Научная статья на тему 'Социокультурная повседневность Китая: наблюдение «In door»'

Социокультурная повседневность Китая: наблюдение «In door» Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

CC BY
509
80
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ / КИТАЙ / СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ / ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ ПРОГРАММЫ / GLOBALIZATION / CHINA / SOCIAL CULTURAL EVERYDAY LIFE / BEHAVIORAL PROGRAMS

Аннотация научной статьи по прочим социальным наукам, автор научной работы — Нестерова Наталья Валентиновна

Основу исследования составляет сравнительный анализ повседневных практик социокультурной деятельности жителей современного Китая и России, основанный на материале наблюдения автора за реализацией и развертыванием некоторых поведенческих программ в геокультурном пространстве этих стран. Возможности социологического метода позволили не просто выявить принципиальные различия, но и обнаружить пути взаимообогащения и интеграции изучаемых культур в контексте глобализации.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

SOCIAL CULTURAL EVERYDAY LIFE OF CHINA: "IN DOOR" OBSERVATION

The study is based on the comparative analysis of everyday activities of modern China and Russia citizens in the social cultural sphere. The author examines and follows the fulfillment and development of some everyday programs in geo-cultural space of these two countries. The sociological approach helps not only to define different features in principle but also to find the ways of mutual enrichment and integration of cultures under study in the context of globalization.

Текст научной работы на тему «Социокультурная повседневность Китая: наблюдение «In door»»

Наталья Валентиновна Нестерова

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КИТАЯ: НАБЛЮДЕНИЕ «IN DOOR»

Основу исследования составляет сравнительный анализ повседневных практик социокультурной деятельности жителей современного Китая и России, основанный на материале наблюдения автора за реализацией и развертыванием некоторых поведенческих программ в геокультурном пространстве этих стран. Возможности социологического метода позволили не просто выявить принципиальные различия, но и обнаружить пути взаимообогащения и интеграции изучаемых культур в контексте глобализации.

Ключевые слова: глобализация, Китай, социокультурная повседневность, поведенческие программы.

Любого ученого-исследователя, интересующегося проблемами культуры того или иного человеческого сообщества, рассматриваемого в синхронном или диахрон-ном контексте, привлекают реальные практики жизнедеятельности изучаемого объекта, разворачивающиеся в пространстве повседневности. Ничто иное, кроме собственных ощущений, полученных от непосредственного контакта с живой культурой в ареале ее естественного существования, не может сформировать наиболее рельефных, объемных представлений о ней, позволяющих «считывать» смыслы, заключенные в данной культуре, и, как следствие, адекватнее понимать ее субъектов - авторов и носителей данных смыслов. Изучать и сравнивать, чтобы устанавливать контакт, выстраивать оптимальную коммуникацию, обмениваться информацией, стремиться к достижению духовной общности, единению - это, по сути, и является основной целью современных социогуманитарных исследований. Для ученого такие встречи с иными культурами чрезвычайно важны, так как они помогают, в конечном итоге, глубже понять и почувствовать собственную культуру, которая, подвергшись компаративному анализу, становится понятнее, ближе и ценнее.

Что касается непосредственно описываемого на страницах данной статьи путешествия в другой культурный топос и, без сомнения, этнос, то оно явилось итогом давнего стремления не просто познакомиться с китайской культурой дистанцион-

но и опосредованно путем различных исто-рико- и теоретико-культурных исследований и изучения материалов современных средств массовой коммуникации, но и включить переживания от контакта с социокультурной современностью Китая в собственный культурный багаж, личный жизненный опыт. Ограниченность во времени и доминирование целей ненаучного плана не позволяют осуществить достаточно глубокого и широкомасштабного исследования, однако нахождение «внутри» другой культуры все же дает возможность произвести некоторый анализ тех феноменов и практик, с которыми непосредственно соприкасаешься. Наиболее оптимальным методом их изучения в данных обстоятельствах стало наблюдение - неформализованное, направленное прежде всего на описание проявлений социокультурной повседневности, которые были в «открытом дос-

тупе». Что касается глубины постижения вопроса, то данное исследование скорее можно характеризовать выражением «на пороге», «в дверях» (не entry, а in door, если хотите). О фиксации каких-либо количественных данных, позволяющих сделать репрезентативные выводы, говорить также весьма сложно, стоит лишь констатировать, что данный опыт применения исследовательского инструментария качественного характера, на который преимущественно ориентируется современная социологическая наука, можно оценить, на наш взгляд, как позитивный и результативный.

Приступая к описанию социокультурной повседневности современного Китая, стоит отметить, что погружение в ее структуры происходило как в столичном многомиллионном Пекине, население которого составляет приблизительно 15 млн жителей, так и в «небольшом» китайском портово- промышленном городе Далянь с населением 6 млн человек, что, несомненно, задавало характер повседневных практик и во многом определяло их содержание. Повседневность, сама по себе являясь одной из самых объемных культурных единиц, состоит из множества проявлений, и описать их все в рамках статьи не представляется возможным, поэтому наиболее удачным решением видится анализ тех, которые, несмотря на значительное влияние общецивилизационных тенденций в развитии культуры, а также безусловной «вписанностью» китайского социокультурного пространства в глобальное пространство современной культуры общества потребления и тотальной информационности, подчеркивают специфику китайской культуры и отличны от подобных им в российской социокультурной среде. Компаративистика в данном случае раскрывает широкие возможности для понимания языка культуры китайского социума и позволяет адекватнее расшифровывать его коды.

Любое из наблюдаемых нами событий повседневной жизни Китая, несомнен-

но, является органично вплетенным в ткань современной культуры этой страны и обусловленным целой совокупностью факторов различного характера, начиная с исторически сложившихся традиций, включая политико-правовые нормы и заканчивая глобализационными тенденциями.

Возьмем, для примера, такой акт повседневности, как фиксация даты, т. е. обозначение, маркирование временного периода, когда совершается то или иное событие. Для представителя нашей отечественной культуры этот акт определяется последовательностью: число - месяц - год, тогда как в китайской традиции последовательность обратная - начинается с определения года, затем месяца и числа. Здесь иное восприятие времени, которое разворачивается из будущего в настоящее и прошлое, а не наоборот, и, как следствие, другое отношение ко времени, которое обладает иной ценностью, нежели в цепочке «время - деньги»; оно дороже материальных благ, отсюда пренебрежение коротким его отрезком в пользу более длинного.

Продолжим сравнения. Современное отечественное общество, да и все западноевропейское общество, - стареющее, здесь преобладает «третий возраст» и в связи с этим ведется политика по стимулированию рождаемости; кроме того, возросшая активность различных общественных движений типа «free of child» также не способствует омолаживанию социума. В Китае дело обстоит иначе: страна активно борется с рождаемостью, применяя социальнополитические меры и внедряя такие модели жизни, которые ориентированы на минимальное количество детей, считаются наиболее успешными и выгодными со всех сторон: это и возможность дать детям хороший стартовый капитал в виде образования, материальных благ, крепких моральнонравственных семейных устоев (до недавнего времени разводы в Китае были большой редкостью), и гарантия относительно

благополучной старости, в которой есть место и собственным интересам, исключая те, что связаны с необходимостью заботиться о потомстве. Кроме того, в Китае существует закон, обязывающий детей содержать престарелых родителей, так как государственная система пенсионных выплат там отсутствует. Весьма интересно работает и социокультурный механизм регулирования рождаемости: суперсовременные и весьма доступные контрацептивные средства в сочетании с налогами и рекламными сюжетами, в которых почти всегда присутствует только один ребенок!

Обратимся к России. Если вспомнить некоторые образцы отечественной рекламы, то легко понять, что количество детей в семье, к которому должен стремиться каждый россиянин, - как минимум двое, хотя здесь действует правило: чем больше - тем лучше! Что касается социального стимулирования, то в настоящее время государство выплачивает материальное пособие за рождение второго и последующих детей.

Противоположность тенденций очевидна. Китайская социокультурная повседневность являет на данный момент подавляющее большинство семей, имеющих одного ребенка, которого холят и лелеют со всех сторон, позволяют есть слишком много сладостей, доводя до избыточности веса, и происходит это не только в столице, но также в других индустриально развитых городах страны.

Кроме того, представителей мужского пола в Китае значительно больше, чем женского (что опять же совершенно нехарактерно для России). На улицах сложно увидеть чисто женскую компанию, состоящую более чем из двух девушек, а песню про девчонок, которые «стоят в сторонке» (так как «на 10 девчонок по статистике 9 ребят»), актуальной для Китая и вовсе не назовешь. На данный момент в Поднебесной явно фиксируется количественный пе-

ревес в пользу мужчин, и как бы в подтверждение этому факту в Бэйхай - центральном парке Пекина - можно встретить семьи, гуляющие с сыновьями, отцы которых китайцы, а матери - русские.

Далее - о хлебе насущном. Обратим внимание на китайскую повседневную практику употребления пищи. Здесь также много интересного и отличного от наших привычек. Если в России принято первым блюдом считать суп, то в Китае его подают последним, еду обычно берут с общей тарелки палочками, не складывая ее в индивидуальную посуду, а сразу съедая. Кроме того, китайцы подносят тарелку с едой ко рту. На наш взгляд, это свидетельствует о наличии достаточно короткой «дистанции» между человеком и тем, что им съедается. В Китае предпочитают употреблять сырые натуральные продукты, ведь чем меньше они подвергаются термической и иной обработке, тем больше энергии отдают человеку, естественно восполняя его жизненный потенциал и энергетический баланс, обеспечивая возможность увеличения продолжительности жизни.

В национальной китайской кухне очень много риса, овощей, грибов, бобовых, в частности сои и ее производных (соусов, лапши). Что касается мяса, то здесь нас вновь ожидает парадоксальный факт: если в России так называемые мясные субпродукты (печень, сердце, желудок, легкое и др. внутренние органы животных) считаются съедобными, но уж точно не рассматриваются в качестве деликатесов, то в Китае наоборот. Зайдя на рынок, можно обнаружить огромное количество готовых к употреблению копченых и приготовленных другими способами разновидностей субпродуктов, весьма удивляясь тому, что все это можно употреблять в пищу.

Продолжая разговор о материальной культуре и телесных практиках, хочется отметить, что в повседневной жизни Китая телу отводится особое место: его не пыта-

ются скрыть, спрятать или каким-либо иным образом отвлечь от него внимание, так как все, что с ним связано, настолько естественно, что стыд по отношению к восприятию тела у представителей одного пола практически отсутствует. Такой вывод можно сделать, наблюдая за поведением китайцев (точнее, китаянок) в достаточно специфическом пространстве бани. Подобное же спокойное отношение у них и к сексу, который считается органичным и необходимым для человеческого существования, его не табуируют, но и не преувеличивают значение секса по сравнению с другими видами жизнедеятельности. Наиболее продвинутая часть населения наверняка знакома с теорией бессознательного З. Фрейда, но складывается ощущение, что в сознании китайцев она так и не заняла прочного места. Плюс тот момент, что подавляющее большинство жителей этой страны считают себя людьми нерелигиозными, а процент тех, кто относит себя к представителям христианства и мусульманства, формирующим в своей доктрине определенное (достаточно негативное) отношение к телу и его проявлениям, просто мизерный. Однако это не означает, что можно столкнуться с сексуально вызывающим поведением молодежи и подростков в общественных местах и просто на улицах городов; их образ жизни в этом плане скорее напоминает целомудренность подобных отношений в нашей стране советского периода. В Китае до самого последнего времени разводы были большой редкостью, хотя сегодня отношение к ним, как впрочем и к активному функционированию публичных домов (носящих аббревиатуру КTV, расшифровка которой в переводе означает «караоке-телевидение»), весьма спокойное: активно не осуждается ни то, ни другое. Здесь нельзя не упомянуть о том, что на экране телевизоров совсем нет сюжетов, демонстрирующих агрессивное сексуальное поведение и одежду в стиле

«sexy», в отличие от нашего эфира, переполненного рекламой и передачами такого рода.

Заканчивая разговор о телесности, отметим лишь то, что национальные традиции у китайцев весьма сильны и диктуют определенное содержание повседневных практик ухода за телом. Каждая (или почти каждая) женщина в России считает привлекательным иметь золотистый загар и достаточно много времени и сил тратит на его приобретение (от солярия и использования автозагара до длительного пребывания на пляже). В Китае, как правило, происходит обратный процесс: испокон веков здесь считается идеалом красоты белая кожа, поэтому подавляющее большинство косметических средств имеет отбеливающий эффект, а пляжный загар - это удел иностранцев, на которых смотрят как на экзотических животных, если они вдруг отваживаются загорать на побережье. Мало того, немногим жителям нашей страны придет в голову использовать зонт в целях защиты от солнца, а не от дождя, в то время как в Китае зонт актуален как в первом, так и во втором случае. Главное - не перепутать, какой для чего.

Важно упомянуть и о личностных качествах представителей китайской нации, опять же не в абсолютном качестве, а в соотнесенности и сравнении с отечественными ментальными характеристиками. Если для русского человека особо ценные качества - искренность и правдивость, то для китайца высочайшее искусство - стратегия и тактика обмана, которые не оцениваются в категориях морали «добро - зло», это скорее необходимое умение для успешной адаптации в пространстве социума.

Русская пословица «работа - не волк, в лес не убежит» неприменима к жителям Поднебесной, им совершенно несвойственно несколько прохладное и не обязательное отношение к труду: китайцы работают очень тщательно, с головой погружаясь в процесс и сосредотачиваясь

именно на нем, независимо от того, приготовление ли это пищи, уборка помещения, танец, карточная игра или экскурсионная прогулка. (Надо заметить, что подобное количество поющих и танцующих людей во вполне адекватном состоянии, при отсутствии алкогольного опьянения в России можно встретить не часто.)

Наблюдая представителей китайской культуры за пределами ее естественного функционирования, точнее - во время совершаемых китайцами туристических поездок, невольно отмечаешь их повышенный коллективизм, выражающийся в высокой организованности и буквальном «хождении строем». Посетив Китай, начинаешь понимать причины такого поведения. Мир западной культуры чужд и непонятен китайцам настолько, что они боятся в нем потеряться, оказавшись за пределами родного социокультурного пространства, разорвав связи с природной реальностью и коллективным самосознанием своего народа. Для ослабления этой фобии выходцами из Китая создаются самые крупные общинные поселения, называемые «китайскими кварталами», практически во всех странах мира (Россия - не исключение). Китайцы, как правило, не владеют иностранными языками, воздвигая тем самым серьезный барьер, практически современный вариант Великой Китайской стены между «своими» и «чужими», лишний раз демонстрируя высокую степень этнической идентичности и ксенофобии.

Подводя итоги, можно констатиро-

вать, пожалуй, два основных момента. Во-первых, стереотипы, сформированные в нашем сознании усилиями СМИ, касающиеся образа того или иного народа, при личном контакте с его представителями в их родной социокультурной среде достаточно быстро вытесняются куда более реалистичными и эмпирически подтвержденными, а, значит, и более объективными и устойчивыми. И второе важное, на наш взгляд, замечание: сравнивая социокультурное пространство Китая с аналогичным пространством России, мы пришли к заключению, что последнее просто необходимо целенаправленно организовывать, структурировать, задавать его границы и смысловые координаты, грамотно осуществляя культурную политику управления, как это делается в Китае. Однако складывается впечатление, что в нашей стране кому-то выгодно, чтобы люди перестали быть способными к самостоятельному анализу происходящего вокруг и осознанию собственной доли ответственности за участие в данном процессе. Китайцы же, придя однажды в своей древней истории к выводу, что наиболее умные и сытые - сложнее управляемы, стремятся к соблюдению весьма шаткого, но все же необходимого равновесия между сытостью и обжорством, ученостью и невежеством, критикой и одобрением, свободой и зависимостью, т. е. возможностью выбора и гарантируемыми благами коллективной ответственности (или - безответственности).

5

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.