CC BY
44
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ ЮГА РОССИИ
УДК 323.3:316.3 В.В. РУДОЙ, А.В. ПОНЕДЕЛКОВ, А.М. СТАРОСТИН, В.Д. ЛЫСЕНКО
В отечественном обществознании и прежде всего в политологии в последние годы были предприняты значительные усилия по разработке элитологического подхода, который в настоящее время, с нашей точки зрения, может претендовать на статус парадигмы.
По крайней мере, именно отталкиваясь от анализа деятельности российских политических элит, многие отечественные и зарубежные политологи объясняют и прогнозируют ход политических процессов в России. В то же время, по мнению многих авторитетных авторов, обозревающих степень оригинальности и продуктивности современной российской политологии, отмечаются результаты именно российской политической элитологии. Эти результаты интересуют и зарубежных политологов, и отечественных. Именно шаги в этом направлении позволяют, на наш взгляд, дать наиболее адекватную картину современных политических процессов, развертывающихся и в России (на ее микро- и макроуровне), и в других регионах, и на глобальном уровне, что придает уверенности в обосновании па-радигмального статуса современной политической элитологии. Думается, что это не только наш вывод.
Так, профессор Г.К. Ашин пишет: «Пора в полный голос заявить о формировании российской школы элитологии. Эта школа сложилась в последние полтора десятилетия XX в. (главным образом, в последние десять лет). И это вполне объяснимо. Известно, что в советское время на обсуждение эли-тологической проблематики было наложено табу. Исследования советской элиты были невозможны по идеологическим (а значит, и цензурным) соображениям... И исторически элитологическая проблематика входила в советскую науку с "черного хода" - через разрешенный жанр "критики буржуазной социологии"... Перефразируя слова непопулярного ныне классика, Россия "выстрадала" элитологию» [8].
Что касается конкретизации принципов элитологии на теоретическом уровне,
то речь может идти о той или иной коллективной или авторской элитологической концепции. Практически в каждой из них просматривается не только выход в широкий социально-политический контекст, но и достаточно конкретная характеристика российских политических процессов того или иного исторического периода. Иными словами, мы имеем дело и с конкретно-теоретическими, и с парадигмальными элитологическими конструктами, в совокупности создающими содержательный образ российской политики, реконструированной с позиций элито-логии.
Авторское видение данных процессов изложено более чем в 300 публикациях, выходивших на протяжении последних 15 лет, и основано на обширной эмпирической базе. За эти годы было реализовано свыше десяти социологических проектов, нацеленных на исследование российских элит. В рамках этих проектов проводились опросы населения в регионах Северного Кавказа и в ряде других регионов России, интервьюировались представители элиты и эксперты, использовались включенное наблюдение, биографический и другие методы. Это и позволило зафиксировать основные характеристики региональной административно-политической и бизнес-элиты, а также особенности некоторых других элитных групп.
При рассмотрении региональных элит следует, прежде всего, заметить, что характеристики российских элитных групп, как и общества в целом, мозаичны и весьма отличаются в зависимости от региона и путей формирования. Поэтому, как показали исследования О.В. Гаман-Голутвиной, А. Чири-ковой и Н. Лапиной [3; 4; 2], региональные элиты России вряд ли возможно описать какой-либо унифицированной моделью. В российских регионах закладываются различные стержневые составляющие элит. На наш взгляд, можно, например, говорить об эт-нократических элитах республик, административных элитах многих русскоязычных областей. В ряде регионов у власти находится
либо элита бизнеса, либо сами губернаторы стали таковой, и мы имеем дело с элитой, приватизировавшей власть. Наконец, многие региональные элиты ныне представлены силовиками, т.е. приобрели военно-административную составляющую.
Анализируя структурные характеристики современных региональных политических элит социологическими методами, имеет смысл обратиться к данным, касающимся, прежде всего, их высшего состава: глав администраций (президенты республик и губернаторы) и их заместителей, глав региональных правительств и законодательных собраний.
Вот как характеризовался этот состав по состоянию на начало 2000-х годов по Южному федеральному округу (13 субъектов РФ). Средний возраст - 53,6 года, образовательный уровень - все имеют высшее образование, 47% - два и более высших образования, 33% - ученую степень кандидата или доктора наук.
По первому высшему образованию 72% закончили технические и сельскохозяйственные вузы. 64% имеют опыт партийно-советской работы. Средний срок пребывания в партийной номенклатуре - около 10 лет. Более половины представителей характеризуемого слоя региональной элиты начали свою трудовую биографию простыми рабочими или колхозниками (остальные - студентами, военнослужащими).
Анализ свидетельствует о незначительных изменениях в существующей объективной картине, происходящих со временем. Однако очевидно, что такие изменения могут произойти по завершении в ближайшей перспективе волны переназначения губернаторского корпуса и осуществления шагов административной реформы на региональном уровне.
Значительный интерес представляет образ политических элит, формирующийся в общественном мнении, в глазах населения. Остановимся на результатах нашего последнего социологического проекта.
Опрос был проведен в сентябре-октябре 2009 г. в 13 субъектах РФ, входящих в состав Южного федерального округа, по репрезентативной выборке, разработанной в социологическом центре РАГС при Президенте РФ. В регионах ЮФО опрошено около 700 респондентов-экспертов.
Выделим общие итоги проведенного анализа результатов.
1. Общие тенденции проявлены не только в данном, но и в более ранних оп-
росах населения и экспертов по аналогичной методике. Они обозначились и устойчивы по меньшей мере последние пять лет, что, скорее всего, свидетельствует об устойчивой диспозиции в системе «население» - «элиты», «власть» - «население».
2. Анализ содержательных оценочных позиций граждан, проявившихся в последние годы, показывает, что налицо заметное расхождение в оценках состава и деятельности элит по оси «сущее - должное». Сущее - это достаточно низкая оценка деловых и человеческих качеств элитного сообщества и очень низкая - гражданских. Обозначился острый запрос на элиту патриотичную, гражданственную, профессиональную, сформированную по заслугам и достижениям и чутко реагирующую на интересы и запросы общества.
Наличие таких устойчивых «ножниц» в оценочном контексте свидетельствует о существенных предпосылках делегитимизации власти, которая может проявиться в острой форме, например, в период ее смены. За примерами далеко ходить не нужно. У многих в памяти период смены власти в середине-конце 1980 годов и последовавшее за этим крушение СССР.
3. Данные этого и предшествующих опросов населения и экспертов позволяют вполне обоснованно говорить о современных российских элитах как о протоэлитном образовании. Ни состав, ни стиль управленческой деятельности, ни легитимность современных элит не являются устоявшимися. А по ряду показателей элиты проявляют себя в девиантных формах. Что скорее характеризует маргинальные слои, нежели привилегированные. Эти проявления не остаются без внимания у населения и экспертного сообщества.
Пути и механизмы коррективов состава и деятельности элит в целом известны, но блокируются рядом влиятельных групп внутри самого элитного сообщества. Надежды на разблокирование таких действий население возлагает прежде всего на высших руководителей страны, которые смогут реформировать и систему управления, и кадровую политику.
Значительный интерес представляет сопоставление полученных данных с результатами, которые были получены нами 15 лет тому назад [5; 6; 1]. Несмотря на существенное сходство использованного инструментария, полностью корректного сопоставления здесь добиться сложно, но ряд тенденций
общего плана высвечивается достаточно отчетливо.
Прежде всего, обращают на себя внимание изменения в источниках формирования состава элит и их управленческого опыта. Они носят естественный характер. За прошедшие 15 лет произошло обновление региональных элит. Постепенно уходит от рычагов управления основная ее страта, получившая первичный управленческий опыт в партийно-советской системе. Она замещается людьми, получившими первичный опыт, работая уже в структурах современной администрации. По экспертным оценкам представителей о самой региональной элите, удельный вес последней страты вырос почти вдвое, достигнув 30% от общего состава. Он почти уравновесил слой управленцев, получивших серьезную закалку на партийно-советской и комсомольской работе (в настоящее время их около 35%). В то же время слой, прошедший управленческую социализацию в прежней социально-политической системе, за прошедшее десятилетие сократился в полтора раза.
Показательно и то, что серьезно ослаблены составляющие технократического влияния на региональное управление. Если в 1993 г. более 27% опрошенных указывали на производственный опыт как на серьезную школу управления, то в 2009 г. таких осталось не более 16,5%. Это подтверждается и данными об образовании. Впервые за 15 лет численность представителей элиты с базовым гуманитарным образованием превысила число тех, кто имеет техническое и естественнонаучное образование. Да и сведения о востребованности тех или иных блоков знаний свидетельствуют о том же.
Если в 1993 г. около половины опрошенных указывали на недостаточную компетентность в сфере экономики и права, то в настоящее время таковых насчитывается менее 25%. В то же время выросла значимость таких блоков, как информационное обеспечение руководства и искусство делового общения.
Существенно изменилась за 15 лет оценка представителями региональной элиты основных «центров власти» в регионе. Если ранее первая тройка выглядела так («кому реально принадлежит власть в регионе?»): «коррумпированная часть аппарата управления - мафия, криминальные структуры - глава региональной администрации», то сейчас это: «глава администрации - богатые люди, коммерсанты, банкиры - кор-
румпированная часть аппарата управления». Причем оценка влияния такого «центра власти», как глава администрации, возросла за десятилетие в 2,5-3 раза (превысив 40%). В то же время оценка влияния регионального законодательного органа мало изменилась, оставшись на уровне 9-10%. Существенно (в
4-5 раз) снизилась оценка влияния прежней партноменклатуры.
Это выразилось и в оценке источников формирования современной региональной элиты, где бывшей партноменклатуре уделяют свое внимание менее четверти опрошенных. Произошли и значительные подвижки в представлениях о ценностно-идеологической направленности современного политического руководителя. Практически осталось неизменным за 10 лет предпочтение руково-дителей-«прагматиков» (до 36% опрошенных против 35% 15 лет назад) и существенно снизилась ориентация на лидеров-«патрио-тов» (до 44% против 61% в прошлом). В то же время предпочтение «диктаторов» осталось на прежних позициях (соответственно
5-6%). Существенно упали рейтинги ли-деров-«либералов» (с 25 до 10%). И еще одно в оценках экспертов представителей элиты привлекает внимание - изменение роли факторов, определяющих прочность пребывания в эшелонах власти. Если 15 лет назад безусловное лидерство принадлежало умелой микросоциальной и макросоци-альной ориентации («умение улавливать и защищать интересы людей» и «умение поддерживать неформальные отношения с людьми»), то ныне на ведущих позициях - лояльность политическому режиму и профессионализм.
Таким образом, за прошедшие 15 лет региональные элиты значительно обновились и в структурном, и в деятельностно-стиле-вом, и в ценностном измерениях. Они стали в существенной мере менее гетерогенными по своим политико-идеологическим ориен-тациям, более четко идентифицируют свои интересы в системе государственных целей и приоритетов; более адекватны в профессиональном отношении, хорошо ориентируются в современных экономических и правовых реалиях; более подготовлены к современному публичному политическому дискурсу. В то же время произошла апробация и оценка силовой составляющей политических элит в роли политических лидеров и руководителей, которая дала противоречивые результаты, но, скорее всего, носила тактический характер. Вместе с тем региональ-
ной бюрократии так и не удалось создать устойчивые механизмы рекрутирования административно-политической элиты. Ими не стали ни новая партийная система, ни сама система административной карьеры, ни силовые структуры. По нашему мнению, в ближайшей перспективе - рекрутирование в высшие эшелоны региональной власти представителей бизнеса, прошедших ранее школу нового государственного администрирования и ушедших на время с государственной службы.
Проведенные исследования поставили и ряд проблем, связанных с методологией и методикой исследования современных российских элит. В центре внимания находится проблема выявления «элитной субстанции», поскольку в современной российской действительности в глаза бросается принципиальная «неэлитарность» того человеческого материала, который включается в состав элит. Создается впечатление, что в российских условиях главную роль в генерировании элиты играют своеобразные «элитные операторы» или, говоря математическим языком, функциональные системы, возводящие в элитный ранг практически любого индивида, включенного в область их действия. Отсюда и акцент в современных российских элито-логических исследованиях прежде всего на
методы позиционного анализа, ориентация на статусные позиции в анализе элит и лидеров, в комментариях и прогнозах по поводу их деятельности.
Опора на статистическую обработку биографических данных, изучение карьеры траекторий (О. Крыштановская) или аккумуляция данных о сетевых взаимодействиях в элитных группах (А. Мухин) позволяют лишь детализировать общее представление о не-укорененном и нестабильном положении российских элит, о некоем неустойчивом состоянии «элитной взвеси». Тем не менее, анализ картины элитного сообщества, составленной с использованием композиции основных методов (позиционный, репутаци-онный, биографический, изучение конфи-дентных и конституэнтных сетей) показывает гетерогенный характер элитного сообщества, действие разнородных механизмов генерирования лидерских и элитных групп и не-сформированность капитала социального влияния, позволяющего консолидировать общество. Вместе с тем, и общество, находясь в несформированном, гетерогенном состоянии, не в состоянии пока выработать относительно интегрированные механизмы легитимации и признания элитных групп и программ их деятельности.
(Продолжение следует)
1. Административно-политическая элита региона, социологический анализ. 1995. Ростов-на-Дону.
2. Властные элиты современной России (по материалам III Российского политологического конгресса). 2004. Ростов-на-Дону.
3. Гаман-Голутвина О.В. 2004а. Региональные элиты: персональный состав и тенденции эволюции. - Полис, № 2-3.
4. Гаман-Голутвина О. В. 20046. Региональные элиты России: теоретические модели и практики. - Га-ман-Голутвина О. В. (ред.). Самые влиятельные люди России. Политические и экономические элиты регионов России. М.: Имидж-контакт.
5. Понеделков А.В. 1995а. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России. Ростов-на-Дону.
6. Понеделков А.В. 19956. Элита (политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). Ростов-на-Дону.
7. Понеделков А.В., Старостин А.М. 2007. Элитологи об элитах. Ростов-на-Дону.
8. Элитологические исследования. Ежегодник. 2005. 2006. Ростов-на-Дону.
