Современные российские экономисты о советской экономической мысли 1920-х годов Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

2019.04.001. НА. КОРОВНИКОВА. СОВРЕМЕННЫЕ РОССИЙСКИЕ ЭКОНОМИСТЫ О СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ 1920-х годов. (Обзор).

Ключевые слова: советская экономическая мысль; переходный период; военный коммунизм; новая экономическая политика (НЭП); история экономической мысли.

Интерес экономистов к советской экономической науке объясняется, по мнению ряда исследователей, актуализацией социалистических идей в условиях современного финансового и экономического кризиса. Как отмечает Д.О. Чураков, даже западные критики социализма ставят под сомнение идеи теоретиков капитализма (Л. Мизеса, Ф. Хайека и др.) и обращаются к опыту советской экономической модели [3]. Особый интерес вызывают дискуссии переходного периода 1920-1930-х годов, инициированные потребностью разработки социалистической программы социально-экономических преобразований [1].

В 1920-1930-е годы экономисты-теоретики и практики управления (А.Л. Леонтьев, К.С. Бутаев, Е.А. Преображенский, Н.И. Бухарин, Г.Я. Сокольников, А.А. Богданов, И.И. Рубин и др. [2]) вели жаркие дискуссии по целому ряду ключевых вопросов социально-экономического развития и методологии экономической науки. Речь шла о фундаментальных категориях экономической науки [2, с. 93-141], альтернативных вариантах советской экономической системы, оптимальной модели экономики [3]; концепции развития социализма; характеристиках переходного периода; основах планирования, ценообразования и товарно-денежных отношений в советской хозяйственной системе [2, с. 11-31]; защите экономических интересов Советской России [1] и др.

Содержание и характер дискуссий 1920-х годов о категориальном аппарате и методологии экономической науки отражали тот факт, что социалистическое общество представляло собой совершенно иную общественно-экономическую формацию по сравнению с когда-либо существовавшими. Принципиальным отличием этой формации было то, что социалистические производственные отношения формируются только в результате социалистической революции, они не могут возникнуть стихийно, независимо от сознательной деятельности пролетариата [2, с. 93]. Советские экономисты руководствовались диалектическим методом, который они воспринимали как достояние всех отраслей марксистской науки. Этот метод определял специфическое содержание системы категорий политической экономии социализма [2, с. 101] и позволял отражать особенности социальных процессов и противоречий построения социализма в советском обществе.

В советском исследовательском дискурсе 1920-х годов сформировались два основных научных направления: организационное (или математическое) течение неокантианцев, пытавшихся примирить марксизм с эмпириомонизмом [2, с. 6-7, 73], и социальное (или диалектическое, гегельянское) течение сторонников австро-марксизма [2, с. 80]. Эти направления советской экономической мысли положили начало двум тенденциям, появление которых было обусловлено не только исторически, но и гносеологически [2, с. 6-7] и которые были представлены:

1) механицистами, растворявшими социальные формы в материально-техническом процессе, отвергавшими органический подход к природе и обществу, рассматривавшими общество как комбинацию элементов, трактовавшими производственные отношения как «пассивный рефлекс» или «подчиненный элемент» производительных сил [2. с. 109, 119]; а противоречие между производительными силами и производственными отношениями сводившими к внешним противоречиям между техникой и отношениями обмена [2, с. 121];

2) идеалистами, которые отрывали социальные формы от материального содержания, рассматривали (вслед за Гегелем) природу и общество как единый организм, движение которого подчинено единым внутренним законам, считали непосредственным предме-

том политической экономии - производственные отношения вне связи с производительными силами [2, с. 122, 132].

Главная цель как механицистов, так и идеалистов заключалась в поиске оптимального устройства советского государства, которое прошло путь от военного коммунизма, представлявшего собой синтез трех компонентов - вертикали государственной бюрократии, большевистской партия и вождя, объединяющего государство и партию в единую систему [3] - к новой экономической политике (НЭП). К числу наиболее прогрессивных характеристик НЭПа отечественные экономисты относили: продналог; частную торговлю, заменившую натуральный обмен; частное предпринимательство в сфере производства промышленных товаров; отмену трудовой повинности, открытие бирж труда; хозрасчет, промысловый налог, налог с оборота на предприятиях; введение в оборот червонца; элементы государственного капитализма [1].

В основу НЭПа были положены широко известные идеи В.И. Ленина, который рассматривал формы и методы организации хозяйственной жизни как ступени в постепенном обобществлении производства, ведущие к построению социалистического общества, рабочему контролю, централизованному управлению экономикой в масштабе страны. Ленин высказывался за необходимость уступок «непролетарским» слоям, возможность государственного капитализма и свободы торгового оборота [2, с. 11]; поддерживал предоставление концессий в качестве способа привлечения иностранного капитала («идеолог концессий») [1]. Он разработал учение о всесторонней связи крестьянского хозяйства с государством диктатуры пролетариата [2, с. 14]; выдвинул идеи социалистического соревнования, рабочего контроля и борьбы с бюрократизацией [2, с. 15-16]; подчеркивал существенную роль товарных отношений и сочетания планирования с товарообменом [2, с. 20]; наконец опровергал телеологическое толкование социализма [2, с. 21] и утверждал, что «экономика нужна для тщательной проверки и изучения фактов действительного строительства новой жизни» [2, с. 18].

Реализация НЭПа осложнялась целым рядом обстоятельств: противоречием между слабой промышленностью и доминирующим крестьянским хозяйством; несоответствием низкого органического строения капитала задаче повышения нормы прибыли; падением товарности сельскохозяйственного производства в результате

внедрения рыночных механизмов; противоречием между ростом внутреннего потребления и необходимостью наращивать экспорт и т.д. [3].

В 1920-х годах в интеллектуальной среде оформились две позиции относительно преодоления сложившихся социально-экономических противоречий: первая - индустриализация с минимальными жертвами, поддержание равновесия между промышленным и сельскохозяйственным секторами, создание условий для накоплений в крестьянском хозяйстве; вторая - преодоление неэффективности советской экономической системы «огромным перенапряжением всех сил страны» [2, с. 31].

Современные отечественные специалисты выделили три альтернативные варианта советской экономической модели 19201930-х годов, а именно: а) государственно-капиталистическая, эволюционная, предполагавшая взаимодействие государственного и частного секторов (до середины 1918 г. и в период НЭПа); б) командно-административная, или государственно-распределительная, для которой характерна жесткая централизация управления (военный коммунизм); в) плановая, социалистическая, требовавшая перспективного планирования и формирования «сталинских пятилеток» (середина 1920-х - начало 1930-х годов) [3].

Противоречивый характер советской экономической системы 1920-х годов многие советские экономисты объясняли «переходным периодом», который В.И. Ленин считал внутренне закономерным процессом «сосуществования двух противоположных укладов капиталистического и социалистического, между которыми не может быть иных отношений кроме, как отношений борьбы за полное вытеснение первого вторым» [2, с. 24].

Советские экономисты активно обсуждали стратегически важные вопросы:

- о способах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры, в связи с чем обсуждались проблемы пропорциональности в плановом и рыночном хозяйстве; государственная политика цен; соотношение телеологического (формулировка целей как социальная инженерия) и генетического (учет объективных экономических процессов) методов построения планов [2, с. 43]; противоречия между генеральными планами и «крестпланом» (термин Г.Я. Сокольникова) [2, с. 38] и т.п.;

- о законе стоимости и роли товарно-денежных отношений в условиях капитализма и переходного периода и их значении при социализме (многоукладность экономики, необходимость поддержания экономических отношений с крестьянством и налаженности трудового учета) [2, с. 53-54];

- о ценообразовании, денежном обращении, кредите и накоплении. Особое внимание экономисты уделяли проблеме восстановления государственных финансов и роли эмиссионного источника покрытия расходов государственного бюджета [2, с. 55-56], опасностей и возможностей, связанных с этим механизмом [2, с. 70];

- об экономических интересах. Обсуждалась государственная монополия на внешнюю торговлю и «социалистический протекционизм» при предоставлении некоторых прав иностранцам на хозяйственную и торговую деятельность в стране (например, согласно Декрету ВЦИК, СНК РСФСР «О порядке допущения иностранных фирм к производству торговых операций в пределах Р.С.Ф.С.Р.» от 12.04.1923); законодательные основы экономической и торговой политики Советской России [1].

Ретроспективный анализ полемики советских экономистов и общественно-политических деятелей 1920-х годов позволил прийти к выводу, что главная задача советской экономической науки того периода заключалась в преодолении противоречий между идеалистами и механицистами на базе марксистской концепции, изучающей производственные отношения во взаимосвязи с производительными силами.

Поскольку дискуссии о соотношении социалистического сектора и несоциалистических форм экономического устройства продолжаются по сей день, дискуссии 1920-х годов представляют значительный научный и практический интерес.

Список литературы

1. Белковец Л.П., Белковец С.В. Экономическая политика Советской России (СССР). 1920-1930-е гг. // Genesis: исторические исследования. - 2015. - № 6. -Режим доступа: https://e-notabene.ru/hr/article_17476.html

2. Маневич В.Е. Экономические дискуссии 20-х годов. - Изд. 2-е. - М.: ЛЕНАНД, 2019. - 144 с.

3. Чураков Д.О. Становление советской экономической модели в 1920-1930-х гг. // Образовательный портал «Слово». - Режим доступа: https://www.portal-slovo.ru/history/41772.php

2019.04.002. МАНГЕЛОЖА Е., ОВАСКА Т. «УТОПИЯ» СЭРА ТОМАСА МОРА: ЗАБЫТАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА. MANGELOJA E., OVASKA T. Sir Thomas More's Utopia: An overlooked economic classic // Econ. affairs. - 2019. - Vol. 39, N 1. -P. 65-80. - Mode of access: https://jyx.jyu.fi/handle/123456789/63218

Ключевые слова: общественная собственность; экономическая система; Томас Мор; утопия.

Исследователи из Университета Йювяскюля (Финляндия) и Государственного университета Янгстаун (США) обращаются к анализу экономических аспектов знаменитой «Утопии» Томаса Мора, написанной в 1516 г. Они утверждают, что Мору удалось описать экономическую систему, основанную на общественной собственности и христианских ценностях, которая может оставаться эффективной и жизнеспособной в долгосрочной перспективе. По мнению авторов, «Утопия» представляет значительный исследовательский и практический интерес для истории, философии, политологии, теологии, социологии и, конечно, для современной экономики.

Несмотря на то, что манера изложения Мора скорее сатирическая, авторы опровергают мнение о том, что «Утопия» всего лишь пародия на идеальное общество. Они утверждают, что некоторые выводы этой работы оставались популярными на протяжении веков, хотя принцип общественной собственности и был дискредитирован в социалистических экономиках. Авторы подчеркивают, что экономическая система Мора опирается на теократический порядок и божественную автаркию, которые обеспечивают продуктивное функционирование института общественной собственности.

Проведенный анализ позволил авторам сформулировать основания и базисные принципы «Утопии»:

- богословие, способное объединить общину на основе христианского мировоззрения, религиозной системы ценностей и убеждений;