CC BY
93
СОВРЕМЕННАЯ ГРЕЧЕСКАЯ ПРОЗА
КаколириИоанна
Магистр филологии, преподаватель кафедры новогреческой филологии Кубанского государственного университета,
г. Краснодар Хорошилова Оксана Анатольевна
Канд. фил. наук, ст. преп. кафедры прикладной лингвистики и новых информационных технологий Кубанского
государственного университета, г. Краснодар
1. Введение в новогреческую литературу. Новогреческая литература насчитывает примерно тысячу лет. Последние двести лет она развивается параллельно с европейскими литературными тенденциями, в ней можно различить черты романтизма, реализма, сюрреализма, модернизма. По мнению авторитетных критиков и исследователей, начало новогреческой литературе положила эпическая поэма Х века «Дигенис Акрит» [6, с. 27]. Она представляет собой первый поствизантийский литературный текст, написанный на новогреческом языке, в отличие от текстов просвещённой византийской литературы того же периода на книжном языке, то есть упрощенном аттическом диалекте [1, с. 9].
Следуя перипетиям истории эллинизма и изменениям в общественно-политической жизни Греции, в истории новогреческой литературы можно выделить следующие периоды:
1. Наследие Византии (Х век-1453г.): а) поствизантийский период: Х век - взятие Константинополя крестоносцами (1204г.); б) период Франкократии: 1204г. - захват Константинополя турками (1453г.). Песни акритов. Рыцарские романы в стихах.
2. Дореволюционный период: 1453г. (захват турками Константинополя) - 1821г. (греческая революция). Народные песни. Возрождение литературы на Крите. Греческое просвещение.
3. Послереволюционный период (1821-1880гг.). Воспоминания борцов революции. Романтизм (Ионическая школа, Афинская школа романтизма). Появление жанра романа.
4. Новейший период (1880-1930гг.). Парнасская школа и символизм. Новая афинская школа. Реализм, натурализм и бытописание.
5. Поколение тридцатых годов: 1930гг. - Вторая мировая война (1940-1945гг.). Сюрреализм. Свободный стих. Модернизм. Развитие городского и исторического романа.
6. Послевоенный период (1945г. - период военной диктатуры (1967-1974гг.). Социальная поэзия, экзистенциалистская поэзия. Неореализм, исторический роман.
7. Современная литература (1974г. - настоящее время). Поколение сомнения. Модернизм, постмодернизм [4, 7].
2. Развитие новогреческой прозы в XX веке 2.1. «Поколение тридцатых годов» и модернизация литературы
В тридцатые годы XX века в прозе отмечается появление тенденций модернизма. Особое распространение получает жанр реалистического романа. Писатели, которые в это время публикуют произведения относятся к так называемому «поколению тридцатых годов» [8]. В их литературном творчестве можно выделить следующие
направления: а) сохранение традиционной манеры, свойственной прозаикам малоазиатского происхождения, которые появляются на литературной сцене незадолго до 1930 г. Родные места служат основным источником вдохновения авторов, составивших так называемую «эолийскую школу», (Стратис Миривилис, Илиас Венезис, Фо-тис Кондоглу, Стратис Дукас,) [1, с. 125]; б) тенденция городского реалистического романа (Космас Политис, Йоргос Теотокас, Ангелос Терзакис, М. Карагацис); и в) тенденция модернизма, которая выражается в нарушении условностей реализма и применении новых методов повествования (Мельпо Аксиоти «Трудные ночи» (1938)). Эту группу часто называют «салоникская школа» в связи с тем, что её основные представители (Стелиос Ксефлу-дас, Никос Гавриил-Пендзикис) жили и работали в г. Салоники [2, с. 178-179].
Отличительной чертой прозы поколения тридцатых годов после наступления диктатуры И. Метаксаса (1936г.) было обращение многих писателей к событиям недавнего или далёкого прошлого, которое проявлялось либо в воспоминаниях детства («Леонис» Й. Теотокаса), либо в жанре исторического романа («Принцесса Изабо» А. Тер-закиса) [1, с. 132]. Данное стремление выступает как добровольная «цензура» самих писателей, направленная против правящего режима, и связано с поиском национального самосознания посредством использования традиции в новых условиях.
2.2. Послевоенная проза
«Суровое десятилетие» 1940-1950гг. (война, оккупация, сопротивление, гражданская война, поражение левых сил в 1949 г.) и его последствия (разруха, бедность, эмиграция, урбанизация, социальные конфликты и потрясения) определили направление послевоенной литературы. Многие прозаики первого послевоенного поколения черпают темы своих романов из собственного опыта, пережитого во время войны и после нее («Блокада» (1953) Александроса Котзиаса, «Пирамида 67» (1950) Реноса Апостолидиса, трилогия Стратиса Циркаса «Дрейфующие города» (1960-1965), отличающаяся использованием модернистских техник повествования) [1, с. 156].
Течение неореализма, сформировавшееся в европейской литературе после Второй мировой войны и описывающее жизнь как она есть или во что она превратилась, соединяется в Греции с политизацией литературы, которая очень интенсивно проявляется в послевоенный период, и напрямую связано с Гражданской войной. В своих произведениях авторы обличают политические и социальные условия, которые сложились в стране: отсутствие свободы, гонения сторонников левого движения, репрессивные государственные механизмы («Люди и дома» (1955) Андреаса Франгиаса, «Кончина нашего маленького города» (1962) Димитриса Хатзиса, «Улица пропасти номер 0» (1962) Менелаоса Лундемиса, «Ошибка» (1965)
Антониса Самаракиса, «Зет» (1966) Василиса Васили-коса).
Другие авторы отдаляются от военной тематики и обращаются с критическим взглядом к темам повседневной городской жизни (Костас Тахцис «Третий брак» (1962), Менис Кумандареас «Мотоциклы» (1962)), скептически воспринимая современные социальные, политические и экономические реалии действительности («Плотина» (1961) Спироса Пласковитиса, «Трилогия» (1961) Василиса Василикоса).
Еще одна группа писателей пытается познать и истолковать современную действительность через историческое прошлое. История дает материал для многочисленных романов, получивших широкую известность (Дидо Сотириу «Земли обагренные кровью» (1962), Мария Иор-даниду «Локсандра» (1963)). Исторический роман этого периода ставит целью изображение исторических событий и общественных взаимоотношений, отодвигая индивидуальность персонажей на второй план [1, с.156]. В 1946г. выходит роман «Житие и деяние Алексиса Зор-баса» - первый из семи исторических в своей основе романов, написанных Никосом Казандзакисом (18831957гг.) в зрелый период его творчества и принесших ему всемирную известность («Христа распинают вновь», «Капитан Михалис», «Последнее искушение», «Братоу-бицы», «Бедняк - человек божий» и автобиография «Отчет перед Эль Греко»),
Жанр рассказа развивают такие авторы, как Анто-нис Самаракис («Требуется надежда» (1954), «Отказываюсь» (1961), «Паспорт» (1973)), Элли Алексиу («За живых» (1972)) и др. Йоргос Иоанну вводит особый вид короткого текста в виде исповеди, граничащий с рассказом, фельетоном и эссе. Сам автор назвал это жанр «пезо-графима» (прозаический текст) («Саркофаг» (1971)),
Писатели второго послевоенного поколения (1960-е гг.) находятся под влиянием идеологических и литературных брожений и художественных течений в Европе. Наряду с русской, английской, французской и скандинавской литературой, широко известными в Греции, получает распространение творчество американских авторов, таких как У. Фолкнер, Э. Хемингуэй и Дж. Стейнбек («Гроздья гнева»), а также работы Ф. Кафки [1, с. 168].
Расцвет литературы 1960-х гг. резко обрывается установлением военной диктатуры (1967г.), определившей конец послевоенного периода в новогреческой литературе.
3. Современная греческая проза
К современной греческой литературе относятся произведения, опубликованные в последнюю четверть ХХ века и первое десятилетие XXI века. По стилю и тематике современная греческая проза не уступает творчеству лучших европейских и американских авторов, о чем свидетельствуют международные награды и многочисленные публикации произведений греческих прозаиков за рубежом.
После падения военной диктатуры (1967-1974гг.), окончания периода издательского «молчания» в знак протеста правящей власти и установления демократии писатели послевоенного периода в произведениях политизированной прозы обличают отсутствие свободы и политические репрессии, обозначившие недавнее прошлое (Дидо Сотириу «Приказ» (1976), Стратис Циркас «Потерянная весна» (1977)), выражают горькое непонимание человека перед произволом механизма насилия и
ставят под сомнение любые идеологии (Арис Александру «Коробка» (1974)) [5].
В то же время появляется большое число молодых авторов, которые родились в десятилетие великой войны и выросли в эпоху, когда греческое общество переживает значительный рост экономики и превращается в общество потребления. Пережив горький опыт семилетней диктатуры, они сохраняют дух сомнения и протеста, расширяя тематику своих произведений за счет перехода к современной действительности и новых техник повествования. Реалистичное описательное изображение человеческой жизни уступает место глубокому психологизму [1, с. 170]. С точки зрения техники, современная греческая проза приобретает характерные черты модернизма.
Актуальные социально-политические проблемы находят отражение в творчестве Маро Дуки (род. в 1947 г.). Автор использует модернистские техники повествования (внутренний монолог, смена угла зрения и др.) и богатые выразительные средства языка («Старая ржавчина» (1979), «Застывшие тополя» (1989)).
Произведения Димитриса Нолласа (род. в 1941 г.) отличаются актуальностью подобранного материала и особым восприятием мира. Основной темой его творчества является жизнь в современных крупных городах, а используемые техники явно заимствованы из языка кино («Афинская нимфа» (1974), «Поликсени» (1974)).
О жизни греческих эмигрантов в Германии повествует роман «Игроки» (1977) Антониса Суруниса (род. в 1942 г.), который впоследствии обращается к жизни асоциальных слоев населения. Для его стиля характерна свобода повествования и неподдельный юмор.
К действительности греческих политических эмигрантов в Советском Союзе обращается роман «Невеста Ахиллеса» (1987) Алки Зеи (род. 1925 г.), которая в основном писала романы для детей и юношества на темы из современной истории («Большая прогулка Петроса» (1971), «Возле рельс» (1977)). В развитие детской и молодежной литературы значительный вклад внесло творчество Жорж Сари (1925-2012 гг.) - «День рождения» (1977), «Нинет» (1993).
Конфликт между человеческим сознанием и общественными институтами становится предметом обширного творчества Йоргиса Йатроманолакиса (род. в 1940 г.)
(«История» (1982), «В долине Афин» (2000), «Мой дед и зло» (2005)).
Проблемами современного общества также пронизаны романы Евгении Факину (род. в 1945г.), которая смело соединяет мотивы постоянного внутреннего поиска своих героинь с разоблачающим вымыслом, сказкой и аллегорией («Астрадени» (1982), «Большое зеленое» (1987), «Сахар на краю» (1991), «Чтобы увидеть море» (2006), «Греческая панорама» (2008)).
Безжалостность современного общества реалистично описана Алексисом Панселиносом (род. в 1943г.) в романе «Великое шествие» (1985), рассказывающем историю простого юноши из народа.
Лиричность языка Маро Вамвунаки (род. в 1948г. ) («Хроника одной измены» (1981), «Старая любовь уходит в Рай» (1990), «Призрак нерастраченной любви» (2008)) придает чувственности описанию человеческих отношений.
В рассказах и романах Зиранны Затели (род. в 1951г.) появляется мир, пронизанный фантастическими чертами, некая вымышленная вселенная, героями которой
выступают архетипы человеческого поведения («Прошлогодняя невеста» (1984), «И со светом волков возвращаются.» (1993), «Страсть тысячи раз» (2009)),
В знакомо-незнакомых местах обитают герои и героини Иоанны Каристиани (род. в 1952г.). Люди существуют в сегодняшнем дне, но корни их уходят в далекое прошлое. В них живы воспоминания, обычаи, даже чувства из других эпох («Маленькая Англия» (1998), «Невесты» (2004), «Мешки» (2010)).
Сюжеты творчества Соти Триандафиллу (род. в 1957г.) разворачиваются в городах-мегаполисах. Темами ее произведений становятся великие события истории и глобальные вопросы (октябрьская революция, феминистское движение, смертная казнь, закат городов, эмиграция) («Подземное небо» (1998), «Карандашная фабрика» (2000), «Редкие земли» (2013)).
В многоцветной палитре современной греческой прозы можно выделить две господствующие тенденции: фантастическая литература и исторический роман.
Современные писатели-фантасты, работая в широком диапазоне тем, выносят на обсуждение острые вопросы действительности: попытки власти обуздать свободное сознание граждан, ужасные последствия технологического развития, стремление массового общества ограничить и без того уже «потерянную» и смятенную человеческую личность. Их произведения создают мир символов и аллегорий, которые отражают постоянную неуверенность существования в коллективе, где ничто не стабильно, где осталось так мало ценностей, и никому не удается достичь хоть какой-нибудь уверенности в завтрашнем дне [11].
Поздний исторический роман характеризует желание преодолеть пограничную линию, которая до этого разделяла врагов и друзей. Современные прозаики обращаются к истории не в поисках источника мировоззренческих истин и четких идеологических основ, подкрепляющих существующую реальность, но чтобы привить действительности некий дух терпимости, сомнения и постоянного размышления над нашей сложной и невероятно раздробленной эпохой [10]. В их произведениях греческий мир напоминает зеркало, в котором отражаются культурные и расовые образы, и сквозь которое мы можем взглянуть в лицо «другому» и увидеть неотделимую часть самих себя. Данный взгляд обращен не только на Восток, который перестает олицетворять собой проклятого доисторического варвара, но и на Запад, который больше не является благородным властителем и превращается в источник технологии, искусства, науки и политической свободы [9].
Новый масштаб жанру исторического романа придают Рея Галанаки (род. в 1947г.) произведениями «Жизнь Измаила Ферика паши» (1989), «Подпишусь Луи» (1993), «Елена, или Никто» (1998), «Век лабиринтов» (2002), «Молчаливые глубокие воды: похищение Тасулы» (2006), Маро Дука «Плывущий город» (1983), «Шапка из пурпура» (2008), «Справедливость - сложная штука» (2010), «Давай расскажем неправду» (2014), Арис Факинос (1935-1998гг.) «Замок памяти» (1993), «Мечта прораба Никиты» (1998), Диамантис Аксиотис (род. в 1942г.) «Малая толика моей жизни» (1999), Мария Ламбадариду - Поту (род. в 1933г.), «Взяли Константинополь, взяли...» (1996), и Никос Темелис (1947-2011) «В поисках» (1998), «Переворот» (2000).
Интерес современной греческой прозы к истории зачастую выражается в форме исторического мета-мифотворчества: вторжение вымысла в биографическую и автобиографическую канву романа, смешение эпистолярного повествования с детективом, исторической пародией и историческим очерком (Т. Феодоропулос, Ф. Скассис, П. Феодоридис, Е. Хузури, Г. Йатроманолакис). Произведения исторического мифотворчества не стремятся найти и оправдать некую историческую правду, напротив их целью является интертекстуальная и понятийно-эрминевти-ческая игра с читателем [9].
Отличительной особенностью современной греческой прозы является появление в ней большого числа женщин-писателей. Господство женщин-литераторов обусловлено тем, что больше половины романов, изданных в это время, написаны женщинами, которые становятся наиболее читаемыми и обсуждаемыми прозаиками этой эпохи и превосходят мужчин-авторов по количеству литературных премий [5]. Тексты писателей-женщин полисти-листичны, отличаются художественным синкретизмом (особое внимание уделяется живописи, музыке, кинематографу), что позволяет создавать обширную систему ассоциаций, апеллировать к чувственной стороне читателя, разнообразить приемы письма. Материал для своего творчества они находят в жизни современного общества, истории и ее персонажах, послевоенной ситуации в Греции и ее роли на международной арене. Большое внимание уделяется теории бессознательного, что отражается в частом обращении к пространству снов, к потустороннему, к фантастическому. Обращение к неомифологизму позволяет писателям разрушать устоявшиеся стереотипы и представления о предназначении и способностях женщины. Однако нельзя говорить о том, что появление женского письма, которое отмечается критиками творчества многих современных женщин-литераторов, формирует некий новый вид творчества, отличный от мужского. Более того, большинство авторов не признают особого характера женской манеры письма и тех ограничений, к которым ведет использование подобного определения. Писатели-женщины, соединяя в своих произведениях реалистичную технику с вымыслом, придают особый колорит современной греческой литературе.
Список литературы:
1. AöavaconouXo; Е., kokkivak^ Е., Mnicxa П. IcTopia NeoeHnviK^ Аоуоте- xvia;, OEAB, Aö^va, 2009. -200 с.
2. Beaton Roderick Eicayrayq стп NeÖTepn E^nviK^ AoyoTexvia. noincn Kai neZoypa9ia 1821-1992, ек5. №ф&п, Aö^va, 1996.- 430 c.
3. Банах Л.С. Лекция: «Творчество Маро Дука в контексте женской прозы Греции конца XX - начала XXI веков» 29/11/2012.
URL: http://www.hfcodessa.org/rus/news.
4. An^apa; К.0. IcTopia ТП; NeoeHnviK^C AoyoTexvia;, £K5. rvracn, Aö^va, 2000.- 946 c.
5. Макридж Питер, Яннакакис Елени Греческая литература в эпоху глобализации, Перевод: Игорь Мокин, Язык оригинала: английский. Опубликовано в журнале: «Иностранная литература» 2008, №2, Статьи, эссе. URL: http://magazines.russ.ru/inostran/2008/2/ma16.htm.
6. noXkn; Aivo; IcTopia тп; NeoeHnviK^c AoyoTexvia;, MIET, Aö^va, 2006.- 446 c.
7. Vitti Mario IcTopia Tnç NeoeXInviK^ç Лоуотехуго^ ек5. OSuccéaç, A0rçva, 1971.- 604 c.
8. Vitti Mario H fevià tou TpiàvTa. ISeoXoyla Kai цорф^, ек5. Ep^ç, Aö^va, 2004.- 358 c.
9. XaTZnßaciXeiou В. Ti yàxvei n cûyxpovn XoyoTexvia GT^v IcTopia; Окт. 2009. URL: http://www.enet.gr.
10. XaTZnßaciXeiou В. H cûyxpovn eUnviKq пeÇoypaфía CTO nayKÔc^io xœPiô, 12/03/2009. URL: http://www.enet.gr.
11. XaTZnßaciXeiou В. Ti aKp^œç eivai n XoyoTexvia tou фavтacтlкoû, 29/07/12. URL: http://www.tovima.gr/books-ideas/article/?aid=468566
SUBJECTIVITY, SUBJECTIFICATION AND THE NARRATOR'S SELF IN ALICE MUNRO'S
FIRST-PERSON NARRATIVE
Khrisonopulo Ekaterina Yurievna
Candidate of Philological Sciences, Dotsent at the Department of Foreign Languages and Linguistics, Saint-Petersburg
State University of Culture and Arts, Saint-Petersburg
The proposed paper aims to explore linguistic techniques of making reference to the narrator and the effects of using such techniques in Alice Munro's short stories included in the collection Dance of the Happy Shades. Nearly all the stories in this collection present first-person narratives and represent, according to G. Genette [4], "homodiegetic" narration. This kind of narration implies the positioning of a narrator within the story - by contrast with "heterodiegetic" narration whose narrator is outside the story. By being inside the story the author integrates two roles - those of narrator and character. As a result of this integration, the narrator and the character are located in the same diegesis, or identical spatiotemporal dimension of the plot (see, for instance, [1; 2; 4]).
Reference to the author in her roles of the narrator and character is effected in Alice Munro's stories mostly through the use of the first-person pronoun I. However, there are instances when the author generalizes over certain events and makes reference to herself by using 'generic' you, as in examples (1) and (2):
(1) That the heart of another person is a closed book, is something you will hear him say frequently, and without regret ("The Office", p. 140).
(2) I hated Business Practice because you had to rule pages of an account book, using a straight pen [...] ("Red Dress", p. 332).
In (1), you obviously refers to the narrator who speaks about what she often heard from her husband. In (2), you and I explicitly correlate, both referring to the narrator who describes her attitude towards a subject at school (I hated) and what she had to do in class throughout the corresponding study course (you had to rule pages of an account book).
The use of the second-person pronoun is not the only way of implicit reference to the narrator in Alice Munro's firstperson narratives or homodiegetic narration in general. Thus, it is mentioned in P. Simpson [6, p. 56 - 62] that in first-person narratives the subject of the story can be referred to through the use of clauses which are headed by anticipatory it and which contain evaluative adjectives (e.g., it was vain that; it was good that, etc.) or verba sentiendi (for instance, it seemed that, it appeared that; it looked as if). In the stories of Alice Munro's Dance of the Happy Shades there are cases of correlative (though not quite identical) uses of I think and it seems, with both expressions indicating the narrator's epistemic stance to what is being described, cf sentences in (3) and (4) from the short story "The Office":
(3) I remember Joyce with a box of crackers in her hand, saying that I had become terribly sick from eating - I think she said sauerkraut - for supper, and that I had called her for help ("The Office", p. 190).
(4) I have no picture of her down on her knees and she would have done it in a minute - so it seems this threat was not carried out ("The Office", p. 191).
In both (3) and (4), the author as a narrator refers to her mental state of retrieving things from memory, but in (3) the narrator is explicitly mentioned through the use of I, whereas in (4) it is a schematic mental picture (it), not the narrator herself that is mentioned in the introductory clause.
Besides correlative uses of clauses with I, generic you and anticipatory it, the texts of Alice Munro's first-person narratives contain alternations of first-person clauses with verba sentiendi and sentences with anticipatory there. Illustrative in this respect is the fragment in (5) from the short story "Dance of the Happy Shades":
(5) I look at the children seated on the floor and I see the same profile repeated two or three times; I see another boy with a very large head, fine as a baby's; there are other children whose features are regular and unexceptional [...] ("Dance of the Happy Shades", p. 485).
Obviously, in (5), the there-clause does not simply describe an existential situation, but provides a periphrasis of perceptual clauses with I see. In other words, the so-called "non-referential" there functions as an implicit reference to the narrator similar to previously mentioned anticipatory it and generic, or narrative you.
Most first-person narratives from Alice Munro's collection Dance of the Happy Shades equally display occurrences with explicit (through first-person clauses) and implicit reference to the narrator (in clauses with generic you, anticipatory it and there). Among these alternatives, firstperson clauses signal the expression of subjectivity in narration, or, according to E. Benveniste [3], the capacity of the speaker to posit himself/herself as a subject. By contrast, reference to the author in clauses headed by either generic you or anticipatory it/there leaves the actual narrator in the background and invokes an imaginary narrator or addressee (you), a schematic mental entity or location (there), as well as a schematic mental frame (it) that receives explication in a subsequent clause. This implicit way of invoking the speaker-narrator('s point of view) is characterized in R. Langacker [5] as subjectification.
Generally, both subjectivity and subjectification are mostly studied in linguistics, in particular, with reference to such a linguistic phenomenon as grammaticalization (see, for instance, [7]). However, the choice of one method of the narrator's self-reference over another one or alternative uses of both methods in a first-person narrative may reveal certain psychological facets of the narrator's presence in his or her
