CC BY
88
Примечания
1. Науменко Л. И. Этническая идентичность. Проблемы трансформаций в постсоветский период / Л.И. Науменко // Этническая психология и общество / под ред. Н.М. Лебедевой. — М.: Старый сад, 1997. — С. 77-88.
2. Павленко В. Н. Общая и прикладная этнопсихология / В.Н. Павленко, С.А. Таглин. — М., 2004.
3. Павленко В. Н. Аккультурационные стратегии и модели трансформации идентичности у мигрантов / В.Н. Павленко // Психология беженцев и вынужденных переселенцев: опыт исследований и практической работы / под ред. Г.У. Солдатовой. — М.: Смысл, 2001. — С. 25-29.
4. Солдатова Г. У. Межэтническая напряженность как объект этнопсихологии /Г.У. Солдатова // Этническая психология и общество / под ред. Н.М. Лебедевой. — М.: Старый сад, 1997. — С. 44-53.
5. Сусоколов А. А. Структурные факторы самоорганизации этноса / А.А. Сусоколов // Расы и народы. — М., 1990. — Вып. 20. — С. 5-40.
6. Berry J. W. Aboriginal cultural identity / J.W. Berry // The Canadian journal of native studies. — 1999. — Vol. 19 (1). — P. 1-36.
7. Brown R. Group processes. Dynamics within and between groups / R. Brown. — Blackwell Publishers, 2000.
8. TaylorD. The Quest for Identity. From minority groups to Generation / D. Taylor. — Xers. Praeger, 2002.
Н. Т. Арефьева
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ПАРАДИГМА ТРАВМЫ
Статья посвящена анализу социокультурных изменений, происходящих сейчас с обществом, места культуры в этом процессе и возникшей в ответ на эти изменения парадигмы травмы. Делается вывод, что культура выступает и как среда изменения: фонд культурных ресурсов, созданный агентами, и как объект изменения, на которые воздействуют агенты и социальные перевороты, революции и другие глобальные события, а социальные и культурные изменения могут точно также воздействовать на социальный организм, как травма, нарушая работу, ритм жизнедеятельности, порядок и работоспособность индивидов и общества. Ключевые слова: теория культуры, социокультурные изменения, парадигма травмы, футурология, постиндустриальное общество, социальное прогнозирование.
Интерес к социокультурному прогнозированию и футурологии для современного общества, устремленного в будущее и выступающего с идеями модернизации и прогресса, закономерен. Предпосылки возникновения прогностических исследований носят комплексный характер, мы не будем выделять главенствующий фактор, а попытаемся очертить спектр проблемных зон, решение которых стало функцией зарождающегося прогнозирования. Прежде всего следует отметить ускорение социального развития и масштабность социальных изменений, а также
динамику связанных с ними социальных проблем.
Современная социальная реальность есть динамичная реальность, совокупность революционных и эволюционных изменений, процессуальный характер которой очевиден для современного человека. Изменение общества отражается на всех его структурных уровнях: на макроуровне, который представлен экономикой, политикой, культурой, на мезоуровне, к которому относятся различные общности, группы, организации, а также на микроуровне — на уровне индивидуальных действий и противо-
действий. Общество складывается во времени и все изменения, происходящие в нем, развиваются во времени, и это движение происходит по вектору прошлое-настоящее-будущее. Настоящее данного общества во многом определяется его прошлым, которое не исчезает бесследно, а будущее закладывается в настоящем. Эта связь осуществляется, прежде всего, благодаря культурным традициям, которые позволяют сохранять преемственность.
Масштабность происходящих социальных изменений характерна для нашего времени. Эти социальные изменения приобретают глобальный характер и затрагивают все сферы общественной и культурной жизни, повседневное существование каждого человека, образ жизни, модели поведения, ценности и идеалы. Человечество в ХХ веке делает существенный рывок, стремительно нарастают процессы урбанизации, происходят кардинальные изменения в науке, политике, экономике, искусстве, религиозной жизни, образовании, морали, семье, геополитике. Благодаря превращению мира в глобальный набирают остроту и подчас принимают неразрешимый или трудноразрешимый характер многие проблемы, стоящие перед человечеством. Во всем мире наблюдаются серьезные демографические, экономические, экологические проблемы, усиливается конфронтация в геополитике. На этом фоне продолжается антропологический кризис, девальвация ценностей. И многие процессы, запущенные в недавнем прошлом, приобретают необратимый характер. Поэтому, чтобы эффективно бороться с назревшими проблемами, достойно отвечать на вызовы времени, необходимо ясно понимать и отдавать себе отчет в том, где мы находимся в настоящем времени, каковы наши интеллектуальные теоретические ресурсы, которые мы можем применить. Перед учеными все отчетливее вырисовывается задача по определению перспектив развития общества, выявлению трендов, которые определят будущее человечества.
Никогда ранее человечество не достигало такого уровня технологического развития цивилизации, как в настоящее время. Этот процесс, связанный с расцветом научно-технического знания, информационным взрывом, становится мощным фактором, катализатором ускорения и интенсификации социальных и культурных изменений. Резко возрастает значимость информации, образования и культуры.
Американский социолог и публицист Даниел Белл, выявляя общие тенденции развития современного социума, отмечал: «Когда происходят такие перемены, они позволяют нам не предсказывать будущее, но лишь определять перечень проблем, стоящих перед обществом и требующих своего решения. Именно его и можно прогнозировать» (1, с. 11).
В экономической жизни общества также наблюдаются серьезные трансформации, экономика из аграрной превращается в индустриальную, расширяется сфера услуг, а не производства, наблюдаются изменения в системе занятости и формирование новой технократической элиты, при этом технические знания получают первостепенное значение.
Общепризнанным является тот факт, что именно культура является инерционной сферой, отличается медленным ходом изменений, склонностью к сохранению прежних форм даже при распространении социальных изменений в обществе. Этой теории придерживаются П. Штомпка, Р. Дарендорф и др.
Новая социальная реальность может поражать индивидуальное сознание и даже вызывать страх перед неизвестным. Э. Тоффлер, известный американский футуролог, назвал такое состояние футурошоком. Так, сначала в общественном сознании и средствах массовой информации, а затем и в гуманитарных и общественных науках возникает парадигма травмы, которую разработал польский социолог Питер Штом-пка (2). Исходной посылкой его теории является утверждение, что социальные
и культурные изменения могут точно также воздействовать на социальный организм, как травма, нарушая работу, ритм жизнедеятельности, порядок и работоспособность индивидов и общества.
Травма воздействует на культурную среду таким образом, что нарушает привычный распорядок жизни, «нормальную жизнь», которая тяготеет к размеренности, упорядоченности, повторяемости, привычке, предсказуемости, и все это вместе взятое воспринимается индивидом как личная экзистенциальная безопасность. Таким образом, травма вызывается неординарными шоковыми событиями, ведущими к исчезновению, в той или иной степени, привычных порядков. Чем сильнее шок, тем сильнее травма — то есть чем масштабнее изменение и разрыв с прошлым, тем сильнее действует травма. Последствия ее будут зависеть от того, какие именно ценности и идеи общества затронуты. Если затронута сфера убеждений, верований, то общество будет долгое время находиться в состоянии дисгармонии, эта травма будет чувствоваться еще многие десятилетия.
Травма — это коллективный феномен, а не индивидуальный, имеющий ограниченный, частный характер, она захватывает весь коллектив или общество в целом. Травма может проявиться на уровне демографическом и экономическом, на уровне социальном, но наиболее ярко — на уровне культуры в форме культурной травмы. Она наиболее инерционна изо всех перечисленных, сохраняется в коллективной памяти длительное время и выражается в племенных, этнических, национальных травмах. Старые ценности и мир смыслов при воздействии культурной травмы на общество теряют смысл, обесцениваются, старая вера теряет свое значение, прежняя коллективная идентичность разрушается.
В качестве травмы могут выступать такие события, как войны, революции, государственные перевороты, экономические кризисы и их последствия.
П. Штомпка считает, что травматическую ситуацию переживают все бывшие страны социалистического лагеря, общество и культура которых находятся в состоянии дезорганизации.
Среди факторов, способствующих преодолению травмы, Штомпка выделяет уровень образованности, который помогает более успешно адаптироваться к социальным изменениям, особенно такую его характеристику, как универсальность. Узкая специализация требует от человека переквалификации и ресоциализации, в то же время более универсальное образование позволяет применять свои знания в новом деле практически сразу. Адаптации способствуют такие качества личности, как толерантность, а этноцентризм и догматизм становятся существенным тормозом (2).
Кардинальные и быстрые социальные и культурные изменения неизбежно ведут к серьезным последствием для индивида и общества, в частности к утрате прежней личной и коллективной идентичности.
Различные коллективы и общества по-разному реагируют на социальные и культурные травмы и вырабатывают различные стратегии. Общество или находится в состоянии аномии, или пытается адаптироваться к новой реальности. Мертон выделяет четыре типа адаптации в виде активных форм адаптации — инновации, бунта, или пассивных — ритуализма, ретриатизма. Под инновацией понимается целенаправленное или стихийное «культурное производство», с помощью которого происходит сглаживание различий с другой культурой посредством изменения собственной.
Второй активной реакцией на травму может быть бунт. Бунт — попытка заменить старую травмирующую культурную систему на новую с целью выхода из состояния травмы. Бунт отличается радикальным характером трансформации культуры (как, например, контркультурное движение, религиозные секты).
Ритуалистическая адаптация имеет пассивный характер, ей присуще культивирование традиций и привычек как убежище от травм. Ретриатизм — попытка убежать от травмирующей культурной ситуации.
Культурные травмы бывают нескольких видов: во-первых, это травмы, связанные с воспоминанием о событиях прошлого, являющихся национальным позором или поражением, бьющее по национальной гордости, основаниям идентичности; во-вторых, это культурные травмы, связанные с изменением социальной и культурной среды — иммиграция, глобализация; в-третьих, инновационные экономические, смешение политики и устаревшая культура, образ действительности, ценности; в-четвертых, внутрикультурная травма, когда:
— различные формы культуры имеют различные темпы развития;
— если в одной из форм культуры происходит открытие, смена значений, переоценка ценности (Лютер в религии, Коперник в астрономии, Эйнштейн в физике);
— если появляются новые факты, ниспровергающие авторитеты, интерпретацию событий прошлого;
— переосмысление прошлого (например, ревизионизм интерпретаций Великой Французской революции как террора).
Штомпка отмечает, что культурная травма имеет объективную и субъективную составляющую. Травма имеет вполне реальный источник, но она должна отобразиться в сознании и представлении людей. Это тот случай, который описан в известной теореме Томаса: «Если люди определяют ситуации как реальные, они реальны в своих последствиях».
В любом случая понятно, что процесс социального становления всегда протекает с использованием наличествующей культурной среды, более ранних по своим формам символов, стереотипов, интерпретации и восприятия и т.п. Культура выступает при этом, с одной стороны, как среда изменения:
фонд культурных ресурсов, созданный агентами, а с другой стороны, как объект изменения, на которые воздействуют агенты и социальные перевороты, революции и другие глобальные события. Таким образом, культура выступает как дуалистичное явление, поскольку является одновременно и средством изменения, и продуктом изменения.
Создание инновационных проектов, моделей будущего основывается не только на вере в реальность этих предсказаний и прогнозов, на их несомненной полезности, а вследствие того, что они привлекают внимание общества к острейшим проблемам человечества, таким образом, осуществляется их актуализация и дается гипотетическое решение. Сколь бы не казались парадоксальными и полемичными проекты социокультурного развития, в любом случае они заставляют общество обратить самое пристальное внимание на них и осознать масштаб и угрозу этих проблем. Это уже не мало. Привлечение внимание общества к стоящим перед ним или только дающими о себе знать, появляющимся вызовами — является одной из задач футурологических исследований.
Человечество с древних времен задавалось вопросом — насколько наши взгляды о будущем определяют, моделируют его формирование. Никогда стремление человека «разглядеть» будущее не было праздным, поскольку в человеческом обществе знания имеют прямые и непосредственные практические следствия. То, что люди думают о социальных изменениях, принципиально важно, чтобы подвигнуть их к действиям. Причем формирование стратегии будущего, безусловно, зависит от накопленного социального опыта и знания.
Ни общество, ни индивид не могут просчитать все будущие последствия, связанные с социальными и культурными изменениями, поэтому человеку свойственно с опаской относиться к будущему. Любая социальная система в процессе своего существования неиз-
менно сталкивается с внутрисистемными противоречиями, или системным кризисом, преодолеть который она уже не в состоянии. Системный кризис преодолевается не внутри системы, а вне, с подключением внешних ресурсов. Наступает момент бифуркации, и общество должно выбрать, по какой исторической дороге идти дальше.
Будущее воспринимается как такое явление, которое неизбежно несет с собой крупные системные социальные и культурные изменения. Социальные науки пытаются понять направление и исход, результат социальных изменений. Понять эти процессы, рассчитать их означает еще и возможность повлиять на них.
Примечания
1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Д. Белл. — М.: Академия, 1999.
2. Штомпка П. Социальное изменение как травма / П. Штомпка // Социологические исследования. — 2001. — №1.
В. А. Катаев
СОЦИАЛЬНЫЕ КОММУНИКАЦИИ И ЯЗЫК КУЛЬТУРЫ
В статье обобщается опыт, накопленный учеными в области взаимосвязи социальной коммуникации и культуры. Особое внимание уделено обоснованию культуры как базы, обеспечивающей инфраструктуру социокультурной коммуникации. Выдвигается гипотеза, что культура не просто является языком социальной коммуникации, но и все в большей степени бытует в информационной форме, смещаясь в информационное поле — т.н. инфосферу, определяя социальную информационно-коммуникативную инфраструктуру, которая в значительной степени детерминирует вектор цивилизационного и культурного развития общества, напрямую осуществляя социокультурное проектирование действительности. Ключевые слова: теория культуры, социальные коммуникации, язык культуры.
In the article examined and summarized experience, accumulated by scientists in area of intercommunication of social communication and culture. The special attention is spared to the ground of culture as a base, providing the infrastructure of social cultural communication. A hypothesis is pulled out that a culture not simply is the language of social communication (that in maintenance it has informative essence as a base kernel), but also all in a greater degree exists in an informative form, displaced in the informative field, determining a social informative communicative infrastructure which in same queue largely determines the vector of civilization and cultural development of society, straight carrying out the social cultural planning of reality. Keywords: theory of culture, social communications, language of culture.
Для нас с самого начала необходимо выбрать наиболее соответствующее определение самого понятия культура. Разделяя в целом взгляды одного из ведущих отечественных культурологов А. Я. Флиера, можно согласиться и с предложенной им дефиницией: «Культура является продуктом совместной жизнедеятельности людей, системой согласованных процедур и способов их коллективного существования и взаимодействия, обозначений и оценок, социальной консолидации во имя дости-
жения общих целей, упорядоченных правил и социально приемлемых технологий удовлетворения групповых и индивидуальных интересов и потребностей (как материальных, так и познавательных, символических, оценочных) и т.п.» (7, с. 136).
И нравы, и обычаи, и правила, и технологии удовлетворения групповых и индивидуальных потребностей могут быть представлены в виде коммуникативных процессов и в любом случае репрезентируются и реализуются прежде
