CC BY
31Егорова Е.А.
к.э.н., зав. лабораторией НИЛ Количественные методы исследования регионального развития Российского экономического университета [email protected] Эпштейн Н.Д.
к.э.н., в.н.с. НИЛ Количественные методы исследования регионального развития Российского экономического
университета
Васильева А.В.
к.э.н., в.н.с. НИЛ Количественные методы исследования регионального развития Российского экономического
университета
СОВРЕМЕННЫЕ МИГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ТРАНСФОРМАЦИЮ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ СТРУКТУР
НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ1
Ключевые слова: демография, население, демографическая экспансия, международная миграция, структура населения.
Keywords: demography, population, demographic expansion, international migration, population structure.
Международная миграция объективно превращается в устойчивый фактор, участвующий в формировании структурных параметров демографической ситуации. Результаты его проявления ни в коем случае не должны оставаться вне поля зрения статистики, особенно в аспекте их влияния на социально-экономическое развитие страны.
При исследовании трансформации социально-демографической структуры населения России следует обратить внимание на несколько основных обстоятельств. Во-первых, наблюдается пусть и не кардинальное, но достаточно заметное повышение удельного веса международного миграционного обмена России со странами дальнего зарубежья, что, на наш взгляд, свидетельствует об определенном возрастании открытости нашего государства и его, пусть и медленной, интеграции в глобальные процессы. Однако в региональном разрезе (по федеральным округам) сложилась неоднозначная и качественно различная обстановка, связанная с достаточно большой неравномерностью распределения внешних миграционных потоков как по прибытию, так и по убытию жителей. Во-вторых, между традиционными демографическими признаками, используемыми для распределения мигрантов (место жительства, пол, отношение к трудоспособности и др.) и направлениями их движения (прибытие и убытие) практически не существует статистически значимых связей, что при имеющих место различиях говорит об отсутствии сильных расхождений между структурами въездных и выездных миграционных потоков. В-третьих, несмотря на это имеют место подвижки в важнейших распределениях международных мигрантов, которые чаще всего не совпадают с пропорциями распределений всего населения Российской Федерации по округам, месту жительства, полу, возрасту, национальностям.
Оценивая структуру миграционных потоков, нельзя не остановиться на территориальном распределении (город-село) и половом составе мигрантов, так как Россия уже не одно десятилетие относится к государствам земного шара с высоким уровнем урбанизации и диспропорциональным половым распределением жителей (рис.1, 2 и 3, 4)2.
Анализ рис. 1 и 2 говорит о том, что в 2000-2015 гг. в составе международных мигрантов в зависимости от места жительства произошли заметные изменения. По прибытию удельный вес горожан увеличился на 11,7 процентных пунктов, а по убытию соответственно возрос на 10 процентных пунктов. Если вспомнить, что доля городских жителей в общей численности населения Российской Федерации составляла в 2000 г. - 73,1%, а в 2015 г. - 74,2%, то можно сказать - структура международных миграционных потоков не только изменилась в сторону преобладания горожан, но и трансформировала свое состояние относительно территориального распределения всех жителей нашей страны (по убытию даже уверенно превзошла указанный ориентир).
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 16-02-00331а.
2 Рассчитано по данным электронного ресурса: http://gks.ru
2000 г. 2015 г.
Городское население □ Сельское население
Рисунок 1.
Структура международных мигрантов по прибытию в Россию в зависимости
от места жительства, %
2000 г. 2015 г.
Городское население □ Сельское население
Рисунок 2.
Структура международных мигрантов по убытию из России в зависимости от места жительства, %
Рис. 3 и 4 наглядно свидетельствуют о том, что в 2000-2015 гг. в составе международных мигрантов в зависимости от половой принадлежности пусть и не везде (не по всем потокам), но наблюдались еще более существенные изменения, чем в зависимости от их состава по месту жительства. По прибытию удельный вес мужчин повысился на 0,4%, а вот по убытию сократился на 2,9%. Если обратить внимание на то обстоятельство, что доля мужского населения в общей численности жителей России достигала в 2000 г. - 46,8%, а в 2015 г. - 46,3%, то следует признать -структура международных миграционных потоков по полу в аспекте прибытия и выбытия изменилась в сторону преобладания женщин. Причем степень диспропорциональности половой структуры международных мигрантов по прибытию возросла с 3,9% в 2000 г. до 4,6% в 2015 г., а по выбытию соответственно увеличилась с 2,4 до 3,4%. То есть при наличии сильной диспропорции полов во всем населении Российской Федерации (6,4% в 2000 г. и 7,4% в 2015 г.) диспропорциональность полового состава мигрантов по выбытию трансформировалась со средней до сильной степени.
Рисунок 3.
Структура международных мигрантов по прибытию в Россию в зависимости пола, %
2000 г. □ Мужчины □ Женщины 2015 г
Рисунок 4.
Структура международных мигрантов по убытию из России в зависимости от пола, %
С учетом заметных структурных подвижек, произошедших в половом составе международных мигрантов по прибытию, была предпринята попытка измерить взаимосвязь между полом лиц, принимающих участие в территориальных перемещениях через границы нашей страны, и направлением миграционного движения населения. Для этого была построена таблица взаимной сопряженности и вычислены коэффициенты ассоциации (Ка) и контингенции (К*)1
Таблица 1
Распределение международных мигрантов в Российской Федерации в 2015 г., тыс. чел.
По полу По направлению движения
Прибывшие Убывшие Итого
Мужчины 332,97 241,53 574,50
Женщины 265,65 111,70 377,35
Итого 598,62 353,23 951,85
Ка = 0,218;
Кк = 0,065.
Полученные значения коэффициентов взаимной сопряженности (Ка < 0,5; Кк < 0,3) свидетельствуют о том, что в современной России отсутствует связь между полом международных мигрантов и направлением их территориальных перемещений. Поэтому воздействие полового распределения прибывших и убывших, скорее всего, трансформирует половую структуру всего населения России не на постоянной (устойчивой) основе, а на конъюнктурном уровне, то есть в зависимости от соотношения мужчин и женщин в миграционных потоках в конкретном году.
Аналогичные расчеты были проведены и для оценки зависимости между местом жительства (городское и сельское население) и направлением международной миграции (прибывшие и убывшие). Видимо, подобный результат связан с тем, что причины прибытия и убытия в России для городской и сельской популяций не имеют существенных и принципиальных различий.
2000 г. 2015 г.
Дотрудоспособный возраст □ Трудоспособный возраст □Пенсионный возраст
Рисунок 5.
Структура международных мигрантов по прибытию в Россию в зависимости от трудоспособности
1 Рассчитано по данным электронного ресурса: http://gks.ru
490
С экономических позиций большой интерес вызывают особенности состояния и трансформации структуры въездных и выездных миграционных потоков в зависимости от возрастных характеристик и главным образом по принадлежности мигрантов к контингентам дотрудоспособного, трудоспособного1 и пенсионного возраста (рис. 5 и 6)2.
Прежде всего, статистические характеристики, представленные на рис. 5 и 6, позволяют подметить сильное расхождение возрастных структур потоков международных мигрантов и населения нашей страны в зависимости от трудоспособности3. Ведь распределение жителей Российской Федерации между дотрудоспособным, трудоспособным и пенсионным возрастами (в 2000 г. - 19,4%, 60,2% и 20,4% и в 2015 г. - 17,6%, 58,4% и 24,0%) явно не совпадало с аналогичными параметрами прибывших из других государств и выбывших за границу.
100% 90% 80% 70% 60% 50% 40% 30% 20% 10% 0%
2000 г. 2015 г.
В Дотрудо способный возраст □Трудоспособный возраст ^Пенсионный возраст
Рисунок 6.
Структура международных мигрантов по убытию из России в зависимости от трудоспособности
Главное и принципиальное отличие заключалось в заметно более высоком представительстве лиц трудоспособного возраста, которое в 2000-2015 гг. по прибытию выросло на 13%, а по выбытию соответственно на 21,2%. Подобный результат был достигнут за счет более или менее заметного падения во въездных и выездных международных миграционных потоках удельных весов не только жителей дотрудоспособного возраста, но и пенсионеров. По существу, население трудоспособного возраста (особенно сильно по выбытию) превратилось из преобладающего в тотально доминирующий элемент трудовой структуры международных мигрантов.
В целях измерения количественной связи, существующей между распределением международных мигрантов в зависимости от трудоспособности (лица до трудоспособного, трудоспособного и пенсионного возрастов) и направлением территориальных перемещений (прибытие и убытие) были рассчитаны коэффициенты Пирсона (Кп) и Чупрова (Кч) (табл. 2)4.
Таблица 2
Распределение международных мигрантов в Российской Федерации в 2015 г., тыс. чел.
По трудоспособности По направлению движения
Прибывшие Убывшие Итого
Лица дотрудоспособного возраста 65,8 18,9 84,7
Лица трудоспособного возраста 463,3 309,7 773,0
Лица пенсионного возраста 69,5 24,6 94,2
Итого 598,6 353,2 951,9
Кп = 0,071;
Кч = 0,045.
Вычисленные значения коэффициентов Пирсона и Чупрова позволяют утверждать, что в Российской Федерации практически отсутствует взаимосвязь между распределением международных мигрантов в зависимости от трудоспособности и направлением их территориальных перемещений. Поэтому нет оснований говорить о тех или иных предпочтениях в миграционных потоках, тесно сопряженных с трудовой структурой мигрантов.
Рассматривая трансформации структуры въездных и выездных международных миграционных потоков, невозможно не коснуться такой щекотливой и часто называемой «опасной» (особенно в условиях современных требований толерантности) темы как национальный состав мигрантов. По нашему мнению, ее анализ не нарушает никаких прин-
1 Махова О.А., Сычев С.А. Миграция в России: фактор социально-экономического развития или угроза национальной безопасности? // Современная экономика: концепции и модели инновационного развития: материалы VIII Международной научно-практической конференции / РЭУ им. Г.В. Плеханова» - М., 2016. - С. 167-170.
2 Рассчитано по данным электронного ресурса: http://gks.ru
3 Международная статистика: учебник для магистров / Под ред. Б.И. Башкатова, А.Е. Суринова. - 2-е изд., перераб. и доп. -М.: Юрайт, 2013. - 701 с.
4 Рассчитано по данным электронного ресурса: http://gks.ru
ципов демократичности и равноправия, если оценивать происходящие изменения, не скатываясь на позиции национализма и лжепатриотизма, так как история знает много случаев, когда представители нетитульной национальности вносили существенный вклад в развитие России1.
С этой точки зрения необходимо отметить, что в 2000-2015 гг. в составе международного прибытия народы и этнические группы Российской Федерации сократили свой удельный вес примерно с 60 до 40%. То есть уже большую часть лиц, прибывающих из-за границы, стали составлять представители национальностей и этнических групп, проживающих в основном за пределами нашей страны. Среди убывающих за пределы России за этот же период времени соотношение двух обозначенных выше этнических сегментов практически не изменилось (примерно поровну). С позиций титульной национальности требуется отметить, что удельный вес русских (составляющий во всем населении страны по данным переписи населения 2010 г. почти 78%) за последние пятнадцать лет в составе всех прибывших международных мигрантов сократился более чем с половины примерно до одной трети, а среди прибытия национальностей и этнических групп России соответственно с 87 до 84%. По убытию картина несколько отличалась. Доля русских среди всех уехавших из нашей страны незначительно повысилась (с 47 до 48%), а среди выбытия народов и этнических групп Российской Федерации рост был чуть более заметным с 87 до 91%. В общем, наблюдалась трансформация структуры международных миграционных потоков, формирующая предпосылки для медленного повышения уровня мультинациональности жителей нашей страны. В определенной мере подобный вектор демографических изменений подтверждался и трансформацией структуры международной миграции в зависимости от гражданства. По данным Росстата в 2002-2015 гг. среди прибывших из-за рубежа удельный вес граждан Российской Федерации снизился существенно - с 90% до чуть менее 40%. Правда, за этот же отрезок времени доля граждан России уменьшилась и среди убывших, но менее заметно - с 94 до 80%.
Подводя итоги анализу трансформации структуры международных мигрантов, следует обратить внимание на несколько основных обстоятельств. Во-первых, наблюдается пусть и не кардинальное, но достаточно заметное повышение удельного веса международного миграционного обмена России со странами дальнего зарубежья, что, наш взгляд, свидетельствует об определенном возрастании открытости нашего государства и его (пусть и медленной) интеграции в глобальные процессы. Однако в региональном разрезе (по федеральным округам) сложилась неоднозначная и качественно различная обстановка, связанная с достаточно большой неравномерностью распределения внешних миграционных потоков как по прибытию, так и по убытию жителей. Во-вторых, между традиционными демографическими признаками, используемыми для распределения мигрантов (место жительства, пол, отношение к трудоспособности и др.) и направлениями их движения (прибытие и убытие) практически не существует статистически значимых связей, что при имеющих место различиях говорит об отсутствии сильных расхождений между структурами въездных и выездных миграционных потоков. В-третьих, несмотря на это имеют место подвижки в важнейших распределениях международных мигрантов, которые чаще всего не совпадают с пропорциями распределений всего населения Российской Федерации по округам, месту жительства, полу, возрасту, национальностям. В результате международная миграция объективно превращается в устойчивый фактор, активно участвующий в формировании структурных параметров демографической ситуации.
1 Боков А.Н., Карманов М.В., Смелов П.А., Эпштейн Н.Д., Егорова Е.А. Демографические угрозы Российской Федерации в условиях глобализации. Монография. - М.: Русайнс, 2015. - 170 с.
