CC BY
96
УДК 94
Т. В. Лохова
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ И АДЫГЕЙСКОЙ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ В УСЛОВИЯХ ВРЕМЕННОЙ НАЦИСТСКОЙ ОККУПАЦИИ
Аннотация. Статья посвящена анализу состояния сельского хозяйства Краснодарского края и Адыгейской автономной области в условиях временной оккупации фашистскими войсками. На основе широкого корпуса источников выявлена специфика организации так называемого «нового аграрного порядка» на территории Кубани и Адыгеи, его несостоятельность. Показаны особенности сопротивления местного сельского населения оккупантам, действия по срыву плана оккупационных властей.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Краснодарский край, Адыгейская автономная область, экономический потенциал, сельское хозяйство, аграрный сектор экономики, «новый аграрный порядок», коллаборационизм, колхоз.
Abstract. The article is devoted to the analysis of the state of agricultural industry in Krasnodar region and Adygei autonomous region during the Nazi occupation. On the basis of a wide range of resources the author has revealed the peculiarities of organization of so called “new agricultural order” on the territory of Kuban and Adygei and its incapacity. The article shows specifics of local population resistance to invaders and people’s interfering with occupational rule plans.
Key words: the Great Patriotic war, Krasnodar Territory, Adygei Autonomous Region, economic potential, agriculture, agrarian economical sector, ‘a new agricultural order’, collaboration, kolkhoz (collective farm).
Изучение влияния Великой Отечественной войны на российское общество сохраняет свою научную, социальную и политическую актуальность. Необходимость комплексного исследования истории крестьянства определяется в контексте взаимодействия со всеми сторонами социальной действительности - демографическими, бытовыми, культурными, политическими условиями существования людей, углубленным изучением миропонимания, умонастроений и порождаемого ими поведения рабочих и крестьян, их трансформации в условиях войны при необходимом сохранении таких традиционных установок, как любовь к Родине, неприятие захватчиков, ратный труд во имя Победы.
Нацистский оккупационный режим стал орудием осуществления преступных планов немецко-фашистских захватчиков, и этим постулатом, несомненно, раскрывается сущность фашистского «нового порядка», насаждавшегося в Краснодарском крае в целом с октября 1942 г. и Адыгейской автономной области с ноября 1942 г. в частности. Общим политическим задачам захватчиков всецело отвечала насаждавшаяся социально-экономическая политика оккупационных немецких административных органов. Она была направлена на максимальное использование всех народно-хозяйственных ресурсов Кубани для укрепления германского военно-промышленного потенциала и дообеспечения необходимым довольствием действовавших на востоке войск. Снабжение вермахта за счет захваченных районов на весь период
оккупации стало основной составной частью грабительской деятельности хозяйственного штаба «Ольденбург». Оккупированный Советский Союз должен был «как минимум» кормить вермахт, всю Германию и захваченные ею страны. Так, ежегодные потребности только вермахта на весну 1942 г. достигали 1,5 млн т хлеба, 1,8 млн т овса, 600 тыс. т мяса, 100 тыс. т жиров и т.д. [1]. Германское руководство планировало также включить сельскохозяйственное производство оккупированных территорий в европейскую систему, зарабатывая на продаже сельскохозяйственной продукции на мировых рынках [2].
Стремительное наступление войск вермахта в 1942 г. на Северный Кавказ и его временная частичная оккупация привели к тому, что надежды на скорое победоносное завершение войны в ряде случаев сменились паникой и безнадежностью в общественных настроениях части населения региона. Оккупационный режим, карательная политика германской администрации способствовали укреплению среди сельских жителей оккупированных территорий Северного Кавказа чувства самоотверженности, стремления к освобождению и борьбе с врагом «не на жизнь, а на смерть». Образ врага в этой ситуации изменился: он стал для большинства людей не абстрактным, а вполне конкретным, от которого гибли или терпели лишения родные и близкие на фронтах и оккупированных территориях. Образ врага формировался прежде всего и в процессе восприятия, через конкретный опыт каждого человека, и личностные факторы имели здесь огромное, определяющее значение.
После уборки урожая 1942 г. оккупационные власти начали осуществление аграрной реформы на оккупированной территории Краснодарского края. Она была разработана еще до вторжения немецких войск на Кавказ и имела название «нового аграрного порядка». В этом документе, автором которого являлся министр по делам оккупированных восточных территорий А. Розенберг, были подробно изложены главные принципы реформы. Согласно ее положениям, совхозы и МТС становились собственностью Третьего рейха. Колхозы подлежали преобразованию в общинные хозяйства, земля которых обрабатывалась бы крестьянами коллективно. Заключительным актом в проведении аграрной реформы являлось индивидуальное крестьянское землепользование. Однако многие положения аграрной программы по переустройству сельской жизни на Кубани, намеченные оккупантами в различных документах, так и не были воплощены в жизнь. Прежде всего это относится к намерениям фашистов ликвидировать колхозную систему. Начало ее осуществления захватчики под разными предлогами постоянно откладывали. С. И. Линец в своей монографии суммировал их и расставил в определенной последовательности [3]. По его мнению, на полях Краснодарского края уборка затянулась до наступления зимы и до конца так и не была завершена, и у оккупантов были веские аргументы отодвигать сроки начала процесса разрушения колхозной системы... В сентябре появляются новые аргументы в пользу неторопливой и тщательной подготовки к аграрной реформе. Ключевым из них являлась невозможность наделения всех единоличных хозяйств рабочим скотом и необходимыми сельскохозяйственными орудиями. В этих целях был организован ввоз на оккупированные территории немецкой сельскохозяйственной техники из Германии.
В оккупации Кубани отразились как общие принципы нацистской оккупационной политики, так и ее особенности, связанные с экономическими возможностями региона, сроком оккупации, военно-стратегической ситуаци-
ей 1942-1943 гг. и некоторыми другими факторами. Неопровержимым фактом является то, что самым чудовищным преступлением фашистов было массовое уничтожение наших граждан - военнопленных, евреев, цыган, татар, белорусов, русских, поляков. В основе генерального плана «Ост» лежали следующие требования Гитлера: «Уничтожить жизненную силу России... Оставшиеся в живых народы имеют только одно единственное оправдание для своего существования - быть полезным для нас в экономическом отношении. Необходимо воспитывать у каждого офицера и солдата вермахта чувство личной материальной заинтересованности в войне» [4].
Главные задачи экономической политики оккупантов в регионе сводились к обеспечению продовольствием и сырьем германской армии и промышленности. Но при этом существенное значение отводилось восстановлению промышленного и сельскохозяйственного производства, денежного обращения и финансовой системы, торговли и транспорта. Решение данных вопросов отвечало интересам самих оккупантов, но затруднялось как обстоятельствами объективного порядка, связанными с общим состоянием хозяйства региона, так и противоречивостью и непоследовательностью действий оккупационной администрации. Конкретные действия оккупационных властей получали различные оценки населения, что находило отражение в выработке представлений о противнике. Их общая тенденция сводилась к формированию образа врага, но его конкретное содержание зависело не только от официальных стереотипов, но и от реальных обстоятельств и реального поведения тех или иных людей. Чувство враждебности во многом складывалось под воздействием пропаганды, но особенно в результате политики, осуществлявшейся оккупационной администрацией. Подобные тенденции характеризуют и развитие немецких представлений о советском человеке.
Следует отметить и специальные меры оккупационных властей по привлечению на свою сторону работников различных социальных страт и социальной ориентированности. Это была не только широкая агитация среди населения, но и конкретные поиски так называемых «врагов народа». Известно, что часть населения отдельных регионов неоднозначно восприняла оккупацию, но лишь незначительное число местных жителей согласилась сотрудничать с нацистскими оккупационными властями. Ставка нацистов на восстание против советской власти в горных районах провалилась. Исход Великой Отечественной войны наглядно подтвердил, что дружба народов СССР была не пропагандистским клише партийно-государственного руководства страны, а реальным достижением советской власти, одним из основных источников Победы СССР над Германией. Оккупационные власти демонстрировали якобы уважительное отношение к казачеству, религиозным чувствам мусульман. Эта политика была более лояльной к горскому населению Северного Кавказа, чем на территориях других завоеванных областей СССР.
Несмотря на немецкую хватку, деловитость и оперативность, организовать и должным образом наладить производство оккупантам так и не удалось из-за всеобщего сопротивления населения. Оставшиеся производительные силы сельскохозяйственного сектора Краснодарского края не питали немецкий фронт народным добром. Вот типичный пример к сказанному выше: в Майкопском районе к июлю 1942 г. оккупанты сумели наладить работу лишь 45 колхозов и совхозов, в которых было занято только 2569 тружеников. Известно же, что перед началом войны в указанном районе работало 215 колхо-
зов и совхозов с 26 598 тружениками [5]. Таким образом, мы видим, что число колхозов, работавших на фашистское командование, составило 21 %.
Непрекращавшийся экономический саботаж, активные действия партизан, частые диверсии подпольщиков продолжали нарушать планы захватчиков: к осени 1942 г. в Краснодарском крае, несмотря на все старания оккупантов, вполмощности работало не более 380 колхозов.
В целом реформирование хозяйственной структуры села шло весьма вяло. Более энергично реализовывать «новый аграрный порядок» фашисты стали только в конце 1942 г., так как положение на фронтах складывалось не в их пользу и они надеялись опереться на поддержку местного населения. По данным партизанской агентуры в Крымском, Верхнебаканском, Северском районах Кубани в ноябре-декабре 1942 г. немцы выдавали своим пособникам, так называемым «новым казакам», по 1 га земли на душу и по две лошади на семью, после чего «новые казаки» становились единоличными хозяевами. В Краснодаре 20 декабря 1942 г. был созван краевой «съезд земледельцев» [6]. Именно на этом съезде были озвучены положения закона А. Розенберга и объявлено о начале повсеместного осуществления аграрной реформы.
На территории Краснодарского края в период оккупации немецко-фашистскими захватчиками велась постоянная агитационная работа с населением как городского, так и сельского сектора, одной из форм были листовки и обращения. Причем ценностно-мотивированная направленность листовок была очевидной. Так, в специальном наставлении и объявлении совхозам и колхозам оккупационные власти заявляли следующие позиции, которые носили в первую очередь экономический и уже во вторую очередь политический характер. Указанные выше наставления содержали 19 пунктов обязательного для сельских жителей исполнения, среди которых были прямые указания видовой деятельности крестьянам с подробными инструкциями и разъяснениями привычной сельскохозяйственной деятельности. «К уборке хлебов приступить немедленно, поскольку таковые созрели: скирдование допускать лишь после основательной сушки» [7]. Данное замечание может свидетельствовать непосредственно о фактах намеренного саботажа крестьян в период уборки урожая. «В случае отсутствия сельскохозяйственных машин, хлебоуборочные работы должны быть выполнены ручным трудом, к чему призываются все рабочие силы, начиная с 14-летнего возраста». Вопрос снабжения горючим и запасными частями решался при непосредственном участии германского сельскохозяйственного руководителя или же самой германской комендатурой. Пахоты, скот и продукты урожая, составляющие собственность совхозов и колхозов, раздавать запрещалось. Скот и зерно подлежали выдаче германской армии по затребованию. Заработная плата выдавалась первоначально в том же объеме, что и до оккупации. Все эти меры должны были способствовать «восстановлению спокойствия и порядка» Германским сельскохозяйственным управлением, после чего должен быть введен «новый земельный порядок», который навсегда покончит с колхозной системой.
Само же содержание «нового порядка землепользования» в виде обращения к крестьянству государственного министра Германии Розенберга также в формате агитационного информационного материала было размещено повсеместно в виде плакатного и листовочного образца по всем оккупированным территориям Краснодарского края и Адыгеи. В воззвании к крестья-
нам отмечалось, что советская власть навязала жителям села колхозы, окончательно разорив самостоятельные хозяйства, сделав зависимыми от МТС и колхозов, тем самым поставив тружеников в полную зависимость от большевизма, т.е. поработив их. Далее Розенберг уточнял: «Опубликованное мною ниже распоряжение является первым и решительным шагом к уничтожению ненавистных вам [крестьянам. - Т. Л.] колхозов. Я знаю, что вы все желаете обеспечить себя и свои семьи плодами своего труда. Я уверен, что могу положиться на вас и на ваш здравый рассудок. Вы сами отлично понимаете, что восстановление разрушенного коллективизацией хозяйства потребует некоторого времени, ввиду уничтожения большевиками принадлежавшего вам скота и разрушения множества сел, деревень и земледельческих машин. При немедленном переходе к новому хозяйству вы имели бы голую землю, без возможности обработать ее. В знак того, что Германия намерена окончательно ликвидировать колхозы и обеспечить вас плодами вашего труда, я объявляю Новый порядок землепользования» [8]. Подробная инструкция для местных органов оккупационных властей заявленного «Нового порядка землепользования» провозглашала следующие постулаты: упразднение колхозного строя через незамедлительное преобразование колхозов в общинные хозяйства; общинное хозяйство должно было стать переходной формой от коллективного хозяйства к единоличной форме землепользования; совхозы и МТС, как бывшее государственное имущество, переходит в ведение Германского управления; причем совхозы переименовываются в государственные хозяйства (земские хозяйства), а МТС в прокатные пункты; процесс перехода к единоличному землепользованию предполагает целый ряд нормативнорегулятивных способов и методов; единоличное хозяйство создается на основе земледельческого товарищества; самостоятельным единоличным хозяйством являются хутора и отруба.
«Новый порядок землепользования» оккупационных властей имел свою регулятивную базу и был призван, по мнению А. Розенберга, содействовать «расцвету своей страны». Помимо декларации вышеуказанного «порядка» оккупанты направили также ряд прокламаций в село с целью психологического и морально-устрашающего воздействия на гражданское население через обращение главнокомандующего немецкой армии. В частности, в нем отмечалось: «Германские армии и их союзники приходят к Вам не как завоеватели или поработители. Но как освободители от лживого, преступного и об-жидевшего советского строя, обольстившего крестьян и рабочих фальшивыми посулами, предавшего их рабству и эксплоатации» [9, л. 1]. Установление «нового порядка» сопровождалось выявлением населения, заслужившего доверие, и населения, причисляемого к разряду либо саботажников, либо сочувствующих большевикам, либо «не определившихся морально-психологически в данной обстановке». В связи с этим предлагалось из кругов населения, заслуживающих доверие, создавать службу «порядка» (на каждые 100 человек населения один чин службы «порядка»). Именно с этой целью и проводилась на местах поименная регистрация, причем делившая жителей на «своих» и «чужих». В списке «чужих» регистрировали всех тех, кто прибыл и поселился после 22 июня 1941 г., а также и тех, кто еще впоследствии прибудет [9, л. 2].
В специальном «Воззвании к гражданскому населению Кавказа» главнокомандующего германской армией отмечалось: «. с приходом германских
войск для вас начинается новая жизнь. Свобода и самоуправление кавказских народов будут восстановлены под защитою германской армии. Мы несем вам право на собственность, уничтожение колхозного строя. Свободу труду, свободное развитие национальной культуры и свободу вероисповедания. Часть этих мероприятий будет проведена при совместной работе только по окончании военных действий. Наравне с нами добровольно борются в наших рядах тысячи сыновей кавказских народов за честь и освобождение их родины и всего Кавказа. Ваш долг - помогать нам и вашим братьям, сражающимся вместе с нами за освобождение вашего отечества и всего Кавказа» [10]. Кроме лживого обещания политических и общечеловеческих свобод и ценностей, в данном воззвании содержалась четкая ориентация сельского населения на своевременную уборку урожая и обработку полей как методику восстановления нормальной хозяйственной жизни с точки зрения оккупационных властей, иначе населению будет угрожать зимой голод. Прямая установка решения продовольственного вопроса сельскими тружениками Краснодарского края и Адыгеи в данной декларации давалась оккупационными властями еще и в связи с тем, что массовые невыходы на поля, открытый и завуалированный саботаж стали формами движения сопротивления германскому оккупационному режиму сельских жителей региона. Этот вопрос стал столь острым, что в ряде документов германских властей саботажники были уравнены в характерологических признаках со шпионами, партизанами, парашютистами. Причем в карательных мерах в действиях саботажников предлагалось использовать принцип коллективизма, который хоть и отвергался германским командованием как негативное последствие режима большевиков, но в то же время активно использовался, поскольку признавался уже устоявшимся принципом существования сельского населения региона. Так, в упомянутом выше обращении к гражданскому населению указывалось, что «за всякие случаи тяжелого саботажа отвечает не только виновник сам, но и вся община» [11]. Такие меры стали необходимы в свете анализа действия населения оккупированных территорий Краснодарского края.
Подводя определенные итоги осуществлению сельскохозяйственной политики оккупационной власти, отметим, что в первые два месяца из своей почти полугодовой оккупации в сельских районах Кубани захватчики демонстрировали лояльное отношение к местному населению, стараясь таким образом завоевать его доверие и поддержку. В этих целях они разрешали местному населению часть собранного с полей Краснодарского края богатого урожая оставлять для своих нужд. Чтобы укрепить свои связи с крестьянством, оккупанты вначале обещали ему ликвидировать колхозный строй и осуществить переход к индивидуальному землепользованию. Пропаганда данного намерения оккупационных властей была главным аргументом нацистов в проведении ими аграрных новшеств на захваченных землях Северного Кавказа, и в том числе на Кубани.
Однако, оккупировав Краснодарский край, гитлеровская оккупационная администрация увидела в колхозах удобный инструмент по изъятию сельскохозяйственной продукции. Поэтому под разными предлогами фашисты вплоть до начала декабря 1942 г. оттягивали начало ликвидации колхозной системы. Последовавшее затем наступление Красной Армии, развернувшееся с начала января 1943 г., окончательно похоронило планы оккупантов на проведение аграрной реформы. Готовя свои планы по переустройству
сельской жизни в крае, немцы не забывали одновременно проводить широкомасштабные акции по реквизиции продовольствия и сырья из колхозов и совхозов Краснодарского края. Уже с октября 1942 г. масштабы этих реквизиций стали быстро расти, превратившись в конце концов в элементарный грабеж сельского населения и колхозов. Ввиду этого даже та небольшая часть жителей сел, деревень и станиц, которая в начале оккупации поддерживала захватчиков, стала терять доверие к ним, разочаровавшись в своих симпатиях к «новому порядку».
Гитлеровские оккупанты вывезли из сельских районов Краснодарского края 30 млн пудов зерна. В эту цифру не входит зерно, которое было захвачено врагом на государственных заготовительных пунктах в августе 1942 г. Кроме того, край потерял в период немецкой оккупации около 6 млн пудов овощей и фруктов. Захватчики полностью сожгли и разрушили в колхозах и совхозах 3917 животноводческих построек, а 2834 серьезно повредили. Полностью уничтоженными оказались 2557 зернохранилищ, хлебных амбаров и овощехранилищ [12]. Столь же серьезный ущерб был нанесен мельницам системы сельхозмукомолья, которые находились во всех районах Краснодарского края.
Краснодарский край находился в немецко-фашистской оккупации в течение почти шести месяцев, последствия которой оказались исключительно тяжелыми для сельского хозяйства региона. Они остро сказывались на всем ходе сельскохозяйственных работ 1943 г. и их конечных результатах. Именно такую оценку давал состоянию сельскохозяйственной отрасли после освобождения Кубани от захватчиков Краснодарский крайком ВКП(б) в своем отчете, направленном в декабре 1943 г. в адрес председателя Комитета по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации, при Совнаркоме СССР Г. М. Маленкову [13]. В этом документе указывалось, что «тяжелые последствия оккупации сказались и на низкой урожайности хлебов, и невыполнении плана хлебопоставок, и в неудовлетворительной работе тракторного парка, и в серьезных затруднениях с семенами для посевов, и в тяжелом продовольственном положении в целом ряде районов» [14].
Таким образом, провал гитлеровской оккупационной политики в деревне - чрезвычайно важный и поучительный урок истории, необходимый для понимания всего хода Великой Отечественной войны. Эти «реформы» не создали новой системы, целостной и способной удовлетворить крестьянство, не улучшили сельское хозяйство.
Список литературы
1. Филоненко, С. И. Крах фашистского «нового порядка» на Верхнем Дону (июль 1942 - февраль 1943) / С. И. Филоненко, Н. В. Филоненко. - Воронеж, 2005. - С. 120.
2. Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Документы и материалы. - М., 1987. - С. 250.
3. Линец, С. И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 г.). / С. И. Линец. - Ростов н/Д., 2003. - С. 145.
4. Дашачев, В. И. Банкротство стратегии германского фашизма : сб. документов и материалов. - М., 1973. - Т. 1. - С. 58.
5. Хранилище документации новейшей истории Национального архива Республики Адыгея (ХДНИНАРА). Ф. П-1 (Адыгейский обком ВКП(б). Протоколы заседаний
бюро Адыгейского обкома ВКП(б)). Оп. 2. Д. 99. Протоколы заседаний бюро Адыгейского обкома ВКП(б) с № 90 по № 105. 1942 г. Л. 59-60.
6. Кубань в годы Великой Отечественной войны. Рассекреченные документы. -Краснодар, 1992. - Кн. 1. - С. 605, 643, 648-649.
7. Государственное учреждение «Национальный архив Республики Адыгея» (ГУ-НАРА). Ф. Р-1135. Оп. 1. Д. 3. Коллекция документов периода оккупации г. Майкопа немецко-фашистскими захватчиками. Наставление и объяснение совхозам и колхозам. 1942-1943 гг. Л. 1.
8. ГУНАРА. Ф. Р-1135. Оп. 1. Д. 4. «Новый порядок землепользования» государственного министра Германии Розенберга (обращение к крестьянству). 1942-1943 гг. Л. 1.
9. ГУНАРА. Ф. Р-1135. Оп. 1. Д. 5. Обращение главнокомандующего немецкой Армией к гражданскому населению. 1942-1943 гг. Л. 1.
10. ГУНАРА. Ф. Р-1135. Оп. 1. Д. 1. Коллекция документов периода оккупации г. Майкопа немецко-фашистскими захватчиками. 1942-1943 гг. Л. 1.
11. ГУНАРА. Ф. Р-1135. Оп. 1. Д. 5. Л. 1.
12. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-7021 (Сводные отчеты, акты и сведения по учету ущерба, нанесенного немецко-фашистскими захватчиками на территории Советского Союза). Оп. 147. Д. 11. Краснодарский край. Л. 35.
13. ГАРФ. Ф. Р-7021. Д. 11. Л. 4.
14. ГАРФ. Ф. Р-7021. Д. 11. Л. 9.
Лохова Татьяна Владимировна старший преподаватель, кафедра истории экономики, политики и культуры, Всероссийский заочный финансовоэкономический институт (филиал в г. Новороссийске)
E-mail: [email protected]
УДК 94 Лохова, Т. В.
Сельское хозяйство Краснодарского края и Адыгейской автономной области в условиях временной нацистской оккупации / Т. В. Лохова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2012. - № 2 (22). - С. 36-43.
Lokhova Tatyana Vladimirovna Senior lecturer, sub-department of history of economics, politics and culture, All-Russia extramural financial and economic institute (affiliated branch in Novorossiysk)
