CC BY
299
ББК 87.6
ПРАВОВОЙ НИГИЛИЗМ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ КАК ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВАЯ ПРОБЛЕМА Б.В. Васильев
В статье рассматриваются основания правового нигилизма в российской культуре и пути его преодоления Ключевые слова: право, правовой нигилизм, государство, личность
Начиная с 90-х гг. прошлого столетия тема правового нигилизма в отечественном правосознании активно обсуждается в юридической и философской литературе, однако, на мой взгляд, еще не получила своего однозначного разрешения. Прежде всего в философии права и правоведении нет единого подхода к пониманию сущности правового нигилизма, отсутствует четкая дефиниция этого понятия, которая позволила бы наиболее полно отразить существенные признаки рассматриваемого явления. Общепринятым определением правового нигилизма, включенного в энциклопедии и словари, является определение, согласно которому правовой нигилизм представляет собой скептическое и отрицательное отношение к праву, законам, нормативному порядку.'
Данное определение, базируясь на нормативистском подходе к пониманию сущности права, сводит правовой нигилизм к несоблюдению и неисполнению законов. На наш взгляд, следует различать собственно сам правовой нигилизм и законнический, юридический нигилизм. Последний выражается в несоблюдении юридических законов, его можно рассматривать как психологическую предпосылку противоправного, антиобщественного поведения. Правовой нигилизм есть отрицание ценности права, его роли как регулятора общественных отношений. Это отрицание может проявляться в различных формах - от безразличного отношения к праву, недооценки его значимости до полного отрицания роли права.
Современное правоведение все в большей степени учитывает научные результаты культурной антропологии, в которых утверждается, что социальная сущность человека задана культурно -историческим контекстом, который определяет и правовой статус человека. Поэтому принципы права по - разному интерпретируются, имеют несхожее содержание в различных культурах, в разных цивилизациях. При выявлении природы феномена правового нигилизма методологически важным является вывод отечественного философа И.Д. Невважай о том, что правовой нигилизм есть проявление определенного правосознания, признающего право, но понимающего его иначе. «...Речь здесь идет, с одной стороны, о недооценке
Васильев Борис Викторович - ВГАУ им. К. Д. Глинки, д-р филос. наук, профессор, тел. (473) 253-73-51
одного типа правопонимания другим типом правопонимания, а с другой - об осознании недействительности, нереализованности в действительности своего собственного понимания права. Здесь одно право не признает другое, оценивает его как не право, а само себя не находит воплощенным в жизни. Итак, правовой нигилизм есть результат оценки одной культуры другой» [6, с.27-28].
В тоже время сложилось устойчивое убеждение как в западной, так в отечественной научной литературе, что правовой нигилизм есть специфика правового менталитета русского народа, особая черта русского национального характера. Россиян объявляют неспособным к праву, к демократическим ценностям. Утверждается как данность положение о том, что лишь «в западных цивилизациях право является основной социальной ценностью», в отношении же России признанным является факт «низкого уровня правовой культуры», «правового нигилизма русского народа». «. Русский менталитет, - пишет правовед Р.С. Байниязов, - неадекватно воспринимает ценности правовой культуры общества. Это происходит, поскольку данные социально - правовые ценности для российской ментальности нетрадиционны. Они не стали «родными» для российского сознания, что объясняется его нерациональностью»[2, с.39-40].
Тогда возникает вполне закономерный вопрос: что же является причиной правового нигилизма в русской культуре - «генетическая»
предрасположенность русского народа к невосприятию права вообще или реакция на существующую правовую систему (в данном случае ориентирующуюся на западный образец), которая чужда русской ментальности?
Правовой нигилизм как факт российской истории и действительности обусловлен состоянием общественного правосознания, которое является сложным мировоззренческим феноменом, на формирование которого оказал влияние целый комплекс факторов: исторических, теоретико-
идеологических, духовных. Историческое развитие России шло путем, отличным от западного, что и формировало другие отношения между индивидом и государством, иное правосознание. Как отмечал П.Б. Струве, на Западе происхождение идеи и факта прав личности своим истоком имело борьбу за свободу религиозной совести в эпоху Реформации
[7, с. 309]. Именно в эпоху Реформации были провозглашены политическая свобода, свобода совести, формирующие идею прав человека и гражданина. В итоге античная идея доминирования объективного права в культуре была дополнена концепцией субъективного права. Индивид стал рассматриваться как высшая ценность, а его отношения с государством стали строиться по принципу взаимных прав и обязанностей.
Особенностью российского исторического развития было существование типа государственности, требующей от человека безоговорочного подчинения власти. При этом права личности не только были оставлены без внимания, но и были принесены в жертву государственному строительству. Вся правовая система императорской России была построена на основе, утверждающей государство как решающую силу в правотворчестве. Эта система характеризовалась принципиальным отрицанием силы закона, который заменялся «предначертаниями сверху», «видами правительства», «предписаниями свыше», торжеством начала «неограниченности» перед началом «законности». Приоритетность «государственных прав» за счет отчуждения прав гражданских в российской культуре наложило свой отпечаток на общественное правосознание, в котором право фактически отождествлялось с законом, а закон - с приказом (зачастую несправедливым) государственной власти. Это приводило к тому, что право традиционно воспринималось русским человеком как нечто чуждое ему и порождало нигилистические настроения в обществе. Первый шаг в признании достоинства человеческой личности в России был сделан Петром III, издавшим в 1762 г. Манифест «О даровании вольности и свободы всему Российскому Дворянству». Впервые появилось сословие, за которым признавались гражданские права и свободы, включая право частной собственности. До этого в России вообще не существовало статуса свободного гражданина, а имело место, по выражению Б.Н. Чичерина, «общее крепостное состояние сословий». Величайшим пробелом российской культуры, по убеждению Б. А. Кистяковского, являлось то, что общественное сознание в России вплоть до ХХ века не выдвигало идеала правовой личности как «... личности, дисциплинированной правом и устойчивым правопорядком, и личности, наделенной всеми правами и свободно пользующейся ими.» [4, с.128].
Таким образом, в российской культуре исторически был сформирован такой тип правосознания, для которого был характерен гипертрофированный этатизм. Отмечая специфику взаимоотношения индивида и государства в России, можно констатировать: наша история
свидетельствует о том, что человек всегда был бесправен в отношениях с государственной властью.
Принципиальное неуважение к личности является характерной чертой национальной культуры.
Можно выделить три уровня проявления правового нигилизма в российской культуре: теоретический, идеологический, духовный. На теоретическом уровне это проявилось в господстве позитивизма в отечественном правоведении. Как известно, позитивизм отвергает абсолютные начала в праве, поэтому для него не существует и идеи естественного права. В позитивистской концепции право отождествлялось с системой законов, оно понималось как совокупность норм, устанавливаемых и охраняемых властью государства. Признавалось, что любой закон, принятый государством, носит правовой характер, поскольку в нем выражается суверенная воля законодателя. Отвергалось наличие естественных, существующих независимо от государства и тем самым неотчуждаемых прав человека. Права человека есть лишь установления государства, воплощенные в законодательстве.
Позитивисты утверждали, что юридические законы могут иметь какое угодно содержание. Это вело к политизации правовой культуры в обществе. То, что правоведение оказывалось на услужении политической власти, создавало возможность рекомендовать обществу в качестве права то, что в действительности есть лишь воля правящей власти. Истолкование права как закона чревато недобросовестным применением этой формулы, ведущей к деятельности по обеспечению одной лишь «наружности закона» (В.О. Ключевский). Позитивистский подход к праву лишал последнее связи с человеческими ценностями. В частности, право отделялось от нравственных ценностей, следствием чего был вывод, что поиск справедливого права не является предметом правоведения.
В итоге это вело к формированию правосознания, в котором в правовой норме начинали видеть не правовое убеждение, основное на ценностях свободы, равенства, справедливости, идеи естественных прав человека, а лишь внешнее правило. Как отмечал Кистяковский, право воспринималось «. не как правовое убеждение, а как принудительное правило» [4, с.143]. Следует отметить, что позитивистское правопонимание удерживает еще прочные позиции в отечественном правоведении, о чем свидетельствует, в частности, тиражирование в научной и учебной литературе этатистского определения понятия права, когда право понимается как система общеобязательных, установленных или санкционированных
государством норм, выражающих его волю.
Известный исследователь русского либерализма А. Валицкий отмечал, что русский «правовой нигилизм» XIX в. не есть следствие каких-то исконных черт русской национальной психологии, а объясняется во многом идеологическим влиянием западных идей, и прежде всего исторической школы права и социализма, в
которых концепции естественных прав человека противопоставлялась идеология социально -
исторической обусловленности правового
поведения человека. В итоге, писал он, «либеральная концепция правозаконности
отвергалась по самым разным причинам: во имя самодержавия или анархии, во имя Христа или Маркса, во имя высших духовных ценностей или материального равенства» [3, с.25]. Возникшее либеральное, а впоследствии неолиберальное течение русской общественно-политической мысли не смогло коренным образом изменить преимущественно антиправовые взгляды русской общественности того времени.
Русский неолиберальный философ права и правовед И.А. Покровский, отмечая слабый интерес русской интеллигенции к вопросам права, писал о правовом нигилизме как в идеалистическом, так и в материалистическом лагере. Представителям идеалистического лагеря казалось, что ища абсолютною правду и мечтая об абсолютном добре, они должны отрицать право, поскольку всякий правовой порядок основан на власти и принуждении и поэтому противоречит основным требованиям нравственности. Для материалистического лагеря право также не имеет самостоятельной ценности, так как история человечества движется материальными силами - интересами общественных групп и классов. В таких условиях право не имеет в себе ничего творческого; оно только констатирует то, что создано в результате борьбы этих интересов. Для полного осуществления тех или иных классовых интересов правовые нормы и гарантии в известных условиях могут оказаться и нежелательными. Говоря о правовом нигилизме представителей материалистического лагеря, Покровский отмечал, что «то, что в сущности признают и перед чем они в действительности преклоняются, есть исключительно сила: прав, поскольку силен» [4, с.447].
Консервативное течение русской
общественной мысли опиралось на официальную правовую идеологию, понимающую позитивность права в смысле установленности. Согласно ей, основой права считалось государственная власть, утверждаемая на праве монаршей воли. Увлечение позитивной догматикой внушало ложную уверенность, будто иного права, кроме норм, установленных государственной властью, не существует, и вело к преклонению перед социальной действительностью, апологетике существующего строя. Критикуя такие взгляды, неолиберальный правовед В. М. Гессен писал, что «из верховной цели право становится для юриспруденции служебным средством, - важным и полезным постольку, поскольку оно соответствует «потребностям», «пользам и нуждам», «интересам» сегодняшнего дня. Отсюда поразительное неуважение к праву, стремление . «приспособить»
его к запросам и требованиям практической жизни.» [5, с.543].
Общественно-политическая ситуация в России второй половины XIX в. способствовала формированию влиятельного в идейном отношении радикального течения, представленного
народничеством и марксизмом, которое было настроено нигилистически в отношении к праву. В идеологии народничества идея права критиковалась за формализм, за отвлечение от вопроса о реальности осуществления права. Народники рассматривали право как орудие буржуазной эксплуатации народа, как инструмент прямого насилия. В итоге сформировалось специфическое народническое правопонимание, разделяемое определенной частью российского общества, с такими характерными чертами, как уравнительная справедливость, подчинение идеи личности идее равенства, приоритет принципа «благо народа -высшей закон», что вело к убеждению о необходимости отказаться от прав человека в интересах благ народа.
В русле этого правопонимания находилась и марксистское правопонимание, которое, соотнося право с экономическими интересами классов, рассматривало его как орудие власти господствующего класса. Тем самым устранялось понимание нормативного значения права как инстанции, стоящей над классовыми интересами. С позиции российского варианта марксизма, борьба за свой классовый интерес законна любыми средствами. Кистяковский, цитируя выступление Г. В. Плеханова на втором съезде российской социал-демократической партии, отмечал провозглашенную в этом выступлении идею господства силы вместо господства принципов права [4, с.134-136]. Таким образом, во всех идеологических направлениях русской
общественно- политической мысли второй половины XIX - начала XX в., кроме либерализма, право рассматривалось как придаток политики, как предписание, направленное в интересах той или иной социальной группы общества, как средство достижения целей, зачастую чуждых истинной сути права.
Правовой нигилизм в отечественном правосознании имел и духовные основания, проявившиеся в антиправовом нигилизме.
Антиправовой морализм выражался в этикоцентризме, позиции абсолютного
нравственного подхода к жизни, что и порождало правовой нигилизм. Философ и правовед П.Е. Астафьев писал, что русский «... более думает о нравственном характере своих поступков, об их моральности, чем об их юридической правильности, об их легальности . В этом отношении он составляет, как человек «совести», крайнюю противоположность с незнающим вовсе понятия совести ветхозаветным «человеком закона» Евреем и с более близким к последнему, всегда стремящимся личную совесть заменить общим формальным законом, организацией, гарантией сыном романо-германской культуры» [1, с.95-98].
В концепции антиправового морализма имел место целый спектр позиций, наиболее радикальной из которых была позиция Л.Н. Толстого. Позиция русского мыслителя по отношению к праву представляла собой правовой нигилизм, возникший не вследствие неприятия социальной природы правосознания, что было характерно для радикального течения русской общественно -политической мысли, а в результате духовного абсолютизма, в котором нравственность занимает не просто более иерархически выраженное положение перед правом, но и самым прямым и непосредственным образом ассимилирует его социальную функцию. Толстой отстаивал позицию моралистического антилегализма, основанную на неизбежности антагонизма права и нравственности. В своем неприятии права русский мыслитель шел дальше позиции радикализма, видя порок юридических законов в том, что это не божественные законы, а законы, установленные людьми. А поскольку нет непогрешимых людей, то не может быть и справедливых законов, ими установленных. Итак, отрицание Толстым права вытекало из его завышенной оценки нормативного аспекта нравственности, вывода, что все государственные законы должны быть полностью заменены нравственным законом, имеющим божественное происхождение.
Русская народная правовая ментальность основывалась на иных, нежели западная ментальность, ценностях. Здесь главным мерилом выступал критерий правды. Правда для российской ментальности ассоциируется, прежде всего, со справедливым, милосердным судом. Традиционное русское правосознание, основы которого заложил еще митрополит Илларион в Киевской Руси, имело представление о едином смысловом значении понятий «правды» и «закон». Поступать по праву -это значит поступать по правде, по совести. Стойкое неприятие формального исполнения права проявлялась в том, что справедливость не связывалась с законностью, а подменялась внутренней убежденностью в правоте. Поэтому национальное правосознание ориентировалось на такую справедливость, которая почиталась выше права и закона, то есть носила ярко выраженный нравственный характер.
В тоже время в слитности норм права и нравственности, смешивании права и морали русские неолибералы видели дефектность русского правосознания. Об этом писал Кистяковский... «Нормы права и нормы нравственности в сознании русского народа недостаточно дифференцированы и живут в слитном состоянии. Этим, вероятно, объясняется и дефекты русского народного обычного права; оно лишено единства, а еще больше ему чужд основной признак всякого обычного права - единообразное применение»[4, с .138]. Таким образом, были определенные социокультурные основания для существования позиций антиправового морализма в русской
культуре. Однако в этой позиции делался совершенно утопический вывод о том, что поведение и действия людей должны быть ориентированы исключительно на этических побуждениях.
В итоге мы приходим к выводу, что для формирования феномена правового нигилизма в отечественной культуре были исторические и социокультурные основания. В современной российской действительности сохраняется «почва» для воспроизводства нигилистических настроений в отношении к праву. В правоведении и юридическом сообществе нет общепринятого понимания истинной сущности и предназначения права. Только при признании самоценности права, исключающего его рассмотрение как средства достижения тех или иных целей, в обществе может быть достигнута стабильность и разумный правопорядок. «Ненормальное» состояние правосознания (термин И. Ильина) в современном российском обществе, которому присущи слабая развитость понятия о человеческом достоинстве, неспособность к «внутренней духовно-волевой дисциплине», недостаток уважения и доверия к другому, определяется состоянием человеческого духа. Следовательно, нужно также обращать внимание и на духовные причины состояния современного российского правосознания.
Однако из этого не следует, что правовой нигилизм имманентно присущ отечественной культуре. Это следует прежде всего из того, что правовой нигилизм проявлялся в основном относительно формализованных правил поведения и практики их применения, а исконное стремление русского народа к справедливости имело правовой смысл. Для отечественного правосознания с его негативными и позитивными чертами присуща своя специфика, отличная от западноевропейского правосознания. В отечественной правовой культуре право не понималось как формально - рациональная сфера культуры, отделенная от религии и нравственности. Национальное правосознание всегда было проникнуто убеждением, что право должно быть выражением правды.
Устранение правового нигилизма из отечественной культуры предполагает
формирование правосознания, которое синтезирует опыт мирового либерального философско-правового наследия и ценностей национальной культуры, в которой неизбежно присутствует нравственная оценка правовых норм. Преодоление правового нигилизма-это сложная, комплексная задача, требующая для своего решения на теоретическом уровне преодоление влияния позитивизма в правоведении, правильное теоретическое решение вопроса о регуляции общественной жизни правом и нравственностью. Их соотношение должно определяется принципом взаимной
дополнительности с признанием определяющей роли внутреннего (нравственно-религиозного) уровня регуляции.
На идеологическом уровне необходимо принятие политических программ консервативного и социального либерализма. В них либеральная идея, без которой нет идеи правовой личности и нормального правосознания в обществе, должна получить глубокое обоснование в соединении с ценностями консерватизма и социализма. На духовном уровне необходимо «оздоровление» национального правосознания, и в этом процессе огромную роль должна сыграть религия. Усилия по возрождению духовности и установлению правового порядка в обществе должны взаимно дополнять друг друга.
Литература
1. Астафьев П.Е. Национальные и общественные задачи (к русской народной психологии)/ П.Е. Астафьев // Вопросы философии. - 1996. - № 12. - С. 84-102.
2. Байниязов Р.С. Правосознание и российский правовой менталитет / Р.С. Байниязов // Изв. высш. учебн. заведений. Правоведение. - 2002. - С. 31-40.
3. Валицкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX - начала ХХ века / А. Валицкий // Вопросы философии. - 1991. - № 8. - С. 25-40.
4. Вехи. Из глубины. М.: изд-во Правда, 1991.
- 608 с.
5. Гессен В.М. Возрождение естественного права / В.М. Гессен // Право. - 1902. - С. 540-546.
6. Невважай И.Д. Типы правовой культуры и формы правосознания / И.Д. Невважай // Изв. высш. учебн. заведений. Правоведение. - 2000. - № 2. - С.23-31.
7. Струве П.Б. Patriótica: Политика, культура, религия, социализм / П.Б. Струве. М.: Республика, 1997. -527 с.
Воронежский государственный аграрный университет им. К. Д. Глинки
LAW NIHILISM IN RUSSIAN CULTURE AS PHILOSOPHICAL LAW PROBLEM
B.V. Vasilyev
Basic law nihilism in Russian culture and the ways to overcome it are considered
Key words: law, law nihilism, state, personality
Рецензия
на статью Васильева Б.В. «Правовой нигилизм в русской культуре как философско-правовая проблема»
Статья Б.В. Васильева посвящена проблеме правового нигилизма в отечественной культуре. Обращение к этой проблеме представляется актуальной задачей, так как реализация правовых норм в российской действительности в условиях становления гражданского общества и правового государства в значительной степени зависит от уровня правосознания граждан.
В центре внимания авторского исследования находятся исторические, теоретико-идеологические и духовные основания появления правового нигилизма в России. В статье аргументировано показано, что русская народная правовая ментальность основывается на иных, нежели западноевропейская, ценностях, поэтому национальное правосознание ориентируется на такую справедливость, которая носит ярко выраженный нравственный характер.
Автор подчеркивает, что устранение правового нигилизма из отечественной культуры предполагает формирование правосознания, которое синтезирует опыт мирового либерального философско-правового наследия и ценностей национальной культуры. Преодоление правового нигилизма - это комплексная проблема, требующая для своего решения преодоление влияния позитивизма в правоведении, установление по принципу взаимной дополнительности соотношения права и нравственности в вопросе регуляции общественной жизни.
Заслугой автора является то, что он опровергает сложившееся мнение о том, что правовой нигилизм имманентно присущ отечественной культуре.
Статья содержательна, имеет четкую логику раскрытия темы, написана ясным, доступным языком и будет интересна не только философам, но и всем, интересующимся проблемами правовой культуры. Рекомендую статью Б.В. Васильева к публикации.
