CC BY
41
ИННОВАЦИИ № 1 (147), 2011
Социальные детерминанты
контринновационного поведения
В. М. Нурков
к. с. н., доцент, РГАИС, Москва nourkov@mail.ru
В статье обсуждаются проблемы, связанные с противодействием инновациям в ходе осуществления в России процессов модернизации. Указывается на недостаточную представленность социологических данных о поведении разных типов субъектов инновационной деятельности, что снижает эффективность социального проектирования механизмов инновационного развития страны. Особое внимание уделяется контринновационному поведению, вызванному игнорированием специфики менталитета тех социальных групп, которые или проектируют, или потребляют инновации. При разработке адекватного социологического обеспечения инновационных процессов предлагается отказаться от понятия «национальный менталитет» как универсальной для россиян совокупности социально-психологических черт. Вводится представление о системе базовых менталитетов. Обосновывается вывод, что проектирование инновационной траектории развития России требует развернутых социологических исследований распространенности базовых менталитетов в различных социокультурных группах и средах.
Ключевые слова: инновации, инновационное поведение, контринновационное поведение, менталитет, интеллектуальный потенциал, мотивация, интеллектуальная собственность.
Инновационная действительность требует готовности стать инициатором и участником инновационных процессов, оперативно и позитивно реагировать на быстрый темп существенных изменений жизни (инновационная чувствительность
и адаптивность). К сожалению, приходится признать, что и во 2-м десятилетии ХХ! века в российской экономике доминирует экспортно-сырьевая модель развития, которая деформирует всю систему хозяйствования. Такое ощущение, что мы попали в соци-
СОЦИОЛОГИЯ ИННОВАТИКИ
ально-экономическую ловушку, которая консервирует традиционные условия и направления развития, а также блокирует поворот к инновационному развитию и росту качества жизни. Консервативный характер российских экономических практик и экономической политики в целом необходимо преодолеть, чтобы, наконец, обеспечить стратегический поворот к инновационной модели, базирующейся на все еще значительном интеллектуальном потенциале страны. Думается, что интеллектуальный ресурс должен быть определенным образом структурирован. Иными словами необходимо сформировать комплекс инновационных мотиваций и компетенций. Это относится к субъектам инновационной деятельности разного уровня — отдельной личности, организации, обществу в целом. Анализ соотношения инновационного и контринновационного поведения и причин, его вызывающих, является, несомненно, важной проблемой социологии инноватики, поскольку этим определяется эффективность осуществляющихся в обществе процессов создания (производства) и использования (внедрения, потребления) объектов интеллектуальной собственности, т. е. инноваций.
Отметим, что в настоящее время социологические данные о поведении субъектов инновационного пространства немногочисленны и интерпретируются весьма поверхностно. Отчасти это объясняется тем, что отсутствует запрос на получение достоверной социологической информации о процессах, происходящих в среде промышленных рабочих со стороны новых собственников предприятий. В поздний советский период с 1975 по 1983 годы (8 лет) вышло более 50-ти монографий и две с половиной тысячи статей, посвященных положению в промышленности, а за период 1990-2005 гг. (15 лет) — 80 статей и ни одной монографии. За десятилетия реформ численность рабочих в промышленности в РФ сократилась на 6 млн., по данным Института социологии РАН число работников в промышленности в целом менее 10 млн. Но реальной социологической информации об этом социальном слое, который должен реализовывать «инновационную революцию», неоправданно мало. Сорок лет спустя мы вынуждены повторить слова одного из генеральных секретарей коммунистической партии СССР Ю.В. Андропова, что мы почти ничего не знаем о нашем обществе.
В большинстве случаев контринновационное поведение возникает как реакция на игнорирование ментальной специфики тех социальных групп, которые или проектируют, или потребляют инновации. В том случае, когда инновации затрагивают интересы больших групп и даже этносов, уместно говорить о зависимости инновационной сензитивности от социального (национального) характера и ментальности народа. Ментальность — это система концептов, которые лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей. По проблеме русской ментальности существует обширная клас-
сическая литература — от П.Я. Чаадаева до П.А. Сорокина. На Западе интерес к русской ментальности оформился после Второй мировой войны. Наиболее популярной была гипотеза британца Дж. Горера и американца Э. Эриксона — гипотеза «пеленочного детерминизма», как ее окрестил великий русский по происхождению социолог П.А. Сорокин. Авторы гипотезы известные психоаналитики заметили, что в России существует обычай тугого пеленания младенцев. Из чередования почти полной неподвижности младенца и его кратковременного освобождения для купания и двигательной активности выводилась национальная особенность русских — раскачивание между длительными периодами депрессии и самокопания и короткими периодами высочайшей социальной активности, между длительными периодами подчинения сильной внешней власти и короткими периодами интенсивной революционной деятельности. В 60-е годы ХХ века американцем К. Клакхоном с помощью личностных тестов на выборке этнических русских, проживающих в США, были выделены личностные характеристики, которые свойственны «модальной личности русских», т.е. указывался наиболее часто встречающийся у русских комплекс психологических черт: сердечность, человечность, зависимость от прочных социальных контактов, эмоциональная нестабильность, иррациональность, сила, недисциплинированность, потребность подчиняться власти.
Ментальность русского (российского) народа стала интересовать отечественную науку лишь в 90-е «лихие» годы, когда тема русского бунта стала вполне актуальной. В конце 1993 года журнал «Вопросы философии» провел заседание «круглого стола» по теме «Российская ментальность». Обсуждались проблемы природы и изменений российской ментальности. В качестве основных характеристик российской ментальности образца 1993 года указывались: «разрыв между настоящим и будущим, исключительная поглощенность будущим, отсутствие личностной рефлексии, а потому и ответственности за принятие решений в ситуациях риска и неопределенности, облачение русской идеи в мессианские одежды, открытость и всеотзывчивость». Пестрота, спутанность характеристик русского менталитета у разных исследователей затрудняет разработку качественных программ развертывания мобилизационного (инновационного) движения России. В последние годы становится популярной идея множественности мен-талитетов. Назовем следующие, базовые:
1. Православно-Российский.
2. Коллективистско-социалистический.
3. Индивидуалистско-капиталистический.
4. Криминально-мафиозный.
5. Гибридно-конформистский псевдоменталитет,
представляющий собой конгломерат фрагментов
1-4 менталитетов.
Проектирование инновационной траектории развития России (особенно в сфере социальных ин-
ИННОВАЦИИ № 1 (147), 2011
ИННОВАЦИИ № 1 (147), 2011
СОЦИОЛОГИЯ ИННОВАТИКИ
новаций) требует учета распространенности этих типов менталитета. Инновации в рамках проекта «догоняющей модернизации» разрабатываются преимущественно носителями индивидуалистско-капиталистического менталитета и явно или имплицитно подразумевают, что инновационные процессы будут реализовываться субъектами аналогичного менталитета. При этом лица и группы, являющиеся носителями иных менталитетных форм, будут демонстрировать контринновационное поведение.
Общепризнано, что инновации требуют повышенного «напряжения» в деятельности, затрат сил, времени, финансовых средств, иногда за счет внутренних ресурсов. Особенно это относится к радикальным инновациям. По мере развития промышленности, технологии происходит накопление «прошлого труда», который овеществляется в технике и иных материальных формах, а также объективируется в организационных структурах и информационных потоках (знаниях и умениях участников). Этот процесс приводит к усложнению взаимозависимостей между разными компонентами всей социотехнической системы хозяйства. В связи с этим осуществление каждой инновации вызывает значительное количество вторичных, производных изменений, далеко идущих последствий. Уже сам объем вторичных изменений существенно увеличивает реальную трудоемкость, к тому же некоторые из вторичных, третичных изменений могут оказаться неприемлемыми для субъектов инновационной деятельности. Отсюда возрастание трудности осуществления нововведений, усиление рисков и ответственности, что выражается в разных формах уклонения от инноваций, контринновационном поведении. Иногда это концептуально выражается в следующем утверждении: «У нас так все взаимозависимо, что если что-то менять, то надо едва ли не все менять. Лучше ничего не менять».
Таким образом, различные периоды инновационной деятельности деформируют, травмируют определенные сферы жизни людей, организаций, общества в целом. Эта особенность инновационных процессов стимулировала научное направление в социологии инноватики, которое прогнозирует и предлагает технологии смягчения инновационных травм (П. Штомпка). Однако инновационные травмы в перспективе должны восполняться преимуществами, которые они в себе несут. Прежде, чем взяться за серьезное изменение (инновацию), необходимо представить в каких формах будет происходить сопротивление ему, какие формы контринновационного поведения будут реализовываться, и снабдить инновацию программой преодоления контринновационного поведения. Основные социальные детерминанты этого вида поведения конкретизируются при ответе на вопросы: «Чьи интересы совпадают с инновациями? Чьи противостоят? Как заинтересовать в успехе инноваций тех, кто опасается существенных потерь от реализации инноваций? Каким
образом нейтрализовать сопротивление тех, кого не удается мотивировать для участия в конкретной инновационной деятельности?».
Социальные детерминанты контринновационного поведения не сводимы к понятию «психологических барьеров». Собственно «психологические барьеры» — это прежде всего реакция, настроения, эмоции, которые испытывают люди в ситуации нововведений. Существуют различные варианты психологических причин, препятствующих нововведениям. К их числу относится неразвитая мотивация достижения, она во многом задана культурой. В православной культуре ориентация на достижение успеха слабее, чем ориентация на избегание неудач (безусловно, имеются значительные индивидуальные различия). Аналогичное соотношение мотиваций наблюдается в настоящее время и в культуре Китая. Следует выделить существенную социально-психологическую детерминанту — источник генезиса инновации. Новшество, разработанное в социальной группе, внедряется успешнее, чем привнесенное извне. Эта закономерность может провоцировать контринновационное поведение даже в том случае, если «внешнее» нововведение качественно лучше. В отечественной промышленности в связи с очевидной деиндустриализацией, а также укоренившейся привычкой СМИ ругать все отечественное сформировался предрассудок, смысл которого в том, что зарубежная продукция априори лучше. Этот предрассудок существенно ослабляет инновационный потенциал России.
Остановимся теперь на фундаментальных социальных причинах. В обществе сохраняются серьезные консервативные тенденции. Каким бы плохим не было положение, всегда есть социальные группы и влиятельные лица, которые заинтересованы в его сохранении. Даже в кризисе заинтересованы большие социальные группы, которые только в этих условиях могут достигать своих целей. 2009-й кризисный год еще раз продемонстрировал важную социальную детерминанту контринновационного поведения на всех уровнях социальной иерархии — отсутствие связи доходов с качеством труда. Казалось, что это — атрибут советской системы, однако опыт реформ показывает актуальность этой проблемы для любой формы собственности. В конечном итоге фундаментальной проблемой, как всегда парадоксально неожиданной, является социологическая необеспеченность перехода к инновационной экономике, отсутствие банка социальных технологий, позволяющих преодолеть серьезную инерционность экономики России.
Литература
1. Карпова ЮА. Введение в социологию инноватики. М., 2003.
2. Карпова ЮА, Нурков В.М. Учебная программа и методические материалы по курсу «Социология инноватики». М., 2009.
3. Пригожин А.И. Методы развития организаций. М., 2003.
4. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.
5. Штомпка П. Социология. М., 2005.
6. Ядов В.А. Социальные трансформации в России: теории, практики, сравнительный анализ. М., 2005.
