CC BY
239
ББК 87.6
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ ИСТОКИ ФЕНОМЕНА ЮРИДИЧЕСКОГО
ПОЗИТИВИЗМА
А.Н. Бацунов
В статье анализируются основные социально-философские истоки феномена юридического позитивизма. Правовой нигилизм и юридический позитивизм как аберрация правосознания
Ключевые слова: юридический позитивизм, аберрация правосознания
Господствующие в российском обществе начала XX века нигилистические тенденции вызывали массу протестных реакций. Среди них самый известный сборник «Вехи», в котором известные представители русской философской мысли показали бесперспективность нигилистических умонастроений, опасность абсолютного морализма, оторванного от историко-духовных и культурных корней.
Задача, которую поставили перед собой авторы сборника, была не из легких: дать оценку мировоззрению русской интеллигенции. Вот некоторые характеристики интеллигенции, данные представителями русской философии. С. Л. Франк писал: «Глубочайший культурно-философский смысл судьбы общественного движения последних лет именно в том и состоит, что она обнаружила несостоятельность мировоззрения и всего склада русской интеллигенции» [1,194]. Гершензон отмечал, ссылаясь на С. Рачинского и Глеба Успенского, что наша интеллигенция не давала ни народу, ни себе знания метафизического, уясняющего смысл жизни и дающего силу жить. «Но зато мы в огромных количествах старались перелить в народ н а ш е знание, отвлеченное, лишенное нравственных элементов, но вместе с тем, пропитанное определенным рационалистическим духом. Этого знания народ не может принять, потому что общий характер этого знания встречает отпор в его собственном исконном миропонимании» [1,87] .
Чем вызвано такое крайнее неприятие русской интеллигенции? Главная причина в том, что именно интеллигенция стала носителем нигилистического мировоззрения в большей мере. Конечно, весьма значительно нигилистическое влияние Толстого именно на русскую интеллигенцию. Русская интеллигенция с религиозным рвением впитала многие нигилистические идеи Толстого и стала воплощать их непосредственно в жизнь. Естественно результат был крайне негативный.
«Вехи», можно сказать, явились положительной реакцией на правовой нигилизм русской интеллигенции. Они предлагали позитивную программу социального, экономического, политического развития, основанную на национально-духовных ценностях. Однако, был и отрицательный вариант на правовой нигилизм. Это, так называемый, «юридиче-
Бацунов Андрей Николаевич - ВГУ, аспирант, e-mail: aljaguar@gmail.com
ский позитивизм», который вопреки правовому нигилизму, абсолютизирует право, наделяет его само-сущей силой.
Истоки правового позитивизма, безусловно, простираются далеко за пределы России. Еще греки говорили о несовершенстве человека и о необходимости применять к нему самые суровые дидактические методы. Платон, безусловно, является родоначальником всех последующих концепций, имевших место и в педагогике и в социальной философии. В «Законах» даны основополагающие фундирующие сентенции относительно духовно-культурного
смысла воспитания. В шестой книге сказано: «Мы считаем человека существом кротким. Да, если его счастливые природные свойства надлежащим образом развиты воспитанием, он действительно становится кротчайшим и божественнейшим существом. Но если человек воспитан недостаточно или нехорошо, то это - самое дикое существо, какое только рождает земля. Поэтому законодатель не должен допускать, чтобы воспитание детей было чем-то второстепенным и шло как попало». В другом месте Платон говорит о калокагатии как о цели воспитания: «надлежащее воспитание должно оказаться в силах сделать и тела и души прекраснейшими и наилучшими» [2,788].
Здесь юридический позитивизм связывается с воспитанием как необходимом методе, с помощью которого человека можно привести в должное состояние. Здесь этика и политика, по сути, сливаются, становясь одним целым.
Буквально вслед за Платоном говорит Аристотель в своей «Политике» следующее: «человек, лишенный добродетели, оказывается существом самым нечестивым и диким» [3,30-37]. Помимо природных (интеллектуальных и моральных) задатков необходимо нравственное воспитание, чтобы человек стал человеком.
Макиавелли, Гоббс, Жан Боден, Гегель и многие другие представители западноевропейской мысли продолжили эти традиции. Например, во взглядах Макиавелли можно найти истоки правового позитивизма. Они основываются на идее сильной власти, свободной от моральных норм и обусловленных лишь политической целесообразностью. Так, в трактате «Рассуждение о первой декаде Тита Ливия» обосновывается идея сильного государства, умеющего обуздывать эгоистическую природу человека, сохранять государственный порядок.
Идеи Макиавелли имеют под собой метафизическую и этическую основу. Он готов дать разум-
ные основания в качестве незыблемого закона, который остановит хаос человеческих страстей и желаний. Так происходит абсолютизация закона.
В своей основе правовой позитивизм основывается вообще на позитивистской философии, которая стала в XIX веке весьма популярной. В самом общем плане современная характеристика правового позитивизма выглядит так: «Для массового сознания стало характерным убеждение, что у человека нет и не может быть никаких прав, кроме тех, которые предусмотрены в законодательстве, выражающем интересы господствующего класса. Признавался неограниченный произвол в законотворчестве» [4,130].
Правовой позитивизм, таким образом, является искажением правосознания, в котором очевидно стремление политико-юридически оценивать нравственные и социокультурные явления жизни. Это значит, по сути умалить духовную жизнь человека, в которой свобода, честь, достоинство личности. Все это отметается и выносится на периферию правовой жизни. Легально лишь то, что санкционировано правом. Никакие культурно-исторические и духовные традиции не имеют значение. Силу имеют только право и закон.
Несмотря на свои западноевропейские истоки, в России правовой позитивизм также дал свои плоды и результаты. Исследователь А. Н. Медушевский показал значительный интерес русских конституционалистов предреволюционной эпохи к Французской революции, в том числе к вопросам естественного права, народного суверенитета, что способствовало разработке концепции правового государства. При этом, как подчеркивает ученый, «в интерпретации идей естественного права прослеживается неоднозначность подходов двух основных направлений правовой науки рассматриваемого периода -старого, метафизического, и нового, социологического» [5,93].
Первое направление примыкало к классической немецкой философии и было представлено такими именами как Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин, А. Д. Градовский и др.; второе примыкало к позитивизму (С.А. Муромцев, В.И. Сергеевич, М.М. Ковалевский и др. Тем самым, налицо два различных подхода к вопросам права, две разные философии права, ориентирующиеся на совершенно различные смысловые основания. В одном случае, это метафизическая, спекулятивная философия, с другой, строгая наука.
Одним из наиболее видных представителей позитивистского направления был Г.В. Шершеневич. Кратко остановимся на его взглядах, выраженных в его работе «Общая теория права». Г.В. Шершеневич пишет: «Высшим основным понятием следует, без сомнения, признать понятие о праве, а в связи с его сущностью исследованию подлежат вопросы об образования права, о нарушении права, о применении права, о создаваемых правом отношениях. Право составляет явление государственной жизни, а потому его понятие может выясниться только на фоне понятия о государстве, которое, в свою очередь
предполагает понятие об обществе. К этому присоединяется методология юридических и государственных наук» [6,171-174].
В этом основная задача философии права, которая не должна в действительности заниматься ничем иным как постижением высшей сущности права. «Философия права не должна подставлять под реальные понятия свои идеальные представления, выдавать за право то, что по ее мнению должно бы быть правом» [6,171-174]. Это значит, за скобки выносится вся культурно-историческая и духовная реальность, с которой право может быть органически связано.
Позитивизм здесь проявляется в том, что только наука и научная философия признается в качестве единственной методологии познания правовой реальности. Кульминация позитивистского понимания права достигается тогда, когда отсекаются трансцендентные цели: «Научная почва утрачивается и тогда, когда исследователь, основываясь на данных действительной жизни, превращает подмеченные им тенденции в вечные цели. На самом деле, философия права приводит к единству только цели, данные определенным временем, - вечные цели в опыте не даны» [6,171-174].
Таким образом, позитивистское понимание права, представленное Г. Ф. Шершеневичем, наглядно демонстрирует тенденцию к абсолютизации права, к игнорированию всех остальных духовнокультурных элементов, составляющих контекст самого права.
Критика правового позитивизма дана в работах П. И. Новгородцева. Так, в кризисе современного правосознания» он показывает исток того феномена, который называет апофеозом права. Это - декларация прав человека и республиканская конституция 1848 г. Эти документы ставили перед собой цель вывести человечество в более высокое нравственное состояние путем политических и правовых решений. «Все они исходили из мысли, - пишет Новгородцев, - что правовое государство имеет достаточно средств, чтобы обеспечить в обществе свободу, равенство и братство, водворить в нем внутреннее согласие и единство, создать среди людей совершенные нравственные отношения» [7,329-339].
Это был своего рода моральный утопизм, полагавший, что посредством права можно решить все социальные задачи. Он имеет свои истоки, в том числе в морализме Толстого. Правда, Толстой осуждал «внешние» формы совершенствования жизни, полагаясь лишь на внутреннее религиозное преображение человека. В этом смысле абсолютное пола-гание на право и правовое государство было как бы неким ответом толстовскому морализму. Но тоже явилось крайностью и односторонностью.
Примечательно, как Новгородцев критикует «отвлеченный морализм доктрины непротивления злу Толстого», показывая его бесперспективность. Вообще, изменение внешних форм жизни, против которых выступал Толстой, является совершенно необходимым условием социального развития. Новгородцев дает, таким образом, отповедь толстовско-
му учению: «Изменение внешних форм - ведь это означает в России свободу для каждого развиваться и расти, думать и говорить, веровать и молиться, свободу жить и дышать; это значит освобождение от тех угнетающих условий, которые насильственно задерживали рост народной жизни и довели ее до неслыханных ужасов всеобщего нестроения. Проповедовать русским, что внешние формы жизни не важны, все равно, что людям, настрадавшимся от долгого пребывания в тесном и душном помещении, говорить, что для них не важно перейти в светлый просторный дом» [7,329-339].
Это очень важные слова, показывающие трезвый реализм Новгородцева как истинного философа правоведа, осознающего реальное положение дел и пресекающего любой утопизм. Для России это особенно важно, так как здесь порой сильна проповедь приоритета «духовного» над «материальным», что является, как показывает Новгородцев, гибельным и вредоносным для нее. Это своего рода духовный утопизм, парализующий активную социальную деятельность, так необходимую в России.
Соответственно, правовой утопизм, также не является идеалом, и он также подвергается серьезной и основательной критике. Несмотря на весь морализм Толстого, и в его критике внешних форм тоже есть здравое зерно, и Новгородцев это прекрасно чувствует. Он анализирует эпоху, в которой утвердилась вера в абсолютную силу права. «В сознании той эпохи, которой дано было утвердить начала правового государства, право являлось венцом и завершением культурного развития или, как думал Кант, конечной целью всемирной истории. Это был своего рода апофеоз права, исходивший из веры в его божественное предназначение на земле» [7,329339].
Новгородцев последовательно показывает разочарование и в правовом абсолютизме, раскрывая его односторонность и неполноту. Он пишет: «Прежняя вера во всемогущую силу правовых начал, в их способность утвердить на земле светлое царство разума, отжила свое время. Опыт XIX столетия показал, что право само по себе не в силах осуществить полное преобразование общества. Но в то время, как для одних этот опыт служит поводом к отрицанию всякого значения права, для других он является свидетельством необходимости восполнить и подкрепить право новыми началами, расширить его содержание, поставит его в уровень с веком, требующим разрешения великих социальных проблем» [7,329-339].
Это трезвое понимание ограниченности возможности воздействия права на жизнь, его необходимой связью с другими институтами духовной культуры, без которых оно оказывается бессильным.
Следующие слова Новгородцева оказываются актуальными и для нашего времени, в котором также превалирует идея права и правового государства: «...правовое государство не есть венец истории, не есть последний идеал нравственной жизни; это не более, как подчиненное средство, входящее как ча-
стный элемент в более общий состав нравственных сил. Отсюда недалек и следующий вывод, что право по отношению к полноте нравственных требований есть слишком недостаточное и грубое средство, неспособное воплотить чистоту моральных начал» [7,329-339].
Таким образом, философия права Новгородце-ва показывает односторонность как отвлеченного морализма в духе Толстого, так и правовой утопизм (правовой позитивизм), делающий ставку исключительно на право. Это более тонкая и гибкая философия, принимающая во внимание действительную реальность, с одной стороны, с другой стороны, стремящаяся к идеалу, способному действительно преобразить эту реальность. В лице Новгородцева мы видим преодоление правового позитивизма на очень серьезном уровне.
Так же принято считать, что правовой позитивизм был доминирующим в советский период. Это была своеобразная форма этого позитивизма, однако она была ведущей. ««Юридический позитивизм», господствующий в советский период нашей истории, оставлял немного места для проблем, входивших в круг интереса классической философии права. Если право трактовалось как выражение воли господствующего класса, а законодательная деятельность в основном должна была служить защите общественного строя, сложившегося исторически, а потому преходящего, то вопросы об абсолютном в праве, об отношении права к вечным ценностям бытия человека - к вере, истине, справедливости и др. - обречены были оставаться на периферии правосознания» [8,8].
Однако и современный взгляд в развитии мировой и отечественной истории также отмечен правовым позитивизмом. Это проявляется, прежде всего, в том, что нравственные категории поучают юридическое толкование. «В современной теории государства и права достоинство личности получает юридический статус» [9,47] - пишут О.С. Пугачев и
Н.П. Козлова. Авторы приводят интересные данные, показывая эволюцию трансформации моральных понятий в юридические. Так, авторы приводят тексты конституций современных государств Запада, в которых достоинство личности трактуется юридически. Например, в ст. 1 Основного закона ФРГ, принятого 23 мая 1949 г., указывается, что «человеческое достоинство неприкосновенно. Уважать и защищать его - обязанность всей государственной власти». В ст. 10 Конституции Испании закреплено следующее положение: «Достоинство человека, нерушимость его прав, которые являются прирожденными, свободное развитие личности, уважение к закону и к правам других составляют основу политического строя и социального мира». В ст. 21 Конституции РФ 1993 г. Закреплено, что «достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления» [9,47].
Таков этап современной культуры, когда власть и сила права оказывается безусловной. И в целом, кажется, что нет ничего отрицательного в том, что государство занимается охраной достоин-
ства личности. Но это значит, что другие институты духовной культуры оказываются не в силах выполнять эту функцию. Это своеобразный скрытый правовой позитивизм, внедрившийся на бессознательном уровне в сознание современного человека.
Таким образом, правовой позитивизм является реакцией на правовой нигилизм. И во многом ставка на право правомерна, и это более трезвая позиция, чем отрицание права. Однако здесь происходит абсолютизация права в ущерб остальным институтам духовной культуры, которые теряют силу и оказываются на периферии общественной и личной жизни человека. Право становится эпицентром духовной жизни человека. Это есть правовой позитивизм, который является господствующим в современную эпоху.
Итак, можно сделать некоторые выводы. Идеальный конструкт правосознания в реальной жизненной практике подвергается различным аберрациям. Это, прежде всего правовой нигилизм и правовой позитивизм. Если первый связан с полным отрицанием значение права и правовых начал жизни, то второй, наоборот, делая ставку исключительно на право, неправомерно абсолютизирует его роль.
Правовой нигилизм в России связывается, прежде всего, с морализмом Л.Н. Толстого, который исключал внешние формы жизни, делая упор исключительно на духовно-нравственное совершенствование личности. Это учение нашло довольно широкое распространение, проникнув в интеллигентские круги, которые стали предпринимать практические меры по разрушению сложившихся социальноисторических и государственных устоев России. Реакцией на это была критика сборника «Вехи», в котором был дан концептуальный анализ феномена интеллигентского нигилизма.
Как реакция на правовой нигилизм появляется правовой позитивизм. Это учение, имеющие глубокие западноевропейские корни, проникает и в Россию. Складывается определенная школа (Г.Ф. Шер-
шеневич), которая развивает научную философию права (правовой позитивизм). В советский период истории также господствующей формой в правоведении был правовой позитивизм.
Концептуальная критика и правового нигилизма и правого позитивизма как утопических форм сознания дана в философии П.И. Новгородцева, чье учение об общественном идеале, является в значительной мере преодолением указанных крайностей.
Литература
1. Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. Из глубины. Сборник статей о русской революции. М., 1991. 87-194 с.
2. Платон. Сочинения в трех томах. М.: Мысль, 1971. - Т. 3. Ч. 2. Законы. 788 с.
3. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. - М.: Мысль, 1984. - Т. 4. Политика. 1253. 30-37 с.
4. Смазнова О.Ф. Право и время. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2004. 130 с.
5. Медушевский А.Н. Французская революция и политическая философия русского конституционализма // Вопросы философии. - № 10, 1989. 93 с.
6. Шершеневич Г.Ф. О теории права // Русская философия права: философия веры и нравственности: Антология / Сост. А.П. Альбов и др. — СПб.: Алетейя, 1997. 171-174 с.
7. Новгородцев П.И. Кризис современного правосознания. Введение // П.И. Новгородцев Сочинения. - М.: Раритет, 1995. 329-339 с.
8. Альбов и др. Русская философия права - философия бытия, веры и нравственности // Русская философия права: философия веры и нравственности: Антология / Сост. А.П. Альбов и др. — СПб.: Алетейя, 1997. 8 с.
9. Пугачев О.С., Козлова Н.П. Человек в системе морально-правовых ценностей. - Пенза: РИО ПГСХА, 2005. 47 с.
Воронежский государственный университет
SOCIALLY-PHILOSOPHICAL SOURCES OF THE PHENOMENON OF LEGAL POSITIVISM A.N. Batsunov
In artide it is analyzed the bask socially-philosophical sources of a phenomenon of legal positivism. Legal nihilism and legal positivism as the aberration sense of justke
Key words: legal positivism, the aberration of the right ^nsriousness, sense of justke
