CC BY
49
М.Г. Смирнова
Смирнова Марина Геннадьевна — кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов
Социальные притязания как технико-юридическое средство правообразования
Проблема социального притязания в праве приобретает чрезвычайно актуальное значение. Социальные притязания выступают одним из основных технико-юридических средств правообразовательного процесса. Они, оказывая прямое влияние на правовое регулирование общественных отношений, через механизм правосознания учитываются в правотворчестве и применении права. Посредством закрепления интересов притязателей в объективном праве и в процессе действия права их социальные притязания получают свое воплощение в субъективном праве.
Механизм формирования социального притязания включает в себя следующие стадии:
1) артикулирование интересов, то есть преобразование социальных эмоций и ожиданий, чувств неудовлетворенности в определенные требования;
2) агрегирование интересов, то есть их упорядочение, согласование, иерархизация по приоритетности и выработке общегрупповых целей (если субъектом является социальная группа);
3) трансляция до органов государственной власти и/или других структурных элементов общества своих требований;
4) участие в процессе формирования политических элит, властных структур общества, с целью законодательного закрепления социальных притязаний, отвечающих определенным критериям.
Первой стадией процесса формирования социального притязания является артикулирование интересов, то есть преобразование социальных эмоций и ожиданий, чувств неудовлетворенности в определенные требования, ибо социальные притязания возникают из потребностей и интересов, из необходимости их удовлетворения, они представляют собой осознание этих потребностей, отражают их как назревшую объективную необходимость. Но будучи сформулированными и провозглашенными, они затем выступают как требования, указывая конкретные пути, способы, условия удовлетворения этих интересов и потребностей.
На второй стадии вышеуказанного процесса происходит агрегирование интересов, то есть их упорядочение, согласование, иерархизация по приоритетности и выработке общегрупповых целей (если субъектом является социальная группа).
На третьей стадии этого процесса, происходит наибольшее проявление внешней активности субъектов. Субъекты (индивиды, социальные группы и иные общности) реализуют себя вовне, производя изменения в окружающем мире. Они начинают требовать, становятся притязателями и претендуют, главным образом, на осуществление практических действий органами государственной власти, способствующих реализации социальных интересов субъектов. Субъекты требуют институционализации своих социальных интересов в законодательстве, в основном, в том случае, если они принципиально отличаются от существующих общественных отношений, то есть представляют собой инновацию. Например, требование о проведении юридической реформы в какой-либо области. Такое действие уже лежит за рамками существующих норм и при определенных условиях может привести к формированию нового социального порядка — новой нормативной системы1. Именно такой нетривиальный случай заслуживает наиболее пристального внимания.
Именно с целью институционализации своих социальных притязаний, их объективации в законодательстве субъекты (индивиды, социальные группы) принимают участие в процессе формирования политических элит, властных структур общества (четвертая стадия). В результате законодательного закрепления социальных притязаний происходит отрыв результата человеческой активности от ее автора и социальные интересы притязателя оказываются объективированы в тексте нормативного акта.
Древнегреческий философ Платон, автор первого фундаментального труда по философии права, полагал, что основная масса населения не способна создавать законы, творить право. Этим могут заниматься только избранные философы, способные познать правовые идеи и выразить их в форме законов2. Однако история общества убедительно показала, что подобные воззрения неверны. Насе-
1 См.: ЧестноеИ.Л. Право как диалог: к формированию новой онтологии правовой реальности. — СПб., 2000. — С. 43.
2 См.: Платон. Сочинения: В 3 т. — М., 1972. — Т. 2: Законы. — С. 231.
ление, общество весьма успешно участвуют в процессе формирования права и правотворческой деятельности государства. Особенно велика роль граждан в формировании права в современный период, в условиях демократических правовых государств.
Граждане, организации, учреждения и иные коллективные образования своими действиями и поступками реализуют большую часть действующих норм и на собственном опыте убеждаются в том, насколько совершенны и эффективны нормы, закрепленные законами и иными нормативными актами. Понятно, что далеко не все нормативно-правовые установления государства по объективным и субъективным причинам удовлетворяют граждан и иных лиц. Например, нормы права могут закреплять ценности и интересы, не совпадающие с ценностными ориентациями и интересами определенной части населения, отдельной социальной группы. Норма может быть несовершенной и вследствие законотворческих ошибок, допущенных законодателем. Несовершенная, малоэффективная норма не способна должным образом регулировать общественные отношения и постоянно создает правовые конфликты, ситуации, при которых гарантированные нормой субъективные права не могут быть реализованы управомоченным лицом либо нарушенное право не получает надлежащей правовой защиты со стороны государства. Возможны иные ситуации, когда общественные отношения, нуждающиеся в правовом регулировании, остаются не урегулированными правом. Вышеизложенные ситуации служат основаниями для выдвижения субъектами социальных притязаний.
Характеризуя, процесс формирования социальных притязаний, хочется отметить, что в рамках третьей и четвертой стадий вышеуказанного процесса субъекты социальных притязаний с помощью средств массовой информации, а также благодаря пропагандисткой деятельности партий, общественных организаций участвуют в формировании общественного мнения о том, что конкретная часть действующих норм несовершенна, так как не удовлетворяет интересы и потребности членов общества, и следовательно, нуждается в соответствующих корректировках путем изменения уже существующих или принятия новых норм. Одновременно могут предлагаться различные варианты норм права, которыми следует заменить действующие несовершенные нормы права или варианты новых норм права.
Процесс формирования общественного мнения относительно неэффективности норм права, иных несовершенств действующего законодательства завершается внесением предложений в соответствующий правотворческий орган осуществить необходимые корректировки в действующих нормативно-правовых актах. В ряде случаев такие предложения могут вноситься субъектами, обладающими правом законотворческой или правотворческой инициативы. Например, депутат представительного органа вносит проект закона, разработанный либо им с учетом пожеланий избирателей, либо партией, членом которой этот депутат является. В отдельных странах, например в Италии, правом законодательной инициативы наделены непосредственно избиратели1.
Процесс реагирования правотворческого органа на внесенную правотворческую инициативу осуществляется уже в рамках механизма правотворчества.
Формы и методы участия притязателей (граждан, политических партий, общественных объединений и иных членов гражданского общества) в правотворческой деятельности закрепляются конституцией, иными основополагающими законами государства. Современные демократические государства предоставляют гражданам право участвовать в референдумах и плебисцитах, принимать участие в обсуждениях законопроектов, проводить митинги и демонстрации, иные мероприятия с целью формирования общественного мнения относительно рассматриваемых правотворческим органом проектов нормативно-правовых актов, обращаться в правотворческие органы с петициями.
Субъекты социальных притязаний (граждане и их общественные формирования), активно используя предоставленные им права на участие в правотворческой деятельности государства, побуждают правотворческие органы принимать необходимые меры по подготовке и принятию норм права, в которых получают свою институционализацию их социальные притязания.
К тому же если обратить взгляд в историю, можно предположить, что концепция социального притязания продолжает идею эпохи Просвещения о рукотворности права, то есть о его сознательном (в соответствии с разумом человека) творении. Верой в неограниченные возможности человеческого разума, в том числе в деле создания гармоничных отношений (рая на Земле) с помощью такого инструмента, как право, окрашены XVII—ХХ столетия. Особо эта точка зрения проявилась в социологическом инструментализме права. Так, лидер американской социологии права Р. Паунд утверждает: «Социологическое движение в праве — это движение за прагматизм как философию права, движение за приспособление принципов и доктрин к условиям человеческого существования, которыми эти принципы и доктрины призваны управлять... движение за то, чтобы поставить человеческий фактор на главное место и передвинуть логику на ее подлинную позицию, позицию инструмента»2. Еще более откровенен Э. Фехнер (хотя его правовая доктрина относится к феноменологии права): «Мы не знаем, что собой представляет право. При этом суть заключается не в том, чтобы знать, а в том, чтобы в
1 См.: Социология права: Учебное пособие / Под ред. В.М. Сырых. — М., 2001. — С. 100.
2 PoundR. Jurisprudence. — Sent Paulo (Minn.), 1959. — Vol. 2. — P. 3.
практической жизни пользоваться своей силой и создавать право»1. Идея о рукотворности права также нашла свое отражение в трудах немецкого ученого Р. Иеринга, который считал, что право является плодом народного духа, развивающегося мирным путем из неких духовно-нравственных начал народного сознания. По его мнению, государственный и частноправовой порядок создается в процессе борьбы индивидов и их групп, преследующих собственные интересы. Реальные потребности и интересы вызывают к жизни нормы права, цель которых — целесообразное регулирование отношений в обществе. Право рождается в борьбе людей за их интересы. «Где могло бы существовать право, которое вышло бы не из деятельности силы и энергии индивидуалов и начала которого не терялись бы в темной глубине физической силы? Мечом основан римский мир, и меч или копье являются древнейшим символом римского права», — писал Р. Иеринг2. Да, действительно, проблема прав человека всегда была предметом острых социальных битв, которые велись за обладание правами, за расширение прав, фиксировавших статус человека в обществе. И каждая ступень развития общества была шагом на пути обретения и расширения свободы. История показывает, что необходимы постоянные усилия для поддержания и защиты прав и свобод человека. Каждое поколение отвечает на вечный вызов истории, связанный с отстаиванием такой великой ценности, как свобода и права человека. Свобода, выраженная в праве — главное для человека, она служит средой его обитания. В сфере свободы человек избирает свой собственный жизненный путь, реализует свои интересы и пристрастия.
Таким образом, посредством социальных притязаний интересы субъектов находят свое выражение в праве (объективном, а тем более субъективном) только благодаря упорной внешней деятельности их носителей. Объективные потребности в установлении соответствующего круга экономических, политических, культурных и личных прав не реализуются автоматически, осуществление этих потребностей происходит в условиях напряженной борьбы, столкновения сил прогресса с силами реакции, новых идей со старыми взглядами и предрассудками.
Сквозь столкновение и борьбу групповых, личных интересов и притязаний, через перипетии национальных отношений, формы развития культур, идеологии пробивает дорогу объективная необходимость в предоставлении такого круга прав и свобод, который отвечал бы потребностям нормального функционирования общества.
Притязатели своими активными внешними действиями способствуют закреплению социальных притязаний в источниках (формах) права. Так, когда нормы права отстают от развития общественных отношений или неполно их регулируют, появляются притязания на признание соответствующих прав, что ведет либо к совершенствованию законодательства, либо к наполнению общих норм и вытекающих из них правоотношений новым социальным содержанием. Нормативно-правовой акт является основной официальной формой институционализации социальных притязаний в праве. Признавая то или иное социальное притязание, компетентный правотворческий орган определяет его содержание, границы и свойства, а также вытекающие из него обязанности, должное поведение. Обязанное поведение, чтобы стать юридическим, также фиксируется государством. Помимо нормативно-правовых актов социальные притязания получают свое закрепление также и в правовых обычаях. Правовой обычай представляет собой санкционированное государством правило поведения, сложившееся в обществе в результате его многократного и длительного применения. Он является одним из древнейших и важнейших источников права. Правовой обычай должен соответствовать закону, быть установленным «как бы по праву», без использования силовых средств.
В настоящее время правовые обычаи занимают незначительное место в системе источников права России. Однако их не следует недооценивать. Особенно когда речь идет, например, об обычаях, действующих в масштабе крупных регионов или в масштабе страны (обычаи торгового мореплавания, обычаи портов, международные обычаи и др.).
Кроме нормативно-правового акта и правового обычая одной из форм институционализации социальных притязаний в праве выступает нормативный договор. Нормативно-правовой договор представляет собой весьма значимую разновидность договорных актов, существующих в рамках международного и национального права.
В терминологическом и содержательном планах «нормативно-правовой договор» традиционно рассматривается как синоним «нормативного», «правового» и иногда — «публичного» договора. Отличительной особенностью нормативно-правовых договоров является их преимущественно публичный характер.
Свое конкретное проявление он находит в том, что: а) сторонами нормативно- правового договора выступают чаще всего публичные институты (государство в целом, его отдельные органы, межгосударственные образования, коммерческие фирмы и их филиалы, органы местного самоуправления, общественные объединения и др.); б) в нем, как правило, всегда проявляется и закрепляется не част-
1 FechnerE. Rechtsphilosophie. — Tubingen, 1962. — S. 258.
2 Иеринг P. Дух римского права на различных ступенях его развития. — СПб., 1875. — Ч. 1. — С. 95. Также см.: ИерингP. Цель в праве. — СПб., 1881; ИерингP. Борьба за право. — СПб., 1907.
ная, а общая, публичная воля — воля его сторон, субъектов данного договора, их социальные притязания; в) основной целью заключения правового договора является публичная цель, суть которой состоит в адекватном выражении и полном удовлетворении публичных интересов — интересов сторон и, соответственно, их социальных притязаний.
Однако социальные притязания субъектов могут получить совсем иную схему своего последующего развития и стагнации. Не так уж редко те или иные социальные притязания людей на меру права удовлетворяются вначале фактически, путем защиты таких притязаний в судах, других организациях (и только на этой основе затем формулируется абстрактная норма права)1. В этих случаях социальные притязания находят свою институционализацию в правоположениях судебной практики.
Социальные притязания получают свое закрепление не во всех элементах судебной практики, а только в ее отдельных правоположениях, которые являются своеобразными правовыми средствами, институционными образованиями, обладающими определенной юридической силой и степенью обязательности. Правоположения судебной практики выражены, как правило, не только резолютивной частью судебного решения, формулирующей окончательные выводы суда, но и в мотивировочной части, в которой суд приводит мотивы в обоснование этих выводов. Правовые позиции Конституционного Суда РФ, которыми приостанавливается действие правовых норм, противоречащих Конституции, либо дается толкование закона, другого правового акта о соответствии их конституционным правовым положениям, безусловно выступают одной из форм институционализации социальных притязаний в праве. Юридическая природа правовых позиций Конституционного Суда как формирующихся источников права широко обсуждается в настоящее время юридической общественностью. Довольно широкое распространение получило суждение, причисляющее подобные правовые позиции к источникам российского права2.
Одной из форм закрепления социальных притязаний в праве являются правовые акты муниципальных и иных негосударственных образований. По Конституции РФ и российскому законодательству органы местного самоуправления не входят в систему государственных органов, признаются негосударственными образованиями. Однако им придаются государственно-властные полномочия в решении местных дел на территории муниципальных образований, в том числе при издании соответствующих правовых актов. Вместе с тем, четкие правотворческие процедуры, правовые средства юридической техники при издании актов муниципальных образований отсутствуют. Источники муниципального права нередко появляются в той сфере общественных отношений местного уровня, которая не требует прямого государственного воздействия. Все это придает нормативным актам муниципальных органов характер нетипичных источников права.
Индивидуальный договор выступает формой закрепления социальных притязаний в сфере частного права. Специфика частного права заключается в том, что оно формируется самими участниками частноправовых отношений. Частное право нередко потому и называется договорным правом, что договор выступает здесь как своеобразный, во многом нетипичный источник частного права. Он содержит индивидуальные правоположения, которые в случаях отсутствия норм права, закрепленных в официальных юридических источниках, обычаях делового оборота направлен на формирование прав и обязанностей, определяет правомерно-дозволенное, запрещенное либо предписанное поведение, служит основанием применения мер правового принуждения с обязательной ссылкой на частный договор при вынесении правоприменительного решения. Все это дает возможность представить индивидуальный договор как особый феномен в научной картине права, своеобразный источник частного права.
Следовательно, объективно обусловленные социальные притязания, выступая одним из средств правообразовательного процесса, являются движущей силой деятельности людей. Именно они способствуют развитию и совершенствованию субъективного права, так как без его динамики законода-
1 См.: Гревцов Ю.И. Очерки теории и социологии права. — СПб., 1996. — С. 158—159.
2 См.: Бондарь Н.С. Нормативно-доктринальная природа решений Конституционного Суда РФ как источников права // Журнал российского права. — 2007. — № 4; Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России: 1991—2001 гг.: Очерки теории и практики. — М., 2001; Волкова И.С. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и парламент / И.С. Волкова, Т.Я. Хабриева. — М., 2005. — С. 41—42; Гаджиев Г.А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации как источник конституционного права // Конституционное правосудие в посткоммунистических странах. — М., 1999. — С. 109—110; Кажлаев С.А. Генезис правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. — 2007. — № 3; Кряжков В.Л. Конституционная юстиция в Российской Федерации / В.Л. Кряжков, Л.В. Лазарев. — М., 1998; Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. — М., 2003. — С. 37—59; Романова О.В. К вопросу о понятии и правовой природе правовых позиций Конституционного Суда РФ // Государство и право. — 2001. — № 7. — С. 84—87; Са-ликов М.С. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: понятие и система // Правоведение. — 2003. — № 5. — С. 50—51; Эбзеев Б.С. Конституционный Суд Российской Федерации: становление, юридическая природа, правовые позиции // Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации: В 2 т. / Отв. ред. Б.С. Эбзеев. — М., 2000. — Т. 1. — С. 24—25.
тельство страны оторвалось бы от реального социального движения и превратилось бы в мертвую схему логически связанных норм.
Но в исключительной подвижности субъективных прав имеются и свои минусы — их динамика имеет тенденцию к деструктурированию юридической формы, социальная жизнь может наполнить содержание субъективного права таким образом, что оно грозит взорвать правовую оболочку. Сдерживают такую тенденцию юридические нормы, то есть объективное право, внося в правовое регулирование необходимую устойчивость и прочность, изменения, которые заранее осмыслены законодателем, строятся на известных обобщениях юридической практики1.
Таким образом, проблема социальных притязаний в праве в настоящее время чрезвычайно актуальна. Она затрагивает такие жизненно важные вопросы, как удовлетворение потребностей и запросов людей, повышение их общественной активности, создание соответствующих позитивных стимулов поведения, трудовой и политической деятельности и т. д. Здесь же решается задача наиболее правильного (оптимального) сочетания личных и общественных интересов — как в самих правовых нормах, так и в субъективных правах. Речь идет о глубине и эффективности правового воздействия на сознание и поведение людей, о выявлении и учете их социальных притязаний.
1 См.: ЯвичЛ.С. Общая теория права. — Л., 1976. — С. 176.
