CC BY
468
СОЦИАЛЬНОЕ ПАРТНЕРСТВО ГОСУДАРСТВА Н ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА: СУЩНОСТЬ, ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ, ФОРМЫ РЕАЛИЗАЦИИ
Руденкин В.Н.
В статье дается теоретический анализ понятия «социальное партнерство» и обосновывается правомерность его применения к взаимодействию государства и гражданского общества; выделяются исторические типы социального партнерства; рассматриваются формы его реализации в практике развитых стран мира.
THE SOCIAL PARTNERSHIP BETWEEN THE STATE
AND THE CIVIL SOCIETY: THE ESSENCE, HISTORICAL TYPES, FORMS OF IMPLEMENTATION.
V.N. Rudenkin
The theoretical analysis of the notion "social partnership" is offered in the article, and justification of its application to the interaction between the state and civil society is substantiated; the historical types of social partnership are singled out; the forms of its implementation in the developed countries practice are examined.
Что такое «социальное партнерство»?
В последние годы отечественные ученые проявляют большой интерес к опыту развитых стран, в которых взаимоотношения государства и гражданского общества приобретают все более выраженный социаль-но-партнерский характер. Представляя собой эффективный механизм согласования целей и интересов государства и гражданского общества, социальное партнерство превращается здесь в особый тип общественных отношений, который отвергает нецивилизованные способы разрешения противоречий во всех областях общественной жизни. Изучение и использование отдельных элементов этого опыта, безусловно, помогло бы России успешнее решать многие проблемы, с которыми она столкнулась в процессе «демократического транзита».
Социальное партнерство как система взаимодействия заинтересованных субъектов развивается на основе совместно вырабатываемых и реализуемых ими принципов, целей, задач и механизмов, обеспечиваю-
щих достижение социального согласия по тем или иным конкретным проблемам. Это становится возможным благодаря тому, что зрелое гражданское общество, с одной стороны, способно заставить государство воспринимать себя в качестве равноправного партнера, с позицией которого нельзя не считаться при принятии политических решений; с другой стороны, гражданское общество демонстрирует готовность к взаимным уступкам и компромиссам с государством, к тесному сотрудничеству с ним по широкому кругу вопросов. Такое сотрудничество способствует прогнозированию и предупреждению наиболее острых ситуаций, выявлению эффективных путей создания благоприятных условий для реформирования общества, повышению уровня доверия людей к действующим государственным институтам.
Недооценка значимости социально-парт-нерских отношений государства и гражданского общества оборачивается негативны-
ми последствиями для обеих сторон: ростом общественного недовольства и напряженности, широким распространением патерналистских настроений, низким уровнем доверия к новым политическим и общественным институтам, очевидной переоценкой роли государства и столь же очевидной недооценкой роли гражданского общества, недоиспользованием его огромного потенциала в разработке и реализации решений большого количества проблем посткоммунистического перехода. К сожалению, в силу целого ряда причин о социаль-но-партнерских отношениях государства и гражданского общества в России приходится говорить только с большой долей условности: нам еще только предстоит проделать очень большую работу, чтобы такие отношения стали реальностью и дали соответствующую отдачу.
Анализ многочисленных работ, посвященных социальному партнерству, показывает, что ученые расходятся во мнениях относительно сферы действия социального партнерства, его природы, сущности и функций. Большинство исследователей рассматривают социальное партнерство преимущественно инструментально - как метод и механизм регулирования социально-трудовых отношений, разрешения противоречий между работодателями и наемными работниками. Так, В. Комаровский и Е. Садовая определяют социальное партнерство как «систему институтов, механизмов и процедур, призванных поддерживать баланс интересов сторон, участвующих в переговорах об оплате и условиях труда (работодателей и наемных работников), способствовать достижению взаимоприемлемого для них компромисса ради реализации как корпоративных, так и общесоциальных целей» [1].
Соглашаясь в целом с пониманием социального партнерства как метода и механизма регулирования трудовых отношений, другие авторы вместе с тем считают, что наряду с профсоюзами и ассоциациями ра-
ботодателей важным участником социального партнерства является государство. В этом случае социальное партнерство предстает как процесс взаимодействия между профсоюзами, работодателями и государственными органами по поводу социально-трудовых отношений, включающий как взаимодействия по поводу заключения и выполнения соглашений, так и иные виды сотрудничества, разрешения конфликтов ипр\2].
Наконец, третья точка зрения, которая представляется нам наиболее близкой, сводится к трактовке социального партнерства как наиболее предпочтительной формы взаимоотношений государства и гражданского общества, позволяющей максимально полно учитывать интересы обеих взаимодействующих сторон, эффективно и цивилизованно разрешать возникающие между ними конфликты и тем самым содействующей установлению и поддержанию прочного социального мира. «...Социальное партнерство мы рассматриваем не только традиционно, как способ сотрудничества в сфере социально-трудовых отношений, но намного шире, как форму органического взаимодействия многообразных субъектов социальных отношений (государственных институтов и общественных объединений, социальных и профессиональных групп и пр.), которая позволяет им свободно выражать свои интересы и находить цивилизованные способы их гармонизации и реализации», - пишут И.М. Модель и Б.С. Модель. «... Социальное партнерство, таким образом, представляет собой тип социальных отношений, взаимодействия многообразных социальных групп и государственных институтов, который позволяет им свободно выражать свои интересы и находить цивилизованные способы их гармонизации и реализации в процессе достижения общей цели» [3].
Не будет большим преувеличением сказать, что социальное партнерство стало системным качеством развитых индустриальных стран, пронизывающим буквально
все сферы общественной жизни. Субъектами социального партнерства выступают как государственные органы, так и самые различные общественные (неправительственные) организации: экологические, ветеранские, женские, молодежные, антивоенные, профсоюзы, ассоциации работодателей и др. Специфика интересов субъектов социального партнерства обусловливает разнообразие его форм: это и лоббистская деятельность влиятельных заинтересованных групп в коридорах власти; и социально-экономические консультации по широкому кругу вопросов между различными субъектами, включая государство; и соглашения между производителями и потребителями об уровне цен и условиях обслуживания и др. Но, безусловно, сердцевиной этой системы являются партнерские отношения между трудом и капиталом.
Обратим внимание на то, что в этих определениях органы государственной власти и местного самоуправления рассматриваются не только как посредники во взаимоотношениях работодателей и наемных работников, но и как самостоятельные субъекты интереса в системе социального партнерства. Кроме того, социальное партнерство вообще не сводится только к трудовой сфере, а рассматривается в качестве формы взаимоотношений государства и гражданского общества. И это совершенно справедливо, ибо только при таком понимании предмета социального партнерства и возможно достижение консенсуса по важнейшим направлениям социально-экономического и политического развития.
Важным основанием для систематизации интерпретаций социального партнерства являются сфера, охват, зона действия социального партнерства. В научной литературе встречаются два противостоящих друг другу подхода.
Сторонники первого подхода рассматривают социальное партнерство как условие устойчивого развития социума, как способ существования общества, всех его индиви-
:ин В.Н.
дов, слоев, социальных групп. Соответственно, при таком подходе социальное партнерство охватывает все общество. «Совокупность признаков социального партнерства, - утверждают И.М. Модель и Б.С. Модель, - позволяет нам рассматривать его как один из регуляторов современного демократического типа общественных отношений, охватывающих все сферы жизнедеятельности общества, формирующих систему нравственных принципов и норм, регулирующих процесс взаимодействия его субъектов. Социальное партнерство опирается на существующие и формирует собственные правовые механизмы» [4]. Развивая свою мысль, указанные авторы в другой своей работе пишут о том, что социальное партнерство имеет место «во всех сферах социума, будь то политика, экономика, искусство, менеджмент и т.п. Более того, партнерство может определять характер общественных отношений между различными сферами социума, обеспечивая гармоничное и бесконфликтное развитие последнего» [5].
Другие авторы ограничивают как круг субъектов социального партнерства, так и временной период его действия, а также условия его объективации. Большинство современных авторов выделяют в этом контексте две основные модели социального партнерства - тред-юнионистскую и межсекторную. По оценке В.Н. Якимца, «на сегодняшний день за понятием «социальное партнерство» скрываются два пересекающихся, но не совпадающих, а в ряде случаев и противоречащих друг другу контекста. Один из них связан с проблемами разрешения конфликтов в сфере трудовых отношений (тред-юнионистский), а второй - более широкий - с развитием межсекторных взаимодействий в социальной сфере» [6].
Тред-юнионистская модель представляет собой систему «трипартизма», сложившуюся в социально-трудовой сфере и включающую в себя отношения работодателей, наемных работников и государства. «Со-
циальное партнерство и трипартизм, будучи одной из его форм, означают добровольное сотрудничество работодателей, работников и государства в целях достижения социального мира и справедливого распределения в обществе как выгод технического прогресса, так и социальных невзгод, -пишут Г. Мкртчан и И. Чистяков. - Государство «вклинивается» в отношения между работниками и работодателями, имея в виду помочь сторонам достичь приемлемого соглашения. Вместе с тем в ряде случаев государство действует не просто как посредник в трудных переговорах между основными партнерами, но и как активная сторона. Для этого государство применяет два основных метода:
1) «нажим» на несговорчивого партнера с целью заставить его пойти на уступки другой стороне;
2) принятие на себя определенных социальных обязательств с тем, чтобы облегчить двум другим сторонам возможность придти к соглашению...» [7].
Межсекторная модель включает в себя взаимодействие трех секторов общества -государства, бизнеса и некоммерческих организаций (НКО), а предметом партнерства в ней выступает весь спектр социальных проблем. «Межсекторное социальное партнерство, - пишут В.Н. Якимец, Л.И. Никовская и Л.Н. Коновалова, - это конструктивное взаимодействие организаций из двух или трех секторов (государство, бизнес, некоммерческий сектор) при решении социальных проблем, обеспечивающее синерге-тический эффект от «сложения» разных ресурсов и «выгодное» каждой из сторон и населению» [8].
В другой своей работе В.Н. Якимец (в соавторстве с Н.Л. Хананишвили) развивает эту мысль: «Социальное партнерство -это конструктивное социальное взаимодействие представителей всех трех секторов любого общества (государственного, коммерческого и неприбыльного (некоммерческого) при решении социально-значимых
проблем (бедность, бездомность, безработица, сиротство, одиночество, насилие в семье и т.п.), осуществляемое в рамках действующего законодательства и направленное на улучшение нормативно-правовой базы проведения рациональной социальной политики» [9].
Сторонники второго подхода выделяют различные ограниченные сферы действия социального партнерства и рассматривают его как особые технологии взаимодействия социальных субъектов с целью реализации специфических интересов. В качестве сфер объективации социального партнерства различные авторы выделяют «городское хозяйство и территориальное планирование», «рынок труда и сферу занятости», «профессиональное образование и подготовку кадров», «экологию и охрану окружающей среды» и др. «Критериями объективации социального партнерства большинство сторонников второго подхода считают, во-первых, институциональный характер сторон, вступающих в отношения партнерства, во-вторых, степень зрелости, самоорганизованности, влиятельности этих сторон. Социальное партнерство в этой парадигме представляется партнерством социальных институтов, организационных структур, а не абстрактных социальных групп, слоев общества. В частности, если речь идет о трудовой сфере, то говорят о партнерстве союзов работодателей, объединений работников, институтов власти и т.д., межсекторное партнерство рассматривается как взаимодействие органов власти, некоммерческих организаций, бизнес-сообщества» [10].
Субъектами социального партнерства являются не сами социальные группы или слои, а институты, представляющие интересы этих групп - институты власти и организации гражданского общества. В соответствии с таким подходом социальное партнерство рассматривается как одна из форм взаимодействия институтов государства и гражданского общества. На наш взгляд, эта точка зрения более обоснован-
на: все-таки трудно представить, чтобы субъектом социального партнерства выступала какая-то социальная группа (слой): как правило, речь идет о том, что в этом качестве выступает представляющая и выражающая ее интересы организация.
Анализ имеющихся в научной литературе определений социального партнерства позволяет сделать ряд выводов.
Во-первых, большинство исследователей рассматривает социальное партнерство как систему взаимодействия между различными социальными субъектами, обеспечивающую согласование и реализацию интересов этих субъектов.
Во-вторых, отчетливо просматриваются два основных подхода к пониманию социального партнерства. Сторонники первого подхода, который условно можно назвать концептуальным, интерпретируют социальное партнерство как отношения между различными социальными группами, слоями в масштабах всего общества. Сторонники второго («инструментального») подхода рассматривают социальное партнерство как особую технологию взаимодействия социальных субъектов в рамках конкретной сферы жизнедеятельности: соци-ально-трудовой, сфере занятости и рынка труда, социальной сфере и т.д. [11].
В-третьих, все исследователи отмечают усиление влияния социального партнерства на различные стороны общественной жизни, обращают внимание на важность использования потенциала социального партнерства при поиске оптимальных решений различных вопросов социально-экономического и политического развития, разработке механизмов согласования групповых интересов.
В-четвертых, деятельность социальных партнеров осуществляется в определенных обстоятельствах и представляет собой реализацию их вполне конкретных целевых установок; следовательно, необходимо не только четко идентифицировать цели социальных партнеров как основание их деятель-
:ин В.Н.
ности, но и их мотивы, идеалы, ценности как основание самой цели этой деятельности. Необходимо также выявить объективные и субъективные предпосылки возникновения социального партнерства, рассмотреть диалектику их взаимного влияния.
В-пятых, понимание социального партнерства как структурно-деятельностного феномена обусловливает необходимость использования при его анализе интегрированного методологического подхода, синтезирующего «структурный» и «деятель-ностный» подходы. С учетом этого социальное партнерство следует рассматривать через такие категории, как «взаимодействие», «совместные действия во имя общих целей». В самом деле: если во взаимоотношениях социальных субъектов отсутствуют такие совместные действия, а также готовность и способность учитывать интересы друг друга, идти на взаимные уступки, то такие взаимоотношения нельзя назвать партнерскими.
Можно сказать, таким образом, что социальное партнерство - это одна из форм социального взаимодействия, обусловленная историческим контекстом, признаваемая его участниками как наиболее эффективная, позволяющая им свободно выражать и защищать свои интересы, предполагающая взаимный учет этих интересов и готовность участников к взаимным уступкам и компромиссам во имя достижения общих целей.
Разумеется, партнерский характер взаимоотношений субъектов вовсе не исключает других форм их социального взаимодействия, например, конкуренции, соперничества, борьбы и даже антагонизма, которые могут сосуществовать с теми или иными формами партнерства, а в определенных ситуациях даже «блокировать» их действие. Иначе говоря, будучи партнерами в одних взаимодействиях, социальные субъекты вполне могут оказаться конкурентами или противниками в других взаимодействиях; в стабильной ситуации отношения между
субъектами могут иметь устойчиво-парт-иерский характер, а в условиях кризиса, наоборот, приобретать черты конфронтации и взаимного отчуждения.
Исторические типы социального партнерства.
Разнообразие определений социального партнерства объясняется не только спецификой дисциплинарных подходов, но и недооценкой значения такого элемента структуры социального партнерства, как ситуационные условия, в которых оно разворачивается. Совершенно очевидно, что ситуация постиндустриального общества разительно отличается от ситуации, в которой находились раннеиндустриальное и зрелое индустриальное общества. Это касается и типа социальной структуры этих обществ; и типов государства и гражданского общества; и уровня жизни, образования и культуры населения; и способов самоуправления и демократического регулирования гражданских отношений; и степени зрелости социально-группового сознания; и объема гражданских прав и свобод человека и полноты их реализации; и степени диверсифицированности структур гражданского общества; и мотивации и целей субъектов социальных взаимоотношений; и многого другого. Разумеется, характер взаимоотношений государства и гражданского общества, степень их автономности и взаимозависимости в очень большой степени зависели и зависят от этих факторов.
Социальное партнерство - исторически развивающийся феномен, а потому его анализ с необходимостью должен предполагать выделение обусловленного конкретными историческими обстоятельствами контекста взаимоотношений социальных партнеров и соответствующих ему типов социального партнерства, каждый из которых формировался по мере вызревания соответствующих ему объективных и субъективных предпосылок.
На первом этапе (XVII - конец XIX вв.) происходит формирование социетального
сообщества - организованного в коллектив населения страны, осуществляющего свою деятельность на основе единого нормативного порядка (Т. Парсонс). Гражданское общество становится сферой реализации частных (в первую очередь экономических) интересов людей, соответственно, его облик и режим функционирования на этом этапе определяют социально-экономические отношения между буржуазией и пролетариатом. Гражданское общество в этот период реализует свой потенциал преимущественно в частной сфере, не претендуя пока на сколько-нибудь самостоятельную политическую роль; основные социально-экономические классы - буржуазия и особенно пролетариат - в силу неразвитости их группового самосознания и организационных структур политического участия были заняты в первую очередь поиском средств «взаимного сдерживания», предпочитая занимать привычно отстраненную позицию по отношению к политической сфере. Да и сам авторитарный политический режим, представленный монархическим государством, предоставляя гражданам свободу действий в экономической сфере, «не предполагал допуска масс к реальному управлению страной, хотя и не исключал определенных псевдополитических уступок в форме народного представительства, имеющего лишь совещательные права» [12].
Институциональную основу гражданского общества на этом этапе составляли прежде всего независимые экономические структуры, возникшие как на основе трансформации традиционных семейных, общинных, корпоративных институтов, так и в результате появления новых хозяйственных ассоциаций - продуктов перехода к новому (рыночному) типу экономики. Доминирование в социальной структуре предпринимателей и рабочих обусловило преимущественно конкурентный характер этого общества, вынужденного не только искать пути и механизмы разрешения основного классового конфликта, но и защищать себя от прямого вмешательства государства.
В эпоху раннеиндустриального общества отношения между государством и гражданским обществом строились не столько на партнерской, сколько на «патрон-клиент-ной», патерналистской основе. Что касается отношений между самими субъектами гражданского общества, то они тоже были далеки от партнерских, поскольку слишком неравными были силы основных классов -буржуазии и пролетариата, равно как и представлявших и защищавших их интересы структур. Можно сказать, что у буржуазии не было потребности в установлении партнерских отношений с пролетариатом, а у последнего еще не сформировались представления о том, как эффективно строить свои отношения с буржуазией. В социальной структуре отсутствовал массовый средний класс, а периодически случавшиеся экономические кризисы серьезно тормозили его становление и рост. Что касается различных общественных ассоциаций, то из-за своей малочисленности и слабой поддержки населения они также не могли сколько-нибудь всерьез влиять на государство. Гражданское общество в этот период было внутренне очень разнородным, конкурентным и даже конфликтным, а потому неспособным выступить консолидированным партнером государства.
На втором этапе (начало XX - 70-е - 80-е годы XX вв.) произошли два наиболее значительных изменения: во-первых, существенно усложнилась структура гражданского общества, а во-вторых, принципиально иной характер приобрели его взаимоотношения с государством. Усложнение структуры гражданского общества нашло свое выражение прежде всего в том, что в его структуре появились новые институты и субъекты, влияние и вес которых на предыдущем этапе были крайне невелики. В первую очередь это касается основного контрагента бизнеса - наемных работников. Отчасти под влиянием классовой борьбы, отчасти в силу экономической необходимости буржуазия вынуждена была пойти на ряд
:ин В.Н.
принципиальных уступок рабочему классу - прежде всего в том, что касается его социально-экономических прав. Это привело к существенному улучшению материальных условий жизни значительной (большей) части населения капиталистических стран. Собственно, все это стало возможным прежде всего благодаря резкой активизации самих рабочих, осознанию ими общности своего классового интереса и необходимости солидарных действий по его реализации. Так возникли первые добровольные объединения трудящихся (кооперативы, профсоюзы, общества взаимопомощи, производственные советы), превратившиеся со временем во влиятельные институты гражданского общества, позицию которых не могут себе позволить проигнорировать ни предприниматели, ни государство.
Вот как описывает отношения в треугольнике «бизнес - профсоюзы - государство» в США профессор Гарвардского университета Мери Стивенсон: «...Даже бесправные рабы время от времени бунтовали. Ну а спустя столетие свободные рабочие в конце концов стали объединяться в профсоюзы. И тут же, правда, входили в конфликт с государством: профсоюзы в те времена были вне закона. Если вы договорились с нанимателем о зарплате для себя - это было законно. А вот приди вы к нему втроем, вас могли судить как заговорщиков. И каждый раз, когда профсоюзы вели рабочих на стачку, власти неизменно выступали на стороне нанимателей. Но даже в этих условиях что-то стало меняться в жизни рабочих. Для нанимателей профсоюзы с их коллективными действиями были хуже занозы. И не так уж редко хозяева готовы были как-то облегчить жизнь своих людей, лишь бы они держались подальше от профсоюзов... И вот, с одной стороны, «кнут»: разгон забастовщиков, нередко с жертвами, судебные приговоры, с другой - «пряник»: жизнь людей все-таки становилась легче. В таком состоянии Америка пребывала довольно долго, вплоть до 30-х годов, когда при новом президенте
Франклине Рузвельте наконец-то были разрешены профсоюзы и рабочие получили право на коллективный договор. Так, в частности, Рузвельт надеялся выйти из самой глубокой экономической депрессии за всю историю Америки. Идея состояла в том, чтобы смягчить неизбежные в экономике периоды падения производства. Для этого надо было найти способ поднять покупательную способность населения. Пусть рабочие вступают в профсоюзы, решило правительство, пусть добиваются повышения зарплаты. Больше зарабатывая, они смогут и больше тратить» [13].
Разумеется, движение Америки к цивилизованным рыночным отношениям происходило отнюдь не только благодаря деятельности профсоюзов. Однако и роль последних в становлении таких отношений совсем не стоит преуменьшать. Важным этапом в становлении американского профсоюзного движения стало принятие в 1935 г. Закона «О трудовых отношениях», или закона Вагнера. В соответствии с этим Законом трудящиеся получили три важнейших права:
1) создавать профсоюзы;
2) вести коллективные переговоры с предпринимателями через избранных ими представителей;
3) совместно действовать для защиты своих интересов, в том числе иметь право на забастовку.
Исключение было сделано для работников сельского хозяйства и железнодорожного транспорта, сотрудников авиакомпаний, государственных и муниципальных служащих, членство которых в профсоюзах регулировалось другими нормативными актами. В соответствии с законом Вагнера, если работники предприятия создавали профсоюз, работодатель обязан был признать его официально и заключить с ним коллективный договор. Тем самым государство не только гарантировало легитимность профсоюзной деятельности, но и узаконивало принцип «закрытого цеха» как одну из форм профсоюзных гарантий.
Впервые в истории американского трудового законодательства закреплялось положение о «нечестной трудовой практике» предпринимателей, в соответствии с которым предпринимателям запрещалось мешать рабочим создавать свои организации и участвовать в их работе, вести переговоры с нанимателями. Рабочие получили право на заключение коллективных договоров, на защиту своих интересов (в том числе и с помощью стачечной борьбы). Отныне владельцы компаний не могли вмешиваться во внутренние дела профсоюзов, подвергать дискриминации или наказывать трудящихся за участие в работе профсоюзных организаций или за дачу свидетельских показаний, неугодных компании. Нанимателям также запрещалось отказываться от ведения переговоров с представителями избранного работниками профсоюза. Контроль за выполнением закона Вагнера был возложен на Национальное управление по трудовым отношениям [14].
Логическим продолжением улучшения материального благосостояния, роста образовательного и культурного уровня, а также классового самосознания трудящихся стало быстрое развитие политической инфраструктуры (политических партий, лоббистских структур) гражданского общества, взявшей на себя функцию артикуляции и представительства интересов различных групп. Если прежде государство видело партнера лишь в лице ассоциаций предпринимателей (да и то не всегда соглашаясь признать их в качестве такового), то теперь оно вынуждено было иметь дело с гораздо более широким кругом контрагентов, представляющих интересы самых различных групп и слоев. Все более отчетливо сознавая, насколько важную роль в их жизни играет государство и в целом политическая сфера, старые и новые организации гражданского общества стали все настойчивее заявлять о своих намерениях влиять на принимаемые органами власти решения. Все более заметную роль стали играть такие
организации гражданского общества, как политические партии, независимые СМИ, а также многочисленные неправительственные организации самого различного профиля. Именно благодаря их совокупным усилиям гражданскому обществу удалось реформировать существующее государство, придать ему подлинно правовой и социальный характер.
Конечно, о подлинно партнерских отношениях внутри самого гражданского общества в этот период (во всяком случае, большую его часть) говорить еще не приходится, поскольку в нем возникали и действовали институты с отчетливо выраженной классовой или идеологической направленностью. Требовалось время для того, чтобы сформировать более благоприятные предпосылки для утверждения принципиально новой - партнерской - формы взаимоотношений между институтами гражданского общества (часто при посредничестве государства). То же можно сказать и о взаимоотношениях государства и гражданского общества, в которых постепенно усиливался элемент взаимозависимости и апробировались различные формы партнерства.
Такие предпосылки в большинстве развитых стран Запада сложились к середине XX века. Именно к этому времени произошел коренной переворот в менталитете как массовых, так и элитных слоев, переход от конфронтации к кооперационному мышлению. Его составляющими стали реализм, освобождение от идеологической и политической предвзятости, уважение к общечеловеческим ценностям, созидательный подход к проблемам, способность добровольно поддерживать социальную дисциплину [15]. Такой переворот в менталитете стал возможным прежде всего благодаря глубоким изменениям в типе социальных связей, усложнению социально-групповой структуры общества. Эти изменения (собственно, и давшие мощный толчок становлению системы социального партнерства) были вызваны к жизни современной научно-техни-
:ин В.Н.
ческой революцией. Под ее воздействием существенно изменились характер, содержание, мотивация труда и цели деятельности; заметно возрос профессиональный и общеобразовательный уровень большинства населения; привычными стали высокие стандарты материального благосостояния; произошло ослабление типичной для индустриальной фазы развития классовой идентичности.
Абсолютно доминирующим в социальной структуре развитых стран стал так называемый «средний класс», в состав которого входят представители самых разных профессий и слоев. Эти люди имеют высокие стандарты материального благосостояния, образования и культуры, являются сторонниками «постматериальных» ценностей. Разумеется, классовое сознание у этих людей не исчезает, «но перестает выражаться в абсолютном противостоянии "мы" и "они", все чаще сочетая понимание специфичности и конфликта классовых интересов с признанием их совпадения в определенных областях. Классы сохраняют свою социально-экономическую реальность, ...однако классы в гораздо меньшей степени, чем раньше, определяют всю совокупность психологических и интеллектуальных феноменов этого сознания, типы поведения людей в обществе» [16].
На этом этапе гражданин - это уже не просто субъект, сознающий свои индивидуальные права и свободы, но человек, сознающий необходимость и проявляющий готовность активно участвовать в политической и общественной жизни, рассматривающий подобное участие как гарантию реализации своих прав. Все эти изменения и позволили создать после окончания Второй мировой войны систему социального партнерства между предпринимателями и наемными работниками. Не случайно, как было показано выше, многие специалисты до сих пор продолжают связывать эту систему прежде всего со сферой социально-трудовых отношений. Это объясняется тем,
что именно в данной сфере отрабатывались организационные формы, механизмы и принципы социального партнерства, формировалась его нормативно-правовая база, накапливался опыт компромиссного урегулирования проблем и т.д.
Обязательными условиями эффективного функционирования системы социального партнерства в сфере социально-трудовых отношений стали:
1) четкое осознание каждым субъектом специфики своего группового интереса и ясное представление о том, как следует его отстаивать;
2) принятие субъектами социального партнерства своеобразной философии «общей судьбы», т.е. признание конструктивного взаимодействия в качестве стратегии, не имеющей сколько-нибудь разумной альтернативы;
3) наличие нормативно-правовой базы, призванной институционализировать социальное партнерство, придать ему стабильный, устойчивый характер.
Социальное партнерство в этих странах превратилось в официальную государственную политику. Были приняты соответствующие законы, предусматривавшие создание трехсторонних (из представителей профсоюзов, объединений работодателей и государства) социально-экономических советов, а также целый ряд других нормативно-право-вых документов. Произошла, таким образом, институционализация социального партнерства в сфере социально-трудовых отношений.
Механизм социального партнерства в западных странах как бы встроен в систему экономических и политических отношений и выполняет важнейшую функцию своеобразного «амортизатора», смягчающего классовые и групповые конфликты. Социально-экономические советы фактически стали влиятельнейшими экспертными и консультативными органами при парламентах и правительствах своих стран. Вырабатываемые ими рекомендации по различным вопросам социально-экономической политики способ-
ствуют принятию властями более грамотных и взвешенных решений, поддержанию баланса групповых интересов. Так, во Франции еще в 1925 г. был создан консультативный Национальный экономический совет из представителей патроната, профсоюзов, фермерских и других общественных организаций. В период Народного фронта (1936-1938 гг.) его состав и функции были расширены, а в 1946 г. он был переименован в Экономический совет и включен в текст Конституции Четвертой республики (ст. 69-71); в 195 8 г. он стал частью Конституции Пятой республики уже в форме Экономического и социального совета (раздел X, ст. 69-71). Согласно действующей Конституции Франции он дает по запросу правительства свои заключения на представленные ему законопроекты, для чего может направить в парламент одного из своих членов. Совет консультирует правительство по любой проблеме экономического или социального характера, причем на его рассмотрение обязательно представляется любой соответствующий план или законопроект [17].
В конце XX в. в результате «бесшумной революции» (Р. Инглхарт) произошла трансформация ценностей и культуры граждан развитых стран, что обернулось закономерным ростом недовольства деятельностью основных социальных и политических институтов и поиском новых, более эффективных и адекватных реалиям постиндустриального общества форм политического и общественного участия. Все эти изменения знаменовали собой переход взаимоотношений государства и гражданского общества на другой уровень, точнее сказать, становление нового исторического типа их социального партнерства. На этом - третьем -этапе эволюции взаимоотношений государства и гражданского общества (1980-е -1990-е гг. - по настоящее время) возрастает ответственность государства за благосостояние своих граждан - за обеспечение прожиточного минимума, получение доступа к здравоохранению и образованию.
Вступление развитых индустриальных стран в фазу постиндустриализма знаменовало собой появление нового лидера гражданского общества - сообщества НПО (НКО). Это произошло вследствие того, что в постиндустриальную эру существенно возрастает роль групп интересов нового типа, именуемых чаще всего некоммерческими (неправительственными, негосударственными) организациями (НКО, НПО, НГО); именно эти организации становятся системообразующим элементом гражданского общества постиндустриальной эпохи. Это дает основание ученым говорить о появлении нового социального партнерства, отличающегося от «старого» как составом партнеров, так и каналами и характером их взаимоотношений, а также масштабами и содержанием обсуждаемых в их ходе проблем. Новое социальное партнерство стало ответом на реалии постиндустриального общества, в котором неизмеримо возрастают роль постматериальных потребностей и, соответственно, значение структур, ставящих перед собой цель содействовать их максимальной реализации.
Как пишет С.П. Перегудов, «помимо прямых отношений с бизнесом, организации гражданского общества участвуют и в более сложной системе отношений, обычно именуемой системой нового социального партнерства, или новым трипартизмом. В отличие от традиционного трипартизма, в рамках которого бизнес, государство и профсоюзы согласовывали свои позиции и вырабатывали решения в области социальной и экономической политики, новое социальное партнерство предполагает представительство широкого спектра организаций (включая, конечно, и профсоюзы), выступающих от имени всего общества. ... Важной особенностью нового трипартизма является то, что он функционирует и на муниципальном, и на отраслевом, и на общегосударственном уровнях. Тесное и по большей части конструктивное взаимодействие партнеров ведет к "экономии" обществен-
син В.Н.
ной энергии и более рациональному ее расходованию, что самым позитивным образом сказывается на общем социально-политическом климате и экономике соответствующих стран» [18].
«Возросшее политическое значение групп интересов, или движений одной цели, неизбежно дало о себе знать и на макроуровне, то есть на уровне центральной государственной власти и ее отраслевых и региональных органов, - пишет С.П. Перегудов в другой своей работе. - На месте прежних трипарти-стских структур начала строиться система органов нового социального партнерства. Главное отличие этой системы от традиционного трипартизма состоит в том, что ее участниками, представляющими интересы третьей стороны (первая и вторая - государство и бизнес), наряду с профсоюзами, нередко оттесняя их на второй план, стали НКО. Соответственно, расширился круг вопросов, обсуждаемых и отчасти решаемых в ходе взаимодействия бизнеса, власти и некоммерческих организаций. Система функционального представительства становится значительно более «объемной», и как власти, так и бизнес вынуждены значительно больше, нежели прежде, учитывать интересы рядовых граждан и их организаций. При этом бизнес и власть по-прежнему взаимодействуют между собой гораздо плотнее и, что весьма существенно, не только и не столько по формальным, сколько по неформальным каналам. Данное обстоятельство обусловливает сохранение, а где-то и расширение протестного движения НКО, что, помимо решения непосредственных его задач, помогает им оберегать свою независимость, а также удерживать свой авторитет в органах нового социального партнерства» [19].
Соответственно, именно в этот период -в последние два-три десятилетия XX в. и по настоящее время - формируется новый исторический тип социального партнерства государства и гражданского общества, для которого характерны следующие особенности:
1) новое социальное партнерство уже не ограничивается сферой социально-трудо-вых отношений, а распространяется практически на все сферы социума;
2) субъектами нового социального партнерства, представляющими гражданское общество, становятся многочисленные и самые разные по профилю деятельности НПО и их объединения; в результате социальное партнерство из преимущественно двух- или трехстороннего взаимодействия становится многосторонним;
3) существенно возрастает количество форм реализации нового социального партнерства государства и гражданского общества;
4) значительно расширился круг вопросов, обсуждаемых и отчасти решаемых в ходе взаимодействия государства и гражданского общества;
5) вследствие глубокой трансформации культурно-ценностной системы общества, связанной с его вступлением в постиндустриальную фазу цивилизационного развития, качественно меняется мотивация социальных партнеров, в которой ведущую роль начинают играть постматериальные ценности.
Формы реализации социального партнерства государства и гражданского общества.
Опыт развитых стран мира свидетельствует о том, что новое социальное партнерство превратилось в важнейший фактор поддержания гражданского мира и стабильности, в ключевой инструмент согласования групповых и общественных интересов. В качестве примера сошлемся на опыт Канады. Гражданское общество в Канаде играет важную роль посредника между гражданами и властными структурами. Многочисленные неправительственные организации (НПО) предоставляют населению те услуги, которые не могут обеспечить государственные и коммерческие структуры, либо которые по различным причинам остаются без внимания этих структур. Добро-
вольческий (третий) сектор официально провозглашен одним из трех «столпов» канадского общества (наряду с государственным и частным секторами), а успешное взаимодействие этих трех тесно связанных секторов рассматривается как залог экономического процветания и утверждения демократии в стране.
В целом в Канаде насчитываются тысячи крупных и малых организаций, выражающих и представляющих интересы различных социальных групп и слоев канадского общества. Общественный (неправительственный) сектор Канады включает благотворительные, волонтерские и другие многочисленные и активно действующие организации, общим отличительным признаком которых является некоммерческий характер их деятельности. НПО действуют в самых разных сферах канадского общества - от образования, помощи бедным и инвалидам, многодетным семьям до миротворчества и даже внешней политики страны. Большим влиянием и авторитетом в Канаде пользуются НПО в сферах здравоохранения, экологической безопасности, поддержания тендерного равенства, разрешения семейных конфликтов, помощи прибывающим в страну иммигрантам. Среди них - известная во всей Северной Америке Армия спасения, оказывающая непосредственную помощь беднякам и бездомным, Канадское противораковое общество, имеющее общенациональную сеть, и многие другие.
Активную работу ведут многочисленные религиозные, этнокультурные, спортивные, детские организации, а также различные объединения профессионального характера. Немало в Канаде и местных организаций, отстаивающих интересы конкретных общин, того или иного поселка или муниципалитета посредством взаимодействия с предпринимателями, правительственными структурами, научными организациями и т.д. Помимо НПО (общественных и добровольческих) к некоммерческому сектору в Канаде отнесены такие учреждения, как
больницы, университеты и колледжи, другие учебные и научные заведения, а также ассоциации бизнеса, профессиональные организации и профсоюзы. Все они получают значительное государственное финансирование. В последние десятилетия все большее признание в Канаде получают фонды местных сообществ, которые становятся основными получателями частных пожертвований. Основная деятельность неправительственных и волонтерских организаций в Канаде разворачивается в семи основных сферах: искусство и культура, спорт и досуг, здравоохранение, социальные услуги и помощь нуждающимся, экология, международные вопросы, религия. При этом количество НПО в Канаде постоянно растет: по данным государственной статистики, за последнее десятилетие число НПО выросло на 45% [20].
О деятельности институтов гражданского общества в Канаде красноречиво свидетельствуют масштабы общественной (волонтерской) деятельности: многочисленные опросы свидетельствуют, что треть канадцев в возрасте от 18 до 3 5 лет участвуют или планируют участвовать в волонтерской деятельности; 69% канадцев относят волонтерскую деятельность к высокоприоритетной, а 21 % считают ее достаточно важной, хотя и не приоритетной. В основном волон-терство представляет собой деятельность, связанную с местом проживания - поселком, городом и т.д. Опросы также фиксируют высокую степень доверия канадцев к работникам общественного сектора: уровень его приближается к соответствующим показателям доверия к работникам здравоохранения и заметно превышает уровень доверия к бизнесменам и политическим деятелям. Специалисты объясняют это тем, что НПО обладают «лучшим знанием конкретных нужд канадцев» и обнаруживают в своей деятельности значительно большую - в сравнении с правительственными структурами 0 эффективность и компетентность. По данным канадских социологов, рейтинг
:ин В.Н.
НПО в 1,5 - 3 раза превышает рейтинг политических партий страны [21].
Диалог государства и гражданского общества в Канаде на протяжении многих десятилетий является одним из важных компонентов внутриполитической повестки дня. Новым этапом в развитии взаимодействия государства и гражданского общества стала принятая правительством в 2000 г. Инициатива развития добровольческого сектора. Разработка Инициативы стала результатом влияния международных и внутриполитических факторов, поставивших в повестку дня вопрос о перестройке отношений государства и гражданского общества, уточнение ролей и взаимных обязательств. К международным факторам относится прежде всего появление под воздействием процессов глобализации новых вызовов и проблем, решение которых делает все более актуальным тесное взаимодействие государства и гражданского общества. Наиболее значимыми внутриполитическими факторами стали укрепление потенциала канадских НКО, а также предпринимаемые правительством страны меры по сокращению государственных расходов на нужды некоммерческого сектора и на постепенную передачу ему части социальных услуг.
В ходе согласования позиций государства и гражданского общества была развернута широкая национальная дискуссия с участием общественных организаций, в том числе профсоюзов, университетов, научных центров, бизнес-сообщества, групп, выражающих интересы коренных народов и видимых меньшинств. В обсуждениях выступили более 2000 человек. Представители неправительственных организаций высказали свои мнения и пожелания относительно параметров и механизмов будущего партнерства между государством и гражданским обществом. Были также проведены консультации с федеральными министерствами и агентствами. Многие граждане прислали свои комментарии, замечания и предложения. Таким образом, Инициатива развития
добровольческого сектора стала результатом коллективных усилий различных государственных структур и самого широкого сектора неправительственных организаций.
Важнейшие задачи Инициативы были сформулированы так: создание устойчивых партнерств между федеральным правительством и добровольческим сектором; укрепление потенциала НКО; улучшение законодательной и правовой основы их деятельности; вовлечение общественного сектора в процесс принятия государственных решений. Важнейшим компонентом Инициативы должно было стать согласование текста договора (соглашения) между правительством и третьим сектором [22].
Соглашение было подписано в декабре 2001 г. В качестве главной цели взаимодействия власти и добровольческого сектора Соглашение провозгласило повышение благосостояния и качества жизни канадцев. Для ее достижения было решено исходить из общих ценностей, руководствоваться согласованными принципами и выполнять принятые обязательства. Соглашение подписали председатели двух рабочих групп (из представителей министров и добровольческого сектора).
Важнейшим принципом, определяющим взаимоотношения государства и третьего сектора, в Соглашении признана независимость последнего от государства. В документе специально отмечается, что независимый статус общественных организаций предусматривает критику ими государственной политики, программ и законодательства, а также право третьего сектора добиваться внесения соответствующих поправок и изменений. В Соглашении провозглашаются и другие принципы сотрудничества государства и третьего сектора: открытость и прозрачность диалога; вовлечение в него самых различных секторов гражданского общества; уважение вклада каждой из сторон; понимание сложностей и проблем, с которыми они сталкиваются; подотчетность рядовым канадцам путем регулярно-
го информирования о совместной деятельности и достигнутых результатах.
Соглашение также закрепляет обязательства его участников. Так, государство обязано, используя знания и опыт НКО, включать их в разработку государственной политики; обеспечить учет интересов добровольческого сектора при принятии законодательства, программ и финансовой политики; создать на уровне министерств механизмы для продолжения диалога с третьим сектором. В свою очередь, общественные организации взяли на себя обязательства быть выразителями всего спектра мнений и подходов гражданского общества, анализировать новые тенденции и острые проблемы в его развитии и информировать об этом органы власти.
В целом Соглашение составлено в форме «рамочного» документа, лишенного конкретики и детализации. В нем сформулированы общие ценностные ориентиры, общая стратегия взаимоотношений государства и гражданского общества и принципы их взаимодействия, в то время как за рамками остались приоритеты, механизмы и сферы их совместной деятельности. Не предусмотрены и санкции за нарушение сторонами взятых на себя обязательств. В Соглашении подчеркивается, что оно не обязывает ни правительство, ни третий сектор к совместной работе, а скорее определяет общие контуры тех ценностей и принципов, которые будут лежать в основе этих отношений в случае совместной работы. «Данный подход является, на наш взгляд, весьма перспективным, позволяя максимально расширить спектр участников, разделяющих общие ценности, и оставляя свободу маневра для будущей деятельности. Вместе с тем, высоко оценивая степень достигнутого в Канаде взаимодействия, важно отдавать отчет в том, что соглашение - не более чем протокол о намерениях, именно общественный договор, не имеющий силы закона, что в определенном смысле снижает его потенциал и практическую значимость» [23].
В дополнение к Соглашению в октябре 2002 г. были опубликованы два кодекса по его практическому применению - Кодекс эффективного политического диалога и Кодекс эффективного финансирования общественного сектора. Эти кодексы были разработаны совместными усилиями представителей государства и третьего сектора и были призваны стать серьезным подспорьем в каждодневной работе как общественных организаций, так и чиновников различного уровня. В преамбулах к кодексам отмечается, что они являются важными инструментами в деле углубления диалога правительства и добровольческого сектора. Первый кодекс конкретизирует пути эффективного политического диалога государства и гражданского общества, констатирует необходимость использования опыта, экспертизы, знаний и концепций последнего при выработке государственной политики. Важнейшим условием развития взаимодействия социальных партнеров признается предоставление ими друг другу достоверной и полной статистической информации и результатов анализа различных аспектов внутренней политики.
Второй кодекс посвящен улучшению практики финансирования третьего сектора. Он содержит рекомендации по обеспечению открытости и прозрачности системы финансовой отчетности добровольческого сектора и государственных структур; усовершенствованию критериев предоставления денежных средств; повышению эффективности финансового менеджмента организаций; улучшению работы соответствующих механизмов.
Несмотря на то, что реализация Инициативы развития добровольческого сектора еще не завершена, уже сейчас можно говорить о достаточно ощутимых результатах социального партнерства государства и гражданского общества. Помимо упоминавшихся выше нормативно-правовых документах (Соглашения и кодексов), это создание Консультативного комитета министров
:ин В.Н.
во главе с министром по делам людских ресурсов и социального развития, который отвечает на государственном уровне за развитие диалога между государством и третьим сектором. В упомянутом министерстве создан специальный отдел по вопросам добровольчества, который стал координационным центром деятельности государственных структур в отношении добровольческого сектора.
В подчинении Консультативного комитета находится организационный комитет, где ведется основная работа. В его состав входят представители всех министерств и ведомств, работающих с гражданским обществом. В подавляющем большинстве канадских министерств назначены лица либо образованы отделы, ответственные за применение на практике Соглашения и кодексов. В третьем секторе также действует координационный центр по налаживанию сотрудничества - «форум добровольческого сектора», в который входят 22 лидера НКО из различных канадских регионов. Создан также совместный комитет из шести наиболее авторитетных представителей НКО и шести чиновников высокого ранга, в котором власть и третий сектор работают в тандеме.
«Инициатива добровольческого сектора стала крупным событием в общественно-политической жизни страны. Впервые в истории Канады правительство официально поставило весь некоммерческий сектор в один ряд с государственным и частным. Развитие некоммерческого сектора, подключение его к процессу выработки и принятия решений были объявлены задачами государственной политики. Беспрецедентным для Канады было и подписание общественного договора, оформившего общие ценности, принципы сотрудничества власти и третьего сектора и их взаимных обязательств. Проведенная перестройка отношений, выявление болезненных точек и отработка механизмов в рамках программы способствовали углублению диалога между государством и НКО. Трудно переоценить и
образовательное значение правительственной инициативы, позволившей привлечь внимание рядовых канадцев к проблемам третьего сектора и личной гражданской ответственности. ...В Канаде есть политическая воля к сотрудничеству с третьим сектором, понимание госструктурами необходимости ведения переговоров и поиска компромиссов с гражданскими организациями, выражающими волю рядовых канадцев. Важным является и сложившийся баланс между контролирующими функциями государства, основанными на финансовых механизмах, и возможностями НКО критиковать и не соглашаться с властью. Наряду с этим в Канаде есть опыт, профессиональные знания и навыки руководителей НКО. Кроме того, на протяжении многих десятилетий сложились каналы и механизмы такого сотрудничества, приобретен бесценный опыт достижения консенсуса» [24].
Богатый опыт плодотворного социального партнерства государства и гражданского общества накоплен и в других развитых странах [25]. Так, в США широкое распространение получила практика «форумов по общенациональным проблемам» (ФОП). Инициаторами их создания стали профсоюзы, активисты местных организаций, специалисты по безопасности жизнедеятельности человека в окружающей среде. В настоящее время движение ФОП охватывает сотни организаций: университеты, колледжи, церкви, теологические центры, профсоюзы, студенческие ассоциации, группы по интересам, центры для пожилых граждан и т.д. Все эти организации объединяет идея достижения общей безопасности, выработки взаимоприемлемых решений на основе общественного согласия.
На форумах обсуждаются и рассматриваются проблемы, затрагивающие интересы любой местной общины. Это позволяет гражданам приобрести навыки участия в политическом процессе в рамках доктрины «гражданского действия». Для развития и реализации этих навыков создаются городс-
кие (общинные) собрания и ассоциации граждан, формирующие чувство группового единства, образующие своеобразную инфраструктуру для выработки решений, отражающих общие интересы. Такие ассоциации выступают в качестве посредников и помощников органов власти, формируют условия, благодаря которым граждане и официальные лица могут в непринужденной обстановке обсуждать актуальные проблемы, искать и находить пути к взаимопониманию.
Практика ФОП показывает, что общественность способна на большее, чем просто выражение собственного мнения; усилия ФОП направлены на трансформацию мнений во взвешенные партнерские решения и на достижение на этой основе общественного согласия. К мнению участников ФОП прислушиваются конгрессмены, нередко присутствующие на дискуссиях, тем самым осуществляется своеобразная «подпитка» властных структур информацией ФОП. Такая информация напрямую формирует «общеполитическую повестку дня», знакомит политиков с тем, что волнует общественность, содействует осмыслению позиции оппонентов и осознанию участниками дискуссии возможных последствий сделанного выбора, нахождению консенсуса и установлению на этой основе социального мира [26].
На уровне местного самоуправления НКО решают три основные задачи: осуществляют контроль за деятельностью муниципальных служб; дают рекомендации местным властям и оказывают влияние на принимаемые ими решения; оказывают разнообразные услуги населению. Во многих городах США решение первой и второй задач возложено на советы граждан и консультативные советы граждан, которые являются частью механизма принятия решений, поскольку участвуют в подготовке рекомендаций по размещению жилых комплексов, планированию территорий и оказанию услуг населению. Помимо советов граждан и консультативных советов граждан, неоценимую пользу населению прино-
сят корпорации местного развития (КМР), ассоциации местных домовладельцев (АМД) и др. Так, КМР, финансируемые соответствующими городскими департаментами, привлекают инвестиции в проекты городского развития и стимулирование развития малого и среднего бизнеса. Полезную роль на местах играют и АМД: располагая стабильной финансовой базой, образуемой в результате обложения сборами всех собственников жилья в городе, АМД оплачивают контракты на поддержание жилищной инфраструктуры, содержание прилегающей территории, строительство рекреационных сооружений. С 1984 по 2000 гг. численность АМД выросла с 25 тыс. до 150 тыс [27].
:ин В.Н.
Есть все основания полагать, что социальное партнерство будет и дальше оставаться доминирующей формой взаимоотношений государства и гражданского общества, основным механизмом выявления и согласования их интересов. Доказав на практике свою высокую эффективность, социальное партнерство и лежащие в его основе принципы стали важным элементом «общественного договора» и составной частью базового ценностного консенсуса, объединяющего большинство граждан развитых стран мира. И в стабильные, и, в особенности, в кризисные времена соблюдение этих принципов является непременным условием политической стабильности, экономического развития и гражданского мира.
ЛИТЕРАТУРА
1. Комаровский В., Садовая Е. Объединения работодателей в системе социального партнерства: опыт развитых стран и России // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 5. С. 52; см. также: Любимова Е. А. Социальное партнерство как условие трансформации трудовых отношений // Возрождение России: общество - образование, культура -молодежь: тезисы научно-практической конференции. Екатеринбург, 1998. С. 29.
2. См.: Бурлуцкая М.Г. Роль региональных органов власти в социальном партнерстве / / Политическая культура и политические процессы в современном мире: методология, опыт эмпирического анализа. Материалы VIII Международной конференции памяти JI.H. Когана. Ч. I. Екатеринбург, 2005. С. 5.
3. Модель И.М., Модель Б.С. Социальное партнерство в системе общественных отношений // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. Вып. 1. Екатеринбург: УрО РАН. 1999. С. 93-94, 96.
4. Модель И.М., Модель Б.С. Социальное партнерство как новая парадигма гражданского общества в контексте политической социологии // Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и новых независимых государствах. Часть I. Екатеринбург, 2002. С. 119-120. (Выделено мной. - В.Р.).
5. Модель И.М., Модель Б.С. Социальное партнерство в системе общественных отношений // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. Вып. 1. Екатеринбург, 1999. С. 90. (Выделено мной. - В.Р.).
6. Якимец В. Социальное партнерство в России: Исследования, механизмы, опыт // Социальное партнерство. Инф. бюллетень Коми Per. Центр управл. для женщин. Проект ПРООН. 2001. № 11 (4). С. 8.
7. Мкртчан Г., Чистяков И. Социальное партнерство, трипартизм и генеральные соглашения // Общество и экономика. 1998. № 10-11. С. 117. См. также: Силин A.JI. Германская модель трудовых отношений в эпоху глобализации (заметки о сути социального партнерства) // Трудовое право. 2002. № 10.
8. Якимец В.Н., Никовская Л.И., Коновалова Л.Н. Теория и практика межсекторного социального партнерства в России: Монография. М., 2004. С. 15.
9. Хананишвили Н.Л., Якимец В.Н. Межсекторные взаимодействия в России: Настольная книга - 1999. Российский благотворительный фонд «Нет алкоголизму и наркомании» (Фонд «HAH»), М., 2000. С. 13.
10. Иванов С.А. Социальное партнерство как феномен цивилизации // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Том VIII. № 3. С. 84.
11. См.: там же. С. 85.
12. Витюк В.В. Состав и структура гражданского общества как особой сферы социума / / Гражданское общество: теория, история, современность / Отв. ред. З.Т. Голенкова. М., 1999. С. 33.
13. Цит. по: Таратута М.А. Американские хроники, или Введение в капитализм. М., 2006. С. 167-168.
14. См.: Лютов A.A. О причинах кризиса американского профсоюзного движения // США - Канада: экономика, политика, культура. 2006. № 11. С. 22.
15. См.: Ольсевич Ю. Социальное партнерство в России: имеются ли предпосылки? // Вопросы экономики. 1994. № 5. С. 65.
16. 17. Дилигенский Г.Г. Человек в современном мире // СССР в мировом сообществе: от старого мышления к новому. М., 1990. С. 166.
18. См.: Франция. В поисках новых путей / Отв. ред. д.и.н. Ю.И. Рубинский. М., 2007. С. 408-409.
19. Перегудов С.П. Гражданское общество как субъект публичной политики // Политические исследования. 2006. № 2. С. 142-143. (Выделено мной. - В.Р.).
20. Перегудов С.П. Группы интересов в условиях перехода к информационному обществу // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 6. С. 16. (Выделено мной. - В.Р.).
21. См.: Исраелян Е.В. Диалог государства и общественности: опыт Канады // США -Канада: экономика, политика, культура. 2006. № 4. С. 27-28; Исраелян Е.В. Благотворительность в Канаде // США - Канада: экономика, политика, культура. 2007. № 1. С. 118; Пономарева Н.С., Соколов В.И. Неправительственные организации в Канаде: профиль и деятельность // США - Канада: экономика, политика, культура. 2005. № 2. С. 101-103.
22. См.: Пономарева Н.С., Соколов В.И. Неправительственные организации в Канаде: профиль и деятельность // США - Канада: экономика, политика, культура. 2005. № 2. С. 102-103.
23. См.: Исраелян Е.В. Диалог государства и общественности: опыт Канады // США -Канада: экономика, политика, культура. 2006. №4. С. 35.
24. Там же. С. 36-37.
25. Там же. С. 39-40.
26. См.: Нечаев Д.Н. Государство и гражданское общество в ФРГ // Современная Европа. 2002. № 4; Нечаев Д.Н. ФРГ: принципы сотрудничества государства с неправительственными объединениями // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 12; Грин Д. Возвращение в гражданское общество: Социальное обеспечение без участия государства / Пер. с англ. М.: «Новое издательство», 2009; Грудцына Л.Ю. Гражданское общество и государство: диалог или конфронтация // Право и политика. 2008. № 12.
27. См.: Семигин Г.Ю. Социальное партнерство в современном мире. М., 1996; Зяб-люк Н.Г. Движение в защиту общественных интересов в США // США - Канада: экономика, политика, культура. 2002. № 3.
28. См.: Шлихтер A.A. Некоммерческий сектор США: ресурсы, области деятельности и эффективность // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 8. С. 95-96.
