CC BY
48
УДК 81:1+304.9
UDC 81:1+304.9
В.А. ЛУКИН
доктор филологических наук, профессор, кафедра русского языка, Орловский государственный университет имени И.С.Тургенева E-mail: [email protected]
V.A. LUKIN
Doctor of Philology, Professor, Department of the Russian Language, Orel State University named after I. S.Turgenev
E-mail: [email protected]
СОЦИАЛЬНО-КОММУНИКАТИВНЫЙ КРИЗИС ТОЛЕРАНТНОСТИ (I) SOCIOCOMMUNICATIVE CRISIS OF TOLERANCE (I)
В центре внимания автора находится толерантность, рассматриваемая в социально-философских и коммуникативных аспектах. Амбивалентный и парадоксальный характер восприятия толерантности но -сителями русского языка иллюстрируется словообразовательным гнездом -ТОЛЕР-, представленным как ряд ситуаций с участниками, их действиями и состояниями. Основное внимание уделено кризису толерантности - противоречию между целью толерантности (компромисс) как культурно-коммуникативной идеологии vs. результату ее использования (конфликт) в современном обществе.
Ключевые слова: кризис толерантности; коммуникативная толерантность, конфликт; компромисс; самопротиворечивость толерантности.
The focus of the author is tolerance considered in the philosophical and communicative aspects. The ambivalent and paradoxical character of the perception of tolerance is illustrated by Russian family of words -TOLER- presented as a series of situations with the participants, their actions and attitudes. Special attention is paid to the crisis of tolerance - the contradiction between the goal of tolerance (compromise) as a cultural and communicative ideology vs. the result of its use (conflict) in contemporary society.
Keywords: crisis of tolerance; communicative tolerance; conflict; compromise; self-contradictory of tolerance.
Идея толерантности и ее лексические воплощения еще лет двадцать тому назад были на периферии российского идеологического ландшафта, лексической системы языка и культурно-коммуникативных процессов. Соответствующее словообразовательное гнездо было малочисленным и совершенно неразработанным; из всех авторитетных словарей только в Большом академическом (1963) мы можем найти всего три слова с пометой устар.: толерантно, толерантность, толерировать.
На рубеже тысячелетий происходит импорт европейской культурно-политической идеологии толерантности, который влечет за собой реанимацию слова
(корня). Идея и слово распространяются организованно, систематически, а потому стремительно и довольно агрессивно [9, с. 64-65]. Это закономерным образом вызывает не менее активное и агрессивное сопротивление - нетолерантную реакцию на нетолерантное продвижение толерантности - прежде всего в сфере общественного мнения, в коммуникативных процессах и в языке.
В итоге словообразовательное гнездо -ТОЛЕР- разрослось и оказалось разработанным настолько, что его можно представить как ряд ситуаций, имеющих варианты, градации, участников с их вариантами и градациями, действиями и состояниями.
Таблица 1.
Ситуации
ТОЛЕРАНТНОСТЬ, ИНТОЛЕРАНТНОСТЬ, ТОЛЕРАНТОЛОГИЯ: варианты, градации, участники, действия и состояния
СИТУАЦИЯ
ТОЛЕРАНТНОСТЬ (20000000)
*
Градации
архитолерантность (119)
? квазитолерантность (569) мегатолерантность (331)
? полутолерантность (93) ?тоталерантность (1000)
0
© В.А. Лукин © V.A. Lukin
10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - РИТЬОЬОИСЛЬ
Варианты
автотолерантность (235) евротолерантность (3000) лингвотолерантность (14000)
евротолеР-АЗМ(25000) евротолЕРА-СТия(2000) либерал-толЕРА-СТия (93000) толеРА-Б-СТВо (28) толеР-АЗМ (11000) толЕРА-СТия (11000) толЕРА-СТоФИЛия (1) толерантоФИЛия (16)
толерал (444) толерантствующий (544) толерант (20000000) толератор (881)
У ч а с т н и к Субъект (Агенс)
?толерантист (904) ?толерантщик (913) ?толерист (1000)
полутолЕРА-СТ (40)
толеРАНТ-УЛ (274)
толЕРА-СТ (175000)
толерЮГа (157000) толЕР-АС (2000)
Объект (Экспириенс)
толерированный (8000) толерируемый (10000)
Действие участника
толерирование (1000) толерировать (11 000) толерироваться (1000) толеровать (1000)
?толерантничать (4000)
ЗАтолерироваННый (255) НЕДОтолерироваННый (1) ОБтолерантеННый (194) ОТтолерантеННый (383) ОТтолерироваННый (229) ПЕРЕтолерироваННый (26)
ВЫтолЕРА-СТить (63) ДОтолЕРА-СТиться (11000) ДОтолерировать (146) ЗАтолерантить (857) ЗАтолЕРА-СТить (590) ЗАтолерировать (261) НАтолЕРА-СТить (182) ОБтолерантить (222) ОБтолЕРА-СТить (208) ОТтолЕРА-СТить (1000) ОТтолерировать (240) ПЕРЕтолерировать (26) ПРОтолерантить (207) ПРОтолЕРА-СТить (218) ?толеранствовать (3000)
толерантный (20000000)
Свойства участника
Г р а д а ц и
0
0
АРХИтолерантный (2000) КВАЗИтолерантный (217) МЕГАтолерантный (1000) НАИтолерантнЕЙШий (750) НЕДОтолерантный (578) ПОЛУтолерантный (460) СВЕРХтолерантный (9000)
X
и
Варианты
толерантолюб (5)
0
0
Состояние участника
Инструмент участника
гомотолЕРА-СТ (249) зоотолЕРА-СТ (14) толеРА-Б (445) евротолЕРА-СТ (3000) либЕРА-СТ-толЕРА-СТ (82000) НЕКРОтолЕРА-СТ (16) педотолЕРА-СТ (241) толЕРА-СТолюб (5) толЕРА-СТоФИЛ (45) толеРА-ЗМатик (1000) толерал-либЕРА-СТ (473) толерОИД (328)
*
толерантНУ-Тый (4000)
толЕРА-СТин (290)
СИТУАЦИЯ
ИНТОЛЕРАНТНОСТЬ (50000000)
антитолерантность (6000) контртолерантность (22000) нетолерантность (67000)
?толерантофобия (12)
У ч а с т н и к
?толерантофоб (9000)
0
атолерантный (366) интолерантный (49000) нетолерантный (393000)
0
Субъект (Агенс) Свойство участника
Инструмент участника
0
0
антитолЕРА-СТ (3000)
0
антитолЕРА-СТин (6)
толерантоведение (17) толерантознание (1)
толерантолог (180)
СИТУАЦИЯ
ТОЛЕРАНТОЛОГИЯ (178)
У ч а с т н и к
толЕРА-СТология (8)
толЕРА-СТолог (56)
Цифры в скобках после слов (представлены в орфографии источника) обозначают количество ответов поисковика Яндекс на запрос по соответствующей лексеме (конец марта - начало апреля 2016 г.).
Слева в списке даны лексемы с нейтральной семантикой, справа - содержащие негативные коннотации, определенные на основании внутренней формы слова. Словообразовательные средства выделены прописными буквами и разделены на части, которые не всегда совпадают с границами морфем вследствие наложения различных способов словообразования (толеРАнтность + маРАЗМ ^ толеРА-ЗМ, толеРАНТный + таРАНТУЛ ^ толеРАНТ-УЛ; толЕРАнтность + педЕРАСТия ^толЕРА-СТия).
Контекстный анализ, являющийся отдельной задачей, в настоящей статье не представлен. Учтем лишь то, что самые частотные слова интолерантность (50000000), толерант (20000000), толерантность (20000000), толерантный (20000000), нетолерантный (393000) многозначны (являются терминами иммунологии, медицины, математики); в интересующих нас значениях они употребляются как в нейтральных контекстах, так и в негативных, вплоть до оскорбительных. Наоборот, все лексемы с негативными коннотациями, а также содержащие такие коннотации с известной вероятностью (они смещены к центру списка и отмечены знаком «?») при значительно меньшей частотности тяготеют к лексической и контекстной однозначности
(причем это относится и к обсценной лексике, наличие которой обозначено знаком «Ж»).
Несмотря на изменчивость состава словообразовательного гнезда, можно с уверенностью констатировать, что оно растет за счет окказиональных новообразований с негативными коннотациями. Они разнообразнее и их намного больше (59), чем нейтральных (28). Причем максимум словообразовательной активности при доминировании негативных коннотаций приходится на ситуацию ТОЛЕРАНТНОСТЬ (56 У8. 17), тогда как ИНТОЛЕРАНТНОСТЬ и ТОЛЕРАНТОЛОГИЯ, напротив, характеризуются перевесом нейтральной лексики (11 У8. 4).
Несомненно, часть носителей русского языка и русской культуры расценивает в качестве аномалии ТОЛЕРАНТНОСТЬ, а не ИНТОЛЕРАНТНОСТЬ. Прототипический аномальный объект обозначения задается наиболее частотной мотивирующей синтагмой -ЕР-АСТ-, которая однозначно указывает на девиант-ную социальную группу лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
Сделанное на ограниченном материале, это наблюдение тем не менее отражает общую тенденцию. 1 По данным ВЦИОМ, Россия демонстрирует нарастание негативного отношения к гомосексуалистам, лесбиянкам и однополым бракам: «При этом интересно, что мы движемся в противотоке, усиливая, вопреки мировой тенденции, неприятие гомосексуальных связей. Поэтому данный показатель может служить одним из параметров национальной идентификации» [2].
Для Субъекта (Агенса) и других активных участников ситуации ТОЛЕРАНТНОСТЬ более характерны не процессуальные и длящиеся действия, а интенсивно-результативные (глагольная составляющая словообразовательного гнезда многочисленна и в грамматическом отношении наиболее выразительна - уточняет и усиливает лексически выраженную семантику).
Соответственно, Объект (Экспириенс) обозначен однородным рядом грамматических форм пассива и предстает как претерпевший целенаправленное интенсивное, возможно, агрессивное и унизительное воздействие.
Из списка ситуаций, составленного по материалам словообразовательного гнезда, следует, что ТОЛЕРАНТНОСТЬ - это аномальная ситуация с неопределенно широкой шкалой градации, прототипическому субъекту которой свойственны патологические наклон-
1 Словообразовательное гнездо, представленное в виде ряда ситуаций, - вполне естественный объект в отличие от довольно искусственных концептов и фреймов толерантности, которые типичны для многих отечественных лингвистических исследований (см., например, обзоры литературы в [8, 11]). Существенно при этом, что лингвисты, делая акцент на аксиологических аспектах рассматриваемой темы, не дополняют анализ лексики, текстов и коммуникации концептуальным объяснением тех причин - прежде всего политических и философских, - которые обусловили как столь широкое распространение толерантности, так и ожесточенное противодействие ей. Поэтому одна из основных задач нашего исследования - восполнение этого пробела, а не критический обзор лингвистических публикаций о толерантности (впрочем, недостатки и упущения чисто лингвистического подхода становятся в этом случае достаточно очевидными).
ности, проявляющиеся в целенаправленных, энергичных и в значительной мере агрессивных действиях, направленных на объект ситуации - Экспириенса, безответно претерпевающего результативные воздействия негативного, возможно, унизительного и постыдного толка.
Это картина не согласия, сотрудничества и гармонии в многообразии, а острого конфликта и раздора. В лингвистическом аспекте конфликт в том, что значение слова толерантность и либерально-демократическая идея толерантности вступают в отношения противоположности с тем, что и как называет толерантностью часть носителей русского языка.
Конфликт, в свою очередь, свидетельствует о явном социально-коммуникативном кризисе. Как и всякий кризис он представляет собой излом, ломку, перелом, разрыв; предполагает выход наружу того, что до поры было скрыто - «внутреннее становится внешним, ранее невидимое становится зримым» [7, с. 141]. Создаются наилучшие условия для научного исследования.
Конечная цель заключается в построении теоретически мотивированного определения коммуникативной толерантности, которое стало бы основанием для критического анализа и установления границ данного феномена. В основном эти результаты представлены в нашей следующей статье «Социально-коммуникативный кризис толерантности (II)». Для их достижения в настоящей статье - первой из двух - обосновываются следующие тезисы:
1. Поскольку толерантность как социально -философская и политическая доктрина хронологически и по существу первична относительно стандартных коммуникативных практик ее реализации - предмета лингвистических исследований, - определение коммуникативной толерантности возможно только на основе выявления общих и устойчивых смыслов, слагающих политическую и социально-философскую идею толерантности. Сам по себе анализ лексем и речевых процессов мало что дает, потому что он вторичен. Мы имеем дело как раз с тем случаем, когда «бесплодно всякое определение, сделанное на основании слова; плохо, когда при определении вещей исходят из слов» [12, с. 38].
2. Идея толерантности внутренне противоречива: неукоснительное следование толерантности как социально-политической идеологии может привести и приводит в наши дни к результату (конфликт), противоположному цели (компромисс), достижению которой толерантность призвана содействовать.
3. По этой причине мы сегодня являемся свидетелями того, как толерантность - культурно-политическая идеология и коммуникативная практика - приобретает все более кризисный характер в крупнейших странах Европейского Союза.
Рациональность и противоречия толерантности
Со времен знаменитого «Послания о веротерпимости» Дж. Локка (XVII в.) до «Декларации принципов терпимости» (конец XX в.) толерантность сохраняет
ряд своих содержательных свойств.
Толерантность как допущение инаковерия и инакомыслия, открытость по отношению к чужому и противоположному мнению, признание его правомерности, отказ от насилия в разрешении конфликтов и готовность к поиску компромисса не является универсальным понятием.
Еще Локк утверждал, что никакая церковь не должна мириться с теми, кто внутри нее «упорно нарушает установленные данным сообществом законы», ибо в противном случае она погибнет [6, с. 100]. Речь идет об обществе в целом: «неограниченная терпимость должна привести к исчезновению терпимости», поэтому «во имя терпимости следует провозгласить право не быть терпимыми к нетерпимым» [10, с. 328-329]. Следовательно, понятие толерантности влечет за собой смысл 'нетерпимость по отношению к нетерпимым':
В свою очередь, толерантность как 'терпимость по отношению к терпимым' всегда вторична по отношению если не к конфликту, то к противоречиям и разногласиям, которые являются необходимой предпосылкой к толерантности. «Нам не требуется быть толерантными к чужим взглядам и точкам зрениям, когда мы к ним уже и так индифферентны или даже осознаем ценность этого "иного понимания". Ожидание толерантности требует от нас сознательно "отвлечься" от сохраняющегося на когнитивном уровне несогласия ради разрешения противоречий на уровне социального взаимодействия, чтобы мы на время отстранились от этого несогласия» [13, с. 47]. То есть толерантность и в этом случае по презумпции предполагает наличие смысла 'несогласие' - невыраженного и парадоксальным образом преднамеренно забытого несогласия «на когнитивном уровне».
Толерантность нацелена на достижение компромисса, но не предполагает разрешение противоречия, лежащего в основании конфликта, - в противном случае терпеть или демонстрировать согласие нет нужды. По этой причине толерантность результативна, только если она процессуальна, а сама процессуальность ха-растеризуется непредельностью, принципиальной не-завершаемостью (в этом явное противоречие должного и действительного, как оно представлено русским словообразовательным гнездом, точнее говоря, глагольной частью ситуации ТОЛЕРАНТНОСТЬ).
Если бы толерантность была способом разрешения конфликтов, мы могли бы постоянно наблюдать ее самоустранение. В действительности же, наоборот, «на релевантном когнитивном уровне конфликт не разрешается; он должен быть некоторым образом сегментирован и нейтрализован в поведенческих действиях, во всяком случае, должен быть заторможен, чтобы обеспечить контакты на уровне социальной интеракции» [13, с. 48].
Толерантность рациональна практически, ситуативно, то есть тогда, когда целесообразна. Например, принятие инакомыслия и суждений, противоположных собственным, рационально и необходимо, если ни истинность, ни ложность их не может быть установлена.
Поэтому Ю1егаийа Локка - это прежде всего веро-тер-пимость, к которой потом правомерно были добавлены культурное многообразие, права человека, свобода убеждений, моральные ценности...
Расширение границ толерантности означает увеличение числа конфликтов, по которым достигнуты или достигаются компромиссы без устранения первооснов, причин конфликтов. Это придает толерантности все большую значимость, ценность и одновременно опасную противоречивость.
Как раз в этом своем качестве толерантность нужна и выгодна политике - искусству возможного, которое равнодушно к противопоставлению истины и лжи в стремлении к достижению своих целей. Цели могут быть благими - толерантность служит средством для избавления от предрассудков, предубеждений, ограниченности - или порочными: «за фасадом возрожденного понятия толерантности формируется другой, возможно, еще более изощренный, опыт насилия» [3, с. 75].
Толерантность не является абсолютной ценностью, потому что она всегда «служит для» - для мира, стабильности, гармонии, прогресса; для манипулирования, сохранения и консервирования существующего порядка вещей. То есть она представляет собой инструментальную ценность vs. антиценность и по этой причине «"ускользает" от классификации в виде добродетели, поскольку вообще не является добродетелью. Это очевидно во всех подходах к толерантности.: они влекут за собой толерантность или требуют ее, поскольку содействуют другим ценностям, которых нельзя достичь иначе как в условиях смирения с различием» [5, с. 33].
Толерантность возможна только в условиях, формируемых и определяемых властью и силой - политической, административно-бюрократической, военной, теократической, финансово-экономической и т.п. При этом субъект толерантности - всегда тот, кто, имея силу или власть (или тот, кого защищает власть и кто по праву может обратиться к ней), готов не применять их против объекта толерантности - носителя иных мнений, убеждений, ценностей, не располагающего сопоставимыми властными и силовыми ресурсами. Фермер может быть толерантен к сезонным рабочим-мигрантам, офицер - к манере общения рядовых в свободное время, белые в США могли быть толерантны к неграм и индейцам в XIX веке, в России того же времени - помещики к крепостным крестьянам, но не наоборот (вербальное согласие объекта толерантности с субъектом при сохранении идейных, моральных, культурных, социальных разногласий - это симпатия, миролюбие, соглашательство, покорность, смирение, безволие, апатия, хитрость, затаенная злоба, но не толерантность).
При этом субъект и объект толерантности находятся под защитой закона. Терпимость к тем, кто лишен прав или по определению не попадает под охрану закона, -не толерантность, а или преступное попустительство (педофилы, беглые преступники и лица, объявленные в розыск), или просто жалость (заключенные, бездомные животные).
Толерантность, таким образом, тем отличается от жалости, сострадания, гуманности, терпения, что «опирается на предпосылку существования универсальной силовой основы, аккумулированной в определенных государственных (межгосударственных тоже) учреждениях и способной сдерживать конфликт мировоззрений в состоянии взаимотерпимости» [3, с. 76]. «О проявлении толерантности уместно говорить только в случае обладания... субъектом силой для подавления различия или возможности. отклонения» [4, с. 155].
Условием возникновения и становления идеи толерантности является неравенство, цель толерантности
- установление равенства; она «рождается из духа равенства» (Л. Ионин), но ее существование длится, пока сохраняется неравенство (в противном случае, когда равенство достигнуто и освящено законом, речь идет не о терпимости и доброй воле, а о подчинении или правонарушении).
Если участники коммуникации обладают не только равными правами, но и паритетом сил, то безукоризненно корректные формы демонстрации согласия не могут служить диагнозом толерантности. Она возможна, но не отличима от слабости, боязни, примиренчества, безразличия, сдержанности, дальновидной хитрости, коварства, житейской сметки, если ни у одного из участников коммуникации нет реальной возможности использовать силу для разрешения исходного противоречия. Поэтому следование протоколу при политических, военных или дипломатических переговорах между равными партнерами, диалог, сопровождаемый улыбкой, между покупателем и продавцом, доброжелательная беседа священников, представляющих разные конфессии, транслируемая по телевидению, наверняка свидетельствуют только о вежливости при неопределенной вероятности всего прочего.
К началу XXI века толерантность приобретает новые черты.
Вследствие процессов глобализации границы между «своими» и «чужими» смешались и наложились друг на друга, усилив неопределенность идеологии толерантности, с которой теперь «оказываются согласными несогласные друг с другом в основных принципах политические движения» [14, с. 164]. Неопределенность семантики предопределяет выход на первые роли прагматики. Кто «свои» и кто «чужие» все чаще решается с позиций мирового субъекта политики толерантности, который совпадает с субъектом политики глобализации
- стран золотого миллиарда во главе с США.
В частных случаях асимметричное распределение ролей субъекта и объекта толерантности также предо -пределено силовым потенциалом. Поэтому мена ролей субъекта и объекта свидетельствует о перемене власти или о ее эрозии. В Европе такого рода эрозия проявляется в том, что государственные и надгосударственные институты, призванные в демократическом обществе выражать волю и интересы большинства, все чаще наделяют особыми правами явные меньшинства (сексуальные, этнические), ущемляя большинство. «Возникает
новый риск в развитии общества - дискриминация большинства как современный вызов демократии» [1, с. 86].2 Следовательно, достигая равенства как своей цели, толерантность создает условия для нового неравенства
- отрицает саму себя.
Поскольку в условиях глобализации растет число открытых и тлеющих конфликтов, политика толерантности расценивается во многих случаях в качестве безальтернативной, что ведет к ее экспансии и вызывает конфликты среди «своих» (например, отношение властей крупнейших стран Европы к однополым бракам и особенно к мигрантам создает новые линии конфронтации внутри этих стран и между странами).
Таким образом, неукоснительное следование толерантности как идеологии приводит к результатам, противоположным цели, ради достижения которой к толерантности в свое время обратились. Наступает кризис толерантности. Ее противоречия и пороки становятся настолько очевидными, что не могут больше не вызывать раздражения и неприятия со стороны широких слоев населения - не философов, политологов или социологов, среди которых всегда были критики и противники толерантности, а простых людей. Но пока такое положение дел характерно для России.
В Европе кризис толерантности смягчен тем, что он носит вторичный характер, как вторична сама толерантность - инструментальная ценность. Причина же кроется в провале общеевропейского проекта по построению мультикультурного общества; толерантность
- необходимое условие для осуществления политики мультикультурализма. Любопытно, что Совет Европы призывает отказаться не только от заведшей в тупик иделогии, но и от самого слова мультикультурализм [1, с. 87].
Оттолерантностиевропейцыотказыватьсянеспешат потому, скорее всего, что данное средство пригодно для разных целей и, кроме того, пока не ясно, чем его можно заменить. Это логично и представляет собой закономерное развитие толерантности как политической практики, которая приемлема, пока целесообразна (и от которой при изменении условий ничто не мешает отказаться). Основа такого рода целесообразности складывается в тех сферах человеческой деятельности, где, как было сказано, господствуют мнения (5о^а), по отношению к которым противопоставление истины и лжи либо нейтрализуется, либо ни то, ни другое не доказуемо.
2 Из преамбулы к резолюции Европейского парламента «О гомофобии в Европе» (2006) следует, «что любые попытки обосновать неприемлемость большинством гомосексуализма заранее объявляются только уловками, маскирующими "иррациональный страх" перед людьми нетрадиционной сексуальной ориентации» [1, с. 89]. На этом основании «некоторые эксперты предлагают врачам-психиатрам рассматривать гомофобию как "нетерпимое расстройство личности" ... и классифицировать ее как психическое заболевание в острой форме, подлежащее принудительному лечению» [1, с. 90]..
Библиографический список
I. Аксеновский Д.И. Дискриминация большинства как новый риск в развитии общества. Вестник РГГУ. Сер. «Политология.
Социально-коммуникативные науки». 2014, № 1 (123). С. 86-93.
2 ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 2876. Однополые браки: за и против. 09.07.2015. - [Электронный ресурс] URL: http://wciom. ru/index.php?id=236&uid=115315 (дата обращения 15. 04. 2016).
3. Быстрицкий Е.К. Конфликт культур и методология толерантности. Вопросы философии. 2009, № 11. С. 74-86.
4. Ильинская С.Г. Философско-методологические подходы к изучению категории «толерантность» // Политико-философский ежегодник. Вып. 1. М.: ИФРАН, 2008. С. 154-168.
5. Кэрри Дж. Н. Толерантность в новом ключе: историческая и глобальная перспективы // Толерантность в современной цивилизации. Сборник методических материалов. Т. 1. Философия толерантности: история и современность. Екатеринбург: Уральский государственный университет им. А.М. Горького, 2007. С. 29-34.
6. ЛоккДж. Послание о веротерпимости // Локк Дж. Сочинения. Т. 3. М.: Мысль, 1988. С. 91-134.
7. Лукин В.А. Кризис и текст. Русское слово в русском мире. М.: Азбуковник, 2006. С. 126-167.
8. Михайлова О. А. Лингвокультурологические аспекты толерантности. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2015.
9. Никифорова Л. В. Толерантность vs. компетентность // Фундаментальные проблемы культурологии: Культурное многооб- разие: теории и стратегии М., СПб.: Новый хронограф, Эйдос, 2009. С. 63-70.
10. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. М.: Феникс; Международный фонд «Культурная инициатива», 1992.
II. Романова Т.В. Толерантность и политкорректность: аналитический обзор современного состояния проблемы (лингвистический аспект) // Политическая лингвистика. 2015, № 2 (52). С. 39-49.
12 Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М.: Соцэкгиз, 1933.
13. Хабермас Ю. Когда мы должны быть толерантными? О конкуренции видений мира, ценностей и теорий // Социологические исследования. 2006, № 1. C. 45-53.
14. Хомяков М.Б. Критики толерантности // Толерантность в современной цивилизации. Сборник методических материалов. Т. 1. Философия толерантности: история и современность. Екатеринбург: Уральский государственный университет им. А.М. Горького, 2007. С. 164-177.
References
1. АksenovskijD.I. The discrimination of the majority as a new risk in the development of society // Bulletin of Russian State Humanitarian University. Ser. "Political science. Social and communication science". 2014, № 1 (123). Pp. 86-93.
2. VTSIOM. Press release № 2876. Same-sex marriage: the pros and cons. 09/07/2015. [Electronic resourse] URL: http://wciom.ru/ index.php?id=236&uid=115315 (Date of access 15. 04. 2016).
3. BystritskijE.K. Conflict of cultures and tolerance methodology // Problems of Philosophy. 2009, № 11. Pp. 74-86.
4. Iljinskaya S.G. Philosophical and methodological approaches to the study of "tolerance" category // Political and Philosophical Yearbook. Vol. 1. M.: IFRAN, 2008. Pp 154-168.
5. Carry J. N. Tolerance in a new way: Historical and global perspectives // Tolerance in modern civilization. Collection of teaching materials. Vol. 1. Philosophy of Tolerance: History and Modernity. Yekaterinburg: Ural State University, 2007. Pp 29-34.
6. Locke J. A Letter Concerning Toleration // Locke J. Works. Vol. 3. M.: Mysl, 1988. Pp 91-134.
7. Lukin V.A. The crisis and the text // Russian word in Russian world. M.: Azbukovnik, 2006. Pp 126-167.
8. Mikhailova O. A. Linguistic and cultural aspects of tolerance. Ekaterinburg : Ekaterinburg : Izd-vo Ural. un-ta, 2015.
9. Nikiforova L. V. Tolerance vs. Competence // Fundamental problems of cultural studies: Cultural diversity: theory and strategy. M., St. Petersburg: Novyj khronograf, Eidos, 2009. Pp. 63-70.
10. Popper K. The Open Society and Its Enemies. Vol. 1. M.: Phoenix; Mezhdunarodnyj fond «Kul'turnaya initsiativa», 1992.
11. Romanova T. V. Tolerance and political correctness: an analytical review of the current state of the problem (linguistic aspect) // Political linguistics. 2015, № 2 (52). Pp. 39-49.
12. SaussureF.de. Course in General Linguistics. M.: Sotsekgiz, 1933.
13. Habermas J. When should we be tolerant? On competition of visions of the world, values and theories // Sociological studies. 2006, № 1. Pp. 45-53.
14. Khomyakov M.B. Critics of tolerance // Tolerance in modern civilization. Collection of teaching materials. Vol. 1. Philosophy of Tolerance: History and Modernity. Ekaterinburg: Ural State University , 2007. Pp 164-177.
