CC BY
7Социально- философский анализ феномена «синдрома Апаты»: обман как свойство театральной природы человека
Рахимова Майя Вильевна,
кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры социально-гуманитарных и психолого-педагогических дисциплин, заведующая кафедрой социально-гуманитарных и психолого-педагогических дисциплин, Южно-Уральский государственный институт искусств имени П.И. Чайковского E-mail: mayesta@mail.ru
В данной работе предпринимается попытка анализа обмана как предполагаемого свойства театральной природы человека. Для разработки проблемы автор задействует междисциплинарный подход. В частности, в поиске генезиса и специфики обмана обращается к биологии.
Как представляется, обман обнаруживает себя в природе, в том числе в мире вирусов и микроорганизмов. Как коммуникативный «акт», обман ориентирован на прагматичное «общение». Для достижения цели использует «творческие» средства выразительности: притворство, камуфляж, мимикрию. Обман в природе дает основание для предположения об эволюционном характере обмана в человеческой культуре. Театральная природа человека носит в себе обман как экзистенциальную необходимость. Техники обмана зачастую театральны. «Синдром Апаты» используется в работе как метафора, отражающая комплекс признаков, характеризующих сложное коммуникационное воздействие людей друг на друга, встречающееся в повседневном общении, при котором выгода и самосохранение являются приоритетными волевыми стимулами общающихся и потому задействующее обман, камуфлирующий себя разнообразными внешними драматическими атрибутами.
Ключевые слова: театральная природа человек, театральность, обман, синдром Апаты, прагматизм, коммуникативный акт, вирус, паразит, манипуляция.
е
CJ
Е
со см о см
<3
Введение
Театральное поведение человека, как часть повседневной рутины общения, подмечено разными областями знания. Но, как правило, знания эти носят фрагментарный, отрывочный характер и отвечают методологическому базису конкретной области.
Комплексного исследования театральности как экзистенциального феномена, с опорой на систематизацию представлений о феномене, попыткой описания его функционала, специфики применения в социуме, не хватает. Безусловно, комплексное исследование театральности - это крайне трудная и масштабная задача. Тем не менее, как представляется, даже попытка осмысления феномена может оказаться весьма продуктивной и полезной в вопросе изучения человека как сложной открытой самоорганизующейся системы, испытывающей колоссальные психосоматические нагрузки и вызовы. Понимание, как работают в человеке театральные механизмы самосохранения и самовыражения, является ли театральность врожденным феноменом; осмысление потенциала театральности, - все это представляется важным и востребованным сегодня.
Среди базовых свойств театральности, отдельного внимания заслуживает свойство обмана и различные его проявления (манипуляция, притворство, хитрость, симуляция, иллюзия). Феномен обмана сам по себе интересен, так как человечество с древнейших времен пытается осмыслить его влияние и природу, сравнивания саму жизнь, реальность с обманом, иллюзией, кажимостью.
Научная работа носит в названии упоминание божества Апаты не случайно. Рожденная без отца, лишь матерью - порождением темноты, способная влиять даже на Богов, Зевса, в частности, Апата предстает как грозное «оружие» коммуникации, использующее манипуляцию как базовый инструмент общения. Предлагаемый к вниманию «синдром Апаты» в культуре общения человека на самом деле предполагает размышление об обмане как базовом свойстве театральности, часто используемой человеком в быту, в социуме, наедине с собой; размышление об истоках, функционале и специфике обмана.
Обман в мире биологических организмов: специфика применения
Обман, как способ взаимодействия, присутствует далеко не только среди людей, но и на других уровнях организации материи. В частности, мастерами
обмана можно назвать вирусы. Их манипулятивный потенциал поражает и заставляет задуматься о генезисе вируса как информационного агента.
С ловкостью фокусника, вирусы добиваются «своего», задействуя хорошо замаскированный агрессивный потенциал. Они атакуют, но характер атаки носит выверенный, полный драматической игры, характер.
Не способные размножаться самостоятельно, они ищут подходящую живую клетку, чтобы проникнуть в нее. Одни вирусы, обладающие специальным «ферментом проникновения», растворяющим клеточную оболочку, внедряются через такое отверстие внутрь клетки. Другие вирусы клетка поглощает сама, принимая их за съедобный белок [9, с. 30].
И вот, когда вирус «попал» внутрь клетки, происходит невероятное событие - он исчезает. Ученые назвали эту стадию размножения «эклипсом», что в переводе на русский язык значит «затмение». В клетке не удается обнаружить ни самой вирусной частицы, ни отдельных ее компонентов. В стадии «эклипса» вирусная частица распадается на белки и нуклеиновую кислоту (наследственное вещество вируса). Такое «раздевание» вируса производит сама клетка с помощью своих ферментов, «надеясь» использовать вирусные белки в качестве пищи, необходимой для построения собственных компонентов. Как представляется, клетка не подозревает о наличии агрессивных намерений со стороны «пришельца» и более того, расположена доброжелательно, некритично, рассеянно.
Однако освободившаяся нуклеиновая кислота вируса начинает действовать внутри клетки как агрессор: в интересах вируса она подавляет сигналы от собственных нуклеиновых кислот. Весь процесс синтеза белков и других веществ, необходимых для жизнедеятельности клетки, останавливается. Теперь уже вирус, используя синтезирующие системы самой клетки, «заставляет» ее производить все необходимое для появления многих тысяч новых потомков [9, с. 31].
Мы видим, что вирус ведет себя вполне продуманно, у него есть цель, и для реализации задуманного он способен на целый ряд манипуляций, предполагающих обман, притворство, хитрость, преставление, мимикрию. Когда вирусы атакуют человека, они внедряются через те «входные ворота», где могут быстро найти подходящие клетки [9, с. 31]. Следовательно, вирус умеет искать слабые места, распознавать их, просчитывать ситуации и т. д [7, с. 247, 248].
«Мы созданы нашими генами, - пишет Ричард Докинз. Мы, животные, существуем, чтобы сохранить их, и служим лишь машинами, обеспечивающими их выживание. Мир эгоистичного гена - это мир жестокой конкуренции, безжалостной эксплуатации и обмана, где эгоистичный ген ... еще и хитрый ген» [3, с. 4].
Но не только вирус или ген способен на манипуляции и хитрость. В мире живой природы, в мире насекомых, птиц, зверей, жителей морских глубин
также можно обнаружить обман. В животном мире, к примеру, распространена своеобразная техника общения, предполагающая взаимовыгодный обмен: «Ты почешешь мою спину, а я почешу твою». Вариации оказания взаимных услуг крутятся вокруг гигиены и поиска паразитов, но перспективы общения способствуют упрочению коммуникативных, социально-ориентированных связей, формируют подобие союзов по интересам, выгоде и безопасности.
Однако, когда вглубь таких отношений вкрадывается обман, ситуация меняется и порой трагически. Обман реализует себя в бессознательных программах поведения, закладываемых генами. Ричард Докинз предлагает дать им названия - Простак и Плут. Простаки снимают паразитов с любого, кому это нужно, без разбора. Плуты же крайне избирательны в поведении и регламентируют паразитарную деятельность согласно определенной выгоде. Ситуация усугубляется, когда появляется и третий персонаж - стратег: Злопамятный. Эти генетические «программы» запоминают тех, кто не оказал им вовремя услугу и способны мстить, отказываясь вытаскивать паразитов. Опуская подробности подсчета процентов выживаемости видов и общностей в зависимости от преобладания Простаков, Плутов и Злопамятных, обратим внимание на стратегию поведения Плутов и Злопамятных, так как обман в их «поведении» носит черты представления, симуляции и выразительного притворства. В качестве примера приведем взаимодействие крупных рыб и чистильщиков.
Чистильщикам свойственна особая полосатая окраска и своеобразные танцевальные движения, служащие опознавательными признаками. Крупные рыбы обычно не поедают мелких, которые обладают такими характерными полосками и приближаются к ней, выполняя соответствующий танец. Они впадают в состояние, напоминающее транс, предоставляя чистильщикам свободный доступ не только к своей наружной поверхности, но и пропуская их в ротовую полость. Зная сущность эгоистичных генов, не приходится удивляться, что и Плуты, эти безжалостные эксплуататоры, весьма часто пользуются ситуацией.
Существуют виды рыб, внешне неотличимые от чистильщиков и демонстрирующие такие же танцы, чтобы иметь возможность без опаски приблизиться к большой рыбе. А когда рыба впадает в транс ожидания, Плут, вместо того чтобы вытаскивать паразитов, откусывает кусочек плавника и пускается наутек [3, с. 285,286,289]. Обман здесь, в частности, востребует художественные средства выразительности в виде имитации определенного алгоритма привычных действий, костюмированного камуфляжа и танцевального представления со стороны рыбы-обманщицы. Искомый результат приходит благодаря ловкости, стратегии, притворству и хитрости.
Деструктивная деятельность Плутов зачастую приводит к тому, что страдают честные чистильщики, пожираемые обманутыми крупными рыба-
сз о
о Л о
о сз о в
ми. Но это скорее частные случаи; в остальном же, взаимовыгодное общение генетических программ -«почеши мне спину, а я почешу твою» - работает стабильно.
Роберт Триверс, американский эволюционный биолог и социобиолог, который, собственно, и анализирует симбиоз рыб-чистильщиков с другими видами, «заходит еще дальше, высказывая предположение, что многие психологические свойства человека, такие как зависть, чувство вины, благодарности и так далее, были созданы естественным отбором для того, что повысить его способности мошенничать, обнаруживать обманщиков, а самому избегать подозрений в мошенничестве». Он предполагает, что возможно «даже большой головной мозг человека и его предрасположенность к математическому мышлению развивались как механизм для все более хитроумного мошенничества и для все более проницательного обнаружения обмана со стороны других» [3, с. 290].
Со временем, согласно размышлениям социоб-иолога, вид Homo Sapiens разовьет многочисленные вариации реципрокного (взаимного) альтруизма на самых разных уровнях организации взаимодействия и коммуникации. Однако, при всей их вариабельности, неизменным останется внутренний расчет и прагматизм, камуфлируемый техниками выразительного обмана и квази - искреннего общения, причем с обеих сторон.
В этой связи, отдельного внимания заслуживает таинственная природа биологического коммуникативного могущества мира паразитов, в котором манипуляция, обман и техника управления не знают равных. Нет необходимости перечислять все виды и способы внедрения паразитов в тела жертв, но стоит подчеркнуть специфику достижения цели.
Несмотря на инструмент защиты (иммунную систему), «время от времени какому-нибудь паразиту удается проскользнуть сквозь эту защитную сеть и устроиться внутри. Успехом это существо обязано не просто какому-нибудь недосмотру или ошибке, а собственному умению обойти и обмануть иммунную систему. Интересные стратегии можно обнаружить у «классических» паразитов -простейших, трематод, ленточных червей и других эукариот. Они умеют уклоняться от встречи с иммунной системой, отвлекать ее, изматывать и даже брать под свой контроль, ослабляя или при необходимости усиливая подаваемые ею сигналы» [12, с. 94].
Паразиты - трипаносомы, к примеру, играют «в очень утомительную игру, которую можно назвать «заманить и подменить». Они дают «заметить» себя защитной системе и даже начинают умирать под ее умными атаками. Однако трипаносомы не умирают полностью. Оказавшись в ми-е нимальном количестве, они неожиданно снова на-е чинают расти, их вид меняется, и прежние атаки Я иммунной системы более не достигают цели их ° уничтожения. Причина - в уникальной организа-5в ции генов трипаносомы. Эта организация и помо-
гает ей менять свой внешний облик, оставаясь при это все той же трипаносомой; молекула похожа на предыдущую, но не идентична ей. Трипаносомы успевают сбросить и поменять «шкурку» сотни раз, а иммунная система вынуждена каждый раз приспосабливаться к распознаванию все нового и нового облика своего старого «знакомца» [12, с. 95-97].
«Простое умение жить внутри другого организма - умение отыскать хозяина, проникнуть в него, найти внутри пищу и партнера, изменить окружающие клетки, обойти защитные механизмы - громадное эволюционное достижение. Но, например, паразиты, подобные Sacculina, могут еще больше: они полностью контролируют своих хозяев, становятся, по существу, их новым мозгом и превращают в других существ. Хозяин такого паразита становится просто марионеткой - куклой, которой изнутри управляет рука фокусника - паразит» [12, с. 119,120].
Сложно не заметить обилие приспособительных элементов в живой среде, в среде вирусов и микроорганизмов. Равно как сложно не заметить и их манипулятивный потенциал. В лучшем случае это заканчивается обоюдовыгодной сделкой «почеши спину»; в остальном же, - обман и манипуляция предполагают грабительское использование одним организмом другого, эксплуатацию другого, жизнь за чужой счет с невыгодными последствиями для носителя и успешными - для паразита. Обман помогает, как приспособиться, так и выжить, причем, с комфортом; в ряде случаев перепрограммируя носителя для служения паразиту.
Обман в природе зачастую носит характер мимикрии, опирающейся на притворство, грамотное распределение своих сил и использование слабых сторон жертвы, то есть на прагматико-ориентированный расчет со стороны агрессора (вируса, паразита и так далее). Для достижения цели «агрессор» использует любые средства выразительного плана: заманивает жертву неисполнимыми обещаниями (пищи, например), притворяется дружелюбным для устранения бдительности со стороны носителя, прячется при малейшем подозрении со стороны жертвы, демонстрационно «почти погибает» под влиянием иммунной атаки, чтобы тут же неожиданно возродиться уже в ином обличье, сменив генетический костюм и став, таким образом, снова неуязвимым.
Адаптационных приспособлений много, они вариабельны и для данного исследования крайне полезны, поскольку свидетельствуют о биологическом, эволюционном характере человеческой театральности, во многом опирающейся на обман, манипуляцию и притворство. Свидетельствуют о глубокой связи природы, механизмов ее приспособления к внешней среде и ее угрозам и человека как сложной биологической открытой самоорганизующейся системы. И в первом, и во втором случае техники обмана, мимикрии, симуляции и притворства служат одним целям, пониманию и анализу которых посвящена данная работа.
Структура и специфика обмана в человеческом обществе
Мир человеческого общения и взаимодействия также не лишен обмана, как и мир микроорганизмов и животных. Социокультурная среда, историко-философский базис и научно-технические реалии вносят отдельные отличия и коррективы в поведение людей, но в остальном, глубинные механизмы, побуждающие к обману, универсальны и устойчивы. Какова природа обмана в мире людей?
В книге Д.И. Дубровского «Обман. Философско-психологический анализ» читаем: «Вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что обман составляет своего рода атрибутивную черту человеческой коммуникации». «Ложь укоренена в повседневной и социальной жизни, имеется всюду, где взаимодействуют люди, она есть функция любых человеческих коммуникаций, при которых осуществляется встреча «интересов» индивидов и социальных групп» [4, с. 12].
В попытке осмыслить специфику обмана Д.И. Дубровский пишет, что обман опирается на феномен дезинформации, на ложное сообщение, передаваемое определенному субъекту [4, с. 13]. Примечательным является и замечание, что природа обмана есть намеренность, намеренное дезинформационное действие, которое скрывает эгоистическое обособление. Видимость общности остается видимостью, поскольку обманывающий глубинно испытывает «враждебное отношение» при общении, для него важны, прежде всего, его прагматические цели [4, с. 15].
Давид Израилевич обращает внимание на разлад между текущими ценностями субъекта, ценностями гипотетического императива (как отметил бы И. Кант) и истиной, нормами морали. Этот внутренний конфликт часто разрешается субъектом путем обмана либо самообмана. В результате, обман выявляет временный либо перманентный приоритет низших ценностей над высшими. Обман предстает как «безнравственная форма защиты собственных интересов» [4, с. 16].
Для достижения поставленной цели коммуникации обманывающий неизбежно задействует определенную видимость правды, тщательно камуфлирует подлинные мотивы, корректирует внешние атрибуты общения (демонстрируемые эмоции, речевые обороты и фразы, манеру подачи информации). Без перечисленных манипуляций обманывающий не может рассчитывать на успех [4, с. 16]. Отметим заметную устойчивость признаков, сопровождающих обман, как на уровне малых организмов, так и в среде человеческого общения.
Автор книги побуждает читателя различать намеренный обман (в корыстных целях) от обманных действий, которые «бескорыстны» и продиктованы чувством долга, такта, поддержания надежды [4, с. 26]. В то же время предостерегает от излишнего градуирования обмана по этическому признаку, так как любой обман, плохой или хороший - все равно обман, предполагающий в основании сво-
ем приспособление человека к обстоятельствам и обстоятельств к человеку с некоторым утаиванием истины.
Дубровский подчеркивает коммуникативную природу обмана и предлагает рассматривать его в рамках структуры и функций коммуникативных актов. Он выделяет три качества в структуре обмана: 1) «обманывающего», 2) «обманываемого», 3) «обманутого».
Человек и даже коллектив способен совмещать в себе одновременно и в самых разных отношениях качества «обманывающего», «обманываемого» и «обманутого». Не следует забывать и о самообмане как сопутствующем и сопровождающей элементе коммуникации [4, с. 29,30].
Обманывающий «принимает» решение произвести дезинформирующее действие (скрыть, солгать, нарушить слово, оправдать зло и так далее). Подобная решимость ставит субъекта в позицию «закрытого коммуниканта», чьи подлинные цели тщательно скрываются и маскируются. Обманывающий рассчитывает в своих действиях на успех. Обманываемый испытывает определенное воздействие со стороны обманывающего, это воздействие обладает волевым импульсом, целенаправленно и активно (внешне либо скрытно). Результат подобной коммуникации предполагает ряд изменений со стороны «обманываемого» в пользу «обманывающего». Достигать поставленной цели «обманывающему» помогают такие качества, как хитрость, притворство, лицемерие, маневрирование и манипуляция [4, с. 35-39].
Среди присущих обману базовых целей Дубровский Д.И. справедливо подмечает обеспечение защиты и реализации интересов отдельных личностей, групп, народов и так далее. Здесь обман выступает как средство их достижения.
Добродетельный обман, опирающийся на деликатное умалчивание чего бы то ни было, распространен повсеместно и вписан в нормы корректного поведения в обществе, благодаря которому сохраняется видимость социальной целостности. При внимательном прочтении эта форма обмана отражает некоторые свойства человеческой природы, сформированные биологической эволюцией, которая генетически восходит к образованию и действию фильтров, не пропускающих истинную, но биологически вредную для индивида информацию [8, с. 40].
Как представляется, обман предполагает наличие разных форм проявления (добродетельный, возвышающий, самообман и др.). Это определенный акт коммуникативного общения, в котором присутствуют обманывающий и обманываемый. Это действие, ориентированное на получение пользы, выгоды, результата. В то же время благодаря обману происходит саморегуляция и регуляция форм общественного обмена, видимость целостности социума как организма.
Техники обмана во многом и зачастую театральны, опираются на выразительный арсенал артистических навыков и умений. Театральная природа че-
сэ о
о Л о
о
сз
о в
в и
см см
ловека, реализуемая в повседневности, носит в себе обман как экзистенциальную необходимость, как базовое свойство существования. Неизбежная потребность человека в обмане себя и других, в ма-нипулятивном поведении, камуфляже истинных намерений с помощью социальных ролей, масок, стереотипов взаимодействия, - складывает определенный синдром перманентного искажения любой информации, приспособления ее к отдельным выгодам и нуждам. Этот синдром можно обозначить как «синдром Апаты» - божества, олицетворяющего ложь как действенную силу; божества старше многих древних богов, то есть со сложно отслеживаемыми истоками происхождения. Обман и повседневную театральность сложно разделить по технике проявления и реализации задуманного. Это говорит о глубокой внутренней связи феноменов. Вопрос о том, что древнее, обман или врожденная идея театральности, остается открытым.
«Синдром Апаты» и театральность
Апата, Апате, Апат - древнегреческое божество обмана и мошенничества, обладающее колоссальной силой влияния, превосходящей во многом силу Гермеса (мастера обмана); божество, способное влиять на самих Богов, в том числе на Зевса [2]. Отличительной биографической чертой Апаты можно назвать трудности с определением отцовства, а также хтоническую мощь Матери, богини Нюкты (Тьма, Темнота, Ночь), давшей жизнь Апате. Нюкта относится к «Перворожденным» богам, космогоническим силам, породившим основные экзистенциальные феномены жизни, такие как «День», «Смерть», «Сон», «Судьбу», «Раздор», что говорит и об очень древнем «происхождении» самой Апаты [1].
Конечно, в данной научной работе «Синдром Апаты» - не более, чем метафора, риторический троп. Но эта метафора достаточно точно, с точки зрения исследования, отражает природу обмана, лежащую в основе повседневной театральности, театральной природы человеческого общения. Синдром Апаты - это комплекс признаков, характеризующих сложное коммуникационное воздействие людей друг на друга и на самих себя, при котором выгода и самосохранение являются приоритетными волевыми стимулами, камуфлирующими себя разного рода драматическими атрибутами. Сердцевина же такого общения всегда предельна прагматична, и утаивается, как от собеседника, так зачастую и самого себя. Прагматизм, в свою очередь, жизненно необходим, поскольку в сложных обстоятельствах отсутствия изначального доверия друг другу, помогает достичь результата и обладает потенциалом власти над другим (человеком, обстоятельствами, ситуацией).
В повседневном общении игровые элементы тесно переплетены с театральным их воплощением, что, однако не предполагает полной синхронизации игры как неутилитарной деятельности и театральности как деятельности с сильным манипуля-тивным потенциалом. Об этом, в частности, пишет
Евгений Финк, когда размышляет о не тождественности игрового поведения и лицемерию: «От всякой игры, открытой и скрытой, как бы замаскированной, следует строго отличать лицемерие с целью обмана, подложную «как бы» модификацию чувств, умонастроений и действий, в которой люди «представляются» друг перед другом, обманывают не только словами, но и образом поведения, поступками, когда, например, «играют в любовь», не ощущая её, когда, как говорится, устраивают «спектакль». Ложь, которая может быть не только словесной, но и ложью жестов, мимики, даже «молчания», есть жуткая, зловещая тень, ложащаяся на межчеловеческие отношения и угрожающая им. Человеческая ложь - это не мимикрия животных, но хитрость, притворство, коварство зверей в борьбе за добычу. Человеческая ложь лишена невинности хищника [10, с. 382].
Как представляется, позиция мыслителя достаточно принципиальна, когда он размышляет об инструментах лжи и манипуляции. Они слишком опасны, чтобы не замечать их власти над человеком и не исследовать влияния на него. А где ложь, там есть место и притворству, тесно связанному с техниками представления (театральными техниками).
Чем опасна такая ложь? Е. Финк пишет, что от животного человека отличает то, что человек «понимает истину как таковую, что он открыт смыслу и способен разделять понятый смысл с другими людьми» [10, с. 383]. Сообщение, которое посылает человек другому человеку - это больше, чем просто сигнал, оно отличается от предупреждающей вокализации, которой обмениваются животные в моменты опасности. Знание об истине, о смыслах предполагает в человеке и знание о «мучительной потаенности сущего», о неистинности, в том числе как следствия притворства, способность к которому он постигает как власть.
Именно потому, что человек определяется через своё отношение к истине, он обладает возможностью лжи. Это опасная, злая возможность - злая не потому, что непрестанно учиняет вред, отравляя ядом недоверия отношения между людьми, но потому что делает само отношение человека к истине двусмысленным, неверным и ненадёжным. Притворное знание хуже незнания, ложь хуже заблуждения.
Й. Хейзинга в свою очередь «оправдывает» применение людьми обмана, столь необходимого порой для выживания. Й. Хейзинга пишет, что, конечно, «использование хитрости и обмана со всей очевидностью ломает игру..., где соблюдение правил необходимо». Но архаическая культура и народный дух демонстрируют активное использование хитрости и обмана в быту и даже в общении с богами. И многие герои мифологии побеждают обманом либо с посторонней помощью [11, с. 93]. «Народный дух» задействует хитрость и обман не потому, что безнравственен, а потому, что хитрость и обман помогают выстоять в крайне трудных жизненных обстоятельствах. И если игровому началу хитрость и обман претят (хотя и используются время от вре-
мени), то повседневное театральное начало плутует и знает, что плутует. Если «даже мир в целом мыслится как некая игра в кости, в которую играет Шива со своей супругой» [11, с. 101], то как, если не с помощью театральной хитрости и увиливания, искать спасение простому человеку, - игрушке в руках богов?
О повсеместном использовании людьми инструментов лицедейства пишет и Ларошфуко: «Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться; поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин». Отсюда притворство, неподлинность межличностных отношений, потребность обмана и связанные с нею хитроумные игры: «Искренность - это чистосердечие. Мало кто обладает этим качеством, а то, что мы принимаем за него, чаще всего просто тонкое притворство, цель которого -добиться откровенности окружающих». «Если мы решим никогда не обманывать других, они то и дело будут обманывать нас». «Притворяясь, будто мы попали в расставленную нам ловушку, мы проявляем поистине утонченную хитрость, потому что обмануть человека легче всего тогда, когда он хочет обмануть нас» [5, с. 170].
В работах Фридриха Ницше лицедейство, обман, театральное «сострадание» на показ также глубоко осмысливается и критикуется. Мыслитель демонстрирует живучесть и устойчивость обмана, склонность человека всякий раз прибегать к нему при общении с другими людьми и с самим собой. Театральность общения, опирающаяся на силу иллюзии как таковой, описывается философом как вынужденная и повсеместная неизбежность, преодолеть которую способны единицы.
Обман как инструмент общения выбирается человеком, поскольку в основной массе людьми движет «воля к неведению, к неясному и неистинному знанию, которая не менее сильна, чем воля к власти». «Среди каких же упрощений и извращений живет человек! Стоит только вставить себе глаза, способные созерцать такое чудо, и не перестанешь удивляться!» [6, с. 124,126, 127, 136, 144, 142]. Согласно размышлениям Ницше, обман заключен в самой сущности вещей, сам мир, в котором мы живет, ошибочен. Данная предпосылка, по мнению мыслителя, вполне объясняет тягу и волю человека к обману [4, с. 135,136].
Жизнь в обществе неминуемо откладывает отпечаток на деятельности и модели мышления человека; содержание общественного сознания, усвоенное в процессе социализации, формирует определенные паттерны мировоззрения. Приобретенные таким образом лекала идеалов и традиций во многом есть интерпретации тех или иных идей. Сквозь их призму человек смотрит на себя и окружающий мир: подчиненный общности, он, по мнению Ницше, «становится лжецом».
И Ницше далеко не единственный мыслитель, который критически характеризовал склонность человека ко лжи и обману. Эта критика издревле
есть своего рода «трудная проблема» философии, этики, философской антропологии. Из европейских мыслителей можно вспомнить, к примеру, Ж-Ж. Руссо, который призывал «срывать маски» не только с других, но и с самого себя. Другое дело, что под сорванной маской, по мнению мыслителя, непременно обнаружится другая маска, более «естественная», крепко сросшаяся с человеком, с лицом.
Наконец, Д.И. Дубровский, размышляя об обмане и самообмане, высказывает полезную в рамках исследования мысль о том, что «самообман есть способ поддержания человеком витальных сил, предохранения жизненной целостности от разрушительных актов самосознания». Преследуя цель оправдания мотивов и поступков, самообман, по мнению философа, зачастую выступает в форме искусной рационализации [4, с. 137,138,141]. Чем не способ самосохранения?
Итак, театральность как феномен, не может не обладать потенциалом обмана, поскольку обман как никакой иной коммуникативный акт, способен обеспечивать сохранность индивида в принципе и в малоизвестной среде или обстоятельствах, в частности. Обман стимулирует адаптационные навыки, ведущие к успеху выживания и приспособления. При этом обман, конечно, скрытен и практичен, равно как и театральное поведение человека в ежедневной практике применения.
Выводы
1. Обман и его вариации (манипуляция, притворство, хитрость, симуляция, иллюзия) мыслится как одно из свойств театральной природы человека.
2. Обман присутствует в природе (микроорганизмы, вирусы, животный мир и др.). Биологическое поведение при обмане наделено прагматизмом. Для достижения цели «используются» в том числе и творческие средства выразительности: мимикрия, притворство, камуфляж, «артистическое» поведение и так далее.
3. Обман в природе дает основание для предположения об эволюционном, возможно, врожденном характере обмана в человеческой культуре общения и самоидентификации.
4. Мир человеческого взаимодействия так же использует обман, как и мир животных. Обман составляет своего рода атрибутивную черту человеческой коммуникации. Он опирается на феномен дезинформации и эгоистическое обособление при коммуникации. Прагматизм играет определяющую роль.
5. Обман выступает как эволюционный механизм сохранения,спасения,укрытия и избегания. Театральная природа человека носит в себе обман как экзистенциальную необходимость, как базовое свойство самоосуществления.
6. Обман предполагает разные формы проявления (добродетельный, возвышающий, самообман и др.). Это акт коммуникативного общения, ориентированный на получение результата;
сэ о
о Л
о
о
сз
о в
в u
см
CM
благодаря обману сохраняется видимость целостности социума как организма. Техники обмана зачастую театральны, опираются на выразительный арсенал артистических навыков и умений, что говорит о глубокой связи феноменов.
7. «Синдром Апаты» используется в работе как метафора, тонко отражающая природу обмана, лежащую в основе театральности как феномена. «Синдром Апаты» представляется как комплекс признаков, характеризующих сложное, обманывающее, коммуникационное воздействие людей друг на друга и на самих себя, при котором выгода и самосохранение являются приоритетными волевыми стимулами, камуфлирующими себя разного рода драматическими атрибутами.
Научный потенциал
Предлагаемый к анализу «синдром Апаты» в повседневной культуре общения человека предполагает размышление об обмане как базовом свойстве театральности; размышление об истоках, функционале и специфике обмана.
Потенциально полезным представляется положение о том, что обман есть своего рода врожденный инструмент прагматико-ориентированной коммуникации, помогающий индивиду выжить и сохраниться за счет другого индивида либо обстоятельств. Обман, как свойство театральности, отражает крайне «трудную проблему» коммуникативного взаимодействия, как с самим собой, так и в обществе. Отражает он и сложность самого существования доверия и искренности, несущих в себе потенциал свободы, являющихся нравственной «трудовой деятельностью» человека, актом внутренней культуры, на которые, как представляется, не хватает ни решимости, ни воли, ни смелости. Другое дело, эгоистичный и прагматичный обман, предполагающий видимость искренности, но являющийся суррогатом общения. Его и задействует человек в театральной практике ежедневного общения. Исследование предполагается продолжить.
Литература
1. Античная мифология. Богиня Нюкта [Электронный ресурс]. Режим доступа на 12.03.2023: https://ancient-mythology.ru/boginya-nyukta/
2. Апата - Античная мифология. Дух Апата [Электронный ресурс]. Режим доступа на 12.03.2023: https://ancient-mythology.ru/duh-apata/
3. Докинз, Р. Эгоистичный ген / Ричард Докинз; пер с англ. Н. Фоминой. - Москва: Издательство АСТ: CORPUS, 2016. - 512 с.
4. Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ / Дополненное издание / Д.И. Дубровский. - М. 6 «Канон +» РООИ «Реабилитация», 2010. - 336 с.
5. Ларошфуко, Ф. де Мемуары; Максимы: [Перевод] / Франсуа де Ларошфуко; Подгот. А. С. Бо-
бович и др.; [Послесл., с. 237-254, и коммент. М.В. Разумовской; Рос. АН]. - Репринт. воспроизведение изд. 1971 г. - Москва: Наука, 1993. -278 с.
6. Ницше, Ф. По ту сторону добра и зла // Вопросы философии: научно-теоретический журнал. № 5/1989 / АН СССР. Институт философии; гл. ред. В.А. Лекторский. - М.: Наука, 1989. - 192 с.
7. Рахимова М.В. Размышления о театральной природе человека: внушение и его скрытый потенциал // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2022. Вып. 2. С. 242-253. DOI: 10.17072/20787898/2022-2-242-253
8. Свинцов В.И. Истина, добро, красота // Философские науки. - 1988. - № 1 - С. 37-47. ISSN 0235-1188
9. Смородинцев Ал.А. Сражение с невидимками или борьба за жизнь / Ал.А. Смородинцев, Е.А. Смородинцева. - Спб.: Изд-во Н.-Л, 2011. - 208 с.
10. Финк Е. Основные феномены человеческого бытия / Пер. с нем. А.В. Гараджа, Л.Ю. Фук-сон; редактор пер. Леонид Фуксон. - М: Канон + РООИ «Реабилитация», 2017. - 432 с.
11. Хейзинга, Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга; Пер. с нидерланд. В. Оши-са. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. - 539 с. - (Philosophy).
12. Циммер К. Паразит - царь природы: Тайный мир самых опасных существ на Земле / Карл Циммер; Пер. с англ. - М.: Альпина нон-фикшн, 2021. - 362 с.
SOCIO-PHILOSOPHICAL ANALYSIS OF THE PHENOMENON OF "APATA'S SYNDROME": DECEIT AS A PROPERTY OF THE THEATRICAL NATURE OF MAN
Rakhimova M.V.
South Ural State Institute of Art named after P.I. Tchaikovsky
In this paper, an attempt is made to analyze deception as an alleged property of the theatrical nature of a human being. To develop the problem, the author uses an interdisciplinary approach. In particular, in the search for the genesis and specifics of deception, he turns to biology. It seems that deception reveals itself in nature, including in the world of viruses and microorganisms. As a communicative «act», deception is focused on pragmatic «communication». To achieve the goal, he uses «creative» means of expression: pretense, camouflage, mimicry. Deception in nature provides a basis for the assumption of the evolutionary nature of deception in human culture. The theatrical nature of a human being carries deception as an existential necessity. Deception techniques are often theatrical. The «Apata's syndrome» is used in the work as a metaphor reflecting a set of signs characterizing the complex communication impact of people on each other, occurring in everyday communication, in which benefit and self-preservation are the priority volitional stimuli of those communicating and therefore involving deception, camouflaging itself with a variety of external dramatic attributes.
Keywords: theatrical nature of a human being, theatricality, deception, «Apata's syndrome», pragmatism, communicative act, virus, parasite, manipulation.
References
1. Ancient mythology. Goddess Nyukta [Electronic resource]. Access mode on 12.03.2023: https://ancient-mythology.ru/ boginya-nyukta/
2. Apata - Ancient mythology. The spirit of Apat [Electronic resource]. Access mode on 12.03.2023: https://ancient-mythology.ru/duh-apata/
3. Dawkins, R. Selfish gene / Richard Dawkins; translated from the English by N. Fomina. - Moscow: AST Publishing House: CORPUS, 2016. - 512 p.
4. Dubrovsky D.I. Deception. Philosophical and psychological analysis / Expanded edition / D.I. Dubrovsky. - M. 6 "Canon +" ROOI "Rehabilitation", 2010. - 336 p.
5. La Rochefoucauld, F. De Memoirs; maxims: [translation] / Francois De La Rochefoucauld; Podgot. A.S. Bobovich et al.; [After., pp. 237-254, and comment. M.V. Razumovskaya; Russian Academy of Sciences]. - Reprint. reproduction Ed. 1971 Moscow: Nauka publ., 1993, 278 p. (in Russian).
6. Nietzsche, F. Beyond Good and Evil // Questions of philosophy: a scientific and theoretical journal. No. 5/1989 / USSR Academy OF Sciences. Institute of Philosophy; ch. ed. V.A. Lectorsky. -M.: Nauka, 1989. - 192 p.
7. Rakhimova M.V. [Reflections on the theatrical nature of a human being: suggestion and its hidden potential]. Vestnik Permskogo
universiteta. Filosofia. Psihologia. Sociologia [Perm University Herald. Philosophy. Psychology. Sociology], 2022, issue 2, pp. 242-253 (in Russian). DOI: 10.17072/2078-7898/2022-2
8. Svintsov V.I. Truth, goodness, beauty // Philosophical Sciences. - 1988. - No. 1 - pp. 37-47. ISSN 0235-1188
9. Smorodintsev Al.A. The battle with the invisibles or the struggle for life / Al.A. Smorodintsev, E.A. Smorodintseva. - St. Petersburg: Publishing house N.-L, 2011. - 208 p.
10. Fink E. The main phenomena of human existence / Translated from German by A.V. Garadzha, L. Yu. Fucson; editor trans. Leonid Fuchson. - M: Canon + ROOI "Rehabilitation", 2017. -432 p.
11. Huizinga, J. Homo Ludens. In the shadow of tomorrow / J. Hu-izinga; Translated from the Netherlands. V. Oshisa. - M.: LLC "AST Publishing House", 2004. - 539 p. - (Philosophy).
12. Zimmer K. Parasite - the king of nature: The secret world of the most dangerous creatures on Earth / Karl Zimmer; Translated from English - M.: Alpina non-fiction, 2021. - 362 p.
