CC BY
38
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 25 (354). Философия. Социология. Культурология. Вып. 35. С. 109-113.
СУДЬБА РОССИИ В ФИЛОСОФСКОМ ДИСКУРСЕ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
О. Н. Кобяков
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ СОХРАНЕНИЯ РОССИИ КАК СТРАНЫ
Формулируется проблема сохранения России. Анализируются традиционные способы укрепления государственности и социальной устойчивости общества. Доказана неэффективность традиционных подходов к решению проблемы. Делается вывод о возможности сохранения страны только при условии развития российского полиэтничного гражданского общества, которое трансформируется в единую гражданскую нацию и станет основой эффективного национального государства.
Ключевые слова: национальное государство; гражданское общество; российская нация; российский традиционализм.
Понять перспективы российской целостности можно только в рамках целостного анализа. Попытки решить проблему сохранения страны в категориальном поле политологии, социологии, истории и других научных дисциплин малопродуктивны, так как заведомо сужают поле исследования. Существует множество работ, анализирующих проблемы сохранения территориальной целостности России, акцентирующих внимание на укреплении единого образовательного и культурного пространства, рассматривающих совершенствование российского федерализма, пути модернизации страны и её место в конкуренции с другими странами, межэтнические конфликты в РФ и др. Но эти вопросы являются лишь частными по отношению к проблеме сохранения России как страны.
Среди многих причин ухода с исторической арены царской России и СССР можно выделить две существенные. Во-первых,
наша страна не стала национальным государством. Во-вторых, не удалось сформировать гражданскую нацию. С таким наследством вступила Российская Федерация в начало XXI в. Будет ли существовать Россия как целостный цивилизационный организм, как общий дом для больших и малых этнических общностей?
Чтобы понять логику сохранения объекта, необходимо выяснить, какие свойства являются важнейшими для его существования. Россия всегда была полиэтничной и большой по территории, причём расширение территории и вовлечение всё новых народов в сферу своего влияния можно назвать доминирующими особенностями её генезиса. Монархическая Россия и позднее Советский Союз осуществляли государственное строительство, сохраняли единство страны авторитарными методами. Одной из причин кризисов российской государственности было осла-
бление власти, которое в свою очередь было обусловлено падением авторитета государя, правителя, руководителя страны. Так развивались события в период Смуты, в начале ХХ в., в ходе русских революций и в конце 80-х гг. ХХ в. на исходе горбачёвской «перестройки».
Традиционный для России подход к сохранению внутреннего единства страны опирается на идею особого пути развития нашей государственности. Её исторический базис образует традиция авторитарного удержания власти и территории, и она до сих пор служит вдохновляющим примером для части современной российской политической элиты. Противоположностью традиционным концепциям сохранения России выступает идея модернизации общества, в ходе которой созреют предпосылки для формирования гражданской нации и построения национального государства.
Российский традиционализм включает в себя значительный комплекс философских воззрений. Они плохо поддаются научной классификации, и стремление поместить их в рамки одной идеологии наталкивается на множество препятствий. При этом мы подчёркиваем, что понятие 'традиционализм' существенно шире консервативной идеологии, так как консерватизм несёт в себе обращённость в прошлое, подразумевает «сохранение» идей и взглядов в противовес изменениям общественной жизни. Традиционализм же как идейная концепция направлен не столько на сохранение политического порядка, а скорее на его реконструкцию в новых условиях общественного развития.
В комплексе идей, которые с определёнными оговорками можно назвать традиционалистскими, выделим фундаментальные, то есть те, что встречаются у всех отечественных сторонников традиционных концепций сохранения России - от графа Уварова до Александра Дугина. Согласно традиционалистской парадигме, православие, сильная авторитарная власть, империя как идеал развития полиэтничного, поликонфессионального социального пространства, являются основой существования России. Иван Ильин, часто цитируемый сегодня политиками самого высокого уровня, писал о России, что «она была и будет Империей, единством во множестве: государством пространственной и бытовой дифференциации и, в то же время, -
органического и духовного единения»1. Под «духовным единением» подразумевалось, что главным фактором, объединяющим страну, является православие: «значение Православия в русской истории и культуре духовно-определяющее»2. Сегодня эту же мысль предельно ясно выражает Александр Дугин: «Русские должны осознать, что, в первую очередь, они являются православными, во вторую русскими и лишь в третью людь-ми»3. Константин Леонтьев, рассматривая Россию как целостный организм, признавал, что развитие органических форм связано с изменением. Однако политическая форма, по Леонтьеву, оберегает страну от распада, поскольку «форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающий материи разбегаться»4. В авторитаризме он видел спасительную силу сбережения единства страны.
Для традиционалистов характерно антизападничество; в заимствовании зарубежных моделей государственного строительства они видят угрозу для существования России. Об опасности растворения нашей страны в «ев-ропействе» и тем самым утраты своего предназначения предупреждал Николай Данилевский: «России <...> потерявшей причину своего бытия, <.> - ничего не останется, как бесславно доживать свой жалкий век, перегнивать как исторический хлам, лишённый смысла и значения, <...> и в лучшем случае также распуститься в этнографический материал для новых и неведомых исторических комбинаций, даже не оставив после себя живого следа»5. Об особом, уникальном пути России, о спасительной роли авторитаризма и православия писали отечественные мыслители Иван Солоневич, Лев Тихомиров, Николай Алексеев и др.6 Подробный анализ взглядов всех этих мыслителей требует отдельного исследования, и здесь мы ограничимся основными идеями, характеризующими отечественный традиционализм.
Традиционные концепции российских мыслителей XIX и начала XX вв., включая мыслителей русской эмиграции, составляют часть нашей истории, и в этом их огромное значение для отечественной культуры. Но найти в них рациональный смысл для практического решения проблемы сохранения России нам не удалось. С большой долей вероятности можно утверждать, что сегодня возрождение этих идей приведёт нашу страну к распаду; авторитаризм, клерикализм,
имперские иллюзии являются не только архаикой, но и непозволительной «роскошью» в мире, где страны жёстко конкурируют друг с другом. Тем не менее, всплеск интереса к идеям, которые во многом превратились в предрассудок уже к исходу XIX столетия, в современной России неслучаен.
Результаты реформ 90-х гг. разочаровали значительную часть населения страны. Люди, проводившие реформы, были уязвимы с точки зрения соблюдения не только моральных, а часто и уголовных норм. Вместо укрепления демократических институтов и создания широкого слоя среднего класса в стране появилась огромная армия чиновников, которая стала нуждаться в идеологическом обосновании своего существования. И такое обоснование было найдено - возник российский неотрадиционализм. Были ли при этом рождены какие-то новые идеи, которые позволили бы отличить традиционализм от новой формы? Новых идей не видно: разве что на смену имперской ностальгии пришла тоска по былой -державной - роли Советского Союза в мире. Неужели наша страна извечно обречена на жизнь в круге, где реформы сменяются контрреформами, где модернизация охватывает лишь небольшой сектор, тесно связанный с поддержанием обороноспособности, где элита осознаёт необходимость реформ только после болезненных поражений от внешнеполитических конкурентов? Нам представляется, что замкнутого круга здесь нет.
Социологи Рональд Инглхарт и Кристиан Вельцель провели исследования, охватывающие 81 страны, где проживает 85 % населения планеты. Они показали, что «основополагающие ценности и убеждения, характерные для членов передовых обществ, радикальным образом отличаются от ценностей и убеждений жителей менее развитых стран - и что эти ценности в процессе социально-экономического развития эволюционируют в предсказуемом направлении»7. Все страны, несмотря на свою - столь лелеемую традиционалистами - особость и уникальность, имеют общие черты развития. К примеру, чем выше ежемесячный доход, получаемый жителем страны, выше его уровень образования, тем ниже уровень его религиозности. С повышением уровня ежемесячных доходов и уровня образования повышается значимость ценностей самовыражения, способствующих развитию демократии и гражданского общества.
На основе многолетних, повторяющихся в целях верификации, исследований Инглхарт и Вельцель пришли к выводу, что «меняющийся баланс между модернизацией и традициями формирует ценностные ориентации людей, порождая определённую последовательность человеческого развития - модернизация усиливает роль ценностей самовыражения, способствующих укреплению демократических институтов. Эта последовательность, однако, может иметь и противоположную направленность: при возникновении угрозы физическому выживанию людей преобладающее значение приобретают ценности выживания (survival values), что в свою очередь, ведёт к упрочению институтов авторитаризма»8. При неэффективности иных институтов управления авторитарная власть является практически единственным средством, способным сохранить целостность государства. Иными словами, возможна ситуация, когда централизация власти не только не противоречит принципам демократического развития страны, но выступает предпосылкой строительства национального государства и гражданской нации.
Эта возможность обусловлена статусом государства как главного политического института и его способностью защищать права всех граждан. Роджерс Брубейкер, эксперт по проблемам государства и этничности, подчёркивает, что «сильное, даже могущественное государство является необходимым условием для всего, что им дорого, включая упорядоченное функционирование рынков, защиту граждан от насилия и уважение к правам че-ловека»9. При этом необходимо видеть различие «между "деспотической" и "инфраструктурной" властью, где первая означает произвольную власть над гражданским обществом, а вторая - власть государственных институтов координировать и регламентировать социальную жизнь через проникновение и работу в гражданском обществе»9. Авторитаризм, персонификация власти, когда один человек оказывает решающее влияние на политическую жизнь, опасны для российского общества, поскольку в этом случае цена персональных ошибок оказывается очень высокой.
Отечественные разработчики консервативных концепций считают, что наряду с силой власти православие является важнейшим фактором, объединяющим народ духовными «скрепами». По словам одного из авторов
консервативной платформы нашей крупнейшей политической партии Сергея Волобуе-ва, «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека» и материалы Русского Народного Собора не только защищают базисные консервативные ценности, но предлагают «практические рекомендации по решению проблем развития страны»10.
Нет научных данных, которые смогли бы обосновать роль православия в процессе сохранения современной России, а также в укреплении её социальной устойчивости. Данные социологических исследований позволяют предположить, что в случае успешного социально-экономического развития нашей страны роль религии в обществе будет и дальше снижаться. Результаты европейского социологического исследования говорят, что «если судить об уровне религиозной активности по частоте совершения молитвы и посещения храма одновременно, то окажется, что практикующих верующих в России не так уж и много - всего 0,4 %»11. Религиозность русского народа носит по существу декларативный характер; она напрямую связывается с этнической принадлежностью (русский - значит православный). Процесс секуляризации общественной жизни в России носит нелинейный характер, попытки русской православной церкви при поддержке властей усилить своё влияние наталкиваются на устойчивое равнодушие русских людей к вопросам религии. Россия является европейской светской страной, антиклерикальная политика, осуществлявшаяся в СССР наряду с развитием всеобщего образования, значительно продвинула нашу страну по пути модернизации. Это, конечно, не означает, что религия полностью утратила свою ценность для духовного развития индивида. Свобода совести является одной из основ демократического общества.
Очень важный аспект сохранения целостности нашего общества связан с выработкой рациональной национальной политики. В современном мире доминируют национальные государства. Другие типы государств либо исчезают с арены истории, либо откатываются на её периферии. По словам И. Валлер-стайна, «к концепции национального государства надо относиться как к асимптоте, к которой стремятся все государства. Некото-
рые государства уверяют, что они "многонациональны" и единая нация им не нужна, но даже они пытаются создать у себя некую идентичность, которая бы объединяла всё го-сударство»12. Важность проблемы нациестро-ительства в России подчёркивают многие ав-торы13.
Конечно, конкретные пути построения национального государства могут быть различными. Иногда главную роль в создании национального государства играет нация, если в её сознании укрепляется идея «своего государства». В других случаях ведущая роль может принадлежать самому государству, создающему условия для национального строительства. Существует и третий путь, который содержит в себе элементы первого и второго. По-видимому, для России третий путь, при котором действия государства по реализации мер нациестроительства подкрепляются усилиями формирующегося гражданского поли-этничного общества, будет более эффективным и реалистичным. Модель государства-нации сочетаема с ассиметричной формой федеративного устройства страны, где население принадлежит к разным культурным и конфессиональным традициям.
Под нацией нами подразумевается российский народ, который является единственным легитимным сообществом, формирующим власть. Рассматривать концепцию национального государства как государства русского народа нерационально, поскольку такая постановка вопроса является маргинальной. Национальным мы считаем государство, в котором гражданское общество подвергает его «национализации», то есть заставляет действовать в своих «национальных» интересах с помощью демократических институтов. Этнический фактор требует отдельного исследования, так как по «запасам этничности», которая во многом искусственно взращивалась и культивировалась в СССР, Россия занимает лидирующие позиции в мире. Непреодолимых преград здесь также нет, так как в процессе формирования нации гражданская идентичность начинает преобладать над этнической, и этнические меньшинства становятся частью этого общества. Главным препятствием в процессе российского национального строительства выступает этнический национализм и клерикализм различного толка. Гражданское общество как основу гражданской нации и национального
государства невозможно построить «сверху». Такое общество вырастает органично, когда появляется слой людей, которые начинают активно бороться за свои права. Свободные, ответственные, предприимчивые, социально активные граждане создают институты гражданского общества (политические партии, движения, организации), осуществляют в рамках правовых, конституционных норм систематический контроль за деятельностью всех ветвей власти. Основой гражданского общества является средний класс, то есть люди, реализовавшие себя в профессиональной деятельности, добившиеся определенного материального благосостояния, которое позволяет им не вести каждодневную борьбу за существование, а осознать себя хозяевами своей судьбы и своей страны.
Средний класс сосредоточен в основном в больших городах. Крупные российские города имеют развитую коммуникативную систему, сложную структуру культурного, социального и профессионального взаимодействия в условиях рыночной экономики, где традиционные родственно-соседские и этно-общинные связи выражены слабо. Россия - это, прежде всего, европейская страна и российский народ является самым большим народом Европы. Процесс трансформации российского народа в нацию займёт, наверное, немалое время. Однако альтернативные пути развития приведут страну к распаду. Отставание России в сфере государственного строительства и является её главной «особенностью». Все остальные «особости» и «уникальности» во многом являются конструкциями традиционалистов.
Примечания
1 Ильин, И. А. Наши задачи. Статьи 19481954 гг. Т. 1. М. : Айрис-пресс, 2008. С. 217.
2 Там же. С. 402.
3 Дугин, А. Г. Основы геополитики. М. : Арктогея-центр, 2000. С. 146.
4 Леонтьев, К. Н. Храм и церковь. М. : АСТ, 2003.С. 82.
5 Данилевский, Н. Я. Россия и Европа. М. : Ин-т рус. цивилизации : Благословение, 2011. С.481.
6 См.: Солоневич, И. Л. Народная монархия. М. : Алгоритм, 2011. С. 27; Тихомиров, Л. А. Монархическая государственность. М. : ГУП «Облиздат» : Алир, 1998. С. 174; Алексеев, Н. Н. Русский народ и государство. М. : Аграф, 2003. С. 7.
7 Инглхарт, Р. Модернизация, культурные изменения и демократия : (Последовательность человеческого развития) / Р. Инглхарт, К. Вельцель. М. : Новое изд-во, 2011. С. 10.
8 Там же. С. 14-15.
9 Брубейкер, Р. Этничность без групп. М. : Высш. шк. экономики, 2012. С. 286.
10 Современный российский консерватизм : сб. ст. М. : НП - Принт, 2011. С. 9.
11 Кофанова, Е. Н. Религиозность россиян и европейцев / Е. Н. Кофанова, М. М. Мчедло-ва // Мониторинг обществ. мнения. 2010. N° 4. С. 208.
12 Валлерстайн, И. Миросистемный анализ. М. : Территория будущего, 2006. С. 139-140.
13 См.: Тишков, В. А. Российский народ : история и смысл национального самосознания / Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М. : Наука, 2013. С. 4; Паин, Э. А. Между империей и нацией : модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. М. : Новое изд-во, 2004. С. 16; Гранин, Ю. Д. Этносы, национальное государство и формирование российской нации : опыт философско-методологического исследования : монография. М. : ИФ РАН, 2007. С. 8.
