CC BY
16
конституционное и МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО
УДК 342
DOI: 10.12737/jrl.2021.008
Современная модель конституционного правопорядка: контуры формирования
А. В. Безруков1 2, И. В. Тепляшин3
1Научно-исапедовательский центр Академии управления Министерства внутренних дел Российской Федерации, Москва, Россия, abezrukov@bk.ru
2Южно-Уральский государственный университет, Челябинск, Россия
3Юридический институт Сибирского федерального университета, Красноярск, Россия, ivt-sl@yandex.ru
Аннотация. В статье рассмотрены основные черты современной модели конституционного правопорядка, содержание и конструкция которого обеспечивает наиболее успешную и цивилизованную гармонизацию правовой действительности российского общества и государства. Рассматриваются классические институты демократического движения, гражданского общества и правового государства, выступающие основой формирования конституционного правопорядка. Принципы гуманизма, народовластия, разделения властей и единства государственной власти, парламентский контроль обусловливают установление качественных ориентиров конституционного правопорядка. С учетом юридической доктрины предлагается классификация конституционно-правовой модели, определена наиболее оптимальная модель в условиях конституционного строительства.
Сравниваются понятия «модель» и «обеспечение» конституционного правопорядка как составляющие его механизма. Определяется институционально-правовой алгоритм реализации рассматриваемого института в условиях цифровизации правовых отношений, формирования новых правовых средств участия общества в управлении, восстановлении утраченных правовых институтов в сфере демократии. Предложены направления развития модели конституционного правопорядка и практики его обеспечения в условиях модернизации государственного и общественного устройства.
Предложено рассмотрение конституционного правопорядка, основанное на соединении правомерного и прогрессивного взаимодействия общественных структур и государственных органов. Обоснована необходимость совершенствования механизма обеспечения конституционного правопорядка, который позволит укрепить состояние конституционной законности, определить реальное место прав человека в правовой системе общества, консолидировать участие общественности в технологии принятия управленческих решений государственными органами.
Ключевые слова: конституционный правопорядок, модель конституционного правопорядка, конституционный строй, государственные органы, общественные формирования, гражданское общество, права человека, механизм обеспечения конституционного правопорядка
Для цитирования. Безруков А. В., Тепляшин И. В. Современная модель конституционного правопорядка: контуры формирования // Журнал российского права. 2021. Т. 25. № 1. С. 77—88. DOI: 10.12737/jrl.2021.008
The Modern Model of Constitutional Law: The Contours of the Formation
A. V. Bezrukov1,2, I. V. Teplyashin3
1Research Center, Management Academy, Ministry of the Interior of the Russian Fédération, Moscow, Russia, abezrukov@bk.ru
2South Ural State University, Chelyabinsk, Russia
3Law Institute, Siberian Federal University, Krasnoyarsk, Russia, ivt-sl@yandex.ru
Abstract. The article considers the main features of the modern model of constitutional law and order, which content and construction provide the most successful and civilized harmonization of the legal reality of Russian society and the state. The article deals with the classic institutions of the constitutional movement, which are systemic elements of the content of the constitutional legal order. The constitutional principles of humanism, democracy, separation of powers and the unity of state power and parliamentary control determine the establishment of qualitative guidelines for the constitutional legal order. Taking into account the legal doctrine, a classification of the constitutional-legal model is proposed, and the most optimal model in terms of constitutional construction is determined.
The concepts of "model" and "provision" of the constitutional legal order are correlated as components of its mechanism. The institutional and legal algorithm for the implementation of the institution under consideration in the context of digitalization of legal relations, the formation of new legal means of public participation in governance and the restoration of lost legal institutions in the field of democracy are determined. The authors of the article propose directions for the development of the model of constitutional law and order and the practice of ensuring it in the context of modernization of the state and social structure.
The article offers consideration of the constitutional legal order based on the combination of lawful and progressive interaction of public structures and state bodies. The necessity to improve the mechanism for ensuring constitutional law and order is substantiated. It can strengthen the state of constitutional legality, determine the real place of human rights in the legal system of society, and consolidate public participation in the technology of making managerial decisions by state bodies.
Keywords: constitutional law and order, model of constitutional law and order, constitutional system, state bodies, public formations, civil society, human rights, mechanism for ensuring constitutional law and order
For citation. Bezrukov A. V., Teplyashin I. V. The Modern Model of Constitutional Law: The Contours of the Formation. Journal of Russian Law, 2021, vol. 25, no. 1, pp. 77—88. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2021.008
Состояние конституционного строя, законности, конституционализма, а также эффективность механизма защиты прав граждан напрямую зависят от конструктивного сотрудничества государства и общественности. При этом соответствующие формы диалога и взаимодействия государственных и общественных структур основываются на реализации российского законодательства и принципах политической организации общества, а их качество и прогрессивность обусловливают состояние законности и конституционного правопорядка.
В теории права правопорядок изначально определялся как результат реализации правовых норм. Так он понимался и отечественными дореволюционными государствове-дами (Г. Ф. Шершеневич, Н. М. Кор-кунов), и зарубежными учеными (Р. Иеринг, Г. Елинек)1.
1 См.: Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 1: Введение и общая
В современной доктрине к исследованию правопорядка предлагается применить методологические принципы постклассической юриспруденции, в том числе конструктивизм и антропоцентризм. С этих позиций правопорядок рассматривается как динамически развивающаяся сконструированная модель, содержание которой определяется правосознанием и правовой традицией. Соответственно, правопорядок понимается как постоянная деятельность субъектов права по реализации правовых норм, построенная на внешнем и внутреннем диалоге и ориентированная на представление социума о должной модели правового поведения2.
часть. СПб., 1914. С. 27—33; Иеринг Р. Борьба за право. М., 1874. С. 12—14. В свою очередь, Г. Кельзен идентифицировал правопорядок с государством. См.: Kelsen H. Begriff der Rechtsordnung. 1958. Р. 157.
2 См.: Черногор Н. Н., Пашенцев Д. А. Правовой порядок: доктринальные подходы, ме-
Безусловно, исследуя категорию правопорядка, мы не получим целостного о ней представления,если ее рассматривать исключительно в статичном и, тем более, лишь в специально-юридическом ракурсе. В связи с этим справедливо отмечается об изменении не только подходов, но и «идеологии» восприятия представленного явления, концептуальное значение которого предлагается познавать посредством триады категорий: норма — процесс — результат3.
Конституционно-правовое осмысление правопорядка допускает вариативность исследования и многосторонний подход при анализе данного института, что предполагает формирование устойчивой модели исследования сущности и структуры механизма его практического действия, модернизации и обеспечения. Для установления содержания и направлений развития конституционного правопорядка возможен учет не только общеправовых, отраслевых и специальных юридических знаний и идей, но и востребованных достижений гуманитарных наук. Атрибуты и представления политологии, социологии, культурологии, истории во многом обеспечивают как структурный характер исследования, так и содержательно-функциональное познание правопорядка, установление перспектив его развития в правовой жизни и политической системе общества.
В свою очередь, в системе функционального развития правопорядка важно установить место и роль таких категорий, как конституционный контроль, конституционное правосудие, конституционные гарантии прав человека. В этом плане
тоды и актуальные направления исследования // Журнал российского права. 2017. № 8. С. 14.
3 См.: Свинин Е. В. Теоретико-методоло-
гические вопросы разработки понятийного ряда абстракции «правопорядок» // Государство и право. 2019. № 2. С. 8—10.
вопросы продуктивного и гармоничного развития правопорядка могут быть обеспечены, с одной стороны, комплексом государственных и общественных форм и средств правового воздействия на управленческие отношения; с другой стороны, возможностью введения в механизм правового диалога в качестве объекта контроля и воздействия собственно конкретной системы органов власти (например, исполнительных, законодательных)4.
В этом плане представляется своевременным формирование в российской правовой доктрине парадигмы конституционного правопорядка, под которым можно понимать систему взаимосвязанных принципов, правил, порядка функционирования государственного механизма, опирающихся на положения Конституции РФ и конституционного законодательства, правовые позиции Конституционного Суда РФ в условиях сотрудничества органов публичной власти и ведущих общественных формирований. В таком понимании конституционный правопорядок как один из центральных звеньев российского конституционализма способен гармонизировать государственное и общественное развитие, выступить эффективным гарантом стабильной конституционно-правовой жизни, снизить вероятность реализации конституционных рисков и угроз, необоснованных реформ, нелегитимной политической борьбы.
Конструктивность доктриналь-ного установления института конституционного правопорядка зависит от ряда специальных принципов и внешних условий. Среди них: устойчивость функционирования российской правовой системы и ее отдельных звеньев; учет объектив-
4 См.: Гриб В. В. Законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов РФ как объект общественного контроля // Сравнительная политика. 2016. Т. 7. № 3 (24). С. 41—42.
ной необходимости общественных инициатив; мониторинг состояния законности и эффективности правоохранительной системы; планирование системы общественного контроля и присутствия в механизме государственной власти5.
Для наиболее качественного рассмотрения исследуемой категории важно установить модель конституционного правопорядка, определить ее содержание и значение в правовой жизни адекватно текущему состоянию российского законодательства и стратегии дальнейшего развития государства и общества. По нашему мнению, правовая модель — это система организационно взаимосвязанных и динамично действующих категорий и показателей, сформированных в силу объективных и субъективных факторов общественного развития, необходимых для претворения в реальную действительность, социально-правовую жизнь соответствующих стремлений, идей, предложений, а также получения конкретного результата. Правовая модель может выступить теоретическим описанием процессов или явлений государственно-правовой жизни и состоит из следующих основных элементов (категорий): правовых основ (начал), цели правового регулирования, правовых средств и принципов. В связи с этим С. С. Алексеев указывает: а) на инфраструктуру правовой модели как объективно обусловленное построение узловых звеньев в этой структуре; б) зоны интенсивного правового регулиро-вания6, что также может быть им-
5 См.: Безруков А. В., Тепляшин И. В. Роль общественности в укреплении конституционного правопорядка в России // Российское право: образование, практика, наука. 2018. № 3. С. 36—40.
6 См.: Алексеев С. С. Общие дозволения и
общие запреты в советском праве. М., 1989. С. 41—43, 68—69. При этом авторы в целом поддерживают советскую технико-юридическую доктрину правовой модели и не ста-
плементировано в природу конституционного правопорядка.
Так, правовыми основами правопорядка выступает конституционное законодательство, а также конституционная практика и принципы, подзаконные установления, прежде всего указы Президента РФ и постановления Правительства РФ. В свою очередь, роль Конституции РФ здесь выступает определяющим источником российского права, поправки 2020 г. устанавливают стратегические направления укрепления правопорядка в конституционной сфере общественных отношений.
Цель конституционного правопорядка заключается в создании состояния правомерности конституционных правоотношений, а также формировании условий для претворения в жизнь принципов, норм и стратегических решений центральных органов управления, направленных на укрепление и гармоничное развитие личности, общества, государства. Например, Национальные цели развития Российской Федерации на период до 2030 г. определяют основные направления модернизации российского общества, где центральным элементом является человек, традиции и ценности российского народа7.
Правовые средства — это правовые явления, направленные на обеспечение конституционного правопорядка, что реализуется в деятельности прежде всего правоохранительных органов, а также Президента РФ, палат Федерального Собрания РФ, Конституционного Суда РФ, Верхов-
вят целью определить наиболее полное содержание данной конструкции, зависящей от конкретных задач и сферы претворения, полагая, что этот вопрос может выступить предметом отдельного научного исследования.
7 См. Указ Президента РФ от 21 июля 2020 г. № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года».
ного Суда РФ. Представленные органы выступают центральным звеном в механизме формирования основ конституционного правопорядка. Тем не менее всестороннего, динамичного, комплексного развития данной формы правопорядка, единства и слаженности всего механизма, обеспечивающего его устойчивость и действенность, достичь невозможно без реального участия общественных структур.
Принципы конституционного правопорядка: федерализм, демократизация, взаимное доверие общества и государства, непосредственный учет гражданских инициатив, организованность гражданского общества, широкое использование информационных технологий, укрепление основ социального и правового государства. Более того, важнейшим условием обеспечения правопорядка в подавляющем большинстве современных государств является эффективная реализация конституционного принципа разделения властей. Без участия законодательной власти невозможно сформировать правопорядок надлежащего качества, деятельность исполнительной власти должна быть строго регламентирована законодательством, подконтрольна парламенту и обеспечена судебными гарантиями. В противном случае возникает опасность расширения усмотрения и произвола, что может повлечь риски и угрозы конституционному правопорядку. И предупредить такие негативные социально-правовые явления, создать условия эффективной деятельности органов государства по обеспечению правопорядка призван комплексно и последовательно работающий государственный механизм, в котором законодательная власть занимает предопределяющее место, задает модель и вектор его развития в направлении установления и укрепления правопорядка8.
8 См.: Безруков А. В. Роль органов публичной власти и институтов общественно-
Под инфраструктурой модели конституционного правопорядка можно понимать сопутствующие, окружающие данное явление институты: конституционные традиции, политический режим, технологии правового регулирования, пространственно-временные показатели конституционной практики и проч. При этом инфраструктура предполагает объективную систему, иерархию, взаимосвязь этих институтов, роль в формировании конституционного правопорядка, степень влияния на него.
Зонами (сферами) интенсивного правового регулирования выступают наиболее востребованные конституционно-правовые отношения, предполагающие в них устойчивость конституционного правопорядка, требующие пристального внимания со стороны законодателя, правоприменителя и передовой общественности.
Для качественного установления содержания модели конституционно-правового правопорядка можно обратить внимание на классификацию правовой модели, которая в специальной литературе выступает довольно многообразной. Например, в зависимости от состава правовой модели формируются изоморфные и гемоморфные, в зависимости от цели формирования: структурные, функциональные — сущностные9.
Как видится, теоретико-правовая модель конституционного правопорядка может быть идеальной, фактической и прогрессивной.
Идеальная модель — это конструкция конституционного воз-
сти в обеспечении конституционного правопорядка в России: монография. Красноярск, 2019.
9 См.: Плетников В. С. Понятие и виды моделей в современной отечественной юриспруденции: теоретико-правовое исследование // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Рос-
сийской академии наук. 2016. Т. 16. Вып. 2. С. 126—129.
действия на общественные отношения, которая выступает некоторой абстракцией, предположением, допустимостью в сравнении с реальным состоянием конституционных правоотношений. Параметры, показатели идеальной модели не соответствуют объективным параметрам, сложившейся практике и тенденциям конституционно-правового регулирования.
Фактическая модель характеризуется учетом лишь текущего состояния конституционного законодательства, сложившейся практикой публичного управления, исходными принципами и требованиями законности в механизме функционирования государственного аппарата и базовыми традициями и сферами взаимодействия общества и государства.
Прогрессивная модель основывается на широком использовании ресурсов и вариативности средств и методов укрепления российской государственности, динамичности и эффективности конституционного законотворчества и правоприменения, расширении методов и сфер взаимодействия общества и государства.
Необходимость и перспективность участия общества в формировании эффективной модели конституционного правопорядка не вызывает сомнения. Граждане, их общественные объединения, иные структурные общественные группы развивают свое участие в практической, организационно-управленческой сфере, опираясь на правовые положения и руководствуясь текущей конституционной действительностью. Следует поддержать идею о том, что сегодня складываются предпосылки нового (современного) типа правопорядка, в котором его институциональная основа выступает отражением взаимодействия и противостояния государства и гражданского общества10.
10 См.: Общее учение о правовом порядке: восхождение правопорядка: монография. Т. 1 / отв. ред. Н. Н. Черногор. М., 2019. С. 20.
Объективная востребованность сотрудничества общественных и государственных структур вызвана информационной коммуникацией, усложнением культуры политического управления, поиском общегосударственной идеологии. Сегодня реализуется ряд наиболее прогрессивных форм взаимодействия государства и общественных структур: формирование и деятельность общественных советов при органах государственной власти; участие в правотворчестве и правоприменении; осуществление общественного контроля; участие общественности в специальных процедурах государственного управления, совершенствовании антикоррупционных технологий11. Данные направления выступают магистральными технологиями в вопросах укрепления правового государства, активизации ресурсов гражданского общества, конструктивной апробации новых политических идей в жизни общества.
Вместе с тем модель конституционного правопорядка следует отличать от механизма обеспечения конституционного правопорядка.
Во-первых, модель конституционного правопорядка включает не только функционирование соответствующих государственных и общественных структур, но и установление их взаимного положения (статуса) в конкретных правоотношениях (например, место Счетной палаты РФ в системе парламентского контроля, степень значимости общественного мнения в стратегическом планировании). В свою оче-
11 См.: Цирин А. М., Матулис С. Н, Молчанова М. А. Социальный контроль как ключевой фактор противодействия коррупции // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 4 (65). С. 25—39; Зубарев С. М. Новые технологии общественного контроля: реальность или иллюзия? // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2019. № 43. С. 72—93.
редь, обеспечение конституционного правопорядка определяет надлежащее функционирование государства и общества, концентрируя необходимые усилия законодателя и правоприменителя на определении наиболее значимых направлениях конституционно-правового развития.
Во-вторых, модель конституционного правопорядка характеризует статику, показатель текущей развитости, «зрелости» конституционных процедур и форм деятельности, в том числе в системе взаимодействия государственного аппарата и общественного актива. Здесь можно говорить о том, что конституционный правопорядок как методологическая система, основывающаяся на совокупности взаимосвязанных принципов, средств и форм осуществления режима конституционно-правовых отношений, способен определить динамику и вектор реализации исходных конституционных положений. Тогда как механизм обеспечения конституционного правопорядка в основном ориентирован на конечный результат, позволяющий установить оценку конституционно-правовой практики через систему конкретных показателей (уровень законности, число девиант-ных отклонений в конституционной практике).
В-третьих, «модель» и «механизм обеспечения» конституционного правопорядка следует различать с точки зрения методологии научного исследования. При определении общей парадигмы конституционного правопорядка могут быть задействованы самые различные методы и подходы. В вопросе конкретизации модели конституционного правопорядка в большей мере следует опираться на общетеоретические компоненты анализа (сочетание диалектики и метафизики, идеализация, прогнозирование и проч.). В свою очередь, качественный механизм обеспечения конституционного правопорядка находится в непосредственной корреляционной
зависимости от статистических, социологических и иных показателей.
Представляется, что формирование и дальнейшее научное сопровождение модели конституционного правопорядка требует обновления исследовательского интереса к данной теме. В этом плане качественное обеспечение конституционного правопорядка обусловливает решение ряда следующих значимых вопросов (проблем).
1. Противодействие коррупции и состояние общественного участия. Следует признать, что коррупционные практики, формирование новых форм и технологий незаконного обогащения могут быть приостановлены качеством правопорядка. При этом предлагается ввести индекс правопорядка, формируемый с помощью различных корреляционных показателей и характеристик социально-экономического и политического содержания12. В этом плане крайне значимым представляется определение количественных и качественных значений развития конституционного правопорядка. Важно, чтобы эти показатели отвечали требованиям объективности общественного развития, политической корректности, научной обоснованности, учета технологического и информационного роста общества, соблюдения синхронности общественных интересов и правового государства.
2. Конституционное сопровождение общественного контроля. Качественное развитие контрольных мероприятий со стороны общественных структур на государственном и муниципальном уровнях, использование в этой области обновленных специальных правовых средств и методов надзорной общественной деятельности напрямую обусловлено эффективностью кон-
12 См.: Хабриева Т. Я. Коррупция и правопорядок в фокусе современной юридиче-
ской доктрины // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2016. № 4 (59). С. 7—11.
ституционного законодательства13. Полагаем, что действительное решение вопросов системности и технологичности общественного контроля во многом сопряжено с практикой формирования конституционного правопорядка. В этом плане институт общественного контроля может быть поднят на более высокую ступень своего действия. Законодателю уже сегодня можно приступить к нормированию организационно-управленческих механизмов создания и деятельности союзов, ассоциаций субъектов общественного контроля, которые, в свою очередь, можно допустить к участию в парламентском контроле, информационно-идеологической деятельности, а также к дополнительным формам законотворчества, помимо экспертной работы.
3. Повышение продуктивности деятельности правоохранительных органов. Здесь важно установить конституционно-правовые средства, позволяющие общественности непосредственно участвовать в укреплении законности, обеспечении правопорядка, создании высокого уровня своей безопасности. При этом эффективность функционирования правоохранительной системы в известной степени зависит от управленческого опыта, гибкости законодательства, официальной стратегии борьбы с криминальными проявлениями и организации системы волонтерской (добровольческой) деятельности. В этой системе прямое гражданское участие
13 См.: Тепляшин И. В. Причины возникновения коррупции и роль российской общественности в антикоррупционном механизме // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2011. № 11. С. 536—540; Mikheev D. S, Dudko I. G., Mikheeva T. N. Public Control in the Mechanism of Realization of the Principle of Local Authority Publicity // Mediterranean Journal of Social Sciences. 2015. Vol. 6. Iss. 3. P. 42—46.
и общественное мнение имеют определяющее значение. Более того, в соответствии с п. 4 ст. 2 Федерального закона от 23 июня 2016 г. № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» граждане и общественные объединения участвуют в профилактике правонарушений. В свою очередь, Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» содержит ст. 9 «Общественное доверие и поддержка граждан» и ст. 50 «Общественный контроль за деятельностью полиции», которые достаточно ясно демонстрируют краеугольную «общественную» составляющую в правоохранительной деятельности. В определенной степени данные положения развиваются Федеральным законом от 2 апреля 2014 г. № 44-ФЗ «Об участии граждан в охране общественного порядка». Нормативные основы участия общественности в различных аспектах правоохранительной деятельности внушают позитивные представления о тенденциях такого сотрудничества. Однако на этом фоне настораживает тенденция во многом безразличного отношения общества к различным криминальным проявлениям14.
4. В системе законодательного регулирования участия граждан и их объединений в противодействии преступности также присутствуют некоторые вопросы. Справедливо отмечается, что в Федеральном законе от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» словосочетание «субъекты профилактики» не используется, а в число структур, которые «входят в систему профилактики» (ст. 4), например волонтеры и общественные формирования, во-
14 См.: Тепляшин П. В., Федорова Е. А. Криминологические детерминанты, тенденции и прогноз преступности в Сибирском федеральном округе // Алтайский юридический вестник. 2019. № 1 (25). С. 92—93.
обще не включены. В свою очередь, в Федеральном законе от 28 декабря 2010 г. № 390-Ф3 «О безопасности» не предусмотрено положение относительно активного гражданского поведения в нормируемой сфере, где, например, граждане не наделены возможностью получать разъяснения по поводу ограничения их прав и свобод от органов, непосредственно обеспечивающих безопасность15. Здесь требуется не только устранять отмеченные пробелы конституционно-правового регулирования в данной сфере, но и кодифицировать принципы, критерии, формы, способы такого «сотрудничества» и организационно-правовые средства общественной оценки правоохранительной функции государства.
5. Наполнение баланса конституционной практики в области правопорядка, его объективное состояние во многом обеспечивается качественным и правомерным использованием цифровых технологий. Прозрачность деятельности должностных лиц, формирование общественного мнения, укрепление гражданского общества находится в прямой корреляционной связи с возможностью полноценного доступа к правовой информации, широким использованием телекоммуникационных сервисов и цифровых ресурсов16. Конституционный правопорядок, являясь динамичной составляющей конституционного строя, в свою очередь, способен обеспечить продвижение информационно-технических новаций в сферу диалога государства и общества. Однако процесс имплементации цифровых технологий в правовую сферу должен быть последовательным и аккуратным, обеспечивающим соразмерную
15 См.: Щедрин Н. В. Пределы предупредительной деятельности // Lex russica. 2018. № 9. С. 42, 49.
16 См.: Анненкова И. В., Пильгун М. А., Черногор Н. Н. Медиатизация правовой сферы: к постановке проблемы // Журнал российского права. 2018. № 10. С. 10—12.
интеграцию искусственного интеллекта и аналитического мышления человека, исключая и (или) минимизируя соответствующие риски и угрозы конституционному правопорядку.
6. Конституционный правопорядок как стратегическая модель публично-правового уровня взаимодействия государства и общества. Сегодня можно прогнозировать модернизацию некоторых конституционно-правовых институтов и статуса отдельных органов управления через призму общественного присутствия. Так, представителям юридической науки можно обсудить возможность повышения роли центральных общественных структур в законотворческих процедурах, в системе парламентского контроля. Также перспективным видится создание коллективного «представителя» Федерального Собрания РФ, который бы мог состоять из руководящего звена Государственной Думы РФ, Совета Федерации РФ, а также негосударственных субъектов публичной деятельности (например, представителей Общественной палаты РФ). В данном случае формирование прогрессивной модели конституционного правопорядка может обеспечиваться посредством включенности передовой части общественного актива в деятельность законодательной ветви власти, образования ее коллективного «представителя», необходимого, например, при взаимодействии с главой государства, с органами исполнительной власти. В пределах такого управленческого формата могут рассматриваться вопросы функционирования гражданского общества, его безопасности и внутренней организации, культурного развития и сохранения самобытности его народов, определения ресурсов успешного предпринимательства, формирования активного молодежного сообщества, укрепления национальных традиций.
7. Установление оптимальной идеологической технологии взаимодействия государства и общества. Сегодня можно обратить внимание на отсутствие глубоких теоретических исследований механизма участия общественности в укреплении конституционных основ безопасности, в воспитательных мероприятиях, правовой пропаганде. Представляется важным понять степень значимости психолого-информационного воздействия на правовое сознание людей, их отношение к участию в публичном управлении. Предлагается определить место политического этатизма, социальной организации общественных структур, государственной монополии в формировании конституционного правопорядка.
8. Создание показателей, критериев развития государственного управления, обусловленных качеством конституционного правопорядка. Так, эффективность и реальность претворения в правовую действительность государственных программ, планов, стратегий может актуализироваться, обеспечиваться в условиях системного, упорядоченного состояния конституционного правообразования и конституционной практики. Помимо этого можно говорить о введении в систему оценки состояния конституционных правоотношений параметров и показателей, основанных на состоянии общественного доверия, централизованной оценки деятельности конкретных государственных органов со стороны Общественной палаты РФ, иных общественных структур с непременным использо-
ванием требований цифровизации проводимых мероприятий.
В итоге формируемая конструкция конституционного правопорядка обеспечивает наиболее успешное и эффективное воплощение его принципов в реальную правовую действительность российского общества и государства. Модель конституционного правопорядка можно понимать как основанную на информационных, цифровых, технологических новациях совокупность взаимосвязанных и фактически реализуемых правовых установлений конституционного характера, напрямую отраженных в Конституции Российской Федерации, российском законодательстве, в целях укрепления гражданского общества и демократии, создания условий для прогрессивного развития российской государственности. Наиболее оптимальной моделью конституционного правопорядка является прогрессивная модель, отвечающая передовым и объективно востребованным принципам, средствам, формам, направлениям развития личности, общества и государства.
Представляется, что последующее научное осмысление, формирование контуров и совершенствование модели конституционного правопорядка позволит укрепить механизм его обеспечения и состояние конституционной законности, определить реальное место прав человека в правовой системе общества, консолидировать участие общественных структур в технологии принятия управленческих решений государственными органами.
список литературы
Kelsen H. Begriff der Rechtsordnung. 1958.
Mikheev D. S., Dudko I. G., Mikheeva T. N. Public Control in the Mechanism of Realization of the Principle of Local Authority Publicity // Mediterranean Journal of Social Sciences. 2015. Vol. 6. Iss. 3.
Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989.
Анненкова И. В., Пильгун М. А., Черногор Н. Н. Медиатизация правовой сферы: к постановке проблемы // Журнал российского права. 2018. № 10.
Безруков А. В. Роль органов публичной власти и институтов общественности в обеспечении конституционного правопорядка в России: монография. Красноярск, 2019.
Безруков А. В., Тепляшин И. В. Роль общественности в укреплении конституционного правопорядка в России // Российское право: образование, практика, наука. 2018. № 3.
Гриб В. В. Законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов РФ как объект общественного контроля // Сравнительная политика. 2016. Т. 7. № 3 (24).
Зубарев С. М. Новые технологии общественного контроля: реальность или иллюзия? // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2019. № 43.
Иеринг Р. Борьба за право. М., 1874.
Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 1: Введение и общая часть. СПб., 1914.
Общее учение о правовом порядке: восхождение правопорядка: монография. Т. 1 / отв. ред. Н. Н. Черногор. М., 2019.
Плетников В. С. Понятие и виды моделей в современной отечественной юриспруденции: теоретико-правовое исследование // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2016. Т. 16. Вып. 2.
Свинин Е. В. Теоретико-методологические вопросы разработки понятийного ряда абстракции «правопорядок» // Государство и право. 2019. № 2.
Тепляшин И. В. Причины возникновения коррупции и роль российской общественности в антикоррупционном механизме // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2011. № 11.
Тепляшин П. В., Федорова Е. А. Криминологические детерминанты, тенденции и прогноз преступности в Сибирском федеральном округе // Алтайский юридический вестник. 2019. № 1 (25).
Хабриева Т. Я. Коррупция и правопорядок в фокусе современной юридической доктрины // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2016. № 4 (59).
Цирин А. М., Матулис С. Н., Молчанова М. А. Социальный контроль как ключевой фактор противодействия коррупции // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 4 (65).
Черногор Н. Н., Пашенцев Д. А. Правовой порядок: доктринальные подходы, методы и актуальные направления исследования // Журнал российского права. 2017. № 8.
Щедрин Н. В. Пределы предупредительной деятельности // Lex russica. 2018. № 9.
References
Alekseev S. S. General permissions and the general interdictions in Soviet law. Moscow, 1989. 288 p. (In Russ.)
Annenkova I. V., Pil'gun M. A., Chernogor N. N. Mediatization in Legal Sphere: Problem Statement. Journal of Russian Law, 2018, no. 10, pp. 5—14. (In Russ.) DOI: 10.12737/art_2018_10_1
Bezrukov A. V. The role of government and public institutions in maintaining constitutional order in Russia. Krasnoyarsk, 2019. 268 p. (In Russ.)
Bezrukov A. V., Teplyashin I. V. The Role of the Public in Strengthening the Constitutional Order in Russia. Rossiyskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka, 2018, no. 3 (105), pp. 36—40. (In Russ.)
Chernogor N. N., Pashentsev D. A. The Legal Order: Doctrinal Approaches, Methods and Current Directions of the Research. Journal of Russian Law, 2017, no. 8, pp. 5—16. (In Russ.) DOI: 10.12737/article_597714e7d6a893.66790709
General Theory of Legal Order. Development of Legal Order. Vol. 1. Ed. by N. N. Chernogor. Moscow, 2019. 348 p. (In Russ.)
Grib V. V. Legislative (Representative) State Authorities of Subjects of the Russian Federation as an Object of Public Control. Sravnitel'naya politika, 2016, vol. 7, no. 3 (24), pp. 33—44. (In Russ.) DOI: 10.18611/2221-3279-2016-7-3(24)-33-44
Iering R. The Struggle for Law. Moscow, 1874. 80 p.
Kelsen H. Der Begriff der Rechtsordnung. Logique Et Analyse, 1958, vol. 1, no. 3/4, pp. 150—167.
Khabrieva T. Y. Corruption and Legal Order in the Focus of Modern Legal Doctrine. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2016, no. 4 (59), pp. 5—13. (In Russ.) DOI: 10.12737/21241
Korkunov N. M. Russian state law. Vol. 1: Introduction and general part. St. Petersburg, 1914. Mikheev D. S., Dudko I. G., Mikheeva T. N. Public Control in the Mechanism of Realization of the Principle of Local Authority Publicity. Mediterranean Journal of Social Sciences, 2015, vol. 6, no. 3, pp. 41—46. DOI: 10.5901/mjss.2015.v6n3s7p41
Pletnikov V. S. Concept and types of models of modern domestic jurisprudence: teoretical-legal research. Nauchnyy ezhegodnik Instituta filosofii i prava Ural'skogo otdeleniya Rossiyskoy akademii nauk, 2016, vol. 16, no. 2, pp. 121—135. (In Russ.)
Shchedrin N. V. Limits of preventive activity. Lex russica, 2018, no. 9 (142), pp. 39—53. (In Russ.) DOI: 10.17803/1729-5920.2018.142.9.039-053
Svinin E. V. Theoretical and methodological issues of the conceptual abstraction of series "law and order". Gosudarstvo i pravo, 2019, no. 2, pp. 5—12. (In Russ.) DOI: 10.31857/ S013207690003847-3
Teplyashin I. V. Causes of corruption and the role of russian community in the anti-corruption mechanism. Nauchnyy ezhegodnik Instituta filosofii i prava Ural'skogo otdeleniya Rossiyskoy akademii nauk, 2011, no. 11, pp. 530—541. (In Russ.)
Teplyashin P. V., Fedorova E. A. Criminological determinants, trends and crime forecast in the Siberian federal district. Altayskiy yuridicheskiy vestnik, 2019, no. 1 (25), pp. 89—96. (In Russ.)
Tsirin A. M., Matulis S. N., Molchanova M. A. Social Control As a Key Factor of AntiCorruption. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2017, no. 4 (65), pp. 24—42. (In Russ.) DOI: 10.12737/article_598063fbdc5c18.44760849
Zubarev S. M. New technologies of public control: reality or illusion? Perm University Herald, Juridical Sciences, 2019, no. 43, pp. 72-93. (In Russ.) DOI: 10.17072/1995-4190-2019-43-72-93
Информация об авторах
Андрей Викторович Безруков, главный научный сотрудник Научно-исследовательского центра Академии управления МВД России, ведущий научный сотрудник кафедры теории государства и права, конституционного и административного права Южно-Уральского государственного университета, доктор юридических наук, доцент
Иван Владимирович Тепляшин, доцент кафедры конституционного, административного и муниципального права Юридического института Сибирского федерального университета, кандидат юридических наук, доцент
