CC BY
49
УДК 930
СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ И ГЕРМАНСКИЙ ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ: ОБЩЕЕ И РАЗЛИЧНОЕ В МЕТОДАХ УПРАВЛЕНИЯ,
РЕАЛИЗУЕМЫХ НА КУБАНИ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (1941 - 1943)
© 2013 г. Л.В. Радичко
Проводится сравнение между методами управления, применяемыми на Кубани в 1941 -1943 гг. советскими краевыми органами власти и германским оккупационным режимом. Анализируются сходные методы (действия), характерные для политики обоих тоталитарных государств. Выявляются причины, почему население Кубани поддержало советскую власть, а политика фашистских оккупантов закончилась крахом. Акцентируется внимание на содержа-
Радичко Любовь Викторовна -соискатель,
Кубанский государственный университет, ул. Ставропольская, 149, Краснодар, 350040. E-mail: [email protected].
Radichko Lyubov Viktorovna -Competitor,
Kuban State University,
Stavropolskaya St., 149, Krasnodar, 350040.
E-mail: [email protected].
нии пропаганды, применяемой как инструмент воздействия обеими сторонами. Советская пропаганда, в основе которой лежала идея патриотизма и спасения Отчизны, обрела широкую поддержку. Германская пропаганда, лишенная такой идеи, не могла скрыть захватнические цели оккупантов и потерпела поражение, как и вся политика гитлеровцев на Кавказе.
Ключевые слова: методы управления, тоталитарное государство, пропаганда, патриотизм, оккупационный режим.
This article is dealing with the comparison of control methods used on the Kuban in 1941 - 1943 by the Soviet regional authorities and the German occupation regime. Similar methods (actions) typical for both states' policy (USSR and Nazi Germany) are being analyzed there: community mobilization, forced labor, wide ideology propaganda, agitation, attempts to attract Cossacks to their side, repression of a separate category of population. The reasons of the Kuban's population support the Soviet authorities but not the Nazi invaders with their similar influence methods are also being identified. This article focuses attention on propaganda's content applicable by the both states. The purpose of propaganda: win the Kuban's population over to their side. The Soviet propaganda which was founded on the idea ofpatriotism and salvation of the fatherland gained support. German propaganda with the lack of such idea couldn't hide invasive aims of occupiers and lost as well as the policy of Nazis in the Caucasus.
Keywords: methods of control, totalitarian state, propaganda, patriotism, occupation regime.
Актуальность исследования объясняется, во-первых, самой тематикой Великой Отечественной войны, которая всегда будет иметь непреходящее значение в мировой истории, вследствие решающей роли советского народа в разгроме фашизма. Во-вторых, представляется крайне важным изучение бесценного опыта работы советского правительства (в частности, краевых органов власти) в чрезвычайных условиях войны, которое, несмотря на беспрецедентные трудности, справилось со всеми возникшими перед ним задачами. Это имеет значение и для настоящего времени, так как по-прежнему актуален поиск эффективной системы государственного управления, где наиболее оптимально сочетались бы принципы централизма и самоуправления, жесткой государственной вертикали и демократии.
Особое значение имеет обращение к событиям, происходившим на оккупированной территории. Установившийся там режим чрезвычайной власти отразил наиболее существенные проблемы войны, ее цели и характер. Отношения оккупантов и жителей захваченных областей во многом предопределили исход войны. Результаты исследования этого процесса могут внести вклад в разработку таких перспективных направлений, наметившихся в отечественной науке, как проблемы альтернативности в развитии России; «кризисной» ментальности; поведения человека в экстремальных условиях, «образа врага» в массовом сознании советского общества [1, с. 3].
Цель данной работы - анализ некоторых методов управления, сходных по своей форме, применяемых в отношении гражданского населения Кубани в 1941 - 1943 гг. как советскими краевыми органами власти, так и оккупационной администрацией.
Исследуются причины, почему при сходных методах управления население края поддержало советскую власть, а политика фашистских оккупантов на Кубани закончилась провалом? Выявляется общее и различное в пропагандистской работе с населением как советской, так и оккупационной структур власти. Прослеживается эволюция репрессивной политики режимов. Определяется значение принудительного труда в экономической политике оккупантов на Кубани, а также роль трудовой повинности и административных мер советского правительства для становления мобилизационной экономики края в указанный период.
Нами затронуты лишь те методы управления, которые, полагаем, являются наиболее сходными по своей форме как для немецкой, так и для советской структур власти: массированная пропаганда и агитация, мобилизация трудоспособного населения, его привлечение к трудовой повинности, репрессии против нелояльных категорий населения.
Чем же объясняется сходство методов управления, применяемых органами власти стран с различным государственным строем (капиталистическим - в Германии, социалистическим - в СССР)? Очевидно тем, что как в том, так и в другом госу-
дарстве функционировали однородные политические режимы, тоталитарные по своей форме.
По мнению некоторых исследователей, в гитлеровской Германии и СССР эпохи правления Сталина существовали две наиболее концентрированных формы тоталитаризма, базирующиеся на различных видах нетерпимости (расовой - в Германии, классовой - в СССР) [2]. Характерными признаками тоталитарного режима являются: высокая концентрация власти, культ вождя и слепая вера масс в его магическое всесилие, однопартий-ность, отсутствие легальной оппозиции, политические репрессии против своего народа, идеологизация всей жизни общества [3].
Данные признаки присутствовали в правлении обеих стран. Для тоталитарного режима характерен присущий только ему политический инструментарий: силовые акции против мирного населения (мобилизация, депортация, репрессии); навязывание всему обществу моноидеологии, призванной оправдать негативные действия, предпринимаемые властью для удержания господствующих позиций; использование принудительного труда, массированная пропаганда и т.д. Подобный политический инструментарий применялся как с одной, так и с другой стороны в годы Великой Отечественной войны в отношении гражданского населения Кубани.
Рассмотрим направленность, акценты и механизм воздействия как советской, так и оккупационной пропаганды, ее действенность и результат.
Итак, цель обеих пропагандистских машин состояла в привлечении на свою сторону населения Кубани, создание социальной опоры для своей власти, вовлечение наибольшего числа людей в трудовой процесс на пользу своего государства. Использовались сходные пропагандистские приемы: критика и очернение политики оппонента, апология действий вождя режима, дифференцированный подход (адресное обращение к тем или иным категориям населения - крестьянам, рабочим, интеллигенции, военнообязанным, молодежи и т.д.), призыв к сотрудничеству и агитация в поддержку проводимых мероприятий.
В основе нацистской пропаганды лежала критика сталинского режима. Уже в первых номерах оккупационной прессы подчеркивалось, что большевики развязали настоящую войну против своего народа: «много людей было замучено в казематах НКВД, много сослано в Сибирь»; «многострадальная Кубань перенесла много бед от жидо-большевистской власти» [4]. Особое внимание уделялось коллективизации и раскулачиванию,
когда «тысячи опухших от голода людей расстреливали, сажали в тюрьмы, выселяли». Указывалось также на то, что советская власть уничтожила русскую культуру: «храмы были превращены в вертепы, а школа в агитационный клуб», что «господство жидов» нанесло непоправимый ущерб сельскому хозяйству, а политика «выжженной земли», проводимая по приказу Сталина, стоила Кубани более 570 млн рублей, к тому же свыше 20 тысяч человек стали безработными в результате ликвидации их предприятий [4].
В Адыгее в оккупационной прессе в пропагандистских целях сообщалось, что в подвале местного НКВД при вступлении немецких войск в Майкоп было найдено около 70 сожженных трупов. Сообщение начиналось с призыва: «Горцы! Знайте о кровавой расправе чекистов над вашими братьями!» [5].
Что касается советской пропаганды, то она не скупилась на эпитеты в отношении фашистских оккупантов: «клика кровожадных фашистских правителей», «двуногие звери», «банда людоеда-Гитлера» и т.д. Заголовки статей в газете «Большевик» первых дней войны говорят сами за себя: «Разгромим врага», «Раздавим фашистскую гадину!», «Волна народного гнева», «Смерть фашистским разбойникам!» и т.д.
Советская пропаганда военного времени прилагала много усилий для формирования собирательного «образа врага» - фашистского оккупанта, несущего смерть и разрушения. Призыв: «Раздавим фашистскую гадину!» сопровождался в газетах рисунком, на котором был изображен красноармеец, штыком винтовки пронзающий змею с высунутым жалом [6]. Советская пропаганда активно разоблачала захватническую сущность «нового порядка» на Кубани, например, введение немцами нового порядка землепользования сопровождалось следующей критикой в советской прессе: «Сейчас они дали вам землю - вы ее засеваете. Но если гитлеровцы дальше будут находиться на нашей земле, они отберут у вас весь урожай и увезут его в Германию. Фашистские бандиты - это волки в овечьей шкуре» [7]. Много публикаций в кубанской прессе военного времени было посвящено зверствам гестапо, уничтожению жителей с помощью «душегубок» и другим репрессивным акциям немецких оккупантов на Кубани.
В центре как немецкой, так и советской пропаганды всегда находился образ вождя нации - мудрого, великого, всесильного, ведущего народ к передовым свершениям. В оккупационной прессе в ряде статей описывался рельефный образ Гитлера - вождя
нации, проникшегося нуждами народа и много сделавшего для его процветания. В частности, указывалось, что «в Германии также было тяжело трудовому народу, пока великий вождь Адольф Гитлер не выгнал из своей страны всех капиталистических эксплуататоров и не ввел национал-социализм» [8]. Чтобы сформировать положительный образ своего вождя в глазах оккупируемого населения, на улицах вывешивались плакаты с изображением Гитлера и улыбающегося русского крестьянина, сопровождавшиеся надписью: «Фюрер дал мне землю».
Что касается советской прессы, то она еще до войны наделяла великого вождя Сталина различными превосходными эпитетами: «отец и учитель», «великий продолжатель дела Ленина», «зодчий социализма», «гениальный полководец», «военный гений», «корифей науки», «друг детей», «великий вождь всех времен и народов» и т.д.
С началом войны образ Сталина был поставлен в центр советской пропаганды. Широко известный всему народу агитационный призыв военных лет: «За Родину, за Сталина!» впервые прозвучал в советской прессе уже на следующий день после начала войны. Советская пропаганда связывала надежды победить жестокого врага с именем Сталина: «Сталин с нами - победа обеспечена!» - такие лозунги печатались крупными буквами на передовых страницах газет.
Как правило, исходной точкой очередной пропагандистской волны становились опубликованные в центральных газетах или произносимые по радио речи Сталина, которые затем тиражировались краевой, областной или районной прессой. Некоторые отрывки из них расходились на цитаты: «Наше дело правое - победа будет за нами», «Все для фронта, все для победы!» и т.д. В своем обращении к советскому народу 6 ноября 1941 г. Сталин призывал устранить у нас недостаток танков и самолетов, объясняя этим неудачи Красной Армии в первый период войны. Это было сразу же подхвачено советской прессой и привело к многочисленным акциям по сбору средств на строительство военной техники. Так слово вождя получало реальное воплощение.
Советская пропаганда, призывая народ к объединению перед лицом грозной опасности, использовала дифференцированный подход, апеллируя к тем или иным слоям населения (колхозникам, рабочим, военнообязанным, учителям, школьникам, женщинам-домохозяйкам и т.д.), нацеливая их на определенные действия: рабочих - на перевыполнение плана, колхозников - на снабжение фронта, школьников - на сбор металлолома, помощь в уборке уро-
жая. Главный тезис советской пропаганды, тиражируемый всеми средствами коммуникации - помощь фронту и доблестной Красной Армии, воюющей с жестоким врагом.
Массированное воздействие советской политической пропаганды было направлено на советское колхозное крестьянство, которое должно было кормить и снабжать всем необходимым фронт и страну. Наибольшее количество публикаций в кубанской прессе военного времени содержит в себе прямое или косвенное обращение к «казакам-колхозникам», которых товарищ Сталин призвал «работать на полях, не покладая рук и давать фронту и стране все больше и больше хлеба, мяса, сырья для промышленности» [9]. Обращение советской пропаганды носит конкретный характер, призывает к определенным действиям: «Уберем вовремя урожай с наших полей!», «Создадим могучее народное ополчение!», «Увеличим производство винтовок, пулеметов, орудий, снарядов, самолетов, танков!», «Организуем охрану заводов и электростанций!».
В этой связи самый главный агитационный призыв военных лет - сплотиться вокруг партии Ленина - Сталина, объединить все силы для разгрома врага, обрел понятную всем и каждому формулировку: «Все для фронта, все для победы!».
Гитлеровская пропаганда на оккупируемой территории Кубани также призывала население к сотрудничеству с немецкой администрацией, делая акцент на преимуществах «нового порядка» по сравнению с советской властью. Однако реалии политики оккупантов входили в видимое противоречие с пропагандистскими лозунгами, чем было обусловлено отсутствие позитивных результатов.
Как уже указывалось, и советская, и оккупационная власть на Кубани привлекала граждан к трудовой повинности путем мобилизации трудоспособного населения на строительство оборонительных сооружений, уборку урожая, восстановление разрушенной промышленности и т.д. Обе стороны были вынуждены в условиях войны восполнять мобилизованной рабочей силой бреши в трудовых ресурсах, образовавшиеся вследствие оттока значительной части трудоспособного населения в армию. Острый дефицит рабочей силы и многократно возросшая потребность воюющих государств в трудовых ресурсах обусловили необходимость в применении чрезвычайных акций в области трудовых отношений.
Советское правительство издало ряд постановлений и указов, направленных на преодоление
острого дефицита рабочей силы, возникшего в период войны. Указ Президиума Верховного Совета (ПВС) СССР от 22.06.1941 г. «О военном положении» позволял привлекать граждан к трудовой повинности для выполнения оборонных работ и других действий по распоряжению военных властей. Указ ПВС СССР от 26.0.1941 г. «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время» предоставлял право руководителям предприятий и организаций устанавливать обязательные сверхурочные работы до 3 часов в день при шестидневной рабочей неделе и полной отмене отпусков [10, с. 702 - 703]. Это позволило почти на треть увеличить загрузку производственных мощностей без привлечения дополнительной рабочей силы.
Указ ПВС СССР «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий» от
26.12.1941 г. объявлял их мобилизованными и устанавливал уголовную ответственность за самовольный уход, приравняв его к дезертирству. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от
13.04.1942 г. «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» увеличивало минимум трудодней для колхозников в полтора раза. Теперь он равнялся 150 трудодням в год для взрослых и 50 трудодням для подростков с 12 лет [10, с. 704]. Действие этого постановления, а также мобилизация жителей городов на сельхозработы помогло восполнить убыль в трудовых ресурсах колхозов и совхозов.
Руководство Краснодарского края использовало привлеченные трудовые ресурсы в частности на уборке пропашных технических культур осенью 1941 г., на строительстве оборонительных сооружений в крае в ноябре 1941 - марте 1942 г., на сельскохозяйственных работах летом 1942 г., в процессе восстановления разрушенной экономики края в 1943 - 1944 гг. и др. К трудовой мобилизации привлекалось все трудоспособное население (мужчины от 16 до 55 лет, женщины от 17 до 45 лет), в основном это были жители городов, не занятые в производстве. На сельскохозяйственных работах в летнюю пору были заняты учащиеся школ, учителя, студенты, пенсионеры, эвакуированное население. Например, в сельском хозяйстве Кубани летом 1941 г. работали 52 тыс. учащихся и 5 тыс. учителей, на уборке урожая 1942 г. - 80 тыс. школьников и более 3 тыс. учителей [11]. Эффективность труда была довольно высокой, об этом говорят как газетные сообщения, так и отзывы районных и краевых руководителей.
Разумеется, введение чрезвычайных мер в области трудового права, устанавливающих на период войны особый режим на производстве, повышенную меру ответственности, а также систему мобилизаций и повинностей, способствовало созданию в стране экономики военного времени и концентрации всех сил для отпора врагу. Однако никакие административные меры правительства не смогли бы заставить людей трудиться с такой отдачей и самоотверженностью, как чувство подлинного патриотизма.
Не нуждается в утверждении тезис о том, что без самоотверженного труда в тылу победа над фашизмом была бы невозможной. Героический труд тружеников тыла был результатом осознания народом патриотического долга защиты своей Родины от захватчиков и в конечном итоге наряду с героическими действиями воюющей Красной Армии предопределил исход войны. Кубань внесла весомый вклад в решение продовольственного вопроса в годы Великой Отечественной войны благодаря самоотверженному труду крестьян, работавших не по принуждению, а с глубоким осознанием значимости своего дела.
Что касается использования принудительного труда оккупантами, то здесь наблюдалась обратная ситуация - имели место экономический саботаж, пассивное сопротивление, когда люди работали не в полную силу. Так, например, на Майкопских нефтяных промыслах оккупантам удалось получить в 1942 г. лишь около 10 % от того количества нефти, которая добывалась здесь год назад [12, с. 208]. Не выдерживают никакого сравнения результаты усилий оккупационных властей по организации сельскохозяйственных работ в регионе до и после оккупации. При том же количестве рабочей силы в Краснодарском, Ставропольском краях, Ростовской и Сталинградской областях, а также в закавказских республиках посевы озимых составили менее 50 % довоенного уровня, а в отдельных местностях - лишь около 20 % [13]. Все сельскохозяйственные работы, проводимые оккупантами на Северном Кавказе, по их собственной оценке проходили плохо, с низким результатом.
Нельзя не упомянуть о такой форме принудительного труда, как вывоз кубанской молодежи на каторжную работу в Германию. Данным акциям оккупанты придавали большое значение, так как нехватка рабочих рук в III рейхе стала катастрофической. За период оккупации с территории Краснодарского края в Германию было вывезено 130 581 человек, в том числе 81 089 женщин и 38 022 ребенка в
возрасте до 16 лет [14]. Условия их труда и жизни в восточных областях Германии были настолько тяжелыми, что лишь немногим кубанцам удалось дожить до освобождения и вернуться домой.
Немцы не смогли полностью использовать экономический потенциал захваченной территории Кавказа и Кубани из-за массового сопротивления населения, проявлявшегося в экономическом саботаже, в выведении из строя оборудования, порче продукции, диверсии на восстанавливаемых оккупантами предприятиях и т.д.
Именно принуждение и насилие не позволили захватчикам заручиться поддержкой большинства местного населения. Режим принудительной власти, лишенной социальной опоры, был обречен - и в этом главная причина краха германской оккупационной политики. Немаловажным фактором, оттолкнувшим население Кубани от носителей «нового порядка», стало применение репрессий против мирных граждан.
Проведение репрессивных акций среди населения в период Великой Отечественной войны осуществлялось и органами советской власти, и оккупационным режимом. Это было обусловлено как самой природой тоталитаризма, так и военной обстановкой. Репрессии использовались как метод управления в чрезвычайных условиях. Здесь необходимо подчеркнуть, что предметом рассмотрения и анализа является эволюция репрессивной политики сталинского и германского оккупационного режимов на Кубани в 1941 - 1943 гг.
С началом войны, когда советскому руководству было необходимо решать актуальную задачу военной защиты государства от мощного агрессора, жизненно важным являлось обретение всенародной поддержки, социальной опоры власти, без чего была бы невозможной победа над врагом. В этих условиях руководством страны была дана установка на отход от массовых репрессивных акций, что подтверждают слова прокурора Краснодарского края В.И. Колесникова, который, выступая на IX Пленуме крайкома ВКП (б) и крайисполкома 19 ноября 1941 г., сказал, что «наша задача - быстро ликвидировать ошибки и организовать свою работу так, чтобы помогать партийным и советским организациям, не допуская массовых репрессий» [15, л. 17 - 19].
Ту же мысль выразил и начальник краевого Управления НКВД К.Г. Тимошенков в своем выступлении на этом же Пленуме. Обсуждая плохую организацию работ на строительстве оборонительных рубежей в крае, он указал на то, что «... слабо еще ведут партийно-массовую работу среди людей
районные парторганизации. Органы НКВД провели ряд арестов (лиц, дезертировавших со строительства. - Л.Р.), но репрессии - эта не та мера, которая поможет мобилизовать население». Говоря далее о работе краевых органов НКВД в условиях войны, Тимошенков отметил, что «наша задача состоит в том, чтобы своевременно наносить удары по враждебным элементам, но нам никто не дает права допускать нарушения и перегибы. Об этом указании ЦК ВКП(б) нам не следует забывать ни в мирное, ни в военное время» [15, л. 22].
Необходимо вспомнить, что указание о сворачивании массовых политических репрессий, получивших наибольший размах в период пребывания на посту наркома НКВД Н.И. Ежова, было дано Сталиным на XVIII съезде ВКП (б) в марте 1939 г. В соответствии с новой тактикой наметилась тенденция на некоторое ослабление всеобщей подозрительности и недоверия к кадрам. Разумеется, поворот «генеральной линии» партии не изменил политическую обстановку в стране, однако масштабы репрессий несколько уменьшились [16].
Вышесказанное дает основание отметить смену акцентов в работе силовых органов: переход от методов массового террора 1930-х гг. к конкретным репрессивным акциям, направленным против дезорганизаторов тыла: бандитов, дезертиров, нарушителей трудовой дисциплины, спекулянтов, паникеров (распространителей ложных слухов) и т.д.
Чтобы обезопасить тыл от потенциально опасных элементов, краевые органы НКВД в сентябре 1941 г. провели массовое выселение из края лиц немецкой национальности. В соответствии с указом ПВС СССР от 26.08.1941 г. из Краснодарского края было выселено, по разным оценкам, от 37 723 до 40 636 человек [17]. Депортации подверглись также так называемые «антисоветские элементы», т.е. лица, когда-либо преследовавшиеся советской властью, и все иностранные подданные, не принявшие по каким-либо причинам советское гражданство.
По нашему мнению, массовые депортации на фоне общего уменьшения масштабов политических репрессий в стране в начальный период войны являлись перестраховочными акциями, продиктованными личной подозрительностью Сталина.
Перед органами НКВД были поставлены качественно новые задачи: организация истребительных батальонов и партизанских отрядов, диверсионно-разведывательная работа в тылу противника; контроль за организацией всеобщего военного обучения населения в крае (всевобуч), борьба с бандфор-
мированиями и дезертирством, уничтожение промышленного потенциала края при приближении врага и др. Вследствие того что органы внутренних дел оказались более приспособленными к условиям войны, они нередко показывали краевым органам власти примеры организованности в проведении всех оборонных мероприятий.
Итак, функциональная деятельность аппарата власти края, а также акции силовых органов с начала войны претерпели существенные изменения по сравнению с предвоенным периодом. Теперь они были направлены на укрепление государства и тыла, на обретение социальной поддержки, необходимой для победы над врагом. Советский тоталитарный режим эволюционировал в направлении приближения к народу, стали превалировать методы убеждения (т.е. пропаганды и агитации) над методами принуждения (т.е. массовыми репрессиями), так как последние не могли мобилизовать народ на победу над врагом.
Эволюция репрессивной политики немецко-фашистских оккупантов на Кубани в 1942 - 1943 гг. достаточно полно изучена в советской и постсоветской историографии, поэтому не станем приводить конкретные факты или цифры потерь среди населения края, которые уже известны. Наша задача - выявить роль репрессивных акций, их место в оккупационной политике, проводимой на территории края, их цель и направленность, сходство с советскими репрессивными методами и отличие от них.
Необходимо подчеркнуть, что репрессивные методы, безусловно, лежали в основе оккупационной политики, направленной на порабощение страны. Изначально вождями национал-социализма была дана установка на подавление сопротивления советского народа путем «расстрела всякого, кто бросит хотя бы косой взгляд» [18]. Однако политика геноцида в Белоруссии и на Украине привела к ощутимой нехватке рабочих рук, и вследствие этого фашистский оккупационный режим эволюционировал от тотального геноцида к выборочному, дискретному [19]. Экономический кризис, разразившийся в рейхе, провал блицкрига и высочайший накал боевых действий на фронтах говорили о необходимости проведения более гибкой оккупационной политики на Кавказе с учетом местных национальных особенностей, так называемого «Кавказского эксперимента» [13, с. 82].
Германская политика с учетом специфики этого многонационального региона провозглашалась средствами пропаганды в соответствии с интересами самих кавказских народов. Тактика оккупан-
тов была направлена на завоевание их симпатии, а на Кубани ставилась цель привлечь на свою сторону казачество. В этой связи идеологи нацистской Германии «вспомнили» теорию, что казаки являлись потомками готов и таким образом имели не славянские, а германские корни. Казаков стали выделять в отдельную категорию «равноправных союзников, сражавшихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей» [12, с. 355 - 356]. Однако разговор о попытках и реалиях по созданию казачьих подразделений, сражавшихся на стороне вермахта, лежит за пределами данного исследования. Нам же необходимо отметить, что оккупанты на Кавказе и Кубани вначале не применяли массовых репрессивных акций в попытке завоевать симпатии местного населения, привлечь на свою сторону казачество и тем самым обрести социальную опору своему режиму.
Дискретные репрессивные акции (за исключением акций против евреев) применялись в конкретных случаях, если не исполнялись требования оккупационных властей. Широкая пропаганда старалась разъяснить их действия с выгодной стороны, выставляя их освободителями от «коммунистического рабства», призывала поддерживать «новый порядок», который устанавливается для блага жителей края и т.д.
Когда стало очевидно, что пропагандистские приемы не дают желаемого результата, т.е. не приводят к привлечению на сторону захватчиков значительной части населения; когда экономические обязательства перед рейхом оказались под угрозой ввиду пассивного сопротивления и экономического саботажа, тогда оккупанты отбросили политику заигрывания и перешли к открытому ограблению экономики края и массовым репрессивным акциям.
Таким образом, оккупационная политика на Кубани претерпела определенные изменения. Если первоначально репрессивные акции были направлены на истребление отдельных лиц или категорий населения, нелояльных к режиму, то уже с октября 1942 г. «выборочный» характер террора сменился массовым. «Организованный» террор сопровождался «неорганизованным», т.е. насилием отдельных немецких военнослужащих и полицейских против населения.
Эскалация насилия на оккупированной территории не была случайным явлением. Репрессии порождались целями и характером войны; произвол был заложен в самой системе управления нацистов. Оккупационный режим на Кубани все более трансформировался в режим «голой» власти,
лишенной социальной поддержки, опирающейся лишь на силу, в чем и заключается причина его провала [1, с. 22].
Итак, на территории Кубани в годы Великой Отечественной войны (1941 - 1943) функционировали попеременно (с интервалом в несколько месяцев) две враждебные друг к другу властные структуры (краевые органы советской власти и военная администрация германского оккупационного режима), которые применяли в отношении одного и того же населения сходные методы управления: пропаганду и агитацию, принудительный труд, репрессивные акции.
Сходство методов управления объясняется принадлежностью этих властных структур к близким по методам осуществления государственной власти тоталитарным режимам (сталинскому и гитлеровскому), а также тем, что они функционировали в условиях войны.
Почему же при сходных методах управления население Кубани поддержало советскую власть, а политика фашистских оккупантов закончилась провалом? Причина в том, что методы оккупантов и советских органов власти являлись сходными лишь по форме, однако были различными по содержанию. Так, советская пропаганда указывала ясную и понятную каждому советскому человеку цель -защитить свое Отечество от опасности завоевания и уничтожения. При этом она апеллировала к патриотическим чувствам людей, нацеливая их на определенные действия: выращивать хлеб, ковать металл, обучаться военному делу, помогать фронту всем, чем только можно. Так пропагандистское слово воплощалось в реальность, служило проводником политики правительства, способствовало укреплению фронта и тыла, а также консолидации народа вокруг руководящего центра.
Что касается германской пропаганды, то ее главная проблема заключалась в невозможности открыто назвать политическую цель оккупационного режима в России, состоявшую в завоевании и порабощении советской страны, что никак нельзя было пропагандировать. Напротив, пропаганда как раз и была призвана скрыть и замаскировать эту цель путем восхваления «нового порядка», который в нацистской трактовке был значительно лучше советской власти. Однако реальная жизнь советских людей в оккупации, ощутивших на себе все «прелести» этого порядка, разительно отличалась от оптимистичной картины, нарисованной германской пропагандой, вследствие чего она воспринималась с недоверием.
Мобилизация трудоспособного населения Кубани, его привлечение к трудовой повинности ис-
пользовались как советской, так и германской стороной. Однако результат развития экономики края в военный период был различным. Причина состояла в том, что советская власть, пользуясь всенародной поддержкой, восполняла недостаток рабочих рук в основном за счет трудового энтузиазма и повышения интенсивности труда (например, путем организации социалистического соревнования, фронтовых бригад, рядов «двухсотников», «трехсотников» и т.д.), а также за счет привлечения на производство женщин, подростков, старшего поколения, которые добровольно замещали на производстве и в колхозах мужчин, ушедших на фронт.
Трудовая повинность использовалась советской властью как дополнительный ресурс, но не играла определяющей роли в общем объеме трудовых усилий всего народа, что было характерно и для Кубани. Только самоотверженность тружеников тыла, являющаяся следствием колоссального патриотического подъема наряду с героизмом воюющей Красной Армии сделала возможной победу над фашизмом.
Напротив, для оккупационного режима принудительный труд был основой функционирования экономики в силу отсутствия у власти социальной поддержки. Оккупанты опирались только на силу оружия, принуждая население под угрозой расправы работать на себя. Однако результативность подобного труда была невысокой, зачастую имел место экономический саботаж.
Что касается применения репрессивных акций, то, как уже говорилось, сталинский тоталитарный режим с началом войны отошел от массовых репрессий, характерных для 1930-х гг. Трансформация режима привела к превращению его в советскую мобилизационную систему, способную консолидировать народ и нацелить его на победу над врагом. Думается, что краевые органы советской власти на Кубани можно с полным основанием рассматривать как часть этой мобилизационной системы, функционировавшей в едином ритме с ней.
Фашистский оккупационный режим на Кубани вначале не прибегал к широким репрессиям, надеясь завоевать симпатии местного населения и привлечь казачество на свою сторону. Однако убедившись, что политика заигрывания с населением не привела к обретению социальной поддержки, оккупанты, покончив с «кавказским экспериментом», перешли к массовым репрессиям и террору, открыв печальный счет человеческих жертв на Кубани.
Литература
1. Кринко Е.Ф. Оккупационный режим на Кубани (1942 - 1943 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Майкоп, 1997.
2. Замковой В.И. Тоталитаризм: сущность и концепции. М., 1994. С. 7.
3. Политология: учеб. пособие для вузов / под ред. Г.В. Полуниной. М., 1998. С. 143.
4. Кубань: оккупационная газета. 1942. 26 сент.
5. Майкопская жизнь: оккупационная газета. 1942. 15 окт.
6. Большевик. 1941. 23 июня.
7. Большевистская правда. 1942. 4 нояб.
8. Цит. по: Кринко Е.Ф. Жизнь за линией фронта: Кубань в оккупации (1942 - 1943). Майкоп, 2000. С. 76 - 77.
9. Большевик. 1941. 3 июля.
10. Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам. М., 1957.
11. Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945. Кн. 1. Краснодар, 2005. С. 132 -141.
12. Линец С.И. Северо-Западный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации:
Поступила в редакцию
состояние и особенности развития (июль 1942 -октябрь 1943). Ростов н/Д, 2003.
13. Малышева Е.М. Война и экономика: судьба «восточной политики» германских оккупационных властей на Северном Кавказе // Россия в войнах XX века: материалы 7-й Всерос. науч.-практ. конф. Краснодар. С. 79 - 82.
14. История Кубани с древнейших времен до конца XX века: учебник для вузов. Краснодар, 2004. С. 261.
15. ЦДНИКК. Ф 1774 - А. Оп. 2. Д. 5.
16. Мартианов В.Е. Органы НКВД Краснодарского края накануне и в годы Великой Отечественной войны (1937 - 1945): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Краснодар, 1997. С. 18.
17. Мартианов В.Е. Органы НКВД Краснодарского края накануне и в годы Великой Отечественной войны (1937 - 1945): дис. ... канд. ист. наук. Краснодар, 1998. С. 118.
18. Из протокольной записи совещания Гитлера с руководителями фашистского рейха о целях войны против СССР // Преступные цели - преступные средства. М., 1968. С. 52.
19. Бочкарева З.В. Оккупационная политика фашистской Германии на Северном Кавказе: дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 1992. С. 228.
28 августа 2013 г.
