CC BY
41
Т.В. Беспалова, В.А. Соколов
ИМПЕРСКИЙ ПАТРИОТИЗМ В ЕВРАЗИЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ
Статья посвящена рассмотрению проблемы евразийской интеграции, основанной на принципах имперского патриотизма и традиционализма. При этом авторы подчеркивают мессианскую идентичность русского народа, определяют геополитические и идеологические контуры новой русской империи как единственно возможной формы естественного существования русского народа.
Ключевые слова: евразийская интеграция, империя, государство-нация, евразийство, политический субъект, идентичность.
Евразийская интеграция этнонациональных интересов имеет несколько модификаций, среди которых доминирующее положение занимают общественно-политические объединения, основанные на принципах «имперского национализма». Характерным примером евразийской легитимации «русского вопроса» сквозь призму идеи империи является Международное евразийское движение (далее - МЕД), созданное в 2003 г. на базе партии «Евразия», возглавляемой известным российским философом, геополитиком, основателем современного российского неоевразийства А.Г. Дугиным. Общероссийская политическая партия «Евразия» была учреждена в 2002 г. в Москве и зарегистрирована Министерством юстиции Российской Федерации. На съезде были приняты устав партии, основные программные документы, избран ее лидер - А.Г. Дугин. В состав высших руководящих органов «Евразии» вошли представители традиционных конфессий России, в том числе верховный муфтий ЦДУМ России и европейских стран СНГ шейх-уль-ислам Талгат Таджуддин, председатель Координационного объединения буддистов Калмыкии Дорджи-лама. О своей поддержке евразийских партстроительных инициатив на съезде заявил официальный представитель Русской православной церкви отец Антоний Ильин, секретарь отдела внешних церковных связей Московской патриархии, отметивший в своем выступлении, что «вся идеология Московской Руси как Святой Руси, по сути, является евразийской идеологией» [1, с. 131]. Письмо со словами поддержки к делегатам съезда прислал главный раввин России А.С. Шаевич.
Непосредственным предшественником партии «Евразия» было Общероссийское политическое общественное движение (далее - ОПОД) с аналогичным названием (создано 21 апреля 2001 г. в Москве). ОПОД «Евразия» вело активную общественно-политическую, научно-теоретическую и издательскую деятельность. В период с мая 2001 по май 2002 гг. ОПОД «Евразия» провело ряд конференций по общественно-политической проблематике (в частности, конференцию «Угроза ислама или угроза исламу?», получившую широкий общественный резонанс из-за визита чеченского традиционалиста, бывшего вице-премьера ЧРИ Х.А. Нухаева), участвовало в VI Всемирном русском народном соборе, организовало регулярный выпуск газеты «Евразийское обозрение», переиздало тексты классиков так называемой исторической школы евразийства. Под эгидой партии «Евразия» в свет вышли программные источники современного неоевразийства: «Евразийский взгляд», «Евразийский путь», «Геополитика террора», «Основы евразийства» [2; 3; 4; 5; 6; 7].
Национально-государственная программа МЕД (ОПОД, партии «Евразия») в целом отражает базовые принципы «имперского национализма», по сути, близкие программным положениям «Родины», однако отличающиеся от них используемой терминологией. Российская Федерация в ее нынешнем виде не рассматривается евразийцами как
полноценное Русское государство. Это переходное образование в динамическом глобальном геополитическом процессе, не имеющее государственной истории, границы его случайны, культурные ориентиры четко не определены, политический режим шаток и расплывчат, этническая карта разнородна, а экономическая структура фрагментарна и отчасти разложена. Данный конгломерат есть лишь результат развала более геополитически мощного образования, фрагмент, вырванный из целой картины. Если РФ - не русское государство, то не является таковым и СНГ. Несмотря на то, что практически все территории стран СНГ (за редким исключением) входили в состав Российской империи, а следовательно, некогда были частью Русского государства, на сегодняшний момент страны СНГ имеют достаточную степень автономии и де-юре считаются независимыми политическими образованиями. В отношении данных стран можно утверждать, что они не обладают серьезными признаками подлинной государственности, лишены атрибутов фактической суверенности и представляют собой скорее «территориальный процесс», нежели стабильные и определенные государственные единицы [9, с. 49-51].
Одну из формальных причин такого положения вещей А.Г. Дугин видит в негативных аспектах действия юридического принципа «постимперской легитимности» как совокупности правовых норм, тесно связанных с непосредственно предшествующей фазой политического развития региона, т.е. с «имперской легитимностью». Империя (по меньшей мере, «светская» либеральная или социалистическая) чаще всего руководствуется при территориальном устройстве своих колоний сугубо административными и экономическими признаками, не учитывая ни этнических, ни религиозных, ни национальных факторов. Административные границы в рамках империи довольно произвольны, т.к. они заведомо представляют собой условные барьеры, созданные лишь для удобства централизованного контроля метрополии. Империя в период своего существования заставляет остальные державы признать свою внутреннюю административную систему как легитимную. Но при распаде империи всегда возникают «зоны правовой неопределенности», т.к. прекращает существовать та структура, которая юридически регулировала статус своих составных частей.
В процессе «постколониальных» преобразований была сформулирована международноправовая концепция, которая легла в основу классификации правомочности и неправомочности постимперских территориально-политических образований. Смысл ее сводится к тому, что, несмотря на ликвидацию империи как целого, ее чисто административные составляющие получают полноценный правовой статус независимо от того, удовлетворяет ли данное образование критерий полноценного государства или нет. В основе такого подхода лежит светская либеральная идея относительно произвольности любого государственного образования как исторической случайности. Как правило, постимперские образования не становятся полноценными государствами и продолжают существовать в качестве экономико-политических придатков бывшей (или новой) метрополии. Сохранение такой постимперской легитимности часто приводит к тому, что один и тот же автохтонный этнос населяет территории разных постимперских государств, а в рамках одного государства проживает несколько этнических и религиозных групп.
Принцип «постимперской легитимности» сегодня применим и к странам, возникшим после распада СССР. Это ставит Российскую Федерацию в один ряд с другими государствами-нациями СНГ, поскольку в данном случае полностью игнорируются национально-культурные, религиозные и этнические интересы русского народа, попадающего под абстрактные нормы «постимперского», чисто административного, разбросанного по чуждым псевдогосударственным и квазинациональным образованиям права. Русские, «освободившись» от республик, не получили свободу и самостоятельность, а потеряли значительную часть своей национальной общности, сохраняя зависимое положение от остатков прежней номенклатуры, кроме того, они подвергаются новой опасности попасть
под влияние внешних политических сил более могущественных держав. Все это заставляет евразийцев поставить под сомнение полезность в нынешних условиях принципа постимперской легитимности, в значительной степени противоречащего русским национальным интересам [10, с. 185-188].
Будущее подлинной национальной идеологии видится евразийцам не в идеале государства-нации (т.е. современной России по Конституции РФ 1993 г.), а в «имперском национализме», точными эквивалентами которого являются понятия «общеевразийский национализм» и «общеевразийский патриотизм».
Настоящий русский национализм, по логике евразийцев, интернационален (подобный ход мыслей соответствует содержанию нашумевшей статьи В.В. Кожинова «У России нет и не может быть национальной идеи» [11]. В самом факте возникновения великороссов в результате синтеза трех этнических групп (славянской, тюркской и финно-угорской) содержится интеграционный потенциал исключительной ценности. Именно поэтому Россия не раз становилась ядром для соединения множества разных народов и культур в единый цивилизационный узел. Евразийцы верят, что ту же роль России суждено сыграть и в XXI веке. При этом особое внимание в общеевразийском национализме уделяется «драме русского народа». Вложив все свои «этнические энергии» в строительство масштабных континентальных государственных образований, русские оказались в сложном положении, т.к. в этом деянии они жертвовали собственной этнической идентичностью, принося ее на «алтарь вселенской державоустроительской миссии». «В такой ситуации, - считают идеологи МЕД, - духовное и материальное положение русского народа должно быть поставлено в центре всеобщего политического и социального внимания, тем более, что вызовы, брошенные внутренним нестроением и внешним давлением, направлены, в первую очередь, именно против русских (показательно, что при взгляде с “другой стороны океана” все бывшие граждане СССР оказываются “русскими”): Без возрождения русского народа, без вдохновенного восстания из нищеты и отчаяния, растерянности и духовной потерянности Россию (Евразию) построить невозможно. Евразийство немыслимо без мощного и масштабного национального подъема русского народа» [1, с. 28].
Русский народ - это историческая общность, имеющая все признаки полноценного и стабильного политического субъекта, объединенного этнически, культурно, психологически и религиозно. Но не только это является главным основанием для постановки его в центр геополитической концепции как субъекта политической и социальной стратегии. Русский народ, в отличие от многих других народов, сложился как носитель особой цивилизации, имеющей черты самобытного и полноценного планетарно-исторического явления. Русский народ - это та цивилизационная константа, которая служила осью в создании не одного, а многих государств: от мозаики восточнославянских княжеств до Московской Руси,
Петровской империи и советского блока. Причем эта константа определяла преемственность и связь между образованиями, столь различными политически, социально, территориально и структурно. Признание данного факта есть важнейшая основа современного российского неоевразийства, выдающая его идейную близость национал-большевизму.
Русский народ является не просто этнической базой для всех этих государственных формаций, он выражает в них особую цивилизационную идею. Не государство сформировало русскую нацию. Напротив, русская нация, русский народ экспериментировал в истории с различными типами государственных систем, по-разному выражая (в зависимости от обстоятельств) специфику своей уникальной миссии. Невзирая на смуты, переходные периоды и политические катаклизмы, русский народ всегда сохранял свою мессианскую идентичность, а следовательно, оставался политическим субъектом истории. После очередного государственного потрясения одна и та же древняя и могущественная русская сила создавала новые политические конструкции, облекая свой духовный порыв в новые
геополитические формы. Причем как только государственные конструкции развивались до критической черты, за которой наступала окончательная утрата связи политической формы с национальным содержанием, возникли кризисы и катастрофы, вслед за чем начиналось новое геополитическое и социальное строительство, облечение цивилизационной миссии русского народа в новые образы и политические конструкции. И в современный переходный период именно русский народ должен быть взят в качестве главного политического субъекта, от которого и следует откладывать шкалу геополитических и стратегических, а также социально-экономических интересов России.
Другое дело, что подлинный «русский национализм» или «национализм общеевразийский» заведомо исключают шовинизм, расизм и ксенофобские чувства. В этом смысле евразийство как «национальная идея» является оптимальным инструментом, гарантирующим созидательный сценарий подъема национальных чувств великороссов. Духовным основанием «евразийского национализма» выступает обращение к интегральному традиционализму, т.е. к традиционным для России конфессиям - православию, исламу, буддизму, иудаизму. Непоколебимые основы нравственности и духовности - базу обновления и возрождения, по мнению евразийцев из МЕД, - следует искать именно там и нигде более.
«Евразийцы настаивают на возвращении к Вере отцов, к Богу отцов, к Традиции, к духовной основе. В России подавляющее большинство людей исповедуют Православие, именно оно лежит в основе русской государственности и русской культуры. Поэтому основное внимание евразийцы уделяют именно возрождению православной веры, возвращению умов и сердец наших людей в лоно матери-церкви» [1, с. 23]. Евразийские ветви мировых религий имеют много отличий от форм, укоренившихся в других регионах земли. Существует общий стиль евразийской духовности, который, однако, ни в чем не ущемляет различий и оригинальности догматов. Это серьезное и позитивное основание для сближения, взаимоуважения, взаимопонимания. Благодаря евразийскому подходу к религиозным вопросам многих межконфессиональных трений можно будет избежать или урегулировать. МЕД предлагает положительную переоценку традиционного, древнего, трепетное отношение к прошлому. Развитие культурного процесса евразийство видит в новом обращении к глубинам истории, во вплетении изначальных мотивов культуры в ткань современных форм. Приоритет в этой области отдается церковному преданию, национальным мотивам, истокам народного творчества, фольклору, эпосу, продолжению и возрождению традиций. Россия должна быть многоконфессиональной страной, но не светской. Общество должно быть религиозным, духовным, но не единообразным. МЕД выступает за союз традиционных евразийских конфессий, за их стратегическое объединение против сект, агрессивного секуляризма, постмодернистского цинизма [12; 3, с. 129-131;
4, с. 33-34].
МЕД провозглашает, что государства-нации в их современном виде являются устаревшей формой организации пространств и народов, характерной для исторического периода ХУ-ХХ вв. В современном мире существует два геополитических полюса - атлантизм и евразийство, ведущих планетарную дуэль. Центральное место России в континентальном ансамбле предопределяет евразийский характер ее внешней политики. В стратегическом плане Россия всегда являлась ядром континентального евразийского блока, системы государств, объединенных общей структурой безопасности. После падения СССР и роспуска стран Варшавского договора атлантизм выиграл «холодную войну» и теперь стремится закрепить свою гегемонию в однополярном мире (мондиализм); противоположный полюс хочет восстановить баланс, возродить многополярность в новой форме (евразийство). Поэтому для сопротивления глобализации на место существующих государств-наций должны прийти новые политические образования, сочетающие в себе стратегическое объединение больших
континентальных пространств со сложной многомерной системой национальных, культурных и хозяйственных автономий внутри. Определенные черты такой организации пространств и народов можно увидеть как в великих империях прошлого (империи Александра Македонского, Римской империи и др.), так и в новейших политических структурах (ЕС, СНГ, ЕврАзЭС и др). Современные государства-нации имеют перед собой следующие перспективы:
- самоликвидация и интеграция в единое планетарное пространство с доминацией США (атлантизм, мондиализм);
- противостояние глобализации, попытка сохранить свои административные структуры (формальный суверенитет) вопреки глобализации;
- вхождение в надгосударственное образование регионального типа («большое пространство») на основании исторической, цивилизационной и стратегической общности (евразийство, многополярная глобализация).
С точки зрения евразийского анализа только третий путь развития - фактически путь нового имперостроительства - способен сохранить все самое ценное и самобытное, что призвано защищать современные государства перед лицом глобализации [1, с. 11-12]. Проект новой евразийской империи как единственной формы достойного и естественного существования русского народа и единственной возможности довести до конца его историческую и цивилизационную миссию представляется в программных документах МЕД следующим образом.
Грядущая империя не должна быть региональной державой или государством-нацией. Она должна строиться сразу именно как империя, и в основание ее проекта следует заложить полноценные и развитые сугубо имперские принципы. Империя - не просто очень большое государство, но особый стратегический и геополитический блок, превосходящий параметры обычного государства. Практически никогда обычное государство не развивалось в империю. Империи строились сразу как выражение особой цивилизационной воли, как сверхцель, как гигантский мироустроительный импульс. Поэтому уже сегодня следует определенно сказать: не Русское государство, но Русская империя.
Геополитические и идеологические контуры новой империи русских должны определяться на основе преодоления моментов, приведших к краху исторически предшествующих имперских форм. Поэтому новая империя должна быть:
- не материалистической, не атеистической, не экономикоцентристской;
- обладать гибкой и дифференцированной этнорелигиозной структурой внутреннего политико-административного устройства, т.е. учитывать локальные, этнические, религиозные, культурные, этические и т.д. особенности регионов, придав этим элементам юридический статус;
- сделать участие государства в управлении экономикой гибким и затрагивающим только стратегические сферы, резко сократить социальный цикл, добиться органического соучастия народа в вопросах распределения;
- наполнить религиозно-монархическую формулу истинно сакральным содержанием, утраченным под влиянием светского Запада на романовскую династию, осуществить православную консервативную революцию, чтобы вернуться к истокам подлинного христианского мировоззрения; превратить термин «народность» из уваровской формулы в центральный аспект социально-политического устройства;
- сделать народ главной, основополагающей политической и правовой категорией, противопоставить органическую концепцию народа количественным нормам либеральной и социалистической юриспруденции, разработать теорию «прав народа»;
- вместо славянофильской геополитики обратиться к евразийским проектам, отвергающим антигерманскую политику России на Западе и антияпонскую - на Востоке, покончить с атлантистской линией, замаскированной под «русский национализм».
Строители русской империи должны активно противостоять не только деструктивному влиянию либерал-западников, но и «младоросским» тенденциям в русском национализме -этнонационализме, стремящемся к закреплению за Россией статуса «государство-нация». Существование русского народа как органической исторической общности немыслимо без имперостроительного, континентального созидания. Русские, по убеждению евразийцев, останутся народом только в рамках новой империи.
Определенные элементы евразийско-имперского подхода можно разглядеть и в программных установках КПРФ. Постсоветские коммунисты, идя по пути модернизации устаревшей идеологии, явно не отвечающей новым реалиям и историческим вызовам, заимствовали отдельные моменты евразийства и национал-большевизма. Для ортодоксального коммунизма концепции геополитики, национализма, традиционализма, теории цивилизационной преемственности СССР в отношении царской России, т.е. все то, чем изобилуют труды Г.А. Зюганова [13] и программные тезисы КПРФ, абсолютно чужды и ранее в подобном контексте были бы немыслимы: «Геополитическим преемником
Российской империи был Советский Союз. Как государство и социальная система он представлял собою неразрывное единство» [14].
Поэтому можно утверждать, что КПРФ - это совершенно особенное, в каком-то смысле экстравагантное общественно-политическое объединение, возникшее путем смешения марксистской (левой) идеологии с элементами консервативно-патриотического (правого) дискурса евразийского толка, обеспечившего трансформацию антитрадиционных, антирелигиозных и антимонархических советских догм в доктрину общенациональной политико-правовой преемственности и державности: «Коммунистическая партия Российской Федерации, верная интересам людей труда, видит свою задачу в том, чтобы соединить социально-классовое и национально-освободительное движения в единое массовое движение сопротивления, придать ему осознанный и целенаправленный характер... Будущее России можно строить только на прочном фундаменте ее созидательных традиций и исторической преемственности. Сложное переплетение геополитических, национальных и экономических обстоятельств сделало Россию носителем культурной и нравственной традиции, основополагающими ценностями которой являются общинность, коллективизм, патриотизм, теснейшая взаимосвязь личности, общества и государства, стремление к воплощению высших идеалов истины, добра и справедливости.» [14].
Таким образом, в критический момент идеологического выбора начала 1990-х гг. лидеры КПРФ сделали ставку на своеобразный неоевразийский популизм, апеллирующий к элементам имперского национализма. Подтверждением данного тезиса является также опыт проведения всевозможных выборных кампаний в нашей стране, который показал, что появление новой национал-патриотической силы имперского, евразийского толка естественным образом ослабляет электоральные позиции КПРФ. Это указывает на то, что на уровне политической мифологии, архетипов, представлений избирателей программные установки КПРФ в большей степени ассоциируются с национал-патриотизмом, нежели с какими-то догматическими аспектами марксизма-ленинизма.
Вместе с тем следует отметить, что евразийство, несмотря на всю близость его имперского национализма доктринам других национал-патриотов, нередко подвергается со стороны последних беспощадной критике. С другой стороны, и с прямо противоположных мировоззренческих позиций евразийство негативно оценивается либеральными авторами, ведущую роль среди которых занимают представители феномена политической русофобии.
Так, один из главных идеологов «Родины» А.Н. Савельев (Кольев) в своих работах называет евразийский проект псевдопатриотическим, критикуя А.Г. Дугина за якобы недостаточно центральное место, которое в нем отведено русским. Общеевразийский национализм Н.С. Трубецкого представляется как «алхимическая смесь национализма и интернационализма», призванная занять место, полноправно принадлежащее одному лишь «русскому историческому субъекту». Современное неоевразийство обвиняется в том, что проект новой империи имеет «всеобъемлющую аналогию с Советским государством, с Интернационалом, в котором русские служили чужим интересам, забывая про свои» [8, с. 316]. А.Н. Савельев (Кольев) пишет: «Если оценивать дугинское евразийство по его невысказанным замыслам, то оно предназначено для того, чтобы убить Россию, если не Западом (что уже, вероятно, не получится), то Востоком - утопить русских в этническом половодье народов и народцев, каждому из которых именно русские должны обеспечить средства к существованию, защиту и рост численности» [8, с. 318].
Показательно, что критика имперских национал-патриотов (Савельев) по отношению к евразийцам (Дугин) воспроизводит аргументы, которые этнонационалисты (Севастьянов, Баркашов) предъявляют имперским национал-патриотам. В этой связи, по нашему мнению, перед лицом общей угрозы, нависшей над российской государственностью, всем здоровым, конструктивным национал-патриотическим силам необходимо объединиться. Тем более что в основе обеих концепций политической легитимации «русского вопроса» лежит модель имперского национализма, одинаково противоположенная как космополитизму либералов (гражданский национализм), так и шовинизму крайних националистов-расистов (этнический национализм).
Литература
1. Программа политической партии «Евразия». М., 2002.
2. Геополитика террора. М., 2002.
3. Дугин А.Г. Евразийский путь как национальная идея. М., 2002.
4. Евразийский взгляд (основные принципы доктринальной евразийской платформы). М., 2002.
5. Основы евразийства / Под ред. А.Г. Дугина. М., 2002.
6. Русская православная церковь в пространстве Евразии (материалы VI Всемирного русского народного собора). М., 2002.
7. Угроза ислама или угроза исламу? М., 2001.
8. Кольев А.Н. Нация и государство: Опыт консервативной реконструкции. М., 2005.
9. Дугин А.Г. «Партия “Евразия” сегодня затребована самой жизнью». Выступление на I Учредительном съезде политической партии «Евразия» (30 мая 2002 г.) // Основы евразийства / Под ред. А.Г. Дугина. М., 2002.
10. Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., 1997.
11. Кожинов В.В. У России нет и не может быть национальной идеи // Российское аналитическое обозрение. 1998. № 7.
12. Русская православная церковь в пространстве Евразии. М., 2001.
13. Зюганов Г.А. О национальной гордости патриотов // Завтра. 2002. 3 сентября.
14. Официальный сайт КПРФ в сети «Интернет» // http://kprf.ru
