CC BY
1239
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9. 2008. Вып. I
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
И. С. Алексеева
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ТЕОРИИ ПЕРЕВОДА В РОССИИ (КРИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР)
Задача объективного описания современного состояния теории перевода в России давно назрела. Ее выполнение важно не только в целях аналитического обобщения. Гораздо важнее, на наш взгляд, чтобы российская теория перевода непредвзято осознала свое место в мировом переводоведении, не абсолютизируя достигнутое, не самоизолируясь и нс превращая иные взгляды в догму.
Поэтому в задачи данного обзора входит анализ основных тенденций, встречающихся в российских работах, а также попытка установить их место в мировом трансла-тологическом научном контексте.
Для нашего анализа мы привлекаем по возможности весь спектр значительных работ, опубликованных в России начиная с конца 90-х гг. XX в. по наши дни. Разумеется, при столь широком охвате публикаций некоторая схематичность и неполнота неизбежны. Обсудить подробно нам придется лишь несколько наиболее важных трудов.
Понять специфику современного состояния теории перевода невозможно без оценки предшествующего развития. Рамки статьи не позволяют подробно остановиться на этапах формирования теории перевода в России, но краткая концептуальная ретроспектива необходима.
Первые обобщения в области перевода делались на материале перевода литературных текстов и фактически выросли из сильной традиции литературной критики, развившейся в России еще в XIX в. К первым отдельным работам в этой области можно отнести книгу «Принципы художественного перевода» К. И. Чуковского, Н. С. Гумилева и Ф. Батюшкова (1919)', а затем, после длительного перерыва - книгу К. И. Чуковского «Искусство перевода»2, написанную в конце 30-х гг, и многократно переиздававшуюся под названием «Высокое искусство». Критические оценки существующих переводов (поэзия и проза; переводы с английского, французского и немецкого на русский) давались в этих работах зачастую с точки зрения вкуса, а рекомендации и «принципы» были прескрин-тивными. Отсутствовала объективная основа, на базе которой могли делаться научные обобщения. Но публицистический пафос этих работ заставлял обращать внимание на отдельные значимые компоненты языковой формы и их сохранение при переводе.
Однако сложный материал литературных текстов с их акцентированной формой давал богатую почву для поиска объективных закономерностей в области языка оформления текстов оригинала и перевода (оппозиция lanque - parole тогда во внимание не принималась). Первым серьезным ¡тучным трудом такого рода явилась монография А. В. Федорова
© И. С. Алексеева, 2008
«О художественном переводе», опубликованная в 1941 г.3 Описываемые явления Федоров рассматривает как феномены стиля в русле зарождавшейся тогда сопоставительной стилистики, что еще более явственно видно в его следующей крупной монографии - «Введени-е в теорию перевода», изданной уже после войны, в 1953 г.4 В ней же Федоров предлагает свою концепцию эквивалентности - вернее, концепцию полноценности перевода, которую видит в полной передаче содержания и функционально адекватной передаче всех средств стиля. Кстати, термины «эквивалентность» (как передачу всех значимых слов подлинника) и «эквилинеариость» (как воспроизведение специфики всех синтаксических структур подлинника), введенные в обиход еще русскими формалистами в 20-е гг. и подвергшиеся сокрушительной критике особенно в 30-е г., сам Федоров, как и другие исследователи этого периода, старается не употреблять. Переводимость Федоров понимает как категорию абсолютную и залогом ее считает стилистический анализ подлинника. Вообще на протяжении всего советского периода и до конца 90-х гг. сомнения в переводимости какого-либо текста никогда не выражались, а взгляды В. Гумбольдта и Л. Вайсгербера подвергались догматической критике за «буржуазность».
Работы Федорова заложили основы лингвистического подхода к процессу и результатам перевода. В рамках этого подхода формируются также взгляды Я. И. Рецкера, который в 1950 г. в статье «Закономерные соответствия при переводе народной язык»5 делает попытку создания классификации лексических соответствий, привлекая материал не только литературных, но и научных, и общественно-публицистических текстов. Однако выбор только лексического уровня (без учета синтаксических и текстовых категорий, что вполне естественно в то время!) делал его классификацию соответствий уязвимой.
Так называемый «лингвистический подход», т. е. попросту учет объективной языковой основы при переводе, исповедуемый Федоровым и Рецкером, в 50-е гг. испытывает натиск критики за «формализм» и «буржуазность», зато большим успехом и официальным одобрением пользуются взгляды И. Кашкина, который в многочисленных статьях и выступлениях ратует за примат передачи содержания текста, и прежде всего - «идейного содержания», не принимая во внимание специфику формы (нечто похожее на метод «девербализации», сформулированный М. Ледерер6) и называя такой подход «методом реалистического перевода»7.
Однако А. В. Федоров от своих взглядов не отказывается ив 1958 г. публикует переработанное «Введение в теорию перевода» с подзаголовком «Лингвистические проблемы»8, а в начале 60-х гг. в лингвистическом подходе уже никто не сомневается, и учет закономерностей языка перевода и языка оригинала становится общим местом в работах на темы теории перевода в СССР. И в эти годы, и позже советские/российские исследования в области теории перевода остаются в рамках статической парадигмы (язык - перевод).
Здесь необходимо прервать описание становления российской теории перевода, чтобы сопоставить ее с мировой трапелатологией. На наш взгляд, развитие мировой теории перевода с 50-х по конец 90-х гг. XX в. укладывается в рамки трех исследовательских парадигм, которые отчасти соответствуют этапам ее становления, но во многом и развиваются параллельно, перекрывая друг друга:
I Статическая парадигма - ориентация на я з ы к как систему и восприятие перевода как перевода языков в разных ипостасях:
1) релятивистские теории (В. Гумбольдт, Ф. Шлейермахер, Л. Вайсгербер, Бенджамен Ли Уорф, учение о концептах и фреймах сегодня и др.);
2) универсалистские теории (Ж. Мунен, В. Вилле, В. Коллер);
3) процессуальная модель перевода как интерлингвального трансфера на базе теории информации (У. Уивер/Н. Винер, лингвистика декодирования: О. Каде,
A. Нойберт, Г. Егер и др.);
4) разработка теории соответствий, в частности на базе модели двуязычной коммуникации (Я. И. Рецкер, В. Вилле, А. Вернэ, О. Каде);
5) ориентация на пару языков с разработкой процедур и прецедентных правил (Ж. Вине/Ж.-П. Дарбельне, П. Ньюмарк, Дж. Кэтфорд);
6) теория уровней/аспектов эквивалентности (А. Д. Швейцер, J1. С. Бархударов,
B. Н. Комиссаров).
II Динамическая парадигма - ориентация на тек с т как речевую реализацию языка:
1) учет ситуации перевода текста и реакции реципиента на текст, что приводит к возникновению концепции динамической эквивалентности (Ю. Найда, Ч. Тайбер);
2) теория уровней/аспектов эквивалентности (В. Коллер);
3) типология текстов, ориентированная на перевод (К. Райе, И. С. Алексеева);
4) привлечение теории речевых актов Остина/Серля к переводу текстов (М. Снелл-Хорнби);
5) применение прикладной теории поля и возникновение направления дескрипти-визма (А. Лефевр, Т. Херманс, Ж. Ламбер, С. Баенетт-Макгайр, Г. Тури);
6) теория вторичного текста (М. В. Вербицкая);
7) неогерменевтическая концепция эквивалентности перевода как меры понимания текста оригинала (В. Беньямин, Р. Штольце).
III Деятельностная парадигма - ориентация на переводческую деятель-ность:
1) теория «скопос» и разграничение терминов «эквивалентность» и «адекватность» (К. Райе, X. Фермеер);
2) перевод как экспертная деятельность (Ю. Хольц-Мянттяри);
3) техника перевода (Р. В. Юмпельт, В. Фридрих, Л. К. Латышев):
4) п0)1ятие стратегии перевода (X. Хениг-П. Кусмауль);
5) социальные аспекты перевода как профессии (Д. Робинсон, Л. Виссон, А. П. Чужакин/П Р. Палажченко и др.);
6) перевод как культурный трансфер (X. Геринг, С. Г. Тер-Минасова, Н. В. Тимко
и др.);
7) научная критика перевода (К. Райе, Дж. Хаус, Р. ван дсн Брек).
При этом на различных этапах формирования теории перевода можно отметить те шаги, которые придали ей подлинную научность;
1. Формирование представлений об эквивалентности текста перевода тексту оригинала (А. В. Федоров, Ю. Найда, Р. Штольце) и адекватности текста перевода цели перевода (К. Райс/Х. Фермеер), что позволило отказаться от донаучных понятий «вольности» и «точности» перевода.
2. Отказ от ориентации па язык и переход к ориентации на текст, поскольку переводятся не языки, а конкретные тексты. Это привело к разграничению объективных языковых соответствий и переводческих речевых соответствий. Данная ориентация была подкреплена развитием коммуникативного направления и теории текста в лингвистике (в частности, представление о коммуникативной функции высказывания сменилось представлением о коммуникативной функции текста).
3. Возникновение деятельностной парадигмы привело к разграничению понятий техники перевода и стратегии перевода и приблизило к созданию оптимальной теоретико-дидактической модели, нацеленной на обучение профессионального переводчика.
Из краткого описания парадигм видно, что российские ученые внесли существенный вклад в развитие теории перевода. Однако в европейской литературе их часто упрекают в излишней лингвистичности, и упрек этот не случаен. Вместе с тем его необходимо конкретизировать, иначе критика представляется безосновательной и порождает возмущение российских авторов (как это выглядит, например, в книге Н. К. Гарбовского на С. 1859).
Разрабатывая в начале 70-х гг. теорию уровней эквивалентности, В. Н. Комиссаров10 оперирует понятиями, связанными с языковой системой, выявляя объективные закономерности сопоставления языковых систем при переводе, а переходя к речевой прагматике, использует представления коммуникативной лингвистики того времени, применяя понятие «коммуникативная цель» по отношению к высказыванию (которое чаще всего ограничивается рамками предложения), т. е., по сути дела, остается на позициях исследования взаимодействия языковых систем при переводе, а не их конкретных речевых воплощений в текстах. Текст же Комиссаров, как и большинство ученых 70-х гг., рассматривает как связную последовательность элементов, но не как законченное единство высшего порядка, обладающее особыми категориями, как это начинают делать в конце 70-х гг. В связи с этим конкретные случаи перевода и переводческие решения обсуждаются на материале фрагментов, вырванных из текста, и без учета специфики текста. Эта традиция в российском переводоведении доминирует до сих пор. Тот же подход характерен и для двух других крупнейших российских теоретиков перевода 70-х гг. - Л. С. Бархударова и А. Д. Швейцера". Основные взгляды В. Н. Комиссарова, Л. С. Бархударова, А. Д. Швейцера и в последующие годы не претерпевают существенных изменений и при всей своей масштабности остаются в рамках статической парадигмы (См. I, пункт 6). Лишь В. Коллеру, впервые в 1979 г., при обсуждении уровней эквивалентности, которые он называет «аспектами», удается расширить эти рамки и включить в рассмотрение текстовые параметры'2, но российские ученые далеко не сразу обратили внимание на предложенный им подход.
В 80-90-е п; российское переводоведение опирается в основном на труды названных российских авторов, почти не используя работ ученых других стран. Включение исследований в динамическую и деятельностную парадигмы не происходит, а применение работ Комиссарова и Федорова превращается чуть ли не в догматическое. Но в конце 90-х гг. становятся заметны перемены.
Как же выглядит современная российская литература по переводу? Прежде всего следует отметить, что количество книг по перевод}', издаваемых в России на русском языке, в конце 90-х гг. XX в. необычайно возрастает. В подавляющем большинстве случаев это книги отечественных авторов. И почти все они имеют прикладную направленность; название «Теория и практика перевода» становится самым популярным у авторов. Дело здесь не только в том, что изменившаяся, новая Россия и ее новая экономика, более открытое миру общество потребовали целой армии переводчиков, их стали готовить в разных вузах страны, и для этого понадобилась учебная литература прикладного характера. Да, действительно, профессия переводчика оказалась в России очень востребованной, и количество вузов, обучающих переводчиков, на сегодня превосходит количество аналогичных вузов с переводческими программами на всей территории ЕС. В одном только Санкт-
Петербурге их более 15. Но в сочетании «теория + практика» содержится и подспудная устремленность к переносу проблем перевода в русло деятельностной парадигмы. Реализовать эту устремленность, не до конца осознанную, удавалось далеко не всем авторам. Немалую роль в этом сыграла привязанность к прежним авторитетам, которые цепко удерживали внимание исследователей в замкнутом кругу статической сцепки: язык - перевод. В результате на первый план среди обсуждаемых явлений перевода выдвигались по-прежнему объективные, языковые явления, не зависящие от креативных действий переводчика, что тормозило обучение переводу как профессии.
Итак, приступим к обзору книг по переводу, изданных в России в последние годы. Все они, за редким исключением, предназначены для обучения и представляют собой учебники и учебные пособия для студентов (о причинах было сказано выше). Часть этих пособий - переиздания книг прежних лет, что объясняется как нехваткой пособий, так и - в большей степени - верностью прежним представлениям о переводе.
I Теория перевода. Переиздания
1. Федоров А. В. Основы общей теории перевода. 1983. 200213.
Книга написана в начале 50-х гг., а основные положения выработаны в конце 30-х гг. Однако во многих от ношениях ее можно признать более применимой, чем труд Кэтфорда, столь любимый российскими учеными, о котором речь пойдет ниже. Отметим основные пункты:
1) Концепция полноценной эквивалентности, предложенная Федоровым: «полноценная передача содержания с сохранением функции всех стилистических средств» выработана на материале художественных и публицистических текстов; причем под функцией подразумевается скорее место в системе единого художественного целого всего переводимого литературного текста (т. е. не в том смысле, в каком понимается термин «функция» в функциональном направлении лингвистики),
2) Переводимость трактуется как абсолютная, что отражает устаревшие представления, еще не учитывающие теорию информации и теорию коммуникации, согласно выводам которой передача информации (в том числе и в человеческой коммуникации при любой ее схеме) не может быть стопроцентной.
3) Особую ценность представляют разделы «Общелексикологические вопросы перевода» и «Некоторые специально-лингвистические вопросы перевода художественной литературы», в которых содержится богатая палитра явлений перевода с подробным лингво-стилистическим комментарием, а выявленные закономерности отражают специфику перевода художественного текста. Однако здесь же недифференцированно рассматриваются объективные языковые феномены перевода некоторых групп лексики.
4) Современное видение грамматических проблем перевода лишь намечается (у Федорова - обусловленность стилем; сейчас - преференция, обусловленная типом текста*4).
2. Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. М., 2004.
Книга вышла в первом издании в 1974 г. и имеет соответствующую лингвистическую базу. Данное издание снабжено комментариями Д. И. Ермоловича 2004 г., но касаются они в основном области лексики и ее контекстуальной передачи.
1) Эквивалентность называется адекватностью, и разницы между ними автор не усматривает (См. выше схему парадигм: III, пункт 1).
2) Автор не ставит буквальный и вольный перевод в соотношение с понятием «эквивалентность».
3) Рецкер одним из первых в российском переводоведении декларирует позицию: переводятся тексты, а не язык; речь, а не язык. Однако на деле оперирует преимущественно понятиями, связанными с языковой системой.
4) Выделение Рецкером т. и. «экспрессивно-стилистической основы перевода» означает поиск путей, подводящих к коммуникативно-прагматическому подходу в теории перевода (экспрессивная информация; экспрессивные тексты и т. п.).
5) Рецкер - автор теории закономерных соответствий, но усматривает их только в сфере лексики, с чем автор этих строк согласиться не может15.
6) Автор ставит выбор грамматической трансформации в зависимость от жанра текста, что означает приближение его взглядов к рассмотрению явлений в рамках динамической парадигмы.
7) Отвергается возможность выделения единиц перевода как объективных оперативных единиц.
3. Нелюбим Л. Л. Толковый переводоведческий словарь. М., 2003.
Первая версия этого научного словаря появилась еще в 80-е гг. На наш взгляд, это - доброкачественная основательная работа, которая ценна сочетанием лингвистических и транслатологических понятий и представлений. Она особенно полезна для восстановления в памяти тех лингвистических понятий, которые важны для транслатологии.
Однако этому труду присущи и некоторые типичные для российских работ минусы:
1) Базируется только на русскоязычной научной литературе.
2) Несмотря на недавнюю переработку, не включает ряд понятий современной транслатологии: стратегии перевода, ранговая иерархия компонентов содержания, пред-переводческий анализ, скопос-теория.
3) Из-за однобокости базовой литературы иногда искажает истину: например, герменевтическая теория перевода приписана А. Н. Крюкову, тогда как ее авторами являю гея последовательно Фридрих Шлейермахер, Вальтер Беньямин, Радигундис Штольце).
II Теория перевода. Первоиздания
4. В. Н. Комиссаров - книги последних лет: «Общая теория перевода», 1999; «Современное переводоведение», 1999; «Лингвистическое переводоведение в России», 200216.
«Современное переводоведение», 1999
Книга представляет собой запись курса лекций для студентов. Автор в целом остается верен тем взглядам, которые более системно изложены в самой известной его книге 1973 г. Научной новизной обладает теория уровней эквивалентности. Коммуникативный подход и в этой книге распространяется только на высказывание (понятие «текст» отсутствует). Соответственно, приводя примеры переводов, автор не указывает тип и жанр текста и делает научные обобщения без опоры на целый текст. Понятие «трансформация», к которому автор неоднократно возвращается, в его трактовке многозначно (он называет трансформацией и процесс перевода в целом, и грамматические преобразования, и однозначную фонематическую межъязыковую транскрипцию). Деятельностная парадигма отсутствует, на ее месте - прескриптивизм; суждения о профессии переводчика выражены в виде указаний.
«Общая теория перевода», 1999
Этот труд содержит краткое изложение взглядов ученых других стран. В принципе он, как все обзорные труды такого рода, очень ценен для российского читателя, который по разным причинам не имеет возможности ознакомиться с трудами на иностранных
языках в подлиннике. Изложение концепций ученых разных стран подробно и достаточно объективно. Однако, в отличие от аналогичного труда Р. Штольце17 на немецком языке, в котором теоретические концепции группируются по школам и направлениям, информация распределена по странам. Деление науки на страны представляется нам весьма странным, логичнее было бы в таком случае либо хронологическое деление, либо - по научным школам. Есть ошибки (М. Снелл-Хорнби - не Англия, а Австрия; немецкий ученый Андреас Келлетат причислен к скандинавам и т. п.); не учтены труды крупнейших ученых: Германии - X. Фермеер (как историк перевода), К. Норд (родоначальник переводческого анализа текста), Норвегии - В.Коллер (общая теория). При описании французской школы В. Н. Комиссаров, вслед за Д. Селескович и М. Ледерер, не усматривает различия между теорией перевода и методикой обучения переводу.
«Лингвистическое переводоведение в России», 2002
В 11 главах книги описаны труды наиболее известных российских авторов. Если в предшествующей книге В. Н. Комиссаров излагает концепции ученых в нейтральной информационной манере, здесь предпринята попытка критического анализа, к сожалению, анализ выглядит не очень убедительно, поскольку он не включен в систему взглядов мирового переводоведения. На наш взгляд, нет особого смысла рассматривать российские работы изолированно, поскольку для развития науки куда важнее не перечисление достоинств, а выводы о том, каково место российских работ на общем фоне, какой вклад внесли они в формирование теоретических универсалий транслатологии. И тогда стало бы ясно, что из одиннадцати обсуждаемых ученых семеро - представители статического ракурса транслатологических исследований: язык - перевод, а четверо: Л. К. Латышев, Р. К. Миньяр-Белоручев, Г, В. Чернов и А. Ф. Ширяев, - ведут свои исследования в рамках деятельностной парадигмы; причем все они, кроме Латышева, - методисты, а не теоретики перевода, поэтому научной стройности и лингвистической фундированности в их трудах искать не приходится. В очерке о Л. К. Латышеве из-за отсутствия научного фона не подчеркнуто то новое, что он внес в развитие теории перевода в России (ранговая иерархия компонентов содержания, понятие технологии перевода и т. п.).
5. Виноградов В. С. Введение в переводоведение. М., 2001.
Книга состоит из краткой первой части, посвященной общей теории перевода, и обширной второй, в которой рассматриваются только лексические вопросы перевода.
Книга с таким названием претендует на максимально широкий диапазон тем переводоведения. Однако в первой части упоминается лишь малая часть общепринятых тем общей теории. Так, отсутствует рассмотрение теории соответствий и трансформаций (она возникает лишь во второй части), затрагивается, но не раскрывается теория эквивалентности, вовсе нет упоминания о проблеме единиц перевода. Коммуникативный механизм перевода не раскрыт. Классификация текстов и их типология строится на устаревших представлениях и вообще не учитывает ни общую лингвистику (К. Бюлер), ни лингвистику текста, хотя функциональный критерий постулируется.
Как мы видим, во многом автор придерживается традиционных взглядов российской теории перевода образца 70-х гг. Но есть случаи, когда автор занимает самостоятельную критическую позицию по отношению к общепринятым представлениям. Так, ему принадлежит нечастая в современном российском переводоведении здравая критика термина «безэквивалентная лексика» (С. 37: «при переводе .подобные слова находят те или иные эквиваленты»), т. к. этот термин действительно вступает в противоречие с современной теорией эквивалентности.
Во второй части содержится уникальный материал по лексическим проблемам перевода с французскими и испанскими примерами. Однако слово и его реализация в речи анализируются в отрыве от текстового единства; не применяются теория текста и текстовая типология. Фактически внимание сосредоточено на художественных и публицистических (реже) текстах.
6. Гарбовский Н. К, Теория перевода. М., 2004.
Книга представляет собой серьезный труд, который может служить подспорьем в знакомстве со многими проблемами теории перевода, однако нуждается в критическом комментарии.
Часть I. История перевода занимает в книге значительное место, но она не дана как непрерывная прогрессия развития. Не упомянут опыт древнего мира, зато предлагается подробнейший разбор некоторых важных эпизодов истории перевода (Септуагинта, Иероним, Лютер, Цицерон). Совершенно отсутствует описание российского опыта. Не использованы важные работы Д. М. Буланина, Ю. Д. Левина, X. Фермеера, О. Е. Семенца и А. Н. Панасьева и других авторов, без которых картина изученности данного аспекта переводоведения оказывается неполной. В главе 5, посвященной становлению критики перевода, этот процесс представлен очень фрагментарно: ничего не сказано об античной критике как исходном этапе и о научной критике перевода (К. Райе) как начале современного этапа. Автор упоминает начала критики перевода у Св. Иеронима и затем сосредоточивается на французской традиции начиная с XV в.
Часть 2 открывается разделом, посвященным становлению теории перевода и ее связи с другими дисциплинами. Ни тот ни другой аспект нельзя признать удовлетворительным. Если верить автору, становление теории перевода происходило в 50-е гг. и связано только с именем А. В. Федорова и с Джорджтаунским экспериментом. Связь теории перевода и литературоведения не раскрыта (не упоминаются необходимые в этом случае работы В. Беньямина, П. М. Тонера, Р. Штольце, И. Альбрехта, А. В. Федорова, современные труды по семиотике). Рассмотрение отношения теории перевода к лингвистике (важнейшая тема -!) - увы - не дает никакого представления о современном уровне связей этих дисциплин и их истории. В основном это - общие слова, причем представление о данном вопросе дается весьма устаревшее. Отсутствует упоминание теории коммуникации (Г. Ласвелл, К. Шеннон и У. Уивер, Г. М. Мак-Люэн). Вряд ли можно говорить о «кибернетике», не упоминая Н. Винера. Не рассматриваются такие направления, как когнитивная лингвистика, трансформационная грамматика, герменевтика, лингвистика текста, теория интертекстуальности.
Автор справедливо уделяет значительное внимание проблеме эквивалентности, хотя опирается в своей собственной концепции на взгляды лишь российских ученых, тогда как это - одна из центральных тем мирового переводоведения. Он на уровне современных представлений разграничивает эквивалентность и адекватность, отмечая, что адекватность - это ориентация на получателя (но привлекает для этого статью Ю. В. Ванникова 1988 г. и не упоминает европейских ученых, которым и принадлежит идея размежевания этих понятий - К. Райе и X. Фермеера).
Часть 3. Методология перевода (фактически - процессуальная транслато-логия) - по Гарбовскому целиком находится в сфере языка, что особенно странно, т. к. обсуждается процесс перевода, относящийся к сфере речи. Очень подробно излагается теория лексико-семантических трансформаций, но опять-таки с точки зрения языка, а не с точки зрения речи.
Весь раздел пестрит обсуждением разрозненных проблем, которые выстроились 6ье в единую систему, если бы автор применил теорию текста.
7. Алимов В. В. Теория перевода. Перевод в сфере профессиональной коммуникации. М., 2004,
Книга базируется на устаревшей и исключительно отечестве!¡ной теории, положения которой догматически постулируются как нерушимые основы. Такой прескриптивизм, подкрепленный вопросами, которые проверяют память, но не учат думать, вряд ли можно считать соответствующим современной дидактико-методической концепции.
Никакой критики не выдерживает раздел «История перевода»; это, собственно, и не история перевода, а некоторые рассуждения по поводу двуязычия в разные эпохи, причем без единой ссылки на источники. Возникновение теории перевода излагается узко и однобоко и ограничивается только Россией (А. В, Федоров и И. Кашкин).
Эквивалентность - центральное понятия для современной теории перевода - не рассматривается вообще; оно заменено понятием адекватность = полноценность (и излагается исключительно по Федорову), Из-за отсутствия ключевого понятия «эквивалентность» возникает странная донаучная дефиниция: буквальный, вольный и описательный перевод. Однако если применять понятие эквивалентности, то таких разновидностей просто не существует! в работе мы находим ненаучное разграничение видов перевода якобы по «коммуникативной направленности», на деле - по сферам и темам (С. 27): художественный, общественно-политический, специальный. Даже тут (как впрочем, и везде) лингвистика текста не применяется. Много внимания в книге уделено «грамматическим трудностям перевода», которые, являясь объективными, имеют отношение не к переводу, а только к языку.
8. Семенов А. Л. Основные положения общей теории перевода. М., 2004,
Данная небольшая брошюра, к сожалению, совершенно не отвечает своему названию. Она соединяет в себе прескриптивизм, с одной стороны, и ненаучные экспрессивные заявления - с другой. Автор позволяет себе довольно легковесные утверждения без должного обоснования. Работа, возможно, и не заслуживала бы серьезного рассмотрения в критическом обзоре, но она несет в себе действенный пропагандистский заряд и может сбить с толку как студента, так и начинающего исследователя, поэтому некоторые высказывания автора необходимо обсудить или хотя бы упомянуть.
На С. 25 А. Л. Семенов пишет: «Переводоведение и теория перевода рассматриваются в современной лингвистике как синонимы одного понятия - науки о переводе». Нет! Все это - разные понятия, и в современной лингвистике доминирует следующая иерархия: теория перевода - это лишь часть переводоведения, которое занимается всеми проблемами, связанными с переводом, в частности - этикой переводчика, методикой обучения переводчика, описанием рынка перевода и т. п. Сама же теория перевода разграничивается на аспекты - т. е. отдельные «науки о переводе»: общая теория перевода, частная теория перевода, теория видов перевода, процессуальная транслатология, история перевода, транслатология текста и т. и.18
Целый ряд дальнейших утверждений, таких как: С. 28 «Вопрос о переводимости и непереводимости демагогичен по своей сути»; С. 29 «Способность человека выразить любую мысль на известном ему языке становится доказательством переводимости» (?) - свидетельствуют о том, что автор игнорирует современную теорию перевода и современную лингвистику. При этом он постоянно ссылается на «современную теорию перевода» в целом, не называя, однако, никаких имен: С. 32 «Итак, в современной теории перевода принята аксиома о том,
что непереводимых текстов нет». Любопытно, кем она принята? Или: С. 39 «Различают два основных вида письменного перевода - художественный и специальный перевод». Кто именно различает? Действительно, такая точка зрения существовала в XIX в. (Ф. Шлейер-махер); в наши дни ее разделяют очень немногие.
Разделы теории перевода представлены неполно и неупорядоченно, а все явления обсуждаются исключительно как языковые, а не речевые.
9. Тюлене в С. В. Теория перевода. М,, 2004.
На сегодня это, пожалуй, единственная отечественная книга, основанная на знакомстве с мировой теорией перевода (Найда, Коллер, Штольце, Фермеер). Жаль, нет работ самого крупного ученого-теоретика Катарины Райе. В список входит также самая авторитетная современная энциклопедия перевода - под редакцией Мэри Снелл-Хорнби.
Книга С. В. Тюленева заслуживает серьезного критического рассмотрения, и мы остановимся па некоторых принципиальных моментах.
Коммуникативная суть перевода мало фундирована литературой, но далее, в главе 6, на хорошем лингвистическом уровне перевод рассматривается в рамках теории коммуникации как средство преодоления энтропии при межъязыковой коммуникации (с уместной ссылкой наН. Винера). Здесь базой является теория текста - редкий случай в отечественной теории перевода. Понятие эквивалентности обоснованно заменено понятием репрезентативности (опора - теория информации, Н. Винер). Формулируя критерии репрезентативности на базе коммуникативной теории, автор игнорирует типы текста, заменяя этот критерий функциональными стилями - и критерий сразу размывается, отрывается от практики, от текстов. Например, к какому из пяти стилей относится текст рекламы? Раздел, посвященный репрезентативности на микроуровне, содержит, на наш взгляд, много метких наблюдений, но в целом обнаруживает стремление автора отталкиваться от сферы языка и не рассматривать конкретную реализацию языка в текстах, и этот подход приводит к искусственному рассмотрению всех уровней языка, включая словообразовательный. Именно поэтому не разграничиваются объективные (языковые) соответствия, обеспечивающие репрезентативность, и переводческие (речевые), Современных взглядов автор придерживается при рассмотрении реалий, которые не называются (и не считаются!) «безэквивалентной лексикой». Обсуждая проблему переводимое™, автор почему-то не учитывает принцип относительности переводимости В. Коллера, хотя соответствующая работа Коллера есть в списке использованной литературы.
Описывая становление переводоведения, С. В. Тюленев обходится вообще без упоминания имен, что делает данный раздел неубедительным. Обзор истории переводческой деятельности слишком краток, чтобы сделать какие-либо научные выводы. Некоторые периоды (например, средние века) полностью проигнорированы. Греция и Рим объединены в «греко-римскую цивилизацию» (?) Перевод в России описан неполно и не везде последовательно. Досадно заявление (С. 48), что за все допетровское время «не сохранилось никаких критических и иных суждений о переводе». А Максим Грек? А его ученики? А Епифаний Славинецкий? Из очерка истории перевода в ХУШ-Х1Х вв. в России нельзя понять, как переводили. Кроме устаревшей донаучной категории «вольности» перевода, критериев не названо. Концепции эквивалентности тех лет вообще не упоминаются.
Внимания заслуживает убедительно выстроенный раздел, посвященный единице перевода (здесь: транслатема); трансформации кратко трактуются как обработка транс-латемы.
В главе 11 рассматриваются структурно-типологические аспекты переводного текста, где мы находим интересное совмещение функциональных стилей с типами текста (к сожалению, теоретического обоснования типологии нет). Часть характеристик типов заимствована из нашей книги «Профессиональное обучение переводчика» без каких-либо ссылок. Без объяснений вводится наша классификация видов информации и наши критерии разграничения типов.
Автор уделяет серьезное внимание научной критике перевода, что чрезвычайно важно, т. к. в России представление о критике перевода чересчур традиционно; правда, и название главы: «Научная критика перевода - раздел переводоведения в стадии становления» и основные положения взяты из нашей статьи 2001 г.19
Совсем немного места в книге отводится переводческой этике. На наш взгляд, эта тема достойна куда более важного места в начале книги.
10. Сдобников В. В., Петрова О. В. Теория перевода. М.: Восток-Запад, 2006.
Данная кн!н~а, как и вес вышеназванные, предназначена для обучения студентов, и некоторые разделы учебника целиком опираются на работы других авторов. Однако даже в этих разделах заметен собственный научно-творческий вклад авторов. Работа выгодно отличается от вышеописанных тем, что предлагает широкую палитру точек зрения (правда, в основном, российских авторов - по поводу понятия «перевод», проблемы переводимости, единиц перевода и т. п.), вступает в полемику и предлагает читателю образцы научной дискуссии, искусство которой в российской традиции, к сожалению, почти утрачено.
Рассмотрим основные черты специфики работы по разделам.
Часть 1 посвящена истории переводческой деятельности. Здесь описана только Россия, и только с XVIII в., но вполне добротно; однако на С. 15 дается несколько странная характеристика допетровского перевода: не упоминая концепцию пословного перевода, базирующуюся на представлении об иконической природе словесного знака20, авторы утверждают, что переводчики допетровского времени благоговели перед словом Божьим, поэтому переводили буквально. В ответ на эту точку зрения можно возразить, что если бы это действительно было так, то, следуя христианскому догмату трансцендентности Божественного, они бы вообще переводить не стали!
Подробно и убедительно описан перевод в России в XIX в. и на рубеже XIX- XX вв., и далее авторы, никак не характеризуя советское время, переходят к характеристике 20--30 гг., которая дана по известной книге А. В. Федорова21 и на сегодня полной считаться не может. Зато полно и всесторонне описаны предпосылки формирования теории перевода до 60-х гг.
В части 2 «Теория перевода как научная дисциплина» особенно ценным, на наш взгляд, является описание связи теории перевода с другими дисциплинами; очень важно, что впервые подробно комментируется связь с лингвистикой текста (в частности, с опорой на взгляды Ю. Найды).
В части 3 рассматриваются проблемы общей теории перевода. Открывается раздел критическим обсуждением понятия «перевод», в ходе которого авторы выдвигают и свое определение (С. 87), свидетельствующее об их приверженности современным взглядам на перевод, с учетом теории текста и теории коммуникации в рамках деятелыюстной парадигмы. Однако, критикуя ранние определения перевода, авторы избегают комментировать отождествление языка и речи, скажем, в приводимом ими определении Я. И. Рецкера (С. 85), который ставит знак равенства между содержанием (аспект речи-текста) и значением (аспект языка). Некоторая половинчатость взглядов проявилась и в схеме видов перевода на С. 102, где совмещены семиотические, деятелыюстные и содержательные аспекты перевода.
Особого внимания заслуживает обсуждение в книге проблемы переводимое™, в ходе которого авторы самостоятельно приходят к принципу относительности переводимости, который в свое время был сформулирован в работе В. Коллера еще в 1979 г.22 По явному недоразумению авторы на С. 118 характеризуют В. Коллера как якобы сторонника полной переводимости, опираясь на вырванную из контекста цитату в работе А, Д. Швейцера.
Затрагивая прагматические аспекты перевода, авторы невольно касаются социальной сферы этики переводчика и высказывают соображение, что прагматический нейтралитет переводчика - миф, созданный в результате абстрагирования от реальной действительности (С. 172). Однако и приведенные ими примеры, и опора на мнение В. Н. Комиссарова: «Переводчик может ставить перед собой цели пропагандистского, просветительского характера...» (и т. п., см. С. 171) демонстрируют просто отсутствие профессиональной этики у переводчиков в указанных примерах.
[Три обстоятельном обсуждении герменевтических аспектов перевода авторы ссылаются на взгляды основоположника герменевтики перевода Ф. Шлейермахера, но переходя к теориям XX в., не упоминают В. Беньямина и Р. Штольце, широко используя лишь работы отечественных авторов С. А. Семко и Г. П. Рябова.
Любопытен их подход к эквивалентности, которая трактуется как понятие, связанное с оценкой качества перевода. Авторы опираются на взгляды отечественных теоретиков, а из западных - лишь труды Ю. Найды, Герта Егера и Динды Горлсй, а работы К. Райе и X. Фермесра в данном разделе не используются, однако эквивалентность и адекватность отчетливо разграничиваются.
Совмещение взглядов в рамках динамической и деятельностной парадигм мы находим в последнем разделе, посвященном основам специальной теории перевода, где описана как деятельностная специфика, так и теоретико-лингвистические и психологические основы устного последовательного и синхронного перевода, переводческой скорописи и художественного перевода. При этом, к сожалению, без внимания остается наиболее распространенный в современном мире вид перевода - письменный перевод нехудожественных текстов, что опять-таки обнаруживает неполную приверженность авторов деятельностной парадигме.
В заключение - несколько слов о труде Дж. К. Кэтфорда «Лингвистическая теория перевода»23, пожалуй, самом часто цитируемом в российских работах. В переводе на русский язык он появился в 2004 г., но является переводом книги, вышедшей в Лондоне в 1965 г., и обнаруживает подход к проблемам перевода, который на сегодня приходится признать устаревшим: 1) Считает объектом теории перевода отношения между языками и рассматривает ее как часть компаративистики. 2) Считает перевод заменой текстового материала, подразумевая под текстом «любой отрезок языка» (С. 44), что с точки зрения современной лингвистики трактуется иначе (антиномия язык - речь!). 3) Все вопросы, в том числе эквивалентность, рассматриваются в системе языка, по уровням языка. Фактически делаются выводы не о закономерностях перевода, а об объективном сопоставлении систем двух языков. Эквивалентность предлагается устанавливать на уровне предложения. 4) Собственно переводческая проблематика: постулируется разграничение свободного, буквального и дословного перевода, что сегодня представляется искусственным и не опирается на практику перевода (возможно, именно авторитет Кэтфорда и явился причиной того, что это разграничение принято во многих российских работах последних лет). Таким образом, все критические впечатления о книге Кэтфорда, которая в свое время была новаторским трудом, связаны с состоянием лингвистики на момент ее создания, прежде всего - с отсутствием теории текста24.
* * *
Мы остановились далеко не на всех значительных российских исследованиях по теории перевода. За рамками нашего обзора остались также практические пособия последних лет, которым автор намеревается посвятить отдельную статью. Какие же выводы можно сделать?
1. Анализ российских исследований показывает, что на состояние отечественного переводоведения по-прежнему существенный отпечаток накладывает его прежняя изолированность, и это сказывается в традиции опираться только на российские работы. Результатом является отставание в научных взглядах, заставляющее рассматривать явления перевода в рамках статической парадигмы (язык - перевод), пользоваться донаучными представлениями (вольность и буквальность), смешивать разнородные понятия (эквивалентность и адекватность). Некоторая научная ограниченность приводит к искажению представлений об истинных авторах тех или иных концепций; возможно, с этим же связаны и отдельные факты научного плагиата.
2. Прикладная направленность некоторых трудов, традиционная неразрывная пара «теория - практика», заставила некоторых исследователей упрощать и примитивизиро-вать теоретические представления о переводе, широко использовать прескринтивные формулировки.
3. Отрыв от мирового переводоведения оборачивается также отрывом от современной практики перевода, поскольку а) без применения теории текста невозможна разработка представлений о стратегии перевода - а значит, и практических стратегий перевода устных и письменных текстов; б) не ведутся исследования в рамках деятелыюстной парадигмы, следовательно - социальные и экономические аспекты перевода как профессии остаются в тени. Этим и объясняется столь скромная роль, которая отводится в отечественных работах последних лет профессиональной этике переводчика (см. работу С. В.Тюлекева; более широко этой темы касаются в своих трудах переводчики-практики А. П. Чужакин, П. Р. Палажченко и Г. Э. Мирам25).
4. Несмотря на обилие российских фундаментальных работ в области истории перевода (Е. Г. Эткинд, Ю. Д. Левин, труды сотрудников ИРЛИ РАН - Пушкинский Дом), обзоры по истории перевода в работах последних лет отличаются фрагментарностью, а иногда и полным незнанием материала. Объяснить это недоступностью литературы нельзя, налицо, видимо, недооценка важности истории развития практики перевода и взглядов на перевод для современного переводоведения. Кстати, компетентный анализ истории перевода - редкость и в западной литературе26. Что касается некоторой робости в описании советского периода развития перевода в России, то это вполне объяснимо: слишком мало времени прошло с той поры, чтобы сформировался непредвзятый, отстраненный научный подход к явлениям этого периода.
4. Определенную роль, очевидно, сыграла поспешность написания отдельных работ, что вполне объяснимо (слишком уж насущна задача обеспечения преподавания в этой стремительно развивающейся области), но тем не менее непростительно, ибо наука спешки не терпит.
Вместе с тем знакомство с новыми работами 90-х гг. - начала XXI в. показывает, что российское переводоведение постепенно преодолевает свою научную замкнутость и медленно включается в мировое переводоведение. Процесс этот, несомненно, должен быть двусторонним, поскольку переводоведы других стран в весьма малой степени знакомы с достижениями российского переводоведения. Стеклянная стена русского языка,
на которую в беседе со мной жаловалась Мэри Снелл-Хорнби в 1998 г,, по-прежнему не преодолена, и российским ученым стоит приложить усилия для ее преодоления.
' Чуковский К., Гумилев И., Батюшков Ф. Принципы художественного перевода. М., 1919. ' Чуковский К. И. Искусство перевода. №: Л., 1936. 3 Федоров Л, В. О художественном переводе. Л., 1941. Федоров А, В. Введение в теорию перевода. М„ 1953.
5 Рецкер Я. И. О закономерных соответствиях при переволе на родной язык // Вопросы теории и методики учебного перевода. М, 1950.
6 Lederet• M. La traduction simultanée. Experience et théorie. Paris, 1981.
7 См,, напр.: Кошкин И. A. В борьбе за реалистический перевод // Вопросы художественного перевода. M., 1955, С. 126-148.
I Федоров А. В. Введение в теорию перевода (Лингвистические проблемы). 2-е изд., перераб. M., 1958. 370 с. ' Гарбовский И. К. Теория перевода. М, 2004. 544 с.
10 Комиссаров В. И. Слово о переводе. M., 1973. 215 с.
II Бархударов Л. С. Язык и перевод. М., 1975; Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. М., 1973.
12 Koller W. Einführung in die Übersetzungswissenschaft. Heidelberg, 1979, ,J Федоров А. В. Основы общей теории перевода. M.; СПб., 2002.
1,1 См., напр.: Kwam S. Translationswissenschaftliche Grundlagen: Syntax// Handbuch Translation. Tübingen, 1999. S. 53-56.
15 С нашей точки зрения, соответствия бывают не только лексическими, но и ¡рамматнческями, и вообще понятие соответствие - более общее, чем трансформация. Об этом см.: Алексеева И. С. Введение в переводоаедение. М.; СПб, 200. С. 153-169.
16 Комиссаров В, Н. Общая теория перевода. М, 1999; Он же. Современное переводовсдсние, M., 1999, Он же. Лингвистическое переводоведение в России. М, 2002.
Stolze R. Übersetzungstheorien. Tübingen, 1994.
18 См. об этом, напр.; Koller IV. Op. cit. Р, 125-128.
19 Алексеева И. С. Научная критика перевода - аспект переводоведения в стадии становления И Университетское переводовсдсние. Материалы 11 Международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения». 23-25 октября 2000 г. СПб., 2001, Вып. 2.
20 См. об этом подробнее: ВуланинД. М. Древняя Русь // История русской переводной художественной литературы. СПб., 1995. С. 17-73; Алексеева И. С. Введение в переводовсдсние. СПб.; М,, 2004. Раздел й.З.
21 Федоров А. В. Основы... и Koller W. Op. cit.
13 Катфорд Дж. К. Лингвистическая теория перевода. М, 2004.
24 Отдельно отметим, что в русском переводном тексте книги Кэтфорда есть терминологические ошибки: source language - язык-источник (надо: исходный язык), target language - язык-цель (надо: переводящий язык)
25 В постулатах профессиональной этики, формулируемых этими авторами, отразилась специфика советской школы устного перевода. См.: ЧужакинА. П., Падажченко П. Р. Мир перевода, или Вечный поиск взаимопонимания. М., 1999; Мирам Г. Э. Профессия: переводчик. Киев, 1999.
26 Авторы таких работ ограничиваются довольно непоследовательным перечислением фактов перевода, избегая анализа, и демонстрируют очень фрагментарное знакомство с российскими теоретическими работами: Hoof H. Van. Histoire de la traduction en occident. France, Grande-Bretagne, Allemande, ussie, Pays-Bas. Paris, 1991. 368 p. (см. в особенности раздел «Перевод п стране паря и Советов», С. 341-365), См, также: Friedberg M Literary Translation in Russia. A Cultural History. Pennsylvania, 1997.
