CC BY
304
вого времени. Однако в мировой истории имелось множество империй, в которых все обстояло иначе - политическая элита представляла собой наднациональное образование, куда могли инкорпорироваться представители самых разных народов. У таких империй источником высшей власти является не сообщество унифицированных граждан, а суверен, который является носителем и воплощением имперской идеи, а народы, входящие в империю, обладают определенной самостоятельностью, могут жить по своим законам и обычаям и пользоваться благами самоуправления, если это не противоречит достаточно гибкому имперскому закону. Правда, имперская власть наделяет народы не только правами, но и обязанностями (гласными и/или негласными), и, таким образом, империя представляет собой нечто вроде организма, в котором каждый народ имеет свою функцию. Поэтому империя не предполагает ассимиляции входящих в нее народов (иначе она превратилась бы в культурно гомогенную нацию).
Вспомнив известную поговорку «империя - это мир», Вахи-тов говорит, что Россия сотни лет жила как государство, где сосуществовали более сотни разных народов именно потому, что она была империей. И сейчас нужно империю восстанавливать, поскольку в нынешнем виде она больна, лишена своего стержня -имперской идеи, деформирована западническими институтами и стереотипами. По мнению автора, только сообща русский народ и другие народы нашего государства могут выйти из этого кризиса, а единство их возможно только в рамках империи. Любой же националистический проект, этнический или гражданский, приведет к разрыву между народами и их медленному умиранию поодиночке.
Ю.В. Пущаев
2018.01.023. ЕВСЕЕВА Я.В. СОЦИОЛОГИЯ ЛЮБВИ. (Обзор).
Ключевые слова: любовь; социология; сексуальность; брак; поздний модерн; Э. Гидденс.
Социология любви - новое исследовательское направление, и еще трудно говорить о вполне оформившейся дисциплинарной области с таким названием; скорее можно говорить о разнообразных социологических исследованиях феномена любви, но количество таких исследований неуклонно растет.
Любовь - одно из наиболее сложных и разноплановых явлений человеческого мира, представления о котором менялись на протяжении истории. Еще в Античности выделяли четыре вида неравнодушного положительного отношения к другим людям и явлениям окружающего мира - эрос (страстная любовь), филия (симпатия), агапе (жертвенная любовь) и сторге (привязанность). В средневековой Европе возникла куртуазная культура, повлиявшая на фоне развития индивидуальной рефлексии на появление идей романтической любви. При этом столетиями эротико-романтическое влечение существовало вне брака, который представлял собой не что иное, как юридическо-экономическое образование, связывавшее семьи и капиталы. Отношения в паре, в которой партнеры влюблены друг в друга, преданны друг другу и готовы на этом основании связать себя узами брака, - явление, приобретшее массовый характер только в XX столетии. Ближе к середине века получили распространение студенческие браки, а студенческий брак - это, безусловно, брак «по любви». В странах европейской культуры во второй половине XX в. моногамные отношения, основанные на любви и часто официально регистрируемые, установились в качестве социальной нормы. Тем не менее в конце столетия в области любви и романтических отношений стали очевидны новые тенденции. Этим явлениям и их социологическому осмыслению посвящены статьи, легшие в основу данного обзора.
До недавнего времени проблематика любви, представлявшейся излишне эфемерной для социологии, была уделом философии и теологии, с одной стороны, и психологии, где она изучалась как своеобразное эмоциональное состояние, - с другой. Классики социологии не описывали любовь систематически, как комплексное явление - за исключением, пожалуй, Питирима Сорокина, однако его наука о любви и дружбе, амитология, носит во многом мистическо-религиозный характер, поэтому обычно не рассматривается в качестве полноценной социологической теории. Тем не менее социальный характер любви никогда не отрицался мыслителями, и появление социологических исследований любви было в определенном смысле делом времени. Тем более что постепенно среди социологических направлений утверждаются такие дисциплины, как социология эмоций, которые описывают явления, еще недавно всецело принадлежавшие психологической области. Кроме
того, в любви, как исключительно многогранном феномене, могут быть выделены аспекты, по праву являющиеся социологическими -в частности, социальные практики, сопряженные с романтическими отношениями, представления индивидов о любви и отношениях и пр. До появления непосредственно исследований любви социология изучала такие более осязаемые явления, как семья, семейные отношения, а затем и сексуальные практики, и сейчас данные явления частично входят в объект рассматриваемой области. Люди могут испытывать любовь к другим людям, а также к неограниченному числу материальных и нематериальных объектов. Однако любовь к романтическому партнеру - это своего рода квинтэссенция любви. Это любовь в чистом виде, но в то же время она объединяет или может объединять в себе все другие виды / аспекты любви. Это то, что большинство современных (в хронологическом и культурном смыслах) людей представляют себе при слове «любовь». Оттого большая часть работ по социологии любви посвящена именно этой любви, изучая при этом и ее взаимоотношения с другими сополагающимися с ней явлениями - иными словами, любовь и секс, любовь и брак и т.п.
Михай Стелян Русу (Университет Лучиана Блага в Сибиу, Румыния) рассматривает вклад классиков социологии - Макса Ве-бера, Питирима Сорокина и Толкотта Парсонса - в исследования феномена любви (8). Вебер анализирует формы «братской любви» в религиях, обещающих верующим искупление и спасение (а именно конфуцианстве, даосизме, индуизме, буддизме, иудаизме, христианстве и исламе)1. Мыслитель полагает, что с появлением этих религий общинная солидарность «расширилась» до общечеловеческого уровня и каждый человек стал достоин любви. Развитие капитализма и впоследствии эротическая культура модерна противоречили этике братской любви. Однако именно эротизм как свободная форма отношений может стать средством разрушения «железной клетки» инструментальной рациональности и экономической эффективности. П. Сорокин был пионером исследований альтруизма, в котором он видел энергию, способную преобразовать
1 Weber M. Gesammelte Aufsätze zur Religionssoziologie. - Tübingen: J.C.B. Mohr, 1920. - Bd. 1. - 579 S.
человека и общество1. Методы альтруистической трансформации Сорокина составили основу его «амитологии» - прикладной науки о любви и дружбе. Т. Парсонсом тема любви была затронута в рамках анализа нуклеарной семьи, пришедшей на смену утратившей социальную значимость системе родства2. В новых условиях, согласно Парсонсу, за романтической любовью закрепились важные функции - сведение партнеров и сохранение семьи без «внешнего» принуждения со стороны родни.
На рубеже XX-XXI столетия феномен любви стал предметом более пристального внимания социологов, что прежде всего связано с осмыслением проблематики позднего модерна. Меняется человек, меняется его образ жизни, и, соответственно, подвергается изменениям то, как он строит отношения с окружающими, в том числе отношения романтические. Одним из первых эти процессы охарактеризовал Энтони Гидденс3. Он продемонстрировал, как в современных западных обществах тенденции, развивавшиеся на протяжении модерна, достигают своего предела и переходят в новое качественное состояние. По Гидденсу, основным итогом сексуальной революции стала пластичная сексуальность, более не подчиненная репродукции и свободная от мужского доминирования, в результате чего «расцветают» женская сексуальность и гомосексуальность. Каждый индивид сознательно формирует свою сексуальную идентичность, как важную составляющую своего «Я». Отношения (а в конечном итоге, и брак) становятся исключительно «чистыми», т.е. свободными от внешних, институциональных рамок, и продолжаются до тех пор, пока приносят удовлетворение партнерам, тем самым эту связь необходимо постоянно отлаживать и особое значение приобретает эмоциональная коммуникация между партнерами. В итоге на смену «классической» романтической любви приходит конфлюэнтная любовь, «любовь-слияние», в которой определяющим является не сам партнер, а качество интимных
1 Sorokin P. A. The ways and power of love: Types, factors and techniques of moral transformation. - Boston (MA): Beacon press, 1954. - 552 p.
Parsons T. The American family: Its relations to personality and to the social structure // Family: Socialization and interaction process / Ed. T. Parsons, R.F. Bales. -Glencoe (IL): Free press, 1955. - P. 3-33.
3 См.: Гидденс Э. Трансформация интимности: Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах. - СПб.: Питер, 2004. - 208 с.
отношений. Близкую позицию развивает Зигмунт Бауман, для которого проблематика любви - часть его исследований «текучего» модерна1. Его герой, современный человек - это новый кочевник, вырванный из всех традиционных связей и создающий собственные связи, произвольные и временные. Он не согласен на меньшее, нежели максимальное удовольствие, в чем бы то ни было - работе, отдыхе, семейных отношениях, сексе. Поэтому его путь - это «текучая любовь» с жаждой удовлетворения и, соответственно, сменой партнеров.
О том, насколько в действительности сложно найти партнера в эпоху «Секса в большом городе», пишет Ева Иллуз2. Современный человек свободен от внешнего принуждения в построении отношений, но в то же время он ничем и не защищен. Никто никому ничем не обязан, «бросить» можно быстро и без последствий, так что любовь «продолжает ранить». Наибольшие последствия это имеет для женщин. Тем из них, чей возраст приближается к 40 годам, но кто еще не замужем, приходится выстраивать целую стратегию, чтобы все-таки удержать достойного партнера, не спугнув его при этом своей напористостью, и получается это далеко не у всех. Жизнь превращается в перманентный поиск, а ожидание «большой» любви омрачается постоянным контролем, направленным на предотвращение очередной неудачи и сопутствующей ей боли. Ульрих Бек и Элизабет Бек-Герншейм, указывавшие на непрочность семейных отношений в сегодняшнем обществе, тем не менее отмечали, что люди по-прежнему стремятся к любви, поскольку в современном обезличенном и неопределенном мире любовь становится способом личностного самовыражения и единения с другими людьми3. Никлас Луман рассматривал любовь в качестве исторически изменчивого, символически обобщенного коммуникативного кода4.
1 Bauman Z. Liquid love: On the frailty of human bonds. - Cambridge: Polity, 2003. - XIII, 162 p.
Illouz E. Why love hurts: A sociological explanation. - Cambridge: Polity, 2012. - 304 p.
Beck U., Beck-Gernsheim E. The normal chaos of love. - Cambridge: Polity, 1995. - 240 p.
4 Luhmann N. Liebe als Passion: Zur Codierung von Intimität. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1982. - 231 S.
Современные тенденции в партнерских отношениях, брачном поведении и сексуальных практиках в их взаимосвязи с любовью рассматривают в своих работах С. Шпрехер, Дж. Гэбб, Я. Мадани-кия и их коллеги.
Американские исследовательницы Сьюзен Шпрехер (Университет штата Иллинойс, г. Нормал) и Элейн Хэтфилд (Гавайский университет, Гонолулу) в своей статье возвращаются к вопросу, поднятому в 1967 г. Уильямом Кепхартом, а именно насколько значимо наличие любви при заключении брака1 (9). Опросив 50 лет назад более тысячи студентов на предмет того, готовы ли они вступить в брак без любви, американский социолог получил следующие результаты: среди молодых людей 65% ответили отрицательно, 12 - положительно, 24% затруднились с ответом, среди девушек - 24, 4 и 72%, соответственно. В 1976 и 1984 гг. исследование было повторено другими исследователями, и на сей раз неприемлемым брак без любви сочли 80 и 86% респондентов, соответственно, причем гендерные различия были минимальны (среди девушек процент не желающих вступать в брак без любви был даже выше)2. Включив в программу своего исследования (в опросе приняли участие более 4 тыс. студентов) социодемографические и личностные характеристики, Шпрехер и Хэтфилд обнаружили, что обязательным условием брака любовь признали респонденты с высокой самооценкой и позитивным стилем межличностных контактов, в то время как социосексуальность (сексуальная раскрепощенность, обусловливающая готовность к «сексу без любви») и глубокая религиозность коррелировали с представлением о необязательности любви для семейной жизни.
Британские социологи Джеки Гэбб (Открытый университет, г. Милтон-Кинс) и Дженет Финк (Хаддерсфилдский университет) в своем исследовательском проекте применяют «подход моментов» («moments approach»), позволяющий сосредоточиться на коротких отрезках времени, чтобы изучить «здесь и сейчас» отношения в паре; вместе с тем моменты оказываются отражением характера
1 Kephart W.M. Some correlates of romantic love // J. of marriage a. the family. -
Hoboken (NJ), 1967. - Vol. 29, N 3. - P. 470-479.
2
Simpson J.A., Campbell B., Berscheid E. The association between romantic love and marriage: Kephart (1967) twice revisited // Personality a. social psychology bull. - London, 1986. - Vol. 12, N 3. - P. 363-372.
отношений в целом и проливают свет на то, как партнеры день за днем поддерживают свой союз (4). Для целей данного качественного исследования, в котором приняли участие 50 пар, использовались смешанные методы, среди которых дневники, интервью, эмоциональные (метафорические ассоциативные) карты.
Предметом рассмотрения Ясаман Маданикии и Ким Бартоломью (Университет им. Саймона Фрейзера, г. Бёрнаби, Канада) становятся темы любви (романтического влечения) и страсти (сексуального желания) в текстах популярных песен (лучшая сотня Billboard по итогам года) за четыре истекшие десятилетия (7). Канадские социологи обнаружили, что происходит линейное снижение количества песен, посвященных любви, как платонической, так и сопровождаемой близкими отношениями, и увеличивается число песен, в которых повествуется о страсти в отсутствии выраженных романтических чувств к объекту вожделения. Маданикия и Бартоломью связывают эту тенденцию с тем, что интимные отношения без любви стали социально приемлемым явлением. При этом, в отличие от ряда других авторов, они не готовы однозначно связать сексуализацию популярной музыки с таким предположительно негативным явлением, как раннее начало половой жизни среди подростков: ссылаясь на другое исследование, они указывают, что прослушивание песен с сексуальной, но неунизительной тематикой не оказывает отрицательного влияния на юных потребителей1.
В свое время взгляды Э. Гидденса подверглись критике2, в том числе за радикальность нарисованной им картины, в то время как социальные процессы имеют тенденцию к инерции, гетерогенности и диверсификации, так что в романтических и сексуальных отношениях сохраняется гендерное неравенство, а долгосрочный партнерский союз (в том числе в браке) - по-прежнему привлекательная перспектива для многих индивидов. Отражением подобного подхода служит, в частности, статья американских исследовательниц Кристен Далессандро и Эми Уилкинс (Колорадский университет, г. Боулдер) (2). Анализируя нарративы об отношениях
1 Exposure to degrading versus nondegrading music lyrics and sexual behavior / Martino S.C., Collins R.L., Elliott M.N., Strachman M.A., Kanouse D.E., Berry S.H. //
Pediatrics. - Elk Grove Village (IL), 2006. - Vol. 118, N 2. - P. 430-441.
2
См., например: Jamieson L. Intimacy transformed? A critical look at the «pure relationship» // Sociology. - London, 1999. - Vol. 33, N 3. - P. 477-494.
молодых американцев обоих полов в возрасте 22-32 лет, авторы демонстрируют, что мужчины сохраняют власть в романтических гетеросексуальных отношениях, и женщины, описывая феминность как зависимую, принимают это положение вещей. Молодые люди объясняют свое «незрелое» поведение по отношению к бывшим девушкам, выражающееся в неспособности прислушиваться к их чувствам и потребностям, собственной молодостью, а девушки приходят к выводу, что им необходимо пройти через неудачные отношения с противоположным полом, чтобы «повзрослеть» и обрести эмоциональную автономию.
По мере того как люди все больше времени проживают онлайн, там все чаще зарождаются и развиваются их любовные истории. В связи с этим практически невозможно обойти вниманием тему любви в виртуальном пространстве, которой в настоящее время посвящает свои работы немало исследователей.
Так, австралийские социологи Митчелл Хоббс (Сиднейский университет), Стивен Оуэн (Университет Нового Южного Уэльса, Сидней) и Ливия Гербер (Университет Маккуори, Сидней), опираясь на теоретические рассуждения Э. Гидденса, З. Баумана, У. Бека и Э. Бек-Герншейм, а также собственное эмпирическое исследование (онлайн-опрос 4 тыс. пользователей Facebook, Twitter и Tinder и последующие глубинные интервью с шестью из них) изучают трансформацию характера романтических и интимных отношений под воздействием интернет-сайтов и мобильных приложений, предлагающих новые способы знакомства и установления близких контактов (5). Авторы делают вывод, что цифровые технологии не столько изменяют традиционные представления, сколько расширяют и разнообразят сферу интимного, реализуя гипотезу Гидденса о пластичной сексуальности. Приложения для знакомств несут с собой новые удовольствия и открытия, которые при этом сопровождаются старыми страхами и рисками в отношении индивидуального Я, его имиджа и любовных перипетий.
Французская исследовательница Мари Бергстрём (Национальный институт демографических исследований, Париж) задается вопросом, применима ли к складывающимся на сайтах знакомств парам традиционная модель объяснения гомогамии (под которой понимается тенденция индивидов образовывать пару с социально схожим человеком), притом что при общении на сайтах
существуют препятствия действию механизма гомогамии, а именно слабость пространственной и социальной сегрегации, а также отсутствие непосредственных контактов и устной коммуникации (1). Исследуя ряд источников, среди которых интервью с пользователями и база данных самого популярного во Франции сайта знакомств (Меейс), автор демонстрирует, что гомогамия действует и в Интернете: на каждом этапе формирования пар через сеть (оценка профиля, переписка, реальная встреча) осуществляется отсев далеких в социальном отношении кандидатов и происходит сближение схожих.
В свою очередь Роджер Фридленд (Нью-Йоркский университет и Калифорнийский университет в Санта-Барбаре, США), Дженет Афари (Калифорнийский университет в Санта-Барбаре, США), Пао-ло Гардинали (Калифорнийский университет в Санта-Барбаре, США) и Камбрия Наслунд (Нью-Йоркский университет в Абу-Даби, ОАЭ) анализируют возросшую под влиянием Запада значимость романтической любви как фактора выбора брачного партнера в таких преимущественно мусульманских странах, как Алжир, Египет, Иран, Пакистан, Палестина, Тунис и Турция; выводы авторов строятся на основе анонимного онлайн-опроса пользователей БасеЬоок из вышеперечисленных государств (на все вопросы анкеты ответили 17 тыс. респондентов) (6). Согласно полученным Фридлендом и его коллегами результатам, существенное число состоящих в браке участников опроса (от 40% в Палестине до 67% в Иране) рассматривали любовь как один из основных критериев выбора будущего супруга. Большее значение любви придают молодые, образованные, социально и политически активные респонденты. Сложность возникает при попытке установить допустимый уровень близости между не состоящими в браке мужчиной и женщиной в ситуации переориентации общества на ценности романтической любви при одновременном сохранении норм религиозного исламского воспитания (65% респондентов сочли неприличным нахождение молодой неженатой пары в публичном пространстве без сопровождения; 60% заявили, что целоваться людям, не состоящим в браке, не стоит). В связи с этим авторы полагают, что рост романтической любви способен стать ресурсом демократизации в исламских обществах.
В завершении данного обзора - еще об одном исследовании в области социологии любви. Статья Альтаир Депре (Европейский
центр социологии и политологии, Париж) повествует о малоизученном, но любопытном феномене - романтической экспатриации, причем не в страны Запада (Севера), а в обратном направлении (3). Французский социолог задается целью проверить достоверность медийных стереотипов о секс-туризме западных женщин зрелого возраста в страны Юга и заключаемых ими браках с местными молодыми бедными мужчинами. На основе этнографического наблюдения на архипелаге Занзибар исследовательница выясняет, что партнеры, напротив, часто бывают одного возраста; кроме того, они настаивают на наличии взаимных чувств. При переезде женщины получают лучшие профессиональные возможности, чем дома, а их африканские партнеры, становясь посредниками во всех контактах, помогают им интегрироваться в местное сообщество, тем самым в подобный союз женщина привносит экономические, а мужчина - социальные и культурные ресурсы.
Таким образом, мы можем видеть, что в настоящее время перед социологами, исследующим феномен любви, открывается широкое поле для деятельности. В наши дни люди вступают в самые разнообразные отношения - от гетеро- и гомосексуальных до асексуальных и полиамории, выбирают различные формы оформления этих отношений - от традиционного брака до партнерского союза без совместного проживания. Представления о любви и отношениях динамичны, многообразны и индивидуализированы. Все эти и многие другие явления нуждаются в эмпирическом изучении и концептуализации. Социология любви вбирает в себя исследования в области социологии семьи и социологии сексуальности; она оказывается близкой гендерной и постфеминистской социологии. По словам британского социолога Джулии Картер, изучающей ген-дер, феминность, семейные и партнерские отношения, «является ли она частной эмоцией, социально-политическим институтом, выражением социальной нормы, товаром, "социальным клеем" или легитимирующей идеологией, любовь - это, несомненно, важная концепция для современного общества, и ее необходимо стараться понять и исследовать»1.
1 Carter J. The sociology of love // The sociological rev.: Blog. - 2015. - 08.02. -Mode of access: https://www.thesociologicalreview.com/blog/the-sociology-of-love. html (Дата обращения: 06.09.2017.)
Настоящий обзор, не претендуя на исчерпывающую полноту, тем не менее продемонстрировал разные лица любви, сексуальности и брака в современном мире. Материалы по данной теме, исключительно актуальной и вызывающей в настоящее время интерес многих социальных ученых, как надеется автор данных строк, могут оказаться полезны и исследователям, и широкому кругу читателей.
Список литературы
1. Bergstrom M. (Se) correspondre en ligne: L'homogamie à l'épreuve des sites de rencontres // Sociétés contemporaines. - Paris, 2016. - N 4. - P. 13-40.
2. Dalessandro C., Wilkins A. Blinded by love: Women, men and gendered age in relationship stories // Gender a. society. - London, 2016. - Vol. 20, N 10. - P. 1-23.
3. Despres A. «Venues pour les plages, restées pour les garçons»?: Du tourisme à l'expatriation amoureuse des femmes occidentales à Zanzibar // Recherches familiales. - Paris, 2017. - N 1. - P. 67-78.
4. Gabb J., Fink J. Telling moments and everyday experience: Multiple methods research on couple relationships and personal lives // Sociology. - London, 2015. -Vol. 49, N 5. - P. 970-987.
5. Hobbs M., Owen S., Gerber L. Liquid love? Dating apps, sex, relationships and the digital transformation of intimacy // J. of sociology. - London, 2016. - Vol. 53, N 2. -P. 1-14.
6. Love in the Middle East: The contradictions of romance in the Facebook world / Friedland R., Afary J., Gardinali P., Naslund G. // Critical research on religion. -London, 2016. - Vol. 4, N 3. - P. 229-258.
7. Madanikia Y., Bartholomew K. Themes of lust and love in popular music lyrics from 1971 to 2011 // SAGE Open. - London, 2014. - Aug. 14. - P. 1-8.
8. Rusu M.S. Theorising love in sociological thought: Classical contributions to a sociology of love // J. of classical sociology. - London, 2017. - Apr. 5. - P. 1-18.
9. Sprecher S., Hatfield E. The importance of love as a basis of marriage: Revisiting Kephart (1967) // J. of family issues. - London, 2015. - March 11. - P. 1-24.
