Культурная память в городском пространстве Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

Е. С. Белусяк

КУЛЬТУРНАЯ ПАМЯТЬ В ГОРОДСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ

В статье рассмотрено и проанализировано понятие культурной памяти и ее роль в такой сложной среде, как современное городское пространство. Общество есть среда, которая создает культурную память с момента ее настоящего и по тот день, когда череда новых культурных травм и ярких событий на полотне культуры и истории не соткут новую картину одного из самых важных факторов в жизни человека. Автор отмечает, что культурная память создается человеком и создает человека как HomoSapience и личность информационного потока, который обрушивается на горожанина ежесекундно из источников разного типа и направленности, например, как городская архитектура - один из главных формообразующих факторов культурной памяти, от которых зависит будущее общества.

Ключевые слова: память, культурная память, культурная травма, культурный шок.

Современный ритм жизни ставит нас в рамки далекие от позитивного созидания, ведь его можно считать в равной степени хаотичным и упорядоченным одновременно. Порядок повседневной жизни лучше всего описал А. Камю в своей работе «Миф о Сизифе» [4], где показано, что человек обречен на непрерывную цепь «работа-дом-работа». Скованный этой замкнутой цепью, он становится рабом, не способным ее разорвать. В то же время хаос также не вносит в нашу жизнь позитивного разнообразия. Он представлен потоком информации, водопадом обрушивающейся на человека, зачастую она не проверена, обрывиста, интерпретирована и ошибочна. Обессиленное и ограниченное цепью формального порядка сознание человека зачастую не способно отсеять важную, полезную информацию от рекламных ходов и авторитетных источников, понять, где таится созданная для манипуляций, интерпретаций, провоцирующих определенные мысли и действия. Когда речь идет о рекламе, к примеру, минеральной воды, то кажется, что ущерб от искажения информации не велик. Однако иначе обстоит ситуация, если речь идет об исторических фактах, личностях, языке. Для того чтобы не стать рабом системы и примитивным существом, способным только на марионеточные рефлексии, необходимо иметь внутренний стержень - знание о своей истории и культуре, стремление почитать и соблюдать каноны культурной памяти, создавая новую историю и культуру, а значит, и ее память. Человек, знающий, кто он в нашем огромном, многонациональном, полирелигиозном мире, способен к созиданию, позитивному мышлению, сохранению мира и человечности на Земле. Через познание культурной памяти мы познаем и создаем себя, что крайне важно и актуально сегодня, когда пла-

нета наводнена межнациональными и межэтническими конфликтами, когда на территории России все чаще слышны взрывы и гибнут невиновные.

В первой четверти ХХ века французский философ, социолог, социальный психолог, представитель социологической школы Дюркгейма М. Хальбвакс, создавший теорию «коллективной памяти», и работавший параллельно с ним в 1920-е годы немецкий историк искусства Аби Варбург, предложивший теорию «социальной памяти», обосновали проблему конституирова-ния и непрерывности надындивидуального «знания», «памяти», исходя из трансляции биологических знаний в сферу культуры.

В 1992 году египтолог Я. Ассманн опубликовал свои размышления о связи культуры и воспоминаний, вылившиеся в теорию культурной памяти, разработанную им на материале древних культур (египетской, еврейской, греческой), и тем самым развил мысли М. Хальбвакса и А. Вар-бурга о памяти, формирующей культурную идентичность общества. Ассман рассматривает взаимосвязь трех предметов: памяти как культурной практики обращения к прошлому; политического воображения, созидающего политические идентичности; культурной преемственности, разворачивающейся в виде культурных традиций. По мнению Ассманна, «культура есть объективизированная память общества, сохраняющего свою идентичность и передающего ее по цепочке поколений. Формы, в которых общество организует передачу информации, необходимой для сохранения этой идентичности, и институты, заботящиеся о передаче такой информации... раскрывают своеобразие и неповторимый стиль той или иной культуры» [ 1].

На сегодняшний день данной проблемой занимались Д. Лоуэнталь [6], И. М. Савельева и А. В. Полетаев [8], П. Штомпка [10], С. В. Лурье [7], Я. и А. Ассманн [1], Ю. М. Лотман [5] и другие авторы.

Для рассмотрения вопросов места, роли, наличия проблемы и степени важности культурной памяти, необходимо объяснить некоторые аспекты, которые в дальнейшем можно будет использовать как базисные, например, такие понятия, как «память», «культурная память», «культурная травма» и «культурны шок». Понятие «память» рассматривается здесь как запоминание индивидом собственного опыта с последующим его воспроизведением, посредством использования сохраненных частей информации о данном опыте и их интерпретации. За физиологическую основу памяти принимается образование, сохранение и актуализация временных связей в мозге. Временные связи и их системы образуются при смежном действии раздражителей на органы чувств и при наличии у индивида ориентировки, внимания, интереса к этим раздражителям. Под культурной памятью мы понимаем исторический опыт народа, хранящий память о событиях, являющихся ключевыми для данной культуры, благодаря которым в конкретно взятой культуре возникли те или иные черты, впоследствии ставшие типичными для современного представителя этой культы, события, оставившие шрамы на теле культуры. Культура - это историческая память человечества, языковая и знаковая система общения, огромная сокровищница знаний, традиций, опыта. Те события, как правило, затрагивают и вызывают отторжение у всего общества, являются неожиданными. Ярким примером такого события можно считать Великую Отечественную войну, начало которой стало неожиданным для всей страны, всеобщим бедствием. Эта культурная травма осталась в сердцах россиян как преступление против человечества, как личное горе. Данные события произошли совсем недавно, для истории 68 лет - это период жизни одного-двух поколений, а для культуры, перенесшей подобное потрясение, - это актуальное событие, к которому часто обращаются в последнее время, когда встает вопрос о национализме и фашизме. М. Вебер писал: «Эмпирическая реальность есть для нас "культура" потому, что мы соотносим ее с ценностными идеями... культура охватывает те - и только те -компоненты действительности, которые в силу упомянутого отнесения к ценности становятся значимыми для нас» [3]. Однако Великая Отечественная война для нас - это не культурная па-

мять, а лишь ее часть, «живое воспоминание», коммуникативная память. Коммуникативная память - это устная традиция, срок жизни которой примерно 80-100 лет, но, мы надеемся, что дата 1941-1945 годы будет жить в сердцах и умах россиян как урок, предостережение и наставление не повторять прошлых ошибок. В отличие от недолговечности и интерактивности контекста повседневных человеческих отношений, коммуникативной памяти, культурная память формируются веками, возникают в поле церемониальной коммуникации и имеют высокую степень формализации, следовательно, носителями культурной памяти могут быть несовременники событий. Культурную память можно понимать как форму трансляции и актуализации культурных смыслов, как пишет об этом Асс-манн. Она управляет действиями, эмоциями людей, всем жизненным ритуалом, сложившимся в социуме и регулирующим отношения, как в малых социальных группах, так и в обществе в целом, подлежит повторяющемуся из в поколения в поколение заучиванию.

Выше было упомянуто понятие «культурная травма». Как отмечает П. Штомпка, чья позиция по данному вопросу представляется достойной внимания и глубокого осмысления, «травма - это коллективный феномен, состояние, переживаемое группой, общностью, обществом в результате разрушительных событий, интерпретируемых как культурно-травматические. Травма действует на коллектив и, согласно большой психоаналитической литературе, не может быть индивидуальным нарушением» [10]. Таким образом, культурная травма является частью культурной памяти и, в зависимости от давности ее нанесения, может быть частью коммуникативной памяти, так как не исключается возможность того, что трагические события, травмирующие общество и культуру, а также примеры, цитаты и действия, связанные с ними, не могут стать частью повседневной жизни, тогда как элементы повседневной жизни, будучи привычными и выработанными в силу различных причин, не исключая культурные травмы, не могут стать культурной травмой, но могут постепенно преобразовать культуру и общество. Иными словами, культурная травма может быть частью коммуникативной памяти, входящей в состав культурной памяти, но культурная память складывается из таких явлений, как культурная травма, а не из повседневной динамики памяти коммуникативной. Тем не менее после того, как факт изменения культуры и общества будет осознан интеллигенцией как наиболее образо-

ванной и широко мыслящей социально-культурной группой, в обществе может наступить культурный шок или культурная травма. Под культурным шоком, применительно к данному контексту, следует понимать краткосрочную реакцию индивида на внезапно появившийся либо осознанный внешний раздражитель.

Городские стены не помнят культурного шока, они помнят ход истории и смену направлений в архитектурном искусстве, созданные и обусловленные культурой, эпохой. Прогулка по городу может заменить множество книг по истории и искусству, хроники и газеты. Здания не одушевлены, но это не значит, что они безмолвны. По схемам улиц можно определять стратегические цели и замыслы городских начальников и правительства, веяния и требования времени, их недостатки. Здания своей формой, фасадом, стилем показывают, как город рос, с чего все начиналось, какие изменения он пережил, чем живет он сегодня. Обладая этой информацией, можно судить о нравственном, интеллектуальном и материальном уровне граждан, какие народы и культуры строили свое настоящее и будущее в этом городе, к чему все это привело. Так, например, пройдясь по любому европейскому городку и не дойдя до церкви, по повсеместно размещенным всевозможным образам Девы Марии можно понять, что здесь живут католики. «Культурное пространство города поддерживает и активизирует жизнедеятельность урботерриторий, наполняет жизненный мир горожан особым смыслом и ценностными ориентациями, направленными на реализацию жизненных планов и стратегий в городской среде. В современных исследованиях по проблемам крупного города все чаще обращается внимание на реальные состояния культурного пространства: его развернутость, структурированность, напряжение, плотность, насыщенность. Преимущественно культурное пространство исследуется в контекстах урбанизации или социализации личности» [9]. Однако в действительности внимание необходимо обращать также и на старинную часть города, которая является самой ценной с исторической точки зрения не только в масштабах города, но и на уровне страны, мира. Городской архитектурный ансамбль является частью культурной памяти и одновременно формирует ее. Память города как особая институциональная структура выполняет самые разнообразные управленческие, когнитивные, познавательные функции. Помимо развития эстетических предпочтений, городской ландшафт через мемориальные доски, балки, особенности планировки зданий (напри-

мер, бомбоубежище) и другое рассказывает нам историю не далеких и не знакомых людей, а наших ближайших предков, учит состраданию, добру, человечности. Знание своей культуры и истории дает личности возможность осознать себя частью чего-то большего, частью общества. Индивид через осознание подобных аспектов проходит свой путь становления - в нем появляется гордость за свою культуру, историю, страну. Знание - сила («Knowledgeitselfispower») [2]. Сегодня знания, которые могут дать булыжник на мостовой, трава и холмы на мемориалах, памятные доски и множество других архитектурных объектов и памятников, - это самое доступное, осязаемое, запоминающееся и близкое душе человеческой знание, а значит, и одно из самых сильных и достойных бережного, уважительного к себе отношения. Невозможно удовлетворить социальные и культурные запросы общества, не говоря уже о воспитании высокого чувства прекрасного, ориентируясь только на такие современные явления, как глобализация и урбанизация. Слепое следование веяниям постмодернистской моды обусловливает появление в исторических центрах городов новых стеклянных коробок, не вписывающихся в общий ряд зданий и не имеющих когнитивного подтекста. Разрушение зданий старого фонда, части городского пейзажа и, возможно, части его истории приводит к культурному шоку, равно как и возведение на месте старинных фасадов «бездушных» небоскребов, нагнетающих не ничтожность человека перед Богом, по аналогии со Средними веками, а несуразный минимализм и практичность, неспособные радовать, вдохновлять. Многое в нашем городском окружении зависит, казалось бы, от мелочей: функционального зонирования малых городских пространств (дворов, скверов, мини-рынков, пешеходных зон и т.п.), размещения остановок общественного транспорта, наружной рекламы, городской мебели, малых архитектурных форм и пр. Так называемые мелочи приближают человека к городу, делают взаимоотношения жителя и городского пространства гуманными и приятными. Они настолько срастаются с нашим восприятием городской среды, мы так быстро к ним привыкаем, что появление каждого нового элемента среды воспринимается как премьера, долго нас радующая, а затем также становящаяся неотъемлемой частью городского «интерьера». Но если этот новый элемент среды становится архитектурным шрамом на лице города, пренебрегающим культурой и историей, в таком случае необходимо признать болезненное состоя-

ние общества, которое меняет свои предпочтения, привычки, готово пересмотреть прошлое, культурные ориентиры. Это общество переживает культурную травму, которая, наверняка, оставит свой след как в общественных мыслях, так и в памяти культуры, а, возможно, и изменит ее.

Итак, культурная память сегодня необходима нам также, как для живого организма необходима физическая активность. Общество, как оказалось, достаточно долго и упорно пыталось избавиться от прошлого, совершенно не задумываясь о будущем. В результате сегодня мы являемся потерянными субъектами политической жизни страны, мира и города, в частности. Придавать забвению и интерпретации свою культуру чревато гибелью не только самой культуры, но и народа, нас с вами. К счастью, наша генетическая память не позволяет нам обрести культурную бесполость; наши традиции, пробивающиеся в повседневной жизни и хранящие элементы еще с языческих времен, наши праздники, помогающие нам не забыть святые для нашей истории даты, наши памятники архитектуры, служащие нам наглядным пособием для восприятия своего города, истории и себя, - все это помогает нам сохранить самосознание, через культурную память связывающее эти факты. Культурная память не только учит, она оберегает, сохраняя в челове-

ке исторически сложившиеся качества - соборность, человечность.

Литература

1. Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / пер. с нем. М. М. Сокольской. М., 2004.

2. Бэкон Ф. Новый Органон. URL // http:// www.lib.ru/FILOSOF/BEKON/nauka2.txt

3. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

4. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М., 1990.

5. Лотман Ю. М. Избранные статьи. Таллинн, 1992. Т. 1.

6. Лоуэнталь Д. Прошлое - чужая страна / пер. с англ. А. В. Говорунова. СПб., 2004.

7. Лурье С. В. Историческая этнология: учебное пособие. М., 1997.

8. Савельева И. М., Полетаев А. В. Знание о прошлом: теория и история: в 2 т. СПб., 2003.

9. Стародубцева Л. В. Город как метафора урбанизируемого сознания // Урбанизация в формировании социокультурного пространства. М., 1999.

10. Штомпка П. Социологические исследования // Социальное изменение как травма. 2001. № 1.

А. Н. Фомин

ФЕНОМЕН «САМОУПРАВЛЕНИЕ» В СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОМ ЗНАНИИ

В статье раскрывается проблемное поле исследования сущности феномен «самоуправление». Автор рассматривает различные формы организации общественных отношений.

Ключевые слова: самоуправление, местное самоуправление, сущность самоуправления, субъ-ектно-объектные отношения, формы организации общественных отношений, формы осуществления публичной власти.

Понятие «самоуправление» выступает предметом изучения многих социальных наук. В политологическом знании все категории рассматриваются сквозь призму их соотношения с институтом публичной власти. Не является исключением и феномен «самоуправление».

Публичная власть - это явление статическое, ее непосредственная реализация происходит за счет определенных динамичных действий. В современной российской и зарубежной политологии среди форм осуществления (проявления,

функционирования) власти выделяют такие действия, как: насилие, принуждение, побуждение, поощрение, контроль, ограничение, соперничество, сотрудничество, влияние, господство и т.п. Представляется, что все многообразие форм, способов осуществления публичной власти можно свести к двум основным видам - управлению и самоуправлению. Первый из них часто упоминается в политологической литературе, например, в работе К. С. Гаджиева «Система управления, или Управляющая система», и служит инст-