CC BY
51
ИСТОРИЯ
УДК 376.58.364.02 Л.Э. Мезит
СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВАЯ АДАПТАЦИЯ ДЕТЕЙ-СИРОТ В СЕРЕДИНЕ 1920-х гг. КАК СПОСОБ ЛИКВИДАЦИИ ДЕТСКОЙ БЕСПРИЗОРНОСТИ
L.E. Mezit
SOCIAL AND LABOUR ADAPTATION OF ORPHANS IN THE MIDDLE OF 1920-s AS THE METHOD OF CHILDREN'S HOMELESSNESS ELIMINATION
В статье раскрываются формы, методы трудовой подготовки несовершеннолетних беспризорников как способ ликвидации их беспризорности во второй половине 1920-х годов. Этот период ознаменован сменой модели борьбы с беспризорностью несовершеннолетних. Юристы обосновали, что тяжелые социально-экономические условия жизни влияли на распространение детской преступности и беспризорности в стране. Педагоги пришли к пониманию, что семейные формы воспитания были необоснованно забыты. Создать благоприятные условия для проживания ребят в детских домах и других государственных учреждениях не удавалось, поэтому было распространенно массовое бегство воспитанников из них. Анализ проблемы организации профессионального обучения ребят из детских домов на региональном материале позволяет проследить, что на самом деле происходило в жизни страны и региона. В статье дан анализ факторов, порождавших детскую беспризорность в стране, оценка эффективности деятельности местных органов власти по реализации государственных мер социально-трудовой адаптации несовершеннолетних. При работе с материалом были использованы принципы историзма, сравнительно-исторический метод. Системный подход к проблеме социально-трудовой адаптации: создание производственных мастерских в детских домах, патронат в крестьянские семьи и семьи кустарей, направление в школы фабрично-заводского ученичества и т.п. позволили к началу 1930-х годов снизить в три раза уровень беспризорности в стране и регионе, но полностью ее ликвидировать не удалось. Созданная во второй половине 1920-х годов система профессионального обу-
чения несовершеннолетних оказалась востребованной в период советской индустриализации.
Ключевые слова: беспризорники, сироты, формы социальной поддержки, патронат, опека, трудовые коммуны, детские городки, детские дома.
In the study the forms, methods of labor training of minor homeless children as the way of their homelessness elimination in the second half of the 1920-s years were revealed. This period was marked by change of model of fight against minors homelessness. Lawyers proved that heavy social and economic living conditions influenced the spread of juvenile delinquency and homelessness in the country. Teachers came to understanding that family forms of education were unreasonably forgotten. It was not possible to create favorable conditions for children living in orphanages and other state institutions; therefore there was a mass flight of pupils from them. The analysis of the problem of organizing vocational training for children from orphanages on regional basis allows tracing what actually happened in the life of the country and the region. The study provided an analysis of the factors that had given rise to children's homelessness in the country, the assessment of the effectiveness of the activities of local authorities in implementing state measures for social and labor adaptation of minors. During the work with the material the principles of historicism and comparative historical method were used. A systematic approach to the problem of social and labor adaptation: the creation of production workshops in orphanages, patronage to peasant and handicraft families, sending factory apprenticeships to school and so on allowed in the early 1930-s reducing the level of homelessness in the country and the region by three times, but it was not possible to eliminate it completely. The system of vocational training for minors established in the second half of the 1920-s was in demand during the period of Soviet industrialization.
Keywords: homeless, orphans, social support forms, patronage, guardianship, labor communes, children's camps, orphanages.
Введение. Советская историография, посвященная проблемам детства в СССР, базировалась на постулате, что СССР - родина счастливого детства и поэтому основное внимание уделялось достижениям советской власти в деле защиты прав сирот и несовершеннолетних правонарушителей.
В новейшей отечественной историографии оценка политики Советского государства в области охраны детства качественно изменилась.
Многие пишут о фрагментарном решении проблем детства и декларативности многих важных решений, принимаемых в советский период в отношении детей [1]. В центре внимания исследователей оказались проблемы борьбы с детской беспризорностью и преступностью, эволюция советского законодательства в отношении защиты детства и материнства и его реализация в конкретных регионах страны [2, 3].
Цель исследования. Анализ политики Советского государства по социально-трудовой адаптации сирот с середины 1920-х гг.
Задачи: выявить формы профессиональной подготовки воспитанников детских домов, показать осуществление их трудоустройства.
С 1917 г. в Советской стране началось создание целого комплекса государственных органов, общественных организаций, которые призваны были ликвидировать массовую детскую беспризорность, так как семейное воспитание считалось устаревшей формой воспитания. Но уже к середине 1920-х гг. произошли изменения в понимании сути проблемы беспризорности юристами, педагогами, партийным руководством. Было признано, что кроме оказания материальной помощи детям, помогающей им выжить, большое значение имеют и меры воспитательно-исправительного характера. Понимая, что число беспризорников и количество совершенных ими преступлений продолжает оставаться значительным даже во второй половине 1920-х гг., юристы доказали, что одна из причин этого - высокая безработица взрослых и подростков. Если ранее беспризорность рассматривалась как наследие царского прошлого, то сейчас получило признание, что важным фактором, влияющим на уровень беспризорности и преступности, является социально-экономическое положение в стране. Власти наметили два направления в решении проблемы ликвидации детской беспризорности: первое включало меры, направленные на предупреждение беспризорности, второе - на оказание помощи детям в их адаптации к нормальной трудовой жизни [1, с. 12 ].
Поэтому с 1924 г. в стране был взят курс на трудовую помощь беспризорным детям. Юристы, педагоги считали, что трудовая адаптация выпускников детских домов позволит им не только социализироваться, но и сократить преступность в их среде, так как появятся легальные способы получения средств к существованию помимо краж, грабежей. Наметилось несколько путей решения этой сложной задачи: для юношества бронировали рабочие места на предприятиях, осуществляли устройство подростков в школы фабзавуча, создавали трудовые коммуны, развивали частный патронат среди сельского населения, открывали мастерские в детских домах и др.
В реальной жизни все оказалось сложнее. Заведующая отделом народного образования Иркутской губернии М. Золотарева в 1924 г. писала следующее: «Казалось бы, выход - направление ребят в деревню для
распределения их по отдельным крестьянским семьям, где бы они, приучаясь к сельскохозяйственному труду, постепенно становились бы работниками деревни. Но если мы примем во внимание неуклонный возврат детей крестьянами, потерю детьми коллективных навыков, которые прививаются в детдоме через комсомольские и пионерские объединения, то мы должны сказать, что и этот выход не дает нам желательных результатов и, главное, быстрого успеха» [2, с. 311].
В 1924 г. в Енисейской губернии действовали 5 школ коммун [4] и один трудовой городок «Детский мир», находившийся на балансе Ок-рОНО для воспитания детей в трудовом духе и рассчитанный на 150 человек (фактически в нем постоянно числилось 109 ребят). Городок имел 18 деревянных построек, птичник, коровник, сарай для инвентаря, конюшню, мельницу, водокачку, кузницу, овощной погреб, земельные угодья. Жилые помещения трудового городка, однако, находились в неудовлетворительном состоянии, несмотря на ремонт, проведенный в 1923 году; неудовлетворительным было обеспечение постельными принадлежностями, питание было качественное, но недостаточное для многих ребят [5].
Несмотря на финансовые дефициты в 1924 г. в региональной системе образования, сохранение существующей сети школ фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) считалось важнейшей задачей. К 1924 г. в Красноярском округе насчитывалось 4 школы ФЗУ, в них 326 учеников (22 % из них - молодежь старше 18 лет) [6, с.3]. В эти школы стали направлять выпускников детдомов, пожелавших овладеть одной из рабочих профессий, но установить их численность не представляется возможным.
Из-за сложного экономического положения в годы НЭПа в стране преступность несовершеннолетних, к сожалению, не сокращалась. «К концу первого полугодия 1925 г. во всех местах заключения РСФСР находилось около 1 850 несовершеннолетних, причем процент несовершеннолетних к общему числу заключенных за последние годы хотя и медленно, но все-же повышается: в то время как по отчетам Главного управления мест заключения в 1921 г. он составлял 1 %, в 1925 г. он достиг уже 2,1 %. До последнего времени трудовых домов, находящихся в отличие от других учреждений не в ведении НКП, а НКВД, было всего 7: в Москве (2), в Детском Селе, Саратове, Н.Новгороде, Томске и Верхотуре на Урале [7, с. 27-28].
ВЦИК и СНК РСФСР 25.09.1925 г. приняли постановление о размещении воспитанников детских домов, достигших работоспособного возраста, на производственную работу. Хорошо зарекомендовали себя трудовые колонии и коммуны для беспризорных. К 1 января 1925 г. по РСФСР насчитывалось 186 колоний и коммун, в которых жили и работали 20 тыс. подростков. Главная особенность этих учреждений заключа-
лась в том, что они не получали государственных дотаций и успешно готовили воспитанников к трудовой жизни. Прием в коммуну был сугубо добровольным, и в качестве обязательного условия предусматривалось полное доверие беспризорникам [8, с.111].
Школы профессионального обучения, трудовые коммуны полностью себя оправдали, однако для организации новых требовались кадры, средства, оборудование, помещения. Поэтому сама жизнь подсказала другие формы помощи детям - патронат (добровольное опекунство обеспеченных семей над сиротами), создание производственных мастерских (механических, шорных, столярных и т.п.) при детских домах силами шефствующих промышленных предприятий.
В 1925-1928 гг. СНК принял ряд постановлений по борьбе с детской беспризорностью: в сентябре 1925 г. Правительством РСФСР был утвержден план полной ликвидации уличной беспризорности; 21 сентября 1925 г. ВЦИК и СНК РСФСР опубликовали специальное Постановление «О мероприятиях по подготовке воспитанников детдомов к трудовой общественно полезной деятельности». Крестьяне, решившие взять в дом ребенка, обязаны были подписать договор с местным органом власти. Опекун обязан был содержать приемного ребенка наравне с остальными своими детьми, приучать его к ведению хозяйства, дать возможность участвовать в общественно-политической жизни. Органы Наркомпроса на местах обязаны были контролировать выполнение обязательств. Во избежание повторения прежних ошибок, Деткомиссия, Наркомпрос, Наркомзем и Наркомфин РСФСР разработали новые инструкции, устанавливающие более жесткие условия передачи детей на патронат. Было решено передавать в крестьянскую семью только детей, «имеющих психологическую склонность к крестьянскому труду». Местные отделы народного образования обязывались перед передачей ребенка провести обследование семьи [2, с. 319].
Важной вехой в борьбе с детской беспризорностью стал II Всероссийский съезд СПОН (социально-правовой охраны несовершеннолетних), проходивший в ноябре 1926 г. Его участники указывали, что основная причина детской преступности не личные качества подростков, а социально-экономические условия их жизни. Поэтому наряду с восстановлением разрушенного хозяйства в стране организаторы съезда предлагали новые формы работы с несовершеннолетними: опека, патронат, устройство на работу, ФЗУ, материальная поддержка и т.п.
Система существующих детских домов на съезде была оценена как дорогая и неэффективная [3, с. 30].
Вскоре на правительственном уровне, в соответствии с рекомендациями ученых, был принят ряд законов и постановлений. 8 марта 1926 г. - «Положение о мероприятиях по борьбе с детской беспризорностью в РСФСР», где четко формат, объем государственной помощи зависели от
характера и степени беспризорности конкретного ребенка. Среди мер государственной поддержки были предусмотрены: передача на попечение, помещение в семьи трудящихся, устройство на работу, ФЗУ и пр. [3, с. 32].
5 апреля 1926 г. вышло Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О порядке и условиях передачи воспитанников детских домов в крестьянские семьи для подготовки к сельскохозяйственному труду», по которому крестьяне привлекались к патронированию сирот через предоставление льгот при налогах и сборах. Крестьянский двор, взявший детдомовца, освобождался от единого сельхозналога, ему оказывалась материальная единовременная помощь для хозяйственного обзаведения. На воспитанников, передаваемых в крестьянские семьи, нарезывался особый земельный надел, освобождаемый на 3 года от сельскохозяйственного налога, и предоставлялось крестьянскому двору небольшое денежное пособие (Декрет ВЦИК от 5 апреля 1926 г.) [8, с.112].
В целях поощрения ремесленников и кустарей к принятию воспитанников детдомов и беспризорных детей вообще и в ученичество различными декретами им был предоставлен ряд налоговых и иных льгот. Декрет от 20 июня 1927 г. намечает дальнейшее расширение этих поощрительных льгот в виде преимущественного права на получение сырья и материалов для тех кооперативов и кустарей, которые вовлекли в ученичество бывших беспризорных, отчисления части прибылей промысловой кооперации на уплату паев за членов из бывших беспризорных и на премирование кустарей-одиночек, принимающих таких подростков в ученики. Намечено также установление дополнительных видов помощи крестьянским дворам, принявшим воспитанников из числа беспризорных детей [9, с. 35].
По данным Деткомиссии РСФСР, в 1926 году насчитывалось 250 тыс. беспризорников, из них 125 тыс. нуждались в государственном обеспечении [3, с. 34]. Для их спасения был разработан трехлетний план борьбы с беспризорностью, по которому 22 тыс. выпускников детских домов надлежало разместить в крестьянских семьях и семьях кустарей [3, с. 35]. Трехлетний план борьбы с детской беспризорностью, утвержденный ВЦИК 20 июня 1927 г., предусматривал крупные целевые вложения на трудовое устройство сирот, патронат, опеку. На местах были разработаны аналогичные трехлетние планы борьбы с беспризорностью через социально-трудовую адаптацию.
Воспитание детей через патронат или опеку планировалось государственными органами, а не гражданами. Поэтому проводилось как очередная кампания, которая позволяла решить две взаимосвязанные задачи: разгрузить переполненные детские дома и реализовать государственную программу по трудовому воспитанию несовершеннолетних сирот. Как и любая кампания, она проводилась поспешно, без предвари-
/-»" и ТЛ и и
тельного обследования семей. Как показал последующий опыт, детей на воспитание брали беднейшие крестьяне, для которых патронирование стало доступным способом улучшить свое материальное положение, а участие общественности сводилось к периодическим кампаниям, проводимым под контролем местных органов Наркомата просвещения. Кроме того, в обществе существовало предубеждение, что в детских домах содержатся «рецидивисты». Поэтому крестьянские крепкие семьи опасались пускать «рецидивистов» в свой дом. Так патронирование превратилось в своеобразный заработок беднейших крестьянских семей [2,
с. 323]. ^ ^
В 1926 г. Красноярский окружной отдел народного образования провел обследование положения детей, переданных по договорам в крестьянские семьи. Было установлено, что Шумова Катя 7 лет назад была передана из детдома в крестьянскую семью. За это время она неоднократно переменила своих хозяев. Школу не посещала, жила впроголодь, подвергалась побоям. На момент обследования семья, которая содержала девочку, официального договора с Наробразом не имела, льготами полагающимися не пользовалась. Шипилева Лена 11 лет по договору содержалась в семье Худоногова Николая, середняка, наравне с родными детьми. Школу не посещала из-за отсутствия теплой одежды. В следующем году ее хозяин обещал направить в школу. Хозяин пользовался всеми льготами, полагающимися по договору [10].
В Красноярском округе к концу 1927 г. 26 детей находилось в патронировании у городского населения и 70 ребят - у крестьян. За этих детей окружной отдел образования выплачивал опекунам по 12 рублей на патронирование и 25 рублей на одежду. Таким образом, со второй половины 1920-х гг., наряду с размещением детей по социальным учреждениям, в качестве основных мероприятий органы государственной власти используют назначение опеки, передачу детей на договорных началах в крестьянские семьи, направление подростков в государственный сектор производства. Однако система патроната над несовершеннолетними не отличалась эффективностью. Местное руководство Енисейской губернии постоянно фиксировало случаи жестокого обращения с детьми в новых семьях, их трудовую эксплуатацию, отсутствие в связи с непосильной работой времени для посещения школы [10]. Не выдерживая таких тяжелых условий жизни, многие дети бежали из семьи, возвращались в города. В связи с этим местное руководство считало необходимым ввести строгую ответственность для лиц, бравших на воспитание детей, а также осуществлять систематический контроль за семьями, взявшими детей на воспитание [1, с. 16].
Инспекция по охране труда, к сожалению, контролировала процесс труда несовершеннолетних с целью пресечения случаев их эксплуатации эпизодически. А последние имели место; так, например, в совхозе гу-
бернского управления продовольственного снабжения Енисейского района были выявлены факты работы детей из близлежащих детских домов на сельскохозяйственных работах свыше 10 часов в день, без необходимого инвентаря, за работу им выдавали 2-4 фунта хлеба в день. После подтверждения фактов дело было передано в прокуратуру, виновные привлечены к ответственности [ 1, с. 16].
В Отчете Сибирского краевого исполнительного комитета 2-му Сибирскому краевому съезду Советов, отмечая происшедшее за период с 1 января 1925 по 1 января 1926 г. сокращение воспитанников детдомов на 5 000, вполне правильно указывается, что акция была проведена торопливо, крайне неорганизованно, без учета пригодности избранной семьи для выполнения задач патронирования. Поэтому: «Из значительного числа детей, переданных в Иркутском округе весной 1927 года на воспитание в семьи русских и бурятских крестьян, к осени возвратились самотеком в Иркутск 92 подростка». Все они жалуются, как сообщает газета «Власть Труда» (№ 231 от 8 октября 1927 г.), на тяжелые условия жизни.
Помещение детей на воспитание в семьи давало благоприятные результаты при наличии двух условий: 1) строгой ответственности лиц, берущих детей на воспитание; 2) хорошо поставленного и бдительного контроля за семьями, взявшими детей на воспитание. Так как второе условие в настоящее время в подавляющем большинстве случаев отсутствует, то первое условие превращается во многих случаях в постановление бумажного характера за невозможностью установить факт злоупотребления, ибо отданный на воспитание ребенок только в исключительных случаях решится сам выступить с жалобой. Необходимо в ближайшие же годы сделать решительные шаги, направленные на увеличение числа детдомов хотя бы до уровня 1924 г., но с большей пропускной способностью [7, с. 26].
В 1926 г. по Сибири 3 600 детей были переданы на патронирование. Патронирование делилось на законно оформленное - т.е. государственное (заключение договора, предоставление льгот) и законно -неоформленное - общественное (отсутствие договора). В Красноярском уезде в 1928 г. по государственному патронированию передано 15 человек; по общественному - 150. Принимающие семьи не останавливались перед тем, чтобы потерять все льготы, лишь бы не заключать договора. Это было связано с малым размером льгот, меньшими обязательствами по отношению к детям, слабым контролем со стороны органов.
В 1928 г. Наркомпрос проводил специальное обследование детей, переданных в крестьянские семьи, контролировал выполнение обязательств крестьян по отношению к детям; разрабатывались законодательные акты, которые облегчали работу по патронированию, опеке беспризорных детей [11].
В 1927 г. по РСФСР из детских домов были выпущены 25 тысяч воспитанников, 51 % из них были трудоустроены, 19 % - направлены на обучение кустарям, 30 % - отправлены к родственникам [3, с. 39].
На 15 сентября 1927 г. Красноярская окружная деткомиссия отправила на патронирование в села округа 153 подростка. В Красноярске в ведении отдела народного образования имелась Центральная производственная мастерская, и 4 цеха (столярный, слесарный, жестяной, кузнечный) с охватом 60 ребят - бывших беспризорников, овладевавших массовыми рабочими специальностями. Все детские дома оснащались производственными мастерскими [12].
3 марта 1928 г. вышло очередное Постановление ВЦИК РСФСР «О передаче воспитанников детских домов в крестьянские семьи». В постановлении указывалось, что эффективным средством в борьбе с беспризорностью должна была стать передача детей в семьи крестьян, ремесленников, кустарей, для которых предусматривалась выдача единовременного пособия и льготы. Особое внимание постановление акцентировало на недопустимости спешки при передаче детей на воспитание в крестьянские семьи без соблюдения необходимых условий, что не позволяло решить ни проблему детей (трудовую адаптацию к последующей жизни), ни развить семейные формы воспитания детей, лишенных родительской опеки [13].
Если в 1923 г. в Енисейской губернии на патронат было передано только 15 человек, в 1927 г. 26 ребят были на патронировании у кустарей, 70 ребят - у крестьян, то в 1938 г. патронируемых ребят в Красноярском крае насчитывалось 3301 человек. В Иркутской губернии в 1923 г. было 725 патронируемых, а в 1937 г. - 1200 [14, с. 18].
Ввиду несформированности нормативно-правовой базы, регулирующей систему патронирования, отсутствия механизмов отслеживания ее функционирования нередко встречалось ухудшение условий труда и жизни воспитанника после передачи в отдельные семьи. Положенные денежные средства на содержание ребенка задерживались или не выплачивались вовсе, поэтому частыми были случаи возвращения детей в детдом.
В течение 1920-1930-х в детдомах Сибири была создана система профессиональной подготовки воспитанников, которая позволяла беспризорному ребенку к моменту выпуска овладеть определенной специальностью. Рост дотаций из местного бюджета к 1928 г. позволил во всех детских домах сделать ремонт помещений, создать производственные мастерские или подсобные хозяйства в сельской местности. Сложнее было найти кадры наставников, способных работать с трудным детьми.
К октябрю 1928 г. в стране имелось 2 тысячи мастерских для подростков, три фабрики коммуны, в которых обучались 6,5 тысяч бывших детдомовцев [3, с. 37].
Таким образом, к концу 1920-х гг. в стране завершилось формирование системы государственных учреждений для детей-сирот, увеличилось государственное финансирование этих учреждений, сформировалась система мер по ликвидации детской беспризорности. Социально-трудовая адаптация стала ведущим принципом возвращения беспризорников к нормальной жизни. Профессиональное обучение осуществлялось через организацию труда воспитанников в сельском хозяйстве и мастерских при детских домах. В данный период времени параллельно с практическим решением данной задачи начинается ее теоретическое, научное осмысление. Власти на местах уделяли внимание материальному оснащению, финансированию производственных мастерских. С середины 1930-х гг. большое распространение получило производственное обучение на заводах, в колхозах страны. Это было связано с изменением государственной политики в экономической сфере.
Социально-трудовая адаптация несовершеннолетних позволила сократить детскую преступность и беспризорность, однако и к концу 1920-х гг. с беспризорностью полностью не было покончено. Если в 1927 г. в РСФСР насчитывалось 107 тыс. беспризорников, то в 1928 г. - уже 3035 тыс. [15, с. 90-103].
Литература
1. Катцина ТА., Мариненко Л.Е. Смена модели и практик решения проблемы детской беспризорности в первой четверти XX века (по материалам Енисейской губернии)//Genesis: исторические исследования. - 2016. - № 6. - С. 9-19.
2. Смирнова Т.М. Дети страны Советов: от государственной политики к реалиям повседневной жизни 1917-1940 гг. - М.; СПб.: Институт российской истории РАН:Центр гуманитарных инициаттив, 2015. -384 с.
3. Рябинина Н.В. Детская беспризорность и преступность в 1920 г.( по материалам Верхнего Поволжья). - Ярославль: Ярославский государственный университет, 1999. - 60 с.
4. Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Ф. П-8. Оп.1. Д.139. Л.99.
5. ГАКК Ф. Р-241. Оп.1. Д.811. Лл.2,2об,3,4.
6. Филиппов. Нужно использовать возможности // Красноярский рабочий. - 1925. - 1 декабря.
7. Маннс Г.Ю. Борьба с беспризорностью и преступностью несовершеннолетних и ее очередные задачи в Сибирском крае. - Иркутск, Иркутский университет, 1926. - 34 с.
8. Софинов П.Г. Из истории борьбы с детской беспризорностью // Вопросы истории КПСС. - 1966. - № 8. - С. 104-113.
9. Люблинский П.И. Борьба с беспризорностью и охрана детства за 10 лет //Право и жизнь. - 1927. - Кн. 8. - С.27-36.
10. ГАКК. Ф. Р-435. Оп. 1. Д. 3. Л. 1 об., 23, 24.
11. ГАКК. Ф. Р-137. Оп.1. Д.91. Л.5,506.
12. Жизнь и труд рабочих // Красноярский рабочий. - 1922. - № 234.
13. ГАКК. Ф. П-10. Оп.1. Д.561. Л.21.
14. Афанасова Е.Н. История детской беспризорности в Иркутской области и Красноярском крае в 1920-1930-е гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Иркутск, 2007. - 24 с.
15. Сиротство и беспризорность в России: история и современность. -СПб., 2008. - 304 с.
1. Katcina TA, Marinenko L.E. Smena modeli i praktik resheniya problemy detskoj besprizornosti v pervoj chetverti XX veka (po materialam Enisejskoj gubernii)//Genesis: istoricheskie issledovaniya. -2016. - № 6. - S. 9-19.
2. Smirnova T.M. Deti strany Sovetov: ot gosudarstvennoj politiki k realiyam povsednevnoj zhizni 1917-1940 gg. - M.; SPb.: Institut rossijskoj istorii RAN:Centr gumanitarnyh iniciattiv, 2015. - 384 s.
3. Ryabinina N.V. Detskaya besprizornost' i prestupnost' v 1920 g.( po materialam Verhnego Povolzh'ya). - Yaroslavl': Yaroslavskij gosudarstvennyj universitet, 1999. - 60 s.
4. Gosudarstvennyj arhiv Krasnoyarskogo kraya (GAKK). F. P-8. Op.1. D.139. L.99.
5. GAKK F. R-241. Op.1. D.811. Ll.2,2ob,3,4.
6. Filippov. Nuzhno ispol'zovat' vozmozhnosti // Krasnoyarskij rabochij. -1925. - 1 dekabrya.
7. Manns G. Yu. Bor'ba s besprizornost'yu i prestupnost'yu nesover-shennoletnih i ee ocherednye zadachi v Sibirskom krae. - Irkutsk, Irkutskij universitet, 1926. - 34 s.
8. Sofinov P.G. Iz istorii bor'by s detskoj besprizornost'yu // Voprosy istorii KPSS. - 1966. - № 8. - S. 104-113.
9. Lyublinskij P.I. Bor'ba s besprizornost'yu i ohrana detstva za 10 let //Pravo i zhizn'. - 1927. - Kn. 8. - S.27-36.
10. GAKK. F. R-435. Op. 1. D. 3. L. 1 ob., 23, 24.
11. GAKK. F. R-137. Op.1. D.91. L.5,5ob.
12. ZHizn' i trud rabochih // Krasnoyarskij rabochij. - 1922. - № 234.
13. GAKK. F. P-10. Op.1. D.561. L.21.
14. Afanasova E.N. Istoriya detskoj besprizornosti v Irkutskoj ob-lasti i Krasnoyarskom krae v 1920-1930-e gg.: avtoref. dis. ... kand. ist. nauk. -Irkutsk, 2007. - 24 s.
15. Sirotstvo i besprizornost' v Rossii: istoriya i sovremennost'. -SPb., 2008.
Literatura
- 304 s.
