Социальные акторы межнациональных отношений и их дискурсивное конструирование в миграционном законодательстве РФ и США Текст научной статьи по специальности «Право»

Дубровская Т. В. Социальные акторы межнациональных отношений и их дискурсивное конструирование в миграционном законодательстве РФ и США / Т. В. Дубровская, Е. И. За-мотина // Научный диалог. — 2016. — № 12 (60). — С. 88—97.

Dubrovskaya, T. V., Zamotina, Y. I. (2016). Social Actors of International Relations and Their Discursive Construction in Russian and American Migration Law. Nauchnyy dialog, 12(60): 88-97. (In Russ.).

ERIHJMk

и L R I С H ' S PlBIÎHHtAlS : • : ( :(>*■.

Журнал включен в Перечень ВАК

УДК [811.161.1'42+811.111'42]:347:341.215.43

Социальные акторы межнациональных отношений и их дискурсивное конструирование в миграционном законодательстве РФ и США1

© Дубровская Татьяна Викторовна (2016), доктор филологических наук, доцент, заведующий кафедрой «Английский язык», ФГБОУ ВО «Пензенский государственный университет» (Пенза, Россия), gynergy74@gmail.com.

SPIN-code: 2051-9874 ORCID: 0000-0003-0044-6056 ResearcherID: P-5645-2015 Scopus Author ID: 55520948200 © Замотина Евгения Игоревна (2016), кандидат филологических наук, доцент кафедры «Английский язык», ФГБОУ ВО «Пензенский государственный университет» (Пенза, Россия), e.i.zamotina@mail.ru.

Статья посвящена дискурсивному конструированию межнациональных отношений на материале Федерального закона Российской Федерации «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» и американского закона «The Immigration and Nationality Act». Юридический дискурс рассматривается как социально-конструирующее явление, и материал анализируется с позиций критического анализа дискурса. Анализ направлен на выделение типичных репрезентаций нормативных межнациональных отношений в юридическом дискурсе двух стран. Основными категориями анализа являются социальные акторы, репрезентации и топосы. Выявлено, что основными социальными акторами миграционного законодательства выступают государства, принимающие мигрантов, иностранные государства, граждане страны

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта №15-34-14001 «Политический, юридический и масс-медийный дискурс в аспекте конструирования межнациональных отношений Российской Федерации».

и иностранные граждане. Ключевым социальным актором в миграционном законодательстве России и США является принимающее государство, наделенное властью и устанавливающее правила и характер взаимоотношений между другими акторами. В обоих текстах репрезентации базируются на топосе национальной безопасности, выступающем в качестве средства легитимизации установленного порядка взаимоотношений между социальными акторами. Юридический дискурс составляет часть дискурса миграции и закрепляет социальные категории и типы социальных отношений, включая распределение власти между социальными акторами.

Ключевые слова: межнациональные отношения; юридический дискурс; миграция; репрезентация; топос; социальный актор; языковые средства.

1. Введение

Исследование является частью научного проекта, нацеленного на выявление механизмов дискурсивного конструирования межнациональных отношений в трех типах дискурса: политическом, юридическом и масс-медийном. В русле традиций критического анализа дискурса и социального конструкционизма дискурс рассматривается нами не только как социально обусловленный феномен, формирующийся в условиях некоторого социального устройства, но и как социально-конструирующее явление. Юридический дискурс, в свою очередь, «направлен не только на точное описание положения дел в социальной реальности, но и на реализацию действий по ее изменению» [Кожемякин, 2013, с. 126].

Конструирующая функция юридического дискурса реализуется и применительно к межнациональным отношениям, выступающим в качестве предмета дискурсивных практик. Изучение юридического дискурса представляется возможным посредством интерпретации существующих юридических текстов, рассматриваемых в социально-политическом контексте. Социально-политический контекст межнациональных отношений формируется в том числе и миграционными процессами, которые, с одной стороны, регулируются посредством юридического дискурса, а с другой стороны, сами способствуют формированию новых законодательных актов. Изучение исторического контекста миграционных процессов в России и США позволило сделать вывод о наличии факторов, обусловливающих характер миграционных политик в двух странах и соответствующего миграционного дискурса. Тогда как в России перемещение людей происходило внутри страны, США формировались как страна мигрантов с соответствующим законодательством. Подробнее исторический контекст миграционных процессов в России и США обобщен в нашей публикации [Замотина и др., 2016].

Задача исследования в рамках статьи — выявление в миграционном законодательстве России и США доминирующих репрезентаций межнациональных отношений и выделение соответствующих этим репрезента-

циям топосов и языковых средств. Прагмалингвистический анализ юридического дискурса позволяет установить, каковы дискурсивные механизмы формирования межнациональных отношений как социального конструкта в России и США.

2. Материал и метод

Эмпирическую базу исследования составляют Федеральный закон от 25.07.2002 года № 115-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу 31.07.2016) (далее — О правовом положении...) и «The Immigration and Nationality Act of 1965» (Updated through February, 2013) (далее — Immigration act). Источниками материала являются официальный сайт справочно-правовой системы России Консультант Плюс (http://www. consultant.ru) и официальный правительственный сайт США (http://www. uscis.gov/laws). Использование российского и американского материала позволяет выявить как универсальные, так и национально-специфические особенности дискурсивного конструирования межнациональных отношений.

Анализ дискурсивного механизма конструирования включает выявление репрезентаций межнациональных отношений в указанных документах и выделение соответствующих этим репрезентациям топосов и языковых средств. Ключевыми категориями анализа являются социальный актор, репрезентация и топос.

В качестве социальных акторов могут выступать как люди, так и группы и абстрактные сущности [Baker et al., 2011, p. 133]. Принципиально важно, что индивидуальные или коллективные социальные акторы выполняют действия, которые являются социально значимыми, важными для функционирования того или иного социального института.

В критическом дискурс-анализе репрезентация традиционно толкуется как результат конструирования, интерпретации. Согласно С. Холлу, «она предполагает практики означивания и символические системы, через которые мы производим смыслы. Дискурс-анализ часто изучает, как конкретные феномены (люди, понятия, события и т. д.) репрезентируются посредством использования языка» [Ibid., p. 117].

Используемая далее для анализа категория топоса, берущая начало в риторике и позднее утвердившаяся в несколько ином понимании в критическом дискурс-анализе, толкуется нами как смысловая доминанта, предопределяющая интерпретацию текста. Т. А. ван Дейк считает, что топосы «представляют собой исходные предпосылки, принимаемые как данные,

самоочевидные и достаточные для того, чтобы принять вывод» [van Dijk, 2006, p. 735]. В работах других ученых отмечается обобщённый характер то-посов и их способность приводить к определенным умозаключениям («вместилища обобщенных ключевых идей, из которых могут генерироваться конкретные утверждения или аргументы» [Richardson, 2004, p. 230].) Таким образом, топосы способствуют созданию таких репрезентаций действительности, которые позволяют законодателю выполнить стратегические коммуникативные задачи. Базовые топосы юридического дискурса в аспекте конструирования межнациональных отношений были выделены нами ранее и будут использованы в данной работе [Замотина и др., 2015].

3. Социальные акторы межнациональных отношений в текстах анализируемых законодательных документов

Анализ российского закона «О правовом положении иностранных граждан в РФ» и американского «Акта об иммиграции и натурализации» позволяет выделить несколько основных социальных акторов межнациональных отношений:

— государства, принимающие мигрантов;

— иностранные государства;

— граждане страны;

— иностранные граждане.

Отношения между этими акторами конструируются в законодательстве обеих стран. Государство выступает в качестве ключевого актора, устанавливающего характер взаимодействия между несколькими парами акторов межнациональных отношений:

1) прежде всего между иностранными гражданами и принимающим государством (РФ, США):

ФЗ «О правовом положении...» и американский «Акт об иммиграции ...» наделяют категорию иностранных граждан правами и обязанностями перед государством и определяют характер властных отношений между государством и иностранными гражданами, в которых влиянием наделяется принимающее государство:

(1) Иностранные граждане пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом [О правовом положении., п. 5, ст. 4];

(2) Квота на выдачу иностранным гражданам разрешений на временное проживание ежегодно утверждается Правительством Российской Федерации по предложениям исполнительных органов государственной

власти субъектов Российской Федерации с учетом демографической ситуации в соответствующем субъекте Российской Федерации и возможностей данного субъекта по обустройству иностранных граждан [О правовом положении..., п. 2, ст. 6];

(3) The Secretary of Homeland Security or the Attorney General, in the Secretary's or the Attorney General's discretion and under such regulations as the Secretary or the Attorney General may prescribe, may adjust to the status of an alien lawfully admitted for permanent residence the status of any alien granted asylum <...> [Immigration act, Ch. 1, Act 209].

Формы глаголов в настоящем времени в русском языке (пользуются, несут, утверждается) и модальные формы глаголов в английском (may prescribe, may adjust) конструируют ситуацию как фактическую, характеризующую существующее положение дел;

2) между иностранными гражданами и иностранными государствами: конструирование этих отношений происходит в более косвенном, опосредованном виде. В примере (4) иностранное государство конструируется как актор, вовлеченный во взаимодействие между российским государством и иностранным гражданином, и выступает в качестве субъекта, которому передается иностранный гражданин:

(4) Передача иностранного гражданина Российской Федерацией иностранному государству в соответствии с международным договором Российской Федерации о реадмиссии или прием Российской Федерацией иностранного гражданина, передаваемого иностранным государством Российской Федерации в соответствии с международным договором Российской Федерации о реадмиссии, осуществляется федеральным органом исполнительной власти в сфере миграции или его территориальным органом на основании решения о реадмиссии, за исключением случая, предусмотренного пунктом 1.1 настоящей статьи [О правовом положении., п. 1, ст. 32.2].

В следующем примере американское законодательство устанавливает порядок присвоения иностранного гражданства рожденным в США иностранцам. Обращает на себя внимание форма shall, нередко выполняющая в юридических документах функцию выражения долженствования:

(5) ... an alien born in the United States shall be considered as having been born in the country of which he is a citizen or subject, or, if he is not a citizen or subject of any country, in the last foreign country in which he had his residence as determined by the consular officer... [Immigration act, Ch. 1, Act 202];

3) между гражданами страны и иностранными гражданами: дискурсивные репрезентации такого типа взаимоотношений обнаружены нами в тексте российского документа. Закон РФ устанавливает,

к примеру, приоритет трудоустройства российских граждан, обеспечивая их преимущество перед иностранцами:

(6) Правительством Российской Федерации в целях обеспечения безопасности на основе принципа приоритетного использования национальных трудовых ресурсов с учетом ситуации на рынке труда может устанавливаться ограничение на осуществление трудовой деятельности иностранными гражданами, указанными в пункте 1 настоящей статьи, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации. [О правовом положении..., п. 5, ст. 13.5];

4) между иностранными гражданами: такой тип взаимоотношений дискурсивно конструируется в американском дискурсе, тогда как в российском документе подобные репрезентации не встретились. Примеры (7) и (8) иллюстрируют то, как американское законодательство регламентирует выдачу виз иммигрантам, определяя не только их количество, но и группу вероятных получателей:

(7) Priority workers. — Visas shall first be made available in a number not to exceed 28.6 percent of such worldwide level, plus any visas not required for the classes specified in paragraphs (4) and (5), to qualified immigrants who are aliens described in any of the following subparagraphs (A) through (C): ... [Immigration act, Ch. 1, Act 203];

(8) Except as specifically provided in paragraph (2) and in sections 101(a) (27), 201(b)(2)(A)(i) , and 203, no person shall receive any preference or priority or be discriminated against in the issuance of an immigrant visa because of the person's race, sex, nationality, place of birth, or place of residence [Immigration act, Ch. 1, Act 202].

4. Топос национальной безопасности как ключевой топос в текстах анализируемых законодательных документов

Ключевым топосом анализируемых документов нам представляется топос национальной безопасности — доминирования интересов страны и её граждан над интересами и безопасностью иностранных государств и их граждан.

Так, лексема безопасность встречается в тексте российского закона 28 раз, причем 26 упоминаний касаются безопасности РФ, и только 2 упоминания — это ссылки на безопасность иностранных граждан на территории РФ.

Лексема security только в разделе «Immigration» американского закона упоминается 220 раз. Количественное превосходство лексемы security над лексемой безопасность объясняется как большим объемом американского

текста, так и важностью, придаваемой данному понятию в американском социальном контексте.

Основные контексты употребления лексемы безопасность и лексемы security в текстах анализируемых законов включают следующие:

— национальная безопасность или безопасность РФ / national security. Это обозначения понятий наивысшей степени абстракции, связанных с обеспечением стабильности государственного строя:

(9) Разрешение на временное проживание иностранному гражданину не выдается, а ранее выданное разрешение аннулируется в случае, если данный иностранный гражданин: 1) выступает за насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации, иными действиями создает угрозу безопасности Российской Федерации или граждан Российской Федерации <...> [О правовом положении..., п. 1, ст. 7].

Аналогичный по содержанию фрагмент встречается в тексте американского закона:

(10) No nonimmigrant visa under section 101(a)(15)(P)(i)(a) shall be issued to any alien who is a national of a country that is a state sponsor of international terrorism unless the Secretary of State determines, in consultation with the Secretary of Homeland Security and the heads of other appropriate United States agencies, that such alien does not pose a threat to the safety, national security, or national interest of the United States [Immigration act, Ch. 2, Act 214];

— общественная безопасность /social security. Это обозначения понятия, которое касается законных способов (со)существования людей и соблюдения общественного порядка. В частности, санкции в отношении иностранных граждан применяют «<... >за совершение административного правонарушения, связанного с посягательством на общественный порядок и общественную безопасность< ...>» [О правовом положении., п. 1, ст. 7].

Приведем американское соответствие:

(11) The Attorney General shall develop an automated system to maintain the social security account number data provided under paragraph (1) [Immigration act, Ch. 2, Act 213 А];

— органы / службы безопасности / «The Secretary of Homeland Security». Как инструменты, обеспечивающие безопасность иммиграции в РФ, органы безопасности упоминаются в тексте закона 17 раз. В тексте американского закона употребление данного словосочетания превышает 100 раз:

(12) Территориальный орган федерального органа исполнительной власти в сфере миграции при рассмотрении заявления иностранного гражданина о выдаче разрешения на временное проживание направляет запросы

в органы безопасности, службу судебных приставов, органы социального обеспечения, органы здравоохранения, органы внутренних дел и другие заинтересованные органы <... > [О правовом положении..., п. 5, ст. 6];

(13) An alien may file a petition with the Secretary of Homeland Security under this subparagraph for classification of the alien under section 201(b)(2) (A)(i) if the alien — [Immigration act, Ch. 1, Act 204].

Если внутригосударственные межнациональные отношения РФ кон -струируются как основанные на принципах единства и равноправия, то топосы миграционного законодательства не столь однозначны. К примеру, российское законодательство запрещает дискриминацию по принципу национальности [О правовом положении., п. 3, ст. 35.1], но содержит эксплицитные ссылки на приоритетные права для российских граждан при трудоустройстве и содействие в приоритетном порядке трудоустройству граждан Российской Федерации [Там же, ст. 5.1, ст. 18.1], принцип приоритетного использования национальных трудовых ресурсов [Там же, ст. 13.5, ст. 18]. Причем в качестве основания для установленного приоритета обозначена национальная безопасность.

Таким образом, для репрезентации межнациональных отношений на межгосударственном уровне в контексте процессов иммиграции большую роль играет топос национальной безопасности, который мы предлагаем сформулировать таким образом: «Некоторые действия социальных акторов допустимы, только если они не наносят вред национальной безопасности и гражданам принимающей страны (Российской Федерации / США)».

5. Заключение

Свойством юридического дискурса является его конструирующий характер. Сам по себе юридический текст еще не гарантирует фактических изменений социальной действительности, но конструирует репрезентации нормативных социальных отношений, в том числе отношений межнациональных. Эти репрезентации соответствуют внутренним и внешнеполитическим задачам, которые стоят перед государством.

Межнациональные отношения выступают в качестве предмета дискурсивного конструирования как в российском, так и в американском законодательстве. Репрезентации в обоих текстах базируются на топосе национальной безопасности, выступающем в качестве средства легитимизации установленного порядка взаимоотношений. Дискурс миграции, конструирующий и регулирующий миграционное процессы, формируется под влиянием ряда факторов, включая историческое и культурное развитие страны,

а также современные тенденции развития общества. Юридический дискурс составляет часть дискурса миграции и закрепляет социальные категории и типы социальных отношений, включая распределение власти. Ключевым социальным актором в миграционном законодательстве России и США является принимающее государство, наделенное властью и устанавливающее правила и характер взаимоотношений между другими акторами (иностранным гражданином, гражданином страны, иностранным государством).

Источники

1. О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации : Федеральный закон от 25.07.2002 № 115-ФЗ (ред. от 03.07.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу 31.07.2016) [Электронный ресурс]. — Режим доступа : http://www.consul-tant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=197501#0.

2. Immigration act — The Immigration and Nationality Act [Электронный ресурс]. — Режим доступа : https://www.uscis.gov/ilink/docView/SLB/HTML/SLB/act.html.

Литература

1. Замотина Е. И. Дискурс миграции в России и США / Е. И. Замотина, Т. В. Дубровская // Язык. Право, Общество : сборник статей IV Международной научно-практической конференции. — Пенза : Изд-во ПГУ, 2016. — С. 280—283.

2. Замотина Е. И. Топосы юридического дискурса (на примере российского и американского миграционного законодательства) / Е. И. Замотина, Т. В. Дубровская // Проблемы гуманитарного образования : филология, журналистика, история. — Пенза : Изд-во ПГУ, 2015. — С. 229—232.

3. Кожемякин Е. А. Юридический дискурс / Е. А. Кожемякин // Дискурс-Пи. — 2013. — Т. 10. — № 3. — С. 126—127.

4. Baker P. Key terms in discourse analysis / P. Baker, S. Ellece. — London : Continuum, 2011. — 234 p.

5. Richardson J. E. (Mis)Representing Islam : the racism and rhetoric of British broadsheet newspapers / J. E. Richardson. — Amsterdam : John Benjamins, 2004. — 262 p.

6. Van Dijk T. A. Politics, Ideology, and Discourse / T. A. van Dijk // Encyclopedia of Language and Linguistics. — Amsterdam : Elsevier, 2006. — P. 728—740.

Social Actors of International Relations and Their Discursive Construction in Russian and American Migration Law

© Dubrovskaya Tatyana Victorovna (2016), Doctor of Philology, Head of the English Language Department, Penza State University (Penza, Russia), gynergy74@gmail.com.

© Zamotina Yevgeniya Igorevna (2016), PhD in Philology, Associate Professor at the English Language Department, Penza State University (Penza, Russia), e.i.zamotina@mail.ru.

The article discusses discursive construction of international relations based on the texts of Russian Federal Law 'The legal status of foreign citizens in the Russian Federation' and the American law 'The Immigration and Nationality Act'. Legal discourse is viewed as a socially constructive phenomenon, and the data are approached from the perspective of critical discourse analysis. The analysis aims to reveal how normative international relations are represented in legal discourse of the two countries. The main categories of analysis are social actors, representations and topoi. It has been discovered that the principal social actors of migration law are the states that host migrants, the foreign states, residing citizens and foreign national. The key social actor in migration law of Russia and the USA is the host state, which has power and establishes the rules and character of interaction between other actors. Representations in both texts are based on the topos of national security, which is exploited to legitimize the established order of relations between social actors. Legal discourse constitutes part of migration discourse and codifies types of social relations, including power relations between social actors.

Key words: international relations; legal discourse; migration; representation; topos; social actor; linguistic means.

Material resources

O pravovom polozhenii inostrannykh grazhdan v Rossiyskoy Federatsii: Federalnyy zakon ot 25.07.2002 № 115-FZ (red. ot 03.07.2016). Available at: http:// www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=197501#0. (In Russ.).

Immigration act — The Immigration and Nationality Act. Available at: https://www.us-cis.gov/ilink/docView/SLB/HTML/SLB/act.html. (In Russ.).

References

Baker, P., Ellece, S. 2011. Key terms in discourse analysis. London: Continuum.

Kozhemyakin, E. A. 2013. Yuridicheskiy diskurs. Diskurs-Pi, 10(3): 126—127. (In Russ.).

Richardson, J. E. 2004. (Mis)Representing Islam: the racism and rhetoric of British broadsheet newspapers. Amsterdam: John Benjamins.

Van Dijk, T. A. 2006. Politics, Ideology, and Discourse. In: Encyclopedia of Language and Linguistics. Amsterdam: Elsevier. 728—740.

Zamotina, E. I., Dubrovskaya, T. V. 2015. Toposy yuridicheskogo diskursa (na primere rossiyskogo i amerikanskogo migratsionnogo zakonodatelstva). In: Proble-my gumanitarnogo obrazovaniya: filologiya, zhurnalistika, istoriya. Penza: Izd-vo PGU. 229—232. (In Russ.).

Zamotina, E. I., Dubrovskaya, T. V. 2016. Diskurs migratsii v Rossii i SShA. In: Yazyk.

Pravo, Obshchestvo: sbornik statey IV Mezhdunarodnoy nauchno-prak-ticheskoy konferentsii. Penza: Izd-vo PGU. 280—283. (In Russ.).