CC BY
14
А. В. Ляхов
Московский православный институт святого Иоанна Богослова
Ю. А. Иванов Шуйский филиал Ивановского государственного университета
Ю. Н. Назаров Шуйский филиал Ивановского государственного университета
П. Е. Матвеев
Владимирский государственный университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых
УТОПИЯ КАК ИСКАЖЕНИЕ ДУХОВНЫХ ТРАДИЦИЙ В КОНТЕКСТЕ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
В статье рассматривается одна из причин возникновения утопии: утопичность сознания, с одной стороны, является результатом недостаточного опыта эмпирического и антропологического познания, приобретаемого только в процессе освоения Традиции. В результате отдельные индивидуумы и целые сообщества предлагают в качестве парадигмы действий некие абстрактные, не обладающие технологией достижения, а потому неосуществимые мечты. Кабинетные мечтатели недооценивают, как правило, негативных сторон человеческого существа. Односторонняя абсолютизация идеала приводит к созданию утопического идеала, практическая реализация которого всегда сопровождается насилием и искажениями социальной реальности. В русском обществе, как и на Западе, возникновение утопичности сознания было обусловлено отходом от религиозной традиции в результате секуляризации. Альтернативой христианской духовности становится гипертрофированный морализм, проповедуемый интеллигенцией. В то же время русская философия предлагает такие идеалы, которые невозможно превратить в утопию, ибо изначально предполагается, что эти идеалы недостижимы в силу повреждённости человеческого естества, говоря языком православной Традиции. Но это вовсе не отменяет стремления к идеалу.
Ключевые слова: идеал, морализм, смысл, нравственный, утопия, нигилизм, общество, социальный, культура, традиция.
A. V. Ljahov
Russian Orthodox University named after John the Theologian
(Moscow, Russia) Yu. A. Ivanov
Shuya branch of the Ivanovo State University
(Shuya, Russia) Yu. N. Nazarov Shuya branch of the Ivanovo State University
(Shuya, Russia) P. E. Matveev
Vladimir State University named after Alexander and Nikolay Stoletovs
(Vladimir, Russia)
Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 2, октябрь 2018 г. UTOPIA AS A DISTORTION OF SPIRITUAL TRADITIONS IN THE RUSSIAN CULTURE
The article deals with one of the causes of utopia: on the one hand, the utopian consciousness is the result of insufficient experience of empirical and anthropological knowledge, acquired only in the process of learning the Tradition. As a result, individual individuals and entire communities offer some abstract, non-technological achievements, and therefore unrealizable dreams as an action paradigm. Cabinet dreamers underestimate, as a rule, the negative sides of a human being. One-sided absolutization of the ideal leads to the creation of a utopian ideal, the practical realization of which is always accompanied by violence and distortions of social reality. In Russian society, like in the West, the emergence of utopian consciousness was due to the departure from religious tradition as a result of secularization. An alternative to Christian spirituality is hypertrophied moralism preached by the intelligentsia. At the same time, Russian philosophy proposes such ideals that cannot be turned into utopia, for it is initially assumed that these ideals are unattainable due to damage to human nature, in the language of the Orthodox Tradition. However, it does not negate the pursuit of the ideal.
Keywords: ideal, moralism, meaning, moral, utopia, nihilism, society, social, culture,
tradition.
DOI 10.22405/2304-4772-2018-2-3-41 -45
Утопическое сознание представляет собой наиболее распространенную форму трансформации духовного смысла традиции. И эта трансформация имеет место в социально-политических и идеологических построениях. Это неудивительно: как отмечает известный польский социолог Е. Шацкий, утопия заменяет выбор между двумя вариантами действительности, выбором «между действительностью и идеалом» [1]. Это, в конце концов, превращает утопию в «сектантство и мечтательность». Иными словами, конфликт между идеалом и действительностью, решаемый в пользу абстрактного и абсолютизированного идеала представляет собой сущность утопии.
Многие исследователи отмечают, что абсолютизация идеала приводит к дисгармонии в духовной сфере, что всегда негативно сказывается на социальной реальности, которая изобилует построением утопических проектов [2]. Односторонняя абсолютизация идеала приводит к созданию утопического идеала, практическая реализация которого всегда сопровождается насилием и искажениями социальной реальности. Такова логика утопического мышления в западном мире [3].
Отечественная духовно-политическая традиция изобилует особой страстью к разного рода построением утопических моделей. В основании многих утопических конструкций лежат нигилистические идеи.
Осмыслению нигилизма в контексте отечественной культуры был посвящен известный сборник «Вехи», в котором авторы признавали тот факт, что в России интеллигенция является главным носителем и выразителем нигилистического мировоззрения. Такое положение вещей обусловлено тем, что интеллигенция как образованный слой вынуждена привносить ценности образования, науки, просвещения из иной культуры, где эти ценности получили большее развитие.
В программной статье «Этика нигилизма» С. Л. Франк дал наиболее реалистичное понимание природы нигилизма, вскрыв его моральную сущность.
Философ дает ему специфическое название, называя его нигилистическим морализмом: «Нигилизм и морализм, безверие и фанатическая суровость нравственных требований, беспринципность в метафизическом смысле - ибо нигилизм и есть отрицание принципиальных оценок, объективного различия между добром и злом - и жесточайшая добросовестность в соблюдении эмпирических принципов, т.е., по существу, условных и непринципиальных требований - это своеобразное, рационально непостижимое и вместе с тем жизненно-крепкое слияние антагонистических мотивов в могучую психическую силу и есть то умонастроение, которое мы называем нигилистическим морализмом» [4].
Тенденция нигилистического морализма была с особой силой провозглашена Л. Н. Толстым, особенно в его трактате «Что такое искусство?», чей нигилистический пафос повлиял не на одно поколение социальных реформаторов вплоть до нынешних времен. Морализм Толстого - один из сильнейших источников правового нигилизма, поскольку мыслитель считал, что только религиозно-нравственное совершенствование, а не внешнее (политико-правовое) может привести к реальному социальному улучшению.
Важно отметить тот факт, на который указала исследователь Е. Д. Мелешко в своей работе «Христианская этика Л. Н. Толстого», насколько силен был вообще морализм в этот период в русском обществе и культуре. «Морализм, - отмечает Е. Д. Мелешко, - проникает во все социальные слои общества и становится ведущим мотивом не только общественных настроений, он проникает в философию, богословие» [5]. В этом смысле Толстой явился не столько творцом морализма, но одним из наиболее сильных его выразителей. В определенном смысле можно сказать, что такое сильное распространение морализма в русском обществе конца Х1Х-начала XX вв. связано с тем, что традиционная христианская религиозность значительно ослабла. Особенно это проявилось в образованных кругах общества, которые потеряли веру и утратили доверие к православной церкви. Но в силу исконного этикоцентричного сознания, которое присуще русскому национальному характеру, утраченная религиозность должна была быть чем-то компенсирована. В роли комментатора и выступил гипертрофированный морализм, носителем которого выступила, прежде всего, интеллигенция.
В этом случае, как нам представляется, более гибкой является антиутопическая теория идеала, представленная в русской философии. Здесь есть критика и неприятие чисто спекулятивного идеала, но также имеется высокая оценка значимости именно «духовной» составляющей идеала, его способностей влиять и преображать наличную действительность в той мере, чтобы эта действительность не подвергалась губительному действию утопического идеала.
Антиутопический характер нравственного идеала является одной из доминирующих линий отечественной философии. Ф. М. Достоевский и В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков и Н. А. Бердяев, С. Л. Франк и П. И. Новгородцев, -этот ряд можно долго продолжать. Главное в том, что русские философы
показали абсолютное позитивное значение подлинного идеала в жизни общества и культуры и катастрофическую опасность их смешения. Как раз то, в чем остро нуждается современная культура, которая, утратив корневую связь со своей философской традицией, превращается исключительно в «игровое пространство», лишенное какого бы то ни было духовного смысла.
Из огромного пласта работ, посвященных этому вопросу, необходимо выделить две концептуальные и программные, адекватное освоение которых может реально оздоровить сегодняшнюю ситуацию. Это - «Крушение кумиров» С. Л. Франка и «Об общественном идеале» П. И. Новгородцева. Особенность этих трудов состоит в том, что в них поставлена проблема идеала абсолютного, о котором Новгородцев говорит как о «всеобщем идеале, который всегда один и тот же и стремление к которому составляет правду и смысл общественной жизни» [6].
Нравственный абсолютизм составляет в русской философии ее типологическую черту. Однако здесь необходимо сделать существенное пояснение. Нравственный абсолютизм, предполагающий абсолютность морального идеала, никоим образом не является морализмом. Морализм - это попытка воплотить моральный идеал в реальность, в то время как нравственный абсолютизм - это как раз гарантия от этого, поскольку он предполагает, прежде всего, бесконечный нравственный рост личности. В этом глубочайший антиутопический смысл идеала.
Основные идеи русских философов могут быть резюмированы в следующем: культурные идолы и кумиры - это те неабсолютные и конечные ценности, которые человек полагает за истинные и абсолютные. Наиболее опасные идолы в общественной жизни - это идеологии. Взаимосвязи идеала и утопии заключены в том, что идеал как реальное представление о должном учитывает степень «погрешности» наличной действительности и не позволяет ей, вопреки очевидному, стремиться к воплощению в действительность. Идеал посредством должного связывает действительность с истинным; утопия, будучи формой ложного сознания, удаляет действительность от истины. В этом смысле утопия всегда искажает духовную традицию, которая является носителем наиболее здоровых нравственных начал жизни.
Литература
1. Шацкий Е. Утопия и традиция : пер. с польского / общ. ред. и послесл. В. А. Чаликовой. М. : Прогресс, 1990. 454 с.
2. Идеал, утопия и критическая рефлексия / Ин-т философии РАН; отв. ред. В. А. Лекторский. М. : Росспэн, 1996. 302 с.
3. Утопия и утопическое мышление: антология зарубежной литературы. М. : Прогресс, 1991. 405 с.
4. Франк С. Л. Этика нигилизма // Сочинения. М. : Правда, 1990. С. 77-110.
5. Мелешко Е. Д. Христианская этика Л.Н. Толстого. М. : Наука, 2006.
309 с.
6. Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М. : Пресса, 1991. 638
с.
References
1. Shatskiy E. Utopiya i traditsiya [Utopia and tradition]: trans. from Polish / ed. and afterword by V. А. Chalikova. Moscow: Progress, 1990. 454 p.
2. Ideal, utopiya i kriticheskaya refleksiya [Ideal utopia and critical reflection] / In-t filosofii RAN [Institute of Philosophy Academy of Sciences]; ed. by А. Lectorskiy. Moscow: ROSSPEN, 1996. 302 p.
3. Utopiya i utopicheskoye myshleniye: antologiya zarubezhnoy literatury [Utopia and utopian thinking: an anthology of world literature]. Moscow: Progress, 1991. 405 p.
4. Frank S. L. Etika nigilizma [Ethics of nihilism] // Sochineniya [Works]. Moscow: Pravda, 1990. P. 77-110.
5. Meleshko E. D. Khristianskaya etika L.N. Tolstogo [Christian ethics of Leo Tolstoy]. Moscow: Nauka, 2006. 309 p.
6. Novgorodtsev P. I. Ob obshchestvennom ideale [On the social ideal]. Moscow: Pressa, 1991. 638 p.
Статья поступила в редакцию 12.08.2018 Статья допущена к публикации 30.09.2018
The article was received by the editorial staff12.08.2018 The article is approved for publication 30.09.2018
