CC BY
66
УДК 316
Гафиатулина Наталья Халиловна
кандидат социологических наук, доцент,
докторант кафедры региональной социологии и моделирования социальных
процессов Института социологии и регионоведения
Южного федерального университета
Щербакова Лидия Ильинична
доктор социологических наук, профессор, заведующая кафедрой «Социология и психология» Южно-Российского государственного политехнического университета (НПИ) имени М.И. Платова [email protected] Самыгин Сергей Иванович
доктор социологических наук, профессор кафедры управления персоналом Ростовского государственного экономического университета (РИНХ) [email protected] Natalya K. Gafiatulina
Candidate of sociological science, associate professor
of chair of regional sociology modeling of social processes of the Institute of
Sociology and Regional Studies of the Southern federal university
Lidiya I. Scherbakova
Doctor of sociological sciences, professor
Head of the Department «Sociology and psychology» Platov South-Russian State Polytechnic University (NPI) [email protected] Sergey I. Samygin
Doctor of Sociology, Professor of department of judicial examination and criminalistics of the Rostov state economic university (RINH) [email protected]
Социальное здоровье российской молодежи в свете теории социокультурной травмы
Social health of Russian youth in the framework of the theory of socio-
cultural trauma
Аннотация. В данной статье речь идет о социальном здоровье молодежи с позиций теории социокультурной травмы, разработанной П. Штомпкой. Идея о том, что сама по себе изменчивость может подрывать нормальный ход общественной жизни, наносить различным группам своего рода удар, вызывать стресс и порождать состояние своеобразной травмы демонстрирует важность изучения состояния социального здоровья молодежи с точки зрения социокультурной травмы.
Ключевые слова: социальное здоровье, российская молодежь, общество, социокультурные изменения, травма.
Abstract: In this article we are talking about the social health of youth from the perspective of the theory of socio-cultural trauma developed by P. Shtompka. The idea that variability in itself can undermine the normal course of public life, inflict a blow to various groups, cause stress and create a state of a kind of trauma, demonstrates the importance of studying the state of social health of young people from the point of view of socio-cultural trauma.
Keywords: Social health, Russian youth, society, socio-cultural changes, trauma.
В конце ХХ-начале XXI столетия в области общественного знания, в силу негативных последствий социальных перемен (возрастающей аномии, кризиса идентичности и легитимности, социальной напряженности и трения, синдрома недоверия), появляется научный интерес к понятию социальной и культурной травмы. Интерес этот вызван тем, что именно с точки зрения травмы, как новой концептуальной теории, можно объяснить ряд отрицательных или дисфункциональных последствий в обществе, ибо всякие социокультурные изменения травматогенны [1]. Так, в соответствии с точкой зрения Г.С. Никифорова, «воздействие социальных изменений на здоровье любого общества универсально повреждающее» [2]. А идея польского социолога П. Штомпки о том, что сама по себе социальная изменчивость может подрывать нормальный ход общественной жизни, наносить различным группам своего рода удар, вызывать стресс и порождать состояние своеобразной травмы [3, с. 472], демонстрирует важность рассмотрения социального здоровья различных групп в свете теории социокультурной травмы. И особенно, в условиях социокультурной травматизации общества больше всего страдают наиболее уязвимые социальные группы, в числе которых, прежде всего, - молодежь.
Таким образом, фокус нашего исследовательского внимания к изучению проблемы социального здоровья российской молодежи в рамках теории социокультурной травмы определяется: во-первых, особенной ролью молодежи в общественном воспроизводстве как специфичной, противоречивой и крайне уязвимой социальной группы; во-вторых, периодом кризиса идентичности, тем более трудным, что современные общества предоставляют очень широкий выбор ролевых моделей [4]; в-третьих, социальными и культурными изменениями, происходящими в российском обществе и воздействующими на молодежь, а также отражающимися на ее социальном здоровье и благополучии в целом [5].
Вопросы изучения проблемы социального здоровья российской молодежи содержатся в трудах таких отечественных социологов, как: Р.А. Зобова, О.А. Келасьева, Н.А. Чентемировой, А.С. Москвич, И.В. Зузуля, О.Е. Ноянзиной, Е.В. Курашкиной, Т.Б. Сергеевой, О.А. Рагимовой, Е.В. Цикалюк. Так, например, в диссертационном исследовании А.С. Москвич, социальное здоровье молодежи рассматривается как категория, которая характеризует состояние жизнеспособности молодежи как социального
организма, отражающее реалии общества [6]. О.А. Рагимова рассматривает социальное здоровье молодежи как ресурс и социальный капитал для успешной социализации и социальной адаптации в изменившихся, новых общественно-экономических условиях [7].
Отечественные социологи Р.А. Зобов и О.А. Келасьев определяют социальное здоровье молодежи как состояние благополучия в рамках той или иной социальной системы. Причем социальное здоровье молодежи рассматривается авторами как некоторая интегральная характеристика развития личности, группы, взятая в единстве социальных и биологических показателей и выражающаяся в совокупности критериев удовлетворенности, физического, психического здоровья и социальной активности [8].
С точки зрения теории социальных изменений В.М. Нилов рассматривает социальное здоровье как комплексное, целостное динамическое состояние, которое складывается и развивается в процессе реализации генетического и социального потенциалов, и позволяет индивиду в той или иной мере осуществлять собственные биологические и социальные функции. Согласно результатам исследования В.М. Нилова, существенную роль в формировании и длительном сохранении низкого статуса здоровья населения играют особенности реакции отдельных, социально уязвимых групп на происходящие в обществе социальные изменения [9].
В рамках данной статьи социальное здоровье молодежи рассматривается авторами как состояние, обусловленное взаимодействием и взаимоотношениями молодежи с изменяющейся социокультурной средой, выражающееся в достаточности статусно-ролевых позиций для возможности реализации личностных потребностей и социокультурной адаптации [10].
Травматологическая метафора акцентирует внимание не столько на особенностях общественных структур социума, которые переживают резкие изменения, сколько на психосоциальном самочувствии и социальном здоровье молодых граждан. Так, исследуя травматогенное влияние нарастающей дезорганизации капитализма на статус физического и социального здоровья разных групп населения Великобритании и США, в своей работе Г. Скамблер написал целую главу, посвященную размышлениям о сущности и роли феномена социальных изменений в современном процессе формирования здоровья разных групп населения [11].
По результатам ряда независимых исследований можно сделать вывод, что наиболее травмирующими факторами новой социально-экономической ситуации российского общества для большей части молодых граждан являются социальная несправедливость, утрата стабильности, падение морали, утрата чувства защищенности, уверенности в завтрашнем дне, ослабление порядка в стране, нарастание межнациональных конфликтов [12].
Таким образом, понятие социокультурной травмы, введенное П. Штомпкой, бесспорно, является понятием специфически социологическим и применимым к феномену социального здоровья. Под травмой ученый понимает состояние напряжения, связанное с социальными и культурными изменениями, переживаемыми той или иной группой или обществом в
целом. Социальное изменение, по П. Штомпке, связанное с травматическими событиями, характеризуется четырьмя базовыми признаками: во-первых, неожиданностью и быстротой наступления; во-вторых, глубиной, радикальностью и всесторонностью; в-третьих, оно воспринимается как событие экзогенное, неподвластное нашему влиянию, все «мы страдаем от травмы»; в-четвертых, оно воспринимается как нечто шокирующее, неприемлемое и отталкивающее [13].
В процессе разработки концепции культурной травмы, П. Штомпка выделил три главные сферы ее проявления в резко изменяющемся обществе на примере Польши, которая также абсолютно применима и к современной российской действительности, в частности, это: демографическая сфера, сфера социальной структуры и культурная сфера. В современном российском обществе мы находим симптомы социокультурной травмы для социального здоровья молодежи во всех трех сферах, выделенных П. Штомпкой.
Итак, первая сфера - демографическая - общеизвестны негативные демографические изменения, наступившие в результате общественных трансформаций в российском обществе: о них постоянно говорится в Государственных докладах о состоянии здоровья населения в целом, и, молодежи, в частности. Так, например, по данным медицинских учреждений, проводящих обследование абитуриентов, юноши и девушки приходят учиться в учреждения профессионального образования уже с высоким уровнем заболеваемости органов зрения, системы пищеварения, дыхания, нарушениями осанки. Согласно статистике, приведенной на официальном сайте Федерального агентства по образованию - около 90% первокурсников испытывают серьезные трудности в учебно-образовательной деятельности в результате ухудшения памяти, снижения концентрации внимания, повышенного личностного алармизма (тревожности) и пр.
Вторая сфера - социальной структуры: симптомы травмы в этой сфере проявляются в дисбалансе и нарушении ранее устоявшихся социальных связей; изменившаяся структура общества и новые общественно-экономические отношения, «заставшие врасплох» большую часть населения страны, в том числе и молодежь, полностью перевернули традиционную стратификацию общества: появились новые влиятельные социальные группы, изменился социальный статус молодежи и других групп. Так, по нашим региональным опросам среди молодежи 2016г., для социального статуса этой группы характерны такие черты, как: неопределенность, связанная с промежуточным положением молодости между этапами детства и взрослости; социальное неравенство, связанное с ограничением прав молодых людей и ограниченность реализации личностных потребностей и социокультурной адаптации; кризис социальной идентичности и др. [14].
Третья сфера - социокультурная - понимается П. Штомпкой как «раны на ткани культуры», по выражению автора, в самом широком смысле слова, включающем коренные и травмирующие изменения образа и уклада жизни, обычаев и традиций, характера массовых коммуникаций и социального взаимодействия в молодежной среде. Так, игровая природа молодежного
возраста является важным элементом субкультурного сознания и стиля поведения молодежи способом самозащиты индивидуальности, средством освобождения от травмирующей действительности. «Разрушая и ниспровергая привычные и узаконенные стереотипы образа жизни, мысли, игровое поведение в то же время восполняет и компенсирует реальность», травмирующую молодежь, «создавая новую культурную реальность, новые смыслы, ценности, мифы, роли, отношения» [15, а 42].
Еще одним фактором, на наш взгляд, снижающим уровень социального здоровья молодежи - это утрата современной молодежью традиционных культурных корней вследствие насильственного внедрения чуждых для россиян западных нравственных ценностей, устоев и форм поведения, не соответствующих историческим традициям жизнедеятельности, подавления чувства национального самосознания [16]. Все это, по оценке экспертов, снизило психосоциальную устойчивость, социальный иммунитет, привело в условиях социальной неопределенности и быстрых социальных изменений к развитию в молодежной среде аномальных, девиантных форм поведения, в том числе парасуицидального и суицидального [17]. На фоне радикальных социальных изменений, характеризуя уровень социального благополучия российского общества, член-корр. РАН Н.М. Римашевская отметила: «Социальное нездоровье населения проявляется в катастрофическом росте аномалий и асоциального поведения: алкоголизме; наркомании, особенно среди молодежи; криминализации социальной среды; резком увеличении числа самоубийств» [18].
Травма для социального здоровья личности молодого человека вызвана шоковыми социальными событиями. В ее возникновении прослеживаются две важные закономерности: 1) чем больше разрыв между организованной средой и новым событием, тем сильнее влияние травмы на социальное здоровье; 2) чем больше травма затрагивает ядро социокультурной системы -сферу базовых ценностей, правил, норм, - тем сильнее она чувствуется.
Если интерпретировать теорию социальной и культурной травмы П. Штомпки применительно к состоянию социального здоровья российской молодежи как особой группы, то последовательность травматических событий в социокультурной сфере может вызвать 6 стадий травматического состояния:
1) культурное прошлое состояние общества, благоприятствующее возникновению травмы (например, состояние стагнации советской экономики, экономическое и технологическое отставание от Запада);
2) травматические события, их содержание, существо травм (например, финансовая, образовательная и здравоохранительная реформы);
3) противоречивые толкования травматических событий прошлого, его символические осмысления, которые являются одним из факторов дезинтеграции общества наряду с социально-статусной дезинтеграцией многих социально уязвимых групп;
4) травматические симптомы как разделяемые большинством образцы поведения и общепринятые стереотипы и мнения (например, в молодежном
сознании в ряду таких симптомов - нормализация, общепризнанность «института» взятки преподавателю, легитимация сознанием молодежи экстремистских настроений, уверенность в отсутствии социальной справедливости, неуверенность в будущем трудоустройстве и т.д.) [19];
5) посттравматическая адаптация, которая среди любых социально-демографических групп, как правило, имеет две формы: применение активных стратегий совладания с трудностями (среди которых и социально нездоровые, девиантные формы поведения молодежи), и, напротив, пассивной стратегии примирения с ними, привыкания «жить как все»;
6) преодоление травмы - завершающая стадия, которая либо совпадает с окончанием переходного периода, т.е. наступлением стабильного («нормального») состояния социальных групп, общества; либо начало нового цикла травматизации, в случае, если смягченная травма таит в себе условия для появления нового вида травмы [13].
Таким образом, становится очевидно, что неожиданные и радикальные общественные изменения травмируют социальный организм, тем самым подрывают и социальное здоровье индивида. Также Штомпка уточняет, что социальная травма - это, прежде всего культурная травма, ибо ломаются основания привычных значений, символов и смыслов социальной реальности.
Но почему же радикальные изменения столь травматичны для социального здоровья молодежи или других социально уязвимых групп? И Штомпка, отвечая на данный вопрос, утверждает, что травматичны они по той причине, что неожидаемы, внезапны, всеобъемлющи и всепроникающи, поскольку затрагивают все социальные группы, каждого индивида в отдельности. Наблюдаются решительно на всех уровнях макро-,мезо- и микросоциальной среды и, наконец, что наиболее болезненно, - они девальвируют (обесценивают) «привычные правила социальных действий, накопленные прежним опытом, обесценивают его социальный капитал», делают каждую группу и каждого индивида «своего рода банкротом» [20]. Кроме того, учитывая все выше сказанное, от себя добавим, что социокультурная травматичность перемен в обществе, по причине своей внезапности, неожиданности, безусловно, является неопределенной и рискогенной для социального здоровья каждого молодого субъекта.
Симптомами социокультурной травмы для социального здоровья молодежи выступают: отсутствие возможности в полной мере реализовать свои биологические и социальные функции, ухудшение статусно-ролевых позиций для возможности реализации личностных потребностей молодежи, неуверенность в будущем, снижение социальной активности плоть до социальной пассивности, угроза социокультурной дезадаптации.
Травмирующие для социального здоровья молодых людей ситуации, в свете теории социокультурной травмы включают в себя: новые форм рисков для молодежи - возможная безработица или нецелевое трудоустройство, конкуренция на рынке труда, молодежная преступность, иммиграция; а также изменение жизненных стандартов - появление бедности, снижение
способности успешно адаптироваться к условиям социальной среды и использовать ее для своего личностного развития [21].
Таким образом, теория социальной и культурной травмы акцентирует внимание не столько на особенностях общественных структур социума, которые переживают резкие социокультурные изменения, сколько на социальном здоровье населения, и, прежде всего, молодежи.
Литература:
1. Арефьева Н.Т. Социокультурные изменения и парадигма травмы // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2009. С. 29-33.
2. Психология здоровья / под ред. Г.С. Никифорова. СПб.: Питер, 2006. 607 с.
3. Штомпка П. Социология: Анализ современного общества. М.: Логос, 2005. 664 с.
4. Щербакова Л.И., Верещагина А.В., Самыгин С.И. Молодая семья в условиях трансформации Институтов семьи и брака // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2016. №8-9.
5. Гафиатулина Н.Х. Социологический анализ социального здоровья студенческой молодежи Юга России в рамках теории структурной маргинальности // Инженерный вестник Дона №1, ч.2 (2015). URL: ivdon.ru/ru/magazine/archive/n1p2y2015/2826.
6. Москвич А.С. Социальное здоровье молодежи как фактор социально-экономического развития региона (на примере Хабаровского края): автореф. дис. ...канд. социол. н. Хабаровск, 2008.
7. Рагимова О.А. Теоретические основы определения понятия здоровья // Известия Саратовского университета. 2009. Т.9. Вып. 2. Сер. Философия. Социология. Психология. С. 41-47.
8. Зобов Р.А., Келасьев В.Н. Социальное здоровье и социализация человека; учебное пособие для вузов. СПб., 2005. 166 с.
9. Нилов В.М. Социальные изменения и здоровье населения: некоторые итоги и перспективы исследований // Научный диалог. . 2012. Вып. 9. История. Социология. С.111-126.
10. Gafiatulina N.Kh., Imgrunt S.I., Samygin S.I. Social security and social health of Russian society: monograph. Saarbucken: Lap Lambert Academic Publishing RU. 2017. 124p.
11. Scambler G. Health and social change: A critical theory. Buckingham; Philadelphia, PA, 2002. 188 p.
12. Перестройка глазами россиян: 20 лет спустя // Социологические исследования. 2005. № 9. С. 23-36.
13. Штомпка П. Социальное изменение как травма (статья первая) // Социс. 2001. № 1. С. 6-16.
14. Тарасенко Л.В., Нор-Аревян О.А., Кирик В.А. и др. Моделирование профессиональной социализации студенческой молодежи в условиях социальной неопределенности. Ростов н/Д., 2016. - С. 164.
15. Герасимов Г.И., Топилина Е.С. Молодежь в зеркале
социокультурных практик: монография / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д: Антей, 2012. 128 с.
16. Щербакова Л.И., Коренюгина Т.О., Откидычева В.О. Личностные детерминанты поведения молодежи в виртуальной среде // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2014. №11.
17. Дмитриева Т.Б., Погожий Б.С. Психическое здоровье россиян // Человек. 2010. №6. С. 21-31.
18. Римашевская Н.М. Русский проект // Природа. 1999. №6 [Эл. Рес.]. Режим доступа: http://vivovoco.rsl./VV/JOURNAL/NATURE/06 99/RUSSDEMO.HTM.
19. Гафиатулина Н.Х., Любецкий Н.П., Самыгин С.И. Социальное здоровье российской молодежи в эпоху глобализации. М.: РУСАЙНС, 2016. -235 с.
20. Цит. по: Социальные трансформации в России: теории, практики, сравнительный анализ: учебное пособие / под ред. проф. В.А. Ядова. - М.: «Флинта». 2005. С. 35.
21. Shakhbanova M.M., Gafiatulina N.Kh., Vereshchagina A.V., Samygin S.I., Imgrunt S.I. Social and economic consequences of regional ethnic migration for national security and social health of the Russian youth // Social Science (Pakistan). 2016. T.11. № 16. С. 3886-3893.
Literature:
1. Arefeva N.T. Sociocultural changes and the paradigm of trauma // Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts. 2009. pp. 29-33.
2. Psychology of Health / Ed. G.S. Nikiforov. St. Petersburg: Peter, 2006. 607pp.
3. Sztompka P. Sociology: Analysis of modern society. M.: Logos, 2005.
664 p.
4. Shcherbakova L.I., Vereshchagina A.V., Samygin S.I. Young family in the conditions of transformation of the Family and Marriage Institutes // Humanities, Socio-Economic and Social Sciences. 2016. № 8-9.
5. Gafiatulina N.K. Sociological analysis of social health of student's youth of the South of Russia in the framework of the theory of structural marginality // Engineering journal of don No. 1, part 2 (2015) ). URL: ivdon.ru/ru/magazine/archive/n1p2y2015/2826.
6. Moskvich A.S. Social health of youth as a factor of social and economic development of the region (on the example of the Khabarovsk Territory): the author's abstract. Dis. ... cand. Sociology. N. Khabarovsk, 2008.
7. Ragimova O.A. Theoretical bases of definition of concept of health // Izvestiya of the Saratov university. 2009. T.9. Issue. 2. Ser. Philosophy. Sociology. Psychology. Pp. 41-47.
8. Zobov R.A., Kelashev V.N. Social health and human socialization; Textbook for high schools. SPb., 2005. 166 pp.
9. Nilov V.M. Social Changes and Public Health: Some Results and Prospects for Research // Scientific Dialogue. . 2012. Issue. 9. History. Sociology. Pp.111-126.
10. Gafiatulina N.Kh., Imgrunt S.I., Samygin S.I. Social security and social health of Russian society: monograph. Saarbucken: Lap Lambert Academic Publishing RU. 2017. 124p.
11. Scambler G. Health and social change: A critical theory. Buckingham; Philadelphia, PA, 2002. 188 p.
12. Perestroika through the eyes of Russians: 20 years later. / / Sociological research. 2005. № 9. Pp. 23-36.
13. Sztompka P. Social change as a trauma (article one) // Socis. 2001. № 1. Pp. 6-16.
14. Tarasenko L. V., Nor-arevian O. A., Kirik, V.A., etc., the Modeling of professional socialization of student's youth in conditions of social uncertainty. Rostov n/D., 2016. 220 p.
15. Gerasimov G.I., Topilina E.S. Youth in the mirror of sociocultural practices: monograph. Rostov n/D: Antey, 2012. 128 p.
16. Shcherbakova L.I., Korenyugina T.O., Otkidycheva V.O. Personal determinants of youth behavior in a virtual environment / / Humanitarian, socioeconomic and social sciences. 2014. № 11.
17. Dmitrieva T.B., Pogozhy B.S. Mental health of Russians // Man. 2010. № 6. Pp. 21-31.
18. Rimashevskaya N.M. Russian project // Nature. 1999. №6 [El. Res.]. Access mode: http://vivovoco. rsl./VV/JO URNAL/NA TURE/06 99/R USSDEMO.HTM.
19. Gafiatulina N.Kh., Lyubetsky N.P., Samygin S.I. Social health of Russian youth in the era of globalization. Moscow: Rusays, 2016. - 235 p.
20. Cit. On: Social transformations in Russia: theory, practice, comparative analysis: textbook / ed. Prof. V.A. Yadov. - M: Flint. 2005. P. 35.
21. Shakhbanova M.M., Gafiatulina N.Kh., Vereshchagina A.V., Samygin S.I., Imgrunt S.I. Social and economic consequences of regional ethnic migration for national security and social health of the Russian youth // Social Science (Pakistan). 2016. T.11. № 16. С. 3886-3893.
