CC BY
67
Осепян А.К.
Оренбургский государственный университет E-mail: anna.osepyan@gmail.com
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ ДИАСПОРАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ И ЭТИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА
В данной научно-исследовательской работе рассматриваются вопросы, с которыми армянские диаспоранты сталкиваются в Российской Федерации, связанные с их статусом и этнической идентичностью, а также, каким образом интерпретируются стереотипы по отношению к армянам. Это касается также влияния индивидуальных или групповых ценностей и социального поведения, в контексте взаимодействия с группой в этнической среде определяющееся концепцией этнического «Я». Социологическое исследование было проведено с представителями армянской диаспоры в Оренбурге, в Уфе и в Челябинске. Статья призвана показать, каким образом культурные и традиционные особенности этнической группы армян выражается в поведении ее членов, а с другой стороны, как упомянутые особенности выражены при взаимодействии с различными этническими группами в городе пребывания. В данном исследовании армянская диаспора 3 регионов была рассмотрена и как малая социальная этническая группа, и как социальный институт. Отмечается возможность появления различных типов конфликтов (скрытой и явной) во взаимодействии между этническими группами.
Ключевые слова: миграция, диаспоранты, диаспоральные процессы, этнические конфликты, скрытые конфликты, этнический статус, самоидентификация, социальное поведение, традиционные особенности группы, индивидуальные или групповые ценности.
Ухудшение социально-экономической ситуации и резкий упадок жизненного уровня во всех странах Содружества независимых государств привели как к временному, так и к постоянному огромному потоку трудовой миграции, которая в свою очередь вызвала ряд проблем, среди которых особое место занимает этнический аспект миграции. Проблема в том, что процессы, которые разворачиваются в новой этносоциальной среде, в зависимости от особенностей этнической группы, достойны изучения и анализа.
Глобальные политические и экономические изменения в нашей стране, а также постоянно растущее миграционное движение оказывают огромное воздействие на те этнические процессы, с которыми сталкивается армянский диаспо-рант. В последние годы постоянно возрастающий миграционный отток за границу (в основном в Россию) сегодня в принимающей стране приводит к ряду проблем, связанных с процессами, разворачивающимися в данной среде. Актуальность проблемы состоит в том, что в любом регионе, где сосуществуют представители различных этнических групп, встречается этническое неравенство, так как этнические группы, а также все остальные социальные группы, формируют определенную иерархию. Уже в этом разрезе намечается конфликтный потенциал [1].
На всем протяжении истории перемещения населения занимали важное место в формировании и распространении армянского народа, особенно в формировании армянской диаспо-
ры. Она и сегодня продолжает оказывать большое воздействие на переформирование армянского этноса. В Армении миграция имеет глубокие исторические корни.
Изучение территориального перемещения населения важно в плане развития и урегулирования внутринациональных отношений. Перемещения населения и этнические процессы, будучи взаимосвязанными, находятся в причинно-следственной связи. Если перемещения населения ускоряют этнические процессы, вызывая определенные изменения в том или ином компоненте этноса, то эти изменения в свою очередь становятся важным предусловием для более активного перемещения [2, с. 233]. Следует отметить, что миграция оказывает свое влияние не только на страну выезда, но и на страну въезда. Если в первом случае проблемы, возникшие вследствие миграции, связаны с политическим, правовым, социальноэкономическим аспектами, то во втором случае проблемы затрагивают этнический аспект группы, мигрирующей в зарубежную страну, и многочисленные понятия, вытекающие из него: этническое самосознание, этнические стереотипы, этническая идентичность, этнокартина.
Важное значение в жизнедеятельности этнических групп имеет осознание каждым ее членом того, что он принадлежит к определенной, своеобразной группе, то есть, этническое самосознание. Тут следует отметить, что если самосознание - это знание личности о самом себе, то сознание - это знание о другом. В случае этни-
ческой группы самосознание - это знание о своей группе, а сознание - о других [2, с. 175].
Представления о собственной этнической группе и о других группах, формирующиеся в ходе межэтнических взаимоотношений, - не только просто общая сумма определенных признаков, а система определенных ценностных отношений.
Интерпретации структуры этнического самосознания различны. Социальные психологи рассматривают этническое самосознание как аутостереотипы и осознание собственной принадлежности к определенной этнической группе [3, с. 166]. То есть этническое самосознание -это принадлежность или самоприписывание к этническому сообществу.
Суммируя вышесказанное, можно сделать заключение, что в структуру этнического самосознания входят осознание своей принадлежности к определенной этнической группе, картина «мы» и этнические интересы.
Составным элементом этнического самосознания являются этнические стереотипы. Этнические стереотипы имеют важное значение: они предопределяют линию поведения личности и помогают ей ориентироваться в новой, незнакомой этносоциальной среде. Этнические стереотипы в этническом самосознании представлены аутостереотипами - этноинтегрирующие признаки, воображаемые или действительные представления о собственной этнической группе, и гетеростереотипами -этнодифференцирующие признаки, представления о других этнических группах [4]. У аутостереотипов и гетеростереотипов разное количество характеристик, зависящее от этнической среды, характера отношений в этой среде, и, наконец, от гносеологических способностей людей. В гетероэтнической среде, когда в одной и той же среде сосуществуют титульные этнические группы, и группы, составляющие меньшинство, особенно при изучении конфликтогенной ситуации, интерпретация этих стереотипов очень важна. И, наконец, этнические стереотипы - это признаки, приписываемые этнической группе. Они конечно могут отражать реальность, но считать их объективной, реальной характеристикой данной национальности будет неправильно. В ходе социологических исследований диаспоранты в виде слов и словосочетаний, характеризующих людей, принадлежащих собственному или другим этническим сообществам, перечисляли различные положительные и отрицательные стереотипы.
Гетеростереотипы, приписанные русским диаспорантам, различаются в зависимости от географического положения области, от севера до юга и от востока до запада. Русские Сибири и Урала отличаются «чистосердечностью», «большим чувством ответственности», «трудолюбием», «добротой», (эти признаки были выделены в результате общей классификации всех понятий, полученных в ходе исследования, уже после первичной квантификации единиц анализа). Бросается в глаза тот факт, что гетеростереотипы про население данного участка России преимущественно имеют положительную направленность. Отрицательные гетеростереотипы единичны и в этом плане составляют незначительное количество. Почти та же картина складывается для жителей северного региона России. Эти гетеростереотипы возникают как в трудовом процессе, так и вне этих процессов, на основе непосредственных коммуникаций. Отдельного внимания заслуживает информация, полученная о трех городах Российской Федерации - Оренбурге, Уфе и Челябинске. Этническое сообщество Челябинска и вокруг города характеризуется преимущественно отрицательными гетеростереотипами, такими как «шовинист», «националист», «агрессивный», «отрицательно настроенный» и т. д. Преобладание подобных признаков, приписываемых армянскими ди-аспорантами, можно комментировать в том контексте, что подобному отрицательному восприятию удостоились все представители кавказских национальностей, в том числе, армяне, что преимущественно обусловлено большим количеством мигрантов в этом городе. У большинства из местного населения миграция кавказских национальностей воспринимается как вторжение (которое предполагает изменение обычной, привычной жизни) в их территорию, несмотря на то, что многие из приезжих уже давно по статусу граждане РФ, т. е. россияне.
Определенная противоположность намечается между жителями Уфы и Оренбурга. Если в первом случае националистические представления преобладают и ярко выражены в этническом поведении жителей, то во втором случае отрицательные гетеростереотипы не составляют большого количества и преобладают положительные гетеростереотипы.
Примечательно мнение одного из респондентов по этому поводу: «Оренбург - в некотором смысле одновременно и европейский, и азиатский город России, где большинство населения к друг другу и иностранцам могут относить-
ся хотя бы внешне цивилизованно, несмотря на то, что у некоторых намечается шовинизм».
Любопытны аутостереотипы, приписанные армянскими диаспорантам к собственной группе. Интересно, что количество отрицательных аутостереотипов не уступает количеству положительных. Это любопытно в том плане, что часто собственная этническая группа характеризуется положительными аутостереотипами, а представители других этнических групп - отрицательными гетеростереотипами, так как этноцентризм по существу является закономерным явлением для находящейся в данной этносоциальной среде группы. Это своеобразный способ самосохранения. Что касается несколько противоречивой картины, сложившейся у армянских диаспорантов, то следует отметить, что диаспоранты осознают или ожидают тот факт, что рано или поздно вернутся на (историческую) родину и то, что они не на постоянное место жительства поехали за границу. В результате классификации отрицательных аутостереотипов в более крупные группировки были получены следующие смысловые единицы: «мошенничество», «непунктуальность», «безответственность», «стремление решать свои проблемы за счет других». Тем не менее, в указанных диас-порантами ответах проявляются также этноцентрические представления. Так, на вопрос «представителем какой национальности Вы бы хотели, чтобы Ваш работадатель был?» подавляющее большинство своим ответом отдало преподчтение армянам. Этот факт, пожалуй, связан с глубокими корнями, которые имеет концепция «мы» у представителей армянского этноса, хотя, как уже было отмечено, существует чувство ксенофобии к «нашей» группе. В трудовой деятельности, когда возрастает роль этнического «Я», большую роль играет уже представление «я среди других».
Во взаимоотношениях различных этнических групп, в зависимости от линии поведения, отдельного внимания заслуживает понятие «эт-ничество». Существуют разные интерпретации понятия «этничество», но все они сходятся в том, что этничество - это групповая характеристика, которая выявляется при сопоставлении «нас с другими» [5, с. 18]. Этничество не может существовать вне сопоставления или коммуникации, только при взаимодействии с другой группой оно может выразить свою сущность. Это основной способ выражения этничества, так как культурные и организационные характеристики группы могут трансформироваться, но дихотомия, между «мы» данного сообщества и «они» других
сообществ, всегда остается неизменной. Именно по этой причине этническая идентичность может сохраняться даже без признаков языка, региона, общей культуры. И когда это сравнение перерастает в противоположность, этничество приобретает форму ксенофобии (страх перед чужими) к представителям «не нашей» группы и эгоцентризма «нашей» группы [5, с. 18].
Этничество является идентифицирующей категорией и на индивидуальном уровне выступает как своеобразная форма концепции «Я». Уровень выраженности этнического «Я» зависит от самоопределения личности [5, с. 19]. Этническая идентичность формируется в процессе социализации. На групповом уровне уже этническое «Я» трансформируется в образ «Мы», оно приобретает характер групповой идентичности и групповой солидарности. Следует отметить, что этническая идентичность по-разному выражается во внутригрупповых и межгруп-повых (межэтнических) взаимоотношениях. Если в первом случае отношения регулируются девизом «Я среди себеподобных» и идентификация отходит на задний план, то во втором случае действует лозунг «Я среди чужих» и значение этнического «Я» возрастает [5, с. 19-20].
Этничество, как на индивидуальном, так и на групповом уровне, выполняет ряд функций. Оно выполняет функцию урегулирования социального поведения, регулируя межгрупповые взаимодействия посредством традиций и обычаев. Оно регулирует и систематизирует ту огромную информацию, которую получает индивид или группа посредством ценностных ориентиров. И, наконец, этничество наделено защитной функцией, когда в совсем новой этносоциальной среде в кризисных или конфликтных ситуациях индивид стремится защищаться прежде всего под его прикрытием [5, с. 21].
Типология конфликтов и предпосылки возникновения. Существуют многочисленные определения этнических конфликтов. Многие из них включают элементы борьбы, противоборства и тем самым стараются разграничить конфликт от соперничества. Некоторые ученые рассматривают вопрос глубже и утверждают, что конфликт - это борьба несовместимых интересов и целей [6, с. 17].
Несмотря на то, что большинство этнических конфликтов можно характеризовать с помощью этих понятий, тем не менее, конфликтам не всегда присущи взаимоисключающие цели или средства [7, с. 95]. В этом плане уместно упомя-
нуть определение Л. Козера [8, с. 8], которое как бы включает все вышеуказанные категории. Конфликт - это борьба для достижения цели путем уничтожения, нанесения вреда или устранения противника. Подобное определение дает возможность изучать несовместимость целей и средств, интересов, а не считать вопрос закрытым, включая эти понятия, как в предыдущих определениях, в само определение [7, с. 95].
Существуют различные критерии типологии этнических конфликтов. Исходя из круга интересующих нас вопросов, то есть взаимодействии представителей этнической группы, составляющей меньшинство в новой этноюсоци-альной среде, и местного титульного населения, конфликты можно типологизировать следующим образом:
1. Лингвокультурные конфликты - подобные конфликты, как правило, результат полного применения родного языка и культурных ценностей в иностранной среде, иными словами, это конфликты, угрожающие этнической идентичности.
2. Социально-экономические конфликты -они связаны с требованиями выравнивания жизненного уровня отдельных этнических групп. Сюда включаются также те конфликты, которые связаны с распределением ресурсов между титульной этнической группой и составляющими меньшинство этническими группами.
3. Статусные конфликты - связаны с требованиями изменения (повышения) статуса, будь он индивида или этнической группы.
Статусная неудовлетворенность - одна из причин напряженности межэтнических взаимоотношений. Результаты исследований, проведенных в России, свидетельствуют именно об этом: «Когда все живут хорошо, то для тебя все равно, кто тебя окружает, и ты рад для всех. А когда ты плохо живешь, то начинаешь искать врагов, и часто их находишь среди представителей других этнических групп» [9, с. 68].
Неравное распределение привилегий и прав, а также статусная неудовлетворенность, могут вызывать враждебные ощущения, но это не всегда приводит к конфликтам. Разница между конфликтами и враждебными ощущениями существенна. Козер отмечает, что конфликт всегда происходит между двумя или более индивидами. А враждебные ориентации - лишь предпосылки, которые могут вызвать конфликтное поведение. Конфликт представляет собой взаимодействие [8, с. 37].
Наблюдения показывают, что диаспоран-ты стараются обосновываться и найти работу особенно в тех местах, где много армян, ожидая, таким образом, поддержку местной армянской общины или диаспоры.
В результате опросов выяснилось, что среди местного населения диаспоранты воспринимаются как реальная угроза для потери своих рабочих мест на трудовом рынке, прироста безработицы и изменения общего демографического состояния.
Экономическое поведение диаспорантов отличается от поведения местных жителей. По сравнению с последними, соотношение вовлеченности диаспорантов как трудового ресурса более высоко. Они склонны делать сбережения, на работе прикладывают больше усилий и имеют более высокую склонность начать новое дело или отыскать новые варианты самозанятости [10, с. 390]. А так как правовой и экономический статус диаспорантов не столь надежный, в условиях часто повторяемых экономических кризисов первыми именно они становятся «козлом отпущения», часто подвергаясь этнической дискриминации. Это приводит к экономическому и культурному отчуждению. А отчуждение в гете-роэтнической среде является своеобразным прологом возникновения конфликтных ситуаций. В этом случае происходит увеличение социокультурного пространства между представителями разных этнических групп. Именно такое поведение намечается у этнодисперсных групп в Оренбурге, в Уфе и в Челябинске. Отчуждение от всего этого обусловлено также сугубо культурными особенностями, разными стереотипами поведения [5, с. 55]. Чтобы противостоять отчуждению, диаспоранты часто вырабатывают ряд защитных рычагов. Этот этап характеризуется ситуацией конфликтного потенциала. Национальные признаки диаспоранта, его позиции, обычаи сталкиваются с культурными ценностями данной страны, в ходе чего происходит «потеря» «старых» критериев, представлений и присвоение новых моделей поведения.
Следующий этап характеризуется как этап формирования враждебного отношения по следующим причинам: экономическая, когда какая-либо этнической группа распространяет достаточно успешную деятельность в условиях общего упадка жизненного уровня; политическая, когда политические партии через средства массовой информации внушают враждебные установки (это отчасти связано с кавказофобией).
И, наконец, последний этап - это этап выражения насилия, обычно именно здесь и видят реальный конфликт.
По результатам нашего исследования можно заключить, что в России армян воспринимают двояко, и тем самым, наличие напряженности или конфликтов имеет разные основания. Дело в том, что есть регионы, где местное титульное население с давних пор знакомо с армянским этносом, там, где на протяжении истории армяне жили постоянно. Это в основном южная часть России. И есть такие населенные места, где жителям об армянах ничего не было известно, а армяне только-только появляются там. Но нужно учитывать также тот факт, что туда, где армяне живут с давних пор, в последние годы перемещаются новые армянские диаспоранты. То есть в этих рамках параллельно действуют так называемые «старые» диаспоранты - старожилы, и «новые», недавно иммигрировавшие армяне. В этих населенных местах армян воспринимают с помощью как положительных, так и отрицательных стереотипов, при этом с помощью положительных стереотипов воспринимают старых армян. А вот там, куда армяне только в последние годы иммигрировали, а до этого о них общих представлений местные жители не имели, вот в восприятии данных армян, как и всех «остальных представителей кавказских национальностей», намечаются отрицательные стереотипы».
Так, между местными жителями и диаспоран-тами намечается ярко выраженный конфликт. Если попробовать типологизировать эту группу конфликтов, то можно сказать, что они связаны с социально-структурными изменениями, происходящими в принимающем обществе. Происходит изменение социального положения местных жителей. Стремления диаспорантов достичь равного статуса приводит к напряженности, которая часто перерастает в конфликты. Конфликтный потенциал связан с постепенным «давлением» неограниченных возможностей правящей титульной стороны. А требования другой стороны, в данном случае армянских диаспорантов, составляющих меньшинство, постепенно растут. С точки зрения социологии, этот процесс может быть сформулирован с помощью следующего лозунга: «Чем больше мы имеем, тем больше нам хочется».
Кроме конфликтов, возникающих во взаимоотношениях местные жители-диаспоранты, существует также конфликт власти-диаспоранты, о чем свидетельствуют результаты исследований. Тем не менее, согласно таким результатам, в слу-
чае армянских диаспорантов данный вид конфликта выражен меньше, нежели в случае азербайджанцев или грузин. В этом плане следует отметить, что в любой сфере жизненной деятельности отношение представителей титульной стороны к представителям последних двух народов имеют более отрицательный характер, нежели к армянам. Это прежде всего обусловлено тем фактом, что представители этих двух национальностей очень часто попадают в подозрение в вовлеченности в чеченском конфликте в той или иной степени, а осознание факта армяно-русского стратегического партнерства является второй, несравненно малораспространенной причиной.
К следующей группе потенциальных конфликтов принадлежит взаимодействие между старыми и новыми армянами. Несомненно, он не носит массовый характер и относится к ряду скрытых конфликтов. Тем не менее, в России намечается подобная противоположность. В этом плане следует разграничить конфликт и противоположность. Как отмечает Э. Гидденс, противоположности не всегда рождают конфликт. Чтобы противоположность получила форму конфликта, необходимо осознание противоположности интересов и соответственные мотивы поведения [11, с. 198-199]. Конфликт, как уже было отмечено, представляет собой борьбу между различными группами, а противоположность пока не конфликт. Иначе говоря, если применить это разграничение в этническом пространстве, где существует групповая иерархия и отношения неравенства, то в случае противоположности реальность может быть описана как скрытая конфликтогенная ситуация. Контраст между старожилами и новожилами можно интерпретировать с точки зрения функционального межэтнического конфликта. Речь идет о том, что новые жители, диаспоранты, приехавшие в последние годы, в основном вовлечены в низших отраслях экономики, в сфере торговли, малого бизнеса, обслуживания и т. д. и своей деятельностью же удостаиваются отрицательного восприятия. А старожилам, воспринимаемым с помощью положительных стереотипов, трудно терпеть подобную ситуацию, когда по чувству национального достоинства наносят подобные удары. Часто они стараются поддерживать новых жителей, этим же пытаясь поднять их позиции. Вот в этом плане существующая противоположность способствует интеграции группы и сохранению баланса, что и является целью функционального внутриэтнического конфликта.
Из этого можно сделать заключение, что основная часть связанных с диаспорантами конфликтов, когда диаспоранты становятся «козлом отпущения», происходит не столько из-за этнической принадлежности, сколько из-за того, что местные жители, как представители титульного населения, а также старые армяне отрицательно воспринимают объективный процесс социальной разнослойности общества. А социальная разнослойность может стать основанием для возникновения конфликта между этническими группами. Как отмечает А. Здравомыс-лов, конфликты не могут иметь сугубо этнического характера. Конфликты между этническими группами или сообществами возникают не вследствие этнокультурных различий, не по той причине, что в конфликтах разоблачаются противоположности между группами, объединенными на основе этничества [12, с. 6].
Другая группа конфликтов связана со стереотипами «представителей кавказской национальности», которые существуют также во всех трех населенных пунктах - Оренбург, Уфа, Челябинск, где представления об армянах имели общий характер, а после распада СССР в последние годы армяне начали интенсивно иммигрировать.
В этих населенных пунктах армяне, как и все остальные представители Кавказа и Закавказье, воспринимаются как представители «кавказской национальности». Такое восприятие несомненно применяется в отрицательном плане. В основном основанием формирования этих стереотипов являются специфичная для кавказцев внешность и артикуляция, которые, конечно, разные и у разных кавказских и закавказких национальностей, но местные жители (русские или башкиры) не разграничивают их. Несмотря на то, что внешность по существу не является этнодифференциру-ющим признаком, тем не менее, она может стать стигмой представителей неблагоприятных национальностей.
Часто эта стигма приписывается не определенной конкретной этнической группе, а нескольким этническим группам, сосредоточенным в определенном регионе. Так, личность соответствующей внешности воспринимается не как азербайджанец, армянин, грузин, узбек или киргиз, а как «представитель кавказской национальности» или «азиат», так как большинство русских или башкир не умеют разграничивать проживающие на Кавказе и в Азии этнические группы по антропологическим данным.
Дело в том, что всем действующим на территории Российской Федерации этническим группам присуща определенная обособленность и сплоченное поведение, а также склонность к формированию определенных спаек для взаимной поддержки. Различия между этими спайками для местных жителей не существенны, и все они живут как представители кавказских национальностей. Именно это является основной причиной того, что по отношению к кавказских народам применяется столь унизительная этно-картина, которую изначально стали циркулировать сотрудники правоохранительных органов. Эта, по существу, бессмысленная стигма на самом деле объясняется тем, что Кавказ и кавказец для российского человека - исторически сформированный коллективный образ, который часто воспринимается отрицательно.
Факт распространенности кавказофобии у россиян объясняется двумя вариантами формирования образа врага: формирование предубеждений и концептуализация, и наоборот, формирование фобии через средства массовой информации и ее внушение в групповое сознание. А в межэтнических взаимоотношениях формирование отрицательных позиций возможно в случае системного социального кризиса, во время которого происходит потеря устойчивого психологического состояния и формируются чувства национальной униженности и откормлен-ности. Вот это в основном и является одной из важных предпосылок возникновения кавказо-фобии в сознании людей.
Однако необходимо сделать еще одно замечание, способствующее формированию этого отрицательного стереотипа. Проведенные нами экспертные опросы свидетельствуют, что этот стереотип, а также все остальные подобные отрицательные стереотипы: «представители азиатской национальности», «представители славянской национальности», были преподнесены России из-за рубежа для преднамеренного раскалывания межэтнических взаимоотношений внутри Российской Федерации, таки и во взаимоотношениях с СНГ. В этом плане примечательна роль средств массовой информации, когда в формировании подобных стереотипов большую роль играют именно те СМИ, которые финансируются из-за рубежа.
Связь этнического самосознания или самоидентификации армянского сообщества с общими этнокультурными процессами достаточно тесна. В том случае, когда их культурные осо-
бенности имеют тенденцию сокращения, самоидентификация с собственной этнической группой четко сохраняется. Этот процесс свойствен почти всем представителям. И те, которые владеют родным языком, и те, которые плохо владеют, и те, которые живут собственными национальными ценностями, и те, которые не делят эти ценности, - все в том или ином плане сохраняют чувство национальной принадлежности.
Пожалуй, реальные причины кроются в требованиях социально-этнической семьи, в потребности этнической солидарности. Это важнейший компонент этничества. Язык, территория, культурные ценности могут и не сохраняться, но пока осознается («наше») своеобразие этнической группы в сравнении с («ними») другими этническими группами, сохраняется и этническое самосознание, и самоидентификация. Это особенно свойственно этническим группам, действующим в гетероэтни-ческой среде.
В любом случае и эта противоположность «Мы» - «Они» должна иметь обоснованный довод, и она должна включать определенный эт-нодифференцирующий элемент. Именно этим элементом и выступает общая история или историческая судьба. Это понятие лежит в основе вышеуказанной противоположности.
Таким образом, массовая миграция армянских диаспорантов в разные населенные пункты Российской Федерации, несмотря на некоторые положительные последствия (приток капитала, рабочей силы), в сознании местного населения по большей части воспринимается отрицательно. Подобное сознание и наличие отрицательных стереотипов создают конфликтную напряженную ситуацию, когда в любой соответствующий момент она может принять форму очевидного конфликта, который в основном связан со сложностью межэтнических взаимоотношений, разными подходами лингво-культуры, образа жизни, самосознания.
01.02.2014
Список литературы:
1. Dahrendorf, R. Class and Class Conflict in Industrial Society / R. Dahrendorf. - Stanford CA: Stanford University Press, 1959. -Р. 3-18.
2. Бромлей, Ю.В. Очерки теории этноса / Ю.В. Бромлей. - М.: Наука, 1983. - 412 с.
3. Арутюнян, Ю.В. Этносоциология / Ю.В. Арутюнян, Л.М. Дробижева, А.А. Сусоколов. - М.: Аспект-Пресс, 1999. -271 с.
4. Кцоева, Г.У. Опыт эмпирического исследований этнических стереотипов / Г.У. Кцоева // Психологический журнал / Ред. Б.Ф. Ломов, В.С. Шустиков, Л.И. Анцыферова. - 1986. - Том 7. - №2, март-апрель, 1986. - С. 41-51.
5. Сикевич, В. Социология и психология национальных отношений / В. Сикевич. - СПб.: Изд-во В.А. Михайлова, 1999. -203 с.
6. Krisberg, L. Social Conflict / L. Krisberg. - Prentice Hall, 2nd, 1982.
7. Horowitz, D. Ethnic groups in conflict / D.Horowitz. - Berkley, 1985.
8. Coser, L. The fucnction of Social Conflict / L. Coser. - London, 1964
9. Шестопал, Е.Б. Этнические стереотипы русских / Е.Б. Шестопал, Г.О. Брицкий, М.В. Денисенко // Социс., 1999, №4. -С. 66.
10. Healey, J.F. Race, Ethnicity, Gender, and Class: The Sociology of Group Conflict and Change / J.F. Healey. - Pine Forge Press, 2002.
11. Giddens, A. The Constitution of Society / A. Giddens. - Polity Press. Cambridge, 1989.
12. Здравомыслов, А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве / А.Г. Здравомыслов. - М., 1997. -432 с.
13. Кефели, И.Д. Судьбы культуры ХХ века / И.Д. Кефели // Социально политический журнал. - 1996. - №5. - С. 78.
14. Мирский, Г.И. Еще раз о распаде СССР и этнических конфликтах / Г.И. Мирский // Мировая экономика и международные отношения. - 1997. - №2. - С. 22.
15. Этническая толерантность как феномен современного общества. - Уфа: «Хан», 2008. - 155 с.
16. Здравомыслов, А.Г. Этничность и этническое насилие / А.Г. Здравомыслов, А.А. Цуциев // Социологический журнал, 2003, №3. - С. 43
17. Мичурин, А. Толерантность как социальный феномен: сущность, основные концепции / А. Мичурин // Проблемы социального развития Республики Башкортостан : Сб. науч. Трудов ИГИ АН РБ. - Уфа: Гилем, 2007. - С. 141-146
18. Хабермас, Ю. Когда мы должны быть толерантными? О конкуренции видений мира, ценностей и теорий / Ю. Хабермас // Социс, 2006. - №1. - С. 32
19. Султанмуратов, И.З. Социально-демографическое развитие этноса (на примере башкир) / И.З. Султанмуратов. - Уфа: Гилем, 2009. - 172 с.
Сведения об авторе:
Осепян Анна Карленовна, ведущий социолог студенческой социологической исследовательской лаборатории факультета гуманитарных и социальных наук Оренбургского государственного университета, магистр социологии 460018, г. Оренбург, ГСП, пр. Победы 13, ауд. 20704, тел.: (3532) 372570, e-mail: anna.osepyan@gmail.com
