CC BY
130
УДК 30
Д.Г. Михайличенко
СОВРЕМЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК:
ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ СУБЪЕКТ ИЛИ СИМУЛЯКР?
Актуальность статьи заключается в том, что она затрагивает важнейшие аспекты социального бытия современного человека. Основная цель работы ? поиск ответа на вопрос является ли современный человек основанием социальных процессов, в которых участвует или же он существует в сети порядков неизмеримо более могущественных, нежели он сам?
Ключевые слова: современный человек, индивидуальный субъект, индивидуальный субъект эпохи модерн, концепции децентрации индивидуального субъекта, субъективация.
Одна из основных тенденций развития современной западной философской и социологической мысли заключается в том, что человек все чаще осмысляется в перспективе его субъектности. Идея человека как субъекта, под-лежащего, независимого основания социальных процессов, кристаллизовавшаяся в эпоху модерна, является глубоко укорененной в современных социетальных практиках. Так, например, правовая система современного общества считает человека субъектом прав, обязанностей и ответственности. Однако, диалектич-ность ситуации в том, что современные политические отношения, социальные отношения в цикле производство-потребление нередко алгоритмом своего действия предполагают не субъекта, ин-дивида, как не-делимого и автономного, а дивида (Ж. Лакан), то есть «желеобразного» человека, психику которого можно вскрыть и запрограммировать по собственному усмотрению. Исходя из этого актуальным является вопрос: существует ли современный человек как индивидуальный субъект, или это лишь симулякр, означаемое без означающего, ярлык без ссылки? Сразу же заметим, что «современный человек» в нашем понимании - это аналитическая (исследовательская) конструкция, отражающая основные характеристики социального бытия множества отдельно взятых индивидов современного общества.
Размышления мыслителей эпохи модерн, за редкими исключениями (Ф. Ницще, З. Фрейд) не предполагали не-рационального человека, который бы не совершал свободного выбора, заботясь о собственной идентичности о собственном благосостоянии и удовлетворении. Однако представляется, что данный парадигмальный подход, основанный на принципах антропоцентризма и гуманизма, выявил свою ограниченность и должен быть пересмотрен. В «модерни-
стких» подходах к социальному анализу была пробита брешь.
Так, например, в Советской России пишет А. Кестлер, с настойчивостью проводилась мысль о наказании как элементе отмщения и уплате общественного долга. Тогда как материалистическая философия этого режима (марксизм в советском варианте) фактически отрицала свободу воли в человеческом выборе, но, тем не менее, людей называли предателями, если они делали этот выбор [1, с. 110].
Приведем еще один пример. Трудность, на которую хотел указать А. Рено в «Эре индивида», заключается в том, что «...в нашем духовном мире осуждается основополагающая субъективность как определенная причина тоталитарного или технократического порабощения, и вместе с тем, чтобы описать это порабощение, используется некая идея человеческого существа, которому в полностью управляемом мире отказано в возможности (а значит и во всяком праве) быть основанием своих собственных мыслей и действий, быть субъектом, а не объектом, овеществленной опорой бесконечного манипулирования» [3, с. 21-22].
Данные примеры довольно верно указывают на двойственное положение современного человека в обществе: а priori считается, что он независим и автономен в своей экзистенции и принятии решений, однако существующие социеталь-ные практики демонстрируют, что это далеко не всегда соответствует действительности.
Технологии массовой манипуляции психикой в современной политике подрывают индивидуальный потенциал современного человека как субъекта политического процесса. Политические свободы современного человека как ключевое звено формальных свобод, несмотря на то, что de-jure являются важнейшим составным элемен-
270
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2009
© Д.Г. Михайличенко, 2009
том политического процесса, de-facto не играют такой определяющей роли, ибо современные политические технологии позволяют их успешно нивелировать.
Современный человек востребован существующей системой именно как потребитель, что, конечно же, предполагает его в той или иной степени и в качестве производителя. В этой связи неологизм Э. Тоффлера «протребитель» обладает определенным эвристическим потенциалом. В отличие от других эпох, идентификация современного человека происходит во многом благодаря потреблению того или иного товара или услуги, которое сопровождается соответствующей психологической реакцией. В цикле производство-потребление современного общества во многом происходят те же способы достижения поставленных целей - технологии массовой манипуляции психикой стимулируют и во многом предопределяют выбор современного человека, изменяя и «ущемляя» характер его индивидуальности.
Исходя из этого, представляется, что независимость и автономность человека - это мифологема, которая глубоко укоренена в психических структурах современного человека и «коллективном бессознательном» самого общества. В этом, если угодно, онтологический статус индивидуальности. Современный человек хочет ощущать себя отличным от других.
Можно с полной уверенностью утверждать, что в свете массовых манипулятивных потоков, «паноптическая» / «синоптическая» всеохват-ность которых делает их имманентным и действенным способом социального контроля в современном обществе, концепции индивидуального субъекта эпохи модерн не отражает реалий социального бытия современного человека.
Более того, на наш взгляд, данная концепция является тем симулякром, означаемым без означаемого, ярлыком без ссылки, которая участвует в конструировании современных социальных практик в виде «обходного маневра», который выражается в таких штампах как «индивид наделен свободой выбора и никто его не заставляет выбирать», миновать которые современным технологиям массовой манипуляции не составляет особого труда. В этом ее репрессивный характер.
Мы считаем, что концепции децентрации индивидуального субъекта более адекватно отражает реалии социального бытия современного человека. Помимо этого, при анализе социального
бытия современного человека нельзя игнорировать тот факт, что каждый современный человек обладает большим разнообразием желаний, когнитивных и аффективных средств, к которым он обращается, идентификаций, и, наконец, стилей жизни или этосов. Современный человек выполняет множество социальных ролей, на что в свое время указали такие социологи как Д.Г. Мид, Д. Эльстер, И. Гофман. В этом смысле мы считаем правомерным говорить о высокой степени децентрированности самого характера социальной жизни современного человека.
С нашей точки зрения «открытие» и систематическая разработка категории «бессознательное» З. Фрейдом явилось, ключевым моментом в процессе генезиса концепций децентрирован-ного индивидуального субъекта. В свою очередь, постструктуралисты «децентрировав» индивидуального субъекта, объявили человека полностью детерминированным: психикой, языковыми, общественными структурами и проч., что фактически привело к теоретической «смерти человека». Характерно, что позднее ведущий представитель постструктурализма Мишель Фуко занялся поиском теоретических оснований для «воскрешения» субъекта, которые были обнаружены им в античных практиках совершенствования.
Поиски индивидуального субъекта и способов субъективации «позднего» М. Фуко свидетельствуют о том, что следует считаться с результатами исследований З. Фрейда и постструктуралистов, приведших веские аргументы, децентрирующие индивидуального субъекта (бессознательное З. Фрейда, пантекстуальность Ж. Деррида и др.), однако в целом нужно исходить из того, что человек - это субъект, а не марионетка, он способен к рефлексии, самосовершенствованию и самоконституированию. Подчеркнем: именно способен, а не является таковым изначально.
Технологии массовой манипуляции психикой, ничего не доказывая, элементарно показывают фаллибельность концепций «индивидуального субъекта эпохи модерн», а попытки скрыть это (Э. Тоффлер) смотрятся, мягко говоря, неубедительно [2]. Своим источником данные технологии манипуляции имеют такие социальные феномены как распространение психологических наук и развитие средств массовой коммуникации. Помимо этого укорененность данных технологий может рассматриваться как воля к власти манипуляторов в современном обществе. Это свиде-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2009
271
тельствует о том, что репрессивное, как собственно и властное пространство в современном обществе не устраняется, но становится нелинейным, имеет множество источников, «капилляров» (М. Фуко) и не подчиняется традиционным формам анализа.
На наш взгляд, без манипулирования символами, символического насилия (П. Бурдье) невозможна современная политика, невозможны такие объемы продаж в современном обществе, ибо именно психологический эффект от принятия политического решения и покупки любого товара является важнейший составной частью вышеозначенных процессов. Технологии массовой манипуляции психикой поистине всеохватны, начиная от базовых социетальных практик и заканчивая генной манипуляцией.
Вместе с тем возможности для индивидуального развития человека как субъекта в современном обществе также широки. Важнейший ориентир в этой связи - антропологические модели субъективации и самасубъективации «позднего» М. Фуко. Однако, несмотря на свою потенциальную применимость практически к любым ценностным ориентациям и этосам, способность,
посредством данных техник конструировать индивидуального субъекта, как и самоконструиро-ваться в современном, как и любом другом обществе, никогда не станет доминирующей, а будет уделом лишь немногих, ибо требует кропотливой, акмеологичной работы над собой по преобразованию собственного духа и тела.
Поэтому на вопрос о том, существует ли современный человек как индивидуальный субъект, либо это симулякр, следует ответить так: онтологическая неукорененность современного человека может его склонить как в одну, так и в другую сторону, а, следовательно, однозначно и «метанарративно» на данный вопрос отвечать не следует.
Библиографический список
1. Кестлер А., Камю А. Размышления о смертной казни. - М.: Праксис, 2003. - 272 с.
2. Михайличенко Д.Г. Современное общество и техники манипуляции (к критике концепции «постиндустриального общества» // Социально-гуманитарные знания. - .№12. - 2007. - С. 306-316.
3. Рено А. Эра индивида. К истории субъективности. - СПб.: «Владимир Даль», 2002. - 473 с.
М.А. Михеева
МОДА КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
В статье рассматриваются социально-психологические и социально-классовые основания моды, определяется значение различных социальных групп в становлении и тенденциях развития модных явлений, рассматривается элитарный характер моды.
На все общество мода распространяется только там и тогда, где и когда существует возможность подражания одних социальных групп (или классов) другим путем заимствования определенных культурных образцов. В традиционном и сословном обществе обычай и право более жестко и четко, чем мода, закрепляют определенные культурные образцы за теми или иными социальными группами. Например, в средние века в Европе представителям низших сословий было запрещено носить одежду ярких цветов, тогда как знать могла носить яркие цветные, ткани. Использование определенных материалов, видов отделок, форм регламентировалось указами королей. Например, французский король Карл VIII в 1480 г. запретил всем, кроме высшего дворянства, носить одежду из золо-
той и серебряной парчи, шелка, украшать платье драгоценными камнями, регламентировал длину носков обуви в соответствии с социальным статусом и титулом. Впервые указал на особенные черты общества, в котором появляется и действует массовая мода, немецкий социолог Г. Зиммель в конце XIX в. Он выделил следующие признаки:
1. В обществе должны существовать различия между социальными слоями по престижу (поэтому в первобытном обществе не было моды).
2. Представители низших слоев стремятся занять более высокое положение в обществе и имеют для этого возможности (т.е. не существует жестких социальных перегородок). Этим признакам соответствует капиталистическое общество.
Мода действует в социальных системах, для которых характерны следующие черты:
272
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2009
© М.А. Михеева, 2009
