Научная статья на тему 'Современное мифотворчество: социально-политический аспект'

Современное мифотворчество: социально-политический аспект Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1467
186
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Шарова Марина Альбертовна

В работе рассматривается такое явление, как современное мифотворчество. Раскрывается его сущность, специфика и роль в жизни общества.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Современное мифотворчество: социально-политический аспект»

СОВРЕМЕННОЕ МИФОТВОРЧЕСТВО: СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

М.А. Шарова (Морская государственная академия им. адмирала Ф.Ф. Ушакова) Научный руководитель - к.культуролог.н., доцент А.Г. Заседателева (Морская государственная академия им. адмирала Ф.Ф. Ушакова)

В работе рассматривается такое явление, как современное мифотворчество. Раскрывается его сущность, специфика и роль в жизни общества.

Введение

В настоящее время все большее число исследователей общественного сознания употребляет в своих работах понятия «современный миф», «социально-политическая мифология», «мифотворчество», «демифологизация» и «ремифологизация». Изучение сущности и механизмов функционирования мифов, особенно в сфере политических технологий, становится одной из актуальных тем исследований по психологии, социологии, политологии, социальной философии. Такой интерес к проявлению мифического в общественном сознании связан с тем, что в XX веке наряду с естественными проявлениями мифотворчества складываются условия, способствующие возникновению и распространению особого типа мифов, свойственных сознанию информационного общества.

Нынешние мифы - это, с одной стороны, попытка сориентироваться в условиях многочисленных экономических, политических, культурных изменений на фоне обилия, многоканальности, одновременности и разнородности информации, формирующей мозаичный образ действительности; с другой - они выступают своеобразным компенсаторным средством в ситуациях духовного дискомфорта. Кроме того, все большее влияние на сознание общества приобретают социальные мифы - результат целенаправленного идеологического воздействия с целью манипуляции. Таким образом, мифологизация общественного сознания представляет собой сложный, разноплановый процесс. Соответственно, и подход к исследованию современного состояния сознания общества и изучению тенденций его развития должен выстраиваться с учетом процесса и результатов мифотворчества.

В настоящее время большинство исследователей трактует современное мифотворчество как процесс фабрикации и внедрения в общественное сознание социальных мифов. Такое понимание мифотворчества не отражает разноплановости его проявления и механизмов воздействия на общественное сознание, потому как речь в этом случае идет лишь об одном из аспектов обширного процесса, оказывающего существенное влияние на сознание общества на протяжении всей истории развития человечества. Поэтому необходимо целостное представление о современном мифотворчестве с учетом естественных оснований данного процесса и факторов, способствующих возникновению и распространению современных мифов.

Степень научной разработанности проблемы

Начало исследований мифотворчества приходится на конец XIX - первую половину XX века и связано с событиями первой мировой войны, революционными событиями в Европе и в России, а также с возникновением широкомасштабного производства, резким увеличением массового потребления и появлением специфических массовых способов социальной деятельности, возрастанием влияния средств массовой информации. В этот период возникает понятие социальной мифологии. Социальный миф трактуется исследователями как идеологическая конструкция, основанная на массовых переживаниях, страхах и надеждах. А. Шопенгауэр и Ф. Ницше, первыми использующие

понятие «социальный миф», обосновывают его необходимость особенностями психологии масс. Они рассматривают социальные мифы как необходимую иллюзию, консолидирующую социум в условиях массового общества. В. Парето и Ж. Сорель видят в социальных мифах средство воздействия на массы, способное вызвать их политическую активность. Они упрощают понятие мифа до эмоционального стимула, основанного на исторической памяти и коллективных желаниях. Оценка социального мифотворчества как нового культа богинь Справедливости, Свободы и Равенства дана К. Марксом.

Следует отметить, что большинство западных ученых конца XIX - начала XX века, занимающихся проблемой мифотворчества собственной эпохи, отрицают естественные основания возникновения мифов, в то время как отечественные ученые (А. А. Потебня, А.Ф. Лосев, Н.А. Бердяев) рассматривают мифотворчество как неотъемлемый компонент человеческой деятельности. При этом отечественными исследователями изучаются и социальные мифы, носящие искусственный характер. Так, кризис российского общества на стыке двух веков и мифотворчество становящегося нового режима власти рассматривают А.Ф. Лосев и Н.А. Бердяев.

Вторая волна исследований мифов связана с осмыслением событий второй мировой войны, идеологии нацизма, а также с осмыслением сути тоталитарных режимов. В это время социально-политическую и духовную ситуацию в Европе, ставшую питательной средой для мифологии, с различных сторон анализируют Э. Кассирер, К.Г. Юнг, М. Хайдеггер, X. Ортега-и-Гассет, Э. Фромм, К. Ясперс. Социальный миф в исследованиях данного периода получает статус мощного деструктивного средства идеологического воздействия. При этом большинство исследователей говорят о переходе от естественной мифологии к социальной, отрицая мифотворчество вне идеологического целенаправленного воздействия на сознание общества.

Третья волна исследований берет начало в 60-70-е годы XX века. В это время больших масштабов достигает массовое производство и массовое потребление, которое приводит к определенной стандартизации потребностей и способов их удовлетворения. Одновременно высокими темпами совершенствуются средства массовой информации, а с появлением и быстрым распространением телевидения они занимают господствующее положение в распространении всех видов информации и формировании так называемой массовой культуры. Осмысление современных мифов происходит в рамках социальной мифологии, представленной западными исследователями как неизбежное на всех этапах (а особенно на современном) исторического процесса явление, выступающее основой любой идеологии (А. Винер, Ж.-А. Астр, К. Поппер, Т. Адорно). Понимаемая как искусственная конструкция, порождающая ложное сознание, социальная мифология в трактовке западных ученых имеет как деструктивный, так и конструктивный характер в зависимости от идеи, которая лежит в ее основе. В интерпретации отечественных исследователей (П. С. Гуревич, Э.Я. Баталов, Л.Н. Москвичев, Н.С. Авто-номова) социальная мифология - явление, имеющее исключительно деструктивный характер и подлежащее искоренению. Отечественные работы по проблематике социального мифотворчества в этот период представлены в форме критического анализа буржуазной идеологии. Наиболее полный обзор зарубежных концепций в рамках критики буржуазной идеологии и ревизионизма представлен П.С. Гуревичем в работе «Социальная мифология».

Несмотря на противоречивое, часто противоположное отношение зарубежных и отечественных исследователей к социальным мифам, связанное с идеологической обстановкой периода холодной войны, именно в это время (с конца 50-х на западе и с начала 70-х годов в СССР) социальная мифология получает статус особого явления идеологической практики, носящего полностью искусственный характер. На протяжении всего XX века исследования современных мифов велись преимущественно за рубежом.

При этом следует отметить, что в последние годы количество зарубежных работ по социальной мифологии и специфике современных мифов в целом резко снизилось. Российский политолог С.Г. Кара-Мурза причиной тому видит не понижение интереса к данному явлению, а, напротив, резкое его возрастание, но другой, «прикладной», направленности. Социальное мифотворчество становится неотъемлемой частью манипу-лятивных технологий, наиболее востребованных в сферах политики. Изучение сущности, функций, техники создания и внедрения в массовое сознание мифов приобретает закрытый характер. Поэтому западные исследования мифов в последнее десятилетие носят либо обобщающий характер с неявно выраженной авторской позицией (труды по классической и современной мифологии К. Хюбнера и К. Ямме), либо описательный, при котором приводятся примеры конкретных социальных мифов XX века, понимаемых как попытка ответа на тот или иной «вечный» вопрос (работа А. Гюггенбюль-Крейга). Отечественные же исследования современной мифологии, напротив, в 90-е годы XX века приобретают большую популярность.

Среди современных российских исследований по мифологии наиболее полно данный феномен представлен в монографии B.C. Полосина «Миф. Религия. Государство»; исследование современной политической мифологии проводится Н.И. Шестовым в монографии «Мифологический фактор российского политического процесса» и докторской диссертации «Социально-политический миф: теоретико-методологические проблемы»; отдельные аспекты современной мифологии раскрыты в учебном пособии для вузов А.Ф. Косарева и монографии Г.Н. Оботуровой «Философия мифа», а также в коллективном исследовании Е.Б. Ивушкиной, Е.Е. Несмеянова «Современная мифология»; обзор зарубежных концепций в рамках критики буржуазной идеологии и ревизионизма представлен П.С. Гуревичем в работе «Социальная мифология»; весьма своеобразная, во многом спорная авторская трактовка современной российской мифологии дана в работе С.М. Телегина «Восстание мифа».

Обширный материал исследований различных аспектов современной мифологии имеется в форме статей в сборниках научно-практических конференций по данной проблематике и в периодической печати. Функции классической и современной мифологии подробно рассмотрены в статьях Д.П. Пашининой и В.Л. Райкова; особенности восприятия социальных мифов их создателями и теми, кому данные мифы предназначены, представлены в статье В.М. Розина, соответствие того или иного мифа особенностям эпохи его бытования анализирует Э.В. Сайко; особенности функционирования политической мифологии исследованы С.Н. Корсаковым, С.Г. Кара-Мурзой, М.А. Хе-веши, И.И. Кравченко, Н.Н. Фирсовым, Т.Е. Евгеньевой. Сугубо отрицательная оценка современной мифологии дана в достаточно противоречивой статье Н.С. Автономовой. Причем можно проследить следующую закономерность: отечественные исследования начала 90-х годов в большинстве несут негативную оценку современных мифов. При этом классически приводятся два примера: нацистский миф «почвы и крови» и миф социализма, связанный с тоталитарным режимом и личностью И.В. Сталина. Внимание исследователей данного периода акцентируется на искусственной природе мифа. В исследованиях, начиная с 1995 года и до конца 90-х годов, больше внимания уделяется сущности современной мифологии и ее функциональной общности с архаической, приоритетным становится изучение политического мифотворчества, повсеместно начинает использоваться термин «социальная мифология». В приводимых примерах доминируют мифы свободы и гласности.

В работах последних трех лет внимание акцентируется на технологиях мифотворчества. Появляются исследования по использованию в создании социальных мифов мультимедийных технологий, а также выявление мифотворчества в рамках пиар-технологий, в качестве примера приводятся мифы так называемого евроцентризма. Однако, несмотря на достаточно разностороннее исследование современной мифоло-

гии, представленное обширным корпусом научных трудов, следует признать наличие противоречий в подходах к изучению рассматриваемой проблематики, акцентирование внимания на каком-либо одном из аспектов современной мифологии при поверхностном рассмотрении или намеренном снижении роли остальных, а в некоторых работах -отрицании таковых. Иными словами, отсутствует целостное представление как о процессе мифотворчества, так и его результатах - социальных мифах. В большинстве работ по данной проблематике доминирует описание конкретных социальных мифов или типичных ситуаций мифотворчества. Это связано с относительной новизной такого типа исследований и с трудностями определения аспектов современной мифологии.

Я хотела бы подробней остановиться на социально-политической мифологии постсоветского пространства, рассматривая эту проблему с точек зрения таких наук, как археология, этнология, политология, лингвистика, источниковедение и экономика. На мой взгляд, комплексный анализ даст более качественные результаты, нежели только один исторический.

Российское общество на рубеже ХХ-ХХ1 вв. весьма своеобразно отреагировало на вызовы времени. Крах идеологического пресса и рыночная экономика самым естественным образом способствовали расцвету лженаучной индустрии. Высокий уровень спроса на паранаучную и сенсационную продукцию лишь на первый взгляд может показаться удивительным явлением. Советское прошлое оставило в наследство, с одной стороны, поголовную грамотность населения, а с другой - очень поверхностное владение «поголовно грамотным населением» основами наук хотя бы на уровне учебника средней школы. Грандиозная масса учившихся, но необразованных людей в эпоху крушения привычного политического строя, потрясения социальных связей и идеалов, общей нестабильности представляет собой очень привлекательный рынок, на который выплескиваются различные лженаучные «продукты».

Люди, нисколько не утратившие крестьянского недоверия к окружающему миру, вдруг стали пристально всматриваться в небо в поисках НЛО, цеплять на руки всемогущие циркониевые браслеты, покупать недешевые приборы для исцеления сразу от всех болезней, заряжать воду у радиоприемников, разыскивать энергетические столбы, бьющие прямо из космоса. Как ни странно, высокий спрос на псевдонаучную продукцию отчасти связан с укоренившимся в умах наших сограждан большим почтением к достижениям науки советской. Именно поэтому авторы лженаучных проектов активно используют терминологию и внешний антураж физики, химии, биологии, медицины и прочих наук, оставаясь на деле весьма далекими от реальной науки дилетантами, а их «открытия» не имеют никакого отношения к славным страницам истории познания. Именно в этой психологической тонкости сокрыто главное различие между лженаучными построениями в естественных и гуманитарных областях. Если различные псевдофизические, биологические, химические, энергетические и прочие проекты маскируются под ультрановые «академические» разработки, то лженаучные теории в гуманитарной сфере, строго наоборот, подаются под видом разоблачения «насквозь лживой официальной науки».

Ученые-гуманитарии, по мнению таких авторов, на протяжении веков хранят некую сокровенную тайну и никому о ней не рассказывают, потому что истина может открыть глаза всем несправедливо пострадавшим от этого заговора молчания. Высокую миссию обнаружения скрываемой истины и берут на себя такие «подвижники науки», как А. Фоменко, М. Аджи, М. Кремо, Э. Мулдашев, почитатели «Велесовой книги» и псевдоязыческих древностей, В. Суворов (Резун) и др. Все они безоглядно вступают в поединок с «закостеневшими» и не признающими «гениальных открытий» академическими «поденщиками».

Такая позиция встречает понимание у обывателя. Ведь еще недавно каждый человек с высшим образованием на первом курсе вынужден был сдавать историю КПСС -

предмет, выросший из сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)». Все прекрасно знают, что содержание этого курса «колебалось вместе с линией партии». В недоверии к ученым-гуманитариям и заключен источник благоволения к каждой новой квазинаучной гипотезе. Однако доверчивые потребители интеллектуальной (а заодно и псевдоинтеллектуальной) продукции, как правило, не подозревают о том, что их новые фавориты - авторы «сенсационных открытий» - лгут едва ли не на каждой странице, а самостоятельно проверить полученные сведения не могут. Ведь, кроме априорного воспоминания о том, что историческая, философская и политэкономическая науки в Советском Союзе являлись прерогативой идеологического отдела ЦК, мало кто в состоянии вспомнить хоть какие-то подробности из пройденных еще в школьные годы курсов древней и средневековой истории.

В «климате всеобщего доверия» широко распространено и еще одно заблуждение. Считается, что в отличие от химии или физики, которыми могут заниматься лишь специально обученные этому ремеслу люди, знающие формулы и умеющие работать с приборами и реактивами, для занятия гуманитарными науками требуются лишь навыки чтения и письма. В сущности, навыки письма необходимы лишь для того, чтобы донести свое открытие до общественности. При этом организация мыслительного процесса отходит на второй план. Это ошибка. Дело, конечно, не в ограниченности отдельных людей, а в профессиональных навыках. Профессиональное занятие любыми гуманитарными исследованиями требует не меньшей, а в части чтения специальной литературы большей подготовки, нежели в большинстве естественных и технических наук. Профессионал уже по методике получения факта отличит дилетанта от коллеги. Но все это малоизвестно.

Столь же малоизвестны в обществе многочисленные выступления историков в печати (в подавляющем большинстве специальной и малотиражной), убедительно разоблачающие недобросовестность целого ряда популярных авторов, практикующих на ниве истории. Тем не менее, сенсационные открытия, расцвечивание «белых пятен» в истории и т.д. и т.п. по-прежнему привлекают своей доступностью и оппозиционер-ским шармом.

Технологические особенности создания и устройства лженаучных построений

Ошарашивающая «истина», переворачивающая систему привычных представлений, - обязательный атрибут лженаучных теорий. Без этого элемента лженаучная концепция лишена смысла: тогда она не вступает в непримиримое противоречие с академической наукой. Переворачивание или полное разрушение исторических представлений, являющихся частью социальной и культурной памяти, в каждом случае предполагают рождение мифа.

Под мифами и мифологией в данном случае понимается один из древнейших, апробированный временем тип социального кодирования, свойственный не только традиционному обществу, но и всем этапам развития человеческой цивилизации. Мифы живут, умирают и заново возникают, однако степень их значимости меняется. Значение исторической мифологии было осознано в XX в. исторической школой «Анналов» (Л. Февр), а позднее И. Хейзингой, С. Хантингтоном и Ф. Фукуямой. Принципиальным является установление того факта, что в основе идеологических систем лежит характерный для мифа принцип упрощения, схематизации сложных духовных, социальных или естественнонаучных явлений.

В истории человечества мифы часто связаны с установкой на манипулирование сознанием и, соответственно, поступками людей при помощи специальных стереотипов идеологического мышления. Мифологизированное сознание одномерно, оно не знает полутонов. Мифы не дают возможности для их опровержения, поэтому упрощенное

мифологическое мышление стремится не только к абсолютной «правде», но и не допускает иных толкований. В любом обществе мифология такого типа связана с антигуманными проявлениями. Кроме того, мифы и мифология выполняют функцию социально-психологической компенсации, которая в эпохи социальных кризисов начинает действовать на уровне коллективной интуиции, смягчая удары современных обществу катаклизмов и ломку привычного социопсихологического уклада. Особым аспектом современной мифологии является сознательная, целенаправленная деятельность государственной и других статусных элит - миф давно зарекомендовал себя как действенный инструмент мифологизации общественного сознания «сверху».

Как правило, объектами атаки псевдонаучных мифотворцев становятся наиболее мифологизированные исторические события и представления. Возникает своего рода производное мифотворчество, даже тогда, когда новый миф полностью отвергает предшествующий. Важной особенностью лженаучного мифотворчества является то, что, разрушая прежнюю мифологическую оболочку, новый миф отрицает и тот объект, который скрывался за этой оболочкой.

Методика отбора и интерпретации исторических фактов у всех авторов псевдоисторических построений очень похожа. Растиражированность концепции не играет здесь никакой роли. И неизвестные дилетанты, и авторы распродаваемых бестселлеров демонстрируют поразительное сходство методик. Главная цель работы с источником у таких авторов состоит в получении фактов, укладывающихся в предложенную концепцию. Очень часто псевдоученые намеренно или по незнанию не могут отличить исторический источник от исторического исследования или даже художественного осмысления. В результате мнение писателя ставится в один ряд с сообщением летописи или Посольской книги. Гипотеза выдается за доказанный факт, и на его основе выстраивается целая цепь логических следствий.

«Новая хронология» А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского

Полистаем книги творца «новой хронологии» и его соавтора Г.В. Носовского: Батый - это не монгольский хан, это казачий «батька», русский князь. Он же - Иван Калита (они - одно лицо). Он же (они же) - Ярослав Мудрый. Тамерлан - это то же самое, что Александр Невский, а родом он (они) - из казаков (как и Батый). Битва на Куликовом поле (она же битва на реке Калке) происходила в Москве, недалеко от Сретенки. Город Хорезм - это, на самом деле, Кострома, а расположен он (Хорезм-Кострома) недалеко от Ярославля, который, на самом деле, не Ярославль, а Господин Великий Новгород. Волга и Волхов - это одна и та же река. А вот под псевдонимом «Иван Грозный» скрывается сразу несколько правителей. Русь и Орда - это одно и то же государство (Русь-Орда), и прочитать о нем можно на станицах библейских книг, которые продолжали заполняться новыми письменами вплоть до XVII века. Что же касается Иисуса Христа - это не кто иной, как римский папа Григорий VII Гильдебранд, живший в XI веке. И вообще вся всемирная история до XVII века - это плод великого заговора историков. Зародился заговор в XV веке в Европе. В XVII веке в его зловещие тайные сети попала Россия. Не последнее место в заговоре сыграли московские книжники времен первых царей Романовых. Этим грамотеям было дано задание скрыть от потомков правду о великом государстве Русь-Орда и его славной династии. Для этого были начисто переписаны все письменные источники (включая иностранные - иностранцы деятельно присоединились к московским дьякам в деле перелицовки русь-ордынской истории), перетесаны надписи на могильных плитах, заменены росписи соборов, возведены новые города и т. д. Без сомнения, в ходе этой титанической работы в глубины земли были закопаны миллионы тонн специально изготовленных фальсификатов, которыми удалось ловко ввести в заблуждение археологов и антропологов будущего! Едва

ли не два столетия продолжалось это циничное переиначивание истории. В нужный момент в дело вступили присланные из охваченной заговором Европы фальсификаторы-немцы, которые изобрели древнерусский язык и написали на нем летописи. И вот теперь, когда, казалось, победе заговора уже ничто не в силах помешать, великий обман вдруг вышел наружу благодаря научному методу математика А. Т. Фоменко и его последователей! Историки прошлого и настоящего наконец изобличены и посрамлены! Несмываемый позор покрыл их седые головы!

Специалисты по дисциплинам, в которые так громогласно вторгся А. Т. Фоменко (историки, археологи, искусствоведы, филологи, астрономы, математики и др.), поначалу не приняли всерьез эти «открытия». Волга и Волхов - одна река? Ну что же! Пусть так. Зачем волновать оппонента? Однако когда стало ясно, что «фоменковщина» завоевывает все больше и больше поклонников и становится явлением общественного порядка, ученые высказались. Они указали на полную неграмотность разработанных А. Т. Фоменко методов исследования, а также на его совершенную некомпетентность в фундаментальной области исторического знания - источниковедении (дисциплина, занимающаяся исследованием исторических источников). А источниковедение в настоящее время по качеству результатов зачастую приближается к уровню криминалистики. Так, к примеру, благодаря достижениям дендрохронологии древние постройки из дерева исследователи научились датировать с точностью до одного года, а старинные рукописи по совокупности данных, получаемых при изучении почерка и бумаги, - с точностью до нескольких десятилетий... Лингвисты обнаружили у А.Т.Фоменко ошибки столь грубые, «что в математике им соответствовали бы, например, ошибки в таблице умножения» (История и антиистория. М., 2000. С. 25). В свою очередь, представители естественных наук - астрономы - выявили «чудовищные по своей безграмотности и недобросовестности ошибки А. Т. Фоменко при использовании данных астрономических наблюдений» (Вестник Российской Академии Наук. 1999. Т. 69. № 12. С. 1081). Даже математики - коллеги родоначальника «новой хронологии» - и те скопили целый перечень серьезнейших научных претензий к А.Т. Фоменко.

Казалось бы, такие факты должны были разрушить интерес к трудам Носовского и Фоменко. Однако в течение нескольких лет была издана целая библиотека книг по «новой» или, как ее еще называют сами авторы, «глобальной хронологии». У «ново-хронологов» обнаружился предтеча (Н.А. Морозов) и многочисленные продолжатели. «Новая хронология» обросла отрядами легковерных поклонников, чему способствовала активная реклама (в последнее время фоменковцы пытаются закрепиться на телевидении и в сфере школьного образования). Явление вышло за рамки безобидной игры интеллектуалов-постмодернистов и настоятельно потребовало оценки не только с научной точки зрения, но и со стороны своего воздействия на сознание адептов.

В той же мере, что и антинаучность, присутствует в «новохронологии» антихристианство. «Фоменковцы» «отменяют» историю Церкви, яростно «критикуют» Священное Писание, стремятся сокрушить краеугольные камни христианской веры. Чего стоят хотя бы упорно пропагандируемые Г.В. Носовским и А.Т. Фоменко теории, что Ветхий Завет был «написан» после Нового, что христианство появилось задолго до Христа или что одной из исторических форм христианства был «греко-римский пантеон богов с элементами вакхического оргиастического культа»

Концепция М. Аджи о средневековой половецкой империи

В России националистические версии истории, как правило, имеют сугубо региональное применение, но все же некоторые из них вышли и на «федеральный уровень». Одной из самых известных стала концепция М. Аджи о средневековой половецкой империи. В сочинении этого автора половцы суть исток и мерило Мироздания. Оказыва-

ется, именно они «научили Европу плавить железо и мастерить изделия из него, до нашего (половцев. - А.П.) прихода там был бронзовый век. Глядя на нас, европейские мужчины стали носить брюки. От нас европейцы узнали о ложке и вилке, а также о других, самых обыденных ныне предметах. Ведь до знакомства с нами даже римские императоры ели, кажется, только руками. Не знали они и назначения кумгана (сосуд для воды с узким горлышком и крышкой - А.П.). Мы - и никто другой - показали язычникам-европейцам их нынешние религиозные символы, это от нас они впервые услышали свои теперешние молитвы». Несмотря на весь половецкий задор этого зачина, суть и техническое воплощение данного лженаучного мифа не отличаются от десятков подобных. Можно вспомнить, с какой убежденностью и бездоказательностью в партийных изданиях ЛДПР начала 90-х годов утверждалось, что русские заселили Европу задолго до возникновения Римской империи. Да и сама эта империя, по их мнению, строилась на этрусской, т.е. русской, культуре. А еще великие русы первыми научились строить морские корабли и открыли Америку.

Нечто подобное изобразили также и украинские коллеги. Они вывели своих предков прямо из Шумера и Вавилона и, минуя прародину всяких там неполноценных славян, поселили их в места обитания представителей Черняховской культуры. Все эти «достижения» обретшей свободу от национального гнета, незалежной историографии поместили сразу в учебник истории.

М. Аджи пока не удалось протащить свои открытия на страницы учебников, и именно поэтому имеет смысл дискутировать и спорить с ним. Сразу обнаруживается стандартный для фальсификаторов набор приемов. Со ссылкой на какого-то «дотошного Мюллера» автор объявляет, что «тексту Повести временных лет вообще доверять нельзя». Чему же можно? Может быть, историкам? Нет, никогда. Ведь эти фальсификаторы и лгуны скрыли от Вас, читатель то, что «Русь - это вовсе не та территория, что представляется ныне многим. Например, сердцевину нынешней России - Московию - населяли народы финно-угорского происхождения; на прилегающих к ней с востока и юга территориях жил тюркский (кипчакский) народ». И так, по М. Аджи, было до XVIII в.

Представьте только, Петр I - половецкий каган, а императрица Елизавета Петровна - великая хатун! Далее М. Аджи утверждает, что Кирилл и Мефодий - кипчаки, проведшие реформу половецкой письменности; что христианство выросло из тенгрианства - «первой монотеистической религии на Земле»; что названия всех более или менее важных географических пунктов имеют переводы с тюркского, при этом сам мифический тюркский приобретает у него черты довавилонского праязыка; что «вплоть до начала XVI века Центральная Европа говорила и писала по-тюркски». Наконец, играя на доверчивости читателей, автор преподносит деталь позднесредневекового конского убора в качестве древнейшего прототипа христианских сакральных символов.

Зачем нужна вся эта ложь? Возможно, в силу определенного сдвига в восприятии мира М. Аджи не может примириться с окружающей действительностью, и ему необходимо осознание того, что забытые ныне кипчаки были когда-то самым величественным племенем в Ойкумене. А самыми возвышенными из величайших кипчаков были родственники М. Аджи - кумыки. Жаль, что мудрые кумыкские старейшины не разъяснили своему младшему сородичу, что для обретения счастливого и великого будущего вовсе не обязательно иметь славное и древнее прошлое.

Выводы

Для последнего десятилетия XX века стало обычным делом редуцировать историю. Очевидный симптом большой болезни мирового общественного сознания - нашумевшие на Западе фильмы «Матрица» и «13-й этаж». В них вся огромная история человечества сокращена до жалкого века персонажа в виртуальной игре, а наш мир,

прекрасное и сложное творение, сворачивается до простенькой математической абстракции.

«Новая хронология» - явление того же ряда. Колоссальными тиражами выходят книги Фоменко и Аджи, где вся европейская цивилизация редуцирована до нескольких незамысловатых формул, сложившихся в ничтожный отрезок времени. Многомиллионные массы сбрасывают одежды культуры. К чему им тяжкое бремя требовательной религии, замысловатой философии, трудно запоминаемой истории, придирчивой нравственности? Лозунг века: обнажим душу, очистим разум! Будем наги и свободны!

Собственно, вся мировая история в исполнении Фоменко превратилась в короткий уродливый анекдот. Создатель «новой хронологии» во всеуслышание заявляет, что его «открытия» опираются на новейшие математические методы. Но ученые разных специальностей - математики, астрономы, религиоведы, историки - неоднократно опровергали Фоменко и даже уличали в шарлатанстве. В декабре 1999 года на конференции в МГУ, специально посвященной анализу «новой хронологии», ни один ученый не высказался в пользу фоменковцев. До сих пор никто из сторонников Фоменко не высказал ни одного внятного аргумента в защиту своих взглядов.

Безусловно, А.Т. Фоменко и «Новая хронология» - вовсе не «конец истории» и уж точно не ее начало. История - это социальная и частная память. История существует и будет существовать, даже если кто-то попытается ей это запретить. Научное изучение истории будет продолжаться вне зависимости от того, что говорится новохронологами. Ученые-историки будут и дальше копаться в архивах и библиотеках, археологи - в земле. Однако не перестанут появляться и «новые трактовки», вызывающие к жизни еще более новые интерпретации.

Успешность паранаучного рынка напрямую связана с состоянием общества. Если в обществе возобладают идеалы просвещения, а в стране утвердится стабильность, то большого спроса на продукцию А. Т. Фоменко, М. Аджи, праславянских интеграторов и других ожидать не следует.

Литература

1. Кругляков Э. Лженаука. Чем она нам угрожает? // Россия. Третье тысячелетие. Вестник актуальных прогнозов. - Спецвыпуск Наука в России: сценарии развития. 2003. - № 8. - Т. 2. - С. 149-153; его же. «Ученые» с большой дороги. - М., 2001.

2. Аймермахер К., Бомсдорф Ф., Бордюгов Г. Введение. - Мифы и мифология в современной России. - М., 2000, С. 10-11.

3. Реальность этнических мифов / Под ред. М. Олкотт и А. Малашенко; Моск. Центр Карнеги. - М., 2000. - 99 с. - (Аналит. серия / Моск. Центр Карнеги).

4. Шнирельман В.А. Ценность прошлого: этноцентристские исторические мифы, идентичность и этнополитика. - Реальность этнических мифов. Московский Центр Карнеги. Аналитическая серия. - Вып. 3. - С. 12-33.

5. Аджи М. Полынь Половецкого Поля. - М., 1994. - С. 15-16.

6. Володихин Д., Елисеева О., Олейников Д. История России в мелкий горошек. - М., 1998. - С. 113-177.

7. Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков. - 323 с.

8. Петров А.Е. Прогулка по фронтовой Москве с Мамаем, Тохтамышем и Фоменко. -История и антиистория: критика «Новой хронологии» академика А.Т. Фоменко. -М., 2000. - С. 131-190.

9. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хронология Руси. - М., 1997. - 134 с.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.