CC BY
39
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 35 (289). Философия. Социология. Культурология. Вып. 28. С. 127-135.
А. Н. Тарасова, В. А. Давыденко, В. В. Зыков
СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ И ДЕЛОВАЯ АКТИВНОСТЬ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ МАЛОГО И СРЕДНЕГО БИЗНЕСА В УРАЛЬСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ
Работа выполнена при финансовой поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы, ГК 14.740.11.1377.
В статье представлены современные теоретические и эмпирические исследования в области реализации партнерских связей и отношений коррупции с точки зрения практики корпоративных сетей и теории социального капитала. Изучались взаимные корреляции используемых предпринимателями способов преодоления препятствий и показатели успешности бизнеса. Показано, как влияют различные типы социального капитала на эффективность деятельности предпринимателя.
Ключевые слова: социальный капитал, малый и средний бизнес, современные бизнес-организации, персонализированный социальный капитал, эмпирическое исследование предпринимательских сетей, Уральский федеральный округ.
Предприниматели в своей деятельности сталкиваются с самыми различными трудностями, связанными с экономическими, политическими, социальными факторами. Одним из наиболее важных ресурсов предпринимателя, помогающим ему преодолевать препятствия, является его социальный капитал. В последнее время появилось большое количество публикаций, раскрывающих роль социального капитала в экономических отношениях, но нет единого понимания сущности этого понятия. Это связано с тем, что наиболее всеобъемлющие определения социального капитала являются многомерными, включающими в себя несколько уровней и единиц анализа. Сегодня большинство исследователей различают два уровня анализа
- макро- и микроуровень. Некоторыми исследователями вполне обоснованно добавляется еще мезоуровневый срез социального капитала. В качестве носителей могут выделяться индивидуальные акторы, коллективные акторы, а также общество в целом.
Цель данной статьи - теоретическая опе-рационализация и эмпирическая верификация механизмов воздействия разных типов социального капитала на деятельность предпринимателя. Ключевой задачей стало рассмотреть, как отражаются различные формы социальных связей предпринимателя на его бизнесе.
Теоретическая и эмпирическая верификации проблемы укорененности (включённости)
персонализированных элементов социального капитала как успеха бизнеса рассматривается в русле парадигмы «порядка “закрытого доступа”» (в противоположность порядку «открытого доступа» в теории Дугласа Норта. Джона Уоллиса и Барри Вайнгаста).
Теоретические подходы.
Сама проблема социального капитала применительно к бизнесу / свободному предпринимательству довольно чётко была поставлена К. Марксом. Он обнаружил, что социальные отношения могут становиться «товаром»: их можно продавать. Эту идею о «товарности» социальных отношений по-своему трансформировал Э. Дюркгейм. Он установил, что социальный актив и сопрягающийся с ним социальный капитал относятся к людям и к организациям людей, преследующих коллективные цели. Поэтому в роли социального капитала выступает религия - как в функции поддержания социального единства общности, так и в способах реализации «солидарности» и «моральных сообщностей»1. Социальный капитал, рассмотренный в контексте роста его стоимости, в том числе стоимости «религиозной», тоже является определенным товаром и представляет собой «актив» («ресурс»). Сам термин «социальный капитал» в современный научный оборот ввели П. Бур-дьё, Дж. Коулман, Р. Патнем, Ф. Фукуяма, которые посчитали данное понятие ценным и перспективным инструментом социальноэкономического анализа2.
Социальный капитал как один из редких ресурсов П. Бурдьё трактовал наравне с другими формами капитала: экономическим, символическим, культурным, которые легко могут конвертироваться в любую, в том числе в денежную форму. Специфику социального капитала П. Бурдьё обнаружил в отношениях reciprocity - ожиданиям взаимного обмена, поддерживаемые рынками и культурой, которые невозможны без хотя бы минимального уровня доверия; поэтому социальный капитал - это «совокупность актуальных или потенциальных ресурсов, которые связаны с наличием крепких сетей связей, более-менее институциализированными отношениями взаимного знакомства и признания»3. Источники социального капитала рассматривались через создание и использование индивидом сетей связей более-менее институционализированных отношений между людьми, которые «знают и признают друг друга». A фундаментальную его основу у индивида составляет его принадлежность к той или иной группе. При этом чем сильнее развита социальная сеть личных отношений, которую индивид создаёт путем постоянной работы над своими отношениями и к которой он может обратиться, тем выше шансы воспроизводства его социального капитала. Дж. Коулман считал, что социальный капитал продуктивен, как и другие формы капитала, так как способствует достижению таких целей, при отсутствии которого это было бы невозможно. Им выделялись три формы социального капитала: «обязательства, которые зависят от надежности социальной среды», «ожидания, которые зависят от надежности социальной среды», «способность социальной структуры к передаче информационных потоков и норм, сопровождаемых санкциями»4, что позволило В. В. Радаеву справедливо реинтерпрети-ровать подход Дж. Коулмана в короткой афористичной фразе: «Социальный капитал - это совокупность отношений, которые связаны с ожиданиями того, что другие агенты будут выполнять свои обязательства без применения санкций»; и «эта одновременная концентрация ожиданий и обязательств выражается обобщающим понятием доверия (trust)»5. Р. Патнем - это учёный, задавший «драйв» современной дискуссии о социальном капитале, который он определил как «характеристики социальной жизни - сети, нормы и доверие, - которые побуждают участников к
более эффективному совместному действию по достижению общих целей»6. Чем больше обязательств и ожиданий накоплено в данном сообществе, конвертирующихся в соответствующие социальные сети, нормы и уровни доверия, тем выше у членов конкретной сети их вера во взаимность (реципрокность) и, следовательно, тем выше уровень социального капитала.
Ученики Р. Патнема чаще обращаются к понятию «социальное доверие», считая его одним из важных составных элементов изначально единого в содержательном плане термина «социальный капитал». Х. Бьорнсков под социальным доверием понимает предрасположенность (установки, аттитюды) «доверять незнакомым людям в пределах своей страны, будучи уверенным в том, что сограждане, о которых он не располагает никакой дополнительной информацией, его не обма-нут»7. «Климат доверия» на любой территории имеет значение для развития бизнеса.
Опираясь на данные Всемирного ценностного опроса World values survey, содержащего, в частности, вопрос: «Считаете ли Вы, что большинству людей можно доверять?», Х. Бьорнсков сделал заключение о том, что социальный капитал и социальное доверие обусловлены так или иначе следующими факторами: уровнем национального экономического развития; качеством жизни в стране, степенью субъективной удовлетворенности ею; характером законодательной и исполнительной власти; доступностью образования; уровнем коррупции и преступности в данной стране8. Имеет значение то, что как характеристики социального капитала, так и характеристики социального доверия достаточно сильно различаются для каждой страны мира, особенно для специфичной в этом плане России.
Современные аналитики единодушны в том, что важнейшей, если не ключевой детерминантой уровня социального доверия, выступает внутринациональная общественная фракционализация (intra-national societal fractionalization), или разделение общества на группы в соответствии с уровнем неравномерности доходов и социальным статусом. Х. Бьорнсков указал на важность концепции фракционализации для понимания параметров общественного доверия. Он утверждает, что детерминанты доверия можно разделить на две категории: тех, которые затрагивают
физических лиц с их личным радиусом доверия, и тех, которые сильно связаны с социальной поляризацией. Однако эти эффекты систематически различаются в разных странах. Используя эмпирические данные и привлекая статистические материалы из национальных и международных различных источников, Х. Бьорнсков рассмотрел функционирование элементов социального капитала, как и разных форм доверия, в контексте переплетения (linking) формального и неформального секторов экономики. Данную тематику развивает Д. Гамбетта, выявивший механизмы формирования солидарности и доверия в социальном капитале на примере сицилийской мафии, обозначив высокую важность концептуального разделения доверия и надёжности9. Как показывают исследования социального капитала в деятельности организаций и в менеджменте в целом, ясно обнаруживается рассогласование ценностей межличностной и сетевой форм доверия (В. Ауэр-Рицци)10.
Вклад Ф. Фукуямы в концепцию социального капитала состоит в том, что он рассмотрел социальный капитал как фактор, способствующий росту благосостояния и конкурентоспособности страны (нации), и связал понятие социального капитала с социальными нормами и «радиусом доверия». В качестве элементов социального капитала внимание акцентировано на сформированные в процессе общения и взаимодействия общие системы социальных норм, ценностей, целей и утилитарной пользы.
Определяя социальный капитал как набор неформальных норм и ценностей, разделяемых членами группы и способствующих кооперации внутри неё, Фукуяма связал уровень социального капитала в обществе и коллективную социальную память. Изучая «радиусы доверия» между предпринимателями в тех или иных странах, он доказал, что «радиус доверия» напрямую связывался с экономическим развитием страны: чем он больше - тем экономическая составляющая этой страны лучше. Всё это показано на фактах: как именно по признаку «радиус доверия» («trust radii») различаются Япония, Германия, США, Индия, Китай и другие страны, в том числе Россия, Украина и страны Восточной Европы. «Общества низкого доверия», к котором отнесены Россия и Украина, характеризуются не отсутствием доверия в целом, а сильными, зависящими от ситуации, амо-
ральными практиками. Социальный капитал существует в границах каждой такой отдельной аморальной практики - в рамках «семейственности - аморальной семейственности», и «двойных стандартов». Выявлены примеры негативного воздействия двойственной морали (различия между внутренней и внешней моралью, между внутренней и внешней нормами и ценностями) «своих и чужих» на социальную кооперацию и солидарность. В качестве примеров негативного влияния на управление и экономику рассматриваются коррупция и взяточничество.
Таким образом, открытие Фукуямы состояло в том, что он изложил концепцию «радиуса доверия» (trust radii), доказав гипотезу
о том, что эффективность экономики зависит от присущего тому или иному обществу «радиуса доверия»: если он невелик, то есть ограничен в основном родственными и дружескими связями, то экономические отношения в стране не столь эффективны, как могли бы быть11. Для России характерно сужение радиуса доверия, что приводит к возрастанию его цены.
Методологическая продуктивность концепции социального капитала для эмпирического анализа актуальных проблем предпринимательства состоит в том, что современный контекст толкований «социального капитала» мобилизует адаптивные ресурсы жизнедеятельности. Социальный капитал может рассматриваться как накапливаемый ресурс путём создания и использования предпринимателем постоянных сетей связей.
Таким образом, в современной научной литературе накоплен и обобщен достаточно большой теоретический и эмпирический материал, отмечающий полезность использования концепции социального капитала для анализа бизнеса.
Эмпирическая база исследования.
Эмпирическая часть проекта представляет собой репрезентативное социологическое исследование в рамках изучения проблемы укоренённости и функционирования корпоративных сетей проведенное в апреле 2011 года совместно с «ВЦИОМ-Урал». Использовался метод интервью с представителями малых предприятий (МП) и средних предприятий (СП) по выборке, квотированной по сферам основанной деятельности бизнеса. Внутри каждого квотного задания выбор предприятия осуществляется случайным образом. Экспер-
тами являлись как владельцы бизнеса, так и менеджеры. Если малое или среднее предприятие ведет несколько бизнесов, эксперт мог сам выбрать то бизнес-направление, которое считает основным для своего предприятия.
Всего было опрошено 1003 респондента в Уральском Федеральном округе по репрезентативной выборке (ошибка по одному признаку 3,6 %). Из них: владельцев бизнеса
- 14 %; руководителей предприятия (не владелец бизнеса) - 22 %; руководителей структурного подразделения - 24 %; менеджеров среднего звена - 40 %. Структура выборки представлена в таблице 1.
Большинство предприятий малого (58 %) и среднего (64 %) бизнеса имеют форму собственности ООО. ЧП составляет 18 % в среднем бизнесе и 36 % в малом бизнесе. Несколько ниже доля АО с государственным участием (11 %) в среднем бизнесе. Остальные формы собственности представлены крайне незначительно.
Основные результаты исследования.
Для предпринимателей Уральского Федерального округа наиболее остро с точки зре-
ния потенциальной финансовой опасности оценивается нестабильность внешней среды (61 %), неэффективность госрегулирования (39 %) и административные препятствия (20 %). Для решения возникающих проблем предприятия стараются задействовать весь арсенал имеющихся в их распоряжении методов. Но наиболее эффективным способом преодоления препятствий большинством опрошенных названо сильное партнерство (51 %). Данный факт отражает значимость социального капитала и сплоченности в предпринимательских сетях. На рисунке 1 представлен рейтинг способов преодоления препятствий.
Стоит отметить, что наиболее легитимный способ преодоления препятствий - жалобы считают эффективным лишь 5 % опрошенных; то есть жаловаться мало кто может себе позволить, поскольку это бессмысленно.
Достаточно часто предпринимателями используются различные способы, относящиеся к «неформально-теневым», подразумевающим ту или иную степень от законных, прямых способов сопротивления. Например:
Таблица 1
Выборка исследования (в разрезе региона регистрации, типа компании и сферы деятельности), частота
Основная сфера деятельности компании Регион УРФО (область) Всего по УРФО
Тип * Курган- ская Свердлов- ская Тюмен- ская Челя- бинская
Сельское хозяйство, охота, рыболовство (включая фермерство) СП 12 29 17 21 79
МП 14 10 9 26 59
Добывающая промышленность СП 5 1 3 9
Обрабатывающее производство СП 11 35 12 39 97
МП 3 14 5 16 38
Строительство СП 2 26 17 22 67
МП 3 13 9 20 45
Оптовая и розничная торговля СП 6 24 17 16 63
МП 6 122 20 71 219
Транспорт и связь СП 1 7 5 8 21
МП 1 7 3 8 19
Операции с недвижимостью, аренда и услуги (включая финансовые) СП 2 17 9 8 36
МП 4 41 12 26 83
Образование, здравоохранение, предоставление прочих персо СП 16 54 22 33 125
МП 4 19 7 13 43
В целом по УРФО СП 50 197 100 150 497
МП 35 226 65 180 506
Всего 85 423 165 330 1003
* Средняя компания - СП. Малая компания - МП
«свои люди во власти», «блат» и «коррупция», занимающие третье, пятое и шестое место в рейтинге.
Очень важный момент для теории и практики социального капитала: а что же означает признак «сильное партнерство», который как один из приоритетных способов преодоления препятствий занимает первое место в соответствующей иерархии (его считают самым эффективным способом 51 % опрошенных)? На что влияет «сильное партнерство»? Сильное партнерство помогает преодолевать в первую очередь рыночный риск (Спирмен pro = 0,155**) и риск ошибок и просчетов при разработке проектов (Спирмен pro = 0,158**), а также риски окружающей среды (Спирмена pro = 0,123**). Именно эти риски наиболее опасны для предпринимателей. Кроме того, сильное партнерство помогает неформально договариваться с конкурентами о правилах работы на рынке (Спирмена pro = 0,124**).
В ходе исследования было выявлено, что социально-политические и институциональные изменения максимально значимо (с ошибкой менее 0,001) связаны с выплатами криминалу (Спирмен pro=192**) и оценками успешности бизнеса (Спирмен pro = 0,127**), а преодолевать эти препятствия предпочтительно с помощью «своих людей во власти» (Спирмен pro = 0,156**). Таким образом, нестабильность внешней среды для бизнеса, преодолеваемая такими способами, как «свои
люди во власти», «блат» и «коррупция», означает нестабильность, вызванную властным ресурсом.
При оценке наиболее эффективных способов преодоления препятствий проведен факторный анализ, с помощью которого возможные пути решения проблем свелись к трем основным (область незначимых признаков демонстрируется выше третьего фактора). Изучение повернутой матрицы компонентов показало, что по величине факторных нагрузок переменные «коррупция» (0,557), «свои люди во власти» (0,672) и «блат» (0,688) относятся к одному фактору, условно названному «коррупционные связи». Переменная «сильное партнерство» с факторной нагрузкой 0,769 относится к другому фактору, названному «партнерские связи». И все остальные переменные отнесены к третьему фактору (жалобы - 0,694, наглядная агитация - 0,569, слияния и поглощения - 0,416), который по сути дела использует ресурсы социального капитала на макроуровне и определенный авторами статьи как «социальный капитал институциональной среды». Наглядно группировка переменных по факторам представлена на рисунке 2 в компонентной диаграмме.
Таким образом, третий фактор, по сути, задействует макроуровень социального капитала, выступающего как определенная характеристика институциональной среды в форме норм, правил поведения, общих для всех хо-
Сильное партнерство Наглядная агитация
"Свои люди" во власти
Объединения (слияния и поглощения)
Блат Коррупция Жалобы
0 10 20 30 40 50 60
51
19
16
6
4
15
10
Рис. 1. Наиболее эффективные способы преодоления препятствий в бизнесе, в % от опрошенных (п=1003, апрель 2011 года)
Компонентная диаграмма в повернутом пространстве
1.G-
G.5- СЧ С ф с В9_ 2 о В9 3 о ° ” В9_4 B9 1 О В9_5 о
& ' £ о о В9_6 О В9 7 О
-G.5-
-1.G-
1 1 1 1
-1,G -G,5 G,G G,5 1,G
Component 1
Рис. 2. Факторный анализ полученных данных в компонентной диаграмме: фактор 1 -«коррупционные связи»; фактор 2 - «партнерские связи»; фактор З - «социальный капитал институциональной среды»
8%
43%
ЕЛЗ Не используют связи
Ш Используют преимущественно партнерские связи В Используют преимущественно коррупционные связи Ш Используют и коррупционные и партнерские связи
Рис. 3. Распределение респондентов по группам кластеров, в % от опрошенных (п = 1003, апрель 2011 года)
зяйствующих субъектов. А первые два фактора (коррупционные и партнерские связи) связаны с использованием персонифицированного социального капитала, представляющего собой запас ресурсов определенного хозяйствующего субъекта, представленный в виде его долгосрочных, устойчивых социальных связей с представителями власти, чиновниками, конкурентами, а также с партнерами и др.
На основе выявленных стратегий использования социального капитала и социальных сетей, на основе признака «как действовать, чтобы преодолевать препятствия в бизнесе» была проведена кластеризация респондентов, в результате которой образовалось четыре группы предпринимателей (см. рис. 3).
В первую группу вошли те, кто использует примерно в равной мере и коррупционные и партнерские связи - таковых оказалось 8 % от всех предпринимателей / собственников малых и средних фирм, участвующих в нашем опросе. Можно предположить, что они пытаются использовать и «чистое партнерство» и коррумпированные связи в зависимости от ситуации и обстоятельств. Во вторую группу вошли те, кто использует преимущественно коррупционные связи - таковых оказалось 17 % от нашей выборки. Можно предположить, что они стремятся решить свои проблемы, в основном, посредством коррумпированных связей и коррумпированного партнерства. В третью группу вошли те, кто вообще «не использует» какие-либо связи, таковых оказалось 32 % от нашей выборки. Можно предположить, что они сосредоточены только на институциональном уровне социального капитала, без использования каких-либо своих собственных социальных сетей. В четвёртую группу вошли те, кто использует преимущественно партнёрские связи - таковых оказалось 43 % от нашей выборки. Можно предположить, что они просто всегда ориентированы исключительно на партнерские отношения, действуют в бизнесе «без помощи коррупции».
Таким образом, практически треть опрошенных предпринимателей Уральского федерального округа (32 %) не использует партнерские или коррупционные связи для решения своих проблем. Половина опрошенных (51 %) в своей деятельности использует партнерские связи, и четверть предпринимателей имеет возможность задействовать коррупционные связи.
Эти цифровые выводы кажутся достаточно парадоксальными, если учитывать факт массового идеологического помешательства на всесильности и тотальности современной российской коррупции. Они требуют, конечно, своего сильного переосмысления, повторных опросов и сравнения с данными, полученными другими социологическими службами по схожей (ещё лучше аналогичной) методике интервью.
В заключение статьи рассмотрим, каким образом использование или неиспользование тех или иных связей отражается на успешности бизнеса предпринимателя. В ходе обследования малых и средних фирм предпринимателям был задан вопрос о том, как они оценивают разные аспекты бизнеса: бизнес-успех, конкурентоспособность, доступ к кредитным ресурсам, информации, и т. п. Для проверки значимости различий этих параметров в кластерных группах использован непараметрический тест Крускала и Уоллиса для нескольких независимых примеров. Выяснилось, что по ряду параметров в оценках бизнеса статистически значимых отличий между кластерными группами не наблюдается (Sig. > 0,05). Так, оценки конкурентоспособности своего бизнеса, доступности ресурсов связи и коммуникации, доступность деловой и политической ситуации не зависят от типа используемого социального капитала. А значит, использование связей не дает особых преимуществ в повышении конкурентоспособности фирмы, ее возможностей получения деловой, политической информации. Это еще один довольно парадоксальный вывод из нашего эмпирического исследования. Отмечены статистически значимые отличия в оценках успешности бизнеса (Sig. = 0,001), простоты поиска услуг в смежных для бизнеса отраслях (Sig. = 0,005 > 0,001, но <0,01) и доступности кредитных ресурсов (Sig. = 0,039 > 0,01, но <0,05) (табл. 2). Именно эти три параметра. являясь по сути основными для развития бизнеса, сильнее всего определяются характером используемых предпринимателем социальных связей.
Как видим из таблицы 2, успешность бизнеса и легкость поиска услуг в смежных отраслях значительно выше при использовании партнерских связей. Как это не покажется странным, однако в этом случае использование коррупционных связей не дает особых преимуществ для успешного бизнеса. Лишь
при оценке доступности кредитных ресурсов те из предпринимателей, которые задействуют весь арсенал имеющихся связей (и коррупционные и партнерские), несколько выше оценивают свои возможности.
Итак, социальный капитал как ресурс используемых социальных связей некоторым образом влияет на эффективность деятельности предпринимателя, прежде всего, расширяя возможности его доступа к ресурсам. Но успешность бизнеса связана скорее с включением его в партнерские сетевые структуры, чем в коррупционные, основанные на личных знакомствах владельца бизнеса (именно собственники в 1,5 раза чаще демонстрируют ориентацию на коррупционные схемы, чем наемные руководители). При этом почти половина (47 %) тех, кто для преодоления препятствий в бизнесе использует преимущественно коррупционные связи, отмечают, что средний объем взятки «очень велик» или «средний, но весьма обременительный для бизнеса». Это свидетельствует о том, что в ряде случаев предприниматели втягиваются в коррупционные схемы не по своей инициативе. Дача взятки, поиск «своих людей» используется малым и средним бизнесом не столько для развития и повышения своей успешности (например, получение доступа к ресурсам, эксклюзивной информации, выход на новые рынки и т.п., что более характерно для крупного предпринимательства), сколько для преодоления возникающих администра-
тивных барьеров. В данном случае низкий уровень социального капитала как общественного блага ограничивает возможности использования институциональной среды для решения проблем. Например, не доверяя правоохранительным органам, судам, предприниматель, сталкиваясь с вымогательством контролирующих органов, предпочитает дать взятку нужному человеку, а не обратится с жалобой в соответствующие органы.
Таким образом, хотя включенность в коррупционные схемы и не дает ярко выраженных преимуществ, более того, зачастую оказывается обременительным для малого и среднего бизнеса, но практически четверть опрошенных предпринимателей Уральского Федерального округа продолжает их активно использовать, поскольку они помогают замещать неразвитость институциональной среды. Развитие сильного партнерства между собственниками, руководителями и представителями малых и средних фирм оказывается значительно более привлекательным для преодоления возникающих трудностей. И на сегодняшний день является основной стратегией преодоления трудностей для малого и среднего бизнеса Уральского Федерального округа. Именно использование предпринимателями персонифицированного социального капитала сегодня способствует повышению его успешности на рынке. Обращает на себя внимание тот факт, что использование только социального капитала институциональной
Таблица 2
Результаты непараметрического теста Крускала и Уоллиса (n=1003, апрель 2011 года)
Степень использования партнерских связей Оценка успешности Вашего бизнеса(от 1 - низкая до 5 - высокая) При необходимости насколько легко или трудно найти услуги в смежных для Вашего бизнеса отраслях? (от 1 - практически невозможно до 5 - легко) Какова для Вас доступность кредитных ресурсов? (от 1 - низкая до 5 - высокая)
Средний ранг Средний ранг Средний ранг
Не используют связи 464,39 494,92 465,25
Используют партнерские связи 540,05 531,54 518,04
Используют коррупционные связи 470,10 464,65 515,50
Используют и коррупционные и партнерские связи 516,47 454,20 531,96
Chi-Square 16,756 12,551 8,355
Asymp. Sig. 0,001 0,005 0,039
среды без задействия персонифицированного социального капитала - наименее эффективная стратегия с точки зрения предпринимателей. Данная ситуация связана с неразвитостью институциональной среды в России. Довольно низкое общее социальное доверие в российском обществе, неразвитость социальных норм и ценностей рыночного взаимодействия, т. е. нехватка социального капитала как общественного блага компенсируется социальным капиталом как частным ресурсом межличностных связей.
Примечания
1 Дюркгейм, Э. Социология и социальные науки // Дюркгейм, Э. Социология : её предмет, метод, предназначение. М. : Канон, 1995. С. 268.
2 См., например, Бурдьё, П. Формы капитала // Эконом. социология. 2002. Т. 3, № 5. С. 6074; Коулман, Дж. Капитал социальный и человеческий // Обществ. науки и современ-
ность. 2001. № 3. С. 122-139; Putnam, R. Who Killed Civic America? // Prospect. 1996. March; Фукуяма, Ф. Доверие : социальные добродетели и путь к процветанию : пер. с англ. М. : ACT ; Хранитель, 2006.
3 Бурдьё, П. Указ. соч. С. 65.
4 Коулман, Дж. Указ. соч. С. 138.
5 Радаев, В. В. Экономическая социология. М. : Высш. шк. экономики, 2008. С. 129.
6 Putnam, R. Op. cit. Р. 66.
7 Bj0rnskov, Ch. Social trust and fractionaliza-tion : A possible reinterpretation // European sociological rev. Oxford, 2008. Vol. 4, № 3. Р. 271.
8 См.: Bj0rnskov, Ch. Op. cit. Р. 274-276.
9 См.: Gambetta, D. The Sicilian Mafia. The Business of Private Protection / Harvard University Press. Cambr. (Mass.) ; L., 1993.
10 См.: Auer-Rizzi, W. Vertrauen // Unterneh-menskulturen in globaler Interaktion : Analysen, Erfahrungen, Losungsansatz / hrsg. von W. Auer-Rizzi, S. Blazejewski, W. Dorow, G. Reber. Wiesbaden : Gabler, 2007. S. 115-129.
11 См.: Фукуяма, Ф. Указ. соч. С. 179-181.
