CC BY
162
© Новикова Е.В.
ИВ РАН
СОЦИО-КУЛЬТУРНЫЙ ОБЛИК СОВРЕМЕННОЙ КИТАЙСКОЙ ДИАСПОРЫ МАЛАЙЗИИ И СИНГАПУРА
Китайский феномен в Юго-Восточной Азии явление известное и обращающее на себя внимание исследователей. Наиболее заметно его проявление в Малайзии и Сингапуре. Эти две страны испытывают сильное экономическое влияние деятельности выходцев из Китая, проживающих на этой территории уже не первое поколение.
Политические условия Малайзии ставят китайскую диаспору в довольно сложное положение и заставляют предпринимать активные шаги в экономике. В Сингапуре же напротив, политическая власть сосредоточена в руках выходцев из Китая, однако экономическая активность хуа-цяо там ничуть не ниже.
Существует ли связь между ярко выраженной экономической пассионарностью хуа-цяо и их традиционной психологией? Есть ли в их традиционной культуре определенные этические предпосылки, заставляющие выходцев из Китая вести более активную и успешную экономическую жизнь, по сравнению с другими национальными группами?
Попробуем вкратце осветить данные вопросы. Основной поток эмигрантов из Китая в район Малаккского полуострова пришелся на период конца XIX начала XX вв. В это время колониальные власти Англии активно осваивали плантационное хозяйство, что привлекло также рабочих из Индии, вызвало определенный рост городов и способствовало привлечению эмигрантского потока из Китая. Этот период, напомним, был отмечен сильными социальными потрясениями в Китае и экономическим кризисом страны. Три основные группы китайцев, ныне составляющих китайскую диаспору в Малайзии - это выходцы из китайских районов Фуцзянь, Гуанчжоу и Гонгконга.
Слияния хуа-цяо с местным населением не произошло, и даже в наши дни при наличии общего государственного языка этот процесс минимален. Но и умирания культурной традиции, казалось бы, замкнутой внутри себя, также не наблюдалось.
Сейчас потомки в четвертом, пятом поколении по-прежнему, ощущают свою неразрывную связь с китайской культурой.
Очевидно, что в параметрах китайской идеологии существуют определенные предпосылки, сохраняющие связь с культурно-цивилизационным ядром.
Прежде всего, они выражены в философии конфуцианства и даосизма, и носят не религиозный, а скорее (и это важно!) этический и практический характер. Это означает, что вектор социальной активности китайца ориентирован на профаниче-
о _ о т~х
ский пласт, на жизнь в конкретном времени, здесь и сейчас. В этом ракурсе преобразование бытового пласта жизни приобретает сакральный характер связи с прародителями и прародиной. В чем скрыта побудительная причина экономической активности хуа-цяо.
Китайская культура, лишена жесткой формы религиозного проявления, но отнюдь не лишена глубокого проникновения сакрального начала во все сферы культурной жизни. При отсутствии фиксированной религиозной доктрины, регулирующей сферы духовной жизни, всеохватывающая сакральная реальность сохраняет свое влияние на общество с древнейших времен. Не озвученная полностью ни в одном из философских учений, она проявляется в их синтезе. Её действие выходит за рамки идеологии и проявляется в более широких формах: бытовом поведении, стандартах восприятия, типах игрового поведения и даже в формах традиционной кухни - во всем том, что относится к сфере действия культурной программы, так называемого «кода культуры».
Основные философские составляющие, характеризующие китайскую культуру, в синологии выделяют как программа «пестования жизни» (ян шэн) и «серединного пути» (чжун юн). Их совместное действие, определяющее модель социального поведения китайцев, принято обозначать как доминанту «этического рационализма».
Базовые принципы этой негласной культурной программы были озвучены Конфуцием, развиты его последователями и усвоены в китайской среде настолько прочно, что остаются неизменными и по сей день.
Для малазийских китайцев особенно важными оказались два принципа: «дэ» и «сяо».
Традиционно, китайцы воспринимали свою жизнь в рамках функционирования семьи и рода. И в этом смысле основополагающим принципом для них был конфуцианский культ сыновней почтительности «сяо», тесно связанный с культом почитания умерших предков.
Предок-основатель клана, перебравшийся на землю Малайзии пользуется непререкаемым почетом у всех его потомков. Его изображение находится на почетном месте в доме, который он построил. Ему регулярно совершаются ритуальные жертвоприношения на семейном алтаре. В доме отца-основателя «чжу-сян» раз в год, на праздник весны обязаны собраться все представители его рода. Это значительно способствует укреплению живой связи с «телом» рода. Культ сыновней почтительности обязывает китайцев мужского пола привнести что-либо полезное в существования клана.
В ходе исторической ситуации китайская община оказалась лишена прямого политического влияния в малайском обществе. Альтернативой в такой ситуации послужил экономический статус. Чем успешнее экономическая деятельность каждого члена семьи, тем выше почтение, оказываемое детьми к отцам (сяо), и оправданнее их существование в глазах рода. Такая жизненная мотивация дает им возможность заслужить и накопить «дэ», сакральную добродетель отдельно взятого члена клана, направляемую на служению семье и обществу.
Неразрывно связана с категорией «сяо» другая установка - «хоу-тай», жизнь родителей целиком ориентированная на следующее поколение. Это продиктовано отнюдь не самопожертвованием, а негласным подчинением своей жизни - жизни всего рода, который воспринимается как единое тело во временной протяженности прошлого и будущего. Весьма распространенный пример - ежевечерний ужин всем кланом в ресторане, особенно распространенный среди китайцев Восточной Малайзии (о. Борнео). Даже в наши дни этот обычай заставляет молодежь проводить свой досуг по большей части с семьей, нежели со сверстниками.
Немного углубимся в сакральные представления китайцев о культе предков. По китайским представлениям после смерти участь человека прискорбна, если о нем не помнят живые. Поэтому, чтобы обеспечить достойное посмертное существование человек и должен при жизни развить свое «дэ». Задачей помнить и совершать ритуальные жертвоприношения предкам обременен старший мужчина в каждом поколении. Характерно, что китайцы не разделяют умерших и живущих членов семьи. Для них все они часть живого тела рода, куда каждый вносит свой посильный вклад, умершие помогают живым, а те в свою очередь совершают ритуалы поминовения, и стараются так организовать свою жизнь, чтобы занять достойное место в цепочке членов рода. Соответственно успешная экономическая деятельность хуа-цяо в таком ракурсе приобрела в условиях Малайзии сакральный оттенок.
ТЛ _ О О
В наши дни успех экономической деятельности малайских китайцев очевиден. Ими контролируется более девяноста процентов капитала страны. Они с легкостью превращают в прибыльные даже безнадежные, с точки зрения малайских властей, предприятия. Они в несколько раз превышают в своем экономическом успехе те области бизнеса, где другие этносы не имеют серьезных успехов. И это несмотря на повышенные налоги на прибыль и на отсутствие социальной поддержки. При отсутствии государственной системы образования для китайцев в Малайзии, они создали сеть частных школ, чтобы не терять связь с основами своей культуры в современном обществе. Но многим ли при взгляде на этот культурно-экономический феномен приходит в голову мысль, что основа этой активности, на самом деле носит глубоко сакральный характер. Он не имеет ярко выраженной религиозной окраски и остается незамеченным многими исследователями, прекрасно маскируясь под рациональность современного мира. Однако в том и состоит особенность китайского «этического рационализма», что он «этический», то есть по сути своей глубоко традиционен, и это делает его необычайно жизнеспособным и в современных условиях не вызывая разрыва с культурными корнями.
Так китайская традиционная система мировоззрения в условиях Малайзии приспособилась к условиям современного
мира. Не меняя своей сути, она избрала экономическую деятельность орудием своего социального выражения.
Детей, особенно мальчиков, в семьях хуа-цяо с раннего детства ориентируют на активную экономическую деятельность. Для семьи это важно не только финансово, но и социально. Конфуцианские ценности в воспитании детей внутри диаспоры с самого раннего этапа обретают экономическое звучание. Хотя, в целом, крайне позитивное отношение к понятию денег и финансового благополучия, вообще свойственно китайской культуре. Ведь даже традиционные пожелания счастья в древнем Китае включали в себя именно пожелания финансового изобилия. Традиционная форма древнекитайских монет, вообще, воплощала представления о мироздании - круг, символ Неба, в котором отверстие в виде квадрата - символа земли. На каждой из четырех сторон квадрата помещали иероглифические обозначения четырех сторон света. Монеты носили связками, продевая веревку сквозь квадратное отверстие. Помимо функциональности, символически это напоминало о пятой, основной в китайском понимании, точке пространства, - центре, связывающим Небо и Землю, а также стороны света между собой.
Однако речь не столько о символике денежной монеты, сколько о важности этого понятия в традиционной китайской культуре. О крайне положительном отношении к преумножению денег, о связи этого понятия с мировоззренческими основами традиционной культуры Китая. Самое распространенное пожелание в Китае - это пожелание денег (изобилия) и мужского потомства. И то и другое в сакральном смысле - означает процветание не отдельно взятого человека, а его рода. В многочисленных традиционных китайских культах применяются бумажные деньги (специальные, «жертвенные» купюры), которые сжигают для того, чтобы поддержать «дэ» уже усопших родственников.
Поскольку даже сама монета имела знаки сакральности, нетрудно заметить, что смысл богатства и изобилия в этой культуре нес не только прагматический оттенок. Точнее говоря, прагматичность была этапом перехода к уровню ценностей иного рода, придающим смысл человеческой жизни. Это одна
из форм проявления «этического рационализма» - генеральной линии развития китайской культуры.
При взгляде со стороны, особенно с позиции иных религиозных доктрин, хуа-цяо часто обвиняют в излишней корысти. Однако, важно четко понимать мотивацию, стоящую за их стремлением к финансовому благополучию и делать выводы, опираясь не на понятия собственной системы ценностей, а на ценности конкретной культуры.
Хуа-цяо на собственном примере показали, что основные ценностные установки китайской культуры (пусть даже выраженные средствами экономического влияния) жизнеспособны и обеспечивают культурное существование диаспоры, даже в отрыве от своей исторической родины.
Однако, если ставить вопрос: что является приоритетом для китайского предпринимателя в Малайзии - собственные экономические интересы или экономические интересы Китая? Ответ будет не столь однозначным как может показаться.
По сути серьезных столкновений экономических интересов у хуа-цяо с Китаем пока нет. Хотя вопрос этот, несомненно, вызывает некоторую тревогу в китайской общине и является предметом многочисленных бизнес саммитов, проводящихся на юге Китая, инициаторами которых выступают хуа-цяо. Целью такой политики является обеспечение поддержки в экономически влиятельной среде Китая и очерчивание новых рамок сотрудничества.
А о ^ _
А как реагирует на жизнь китайской диаспоры современное исламское общество малазийцев? В бытовой жизни малазийцы и китайцы разделены. Навряд ли удастся увидеть в китайском ресторане малайца, хотя бы уже по той причине, что вся подающаяся там животная пища убита без соблюдения обряда заклания, те есть не соответствует канонам ислама1. Китайцы в свою очередь, не приветствуют малайскую кухню, которая кажется им несбалансированной по вкусу и выбору блюд . Вынужденное общение такого рода происходит лишь в системах общепита - в крупных городах и на автострадах. В городах обе нации проживают по строго разделенным районам. В пригородах и деревнях большая редкость увидеть китайца в малайском кампонге (традиционном поселении). Провинциаль-
ные деревни китайцев, также имеют выраженную национальную специфику, изобилуя даосскими кумирнями и многочисленными традиционными магическими культами, что вызывает психологический дискомфорт у мусульман.
Дает ли проводимая в стране политика веротерпимости свои плоды? Безусловно - да. Однако, снимая острый социально-политический конфликт, она не в силах разрешить его истоки - оставляя открытым вопрос культурной самобытности народов.
В период 2006-2007 гг. наблюдается заметное увеличение напряженности в обществе, связанное с национальным вопросом. Хуа-цяо не забыли гонения 1948-1960 гг. их историческая память очень сильна. Повторения этого периода не хотел бы никто из них. Однако сейчас в руках китайской диаспоры мощные рычаги экономического воздействия. Думается это прекрасно осознает и малайское правительство. Напряженность носит скорее культурно - экономический характер, нежели религиозную окраску. В целом, в последнем аспекте, малазийский ислам и китайская диаспора успешно продолжают игнорировать существование друг друга.
В рамках данной статьи нет возможности остановиться на положении немалой по численности индийской диаспоры в Малайзии. И все же, обратим внимание, на один незначительный факт: хуа-цяо гораздо охотнее идут на культурные контакты с индийцами, чем с малайцами. Что играет здесь роль? -Явный перекос малайских властей в стремлении утвердить малайский этнос как коренной или гонимое положение индусов? Является ли этот пример вестником для малайцев, предупреждающим, что если хрупкий баланс многонационального общества будет сдвигаться в сторону одной нации, с сомнительным, кстати, правом на легитимность3, неизбежен процесс консолидации оппозиционных национальных групп? Пока рано давать ответы, но, не стоит и игнорировать такую возможность.
Есть ли случаи перехода хуа-цяо в ислам или христианство? Такие случаи очень редки и носят экономическую подоплеку (мусульманам предоставляются существенные налоговые льготы). Но, в целом, китайцы крайне неохотно идут на межэтнические браки, в основном, придерживаясь союзов внутри ре-
гиональных групп. Как упоминалось ранее, их несколько -диалектные группы районов Фуцзянь, Гуаньдун и Гонгконга. Однако не следует забывать, что все они прекрасно говорят на путунхуа (общекитайском языке) который обязательно изучается в начальной школе. Хуа-цяо прекрасно осознают свое культурное положение в Малайзии и крайне заинтересованы в поддержании свободного контакта между общинами разных районов .
Как правило, общение внутри этнической группы ведется на диалекте, но в случае, когда выходцы из Фудзяни общаются, к примеру, с гуаньдунцами, все переходят на общий китайский, владеют им все достаточно уверенно, и не используют в общении между собой государственный малайский. Таким образом, уже на лингвистическом уровне происходит процесс четкого разделения общества, с обозначением родственных и этнокультурных границ китайской диаспоры. Браки внутри китайской диаспоры заключаются в порядке близости региональной. То есть гуаньдунцы предпочтут пару из гуаньдуна, но в случае симпатии выходцы из другого района также принимаются в семью. Диалектные различия, пожалуй, единственное, что будет различать хуа-цяо в таком случае, культурная же составляющая будет одинакова, она и является определяющей в отношениях региональных групп внутри диаспоры.
Нередко в Западной Малайзии, и на о.Пенанг можно встретить китайские храмы, посвященные нескольким религиозным течениям. Китайский храм состоит из трех, последовательно соединенных между собой зон. На алтаре первого зала можно увидеть религиозные символы ислама, нескольких ветвей христианства, буддизма, конфунцианства и даже зороастризма. Как объясняют служители - так проще молиться тем китайцам, которые избрали для себя какое-либо из религиозных течений. Однако уже во втором зале на алтаре можно увидеть только одно, любимое всеми китайцами божество милосердия -Гуань-Инь, третий алтарь посвящен исключительно культу умерших предков (как правило, иностранцы там не приветствуются). Мораль проста - вероисповедание в китайской традиции для осознания культурной самоидентификации значения не
имеет, а вот осознание принадлежности к клану является определяющим признаком.
Другой пример: храм семьи Ху(э)й на о. Пенанг. Типичный пример локализации клана. Место захоронения многочисленных членов этой фамилии (на алтаре можно видеть несколько сотен поминальных табличек). Храм оказывает безвозмездную материальную помощь любому (даже очень дальнему) члену клана с данной фамилией.
В последнее десятилетие влияние глобализации без сомнения затрагивает все области жизни малазийского общества, и китайскую диаспору как составную его часть. Китайская молодежь уезжает на обучение за границу, и возвращается, заимствовав многие ценности западного мира. Однако по мере приближения зрелого возраста происходит обратный процесс, характеризующийся острым осознанием своей принадлежности к роду и «китайской семье» составляющий основу конфуцианской морали. Дело в том, что философия западной культуры не дает, в отличие от традиционно китайской, человеку фундаментальной поддержки перед лицом надвигающейся старости и смерти. Фактически в современной западной культуре этот вопрос обходят молчанием. Однако, по мере приближения зрелости, человеку свойственно обращаться к философским течениям, затрагивающим такие вопросы как оценка прожитого периода жизни, передача опыта потомкам, преемственность поколений, бессмертие или историческая память. Китайская традиционная культура обладает сформированной системой ценностей способной не только дать однозначные ответы на эти вопросы, но и является открытой (по сути, для следования ей требуется только быть китайцем), не требующей никакой аскетической практики.
Что можно сказать о культуре хуа-цяо в Сингапуре? Безусловно, это понятие более размыто, чем в Малайзии. По сути, политика Сингапура, определяется местными китайцами. Со-цио-культурной нужды в жесткой культурной консолидации уже нет. В девяностые годы многие хуа-цяо Сингапура утрачивали навыки свободного общения на путунхуа (общекитайском). В последнее десятилетие, в связи с усилением роли Китая происходит обратный процесс. Знание китайского языка
популярно среди хуа-цяо Сингапура. Получила распространение практика отправки на обучение не только в западные страны, но и в Китай, детей из семей хуа-цяо (этот же процесс можно наблюдать и в Малайзии). И в целом знание своих исторических корней, владение письменностью становится правилом «хорошего тона» в среде китайцев Сингапура.
Как бы ни был направлен вектор социо-культурной активности среди сингапурских хуа-цяо неизменным остается одно - четкое осознание кланового родства и культ предков. Современное образование, активная вовлеченность Сингапура в процессы мировой интеграции оказывают не столь значительное влияние на культурное самосознание хуа-цяо, когда дело касается вопросов семьи. Повсеместно распространена практика поклонения старшего мужчины в роду алтарю умерших членов клана. Нередки случаи «одалживания» мальчиков для отправления религиозных культов, у ближайших родственников, в случае если у семьи нет мужского потомства, а у родственников двое сыновей. В большинстве семей хуа-цяо непременно есть домашний алтарь, посвященный любимому одному или нескольким божествам и поминовению предков. Культы привязаны к лунному циклу (1-й и 15-й дни луны). Даже поездки стараются планировать так, чтобы не отлучаться от алтаря в священные дни, ведь по поверьям финансовое процветание семьи тесно связано с регулярным отправлением культа.
Моя знакомая семья сингапурских китайцев, глава которой - крупный бизнесмен, ведет типичный для жителей этого города-государства образ жизни. Рабочие дни они проводят в квартире Сингапура, на выходные выезжают в ближайший город Малайзии - Джохор Бару. Недвижимость в Малайзии намного дешевле, и многие сингапурские семьи могут позволить себе владеть солидными коттеджами в престижных районах этого города. Расходы в Малайзии в два, два с половиной раза ниже по сравнению с Сингапуром. Южные районы Малайзии в 1-2 часах езды от границы вообще активно развиваются благодаря тесному контакту с Сингапуром. Но основной алтарь семьи у моих знакомых расположен в квартире Сингапура. Независимо от выходных или иных праздников глава семьи всегда
возвращается туда для отправления культов, которые могут занимать всего полчаса.
Стоит обратить внимание на социальное положение женщин в семьях хуа-цяо Сингапура и Малайзии. По закону, каждый житель Сингапура обязан иметь работу. Китаянки Сингапура социально активнее, эмансипированнее и лучше образованы. Китайские женщины малазийской диаспоры - традиционнее и по возможности предпочитают роль домохозяек, особенно в провинциальных районах.
Каковы отношения хуа-цяо с мусульмано-малайской группой Сингапура? По численности она составляет не более 10% населения. Социальное давление мусульманского правительства Малайзии на Сингапур очень велико. Фактически Сингапур делает все возможное, чтобы обеспечить условия безоблачного существования малайцев: бесплатное образование, жилье, налоговые льготы. Цель проста - показать Малайзии, что уровень жизни мусульманского населения Сингапура выше, чем он мог бы быть без отделения от Малайзии. Однако многочисленные экономические реверансы в сторону мусуль-ман-малайцев вызывают недовольство китайского населения, так же, впрочем, как и в Малайзии, но в гораздо меньшей степени. При этом власти стараются проводить политику, препятствующую консолидации малайцев. Например, бесплатные квартиры им предоставляются в домах, где на девять китайских семей приходится одна-две малайские. Городской образ жизни существенно меняет уклад жизни малайцев , тогда как для китайцев скорее является привычным.
Правомерно ли говорить о китайской диаспоре Сингапура? Фактически, официально такого термина нет. Однако, если принять во внимание социо- культурные особенности, ответ стоит дать положительный. Мотивация поведения сингапурских хуа-цяо по-прежнему определена философией конфуцианства. В их среде широко распространены даосские культы, многие политически влиятельные лица Сингапура регулярно приезжают для консультации с даосским прорицателями в Малайзию. Деловая этика Сингапура, при более детальном рассмотрении также демонстрирует нам реализацию принципов китайского «этического рационализма». Ориентация жизнен-
ных ценностей заставляет хуа-цяо Сингапура придерживаться китайской традиционной модели культурного развития и формирования личности. Сила этой модели заключена не в социальных институтах, а в более простых бытовых вещах, которые складываются в сознании китайца в понятие дома и семьи, и составляют неразрывное целое с конфуцианской системой ценностей. Они очень легко укладываются в религиозные доктрины или в различные политические режимы. Как говорят сами хуа-цяо «можно быть жителем Сингапура, Малайзии или любой другой страны, однако, по сути, мы все останемся китайцами».
Хуа-цяо в Сингапуре, несомненно, отличны по своему менталитету от жителей континентального Китая, однако оценка внутрикультурных особенностей этой этнической группы все же позволяют причислить их к китайскому культурному ядру, а схожесть их регионального менталитета делает правомерным утверждение о культурной общности хуа-цяо Сингапура.
Примечания:
Для написания статьи использован материал Интернета, местная и региональная пресса, наблюдения автора в ходе поездок по Малайзии и Сингапуру за период 2005-2007 гг., многочисленный материал личных встреч автора с представителями китайской диаспоры Малайзии также лег в основу данной статьи.
1 Благодаря жестким канонам потребления только халяльной животной пищи в ряде стран Ближнего Востока, успешно развивается птицеводческая отрасль сельского хозяйства Малайзии. Убитая по мусульманским канонам птица, более конкурентоспособна на рынке этих стран.
2 Китайская кухня также воплощает собой принцип «срединности». На китайском столе всегда максимально возможный выбор блюд, которые можно комбинировать по собственному вкусу. Важна возможность импровизации, гибкости. Каждый «доделывает» блюда исходя из собственных предпочтений.
3 Не стоит забывать, что своей государственностью Малайзия обязана колониальным властям. Исторически коренным этносом Малайзии являются народности австрало-полинезийской группы, так называемые
оранг асли (ога^ а$Н), 40 процентов которых обитающют в малодоступных лесных зонах страны. Малайские власти делают попытки окультуривания части из них, предоставляя им жилье и стараясь обратить в ислам.
4 Все дети китайцев на территории Малайзии начальное и среднее образование получают в сети частных школ, на китайском языке. Школы содержатся на средства, которые спонсируются финансово влиятельными членами китайской общины. Ведь культура в китайском понимании обладает статусом наиважнейшей ценности общества.
5 Большинство малайских семей в соседней Малайзии предпочитают частные дома и общинную организацию жизни. В Сингапуре такой возможности попросту нет, в силу ограниченности территории.
