CC BY
122
3. Балахонский, В. В. Глобализационные процессы современной цивилизации и проблемы молодежи // Диалог поколений и культур в контексте глобализации : материалы международной конференции «Конфликт поколений в контексте информационной глобализации». - СПб.: СПбГПУ, 2007. - С. 94-98.
4. Балахонский, В. В. Объяснение истории: историко-философский, методологический и гносеологический аспекты : монография. - СПб.: РГ11У, 1997.
5. Данилевский, Н. Я. Россия и Европа. - М.: Книга, 1991.
6. Деррида, Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. - СПб.: Алетейя, 1999.
7. Коротаев, А. В. Социальная эволюция. - М.: Восточная литература, 2003.
8. Маркузе, Г. Критическая теория общества: Избранные работы по философии и социальной критике. - М.: АСТ, Астрель, 2011.
9. Петрова, Г. И. Новая форма отчуждения человека: ампутация личности, или Антропологическая аутентичность личностной многосторонности // Вестник Томского государственного университета.
- 2014.- № 379. - С. 99-108.
10. Роджерс, К. Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека. - М.: Прогресс; Универс, 1994.
11. Сартр, Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. - М.: Республика, 2000.
12. Спиноза, Б. Политический трактат // Избр. произв. : в 2 т. - Т. 2. - М.: Госполитиздат, 1957.
- С. 278-314.
13. Станченко, Е. И. Аутентичное бытие и отчуждение в религиозно-философской антропологии Габриэля Марселя : дис. ... канд. филос. наук. - Ростов-н/Д., 2009.
14. Стрельченко, В. И. Социальная эпистемология антрополого-образовательного опыта // Единство образовательного пространства как междисциплинарная проблема : сборник научных трудов. - СПб.: СПбГПУ, 2012. - С. 7-31.
15. Хайдеггер, М. Бытие и время. - М.: Академический проект, 2011.
16. Википедия ttps://ru.wikipedia.org/wiki/%CF%F0%EE%E3%F0%E5%F1%F1.
УДК 008(1-6) О.А. Реймер*
Социокультурные аспекты в дискурсе «русского космизма»
Статья посвящена актуальным проблемам социокультурной интерпретации такого явления, как «русский космизм», переосмыслению проблем технизации жизненных процессов на философском и художественном уровнях. В дискурсе «русского космизма» рассматривается требование преобразовательной активности со стороны человечества.
Ключевые слова: космизм, эволюционизм, дискурс, технизация, циклизм.
О.А. Reymer*. Socio-cultural aspects in the discourse of «Russian cosmism». The article is devoted to actual problems of socio-cultural interpretation of the phenomenon of «Russian cosmism», rethink problems of mechanization of life processes on the philosophical and artistic levels. In the discourse of «Russian cosmism» referred to the requirement of converting activity on the part of humanity.
Keywords: cosmism, evolutionism, discourse, mechanization, cyclism.
Русский космизм - явление уникальное и до конца не исследованное, требующее нового прочтения в эпоху глобализации мышления. Русский космизм актуализируется в идее «целостного возрождения природы», когда человек не противопоставлен ей, а является звеном эволюции, несущим ответственность за происходящие процессы, как прогрессивных исканий человечества, так и регрессивных, отбрасывающих человечество назад к пещерному мышлению (мировой кризис, межнациональные и внутри национальные конфликты). В космизме выделяют несколько тенденций, а по сути - направлений: научный рационализм (эволюционизм В.И. Вернадского, А.Л. Чижевского, Л.Н. Гумилева), антропология (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков), теософское направление (Н.К. Рерих) и циклизм - выразившийся в литературе (от Л.Н. Толстого до Ч.Т. Айтматова) и отражающий русское двоеверие, но вместе с тем и менее определенный в культурологи и философии.
При всем желании преобразить мир и человека в идеях русских космистов появляются элитарные нотки: Циолковский высказывает, например, идею «искусственного подбора», результатом которого должно стать создание людей беспристрастных, но с высоким интеллектуальным уровнем, или другая крайность: призыв к искусственному отбору более совершенных форм жизни. В основе
* Реймер, Ольга Александровна, ФКОУ ВПО Кузбасский институт ФСИН России, доцент кафедры ГСЭиЕНД, кандидат филологических наук, доцент. Адрес: Россия, г. Новокузнецк, Октябрьский пр., 49. Тел. 89516055818. E-mail: [email protected].
* Reymer, Olga Alexandrovna, associate professor of the Humanities, Social-Economic and Natural Science's Chair of the Federal State Educational Establishment of High Professional Education Kuzbass Institute of the Federal Penal Service of Russia, candidate of philology. Address: Russia, Novokuznetsk, October ave., 49. Tel. 89516055818. E-mail: [email protected].
© Реймер О.А., 2015
их теории обоснование идеи самодостаточнсти каждой личности, которая устремлена к идеалу всеединства. В.И. Вернадский как ученый придерживался особого мнения, что эволюционный процесс основан на биологическом единстве человека и его умерших предков. По Вернадскому, человек осознанно принимает на себя бремя ответственности за единство всего со всем, установленное природой. Главным вопросом, волнующим философов-эволюционистов, является технизация жизни, которая может быть только сопутствующей, а не основной целью развития прогресса. И совсем уж утопическая идея, которая в век нанотехнологий становится реальностью, о совершенствовании имеющихся органов человеческого организма, а не их приставок. По Н.Ф. Федорову, человеку «будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы» [10, с. 501].
Н.Ф. Федоров - оригинальный представитель этого направления, утверждавший главную ценность преображающего бытия в каждой человеческой личности, даже уже давно умершей. Высшей нравственностью ему представлялось воскрешение всех погибших, возвращение их к земной жизни. Воскрешение виделось ему первостепенной задачей, возможной за счёт преодоления пространственно-временных границ, - возвращать в пределы бытия давно умерших предков. В его утопии «общего дела» именно чувственное восприятие имеет априорные формы. Главное условие всеобщего воскрешения философ видит в единстве человека с природой. В его философии звучит призыв к логическому, рациональному осмыслению связи человека с природой и к необходимости управлять её силами и природными ресурсами. По Н.Ф. Федорову, бессмертие потенциально возможно только при участии космоса. Другой философ-космист - Циолковский также считает, что бессмертие является частью космического хронотопа, т.к. его ресурсы (материальные и энергетические) поистине неисчерпаемы. Продление жизни для него - не только продление возраста, это прежде всего расширение культурного и исторического опыта человека.
К осмыслению этих же процессов обращаются и писатели ХХ столетия, в их числе и М.М. Пришвин. В дневниковой прозе он представляет интерпретацию уже существующих философских концепций. В отличие от Н.Ф. Федорова, М.М. Пришвин несколько иначе понимает идею воскрешения всех мертвых. Понятие «смерти» связывается в его дневниках с созидательным («творческим поведением»), направленным на радостное мироощущение, присущее самому Пришвину. Радость представляется ему творческим актом, созидающей силой, побеждающей смерть: в таком состоянии представляется, что человек уже победил смерть. Как в христианстве, для писателя смерть - это и таинство, и освобождение от грехов земной жизни, и переход от жизни временной в жизнь вечную (свободную, радостную), и ожидание грядущего Воскресения. Человек перестанет бояться смерти, когда сможет через нее увидеть мир, как в Евангелии, сотворенным: «...мы здесь, на земле, от "сотворения мира" и впредь до нам неизвестных времен творим одного человека, и когда, наконец, он будет сотворен, то, конечно, все мертвые, сущие во гробах, воскреснут, значит, поймут свое место в составе этого всего и единого в себе человека. Радость этого сознания и будет праздником всеобщего Воскресения» [6, с. 72]. Постепенно в его системе складывается понимание закономерности, определяющей цикличность, присущую всему живому: рождение, повторение себя, падение - старость, смерть - уход в вечность. Смерть всего лишь этап цикла, необходимый и неизбежный, свойство творчества жизни, другая, преображённая, но всё же - жизнь. Исходя из этого, Пришвин по-своему интерпретирует категорию «общего дела». Для него «общее дело» не столько хозяйственная деятельность, сколько единый духовный порыв всех, независимо от рода деятельности - религиозные искания, служение государству, обществу, т.е. динамика бытийных процессов, сопряжённых в едином духовном порыве с творческой активностью. Довольно часто художник слова обращается к разным природным стихиям (например, лес), чтобы разрешить для себя вопрос о возможности преодоления смерти, сформулированный Фёдоровым, но делает он это на ином уровне - «бесчеловечной» природы. Жизнь леса как никакой другой стихии отражает ход основных этапов жизни, борьбы за бессмертие. Пример с лесной популяцией лишний раз доказывает, что в природе доминируют не только эволюционные процессы, но и включенность организмов в определенные жизненные циклы, когда на смену старому поколению приходит новое. Пришвин по своему мироощущению прежде всего циклист, для него не столько жизнь, сколько культура идет «путем зерна», пробивающегося к свету, вбирающему в себя все соки жизни. Эти размышления художника слова свидетельствуют об исканиях в т.ч. пантеистического порядка. Писатель уже в начале века (1909 г.) мечтал в творческих перспективах воплотить свои искания: «Когда-нибудь я сделаю работу о пантеистическом начале творчества...» [7, т. 8, с. 40]. В дневниковом творчестве эта мечта реализовалась на уровне размышлений, воспоминаний о прожитом и умозаключений философского порядка.
Н.Ф. Федоров представлял человека природным существом (землянином по сути), т.е. уникальным образом организованным, но еще далеко не совершенным существом. Человек как венец развития природы сам должен стать силой обратного воздействия на давшую ему жизнь природу для ее преображения и одухотворения. Природа только отчасти является врагом человека, в основе своей она его друг и помощник потому, что хранит жизненно важные ресурсы (природные ископаемые, источник дополнительного питания), которые с умом должен использовать человек разумный. Ученый не только утверждает факт эволюции сознания, но приходит к новому выводу - о необходимости сознательного управления эволюцией, преобразования всей природы. Кантовская теория о феноменах и ноуменах преображается и вырастает в рассуждения о сопряжённости этих явлений в человеческом разуме. Человек становится мыслительной силой вещей. В осмыслении предназначения человека Пришвин размышляет масштабней Федорова, предполагая смысл существования человека не только
ради собственного эго, но и для единства со всеми и для всех. В этом кроется секрет гармоничного мироощущения и созидательное начало в личности. Видимо, эта мысль художника и позволила С.Г. Семеновой отнести Пришвина к эволюционистам, выражающим конечный (идеальный) результат развития человека как коллективного существа («царь природы» - «Весь человек»). В действительности Пришвин говорит не столько о межличностном единстве, сколько о единении с жизнью природы: о существовании не «над природой», а в природе и с природой. Речь идет о ценности каждого, сохранении каждой личности, о праве на индивидуальность, самобытность.
Н.Ф. Фёдоров выступил с проектом регуляции всей природы, который в принципе должен был стать новым этапом развития мира, причём процесс регуляции должен приобрести всеобъемлющие масштабы, преодолеть все пространственно-временные границы, охватить все популяции внутри природы, коснуться непосредственно человека. Отдельно учёный обращается к совершенствованию органических возможностей человеческой популяции. Совершенство человеческой особи, по Фёдорову, заключается в личности, преодолевшей в себе плотские начала, обретшей духовную свободу от всего земного, избавившегося от необходимости «пожирания» предыдущих поколений. К гармонизации духовного и материального начал в человеке Пришвин подходит как художник, ищущий пути соединения в человеке, как в природе, «хочется» (плоть) и «надо» (дух). В его романе это пример с рыбой, идущей на нерест, которой это и «надо» (закон природы), и одновременно «хочется» (инстинкт).
Согласно Н.Ф. Фёдорову, новый поворот в философии возможен в случае отказа от пассивного созерцания мира и в создании плана изменения деятельности человечества, трансформации духовных ценностей и существующего порядка вещей в социуме. М.М. Пришвину, в силу его мироощущения и доктрины творческого отношения к жизни, первое было гораздо ближе, поэтому вырабатывается своеобразное восприятие смысла учения Фёдорова. Философия общего дела представляется ему как социальные отношения, основанные на идее коммунизма, но устремленного в прошлое, где все силы направлены на воскресение (блаженство) предыдущих поколений. Увидев в прогрессе начало апокалипсиса (варварство), Пришвин не мог принять фёдоровской утопии, поэтому его нельзя считать утвердившимся апологетом и активным восприемником эволюционистского учения. С точки зрения С.Г. Семёновой, эволюция природы, «сознательное управление природно-космическими процессами» становятся главным для Пришвина, обнажающего сущность природного закона как «основанного на борьбе, пожирании и смерти» [8, с. 380, 384]. Это своего рода попытка притянуть размышления Пришвина и закрепить его за утопическими дерзаниями Н.Ф. Фёдорова. Апофеозом русского космизма является идея Фёдорова о том, что человечество должно стать объединённым сознанием планеты, определяющим отношения в масштабах вселенной. Мысль Пришвина направлена на духовное совершенствование человека земного и его земной жизни, она не выходит за пределы планеты. С этим связано восторженное мировосприятие, сформулированное в идее «творческого поведения», которая перекликается с мотивами «общего дела»: усилие преобразить человека и совершенствовать использование природных ресурсов. За основу этих процессов берётся любовь и культура как возможный выход из трагедии (дисгармонии мира), а не только сказка (по утверждению С.Г. Семёновой). Во многом это объясняется влиянием научной школы философского факультета Лейпцигского университета, слушателем которого и являлся писатель.
В «Философии общего дела» были предугаданы некоторые собственно научно-технические проекты К.Э. Циолковского (выход человечества в космос, регуляция природных стихий, освоение около космического пространства, поиск новых источников энергии). В системе взглядов Пришвина, представлявшего последовательный руссоизм-антиурбанизм, происходит неприятие идеи подчинения человеческой жизни машине (технизации). Писатель считает неприемлемым трепетное отношение к машине (бесчеловечной механике), когда требуется взглянуть на машину через человека, через его внутренний мир. Здесь вновь проявляется стремление писателя все «очеловечить»: соединить дух и материю или одухотворить материю. Материя для него прежде всего результат творчества либо природы, либо человека. Материя - результат творчества, в котором присутствует энергия человека: чем прекрасней (в смысле одухотворённей) творец, тем совершенней должен быть результат.
Именно с мыслителей-космистов (Н.Ф. Федорова, К.Э.Циолковского) в философию и науку входит идея соборного микрокосма, т.е. образовательной активности со стороны человечества, направленной на макрокосм. М.М. Пришвин продолжает эту идею, но в несколько ином направлении. У него это звучит как протест против «завоевания» сил природы.
К.Э.Циолковский, однако, признавал существующей во Вселенной одну субстанцию и одну силу - материю в ее бесконечном превращении. Круговорот материи совершается за счёт бесконечного синтеза и анализа, в результате которого преобразуется космическая энергия, а она, в свою очередь, оказывает воздействие на материю. Процесс преобразования материи осуществляется не периодически, это явление бесконечное и постоянно совершенствующееся в своей эволюции. Циолковский не берёт на себя ответственность делать окончательный вывод о конечном результате эволюции: «Есть ли конец этому усложнению и не начнется ли снова упрощение - неизвестно» [11, с. 15]. У ученого складывается своя утопическая картина Вселенной, в которой каждого неизбежно ждет счастье, совершенство и богатая органическая жизнь. Как все философы-космисты, К.Э. Циолковский не считал человека окончательным венцом творения природы, остро чувствуя его несовершенную, промежуточную, кризисную пока сущность, поэтому человек не может оставаться с тем, что имеет: с бездной «физических, умственных и социальных недостатков». Но все-таки ученый не оставляет своей мечты о полном уничтожении смерти. У Пришвина «идея бессмертия» соотносится с осознанием
личностью необходимости борьбы за существование, отсюда его осмысление «общего дела» в планетарном масштабе, большого времени человеческой жизни как преодоления смерти. В романе М.М. Пришвина присутствуют мотивы потерянного рая, устройства рая на земле - как иллюстрация к современным событиям, связанным с изменениями жизни. Новые люди в романе, строители коммунизма, с их точки зрения, пытаются построить рай для всех на земле. В целом можно говорить лишь о каких-то общих моментах в видении мира учёным и писателем, так как К.Э. Циолковский был механистическим материалистом, близким по своему мировоззрению к материалистам-просветителям XVII в., тем более что его система включает ряд философских диалектических элементов.
Диалектико-материалистическим методом в своей научной деятельности руководствовался и В.И. Вернадский. Изыскания ученого по вопросам о роли разумной жизни во Вселенной во многом созвучны идеям К.Э. Циолковского. Главное, что их сближает, - это оптимистическая оценка будущего человечества, основанная на глубоко материалистических представлениях о его роли во Вселенной. Учение о биосфере В.И. Вернадский начал разрабатывать еще в начале века. Изначально человеческую деятельность он рассматривал как процесс, наложенный на биосферу, чуждый ей по существу, но в последние десятилетия своей жизни учёный пришел к выводу об эволюции биосферы Земли, о количественном и качественном изменении её главной составной части - живого вещества, об этапах развития биосферы. Это привело его к выводу, что появление человека и влияние его деятельности на окружающую природную среду представляют не случайность, но определенный закономерный этап эволюции биосферы. До учения В.И. Вернадского жизнь на Земле рассматривалась как случайное явление. Он выделяет две особенности эволюции: во-первых, то, что человек создан в результате эволюции; во-вторых, изменение нового типа человека идет, всё увеличиваясь, с чрезвычайной резкостью, по возрастающей. Пришвин-циклист в какой-то степени пытается усвоить для себя идеи учёных-эволюционистов, утверждавших взаимосвязанность всего со всем и считавших, что процесс эволюции человечества - это явление планетарное, которое проявляется в качественно новом состоянии жизни, в т.ч. человеческой. По его мнению, ноосфера возникает стихийно и служит надстройкой биосферы, а не следствием её существования.
Работой, проникнутой оптимизмом, верой в торжество человеческого разума, стал труд В.И. Вернадского «Научная мысль как планетное явление» (1937-1938 гг.). Эта работа стала вершиной его творчества, итогом раздумий о судьбах научного познания, о взаимоотношениях науки и философии, о будущем человечества. В.И. Вернадский подходит к анализу положения и роли человечества на нашей планете. Он говорит о взаимосвязанности всех процессов, длящихся уже более двух миллиардов лет, результатом которых является человек, оказавшийся в центре всех биосферных и ноосферных явлений. Принимая идеи В.И. Вернадского как очень близкие себе, М.М. Пришвин тоже говорит о взаимодействии законов природы и человека, заостряя внимание на том, что в недалёком будущем наступят времена, когда люди от прогресса вновь обратятся к природе, к истокам, потому что только в этом настоящая жизнь. Цивилизация, по мнению писателя, изолирует человека от окружающей жизни и замыкает его интересы на чем-то одном, т.е. «механизирует», ограничивает человека кругом определённых узких интересов. От человека требуется лишь выполнение своих основных функций в семье и в социуме. По мысли В.И. Вернадского, в XX в. возникли значительные предпосылки перехода к ноосфере, к реализации возможного идеала сознательно-активной эволюции. Первый из этих факторов - агрессивность человечества по отношению к биосфере как источнику жизненных ресурсов; второй - единство человечества; третий - нивелирование общественного сознания, исторической жизни. В.И. Вернадский приходит к выводу, что научная деятельность должна быть направлена на сохранение равновесия в природе, на предотвращение катастрофического ущерба, который может нанести среде обитания неконтролируемая техническая деятельность.
С точки зрения авторов ноосферной теории, возникновение человека в ряду восходящих жизненных форм может значить, что процесс эволюции использует новые средства - духовного (иными словами - психического) уровня. Человек - существо, далеко не совершенное, поэтому и ноосфера ещё достаточно дисгармонична и сама находится в состоянии формирования. Начиная с Н.Ф. Федорова, в русском космизме однозначно утверждается убеждение, что человечество, разрывающееся в противоречиях, никогда не достигнет высшей свободы выбора - идеала ноосферы. Только когда человечество начнет преобразовывать саму свою физическую природу, оно постепенно станет способным осуществить высший (ноосферный) идеал.
Практически вся философия русского космизма занималась поиском оптимальных источников дополнительной энергии для поддержания человечества. Н.Ф. Федоров считал таким источником синтезирование космических веществ в минеральные, а затем в живые ткани (органические). К.Э. Циолковский также выдвинул гипотезу о будущем человеке («животном космоса»), устремлённом к бессмертию, использующем в своем питании энергию солнечной системы и элементарные вещества. Возможности совершенствования механизма биосферы В.И. Вернадский видел в необходимости реализации идеала автотрофности для всего человечества. В обстановке страха и насилия (30-е гг.), в атмосфере разрушения и уничтожения духовности в человеке М.М. Пришвин в меньшей степени заботился о питании материальной оболочки человечества. В целом идеей, объединяющей всех представителей активно-эволюционистской мысли, была мысль о необходимости разумной преобразовательной деятельности как важнейшего фактора эволюции, призванного привести мир к гармонии.
Представители эволюционной ветви русского космизма (Н.Ф. Федоров, К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский, А.Л. Чижевский, Л.Н. Гумилев) исключали мысль о Боге как высшем разуме Вселенной, о цикличности мироустройства, поэтому циклизм М.М.Пришвина только отчасти
вписывается в узкие рамки прогрессизма эволюционно-космистского направления. По их мнению, развитие мира происходит линейно, а человек становится вершиной мироздания и конечной целью эволюции (антропоцентризм). В отличие от философов, М.М. Пришвин не видит человека в центре бытия, для него это ступень эволюции, но не цель. Поскольку сам человек не является источником гармонии, то и творцом высших ценностей он тоже не может быть. Пришвин уверен в существовании некой сверхсилы (Бога), которая является созидательной как по отношению к природе, так и относительно человека, одухотворённого Богом и оттого прекрасного по своей сути. Поэтому к космосу Пришвин идёт через искания религиозного характера (чувство Бога): божественное начало связано с космическим. Обращаясь к Богу, человек, в его понимании, обращается со всеми вопросами к космосу, поэтому каждую проблему он рассматривает в масштабах всеобщих, космических. Его космогония - совершенно оригинальное явление, вмещающее в себя явления совершенно разного порядка, выстраивающее отдельную систему: быт как Бытие, природа - Храм, Бог - космос.
В работах философов-эволюционистов М.М. Пришвина прежде всего привлекает видение мира как единого целого (системы). Можно сказать, что своими исканиями он предваряет взгляды Л.Н. Гумилева на «ноосферу». Пришвин понимал «ноосферу» как сферу разума, результатом работы которого является техника, которая подразумевает не только науку, но и искусство, и литературу, т.е. все творческие процессы. По Гумилёву, «биоценозы как системные целостности» не зависят от человека, так как «антропосфера занимает промежуточное положение между мертвой техносферой и живой природой» [3, с. 396]. Философ признает неопровержимость противостояния жизни и техники, что было в такой же мере типично и философской антропологии М.М. Пришвина. Специфичность учения Л.Н. Гумилева заключается в том, что в единстве рассматривается и народ, и природный ландшафт, оказывающий влияние на формирование институтов его жизни. Человек является частью своего народа, т.е. этноландшафтной среды, а деструкция - часть национальной культуры. В свою очередь, новая культура развивается как результат ассимиляции к конкретным природным условиям. Стихийно возникающие суперэтносы губительно влияют на живую природу, тогда как гиперэтносы находятся во враждебном противостоянии к природе, и только объединённое человечество будущего должно стать исключительным в своём роде сообществом (гиперэтнос). Поэтому мозаика ландшафтных зон, её сохранение немыслимо, по Гумилёву, без сохранения этносов.
Поскольку философия Л.Н. Гумилёва выявляет причины зарождения и гибели этносов, следовательно, её можно отнести к одному из направлений цивилизационной концепции. Этносы и суперэтносы являются субъектами исторического процесса, значит, они оказывают существенное влияние на ход исторических событий. Синтезируя в своих трудах исторические факты, этнологические исследования и географические открытия, Л.Н. Гумилев представляет научное обоснование процессов, происходящих в обществе. Его теория цивилизации включает учение о «колебательной» форме движения, соответствующей параметрам этнической истории.
На философском уровне Л.Н. Гумилев обозначает мысль о необходимости на определенной стадии образования общности особых условий времени и пространства: этнос как формация находится в зависимости от физико-географических условий ландшафта, которые последовательно влияют на культуру этноса. История этноса состоит из трёх важнейших стадий: связь каждого отдельного этноса с ландшафтом, который определяет систему питания, устройство жизни. Изменения в структуре ландшафта влекут за собой катастрофические последствия культурного характера, а тем более разрыв связи с ландшафтом становится невосполнимым на всех уровнях. Он влечёт за собой утрату привычного уклада жизни, гармонии внутри социума и, как следствие, потребительское отношение к природным ресурсам. Возникновение внутри этноса «негативной» идеологии и экологии влечет за собой затухание его развития и возникновение «антисистем»: системной целостности людей с негативным мироощущением превосходства. Питательной средой для антисистем являются химерические образования (антиэтносы), не связанные с особенностями ландшафта и крайне агрессивные по отношению к этносам, на основе которых они возникли (советский народ). Несмотря на то, что в химерических образованиях (антиэтносах) человек (пассионарий) хотя и обретает внутреннюю свободу, зато полностью лишается свободы внешней, ему приходится постоянно осуществлять контроль над всеми своими действиями и поступками. Гумилёв в своеобразной форме, используя научную метафору, анализирует сущность современной политической ситуации в России (30-е гг.) и закономерность формирования нового типа человека (советский человек, советский народ), который даже думать не смел свободно, а тем более иметь собственное мнение, и эта ситуация вполне устраивала советизированный социум (хотя бы чисто внешне).
В теории этногенеза вскрываются все стадии формирования этносов и объясняется, на какой фазе развития начинается опустошение природы, сформировавшей человека и общество в целом. Этой теорией завершается в XX столетии органическая философская традиция; поэтому вполне оправдано присутствие в книге «Этногенез и биосфера Земли» руссоистского мотива, где автор ставит вопрос о реальных последствиях развития ноосферы. Последствия эти поистине разрушительны: на месте лесов груды отходов и мусора, экологическая катастрофа в районах осушения озёр и рек, бетонные площадки вместо лугов и полей: «А ведь техника и ее продукты - это овеществление разума. Короче говоря, как бы мы ни относились к идее существования ноосферы, полярность техники и жизни неоспорима» [3, с. 396]. Вклад Л.Н. Гумилёва в научную экологию имеет мировую популярность и признание, он получил поддержку в мировом научном сообществе, тогда как «руссоизм» Пришвина достиг критической точки особенно в последние годы жизни, свидетельством тому опубликованные ныне дневники.
Концепция Л.Н. Гумилёва на научном уровне перекликается с сюжетом главной книги М.М. Пришвина - романа-сказки «Осударева дорога» и его дневниковых размышлений. Представленное писателем образование Выговской общины пустынножителей отражает возникновение нового субэтноса. По Гумилеву, стихийно возникший коллектив для продолжения жизни складывается в систему, внутри которой происходит строгое распределение функций и обязанностей. В целях самосохранения вырабатываются основные социальные институты, определяющиеся условиями времени и места проживания субэтноса. Реально существовавшее Выговское общежительство является историческим примером, сведения о котором зафиксированы в различных документальных источниках.
М.М. Пришвин изображает не столько зарождение, но и гибель Выговской общины (от слабости староверов, т.е. от какой-то создавшейся разрушительной энергетической вспышки внутри коллектива единомышленников). Л.Н. Гумилев связывает прекращение жизни этноса со стихийно возникшей войной между «гармоничниками» и «пассионариями» и спадом «пассионарного напряжения». М.М. Пришвин в своём романе представляет носителей разных точек зрения и идеологических концепций: охлос и преступники (уголовники и урки) - это субпассионарии, «новые люди» - это пассионарии, но они являются носителями отрицательной (агрессивной) идеологии, посягающей на самобытность патриархальных устоев староверов. Носители ретроспективной утопии (дониконовская Русь) староверы живут по законам природы, наступающую новую жизнь с её прогрессом (табашники) они принять пока не готовы. Отсюда ожидание конца света, последних времён. В силу своих религиозных убеждений староверы накрепко привязаны к жизни вечной (будущей), поэтому в их миропонимании формируется представление о грядущем апокалипсисе, отрывающее их от жизни земной. Главный герой, мальчик, находится между мирами, в пограничной ситуации: именно в его сознании происходит переосмысление происходящих событий, но в эпических масштабах (сказка). Благодаря этому герою реализуется диалогическая ситуация, определяющая жанровые пределы философского романа. Экологическая этика, о которой говорит Л.Н. Гумилев, очень близка природно-цикличной этике староверов, в основе которой гармоничные отношения как с природой, так и с миром в целом. Если их этика преобладает, то они сохраняют самобытность, связь с природой и живут довольно долго. При этом они совершенно беззащитны перед агрессивными, тщеславными и неудовлетворёнными жизнью соседями. Братское отношение ко всему окружающему не позволяет им воспринимать провокации извне, и они погибают.
Не только в процессе стихийного и сознательного изменения ландшафта может снижаться пассионарное напряжение, но и в результате сознательного противостояния прогрессу и, как следствие, уничтожение всех систем этноса. По Гумилёву, всё происходит достаточно тривиально: массовые репрессии (убийства, другими словами) сначала происходят стихийно, затем систематизируются на уничтожение отдельных категорий граждан (социально опасных и чуждых) и заканчиваются уничтожением вождей и приближённых к ним: «Начавшийся надлом замечают прежде всего современники, не все, разумеется, но наиболее патриотически настроенные и дальновидные» [2, с. 297]. М.М. Пришвин чутко улавливал веяния своей эпохи, жил с осознанием происходящих событий и тратил массу сил на попытки не пойти на компромисс и не попасть под жернова химерной государственности, пытающейся подчинить творческую личность. Он понимал, что на художественном уровне романа возможность выразить авторскую позицию представится только через жанр романа-сказки, более откровенные размышления писателя представлены в дневниках, которые начали публиковаться только в 90-е гг. ХХ в.
Учёный связывает это зарождение внутри этноса антисистемы с мифологизацией сознания, т.к. массовому восприятию более понятен мифологический вымысел, который преподносится как истина. Философ, в отличие от писателя, довольно осторожно относится к современному мифу, предупреждая, что в мифе присутствует своя логика, поэтому он требует осторожного отношения к себе. Пришвин обращается к мифу как художественному приему, выполняющему определенную функцию в произведении, учитывая, однако, и возможности мифа, о которых говорит учёный, считающий, что мифы могут быть причиной бед и ошибок. Этому яркий пример и подтверждение вся история ХХ столетия. Следовательно, можно утверждать, что М.М. Пришвина и Л.Н. Гумилёва сближает общий затаенный философский пафос, схожее настроение в восприятии социальной ситуации XX в. Л.Н. Гумилёв завершает «органическое» миропонимание и потому объясняет творческие искания русских «природоцентристов» от Аксакова до писателей-«деревенщиков». Он располагает эти искания «на шкале этногенеза». При этом Гумилёв аргументирует (в своей популярнейшей работе «Этногенез и биосфера Земли») мысль о том, что в самой природе заложены этические нормы. Так формируется новое направление в экологической этике, без сомнения, свойственное и Пришвину.
Таким образом, уникальную позицию М.М. Пришвина, писателя и мыслителя, вполне допустимо рассматривать в философском контексте исканий его современников - философов. Писатель, родившийся на рубеже Х1Х-ХХ вв., в своём творчестве предвидел перспективы грядущих научных открытий и сумел воплотить их в совершенно оригинальной концепции, в основе которой - «творческое поведение», «доброта» и «родственное внимание» к любому проявлению жизни. Выбранный контекст философов-космистов позволяет объективировать точку зрения на место творчества писателя не только в истории литературы, но и в истории русской культуры XX столетия. Кроме того, это позволяет увидеть влияние идей философии русского космизма на формирование мировоззрения писателя, в творчестве которого активно проявляется влияние как религиозно-философского направления русского космизма, так и эволюционистской его ветви. Пришвин не только систематизирует идею гармонизации мира, присущую эволюционистам-утопистам, но и признаёт
Стрельченко В.И., Клименко А.И. Антропология социально-экономических контекстов метафор жизни
обоснование объективной необходимости эволюции. Видеть реальные предпосылки грядущих перемен помогает ему важное свойство характера, которое М. Горький обозначил как «геооптмизм».
Список литературы
1. Гумилев, Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. - М., 1993.
2. Гумилев, Л. Н., Панченко, А. Чтобы свеча не погасла. - Л.: Советский писатель, 1990.
3. Гумилев, Л. Н. Этногенез и биосфера земли. - М., 1994.
4. Пришвин, М. М. Дневники 1914-1917. - Кн. 3. - М.: Московский рабочий, 1995.
5. Пришвин, М. М. Дневники 1919-1921. - М.: Московский рабочий, 1995.
6. Пришвин, М. М. «Леса» к «Осударевой дороге» (1909-1930). Из дневников // Наше наследие.
- 1990. - № 1/2.
7. Пришвин М.М. Собр. соч. : в 8 т. - М.: Художественная литература, 1982-1985.
8. Семенова, С. Г. Преодоление трагедии. - М., 1989.
9. Сергеева, О. А. Л.Н. Гумилев и научные тенденции двадцатого века // Вестник МГУ. - 1998.
- № 6.
10. Федоров, Н. Ф. Сочинения. - М., 1982.
11. Циолковский, К. Э. Научная этика. - М., 1930.
УДК 1(091) 130.2
В.И. Стрельченко*, А.И. Клименко**
Антропология социально-экологических контекстов метафор жизни
Антропогенные изменения биосферы стали причиной региональных природных катастроф и глобальных экологических кризисов, которые достигли значений, затрагивающих физический баланс жизни на планете в целом, воздействуют на все аспекты существования человека и развития общества. Оппозиции между человеком и обществом, человеком и природой и имеют двоякий смысл: движущих сил культурно-цивилизационного роста и одновременно главных причин возможности распада его биогенетических оснований.
Ключевые слова: антропология, биосфера, жизнь, эволюция, социальная экология, экологический кризис, эколого-футурологическое мышление, антропогенные факторы, «Римский клуб».
V.I. Strelchenko*, А. I. Klimenko**. Anthropology of the social-ecological contexts of the metaphors of the life. The anthropogenous change of biosphere has become the reason of regional disasters in Nature and global economic crisis which approach the meanings concerning the basic physical principals of Life on the planet and influence all the aspects of human existence and development of society. Opposition organic and rational (social) life is found in the form of contradictions and conflicts between bodily and mentally-spiritual components of human existence, the Man and the Nature, the Man and the Society. This opposition has a double meaning, the moving power of cultural-civilizing processes and on the other hand the main reasons of the collapse of his biogenetic grounds.
Keywords: anthropology, biosphere, life, evolution, social ecology, ecological crisis, ecological futures thinking, anthropogenic factors, «Roman club».
Интеллектуальный и социально-исторический прогресс, достигнутый органической жизнью в становлении человека, открыл для него перспективу с одной стороны, возможности неограниченного культурно-цивилизационного прогресса, а с другой, угрозы «антропологической катастрофы» вследствие обострения социальных конфликтов и глобализации экологических кризисов.
Феномен и понятие жизни охватывают и характеризуют качественно различные классы явлений, достигающие уровней противоположности предметных областей естествознания (физика, химия, биология и др.) и социогуманитарных наук. Многообразие формообразований органической жизни (от одноклеточных до биосферы), и видов деятельности человека в природе и обществе (познавательная и практическая) являются выражением универсальной активности жизни. Прогресс жизни в антропосоциогенезе увенчался не только возникновением Homo Sapiens, но и
* Стрельченко, Василий Иванович, доктор философских наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ, действительный член Петровской Академии наук и искусств, заведующий кафедрой философии Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Адрес: Россия, 197046, Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д. 26, каб. ПО. E-mail: [email protected].
** Клименко, Ангелина Ивановна, аспирант кафедры философии Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Адрес: Россия, 191186, Санкт-Петербург, набережная реки Мойки, д. 48. E-mail: [email protected].
* Strelchenko, Vasiliy Ivanovich, the doctor of philosophical sciences, the professor, the deserved worker of higher school RF, the active member of the Petrovskiy Academy of Sciences and Arts, the chairman of department of philosophy of Russian State Pedagogical University named A.I. Herzen. Address: Russia, 197046, Saint Petersburg, Small Posadskaya str., 26. E-mail: [email protected].
** Klimenko, Angelina Ivanovna, the graduate student of the chair of the philosophy of the Russian state pedagogical university A.I. Herzen. Address: Russia, 191186, Saint Petersburg, the embankment of the river Moika, 48. E-mail: [email protected].
© Стрельченко В.И., Клименко А.И., 2015.
