CC BY
159
10.5. Пропагандировать выдающиеся отечественные фильмы по истории России; создавать фильмы патриотического содержания и демонстрировать их детям и подросткам в учебных заведениях и по телевидению.
10.6. Продолжить практику проведения коллективных посещений культурных памятных мест, исторических музеев, городов-героев.
10.7. Использовать социальную рекламу для пропаганды патриотизма; продвигать историю в социальные сети и компьютерные игры.
10.8. Поднять уровень жизни и обеспечить достойные условия проживания в России, чтобы не было желания уехать из страны.
10.9. Восстановить реальное равноправие и справедливость.
В качестве заключительного аккорда можно привести следующее аксиоматическое суждение. Патриотизм является обязательной частью и проявлением общей культуры человека. А настоящим патриотом может быть только воспитанный и просвещенный человек. Будут наши соотечественники, и в первую очередь молодое поколение, патриотами - состоится
и гражданское общество. А будет гражданское обще-■ будет и Россия.
ство ■
1. Жизнь. 2015. 9-15 дек. № 48.
2. Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: ЭКСМО, 2003.
3. Мудрость России / авт.-сост. А.Ю. Кожевников, Т.Б. Линд-берг. СПб.: Нева, 2005.
4. Мудрость столетия: энциклопедия афоризмов. М.: АО «Столетие», 1997.
5. Отечественная история: россияне в мировой цивилизации: учебная книга по истории / под общ. ред. проф. Г.В. Орлова. Изд. 5-е, с изм. и доп. Волгоград: Издатель, 2005.
6. Полторанин К.М. Как убивают Россию. «Золотая Орда» ХХ1 века / К. Полторанин, А.Челноков, В. Поставнин. М.: Яуза-пресс, 2013.
7. Словарь иностранных слов / под ред. И.В. Лехина, С.М. Локшиной, Ф.Н. Петрова (глав. ред.) и Л.С. Шаумяна. Изд. 6-е, перераб. и доп. М.: Советская энциклопедия, 1964.
8. Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1982.
9. Экспресс-газета. 2015. 1 июня. № 21 (1058).
10. Экспресс-газета. 2015. 14 дек. № 49 (1086).
11. Экспресс-газета. 2015. 7 дек. № 48 (1085).
УДК 316.346.32-053.6
Жадыра Абжамиевна Калиева,
аспирантка кафедры социологии, социальной антропологии и социальной работы, Саратовский государственный технический университет
им. Гагарина Ю.А.
СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ АКТИВИЗМА МОЛОДЕЖИ: АНАЛИЗ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПРАКТИК
Статья посвящена социологическому анализу феномена гражданского активизма молодежи Саратовской области. Молодежный активизм представляет собой активное участие молодежи в социальных преобразованиях, инициирование гражданских акций с целью достижения позитивных изменений социальной действительности. Молодежный активизм гражданской направленности содействует оптимальной реализации мероприятий социальной политики.
Новизна авторского подхода определяется оригинальной методологией, введением в научный оборот новых эмпирических данных относительно особенностей развития молодежного активизма, полученных посредством анализа транскриптов углубленных интервью с участниками повседневных активистских практик на региональном уровне. На основе феноменологии, символического интеракционизма и драматургического подхода в статье раскрываются особенности реализации активистских практик российской молодежи. Установлено, что гражданский активизм является значимой повседневностью для определенной части молодежи, которая в высокой степени ротируема; он способствует самовыражению и личностной самореализации юношей и девушек. Активистские практики дифференцируются на два основных вида: классические и агрессивные. Агрессивный активизм является фактически делинквентным и чаще всего выступает ответом на социальное насилие.
Проанализированы результаты проводившихся междисциплинарных исследований проблемы в России и за рубежом, предложены перспективные направления ее социологической рефлексии, определены условия и факторы успешного развития молодежного активизма, обнаружена зависимость между возрастом активистов и конструктивно-аналитической сложностью, пролонгированностью активистских практик.
Ключевые слова: социальная активность, активистские практики, молодежный активизм, региональный опыт активизма, молодежные объединения, гражданский активизм.
Zh.A. Kaliyeva
SOCIAL ASPECTS OF YOUTH ACTIVISM: ANALYSIS OF REGIONAL PRACTICES
The paper presents sociological analysis of the phenomenon of civic activism of young people in the Saratov region. Youth activism is understood in the paper as active participation of young people in social change, initiating civil actions
♦-♦
in order to achieve positive changes in society. Youth activism aimed at social change facilitates optimal implementation of the measures of social policy.
The novelty of the author's approach is created by a unique methodology and introduction of new empirical data on the development of youth activism obtained by analyzing transcripts of in-depth interviews with participants of daily activism practices at the regional level. On the basis of phenomenology, symbolic interactionism and dramaturgical approach the author discusses implementation of activist practices by the Russian youth. It is argued that civic activism is an important part of everyday life for some young people; it promotes self-expression and personal development of young people. Activist practices are classified into two main types: classic practices and aggressive practices. Aggressive activism is actually delinquent and is often a response to social violence.
Results and findings of interdisciplinary studies conducted in Russia and abroad are analyzed; priorities of sociological reflection are offered; conditions and factors of successful development of youth activism are identified; correlation between the age of activists and complexity and length of activist practices is discussed.
Keywords: social activism, activist practice, youth activism, regional experience of activism, youth associations, civic activism.
Активизм современной молодежи выступает важным социальным феноменом в развитии российского общества. По мнению С. Иваненкова и А. Кострикина, социальная активность представляет собой относительно высокую степень участия в социальных практиках, направленных на благо общества [3, с. 84]. На наш взгляд, социальная активность как синоним гражданской инициативы может характеризоваться не только позитивными, но и негативными действиями. Причем они также могут в своей деструктивности быть полезными для развития общества, осуществления необходимых преобразований в нем. Любой конфликт, по Л. Козеру, функционален [4, с. 547]. К примеру, многие молодежные инициативы каузально появляются именно благодаря конфликтным ситуациям как ответ на социальную несправедливость, социальное неравенство.
Исследования молодежного активизма строятся на комплексе парадигм, в основе которых идеи Дж. Локка, Т. Гоббса о коллективном договоре, обеспечивающем взаимодействие индивидов; Г. Блумера об экспрессивности поведения, символьности и ритуализме в контексте межличностных интеракций; Г. Смелзера о ценностно- и нормо-ориентированных объединениях людей; А. Смита, Дж. Милля об успехе и провале, прибыли (рациональности) и затратности [3, с. 91]. Итогом исследований данного феномена является вывод о том, что главным ресурсом любых общественных движений, в том числе молодежных, выступает совокупность солидарно настроенных людей.
Процесс рекрутирования, привлечения таких людей и, более того, их ментальной подготовки осуществляется в настоящее время посредством информационных технологий, социальных сетей. Развитие данных сетей, их относительная доступность и включенность в виртуальное пространство подавляющего числа представителей современной молодежи позволяют успешно ими манипулировать.
С позиций теории коллективных действий, когда общество рассматривается как совокупность автономных индивидов, социальный активизм молодежи лишен специфики и представляет собой скорее одну из сторон какого-либо иного движения (например, политического, экологического, антивоенного). В то же время молодежная часть движения достаточно часто является его авангардом, наиболее продуктивной силой, способной в короткие сроки достичь поставленных целей.
С точки зрения Р. Мертона, молодежные объединения вполне могут выступать своеобразным латентным инструментом власти для снижения градуса напряженности в молодежной среде. В данном случае можно говорить о скрытой функции молодежного объединения, молодежного гражданского активизма. Интересным является то, что с позиций теории Р. Мертона о явных и латентных функциях [8, с. 86] для молодежи активизм представляется реальным делом, социально значимым. Социальное манипулирование остается скрытым.
Для манипулятора, в роли которого чаще всего выступает власть, разыгрывание карты «явного и латентного» является обычным делом. Именно такое продвижение своей идеологии позволяет сохранить власть и обеспечить относительную стабильность в обществе. С разрешения и при поддержке власти в России последовательно появлялись молодежные объединения: от комсомола до «идущих вместе», «наших» и т.п. Анализируя наш опыт участия в таких объединениях, можно говорить, что, созданные «сверху», они ориентированы на конкретные, чаще всего политические акции. После достижения изначально поставленной цели они проходят стадию переформирования, и перед ними ставится новая задача.
Сегодня активно развивается парадигма «новых социальных движений», так называемая парадигма идентичности (Э. Гидденс, А. Турен, Ю. Хабермас [1; 7]), которая в русле макросоциологии позволяет рассматривать молодежные объединения как реальных акторов социально-исторического развития. В основу их инициатив положены ценности постиндустриального общества (защита прав, движение за мир, экодвиже-ние, антивоенные инициативы и т.п.). Данные движения способствуют переосмыслению человеком своей жизни, своей идентичности, своего предназначения. Интересным является то, что многие подобные движения, сам социальный активизм как выразители новой идентичности, антагонистичны не власти, а иным идентичностям [2, с. 39].
Например, молодежь выступает против экологических преступлений, инфантосексуализма, проституции, коррупции, и действия молодых направлены на конкретных людей, конкретные социальные группы. При этом в ряде случаев социальный активизм предполагает не только социально одобряемые действия (назовем данную форму - классический активизм), но и явно социально порицаемые (агрессивный активизм)
на фоне латентного социального одобрения. Иногда действия молодежи в рамках социальной активности характеризуются не только как девиантные, но и как делинквентные.
Это объясняют результаты исследования И. Трофимовой, свидетельствующие о том, что для молодежи главным мотивом общественного участия стало «следование идеалам, стремление сделать мир лучше» (19%), при этом мотив самореализации, личностного роста, обретения нового опыта в гражданской активности важен только для 13% [5, с. 74]. Соответственно, молодежь более эмоционально воспринимает случаи социального неравенства, социальной несправедливости и более ярко реагирует на них.
С целью выявления особенностей ряда активистских практик нами был проведен в 2015-2016 гг. социологический опрос методом интервью (N=10) представителей разных молодежных объединений Саратовской области. Возраст респондентов варьировался от 20 до 27 лет. Выборка конструировалась методом снежного кома, а также методом доступных случаев (в частности, при прямом онлайн-выходе на активиста).
Региональный молодежный активизм в основном представлен классическими социальными акциями (например, волонтерство в социальных приютах, детских домах, домах-интернатах; экологический активизм; помощь мигрантам в местах временного пребывания; культурные мероприятия; политические действия в поддержку власти; помощь бездомным животным). Социальная активность молодежи в ряде случаев характеризуется реализацией агрессивных практик девиантного или делинквентного порядка.
Агрессивный активизм является фактически обратной стороной классического, так как предполагает обращение для достижения поставленных целей к методам насильственного изменения социальной действительности. Достаточно часто он направлен на противодействие насилию (например, инфантосексу-ализму, хамству на дорогах) либо ненормальному половому влечению (гомосексуализму).
Интересным является, что 3 респондента - девушки, принявшие участие в исследовании, - считают такой активизм вполне допустимым: «...Я сама педофилов не гоняла, но их вообще убрать из общества надо... жалко, что никто их толком не ловит... ведь они детям жизнь ломают» (девушка, 24 года, г. Энгельс, студентка вуза); «...Конечно плохо, когда приходится применять силу для восстановления справедливости, но куда деваться, если наша полиция слабенькая» (девушка, 27 лет, г. Саратов, частный психолог).
Допустимость насилия, как видим, оправдывается необходимостью обеспечения социальной справедливости на фоне недостаточной эффективности соответствующих действий правоохранительных органов. Отчасти это объясняется наличием в свободном доступе множества сайтов знакомств, тематических ресурсов, веток и т.п., которые педофилы используют в своих интересах: «..Мы давно, лет пять, этих нелюдей учим уму-разуму. Раньше Инет вообще был заполнен педоинфой. сейчас стало лучше, но при желании можно все сделать... даже инструкции есть, пособия по совращению, и это всё в открытую лежит» (юноша, 21 год, г. Балаково, студент вуза).
Для части молодых людей противодействие ин-фантосексуализму, как и гомосексуализму, представляет собой квазиигру: «...Давно охотились на гомо-сека... нашли его в Рунете, у него свой язык был, свои завлекалки. Стали к нему в доверие втираться, а когда он клюнул,.. так визжал на весь район, как кот мартовский» (юноша, 20 лет, г. Саратов, неработающий и неучащийся); «...Когда находим клиента, то каждый знает свою роль, что делать должен, ведь дело-то серьезное. Заманить педофила в ловушку сложно... иногда месяц уходит. Они пугливые... знают, что на них охотятся» (юноша, 26 лет, г. Саратов, безработный).
На проблемы с правоохранительными органами никто из опрошенных не указал. Либо полиция симпатизирует таким активистским практикам, либо активисты профессионально маскируют свою социальную деятельность. Отчасти об этом свидетельствует нежелание молодых людей разговаривать на данную тему, тем более углубляться в детали делинквентного активизма: «...Делаем своё дело и ладно... что об этом говорить!? Главное это, чтоб общество чище стало,. да, чтобы можно было спокойно жить, за детей не волноваться» (молодой человек, 25 лет, г. Саратов, программист); «..С полицией ни разу вопросов не было... у нас хорошая организация... всё четко делаем... да и наши клиенты "на людях не любят"» (юноша, 26 лет, г. Саратов, безработный).
Совсем другая картина наблюдается в сегменте агрессивного политического активизма. Опрошенные отмечают, что жертвы пишут заявления в правоохранительные органы и те соответствующим образом реагируют. Поэтому такой активизм является способом получения латентного вознаграждения. Информанты отмечали в рамках интервью различие взглядов с политическим оппонентом на то, что жертва обманывает граждан в своих публичных выступлениях, комментариях, строит свои агитационные кампании на недостоверной информации: «...В прошлые выборы в Думу мы прессовали одного дядю. заврался совсем. причем глаза в глаза смотрит и врет... мы что, не знаем как народ в районе живет!? Ну, мы его фотку на палки, проткнули... узнали где живет, пикетнули там... народ попугали... и так все классно получилось, что нас хорошо отблагодарили...» (юноша, 26 лет, г. Саратов, безработный).
В целом респонденты не любят ни политический, ни экологический активизм ввиду их опасности для них самих. Это вполне объяснимо с учетом того, что активисты сталкиваются с организованными объединениями, защищающими часто свои личные интересы: «...Помню у меня брат помогал одной партии на выборах, так его команду чуть не покалечили бойцы от другой партии... серьезные мужики оказались... гоняли час по району, думали всем кости переломают» (девушка, 23 года, г. Вольск, исторический реконструктор).
Достаточно часто конфликты случаются у экологических активистов с охраной объектов, загрязняющих окружающую среду. Экологи во всем мире подвергаются повышенной опасности, как и журналисты. Причем защитные действия виновной стороны во многих ситуациях криминализированы [6, с. 9]. Экологические
♦
♦
акционистские практики молодежь старается проводить совместно с другими организациями либо заручившись поддержкой соответствующих органов власти (например, министерства природных ресурсов и экологии Саратовской области): «...Сколько раз проводили мероприятия против предприятий, загрязняющих природу, так столько раз и ругались... чуть не до драки с их охранниками... они даже собак на нас спускали» (девушка, 24 года, г. Энгельс, студентка вуза).
Самая высокая степень конфликтности отмечается у молодежных акционистских практик противодействия беспределу на автодорогах (по типу «Стоп-Хам» -http://stop-ham.com). Данные практики рассматриваются информантами как наиболее травмоопасные, но интересные. Интерес объясняется быстрым чередованием событий (кейсов), возможностью тренинга в отстаивании гражданских прав, потенциально быстрым достижением результата, приписыванием высокой социальной значимости своим действиям, восстановлением социальной справедливости, несмотря на «звания, блатные номера, угрозы», выступлением своеобразным авангардом правоохранительных органов, прежде всего ГИБДД: «..Мы кого хочешь можем заставить нас слушаться... нас много., если что у нас и боксеры есть... и инспектора с нами заодно» (юноша, 21 год, г. Балаково, студент вуза); «...Стоп-Хам - это суперакция... молодец, кто ее придумал. А то водители считают, что город для них... но ребята все делают по закону» (девушка, 27 лет, г. Саратов, частный психолог).
При этом динамичные и остросоциальные акции привлекают молодежь больше, нежели поисковые практики или военно-историческая реконструкция. Последние отличаются конструктивно-аналитической сложностью, пролонгированностью.
Помимо молодежных объединений, акционистские практики которых рассмотрены выше, в Саратовской области существуют такие, как: «Молодежь+», «Трезвый Саратов», «Поколение АйПи», «Молодая гвардия», региональное отделение Российского союза молодежи, Немецкое молодежное объединение, клубы Военно-исторической реконструкции, молодежные союзы городов и районов области, молодежные парламенты, поисковые отряды и многие другие. Информация о них представлена на различных интернет-ресурсах, в том числе на информационном портале некоммерческих молодежных объединений Саратов-
ской области (http://nmo-saratov.ru/youth-organizations). Данные объединения менее резонансные, но позволяют молодежи проявить гражданскую инициативу, самостоятельность, реализовать свои личностные амбиции, объединить свои усилия для изменения жизни общества к лучшему.
Таким образом, молодежный активизм является важной стороной жизни определенной части юношей и девушек, которая в высокой степени ротируема. Молодежный активизм гражданской направленности содействует оптимальной реализации мероприятий социальной политики. Социально активные представители молодежи в ряде случаев являются участниками нескольких объединений. Причем в одних они могут быть «спокойными» активистами, а в других -«агрессивными», преступающими закон. Обычно де-линквентный активизм становится реакцией на криминальные действия разных членов общества на фоне бездействия или неэффективности правоохранительной системы. Существующий заявительный порядок ее функционирования значительно снижает действенность профилактики правонарушений. Развитие молодежного активизма в идеале должно происходить в контексте межведомственного взаимодействия и межведомственной поддержки. Без содействия со стороны власти многие активистские практики окажутся нереализуемыми и генерирующими социальные конфликты.
1. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории струк-турации. М.: Академ. проект, 2003.
2. Здравомыслова Е.А. Парадигмы западной социологии общественных движений. СПб.: Наука, 1993.
3. Иваненков С.П., Кострикин А.В. Проблемы исследования социальной активности молодежи // Credo new. 2009. № 3(59). C. 82-100.
4. КозерЛ. Функции социального конфликта // Американская социологическая мысль. М., 1996. С. 542-556.
5. Трофимова И.Н. Гражданский активизм в современном российском обществе: особенности локализации // Социологические исследования. 2015. № 4. С. 72-77.
6. Фаворский Н. Охота на эколога // Аргументы недели. 2016. 11 фев. № 5 (496).
7. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2001.
8. Мег1оп R.K. Social Theory and Social Structure. Glencoe, 1957 / пер. Ю. Асеева. Первое опубликование: Структурно-функциональный анализ в современной социологии. М., 1968. С. 82-179.
^ [email protected] Евгения Павловна Спиридонова,
кандидат философских наук, доцент кафедры истории, философии, политологии, Саратовский социально-экономический институт (филиал) УДК 316.74:001 РЭУ им. Г. В. Плеханова
ИЗМЕНЕНИЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ УСТАНОВОК ГУМАНИТАРНЫХ НАУК И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ФОРМИРОВАНИЕ КОМПЛЕКСА ВЛАСТИ-ЗНАНИЯ
В статье анализируются процессы изменений методологических установок в гуманитарных науках. Показано, что смена исследовательских приоритетов приводит не только к изменению предметности гуманитарного
