CC BY
323
Стульникова Э.Ф. ©
Аспирант, кафедра всеобщей истории отделения истории института международных
отношений, истории и востоковедения,
Казанский (Приволжский) федеральный университет
СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЙ РАСКОЛ КАК ПРИЧИНА КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
В КНР
Аннотация
В статье исследуется влияние советско-китайского раскола в международных отношения на проведения Великой пролетарской Культурной революции в КНР
Ключевые слова: Мао Цзэдун, Хрущев, СССР, КНР, Культурная революция.
Keywords: Mao Zedong, Khrushchev, USSR, PRC, Chinese Cultural Revolution.
Истоки Культурной революции требуют понимания реакций Мао Цзэдуна на комплекс различных открытий внутри страны и за рубежом, происходившие в течение десятилетия перед ее запуском. В своих речах Мао Цзэдун часто начинал с глобального обзора, давая своим коллегам оценку революционной ситуации по всему миру, и определяя место китайских политических проблем в этом контексте [1]. Центром этого глобального контекста в последнее десятилетие перед Культурной революцией стал углубляющийся раскол между Москвой и Пекином в связи с поиском подходящей интернациональной политики коммунистического блока и внутренней политики коммунистических стран. С китайской точки зрения, этот конфликт начался после двух выступлений первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева на XX съезде КПСС в феврале 1956 года [1, T.1, c. 44]. Первое выступление, его официальный отчет о работе Центрального Комитета, послужило основой для последующих разногласий внутри блока, втрое выступление, пресловутый секретный доклад «О культе личности» немедленно разозлил Китай.
Делегация КПК не была допущена к сессии 25-го февраля, когда озвучивался секретный доклад, а была оповещена о нем сразу по его окончании . Г нев китайцев имел две причины. Во-первых, атаки на Сталина и его культ личности имели явные посылы к культу Мао Цзэдуна, и китайская пропаганда быстро дифференцировала роли этих двух диктаторов.
Второй причиной китайского гнева стало возможное влияние на мировое коммунистическое движение. Пекин считал верхом безответственности вдруг разрушить образ человека, который был безоговорочным лидером и образцом совершенства всех добродетелей для всех коммунистов. Последствием этого считалось Венгерское восстание и ренегатство тысяч коммунистов по всему Западу. В безуспешной попытке предупредить подобные последствия КПК напечатал несколько статей о Сталине как о «выдающимся борце марксизма-ленинизма», подчеркивая, что его заслуги намного перевешивают его ошибки, какими бы серьезными они не были [4, c 45-48].
Но это были идеологические инновации в публичном отчете Хрущева, которые послужили полем для последующих полемик между КПК и КПСС. Хрущев пересмотрел ленинистскую доктрину в двух направлениях: он объявил, что война между коммунизмом и империализмом не является фатально неизбежной, и он предвидел возможность мирного, а не революционного, перехода к социализму, таким образом, лишая коммунистов возможности прихода к власти. На тот момент, китайская пропаганда поддержала его мысли о войне и не озвучила никакого несогласия по поводу мирного перехода. Такая позиция соответствовала тогдашней китайской приверженности к идеям мирного сосуществования, она открывала возможности для посольских переговоров с США, а также культивировала
© Стульникова Э.Ф., 2015 г.
дружественные отношения с «буржуазно-националистическими» правительствами стран Азии, лидеры которых не были бы в восторге услышать, что их режимы созрели для революции, вместе с внутренним смягчением после долгих лет классовой борьбы [4, с. 4243].
Но после того, как Мао Цзэдун повернул налево во внутренних и внешних делах в середине 1957 года, КПК начала гонения на КПСС по этим вопросам. Позже в этом же году на праздновании 40-летия Великой октябрьской революции, Мао Цзэдун, вдохновленный запуском первого советского спутника, объявил, что восточный ветер преобладает над западным. Он выражал несогласие с советским руководством по поводу хрущевских инноваций о войне и мире и о мирном переходе, и даже сумел внести дополнения в совместное соглашение правящих коммунистических партий, однако советские взгляды всё еще преобладали [1]. В одной из своих речей он даже намекнул своим коллегам -коммунистическим лидерам, что мог бы с невозмутимостью наблюдать третью мировую войну, в которой возможно погибнет половина человечества, если бы после нее наступил бы социализм [2].
С советской точки зрения, Мао Цзэдун проявлял не дюжую изворотливость, чтобы спровоцировать такое столкновение, как советско-американский обмен ядерными бомбами. 13 июля 1958 года западно-ориентированный политический режим в Ираке был свергнут левым генералом, Американские и Британские отряды были отправлены в Ливию и Иорданию, чтобы со всем уважением поддержать и укрепить те прозападные режимы, которые оставались, помимо этого широко обсуждалась возможность вторгнуться в Ирак и свергнуть только что установившийся режим. Китайская реакция была куда воинственнее советской. Несомненно, Хрущев боялся советско-американской конфронтации на южных границах СССР, в связи с этим он дважды созывал срочный саммит Совета Безопасности ООН, постоянных представителей в нем США, Великобритании и Франции, а также Индии и генерального секретаря ООН, «чтобы предотвратить разгорающийся конфликт» [4, с. 92]. Конфликт так и не разгорелся, но напряженность советского лидера по поводу западной активности против нового иракского режима была очевидна для всех. Позже, его сын признавал, что вначале Хрущев сильно нервничал, но «в разгар битвы чувствовал себя как рыба в воде» [7, с. 402].
Мао Цзэдун и его коллеги считали по-другому. С их точки зрения советская реакция была малодушной и нетоварищеской: нетоварищеской потому что Хрущев привлек к совещанию Индию, и не упомянул КНР, а также потому, что он изначально хотел провести совещание под покровительством ООН, членом которой Китай не являлся; малодушной потому что, как утверждала официальная газета КПК, Жэньминь Жибао, это было не время для мирного разрешения конфликта. Наоборот, добровольные армии, вне зависимости от СССР, должны быть посланы на Ближний Восток, чтобы защищать иракскую революцию. Как только стало понятно, что Запад не будет вторгаться в Ирак, тон Хрущева стал напоминать китайский. Когда конфликт разгладился, Хрущев прибыл с секретной поездкой в Китай, чтобы нивелировать ущерб и урегулировать другой животрепещущий вопрос в советско-китайских отношениях: о совместных военных силах, включая то, что Китай возмущенно называл «совместный флот в Китае, чтобы доминировать на прибрежной зоне и блокировать нас самих» [4, с. 94-96].
Отношения были поверхностно урегулированы между двумя лидерами в посиделках у плавательного бассейна Мао Цзэдуна, и поэтому можно говорить о том, что визит действительно был совершен. Советские предложения были отвергнуты, но Председатель всё же был намерен продемонстрировать Хрущеву, как он должен вести себя с США, так как «восточный ветер превалирует над западным». Уроком послужил кризис в тайваньском проливе в августе-сентябре 1958 года [3, c. 75].
23 августа, спустя три недели после возвращения Хрущева в Москву, Китай начал обстреливать остров Цзинмэнь, который находился под контролем партии Гоминьдан, и срывал все попытки националистов вновь начать снабжение этого острова. Целью казалось
заставить силой отозвать гарнизоны или добиться их капитуляции, таким образом, продемонстрировав неспособность американцев помочь своим союзникам. Афера провалилась, когда государственный секретарь Джон Фостер Даллес выразил намерение США конвоировать гоминьдановские освободительные суда, и прямое китайскоамериканское столкновение казалось неизбежным. В действительности, кризис продемонстрировал больше нежелание Советского Союза помогать их союзнику, несмотря на советско-китайский договор 1950 года, если была хоть малейшая возможность быть вовлеченным в советско-американский обмен ядерными боеголовками. Только после того, как Китай отступил от прямой конфронтации с США, Хрущев написал президенту Эйзенхауэру, что нападение на КНР будет расцениваться как нападение на Советский Союз [4, с. 96-100].
Неудовольствие Мао Цзэдуна осторожностью СССР осложнилось тем, что Хрущев решил отказаться от секретного соглашения с КНР о передаче образца атомной бомбы с разъяснениями атомных технологий. За этим последовало нетоварищеское решение СССР занять нейтральную позицию по отношению к приграничным конфликтам между КНР и Индией. В глазах Китая Хрущев жертвовал национальными интересами своего главного союзника ради попыток мирного сосуществования с США и культивировать дружбу с буржуазными националистическими лидерами Третьего Мира, такими как премьер Индии Неру. Обе эти цели были расценены Мао Цзэдуном как отражения неприятных ревизий доктрины ленинизма Хрущевым в его докладе XX съезду КПСС [4, с. 225-226]. Образно выражаясь, Хрущев втирал соль в душевные раны Китая, когда он практически прямиком из поездки в США прибыл в Китай на празднование десятой годовщины коммунистической революции 1 октября 1959 года и открыто заявил сердитым хозяевам торжества, что Эйзенхауэр был человеком мира, а не войны. С этого момента началась судьбоносная одержимость Мао Цзэдуна так называемым «ревизионизмом»
Мао Цзэдун выбрал девяностую годовщину дня рождения Ленина, 22 апреля 1960 года, чтобы запустить четыре главные полемики против ревизионизма, хотя и не указывая пальцем прямиком на Москву. Лозунг «Да здравствует ленинизм!» поднял полемику на идеологический уровень, показывая таким образом, что эти вопросы принципиальны и что Председатель не отступится от них [6, с. 39-56]. В этот год произошла серия горячих советско-китайских столкновений на коммунистических собраниях, которые, в конце концов, настолько сильно вывели из себя Хрущева, что в июле он распорядился об отзыве 1400 советских специалистов, которые работали в Китае над программой развития страны. Последующая отправка в ноябре 1960 года китайской делегации высшего уровня, возглавляемой Лю Шаоци, второй фигурой в КНР после Мао Цзэдуна и уже известный преемник Мао на позиции главы государства, дала только косметическое перемирие. Заключение, которое было сделано 81 коммунистической партией, присутствующих на переговорах, представляло собой уже знакомую комбинацию советских позиций с китайскими дополнениями [6, с. 264-292].
Большую часть последующих восемнадцати месяцев китайские лидеры были заняты борьбой с изнурительным голодом, возникшим в последствие политики «Большого скачка». Однако советско-китайский конфликт все еще продолжал тлеть, несмотря на то, что другие коммунистические партии пытались примирить две стороны. В отношениях преобладала поверхностная вежливость, тогда как китайцы разносили югославских коммунистов взамен КПСС, а Советы обвиняли пекинского союзника Албанию как суррогат КПК.
Такая схема прозрачных намеков была отметена в 1963 году. Китай решил, что договор о запрещении испытаний ядерного оружия, заключенный 25-го июля между СССР, США и Великобританией, был способом Хрущева не позволить КНР вступить в ядерный клуб. В ходе девяти полемик, происходивших с сентября 1963 года по июль 1964 года, Китай высказал свои причины для разрыва с КПСС. Они включали толкование вопросов о Сталине, войне и мире, мирном сосуществовании, мирном переходе к социализму и хрущевском ревизионизме. Самой главной из дискуссий была девятая «О хрущевском фальшивом
коммунизме и уроках для всего человечества», опубликованная 14 июля 1964 года [5]. Она содержала в себе те самые оправдывающие обстоятельства, которые потом вылились в то, что стало Культурной революцией.
Литература
1. (1949-1976) (Мао Цзэдун чжуань) Избранные сочинения Мао Цзэдуна (1949-1976) в 2 т. Пекин, 2003.
2. (Цзяньго илай Мао Цзэдун вэньгао). Записи Мао Цзэдуна со времен образования государства, в 13 т. Пекин, 1987-1998.
3. й^Й^: У Ленси. (Уо циньшень цзинлидэ жуган чжунда
лиши шицзянь пяньдуань) Вспоминая Председателя Мао: фрагменты великих исторических событий, свидетелем которых я был. Пекин, 1995. С. 75.
4. Roderick MacFarquhar. The Origins of the Cultural Revolution - 3 vols./ MacFarquhar Roderick - New York, 1974 - 1997.
5. The Polemics on the General Line of the International Communist Movement / Peking, 1965.
6. The Sino-soviet Dispute / G. F. Hudson, Richard Lowenthal, Roderick MacFarquhar, eds.,. New York, 1961. P. 39-56.
7. Таубман У. Хрущев / У. Таубман, Пер. С англ. Л. Холмогоровой - М.: Молодая гвардия, 2005. -(Жизнь замечательных людей).
