CC BY-NC-ND
236
Л.В. Хочунская
СОВРЕМЕННЫЙ МЕДИЙНЫЙ ОБРАЗ КАК АРХЕТИП
В статье рассматриваются актуальные проблемы журналистского творчества, связанные с архетипической детерминацией медиатекста. Выдвигается гипотеза, что медиаобраз современного мира строится на архетипических ценностях субъекта информационной деятельности и потребителя информации. В центре этого процесса - диалог архетипов создателя и потребителя информации (в известной мере также являющегося ее творцом).
В статье анализируется медиаобраз Ивана Охлобыстина как знаковой фигуры в рассматриваемом контексте.
Ключевые слова: медиатекст, медиаобраз, архетипическая детерминация, диалог, Иван Охлобыстин, автор, аудитория.
Проблема и механизм реализации журналистом в тексте новых, дополнительных смыслов давно привлекает внимание современных ученых, занимающихся психологией журналистского творчества. Наиболее фундаментальным исследованием в этой области является работа Д. Рашкоффа «Медиавирус»1.
Опираясь на логику Д. Рашкоффа в исследовании детерминации журналистского творчества, можно говорить в этом контексте о специфическом механизме реализации архетипического содержания в инфосфере.
Феномен архетипа также представляет для нас интерес в разрезе автор-текст-автор. Это позволяет акцентировать внимание на психологических особенностях творческого состояния автора в процессе создания текста (наполнения структуры архетипа
© Хочунская Л.В., 2012
Л.В. Хочунская
уникальным содержанием). И, что не менее важно, совершить попытку анализа обратного воздействия создаваемого и созданного текста на автора в самой динамике творческого процесса.
Реализация, проявление архетипа в процессе взаимодействия основных элементов творческого коммуникационного акта имеет несколько важных аспектов и этапов. Главный этап - это осознание автором потребности или внутренней необходимости осуществления личностного архетипического монолога посредством творческого акта. Перефразировав известное «устами младенца глаголет истина», можно утверждать также, что устами журналиста глаголет архетип.
Разумеется, это утверждение в той или иной мере применимо к любому человеку, но журналист по своему творческому, профессионально запрограммированному восприятию ощущает актуальную социальную потребность и неизбежно интериоризирует эту потребность во внутреннюю психическую структуру собственной личности (второй важный этап), чтобы затем реализовать ее в тексте (третий этап). И этот (свой-чужой) монолог архетипа он адресует аудитории, чтобы в процессе коммуникации с адресатом монолог обрел диалогическую форму. Так происходит экстраполяция архетипа в сознание аудитории.
В актуализировавшемся поиске наиболее эффективных средств воздействия (и защиты) субъектов информационного взаимодействия анализ данного предметного поля в контексте архетипов может привести к интересным и, возможно, неожиданным результатам.
Анализ любого текста в ракурсе архетипического видения и ар-хетипической ориентации позволяет наполнить каждый его фрагмент исключительной силой воздействия. Анализ информационного послания в контексте архетипа, установка на архетип, кодирование и декодирование текста с помощью архетипического контекста позволяют исследователю открыть, изучить и использовать глубинные механизмы человеческого прасознания. В этих глубинах хранится переданная нам генетическим путем структура внутреннего мира наших предков, то коллективное бессознательное, что определяло их ценности, страхи, диктовало логику поведения и формировало то, что сегодня мы называем ментальностью.
Павел Флоренский писал: «Вся теория познания, в конечном счете, есть теория памяти. <...> Память есть деятельность мыслительного усвоения, т. е. творческое воссоздание из представлений, - того, что открывается мистическим опытом в Вечности,
Современный медийный образ как архетип
или, иначе говоря, создание во Времени символов Вечности. Мы "помним" вовсе не психологические элементы, а мистические, ибо психологические потому-то и психологичны, что во Времени происходят и со Временем безвозвратно утекают»2.
Такими символами вечности являются и архетипы, существующие и реализующиеся как информационные знаки, ячейки знания не только прошлого, но также настоящего и будущего.
Влияние архетипических ценностей в любом обществе огромно, и последствия его переоценить трудно, так как оно осуществляется на индивидуальном и массовом уровне одновременно и может иметь разнонаправленные векторы. Использование этого влияния в контексте деятельности СМИ может быть достаточно эффективным.
Именно при помощи архетипов журналистика может формировать картину мира, медиаобраз, а следовательно, и мировоззрение.
Архетипическая ориентация у журналиста присутствует на бессознательном уровне (мы называем иногда это интуицией) и реализуется в тексте независимо от того, знаком ли журналист с работами К.Г. Юнга, принимает или отрицает его концепцию. Примечательно в этом контексте то, что сам журналист, независимо от своей профессиональной реализации, является, несомненно, таким же носителем архетипов, как и его потенциальный респондент.
Применительно к архетипическому контексту мы можем говорить о влиянии архетипических установок на создание определенной картины мира посредством медийного образа.
Мы можем также ставить вопрос о динамичности архетипи-ческого содержания и о его бинарности, детерминированной спецификой авторской системы ценностей и системы ценностей аудитории в лице индивидуального потребителя информации. Более того, данное утверждение справедливо и для информационного взаимодействия на уровне «средство массовой информации -индивид».
Можно выдвинуть гипотезу, что медиаобраз современного мира строится и зиждется на архетипических ценностях субъекта информационной деятельности и потребителя информации. В центре этого процесса - диалог архетипов создателя и потребителя информации (в известной мере также являющегося ее творцом).
Необходимо акцентировать в этой связи значение архетипа как спасительной ценности, некоего априорного знания, которое
Л.В. Хочунская
помогает в критические моменты жизни отдельного человека или общества сохранить его психическую целостность. Наблюдая и страшась проявления архетипов темной, негативной направленности, индивид и общество взывают к архетипу света. Более того, в сложные моменты социального, политического или экономического состояния общества СМИ и сам социум как бы выдвигает приоритетные архетипы - ценности, к которым апеллируют все участники информационного взаимодействия.
Если акцентировать тезис о том, что каждое время вызывает появление своих архетипов, то его можно проиллюстрировать ситуацией с современными «лидерами мнений», которые представляют и тиражируют средства массовой коммуникации.
Сегодняшний «герой», или, используя современную терминологию, «лидер мнений», имеет иной социальный статус в сравнении с «героями» девяностых. Как правило, это певец, актер, представитель шоу-бизнеса или популярный политик. Масс-медиа как «зеркало» общественных ценностей и как конструктор «зазеркаль-ной реальности» демонстрируют аудитории разные образцы ценностных ориентиров молодого поколения. Эти тенденции обнаруживают и подтверждают также социологические исследования (О.А. Кармадонова3 и Л.Б. Зубановой4).
В качестве примера интересно проанализировать одну из современных медиаперсон - Ивана Охлобыстина. Байкер, пиарщик и при этом - отец шестерых детей, кинорежиссер, сценарист, автор книг и священнослужитель. Это - реальный, живой образ архети-пической наполненности. Его лицо практически не сходит с экрана телевизора и со страниц газет. К его сорокапятилетию в июле -августе 2011 г. интервью с ним только «МК» и «Комсомолка» публиковали практически каждую неделю.
Мы намеренно приводим полностью его интервью5, опубликованное в «Комсомольской правде», чтобы проиллюстрировать архетипическое содержание медиаобраза.
Писатель, актер, сценарист, режиссер, журналист, пиарщик, священник, байкер и, конечно, отец шестерых детей. Это все - Иван Охлобыс-тин, отметивший недавно свое 45-летие. Перед празднованием именинник заглянул на радио «Комсомольская правда».
- Во-первых, позвольте вас поздравить с кризисом ли среднего возраста, или с тем, что вы благополучно его уже избежали, или еще до него не дотянулись. 45 - это все-таки как раз то, о чем вы в свое время сценарий писали.
Современный медийный образ как архетип
- Спасибо. Мне в этом году выдадут последний паспорт (паспорт, выданный в 45 лет, больше не меняется. - Прим. ред.). Он в народе называется «гробовой». Мне ребята заказали на день рождения черную обложку, мрачную, серебрянкой - «Гробовой паспорт».
- Черный юмор.
- Почему? У нас в семье любимый фильм - мы смотрим с детьми -«Семейка Аддамс». Это очень стабилизирует психику. Нужно правильно относиться к некоторым вещам.
- Все-таки тот самый кризис среднего возраста, о котором вы писали, это совпало с тем, как вы себе это представляли?
- В определенной степени - да. Был период безумия неопределенности, у меня довольно кратковременный. Какого-то непонимания, в каком мире находишься, куда нужно идти. У всех это бывает. Я так понимаю, что это связано с какими-то химическими перестройками внутри мужского и женского организмов. И как это должно выражаться, не знаю. Это могут сказать люди, которые ведут очень здоровый, размеренный образ жизни и детально наблюдают за собой со стороны. А я беспрерывно на какой-то работе. Как на войне насморком никто не болеет, вот я тоже не знаю.
- Где вы черпаете вдохновение? У вас такой искрометный юмор -взять хотя бы «ДМБ», «Даун Хаус»...
- Удивительное дело. Я поймал себя на мысли, что, перечитывая старые сценарии или пересматривая тот же самый «ДМБ», хохочу. А это несвойственно авторам. Вообще авторы не должны смеяться над своим текстом. Но это реально смешно. Я начинаю все более и более склоняться к тому, что мы находимся под влиянием какого-то массового бессознательного. Мне кажется, что все лучшее, что мы делаем, делаем все-таки не мы. Потому что я себя заставляю писать. И где-то на странице третьей-четвертой у меня идет челлинг (телепатическое общение с высшими или потусторонними силами. - Прим. ред.). Проходит время, и ты понимаешь, что это смешно. Смотрю - хохочу. Не помню половину. Почему это появилось? Вообще юмор - вещь мистическая. Он не имеет оснований в логике. Так же, как и мудрая какая-то мысль. Она возникает сама по себе, как конструкция.
- У вас шестеро детей. Это тоже вызывает большое уважение. Как жена вас поддерживает и вдохновляет?
- Я реалист. Я понимаю, что делает Ксюха. Она учит с детьми уроки, готовит, встречает, провожает, следит за тем, чтобы они периодически посещали церковь. А следовательно, делает их внутренне очень стабильными. Она занимается хозяйством. Мы с ней сидим на кухне, шутим. Говорю: «Брошу я тебя, Оксанка, пиар сделаю!» Потом подумаю: нет,
Л.В. Хочунская
десять человек надо нанимать со стороны. Уборка, преподаватели, туда-сюда. Она все это одна делает, причем делает с удовольствием. Ее можно назвать самкой в самом лучшем смысле. Хотя самка, как правило, уничижительно звучит. В данном случае это королева-мать из фильма «Чужие». Непобедимая вещь, неукротимая ярость, атомная энергия. Я служу ей как самец, но тоже не уничижительно. Я должен работать на выводок, на потомство. И поэтому когда мы ссоримся, ругаемся, бывает, кажется, непримиримо, но все равно в итоге понимаем: куда мы денемся. Во-первых, шестеро детей. Во-вторых, я без Оксанки уже не могу, она моя совесть, я ее грех.
- Мадонна, оказавшись в положении мамы, пыталась выкупить и уничтожить некоторые записи, где она вела себя неподобающим образом. Сейчас появляется то, что было снято в лихие 90-е. И в одной из таких картин Оксана и предстает в не лучшем виде.
- «Авария - дочь мента»?
- «Секс и перестройка».
- Она не снималась там*. И она обижается, когда ей об этом говорят. Но по большому счету наплевать. Я ей говорю: «Ксюха, представь, тебе 38 лет, а тебя до сих пор обсуждают в Интернете! Что тебе не нравится?» Пытаюсь ее успокоить. Хотя, конечно, это для нее оскорбительно. Плохо, что у нас нет этики, какой-то внутренней границы, на чем можно паразитировать, а на чем нельзя. Она добрая, мужественная женщина, воспитывающая шестерых детей и шизофреника мужа содержащая...
- Не такой муж бедный. Вернулся и в кинематограф, и в сериалы. Пытается копеечку в семейный бюджет принести.
- Денег никогда много не было. Потому что как только ты отдаешь сам долги, ты тут же вступаешь во взаимоотношения с другой стороны. Это как текучка. А дети особо не жируют...
Это интервью интересно постоянным присутствием и проявлением сразу нескольких арехетипов, попеременно появляющихся и сменяющих друг друга как фигурки на карусели. И все они -Шут, Играющее Дитя, Старец, Тень - образы одного человека: Ивана Охлобыстина.
Охлобыстин вообще фигура знаковая для нашего времени. Если вспомнить, какое сакральное значение философы видели в имени, а фамилия - это то же имя, то Охлобыстин - по звучанию, по сочетанию букв и звуков - уже архетип.
В интервью «Комсомолке» он сам позиционирует себя противоречиво. Он, Иван Охлобыстин, сам - галерея образов. Лет двадцать назад, когда он только появился на телеэкране, это был муж-
Современный медийный образ как архетип
чина-мальчик с невыразительными, «немедийными» внешностью и голосом, но с энергетической наполненностью, харизматичный мальчик-клоун, мальчик-паяц. Собственно, это осталось в нем и до сих пор. Но за прошедшие годы у него появилась своя заметная и вполне медийная жизненная история. Мальчик снимался в кино, выступал как байкер, паясничал в телеэкране и... стал священником и отцом шести детей. Вот такой архетипический «перевертыш». И все это время публика (аудитория) его слушает.
В архетипической интерпретации - это смена образов. Мальчик-Мудрец (Старик-Отец). Он и картавит, как ребенок, но когда он в сутане, дефекты дикции незаметны. От него ждут и получают и слово, и словцо, и Слово - кто на что настроился. Но главная информация в нем самом - та информация, которую читает наше подсознание и которая оказывает существенное влияние на наши мысли и поступки. И он всегда неоднозначен: из-под клоунского кафтана видна ряса, а под рясой вдруг становится заметным клоунский кафтан. А этот образ, конечно, не для служителя церкви, вот и приостановилась карьера. Сам Иван считает, что это временно, ситуативно. Карьера артиста ему сейчас важнее, чтобы прокормить детей. И в этом тоже есть некая знаковая детерминированность и последовательность реальных жизненных и сакральных смыслов в его истории.
В интервью «Комсомолке» он опять Шут («Говорю жене - брошу тебя, пиар сделаю»), и Мудрец («Я начинаю все более и более склоняться к тому, что мы находимся под влиянием какого-то массового бессознательного. Мне кажется, что все лучшее, что мы делаем, делаем все-таки не мы»), и архетипический образ Тени («гробовой паспорт», «любимый фильм» - «Семейка Аддамсов»). Важным в контексте исследования ценностных доминант является несомненный приоритет семьи. В образе Шута Охлобыстин еще может отозваться о жене со смешком. Но в образе Отца (и Героя) говорит о матери своих детей серьезно. «Во-первых, шестеро детей. Во-вторых, я без Оксанки уже не могу, она моя совесть, я ее грех». В этом «совесть-грех» тоже архетипический след, тождество и противоречие парных архетипов. Примечательно, что о детях, о совести и грехе наш герой говорит в одной эмоционально-смысловой совокупной связке. Это значит, он подразумевает существование двух «Я» в одном, но более широком пространственном и личностном существовании - в семье.
Нужно отметить, что семья входит в список приоритетных ценностей и других современных лидеров мнений.
Л.В. Хочунская
Мы так подробно остановились на личности Ивана Охлобыс-тина потому, что он сегодня - один из самых популярных лидеров мнений. Он востребован публикой и аудиторией, как востребованы бывают в определенную историческую эпоху определенные архетипы.
Отличительной особенностью современной формы презентации лидеров мнений является то, что в медийном пространстве они представлены, в основном, жанром интервью. И это соответствует самой сущности ценности - ее бинарному характеру, скрытой в ней диалогичности.
Но есть еще и другая причина выбора журналистами этой жанровой формы. О современных «лидерах» трудно писать, потому что сегодня журналист потерял преимущественное право первой «трактовки героя», в отличие, скажем, от семидесятых и даже девяностых лет прошлого столетия. Сегодняшние герои (шоумены и шоувумены), прежде чем обрести статус «лидера мнений», постепенно, входя с помощью телевидения в наши дома и квартиры, стали почти членами семьи каждого телезрителя. И уже телезритель пользуется правом «первой версии». Это в прошлом веке журналист открывал героя дней, как астроном открывал звезду. Сегодняшним журналистам приходится довольствоваться ролью «второго плана» - жанром интервью. Однако это с точки зрения соответствия истине не так уж и плохо. О ком-то из «лидеров мнения» нечего сказать, так как в личностном плане они ничего интересного не представляют. (В памяти у некоторых телезрителей осталась передача «На ночь глядя», в которой Б. Берман и Э. Жиндарев беседовали с Ларисой Долиной, от которой так и не смогли добиться какого-либо мнения по поводу проблем современной эстрады; певица оживилась лишь тогда, когда у нее спросили о ее новом концертном платье.) А о ком-то из современных лидеров просто трудно писать. Потому что лучшее в них могут раскрыть лишь они сами. Лишь они могут сказать и высказать себя. Дж. Шоттер, обращаясь к диалогической концепции, сформулированной М.М. Бахтиным, отмечает: «Поскольку человек никогда не может в полной мере оказаться на месте другого (не потеряв при этом своего собственного), двое собеседников никогда не могут вполне понять друг друга; они лишь частично оказываются удовлетворены взаимными репликами»6.
Вот почему здесь не нужны комментарии журналистов. Кроме того, образ героя зачастую бывает неуловим. Ведь он, ведя диалог с журналистом, одновременно ведет и диалог с самим собою, оце-
Современный медийный образ как архетип
нивает свое высказывание, дает комментарии к нему, предполагая реакцию аудитории. И в соответствии с этим комментарием тут же меняет образ, как в зеркало глядясь в свое высказывание, корректируя увиденный свой образ, примеряя новый на глазах собеседника. И в этом процессе тоже есть архетипический след.
«Что-то весьма своеобразное происходит внутри медиа - что-то, что заставляет задуматься не над самими событиями, получающими освещение, а над природой наших культурных запросов и теми способами, какими мы эти запросы удовлетворяем. Сам способ, которым медиа находят свои сюжеты, производят их, вновь поглощают, вновь переваривают и выплевывают обратно, является определенным посланием <...> Это - сложная, но, при определенных условиях, эффективная форма массового катарсиса и самонаблюдения, с помощью которого наше общество контролирует и изменяет себя»7. Послание, о котором пишет Д. Рашкофф, наполнено архетипическим содержанием.
Главное в этом контексте - понять, как воздействуют архетипы на профессиональное поведение журналиста в процессе решения творческой задачи. Каков механизм архетипической детерминации, начиная с определения темы, источника информации, аспекта рассматриваемой проблемы, выбора выразительных средств, интонации, оценки отраженного в тексте фрагмента действительности. Все это требует дальнейшего глубокого системного анализа и осмысления.
Примечания
1 Рашкофф Д. Медиавирус: Как поп-культура тайно воздействует на ваше сознание /
Пер. с англ. Д. Борисова. М.: Ультра Культура, 2003. URL: http://modernlib.ru/ books/rashkoff_duglas/mediavirus/read_2/ (дата обращения: 11.11.2011).
2 Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М.: АСТ, 2007. С. 201.
3 Кармадонов О.А. Престиж и пафос как жизненные стратегии социоэкономиче-
ской группы (анализ СМИ) // Социологические исследования. 2001. № 1. С. 66-72.
4 Зубанова Л.Б. Действительность в суждениях медийных лидеров мнений// Со-
циологические исследования. 2009. № 10. C. 109-119.
5 Комсомольская правда. 2011. 4 авг.
6 Шоттер Д. М.М. Бахтин и Л.С. Выготский: Интериоризация как «феномен гра-
ницы» // Вопросы психологии. 1996. № 6. С. 107.
7 Рашкофф Д. Указ. соч.
