CC BY
179
РЕЦЕНЗИИ
Логинов А.С.
Логинов Анатолий Сергеевич — адъюнкт кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России
Современные проблемы применения норм права в российском обществе: теория, практика, техника. Рецензия на монографию «Правоприменение: теория и практика» / Отв. ред. Ю.А. Тихомиров. — М.: Формула права, 2008. — 432 с.
В 2008 году вышла в свет монография «Правоприменение: теория и практика», под редакцией Ю.А. Тихомирова. Появление многопланового научного исследования, посвященного проблематике правоприменения, своевременно и продиктовано потребностями правоприменительной практики. В последнее время именно различные аспекты реализации права актуализируются на фоне оживления дискуссии о понимании права, его эффективности и регулятивных возможностях.
Следует согласиться с Ю.А. Тихомировым и А.В. Кашаниным в том, что «наблюдение за реальными процессами показывает, что в развитии правовой системы в настоящее время нужен акцент не столько на правотворчестве, сколько на совершенствовании реализации правовых норм» (с. 6). Если раньше «корень зла» искали в правотворчестве, то сегодня, пришло осознание того, что даже далекие от идеала правовые нормы будут работать при грамотно отлаженном процессе правоприменения. И, наоборот, идеальные с точки зрения содержания правовые конструкции окажутся неработоспособными, если процесс их реализации «обескровлен»: осуществляется некомпетентными субъектами, не опосредован эффективной организационной структурой, не обеспечен надлежащими материально-денежными ресурсами.
Во введении обосновывается актуальность исследования, обрисовывается структура монографии, перечисляются насущные проблемы правоприменения, формулируются исследовательские гипотезы, которые должны быть проверены в ходе реализации проекта.
Первая глава посвящена общетеоретическим основаниям исследования проблем правоприменения. Основной целью этой главы, как отмечают авторы, является «обсуждение комплекса общих вопросов, учет которых необходим как для обоснования понятия правоприменения, так и для определения подходов к исследованию отдельных проблем правоприменения» (с. 12). Заслуживает одобрения стремление авторов создать серьезную теоретикометодологическую основу для дальнейшего анализа
практических проблем правоприменения. В связи с этим весьма плодотворным видится анализ концепций, образующих то течение в правопонимании, которое принято называть традиционным позитивизмом. В целом можно утверждать, что авторы последовательно и достаточно аргументировано обосновав свою позицию, достигли поставленной цели. Вместе с тем мы хотелось бы обозначить несколько моментов, которые представляются дискуссионными.
В рамках создания методологических предпосылок исследования предпринимается краткий экскурс в философию науки и формулируется основной метод исследования — номотетический, который характеризует установление устойчивых регулярностей в данной сфере (с. 25). Идея конечно, хорошая. Однако, используя различные категории и подходы философии науки, вряд ли можно «определить круг факторов, существенных для принятия ... правовых решений (прежде всего, судебных), и проследить их место в правовой регламентации» (с. 25). Ведь философия науки пытается объяснить закономерности развития научного знания, а не логику принятия решений правоприменителями. Логика ученого и логика правоприменителя, хотя и подчинена одним и тем же законам — законам логики, но основана на разной методологической и эмпирической базе. Правоприменитель скован в своих решениях многочисленными формулярами за рамки которых он выйти не может, или по крайней мере не должен1. Ученый же может обосновать все что угодно, применяя соответствующий методологический инструментарий, используя разность подходов к тем или иным правовым явлениям, присоединяясь к полярным точкам зрения по одному и тому же вопросу в угоду достижения желанной цели.
В параграфе, описывающем господствующее в отечественной доктрине учение о применении (реализации) права, автор утверждает, что «учение о реализации и применении права (или правоприменения в широком смысле), сформулированное в советской науке права, является излишне абстрактным, лаконичным и, по сути, малоинформативным» (с. 26). Подобная критика не является конструктивной, так
как сама, по сути, является бессодержательной. Иначе мы получим картину аналогичную ситуации описанной В.М. Сырых вокруг марксистской теории права: «Официальной гегемонии марксистской теории права в умах российских правоведов пришел конец. Большинство ее адептов, как правило, из числа тех, кто наиболее рьяно отстаивал чистоту марксистско-ленинского видения проблем права, активно и бескомпромиссно боролся со всяким инакомыслием, сегодня оказались в стане столь же бескомпромиссных критиков. Некогда благочестивые адепты марксистской теории права бросают в предмет своего многолетнего обожания и поклонения не то что камни, а целые булыжники»2.
Говоря о традиционном учении о правоприменении авторы формулируют весьма спорный вывод: «Если право рассматривается как совокупность норм, принятых в определенном порядке, то есть сводится к формальной стороне их юридической действительности, то учение о правоприменении способно описывать лишь формальную сторону воплощения указанных норм в поведении субъектов, которая выводится из принятого определения права» (с. 36). Вообще термин «формализация права», которым оперируют авторы монографии не вполне удачен. Ведь любой предмет, процесс или явление имеют свою форму и содержание. Не бывает бессодержательной формы и бесформенного содержания. Кроме того, рассмотрение права как совокупности норм не свидетельствует о сведении проблемы к формальной стороне, скорее наоборот, является попыткой наполнения юридической действительности реальным содержанием. И вопрос здесь можно ставить лишь о качественной характеристике этого содержания.
Вопрос о возможности создания «непротиворечивой и самодостаточной правовой системы» авторы ставят в зависимость от «проблемы предсказуемости событий», которые должен иметь в виду законодатель, создавая такую систему (с. 52). На наш взгляд, нужно говорить не о предсказуемости событий, поскольку это в принципе невозможно, а о принципиальной разрешимости возможных нестандартных ситуаций.
Во второй главе монографии «Механизм правоприменения» авторы оговариваются, что существует два подхода к пониманию реализации права. Первый, традиционный, в рамках которого реализация права является обобщающей категорией по отношению к соблюдению, использованию, использованию и применению права. Сторонники другого подхода трактуют понятие применения значительно шире. «Реализация понимается как завершающая стадия правового регулирования и результат и как процесс претворения в жизнь правовых предписаний путем осуществления субъективных прав и обязанностей» (с. 75). Авторы монографии предлагают свою классификацию способов, а точнее, «режимов правоприменения». Таковых они выделяют шесть. Помимо соблюдения, исполнения и использования они не отказываются и от «режима обеспечения с
участием государства и его органов в рамках их компетенции и установленных процедур», который сторонники традиционного подхода к пониманию реализации права называют применением права. Кроме того, выделяются режим саморегулирования, «означающий самостоятельное регулирование субъектом права своего поведения и деятельности» (с. 77), и «режим реализации вне правоотношений, когда общие цели и принципы права позволяют субъектам действовать без конкретных норм» (с. 78). Вот здесь мы хотели бы остановиться. Реализация права (или его применение) является процессом претворения права в жизнь. Саморегулирование же следует рассматривать как средство достижения результата. Таким образом, мы имеем дело с различными «срезами» правовой действительности, которые нельзя рассматривать в рамках одного классификационного основания. «Режим реализации вне правоотношений» также вряд ли целесообразно рассматривать в качестве способа правоприменения, поскольку в случае, когда субъекты права «опираются на неправовые регуляторы — традиции, деловые обычаи, корпоративные правила, которые признаются и поддерживаются, но не всегда требуют «правовой оболочки» (с. 78), речь идет не о реализации права, а о реализации перечисленных регуляторов. Соответственно ни какой реализации права вне правоотношений, как это имеет место, например, в случае соблюдения запретов, быть не может. Поскольку нет права, то и о его реализации говорить не приходится.
Подмена способов режимами в работе не аргументирована. Между тем, каждый из указанных терминов служит для обозначения понятий, имеющих относительно самостоятельное категориальное значение. «Правовой режим самым общим образом можно определить как порядок регулирования, который выражен в многообразном комплексе правовых средств, характеризующих особое сочетание взаимодействующих между собой дозволений и запретов (а также позитивных обязываний) и создающих особую направленность регулирования», — отмечает С.С. Алексеев3. Анализ же предлагаемых авторами рецензируемой монографии режимов правоприменения наводит на мысль о девальвации категории «правовой режим». Вместо многообразного комплекса правовых средств они, по-сути, предлагают расчленить этот комплекс на более мелкие компоненты.
Достоинством книги является то, что авторы при анализе механизмов правоприменения на серьезный эмпирический фундамент в виде результатов конкретно-социологических исследований (с. 80— 81, 86—87. Несомненной теоретико-методологической ценностью обладают результаты исследования проблем правового мониторинга и отклонений от нормы (с. 95—99, 101).
В последующих главах рассматриваются различные аспекты правоприменения на примере некоторых отраслей права, а также сопутствующие вопросы, отражающие уровень правоприменительной культуры в нашей стране.
Интересен предпринятый в третьей главе работы анализ межрегиональных различий в практике правоприменения. Непосредственное рассмотрение проблем реализации трудового законодательства в России предваряет обзор иностранной экономической литературы по вопросам влияния трудового законодательства на рынок труда. Авторы подчеркивают что «для понимания функционирования рынка труда оценки фактической полноты инфорсмента могут оказаться важнее, чем оценки формальной жесткости режима регулирования» (с. 110). Исследуются основные институты инфорсмента на российском рынке труда и общие показатели их деятельности, влияние деятельности институтов инфорсмента трудового законодательства на функционирование рынка труда. Выводы авторов главы опираются на серьезные статистические выкладки и представляют несомненный интерес для тех, кто интересуется социологической проблематикой в области рынка труда. Несколько смущает обилие нетрадиционной для юридической науки терминологии, например «модель панельной регрессии с фиксированными эффектами» (с. 135), однако в целом глава получилась весьма познавательной.
В четвертой главе анализируются проблемы реализации правовых норм в земельных отношениях. Импонирует авторская позиция по отношению к компоновке материала. Анализ начинается с экскурса в вопрос о взаимосвязи общественно-политической мысли и земельного законодательства. Рассматриваются проблемы, с которыми сталкиваются правоприменители (в данном случае под ними понимаются суды) в процессе разрешения споров, связанных принадлежностью земельных долей (с. 161 —163), обращается внимание на коллизии и проблемы правоприменения в современных земельных отношениях. Справедливо обращается внимание на то, что многие вопросы, связанные с земельными отношениями, исчерпывающей и непротиворечивой нормативной регламентации не имеют. Так, в частности, говоря о проблемах, возникающих в связи с куплей-продажей земельных участков занятых строением, и задаваясь вопросом: какие же нормы следует применять в ситуациях перехода прав, автор констатирует что «со всей определенностью можно утверждать, что этот вопрос «упадет» опять же на судебную систему (с. 169).
Значительный интерес вызывает глава, посвященная применению права органами публичной власти. В ней рассматривается осуществление правоприменительных функций органами правоприменительной власти при проведении государственного контроля (надзора), предпринимается характеристика распределения правоприменительных функций в системе федеральных органов исполнительной власти. Весьма подробно анализируются полномочия федерального министра (с. 191), однако при этом за пределами авторского внимания остаются процессуальные, технико-юридические аспекты правоприменения. Налицо явный крен в административноправовую проблематику, в то время как в заявлен-
ной формулировке названия главы ее содержание предполагает анализ более широкого круга вопросов. Вызывает некоторое недоумение сведение субъектов публичной власти только лишь к органам власти исполнительной. Также обращает на себя внимание и то, что в данном случае понятие правоприменения наполняется традиционным содержанием, что несколько противоречит ранее примененному подходу, в рамках которого правоприменение рассматривается как «правовой цикл», как «фаза обратной связи от общества к правосознанию и нормативной модели» (с. 75). Вряд ли продуктивным является наполнение разным содержанием одного и того же термина при его использовании в рамках одного исследования.
С учетом того, что одним из главных правоприменительных органов является суд4 вполне оправданным и своевременным видится обращение к проблемам судебного нормоконтроля. Обращается внимание на основные «болевые точки» практики судебного нормоконтроля: субъективный фактор, выражающийся в индивидуальных особенностях профессионализма судьи, вопросы исполнительного производства по делам оспаривания нормативных правовых актов, перегруженность судебной системы. Справедливо констатируется, что в то время, когда в государствах с развитой экономикой значительная часть юридических конфликтов разрешается с помощью внесудебных процедур (переговоров, посредничества, арбитража, мини-суда), в России обращение в суд пока еще остается одной из наиболее востребованных форм защиты права (с. 213).
Значительный «познавательный заряд» несет в себе седьмая глава работы, в которой право и правоприменение в России рассматриваются «глазами бизнеса» и предпринимается попытка дать ответ на вопрос о том, что изменилось в этой сфере за семь лет. Эта глава основывается на результатах совместного проекта, реализованного автором (А.А. Яковлевым) совместно с профессором Т. Фраем из Колумбийского университета в 2006—2007 годах. В ней описывается информационная база, методология и логика исследования, на основе которых осуществляется общая оценка эффективности государства и условия ведения бизнеса и дается ответ на вопрос о том, как работает судебная система. В результате констатируется, что, по мнению руководителей предприятий, за прошедшие семь лет суды и система пра-вопрменения в России изменилась в лучшую сторону, что «особенно заметно на фоне стагнации большинства других государственных институтов» (с. 238).
Несомненной актуальностью для юристов обладает и следующая глава «Реализация правовых норм в деятельности бизнес-структур». Автор главы обозначает в числе проблем правоприменения в предпринимательской деятельности «объективную сложность выработки правового механизма урегулирования «конфликта коммерческих интересов» коммерческих организаций и разнообразных правовых контрагентов таких организаций, после чего обстоятельно описывает арбитражную практику по делам, свя-
занным с предпринимательской деятельностью. Приводится содержательный комментарий действующего гражданского законодательства. Проблемы правоприменения, связанные с деятельностью бизнес-структур иллюстрируются материалами судебной практики на примере рассмотрения арбитражным судом города Москвы иска к ОАО «МегаФон» иска о признании незаконным отказа (уклонения) ОАО «МегаФон» открыть ОАО «Депозитарий Иркол» лицевой счет номинального держателя в реестре владельцев ценных бумаг ОАО «МегаФон» (с. 248—251). Анализируется арбитражная практика по другим делам, дается ее принципиальная оценка. Заслуживают внимания и выводы, сделанные на основе исследования (с. 276—277).
При положительной оценке усилий автора в вопросе анализа современного состояния арбитражной практики, соглашаясь с большинством его выводов, считаем нужным обратить внимание и на некоторые проблемные методологические моменты. Так, автор допускает некоторые неточности, утверждая что «оптимальное урегулирование правоотношений, возникающих при реализации предпринимательской деятельности далеко, довольно часто на практике происходит далеко не бесконфликтно, что проявляется в различных позициях судебно-арбитражной практики, договорной и иной правоприменительной деятельности коммерческих организаций» (с. 241). Прежде всего надо иметь в виду, что нормы права регулируют не правоотношения, а общественные отношения. Но не только в этом дело. Говоря о «позициях судебно-арбитражной практики», автор наделяет ее некими сверхъестественными способностями, уравнивая с социальными субъектами. Между тем, судебно-арбитражная практика — деятельность арбитражных судов, взятая в единстве с накопленным опытом (естественно, в традиционной для отечественной юридической науки трактовке), и, соответственно можно говорить о позициях субъектов этой практики, но никак не самой практики. Трудно разделить авторскую позицию по вопросу «оптимального урегулирования конкретных правоотношений». Продолжая аргументацию нашего «упрека», отметим, что правоотношения сами являются элементом механизма правового регулирования общественных отношений и именно последние возможно урегулировать, облачая в форму правоотношений.
Глава девятая, посвященная исследованию вопроса о возможности и пределах влияния судопроизводства на правоприменение, начинается с солидного теоретического обоснования возможности влияния судебной власти влиять на судопроизводство. Анализируя полемику по вопросу о природе судебных решений, об отнесении их к источникам права, автор доказывает, что «судебная практика представляет собой согласно действующей Конституции РФ 1993 года не правотворческую, а правоприменительную (и соответствующую правотолковательную деятельность» (с. 281). При этом, правда, не вполне понятна позиция автора относительно того, охватывает ли эта «правотолковательная деятельность» толко-
вание-разъяснение, или же она должна сводиться только лишь к толкованию-уяснению, и если нет, то какие существуют препятствия для обозначения ее общепринятым термином «правоинтерпретационная деятельность». Подробно рассматривается вопрос о реализации функций судебной власти по нор-моконтролю в конституционном, гражданском и административном судопроизводстве. Анализируются положения ряда федеральных конституционных законов, приводятся материалы практики Конституционного суда РФ, выявляется место и роль разъяснений Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в комплексе средств правоприменения. Завершает главу параграф о значении толкования норма права в судебных актах по делам для правоприменительной практики. В ней содержится немало интересных высказываний, некоторые из которых имеют не только теоретическую, но и методологическую направленность. Например, вывод о том, что «разрешение Конституционным Судом РФ дела о конституционности закона как по запросу суда, так и по жалобе на нарушение законом конституционных прав и свобод граждан, имеет преюдициальное значение в применении или неприменении в конкретном деле проверяемого закона» (с. 319).
Несомненной ценностью, как для теории права, так и для отраслевых юридических наук, обладает глава, посвященная вопросам типологии судебных ошибок, допускаемых судами общей юрисдикции. В ней основательно анализируется понятие судебной ошибки, предпринимается классификация подходов к их пониманию, на основе которых формулируется авторская позиция. Автор рассматривает основные подходы к пониманию судебной ошибки, аргументировано критикует некоторые из них. Заслуживает одобрения и то, что автор не ограничивается только лишь описанием ошибок, их группировкой, но и обращает внимание на основные причины ошибок, допускаемых судами, пытается определить пути их устранения.
Своевременным видится предпринятое в следующих, одиннадцатой и двенадцатой главах обращение к вопросам реализации международно-правовых норм и исследование специфики правоприменения в международном частном праве. Обстоятельно анализируются насущные проблемы правоприменения в отношениях, регулируемых международным публичным и международным частным правом, оригинально описано применение и толкование норм иностранного права в Российской Федерации.
Определенный интерес вызывает глава, посвященная малоисследованному в отечественной юридической науке явлению — нетипичному правоприменению. Правда, в названии монографии заявлены проблемы теории и практики правоприменения, теоретические проблемы здесь сводятся лишь к ссылке на труды В.В. Лазарева, определяющему нетипичное правоприменение как содержащее элементы, отклоняющиеся от идеальной модели правоприменения (с. 428). Основной упор в главе, изложенной на двух страницах, сделан на проблемах практического характера: проблеме неготовности российской
правовой системы к запросам общества. Автор справедливо обращает внимание на то, что «сопровождающее национальные проекты правотворчество бессистемно. Законы принимаются при отрицательном заключении юристов, лишь бы успеть отчитаться перед Президентом. Нет прогноза их эффективности, задачи практической реализации даже не ставятся» (с. 429). «Как долго это может продолжаться? Что это? Преемственность российских традиций авральных методов работы, надежды на авось?», — вполне справедливо задается непростыми вопросами автор. К сожалению, исчерпывающего ответа на эти вопросы сам он не дает, ограничившись предложением разработать конструкцию конституционного режима, которая, по его мнению, «может охватить весь юридический инструментарий, направленный на комплексное регулирование в соответствующей области в целях последовательной и поной реализации конституционных ценностей» (с. 429). Завершается монография рекомендациями государственным органам по вопросам совершенствования правоприменения, которые, при грамотном их внедрении в практику, вполне способны повысить эффективность правоприменения.
В целом, рецензируемое монографическое исследование, посвященное насущным проблемам современного правоприменения, предпринятое коллективом авторов, следует оценить весьма позитивно. Работа представляется своевременной, интерес-
ной и полезной. Она нужна не только юристам: теоретикам и практикам, но и, как отмечается в аннотации к ней «всем интересующимся вопросами правопорядка и законности в России». Несомненно, книга приобретет популярность и признание в среде молодых исследователей — аспирантов, предпринимающих попытку самостоятельного анализа современной российской правовой действительности.
Примечания
1. Здесь можно привести слова С.С. Алексеева, перефразированные авторами монографии: «О правах человека можно сколько угодно говорить, и это ничуть не повлияет на реальное положение дел, если нет четкого юридического воплощения, отработанного в юридических конструкциях, в силу которых строго определенный результат наступает автоматически или этот результат таков, что от его принятия и воплощения в жизнь никакой чиновник не может отказаться» (с. 429).
2. СырыхВ.М. Логические основания общей теории права: В 2 т. — М., 2004. — Т. 1: Элементный состав. — С. 17.
3. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. — М., 2001. — С. 334.
4. Безусловно, при условии традиционной, устоявшейся в терминологической практике отечественной юридической науки трактовки понятия правоприменения как особой формы реализации права, как правообеспечительной деятельности соответствующих субъектов, наделенных властно-организующей компетенцией.
В.О. Левит, А.С. Логинов
Левит Владимир Осепович — соискатель кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России Логинов Анатолий Сергеевич — адъюнкт кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России
Законодательные дефиниции и технико-юридические проблемы толкования и применения норм права. Рецензия на монографию Апт Л.Ф. «Дефиниции и право». — М.: Издательский центр «Академия», 2008. — 144 с.
Монография Апт Л.Ф. представляет собой оригинальное актуальное исследование проблем дефиниций современной отечественной системы законодательства. Ее теоретическая и практическая значимость определяется тем фактом, что в период становления демократии в России, строительства правового государства большое значение приобретает принцип правовой определенности. В раскрытии его содержания важная роль принадлежит дефинициям (определениям)понятий.
В изменившихся условиях дефиниции составляют большую (и с каждым годом все увеличиваю-
щуюся) содержательную часть отечественного законодательства. Введение современным законодателем в нормативно-правовую систему Российской Федерации определений понятий не всегда подчинено достижению необходимой ясности и конкретности, способствующей их единообразному применению.
Указанное определяет направленность и содержание данной работы. Она посвящена проблемам малоисследованного элемента современного понятийного аппарата действующего законодательства — дефинициям, которые общепризнанно являются
