CC BY
81
Н. В. Нестерова
СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО УСПЕХА: ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
В статье идет речь об основных характеристиках такого феномена современности, как успех, эксплицированных в социокультурное пространство. Описываются сущность и границы социокультурного пространства в целом и пространства успеха как его частного случая, задаваемые стандартами социологического подхода. Осуществляется попытка рассмотрения успеха как предмета социологического знания.
Ключевые слова: успех, пространство успеха, социокультурное пространство, социокультурная стратификация, философия успеха, модели успеха, площадки успеха, мотивация достижения, смысложизненные ценности
The article has to do with the major characteristics of such a phenomenon in the modern world as success. These characteristics are expressed explicitly in the social and cultural space. The author describes the essence and boundaries of the social and cultural space on the whole and the space for success as its particular case, defined by the standards of the sociological approach. The author attempts to consider success as a subject of sociological knowledge.
Keywords: success, space for success, social and cultural space, social and cultural stratification, philosophy of success, success models, grounds for success, motivation of achievement, conceptual and life values
Современное социально-гуманитарное знание импортирует и интериоризирует фундаментальные естественно-научные категории и понятия, наполняя их характерным для собственного предметно ориентированного взгляда специфическим содержанием. В некоторых случаях такие заимствования являются, на наш взгляд, не только весьма спорными и неоправданными, но и попросту недопустимыми (например, «социология зданий»). Тем не менее среди завоевавших в последние десятилетия прочные позиции в области гуманитари-стики - понятия времени и пространства. Сегодня говорят и о социальной и гуманитарной географии, и о возрастающем интересе к пространственно-временным аспектам социума [5]. Этой проблематики касались в той или иной степени и зарубежные, и отечественные исследователи, среди которых можно выделить таких, как П. Бурдье, Э. Гидденс, Г. Зиммель, Л. Коган, Д. Ур-ри, А. Филиппов, В. Цукерман. По сути, изучение процессов социальной мобильности, т. е. классика социологии, напрямую связано с понятием пространства.
Понятиями времени и пространства обозначаются величины физические, фиксируемые, наблюдаемые, измеряемые. Человек же, являясь одновременно существом природным и социальным, живет как в пространстве материального мира, физической реальности, возможности освоения которой задаются человеческой телесностью, так и мира нематериального, виртуального (в широком смысле этого слова), создающегося психическими и духовными усилиями и способностями человека: его воображением и памятью, мышлением и вниманием, волей и целеполаганием, любовью и ненавистью, социальным и культурным опытом и т. д. Сложность описания последнего «состоит в том, что оно не обладает той наглядностью, которая присуща физическому пространству. Чем сложнее структурный уровень данного вида материи, тем сложнее и его пространственные характеристики. Более того, структурность - более важная характеристика социального про-
странства, чем его протяженность. Сама структура социального явления проявляет себя в определенном смысле как пространство» [2, с. 59].
Физическое и нефизическое пространства относительно изоморфны друг другу: по мере освоения природного пространства в целом, состоящего из различных подпространств, человек не только способен перемещаться в них, но и «сжимать» их с помощью современных систем связи, позволяющих осуществлять коммуникацию из разных пространств и даже временных отрезков (ГГ- и интернет-технологии, архивные записи), некоторым образом управлять ими (регулирование погоды), «разрывать» физическое пространство, создавая пространства социальные (города в пустыне, станции на Северном и Южном полюсах и т. д.). Как известно, социальные пространства создаются человеческими взаимодействиями, детальное изучение которых начинается еще с Д. Мида, и получают наиболее ярко выраженное, в том числе и графически, оформление в социометрической концепции Дж. Морено и концепции социального поля К. Левина. Однако понимание пространства и поля носит здесь несколько ограниченный характер в силу того, что они видятся одномерными, представленными лишь в горизонтальной плоскости, в то время как проблемы социокультурной стратификации с необходимостью предполагают рассмотрение социального пространства и в вертикальном его измерении.
Что касается культурного (социокультурного) пространства, то оно, по мнению Л. Когана [2, с. 58-72], задается прежде всего смысловыми координатами, т. е. смыслоцелями человеческой жизни и деятельности. Основаниями и одновременно причинами интегрирования единого культурного пространства выступают близкие ценностные ориентации и значимые смыслоце-ли для социально активных субъектов. Субъекты эти, как и ценности, ими разделяемые, могут быть совершенно различного масштаба: от отдельной личности до
52
целой цивилизации, существующие как в синхронном, так и в диахронном срезе (или измерении). Отсюда и масштабы, и степень интеграции социокультурного пространства могут так же быть весьма различны: от индивидуально-личностного до этнического или глобального.
Где же могут фиксироваться границы этого пространства? В каких случаях они могут совпадать с границами пространства физического (городов, стран, регионов), а в каких игнорироваться? Насколько вообще пространства физическое и виртуальное могут определять друг друга, соотноситься друг с другом? На наш взгляд, границы единого социокультурного пространства располагаются там, где расходятся представления социокультурных агентов не столько о целях-ценностях, сколько о путях их достижения, т. е. единство терминальных и инструментальных ценностей выступает как необходимое условие формирования и существования культурного пространства. Таким образом, можно предположить, что таких интегрированных социокультурных пространств может быть достаточно большое количество, кроме того, они взаимопересека-ются и взаимовлияют друг на друга.
Остановимся на возможном варианте структурирования вышеобозначенных пространств. Индивидуальное, личностное измерение здесь можно представить как совокупность, набор, «веер» различного рода пространств, прежде всего физического и нефизического характера. К первому отнесем:
- природно-географическое (природно-климатическое);
- материально-предметную среду (тип функционирования поселения, архитектура, быт и т. д.);
- реальное социальное окружение (другие люди, их количество, проксемические характеристики социальных взаимодействий);
- сети коммуникаций (средства связи, т. е. средства преодоления физического пространства, инструменты выхода за его границы).
Что касается второго, нефизического, его можно условно разделить на три подпространства: социальное, культурное и пространство «личностной ойкумены».
Социальное пространство образуется социальными связями различного характера, среди которых можно выделить:
- кровнородственные отношения;
- формально-ритуальные интеракции;
- духовно-эмоциональные связи.
Существование данных пространств можно описать качественно и измерить количественно, где в качестве индикаторов будет выступать интенсивность этих контактов, проявляющаяся в их частоте, продолжительности, эмоциональной насыщенности и ее «знаке», происходящих в пространстве физическом. Какие-то типы связей наиболее активны и жизнеспособны, какие-то могут не наличествовать вовсе или быть сведен-
ными к минимуму. В современных, постмодерновых картинах мира скорее можно говорить о минимизации кровнородственных связей, наиболее эффективно работающих в традиционных типах общественной организации, по отношению к остальным. Кроме того, в зависимости от типа социокультурной организации могут преобладать формально-ритуальные взаимодействия или ориентация на духовно-эмоциональные связи (ментальные характеристики американской культуры как пример доминирования первого типа связей и отечественной культуры как второго типа).
Собственно культурное пространство образуют идеалы личности, реальные и виртуальные «герои», представления о счастье, идеальные жизненные миры: города, государства, цивилизации (своего рода утопии или легенды: город Солнца, Атлантида, компьютерный <^агсгай» и др.). Причем идеалы могут быть вовсе и «неидеальными», т. е. речь идет не только о положительных, хороших и добрых образах, но идеальных в личностном представлении, желаемых именно и, может быть, исключительно ею. Эти миры могут быть как авторскими, так и заимствованными из различных сфер культуры и искусства: литературы, музыки, мифологии, рекламы и т. д.
И наконец, последнее пространство - «личностная ойкумена» - это освоенные человеком социальные роли, нормы, знания, культурные умения (практики), начиная от семейных ролей и знаний грамоты и счета и заканчивая навыками чистки зубов или вождения автомобиля. И так далее.
Если в физическом пространстве перемещение из одного местоположения в другое требует энергетических усилий и временных затрат, то перемещения в нефизическом пространстве осуществляются практически моментально лишь усилием переключения внимания с одного объекта на другой. Кроме того, границы внутри этого пространства, впрочем как и его внешние границы, весьма условны. Мало того, многие объекты могут перемещаться из одних подпространств в другие, которые способны практически бесконечно расширяться за счет освоения новых практик или образования новых связей. Безусловно, границы социокультурных подпространств могут и сужаться, когда навыки со временем утрачиваются, а отношения разрушаются. Внутри самого социокультурного пространства границы между социальным и собственно культурным также весьма условны: как культурное, идеальное, виртуальное проявляется, опредмечивается в социальном (коммуникации) и материальном (предметы), так и культурное рождается, возникает, формируется из социального на природной (природные материалы, энергоносители) и психофизиологической базе (тело человека, его психика).
Мы также уже отмечали, что характеристики социокультурного пространства можно описать качественно и измерить количественно. Социальное подпространство проявляется в интенсивности, продолжи-
53
тельности, разнородности взаимодействий, культурное характеризуется насыщенностью культурными практиками, образами, паттернами репродуктивной и собственно культуротворческой деятельности.
Кроме того, что социокультурное пространство можно представить в горизонтальном выражении, его можно спроецировать и в некой вертикали - иерархи-зировать, стратифицировать. Для социального пространства это измерение наиболее значимо. Именно статус индивида, являющийся результатом действия различных факторов, позволяет нам говорить о его положении в социокультурной системе, фиксируя его близость к распределению таких ресурсов, как материальные ценности, власть и образование (в постиндустриальном обществе к ним можно добавить и доступ к информации), а в конечном итоге, на наш взгляд, определять, достиг он успеха или нет. Попытки рассмотрения успеха в качестве предмета социологического знания предпринимались нами и ранее [3], в данном материале они сосредоточатся на поиске и описании координат и характеристик успеха в социокультурном пространстве.
Современная культура декларирует стремление к успеху в качестве магистральной жизненной траектории. Опираясь на философию американской мечты, которая в свою очередь, подвергаясь жесткой критике со стороны отечественных гуманитариев, является руководством к действию для многих наших современников: «Философия успеха и феномен богатства как главные составляющие американской мечты становятся в настоящее время едва ли не главным содержанием человеческого бытия и одним из наиболее привычных ответов на вопрос о смысле человеческого существования» [1, с. 6]. Движение же к успеху осуществляется как раз в различных жизненных подпространствах личности, преимущественно нефизического характера, хотя в любом случае и в пространстве физической, природной реальности. Причем, как мы покажем позже, динамика и интенсивность перемещений в последнем может существенно повышать шансы на достижение успеха, обогащая культурный потенциал личности. Принимая во внимание различные трактовки феномена успеха (Д. Канарского, Г. Тульчинского, А. Согомоно-ва, и др.), мы предлагаем понимать его как результат целенаправленной деятельности человека по достижению некой цели, значимой для него и являющейся частью осуществления жизненного проекта в соответствии с позитивными ожиданиями. И если на одном полюсе этой активности - успех, то на другом - поражение, крах, а не неудача, как считает А. Согомонов [4]. Существует и некое срединное, медиумное положение, которое можно охарактеризовать как «безуспешность», отсутствие достижительных мотиваций и каких-либо вариантов их реализации, некая «социальная атрофия», крайняя форма которой, возможно, - это достижение нирваны как конечной цели индивидуального жизненного пути.
Траектории движения к успеху прокладываются прежде всего в социокультурном пространстве, а затем только осуществляются некие действия, находящие выражение в пространстве физическом. Каковы же могут быть в современном мире цели человека, проецируемые им в каждое из личностных социокультурных подпространств, достижение которых он может рассматривать как жизненный успех? Создание, стабилизация, трансформация, разрушение? Насколько эти цели осознаваемы? Контролируемы или хаотичны? Устойчивы или изменчивы? На эти многочисленные вопросы возможно ответить, только изучив социологическими методами те модели достижения успеха, которые реализуются индивидами в современном социуме.
Кроме того, мы уже упоминали, что масштабы социально-активных агентов могут быть различны: от индивида до цивилизации. Надындивидуальные формы социокультурного пространства представляются коллективными, множественными субъектами, действующими в нем. Выходя за пределы индивидуального, хотя и, без сомнения, социально обусловленного сознания и опыта, мы имеем дело с коллективными модификациями социокультурного пространства, образованными и интегрированными индивидуальными моделями и его опредмеченными репрезентациями (феномен успешной компании, региона, государства и т. п.).
Выстраивая модель успеха в индивидуальноличностном пространстве, необходимо учитывать такие ее составляющие, как ресурсы, которыми необходимо обладать для достижения успеха. В состав ресурсов включаются как индивидуально-психологические образования (задатки, талант, способности, одаренность, мотивационно-ценностная система личности), так и социокультурные характеристики (социальный статус, уровень образования, профессиональные характеристики, уровень материального благосостояния, демографические показатели и т. п.). Чем выше уровень ресурсов, тем выше вероятность достижения успеха, т. е. возможность подняться на самую вершину, попасть в самые высокие слои социальной стратификации. Но это резервы внутреннего пространства субъекта, которые рассматриваются в качестве базиса для достижения максимально возможного результата (успеха), приводящиеся в движение посредством мотивации к достижению или избегания неудачи. Именно в этом личностном пространстве происходит коррекция системы оценок уровня достижительности, взаимо-адаптационный процесс со стороны субъекта и социальной структуры, в которую он вписан, некая «сверка» в системе координат внутреннего и внешнего, социокультурного, пространства. Чем более адекватна система личностной оценки социальной, тем более вписанным в социокультурное пространство становится индивид, и, соответственно, наоборот. Отсюда социальный инфантилизм, аутизм, различные формы эскапизма, сублимационные проявления творчества и «над-ситуативной активности» (термин В. А. Петровского).
54
В свою очередь личностные резервы обретают свое бытие во внешнем относительно индивида социокультурном пространстве, являя собой символы успеха, превращаясь в некие знаки, маркирующие положение субъекта. Чаще всего они представлены в овеществленной форме: медали, кубки, грамоты, дипломы, стипендии, движимое и недвижимое имущество, дорогая одежда, драгоценности и т. д., т. е. имеют ярко выраженную материальную природу. Эти символы успеха, как правило, не присваиваются индивидом самостоятельно, он получает их в качестве награды и оценки его достижений со стороны социума, других коллективных субъектов культуры, одновременно действующих в едином географически и временно заданном физическом пространстве или/и пространстве культуры.
Накапливаясь, подобные знаки способны при определенных условиях конвертироваться в «символический социокультурный капитал» личности, находящий свое выражение в индикаторах успеха - качествах личности или, точнее, характеристиках ее обобщенного образа: авторитете, популярности, власти, признании, престиже, доверии и т. п.
При таком подходе к рассмотрению феномена успеха в социокультурном пространстве, на наш взгляд, можно смело варьировать масштабы действующего в пространстве культуры субъекта (от индивида и организации до этнической общности и региона, внося необходимые коррективы), а также рассматривать его в различных контекстах единого социокультурного пространства (экономическом, политическом, собственно культурном).
Следующий возможный аспект пространственного рассмотрения успеха - попытка его развертывания, актуализации, овеществления. Она может быть осуществлена через прохождение таких этапов: осознание активности как успешной, ее процессуальное и результатное переживание, различного рода интерпретация и, наконец, экспликация во внутреннее и внешнее пространства в адаптированных формах. Данные этапы последовательны и могут быть представлены в виде спирали или некой восходящей линии активности из внутреннего мира во внешний. В случае ее обрыва ин-сайт, т. е. внутри личности вероятнее всего предположить возникновение проблемы недостаточно полной вписанности личности в социальную систему, ее социальной невостребованности, которая может в конечном итоге привести к социальной атрофии. В качестве примеров экспликации обобщенных моделей восприятия успеха в социокультурном пространстве могут рас-
сматриваться реальные фигуры, ассоциируемые с успехом, критерии которого тем более едины, чем более интегрирован социум или его отдельные элементы как с позиций ценностно-смысловых оснований социокультурной активности, так и с позиций общности социокультурных практик.
Кроме этого, в контексте материального представления социокультурного пространства мы можем выделить некоторые специфические подпространства, которые можно обозначить как «площадки успеха», где целенаправленно и с необходимостью должна осуществляться максимально-результативная деятельность, по умолчанию содержащая в себе возможность борьбы и победы, выявление победителей и проигравших. Среди таких «площадок успеха» - арена стадиона и трибуна для политических дебатов, сцена театрального конкурса и концертный зал фестиваля и т. д. С другой стороны, такой площадкой может стать любой пространственный участок, где осуществляется стремление к самосовершенствованию и достижению как самоосу-ществлению, включая зал библиотеки или подиум модного показа.
Таким образом, успех сквозь призму социологической теории можно рассматривать как один из ведущих феноменов современности, в своих действенных, процессуальных проявлениях вписанный в социокультурное пространство. При дальнейшем анализе данного феномена с необходимостью следует учитывать такие моменты, как масштабы успеха; степень и характер рефлексии успеха; актуальные формы и глубина переживания успеха; осуществлять мониторинг успеха и анализ его патологий. Тем более что, как пишет А. Со-гомонов, «Сегодняшние тенденции в пространстве биографических проектов свидетельствуют о том, что будущее - за индивидуальными формами организации социальной жизни, во главе угла которых расположен... принцип индивидуального планирования собственной жизни человеком. ...Социальное неравенство тоже индивидуализируется, а систематические проблемы ...общества все меньше выступают проблемами политическими и все больше становятся проблемами личных Успехов-и-неудач» [4, с. 369].
Таким образом, изучение различных социально обусловленных характеристик успеха как актуального феномена - зримая перспектива социологии как науки о социуме, претендующей на реализацию анализирующей и прогностической функций, осуществление которых способно стабилизировать и интегрировать единое социокультурное пространство современности.
1. Емельянов, С. А. Феноменология русской идеи и американской мечты: Россия между Дао и Логосом / С. А. Емелья-
нов, С. Н. Бородулин. - СПб.: Астерион, 2009. - 112 с.
2. Коган, Л. Н. Теория культуры: учеб. пособие / Л. Н. Коган. - Екатеринбург: УрГУ, 1993. - 160 с.
3. Нестерова, Н. В. Успех как социокультурный феномен современности: социологический аспект [Электронный ресурс] / Н. В. Нестерова. - Режим доступа: М1р://%'%гми8га8 .ги/аЪ81гас1;_Ьапк/1210185656.р11£
4. Согомонов, А. Ю. Генеалогия Успеха и Неудач / А. Ю. Согомонов. - М.: Солтэкс: Нев. простор, 2005. - 384 с.
5. Филиппов, А. Ф. Социология пространства / А. Ф. Филиппов. - СПб.: Владимир Даль, 2008. - 285 с.
