41DOI 10.31250/2618-8619-2021-4(14)-153-167 УДК 392.51(=222.8)
Ольга Викторовна Старостина
Российский этнографический музей Санкт-Петербург, Российская Федерация E-mail: [email protected]
Современные свадебные обряды таджиков-матчинцев
АННОТАЦИЯ. Современная брачная обрядность таджиков-матчинцев практически не рассматривались в этнографических исследованиях, посвященных традиционной культуре таджикского народа. Статья основана на полевых материалах автора, полученных во время экспедиции в западную горную часть Согдийской области Республики Таджикистан, районы Нижней и Средней Масчо. Свадьба — один из важнейших обрядов жизненного цикла, цель которого не только социальная и сакральная фиксация нового статуса девушки и юноши, а также членов их семей, но и накопление материальной базы, являющейся в дальнейшем значимой частью их общего хозяйства. Несмотря на введение в законодательство Республики Таджикистан законов, ограничивающих материальные расходы на свадебные торжества и прямой запрет на проведение некоторых важных для традиционной культуры обрядов, они продолжают бытовать и воспринимаются местным населением как обязательные. проведение синхронного и диахронного анализа брачной обрядности таджиков выявило, что именно матчинцы сохраняют наиболее полную структуру свадебных ритуальных действий. исчезновение некоторых значимых для традиционной культуры таджиков обрядов, таких как, например, многократное сватовство или факельное шествие перед свадебным поездом, связано, вероятно, с особенностями исторического развития и носит естественный характер. Наблюдается также сокращение временных рамок переходных обрядов, а также значительное упрощение некоторых ритуалов.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: таджики, Горная Масчо, свадебная обрядность, приданое, калым, развод
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Старостина О. В. Современные свадебные обряды таджиков-матчинцев. Кунсткамера. 2021. 4(14): 153-167. doi 10.31250/2618-8619-2021-4(14)-153-167
Olga Starostina
The Russian Museum of Ethnography Saint-Petersburg, Russian Federation E-mail: [email protected]
Some Contemporary Wedding Rites of the Mastchoh Tajiks
AB S TRACT. The modern marriage rites of the Mastchoh Tajiks are an almost unexplored topic in ethnographic studies devoted to the traditional culture of the Tajik people. This article is based on the author's field materials obtained during her expedition to the western, mountainous part of the Sughd Region of the Republic of Tajikistan, the Lower and Middle Mastchoh Districts. Wedding is one of the most important rites of the life cycle, the purpose of which is not only social and sacred fixation of the new status of girls and boys, as well as their family members, but also accumulation of the material base, which later becomes a significant part of their shared economy. Despite the introduction of laws restricting the costs of wedding celebrations in the legislation of the Republic of Tajikistan and an outright ban on the conduct of certain ceremonies significant for traditional culture, these ceremonies continue to exist and are perceived by the local population as mandatory. A synchronic and diachronic analysis of the marriage rites of the Tajiks has revealed that it is the Mastchins who preserve the most complete structure of wedding ritual actions. The disappearance of some important for the Tajik traditional culture rites, such as, for example, the torchlight procession in front of the wedding train or the three-fold circling of the young wife in the circle of fire in the house of the newlywed, is probably due to the peculiarities of historical development and appears to be natural. One can also observe a reduction in the time frame required for performing the rites of passage, as well as a significant simplification of some rituals.
KEYWORDS: Tajiks, Mountain Mastchoh, wedding ceremony, dowry, kalym, divorce
FOR CITATION: Starostina O. Some Contemporary Wedding Rites of the Mastchoh Tajiks. Kunstkamera. 2021. 4(14): 153-167. (In Russian). doi 10.31250/2618-8619-2021-4(14)-153-167
Таджикская традиционная свадьба второй половины XIX — первой половины ХХ в. и ее локальные особенности изучены рядом виднейших советских этнографов, среди которых следует отметить Н. А. Кислякова (1959), О. А. Сухареву (1940), Н. Э. Тошматова (1989), А. Л. Троицкую (1971), 3. Юсуфбекову (1989). В настоящее время в научном сообществе интерес к данной теме значительно сократился, что сказывается на недостаточности сравнительной источниковой базы и отсутствии экспедиционных исследований. Тем не менее те немногочисленные исследователи-этнографы, которые работают в поле актуальной этнографии, продолжают свои исследования по этому вопросу. Среди новых работ следует отметить статью Т. Г. Емельяненко, посвященную современной свадьбе таджиков г. Самарканд (Емельяненко 2009), а также опубликованные полевые материалы Ф. Ш. Аминова и А. А. Чижовой по пенджикентской брачной обрядности (Аминов, Чижова 2019).
запрос самого таджикского общества на изучение рассматриваемой темы велик, что отражается в разнообразных интернет-ресурсах, которые публикуют многочисленные заметки о традициях «настоящей, правильной свадьбы» различных районов Республики Таджикистан. Эта тенденция отражает не только интерес к традиционной культуре своего народа, но и желание быть сопричастным ей. Возможно, немалую роль играет и осознание того факта, что свадебный обряд, проведенный «по всем правилам» является наиболее легитимным в глазах семейно-родственной группы и общины.
Брачная обрядность таджиков-матчинцев практически не рассматривалась в этнографических исследованиях, посвященных традиционной культуре таджикского народа. Свадьба горных таджиков верховьев р. зеравшан впервые была исследована л. А. Троицкой (1971) во время экспедиции 1926-1927 гг., но обрядовые особенности культуры матчинцев рассматривались в качестве сравнительного материала, в связи с чем носят отрывочный характер. Наибольшее внимание автор уделила жителям Айнинского и Варзобского районов. Тем не менее статья л. А. Троицкой стала единственным и уникальным источником по традиционной свадьбе матчинцев, который освещает вопросы, связанные с некоторыми обычаями, обрядами и калымом, характерными для этого района в первой четверти ХХ в.
Представленное исследование не является исчерпывающим, так как некоторые свадебные обряды матчинцев не были изучены достаточно полно и требуют дополнительного сбора материала и его анализа. Статья основана на полевых материалах автора, полученных во время экспедиции в западную горную часть Согдийской области республики Таджикистан, районы Нижней и Средней Масчо, которая была проведена в июле 2018 г. сотрудниками Российского этнографического музея и российско-Таджикского (Славянского) университета при поддержке Национального музея Таджикистана. Маршрут экспедиции был составлен таким образом, чтобы возможно было изучить наибольшее число объектов с различными ландшафтными условиями и степенью удаленности от центральной дороги. Всего в поле зрения ученых попало девять кишлаков (Дашт, Вердост, Обурдан, Падрох, Эмбеф, Пастиган, Лангар, Мадрушкат, Мехрон).
Горная Масчо представляет собой узкую долину в верховьях р. Зеравшан, расположенную на высоте от полутора до двух с половиной тысяч метров над уровнем моря между Туркестанским и Зеравшанскими хребтами, в ней проживают 1782 человека. Суровые климатические условия и недостаток земель, пригодных для занятий земледелием и садоводством, а также изолированность района представляются основными факторами, влияющими на полунатуральный образ ведения хозяйства и низкий уровень жизни местного населения. По долине проходит узкая горная дорога, которая становится труднопроходимой в зимнее время и в период осенних и весенних дождей, так как с гор сходят селевые потоки, постоянными здесь являются камнепады. Такие условия жизни матчинцев делают затруднительным сообщение с Айнинским и Пенджикентским районами.
Свадьба — один из важнейших обрядов жизненного цикла, цель которого не только социальная и сакральная фиксация нового статуса девушки и юноши, а также членов их семей, но
и накопление материальной базы, служащей в дальнейшем значимой частью их общего хозяйства. Столетие назад нормы и обычаи, связанные с обрядовой стороной жизни, диктовались исключительно традицией, сложившейся в том или ином районе Таджикистана.
В настоящее время правительство Таджикистана пытается регулировать различные сферы духовной жизни жителей страны, стараясь унифицировать ее и сократить количество церемоний, включенных в сложившийся веками цикл брачных обрядов. «Настоящий Закон упорядочивает традиции, торжества и обряды с учетом потребностей развития общества и направлен на защиту истинных ценностей национальной культуры и уважение к народным обычаям для повышения социального и экономического уровня жизни граждан Республики Таджикистан» (Ахбори Маджлиси Оли 2007). Так, согласно положениям закона запрещается торжественно проводить следующие свадебные обряды: фотиха (обряд обручения), маслихатоши (совет по подготовке торжества), идонабари (праздничное одаривание), сандукбарон, сарупобинон (демонстрация одежды невесты и жениха), чойгаштак (торжество для подруг невесты), раисталбон, кудоталбон (своячество), ноншиканон (помолвка), хонакашон (обряд по подготовке комнаты жениха и невесты родственницами невесты), модарталбон, падарталбон (торжество по случаю первого посещения родителями невесты дома жениха после свадьбы), руйбинон (обряд посещения невестой родственников жениха), чодарканон (обряд снятия чадры невесты на третий день), муборакбоди (поздравления по случаю свадьбы), шахтозон (рохбандон) (перекрывание дороги к дому невесты). Нельзя также дарить одежду гостям обеих сторон и родственникам жениха и невесты, за исключением вручения подарков жениху, невесте и их родителям (Закон РТ 2017). Как сообщили нам местные жители, существуют и рекомендации населению страны по составу калыма и приданого. Хотя они и не закреплены законодательно, но за их исполнением должны наблюдать постоянные комиссии, созданные при местных исполнительных органах государственной власти областей, городов, районов и кишлачных джамоатов страны.
По мнению таджикских парламентариев, закон должен содействовать «снижению уровня бедности и предотвращению излишних расходов, наносящих серьезный ущерб экономическим интересам и моральным устоям жизни граждан», а также «упорядочить традиции, торжества и обряды на основе национальной культуры и достижений мировой цивилизации» (Законт РТ 2017).
Единственной правовой лазейкой для несоблюдения закона становится признание за определенной группой населения статуса «национального меньшинства», представители которого «свободны в соблюдении своих традиций, торжеств и обрядов» (Закон РТ 2017). Матчинцы, безусловно, причисляют себя к таким группам, хотя законодательно данный факт не признан. Тем не менее население верховьев Зеравшана продолжает следовать сложившимся традиционным культурным нормам и правилам, хотя и стараются не афишировать это посторонним, приезжающим в кишлаки Горной Масчо.
Еще до наступления брачного возраста, который, согласно традиционным нормам, определяется достижением девушки семнадцати лет, т. е. после окончания школы, начинается ее подготовка к будущей семейной жизни. Примерно за два-три года до перехода девушки в возрастную группу невест в каждой семье постепенно начинают собирать приданое. Часть приданого составляют личные вещи (носки, платки, одежда, обувь), часть — предметы гигиены (мыло, шампуни, полотенца), третья часть — домашняя утварь и предметы быта (посуда, постельное белье и др.). Такая подготовка позволяет семье девушки заранее и равномерно распределить расходы на будущее свадебные торжества, которые становятся значительным ударом по благосостоянию семьи. К сожалению, информации по предварительной подготовке калыма нам собрать не удалось и в научной литературе упоминания об этом тоже отсутствуют.
Брачный возраст для девушек определяется местными жителями 17-23 годами, а для юношей 20-25 годами. В настоящее время получение среднего школьного образования для девушек и среднего специального образования для юношей обязательно, что значительно отличается от практики конца XIX — первой трети ХХ в. Столетие назад брачные нормы были ниже на три-пять
лет, а молодые люди, не вступившие в брак до 20-22 лет, считались старой девой или старым холостяком (Кисляков 1959: 75).
Поиском невесты, которая должна обладать определенными качествами, такими как целомудрие, скромность, доброта, трудолюбие, уважение к старшим, приемлемое для семьи жениха социальное положение, у матчинцев, как и столетие тому назад (Троицкая 1971: 225), занимается мать юноши, а также старшие родственницы по женской линии. Профессиональных свах в Горной Масчо нет, что было зафиксировано и в 1920-х годах Л. А. Троицкой (1971: 226). После выбора невесты мать потенциального жениха, а также несколько пожилых родственниц или уважаемых женщин отправляются в дом к родителям девушки для получения предварительного согласия на брак. Семья предполагаемой невесты тщательно обсуждает кандидатуру потенциального мужа, и если он ленив, непочтителен к старшим, обладает грубым характером, то родители девушки не соглашаются на такой брак. Требования к мужчине, вступающему в брак, достаточно четко формулируются общественным мнением и заключаются в трех основных добродетелях: трудолюбии, ответственности за семью и целомудрии. Таким образом, именно выбор старших женщин лежит в основе принятия важнейшего решения для будущего семьи, что соответствует древней традиции, распространенной среди индоиранского земледельческого населения. лишь после того как мать жениха получит предварительное согласие, в дом невесты отправляются сваты-мужчины и начинаются переговоры о приданом и калыме. Этот обычай сохраняется до наших дней и среди равнинных таджиков Согдийской области (Аминов, Чижова 2019: 8).
У самаркандских таджиков в начале XXI в. обычай сватовства изменяется (Емельяненко 2009: 260), решающую роль в выборе невесты начинают играть старшие мужчины семьи. На наш взгляд, это связано со значительным влиянием тюркско-узбекских брачных норм, а также городской культуры, в рамках которой изменения в традиционной обрядности приходят значительно быстрее.
Следует отметить, что для населения Горной Масчо характерной особенностью являлось заключение браков внутри своей локальной группы или даже общины, что обусловлено, с одной стороны, изолированностью долины р. Зеравшан, а с другой — устойчивой традицией, характерной для древнеземледельческих культур (Лобачева 1981: 45). Невест обычно выбирают в соседних кишлаках, реже привозят из Новой Масчо (Дальварзин, Сырдарьинская обл., Республика Узбекистан), куда в 1956-1958 гг. были принудительно переселены матчинцы. Часть населения в конце 1980-х годов вернулась на свои исконные территории, а часть продолжает жить в Дальварзине.
Колыбельный сговор, широко распространенный среди матчинцев как в начале ХХ в. (Троицкая 1971: 225), так и во второй половине столетия, в настоящее время уже не практикуется, хотя еще совсем недавно, примерно лет тридцать назад, это было распространено в Масчо. Исчезновение обычая местные жители объясняют возможным разводом, если молодые люди, когда вырастут, «не захотят друг друга», а родители будут настаивать на заключении брака.
По мнению местных жителей, в настоящее время молодые люди очень привередливы, так как испорчены интернетом, телевидением и поездками в города, где они встречают «распущенных» девушек, поэтому не хотят вступать в брак и матчинские скромные девушки им не нравятся. Одна из местных жительниц выразила общее отношение к внутрисемейным отношениям следующим образом: «Мы сыновьям сами невест ищем, хорошо, если полюбят, не полюбят — уедут в город или в россию». Если родители сватают невесту из дальнего кишлака или из Новой Масчо, то молодые люди первый раз в жизни могут увидеть друг друга только во время свадебных церемоний.
Иногда юноши сами выбирают себе в жены понравившуюся девушку. В этом случае они отправляются к своим родителям (чаще к матери) и просят ее посватать. Девушки чаще говорят с отцом о понравившемся им юноше. Обычно такие случаи происходят в пределах кишлака или среди родственников, которые общаются в праздники, хотя и живут в разных селах или даже республиках. Следует отметить, что предпочтение всегда отдается бракам между матчинцами. Мы практически не встречали среди них девушек и юношей, принадлежащих к другим террито-
риальным группам таджиков. Брак увозом у местного населения не практикуется. Как отмечали многие пожилые матчинцы, брак не может состояться без согласия молодых людей, поэтому родители обязательно обсуждают с ними эту тему.
очередности в заключении браков между старшими и младшими юношами и девушками одной семьи в Масчо не существует. Хотя есть обычай спрашивать старших детей, хотят ли они в данный момент жениться, и если у них еще нет брачной пары, то выдают замуж или женят того, за кого посватались или кому нашли невесту. При положительном ответе сначала организуют свадьбу старшим детям, и лишь когда появляется материальная возможность, — младшим.
Как и столетия тому назад, современная брачная церемония занимает от трех до пяти дней, но в свадебную обрядность включаются также ритуалы предсвадебного и послесвадебного циклов, которые могут происходить на протяжении года с момента выбора невесты и до смены новобрачной костюма с девичьего на женский.
После выбора невесты мать потенциального жениха, а также несколько пожилых родственниц или уважаемых в кишлаке женщин отправляются в дом к родителям девушки для получения предварительного согласия на брак. С собой мать юноши приносит дастархан, в который завернуты свежеиспеченные лепешки, отрез ткани, сладости, и передает его матери невесты. Женщины усаживаются за стол с небольшим угощением и разговаривают на различные темы, не касающиеся предполагаемой свадьбы. Уходя из дома, мать юноши внимательно осматривает свою обувь. Если носки ее туфель обращены к двери, то сватовство прошло неудачно — им отказали. Еще одним важным признаком отказа является возвращение дастархана со всем содержимым, принесенным в дом девушки. В случае согласия на брак мать невесты вынимает все подарки и кладет в скатерть свои лепешки. Лишь после того как мать жениха получит предварительное согласие, в дом невесты отправляются сваты-мужчины для заключения официальной помолвки и обсуждения вопросов, связанных с калымом и приданым. В начале ХХ в. обряд сватовства происходил в три этапа. Сначала женщины из семьи жениха обращались за согласим на брак к отцу девушки, который, по обычаю, не давал никакого ответа, и лишь затем — к матери потенциальной невесты (Троицкая 1971: 226). В наши дни эта часть обряда исчезла, но сохранились два следующих, более значимых этапа помолвки.
Некоторые информанты старшей возрастной группы (55-65 лет) отмечали, что в настоящее время случаются разногласия межу стороной невесты и стороной жениха по поводу состава приданого и подарков для невесты от будущих свекра и свекрови. Эти споры происходят уже после формального сватовства и часто приводят к разрыву между женихом и невестой. Так, нам описывали случай, когда невеста требовала, чтобы сторона жениха предоставила атлас, чтобы обшить им матрасы-курпачи с двух сторон, что крайне непрактично, так как неудобно спать и дорого. Подобное поведение девушки было расценено как нарушающее традиционные нормы, и помолвка была расторгнута.
официальные переговоры между семьями жениха и невесты о конкретном размере и составе приданого и калыма могли происходить, согласно сложившейся традиции, только после помолвки. По предварительному приглашению в дом невесты отправляется отец жениха и его родственники (братья, шурин), где их встречают старшие мужчины семьи девушки. В целом обе семьи, как правило, уже информированы о приблизительном размере приданого и калыма, которые семьи могут выделить. Основная задача обеих сторон — обсуждение конкретных вопросов, касающиеся скота, денежных выплат, предметов быта, которые будут составлять основу хозяйства молодых, а также перейдут в семью невесты в качестве выплаты за девушку.
Добрачные посещения женихом невесты категорически запрещены, и интимные отношения людей, не связанных обетом, считаются позором.
Как уже отмечалось, закон об упорядочении традиций накладывает ограничения на количество и состав калыма и приданого. Многие информанты, ссылаясь на этот правовой акт, утверждают в беседах, что сейчас размер калыма и приданого значительно сократился и подчеркивают,
что на оставшиеся деньги можно еще дать образование детям, т. е. фактически цитируют одно из положений закона. Однако при визуальном осмотре приданого и в комментариях к его составу матчинцы постоянно подчеркивают, что «так было всегда», «так положено», «без этого нас осудят», из чего можно сделать вывод, что закон не соблюдается. Таким образом, говоря, что «раньше калым состоял из..., а теперь не так, запрещено законом», матчинцы лукавят, боясь преследования со стороны властей. Вместе с тем нам ни разу не показали полное приданое, а лишь только его часть, говоря, что «есть еще столько же или в два раза больше».
Состав приданого, безусловно, зависит от благосостояния семьи, но есть некая обязательная часть, закрепленная традицией, которая составляет его основу. По сообщениям информантов и анализу фотографий, сделанных в домах местных жителей, можно предположить, что в приданое как минимум входят материалы для изготовления четырех одеял, шести курпачи, шести подушек (20 метров ткани для лицевой стороны — шелковые и полушелковые ткани, бархат, 20 м для оборотной стороны — хлопчатобумажные ткани, 6 м для боковин из ханатласа, полушелка и бархата), а также 50 м марли, от четырех до десяти отрезов различной ткани (два идут на изготовление одежды). Из этих материалов перед свадьбой шьют постельные принадлежности (рис. 1, см. вклейку). их изготавливают сами или же делают заказ швеям-мастерицам, проживающим в каждом кишлаке. Из города для невесты привозят сапоги, туфли, платья. В последние полвека в состав приданого входят также шкаф для одежды и ворсовый ковер фабричного (обычно турецкого) производства.
При осмотре приданого, подготовленного к свадьбам дочерей, мы выяснили, что фактическое количество постельных принадлежностей в полтора-два раза больше. Так, в приданое дочери Ойбии Усломовой, жительницы кишлака Падрох, входило девятнадцать подушек, девять курпачи и шесть одеял, а также два сундука, помимо трех ковров и шкафа. для самой невесты шьют свадебное платье, тюбетейку, готовят атласную ткань для «фаты», золотошвейный камзол или жилет, три-пять атласных платьев, одну-три пары шаровар, чапан (традиционный женский халат) из атласа с люрексной нитью и туфли. Для перевоза невесты в дом жениха необходимо подготовить также четыре платка и головную накидку, галоши и мягкие сапожки махси. Расходы семьи невесты всегда гораздо более значительные.
К сожалению, сравнительный материал по составу приданого матчинцев, в котором был бы освещен более ранний исторический период, в этнографической литературе отсутствует, но по калыму подробные сведения, касающиеся конца 1920-х годов представлены в упоминавшийся выше работе Л. А. Троицкой (1971: 227). Она приводит следующие данные, характерные для семей с разным достатком: богатые семьи выплачивали за девушку одну корову, восемь пудов пшеницы (около 130 кг), четыре пуда риса (64 кг), четыре пуда сушеных абрикосов (64 кг), десять комплектов одежды для невесты. Родители жениха, принадлежащие к средней социальной группе, передавали в семью невесты одну козу, четыре пуда пшеницы, два пуда риса, несколько комплектов одежды девушке. Для бедных семей размер калыма не был фиксирован и зависел от возможностей родителей жениха, но состав его определялся некоторым количеством денег, пшеницы и риса и комплектом одежды для невесты.
В настоящее время уровень жизни матчинцев вырос, кроме того, не наблюдается и значительного социального расслоения. Безусловно, в Масчо проживают и довольно богатые семьи, но их количество не превышает 1-2 %. Состав калыма сохранил свои основные позиции, но был расширен за счет различных продуктов, переходящих в семью невесты. Он состоит из девяти мешков муки (225-450 кг), четырех коробок конфет-ирисок «золотой ключик», одной овцы, двух мешков риса (100 кг), одного баллона (50 кг) топленого коровьего масла, одного баллона растительного масла, кристаллизованного сахара и некоторых продуктов для свадебного застолья в доме невесты. Кроме того, за несколько недель до свадьбы жених отправляется в Худжанд или Душанбе для покупки тканей на одежду для невесты и шитья некоторых предметов домашнего обихода (курпачи, одеял, матрасов).
Многие информанты отмечали, что в Масчо никогда раньше не было дорогих свадеб. Но в начале 2000-х годов в подражание городским жителям за невест стали требовать непомерно большой калым, и с этого момента начали появляться старые девы, что нехарактерно для таджикской традиционной культуры. Нам указывали на одну богатую семью в кишлаке Мехрон, в которой две старшие дочери, несмотря на то что им уже за 25 лет, до сих пор не замужем, потому что их отец просит слишком большой калым.
Как и столетие назад, приданое передают после брачной ночи, а калым — за день до того, как жених приезжает забирать невесту (Троицкая 1971: 228). Для размещения приданого (предметов обихода) в доме родителей новобрачного отводятся специальные ниши, расположенные в комнате молодых и частично в гостевом помещении. Они служат предметом гордости как самой молодухи, так и свекрови и демонстрируют материальный статус невестки.
В Самарканде калым в настоящее время заменяется помощью семьи жениха семье невесты на празднование обрядов, происходящих в доме невесты, а также семья жениха выделяет средства на приобретение необходимых для приданого тканей (Аминов, Чижова 2019: 260). В сельских общинах Пенджикентского и Матчинского районов калым за невесту продолжают выплачивать, что, на наш взгляд, связано с сохранением традиционного уклада жизни таджиков, который определял калым не как «покупку девушки», а как возмещение затрат ее семьи на свадебные торжества и приданое. Кроме того, следует учитывать и то, что семья невесты лишалась работника, занимающего определенную роль в хозяйственной системе семьи, и для восполнения этого дисбаланса также требовалась выплата «компенсации».
Незадолго до свадьбы у просватанной девушки собираются подруги. Во время девичника накрывают дастархан — небольшое угощение, состоящее из лепешек, сладостей и сухофруктов. На праздник приходят подружки невесты и молодые женщины, которые поют, танцуют, шутят, обсуждают будущую жизнь девушки с мужем. Затем каждая из подруг должна пригласить ее к себе на небольшой праздник, который проводят через два-три дня. Именно девичник становится первым в длительном ряду обрядов свадебного цикла, направленных на изменение статуса девушки и перехода ее в группу молодух.
Еще одним характерным обычаем для всех локальных групп таджиков, в том числе матчин-цев, является взаимопомощь куш. С приближением дня свадьбы жители кишлака или квартала обязательно приходят в дом родителей жениха или невесты и предлагают свою помощь, которая необходима как для приготовления угощений, так и для размещения гостей, приезжающих из других кишлаков и городов (рис. 2, см. вклейку). Обычай взаимопомощи — один из наиболее архаичных в современном таджикском обществе. Он распространяется на все стороны жизни общины (соседской, квартальной и кишлачной) и позволяет ее членам не только совместно решать повседневные проблемы, такие как постройка и ремонт общественных зданий (мечетей, школ, мужских домов и т. п.), расчистка оросительных каналов, но и получать поддержку во время свадебных торжеств и похорон. В семье невесты (как и в семье жениха) приготовление к празднику начинаются за два-три дня до самой свадьбы. Необходимо тщательно убрать дом и двор, приготовить комнаты для невесты и приема гостей. Верхние части стен помещений украшаются специальными вышитыми полотнищами — зардевор, расстилаются лучшие курпачи, приносятся подушки для гостей. В левом, дальнем, углу комнаты, где будет находиться невеста с двумя-тремя подружками во время праздника, развешивают свадебный занавес — чимелек, изготовленный в технике курок.
Непосредственно перед свадьбой происходит приготовление невесты к обряду. Она вместе с несколькими сопровождающими ее молодыми женщинами отправляется в баню и тщательно моется. Женщины остаются за дверью и ждут девушку. Затем ее провожают в комнату, где девушки-подруги расчесывают ей волосы и в последний раз заплетают девичью прическу, надевают платок, закрывая лицо и верхнюю часть фигуры. Современный свадебный костюм матчинок состоит из халата чапан, штанов изор и платья курта, крой ворота которого соответствует девичьим
рубахам. Для шитья одежды используют дорогую искусственную шелковую ткань с включением люрексной нити узбекского фабричного производства. Материалы имеют абровый рисунок различных ярких цветов на белом фоне. Еще одна отличительная особенность костюма невесты — головной убор, который представляет собой вышитую цветными нитями и люрексом тюбетейку, надеваемую углом на затылок, волосы при этом остаются открытыми. Такой головной убор надевают только во время брачных обрядов (Старостина, Умарова 2018: 140). Лицо мажут кремом, подводят брови и глаза, подкрашивают тенями, накладывают на губы помаду, красят ступни ног и ладони хной.
Этот ритуал, зафиксированный также Л. А. Троицкой в первой трети ХХ в. (1971: 231), строго соблюдают и в настоящее время. сакральное очищение водой перед переходными обрядами было характерно для зороастрийской религиозной традиции, распространившейся на территории Согдианы в IV-III вв. до н. э. и стойко сохраняющейся до XXI в.
В кишлаке Падрох нам рассказали об интересном обычае, связанном с привлечением детей к подготовке свадебного торжества. Будущая свекровь поручает мальчикам-односельчанам отправиться в горы и собрать хворост, необходимый для приготовления блюд. дети садятся на ослов и отправляются в путь, по возвращении хозяйка одаривает их платками, с завернутыми в них лепешками и сладостями. потом дети расходятся по домам с песнями и танцами.
В день свадьбы с девяти утра приступают к приготовлению свадебного угощения для женщин. по обычаю, сложившемуся в Масчо, все мужчины со стороны невесты должны обязательно резать морковь, необходимую для приготовления блюд. Мужчины готовят плов для себя сами и празднуют ош — свадьбу, только после того как женщины разойдутся. Как правило, в помощь к родственницам невесты приходят соседки, или же часть блюд они готовят в своих домах и приносят к свадебному столу. Сам праздник начинается примерно в 12 часов дня. Во двор к родителям невесты собираются гости (рис. 3, см. вклейку), которые произносят поздравления и благопоже-лания, вручают подарки матери невесты или старшей родственнице. В качестве свадебных подарков молодым гости дарят отрезы ткани, сервизы, посуду, мелкую бытовую технику, реже деньги. Стоимость подарков небольшая (менее 200-300 сомони, т. е. 1300-2000 руб.).
далее каждый гость проходит во внутренний двор, где уже собрались дети и девушки. под аккомпанемент бубна гости и дети танцуют, шутят, смеются. Во время свадьбы мы видели шуточный танец отца невесты, который присутствовал во дворе и следил за ходом развлечений. этот танец скорее напоминал пантомиму, изображавшую обработку земли кетменем (рис. 4, см. вклейку). При встрече наиболее уважаемые женщины целуют друг другу правую руку. Далее гостей в зависимости от возрастной группы провожают в одну из комнат, где уже накрыт дастархан. Мать и бабушки невесты, пожилые женщины и почетные гости отправляются в одну комнату, а девушки и молодухи — в другую, где и находится невеста. На свадебном дастархане, помимо сладостей, лепешек, халво (обрядовое блюдо в виде лепешек из жареных косточек абрикоса), молочной похлебки ош, супа с фасолью и лапшой будух, фруктов, халвы и плова, непременно присутствуют лепешки из дома жениха.
В комнате невесты, которая постоянно находится за занавесом и не показывается гостям, молодухи и девушки танцуют под бубен и магнитофон (отдают предпочтение современным турецким, иранским и таджикским певцам). С невестой за занавесом находятся две-три подружки, которые оберегают ее от посторонних и отворачивают лицом к стене, когда заглядывают гости. В мехмонхоне (гостевой комнате) женщины старших возрастных групп за застольем разговаривают, обмениваются новостями, обсуждают жениха и невесту. Расходятся женщины через четыре-пять часов, после чего наступает время мужского праздника, который длится примерно до девяти вечера.
В это же время в доме жениха происходит аналогичный праздник, который начинается перед отъездом свадебного поезда за невестой. Если невеста живет в другом кишлаке или в Новой Масчо, то за ней отправляются несколько украшенных воздушными шарами и цветами машин, на которых
едут жених и его друзья в сопровождении музыкантов. Как нам сообщили информанты, 40-50 лет назад за невестой ездили на лошадях, хотя лошадей в Масчо нет и не было со времен басмачей. Вероятно, таков был обычай в самом начале ХХ в. и воспоминание о нем живо до сих пор. Едут за невестой в ночь, чтобы вернуться до восхода солнца. Если девушка живет в том же кишлаке, то за ней отправляется пешая процессия, состоящая из восьми-десяти женщин и мужчин, а также музыкантов и певцов.
В доме невесты жениха встречают ее родители и родственники и угощают обрядовой лепешкой, которая представляет собой два обжаренных на масле в казане лаваша, между которыми находится начинка из халвы. Эту лепешку должны попробовать все собравшиеся гости. Затем во дворе дома невесты жених и его сопровождающие, а также гости из дома невесты поют и танцуют. После чего жених отправляется в комнату невесты. Если жениха с дружками не пропускают в дом невесты или не дают ее забрать, то сторона жениха должна выплатить небольшую сумму.
В доме родителей невесты происходит еще один короткий, но весьма символический ритуал — первая встреча будущих супругов. Жениха по прибытии проводят к невесте, скрытой за свадебным занавесом, и «очищают» огнем. В Самарканде и Пенджикенте головы девушки и юноши три раза обводят пиалой, в которую вставлены две свечи (Емельяненко 2009: 261; Аминов, Чижова 2019: 10). Таджики-матчинцы используют две зажженные лучины. Свеча, факел, костер, горящий очаг — стихия огня, знаковая в традиционной таджикской свадьбе. За все время переходного обряда XIX — первой половины ХХ в., длящегося примерно три-пять дней, невеста и новобрачная четыре раза соприкасалась с этой стихией. Первый раз во время приезда жениха, затем во время переезда в дом родителей новобрачного ее сопровождало шествие, участники которого несли зажженные факелы. Третий раз новобрачная сталкивалась с разожженным костром перед домом своего молодого мужа и в последний раз — во время обряда приобщения ее к очагу. В настоящий момент полный ритуал у матчинцев не сохранился. Троекратное обведение невесты вокруг горящего костра, разожженного у дома жениха, в настоящее время фиксируется только у жителей верховьев Зеравшана. У других групп таджиков этот обычай исчез примерно в 1960-е годы. Только в Самарканде в наши дни можно встретить факельное шествие во время переезда невесты в дом жениха. Приобщение молодой жены к домашнему очагу и вовсе исчезло из брачных обрядов матчинцев, пенджикенцев и самаркандцев. В. Ю. Крюкова, сравнивая традиционный свадебный обряд с поэтическими текстами Ригведы, указывает на несомненное сходство обрядов жизненного цикла таджиков с древнеиндийскими ритуальными жертвоприношениями (Крюкова 2007: 183). В частности, невеста, которая соприкасается с огнем, выступает в роли сакральной жертвы, благодаря которой зарождается «мироздание» — новая семья, новая жизнь.
Во время следующего этапа вышеуказанного ритуала посаженная мать девушки приносит зеркало, в которое по очереди смотрятся жених и невеста, таким образом, они видят друг друга только в отражении. Вероятно, зеркало, которое в традиционных представлениях является «окном» в мир духов, дает возможность «заглянуть в будущее» и увидеть то, что, пока не заключен брак, видеть нельзя. Кроме того, сакральный статус невесты является неопределенным и отношение к ней в традиционной культуре аналогично отношению к новорожденным и покойным, что подробнее рассмотрим ниже. По сведениям информантов, обряд смотрения лица новобрачной через зеркало проводится крайне редко, тем не менее мешок для зеркала ойнахалта до сих необходимый элемент приданого. Такие мешки подвешивают к свадебному занавесу или стенам и хранят в них различные мелочи.
Следующий элемент обряда связан с сакральным приобщением жениха к роду невесты через воду или хлеб. Во время торжества в доме невесты в Пенджикенте и Самарканде будущим супругам подносят пиалу с подслащенной водой, из которой они оба должны пригубить (Аминов, Чижова 2019: 10; Емельяненко 2009: 261), вслед за ними из этой чаши по глотку пьют все женщины, находящиеся в комнате, большинство из которых являются родственницами девушки. У матчинцев вместо чаши с водой используют лепешку, которую разламывают на части и раздают всем при-
сутствующим и будущим молодоженам. роль материнского рода в современной культуре в значительной степени утрачена, хотя некоторые элементы до сих пор сохраняются. Например, в жизни молодой семьи неоспоримым признается авторитет дяди жены со стороны матери, в обрядах родильного цикла значительную роль играет теща и т. д.
К девяти вечера после мужского плова совершается никах — мусульманский обряд бракосочетания. В настоящее время этот обряд у таджиков проходит преимущественно в доме жениха, хотя еще в середине ХХ в. его повсеместно проводили в доме отца невесты. Н. П. Лобачева, анализируя подобные изменения, происходившие в первой половине ХХ в. среди узбеков, связывала это явление с городской средой, в которой подобные тенденции проявляются быстрее (Лобачева 1981: 45). Действительно, в достаточно изолированных сельских общинах верховьев Зеравшана этот процесс находится в переходной стадии, что отражается в том, что если мулло по каким-либо причинам не может присутствовать на свадьбе в доме невесты, то никах совершается в доме жениха. Невесту во время мусульманского бракосочетания представляет доверенное лицо — дядя со стороны матери или отца. Жених сам подтверждает свое желание вступить в брак. Девушка тем временем ожидает в другой комнате.
Перед отъездом в знак благопожелания новобрачной сыпали на голову муку (сейчас это делается уже не на всех свадьбах). Особое место в свадебных ритуалах занимает обязательное скрывание невесты и новобрачной. Пожилая уважаемая и многодетная женщина надевает на молодую головную накидку чодар, которая представляет собой халат с ложными рукавами. В каждом кишлаке существовали свои цветовые и орнаментальные предпочтения для наголовного халата. Так, в кишлаке Дашт невеста надевала синий чодар (изготовленный примерно в начале 1980-х годов) из сукна на цветастой хлопчатобумажной подкладке, украшенный практически сплошь вышивкой в виде крупных цветов спереди и сзади. На спине над соединением ложных рукавов были вышиты два петуха (или павлина). рукава соединялись широкой цветной сеткой с бахромой. В кишлаке Падрох в настоявшее время бытуют накидки из серой хлопчатобумажной ткани, украшенные вышивкой в виде цветочных розеток малинового и зеленого цвета, которая расположена по полам, вороту и ложным рукавам, а также чодар из светло-розового гипюра с вышивкой в виде крупных цветов по вороту и полам, цветочными розетками на плечах, затылке и в углах на передних частях полы паранджи. У пенджикентских и самаркандских таджиков чодар заменяется длинным головным покрывалом из газа, кисеи или шелка, которое скрывает фигуру невесты и ее лицо.
В свадебных ритуалах таджиков скрывание молодой или невесты во время переезда в дом мужа или жениха и первых дней ее пребывания там, до совершения обряда смотрения лица, считается необходимым. В свадебных обрядах, относящихся к переходным обрядовым действиям, аналогичным родильным и погребальным, уход девушки из семьи родителей рассматривается как символическая смерть, а появление в семье мужа — как рождение нового члена семьи. Все время, с момента бракосочетания в доме отца и до первой брачной ночи, молодая находится в неопределенном статусе — она уже умерла и еще не родилась. Соответственно ее связь с миром духов (мертвых) значительно усиливается. Кроме того, она теряет сакральную защиту своей семьи, а защиту семьи супруга еще не приобретает, поэтому нуждается в особой защите, которая обеспечивается как большим количеством украшений, оберегов, амулетов, так и закрытием ее лица и фигуры от внешнего мира, в котором она особенно уязвима для сглаза, джиннов и различных демонических существ. Эта вера существует и в настоящее время, благодаря ей сохраняются многочисленные охранительные ритуалы не только в обрядах жизненного цикла, но и в повседневной жизни.
особый статус девушки-невесты и новобрачной у таджиков подчеркивается дополнительными деталями. На ее голову набрасывали большой белый сложенный по диагонали платок (фата) из шелка или кисеи, закрывавший лицо, грудь, плечи и всю спину. Этот платок молодая снимает в доме супруга. В свадебных обрядах белый цвет считался приносящим счастье, поэтому белые
ткани являются обязательными в одежде новобрачных (Широкова 1976: 128). Согласно анализу многочисленных фотографий, доступных в открытых интернет-источниках, а также полевым наблюдениям автора, скрывание невесты в настоящее время строго соблюдается среди всех групп таджиков, несмотря на то что свадебный традиционный костюмный комплекс претерпел значительные изменения, а в крупных городах, как, например, в Самарканде, Худжанде или Пенджикенте, был заменен на европейское белое платье (Емельяненко 2009: 261).
Хотелось бы отметить, что до начала первой брачной ночи муж не видит своей жены, так как она находится либо в другой комнате под чемелеком, либо скрыта от него чодаром.
После приготовления молодой к отъезду ее родители остаются в своем доме, а новобрачная в сопровождении супруга, его дружек, двух-трех старших женщин из его семьи и двух-трех своих подруг отправляется в дом мужа. Когда молодые прибывают, их у дверей встречают родители и гости. У порога расстилают белую ткань, по которой новобрачные проходят и в дом. После того как они вошли за порог, между гостями начинается потасовка за ткань. Тот, кому удастся ее вытянуть, оставляет ее себе. Между тем мать молодого обращается к новобрачной со словами «садись, все, что есть в доме — твое», но молодая продолжает стоять. Так повторяют два раза, а на третий прибавляют «и сын», после чего новобрачная садится за свадебный занавес чемелек, куда проходит и новобрачный. Так как комната считается на время торжеств женской, то туда постоянно заглядывают гостьи и стараются подсмотреть: кто из молодоженов первый наступит на ногу другому, тот и будет главным в семье. Побыв немного с женой, новобрачный уходит к мужчинам. За чемелек новобрачную проводит пожилая многодетная женщина, она же снимает с ее головы паранджу после ухода мужа. Комната до отказа заполняется гостями, и начинаются застолье и танцы. Прибытие четы новобрачных в дом родителей мужа и проводимые в нем обряды практически не претерпели изменений за прошедшее столетие (Троицкая 1971: 231-233) и продолжают сохраняться среди населения Горной Масчо.
Ближе к ночи пожилые уважаемые многодетные женщины отправляются в комнату новобрачных, чтобы приготовить для них постель, которая представляет собой возвышение из десятка положенных друг на друга курпачи. Молодую вводят в комнату, и пожилая женщина снимает с нее чодар и платок, закрывающий лицо, в комнату входит новобрачный и впервые видит свою жену. Он одаривает женщин платками в качестве уплаты за брачное ложе и возможность видеть жену.
После первой брачной ночи к молодым приходят на следующий день только в три часа дня и приносят еду. Таджики Горной Масчо сохранили еще несколько свадебных ритуалов: смотрение лица молодой, приобщение к хозяйству и посещение молодоженами родителей жены. Обряд смотрения лица новобрачной рубинон проводят в доме мужа на второй (иногда на третий) день. На рубиноне пожилые родственницы со стороны мужа рукой поднимают покрывало, закрывающее лицо молодой. Сначала это делает свекровь, затем бабушки, тети и одаривают молодуху подарками (полотенцами, посудой, бытовой техникой). Данные обряды сохранились также у пенджикент-ских таджиков, а в Самарканде обряды смотрения лица молодой и посещения родителей жены сильно редуцированы и проявляются в символической форме во время выхода невесты из дома своих родителей. Она ненадолго задерживается во дворе, закрывая ручным платком лицо, кланяется родственникам и получает от них подарки (Емельяненко 2009: 262). Следует отметить, что в 1920-х годах смотрение лица новобрачной проводили на пятнадцатый день после брачной ночи (Троицкая 1971: 234). Таким образом, наблюдается сокращение временных рамок, необходимых для совершения переходных обрядов, а также исчезновение некоторых ритуалов или их значительное упрощение.
Известный в научной литературе обряд смены девичьей прически на женскую (Троицкая 1971: 223), происходивший после первой брачной ночи, в последнее десятилетие проводится редко. В этот день молодой распускают несколько девичьих кос и заплетают две женские, которые она прячет под платком. После обряда новобрачная пьет чай со сладостями со свекром и свекровью.
В 12-13 часов того же дня в дом родителей мужа на праздник снова начинают собираться мужчины и женщины. Так же, как и на предыдущих торжествах, согласно возрастным группам гости расходятся по двум помещения и в целом ход торжества не отличается от первого дня свадьбы. Исключение составляют танцы пожилых женщин, которые приходят в комнату к молодой, находящейся по-прежнему за чемилеком, и «соревнуются» друг с другом в умении танцевать, выступая по одной. Когда старшие женщины уходят, начинаются танцы молодых женщин и девушек.
Вечером начинается праздник для новоиспеченного мужа и мужчин. один из молодых родственников отправляется на улицы кишлака и кричит «приходите!», что является сигналом для мужчин-гостей о начале праздника.
В верховьях зеравшана (а также в Пенджикенте) сохранился еще один древний обряд — приобщение молодой к дому мужа, который проводят на следующее утро после рубинона. Свекровь вносит в комнату молодых горшок с топленым маслом и окунает в него руки новобрачной до самых локтей, приговаривая «чтобы все было как по маслу», затем невестка берет в руки сито с мукой и просевает ее на землю во дворе. Как объясняют этот обычай местные жители, мука обеспечивает благоденствие и достаток молодой семьи, а ее белый цвет символизирует чистоту. Далее следует обязательный разговор со свекровью, во время которого молодой жене объясняют внутрисемейные правила поведения. затем свекровь обходит с невесткой своих соседей и знакомит их с ней, после чего следует приглашение на небольшие посиделки. Таким образом, постепенно, через обряды и гостевание фиксируется появление в семье и общине нового члена — новой родственницы, жены, невестки, соседки, будущей матери.
В некоторых кишлаках Масчо до сих пор сохраняется обычай возвращения молодухи в дом матери после свадьбы — толбон. Обычно это возвращение происходит на третий день после брачной ночи. Молодую женщину с мужем отвозят к матери «погостить» на день или на сутки. В первой трети ХХ в. посещение молодоженами родителей жены происходило приблизительно через три недели после свадьбы (Троицкая 1971: 235). В дальнейшем навещать своих родителей молодая жена может только с разрешения мужа. Если ее кишлак находится рядом, то делает она это еженедельно, если далеко, то раз в два-три месяца. Обычая избегания в современной Горной Масчо нет. Молодуха свободно общается со всеми членами семьи своего мужа.
Свадебные церемонии, связанные с повторным браком женщин-вдов, проходят более скромно. Если вдова живет в семье покойного мужа, то к ней не принято свататься. В том случае, когда женщина хочет выйти замуж повторно, она уходит из дома свекров в дом отца, но при этом сыновей она вынуждена оставить. К ее отцу или старшему брату присылают сватов. За вдову получают небольшой калым, составляющий половину или треть от общепринятого, и в небольшом количестве приданое. Сами брачные обряды длятся один день при небольшом количестве гостей (только близкие родственники и соседи) и исключают рубинон и приобщение молодой к дому мужа. Если еще 20-25 лет назад женщины-вдовы охотно вступали в повторный брак «чтобы прожить», то сейчас 40-50-летнему вдовцу трудно найти себе пару, так как у женщин есть небольшая, но достаточная пенсия и они не хотят обременять себя чужим хозяйством, предпочитая помогать родителям и детям.
Несмотря на частые упоминания матчинцами старшего поколения о разводах, это очень редкое для местной культуры явление. разведенные женщины и мужчины скорее исключение для кишлачной жизни. Об этих людях все говорят, их поступок всегда негативно воспринимается как мужчинами, так и женщинами всех возрастных групп. Если развод происходит по вине мужчины, то он обязан, согласно обычному праву, уйти из дома, все оставив женщине, и, согласно шариату, вернуть ей приданое и махр, который, по местному адату, определяется стоимостью коровы. Далее женщина сама решает, оставаться ей со свекрами или переехать в родительский дом. Обычно разведенные женщины предпочитают оставаться в доме родителей мужа, чтобы не расставаться с сыновьями.
КУНСТКАМЕРА | KUNSTKAMERA № 4 (14) ■ 2021
Если вина в разводе лежит на жене, то ее возвращают в дом отца. При этом иногда могут возвращать и приданое, если материальное положение семьи женщины незавидное. При разводе муж забирает сыновей, а девочки остаются с матерью в семье своего деда, который их и содержит. По обычаю, разведенная женщина может выйти замуж, но в этом случае она лишается права видеть своих сыновей.
Процедура мусульманского развода хорошо известна в научной литературе. В Масчо, так же как и у других мусульманских народов, три раза произносят талак, но существует нюанс: молодожены обязательно регистрируют брак официально в администрации кишлака спустя некоторое время после традиционной свадьбы, но развод не всегда оформляется официально, тогда как некоторые мужчины в дальнейшем снова вступают в брак и играют традиционную свадьбу (правда, более скромную), будучи официально женатыми.
В заключение хотелось бы отметить, что современные свадебные обряды таджиков-матчин-цев во многом продолжают сохранять традиционную форму и структуру, что, вероятно, объясняется изолированностью верховьев Зеравшана от остальной части Таджикистана, незначительной внутренней миграцией населения района и практически полным отсутствием представителей иных локальных групп внутри матчинского общества. Несмотря на введение в законодательство Республики Таджикистан законов, ограничивающих материальные расходы на свадебные торжества, и прямой запрет на проведение таких обрядов, как обручение, демонстрация приданого, торжество для подруг невесты, помолвка, подготовка комнаты жениха и невесты родственницами невесты, смотрения лица новобрачной, «возвращения» молодой в дом родителей и другие, они продолжают бытовать и воспринимаются местным населением как обязательные. Согласно современным представлениям матчинцев, только полный брачный обряд может считаться законным в глазах общества, а его символика благопожелания и защиты способна обеспечить молодой семье рождение детей, материальное благополучие и долголетие.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Ахбори Маджлиси Оли Республики Таджикистан, 2007 г, № 6, ст. 428; 2008 г., № 6, ст. 448; 2010 г, № 7, ст. 568.
Закон РТ № 1428 от 30.05.2017 г
Закон РТ №1461 от 28.08.2017 г
Аминов Ф. Ш., Чижова А. А. Современный свадебный обряд в г. Пенджикент (Таджикистан) // Кунсткамера. 2019. № 2 (4). С. 7-16.
Емельяненко Т. Г. Современная свадьба таджиков Самарканда // Лавровский сборник. Материалы XXXIII Среднеазиатско-Кавказских чтений 2008-2009 гг.: этнология, история, археология, культурология. К столетию со дня рождения Л. И. Лаврова. СПб.: МАЭ РАН, 2009. С. 259-265.
КисляковН. А. Семья и брак у таджиков. По материалам конца XIX — начала ХХ вв. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1959.
Крюкова В. Ю. Таджикский свадебный обряд как воспроизведение древнейшего индоиранского мифа и ритуала // Лавровский сборник. Материалы Среднеазиатско-Кавказских чтений. СПб.: МАЭ РАН, 2007. С. 184-188.
Лобачева Н. П. Свадебный обряд как историко-этнографический источник // Советская этнография. 1981. № 2. С. 36-50.
Старостина О. В., Умарова З. Х. Традиционные и современные черты в женском костюме Горной Масчо // Вещь в трансляции этничности. Материалы XVII Санкт-Петербургских этнографических чтений. СПб.: ИПЦ СПГУТД, 2018. С. 137-143.
Сухарева О. А. Свадебные обряды таджиков г Самарканда и некоторых других районов Средней Азии // Советская этнография. Вып. III. М.: Наука, 1940. С. 172-176.
Тошматов Н. Э. Сватовство и сговор у населения Уратюбинского района // Этнография в Таджикистане / отв. ред. А. С. Давыдов. Душанбе: Дониш, 1989. С. 143-156.
Троицкая А. Л. Некоторые старинные обычаи, обряды и поверья таджиков долины Верхнего Зеравшана // Среднеазиатский этнографический сборник. Т. 3: Занятия и быт народов Средней Азии. Л.: Наука, 1971. С. 224-254.
ШироковаЗ. А. Традиционная и современная одежда женщин горного Таджикистана. Душанбе: Дониш,
1976.
Юсуфбекова З. Некоторые предсвадебные обычаи и обряды шугнанцев // Этнография в Таджикистане / отв. ред. А. С. Давыдов. Душанбе: Дониш, 1989. С. 156-167.
REFERENCES
Aminov F. Sh., Chizhova A. A. Sovremennyi svadebnyi obriad v g. Pendzhikent (Tadzhikistan) [Modem Wedding Ceremony in Penjikent (Tajikistan)]. Kunstkamera, 2019, no. 2 (4), pp. 7-16. (In Russian)
Emelianenko T. G. Sovremennaia svad'ba tadzhikov Samarkanda [Modern Wedding of the Tajiks of Samarkand]. Lavrovskii sbornik: materialy 33rd Sredneaziatsko-Kavkazskikh chtenii 2008-2009 gg.: etnologiia, istoriia, arkheologiia, kul turologiia. Kstoletiiu so dnia rozhdeniiaL. I. Lavrova [Lavrovsky Collection of Articles: Materials of the 33rd Central Asian and Caucasian Readings 2008-2009: Ethnology, History, Archeology, Cultural Studies. On the Centenary of the Birth of L. I. Lavrov]. St. Petersburg: MAE RAN, 2009, pp. 259-265. (In Russian)
Kislyakov N. A. Sem'ia i brak u tadzhikov. Po materialam kontsa 19 — nach. 20 vv. [Family and Marriage among Tajiks. According to Materials from the Late 19th-Early 20th Centuries]. Moscow: Publishing House of the USSR Academy of Sciences, 1959. (In Russian)
Kryukova V. Yu. Tadzhikskii svadebnyi obriad kak vosproizvedenie drevneishego indoiranskogo mifa i rituala [Tajik Wedding Ceremony as a Reproduction of the Ancient Indo-Iranian Myth and Ritual]. Lavrovskii sbornik. Materialy Sredneaziatsko-Kavkazskikh issledovanii [Lavrovsky Collection of Articles: Materials of Central Asian and Caucasian Studies]. St. Petersburg: MAE RAN, 2007, рр. 184-188. (In Russian)
Lobacheva N. P. Svadebnyi obriad kak istoriko-etnograficheskii istochnik [Wedding Ceremony as a Historical and Ethnographic Source]. Sovetskaia etnografiia, 1981, no. 2, pp. 36-50. (In Russian)
Shirokova Z. A. Traditsionnaia i sovremennaia odezhda zhenshchin gornogo Tadzhikistana [Traditional and Modern Clothes of the Women of Mountainous Tajikistan]. Dushanbe: Donish, 1976. (In Russian)
Starostina O. V., Umarova Z. Kh. Traditsionnye i sovremennye cherty v zhenskom kostiume Gornoi Mascho [Traditional and Modern Features in the Women's Costume of the Mountain Mastchoh]. Veshch'v transliatsii etnichnosti. Materialy Semnadtsatykh Sankt-Peterburgskikh etnograficheskikh chtenii [Thing in Broadcasting of Ethnicity. Materials of the 17th St. Petersburg Ethnographic Readings]. St. Petersburg: IPTS SPGUTD, 2018, pp. 137-143. (In Russian)
Sukhareva O. A. Svadebnye obriady tadzhikov g. Samarkanda i nekotorykh drugikh raionov Srednei Azii [Wedding Ceremonies of the Tajiks of Samarkand and Some Other Regions of Central Asia]. Sovetskaia etnografiia. Moscow: Nauka, 1940, vol. 3, pp. 172-176. (In Russian)
Toshmatov N. E. Svatovstvo i sgovor u naseleniia Uratiubinskogo raiona [Matchmaking and Betrothal among the Population of the Uratyubinsk Region]. Etnografiia v Tadzhikistane [Ethnography in Tajikistan]. Ed. by A. S. Davydov. Dushanbe: Donish, 1989, pp. 143-156. (In Russian)
Troitskaya A. L. Nekotorye starinnye obychai, obriady i pover'ia tadzhikov doliny Verkhnego Zeravshana [Some Ancient Customs, Rituals and Beliefs of the Tajiks of the Valley of the Upper Zeravshan]. Sredneaziatskii etnograficheskii sbornik: Zaniatiia i byt narodov Srednei Azii [Central Asian Ethnographic Collection of Articles: Activities and Everyday Life of the Peoples of Central Asia]. Leningrad: Nauka, 1971, vol. 3, pp. 224-254. (In Russian)
Yusufbekova Z. Nekotorye predsvadebnye obychai i obriady shugnantsev [Some Pre-Wedding Customs and Rituals of the Shugnans]. Etnografiia v Tadzhikistane [Ethnography in Tajikistan]. Ed. by A. S. Davydov. Dushanbe: Donish, 1989, pp. 156-167. (In Russian)
Submitted: 12.05.2021 Accepted: 08.11.2021 Published: 15.12.2021
К статье О. В. Старостиной
Рис. 1. Часть приданого. Фото О. В. Старостиной, 2018 г. Fig. 1. Part of a dowry. Photo by Olga Starostina, 2018
Рис. 2. Приготовление свадебных блюд. Фото О. В. Старостиной, 2018 г. Fig. 2. Cooking wedding dishes. Photo by Olga Starostina, 2018
Рис. 3. Гости во дворе дома невесты. Фото О. В. Старостиной, 2018 г. Fig. 3. Guests in the yard of the bride's house. Photo by Olga Starostina, 2018
Рис. 4. Шуточный танец отца невесты. Фото О. В. Старостиной, 2018 г. Fig. 4. Farcical dance by the bride's father. Photo by Olga Starostina, 2018
