CC BY
36
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 14
К. В. Коршунов
Бакалавр, аспирант Краснодарского института культуры и искусств
E-mail: [email protected]
Kirill V. Korshunov
Bachelor of Science, postgraduate Krasnodar State Institute of Culture and Arts, Russia
В. А. Кравченко
Аспирант Краснодарского института культуры и искусств E-mail: [email protected]
Vasilisa А. Kravchenko
Postgraduate Krasnodar State Institute of Culture and Arts, Russia
Социально-философская характеристика «правды», «соборности» и «спасения» как ценностного ряда русской идеи в контексте современного Русского мира
Предметом исследования данной статьи является ценностный ряд русской идеи. Цель статьи: дать аксиологический анализ основных концептов русской идеи в контексте современного Русского мира. Авторы исходят из тесной связанности понятий «русская идея» и «Русский мир». В статье затрагиваются вопросы об абсолютности национальных ценностей, смысле российской истории, причинах многообразия национальных социокультурных особенностей. Авторы дают социально-философскую характеристику концептам «правда», «соборность» и «спасение». Концепт «правда» закреплен на экзистенциальном уровне, позволяя детерминировать добро и зло в рамках социальных норм. Его поиск на философском уровне отличен от поиска на «обыденном» уровне, который характеризуется прежде всего работой интуиции и поэтическим выражением искомого смысла. Идея «соборности» практически не изменила своей сути — изменилась лишь расстановка акцентов. «Соборность» продолжает оставаться русской моделью социальной гармонии, во многом
Как цитировать статью: Коршунов К. В., Кравченко В. А. Социально-философская характеристика «правды», «соборности» и «спасения» как ценностного ряда русской идеи в контексте современного Русского мира // Ценности и смыслы. 2018. № 3. С. 106-116.
основанной на религиозных принципах. «Соборность» и идея «правды» тесно связаны с концептом «спасение», который не мыслится только лишь на индивидуальном уровне, но включает и уровень общественный.
Проблематика статьи освещается в контексте современного состояния российского общества, переживающего серьезный идейный кризис. Авторы обращаются к мнениям различных исследователей, дающих оценку исторического воплощения русской идеи. В статье затрагивается феномен XX века, заключающийся в массовом отказе от идеалов Русского мира, хранимых веками, а также вопрос возможных изменений ценностного ряда русской идеи и их последствий. В заключение авторы подчеркивают фундаментальность рассмотренных аксиологических характеристик русской идеи, указывают на необходимость их актуализации в процессе восстановления национальной идентичности русских людей.
Ключевые слова: социальная философия, русская философия, ценности, правда, соборность, спасение, общество, история, русская идея.
Выражение русской идеи в аксиологемах Русского мира
Несомненно, что понятие или ценность являются продуктами идеализации, которые, несмотря на это, всегда проверяются реальностью [8, с. 322]. Понятия «русская идея» и «Русский мир» тесно связаны. По точному замечанию Б. П. Борисова, понятие «Русский мир» «компенсирует дефицит „русской национальной идеи", в исторически прежние времена существенно сдобренной духом православия» [3, с. 6]. Оно призвано выразить «опустошенность духовного ядра в самосознании российского народа» [там же, с. 8].
Аксиологический анализ русской идеи проводит в своем исследовании С. Н. Кочеров [8]. Он выделяет ценности, которые, по его мнению, являются наиболее характерными для русской идеи и которые «суть ориентиры, определяющие, через долженствование, смысл истории Русского мира и позволяющие представить его как неповторимую социокультурную реальность»,— пишет автор [8, с. 319]. В такой ценностный ряд русской идеи автор включает «правду», «соборность» и «спасение», друг друга взаимно дополняющие и обосновывающие. Являясь исторически преходящими, эти идеалы тем не менее имеют в своей основе ценности, которые, изменяясь по форме выражения, остаются константными в своей сути.
Исходя из единства этой триады ценностей, С. Н. Кочеров вводит понятие «аксиологема» — «совокупность ценностей, находящихся в относительно постоянном единстве и взаимно обусловленном отношении друг к другу» [8, с. 329]. Аксиологема выражает «специфику развития определенной социокультурной общности», представляя собою «ценностную основу, аксиологический архетип, фундамент для построения ценностных конструкций на всех этапах развития данной культуры» [8, с. 329]. Аксиологема Русского мира представляет собой ценностное выражение смысла его истории [8, с. 329]. Философско-исторические характеристики могут получить аксиологическое наполнение с учетом ценностных коррелятов. В таком случае смысл российской истории есть «стремление к соборному постижению и осуществлению всемирной правды, обретение которой принесет спасение России и человечеству» [8, с. 330]. В этом и состоит русская идея как аксиологема Русского мира.
Являются ли абсолютными национальные ценности, заключающиеся в понятиях «правда», «соборность» и «спасение»? По мнению С. Н. Кочерова — нет: будучи признанными одной нацией, они одновременно могут не являться таковыми в другой [8, с. 320]. В качестве примера автор приводит различное понимание «правды» в европейской и российской культурах, указывает «смысловое различие соборных, гражданских и общинных отношений», «специфику понимания свободы в российском и в американском обществе» (русская идея и американская мечта). В последнем случае, как удачно замечает исследователь, происходит смещение акцентов, обусловленное разностью моральных установок: если «русская идея, проникнутая моралью социального служения, национальна по форме и универсальна по содержанию, то американская мечта, вдохновляемая моралью индивидуального самоутверждения, универсальна по форме и национальна по содержанию»,— пишет он [8, с. 322]. Эту разницу исходных моральных установок автор объясняет «несходством социокультурного развития двух народов» [там же].
Впрочем, некоторые русские мыслители стремились иначе объяснить многообразие национальных социокультурных особенностей. Например, И. А. Ильин полагал, что «каждый народ имеет национальный инстинкт, данный ему от природы (а это значит — и от Бога)... И у каждого народа инстинкт и дух живут по-своему и создают драгоценное своеобразие» [7, с. 380] и далее: «русским своеобразием мы должны дорожить, беречь его, жить в нем и творить из него: оно дано нам было искони, в зачатке,
а раскрытие его было задано нам на протяжении всей нашей истории. Раскрывая его, осуществляя его, мы исполняем наше историческое предназначение, отречься от которого мы не имеем ни права, ни желания. Ибо всякое национальное своеобразие по-своему являет Дух Божий и по-своему славит Господа» [там же].
«Правда», «соборность» и «спасение» в современном Русском мире
Выведенный нами аксиологический ряд, состоящий из понятий «правда», «соборность» и «спасение», фигурирующих наиболее часто в российской культуре, на протяжении многих веков оставался актуальным для идеологического основания России. «Правду» как таковую часто подменяют «правдоискательством» — характерной чертой русского национального характера. Поиск правды закрепился в привычке мыслить и в образе этой мысли. Если русская религиозная философия в определенный период истории смогла охарактеризовать и проанализировать «правду» как некий общекультурный концепт, как некую истину теоретически адекватного образа действительности, как нравственную правоту, основание жизни, посредством которого бытие становится более внутренне единым [9, с. 85], то поиск правды на более «обыденном» уровне лишен той же степени осознанности, однако демонстрирует придание идентичного значения и значимости на уровне интуитивном, облачая искомую правду в поэтическую форму.
Сопоставим: «Нет правды на земле, | Но правды нет и выше...» («Моцарт и Сальери», А. С. Пушкин); «.Вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу? Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею?..» («Преступление и наказание», Ф. М. Достоевский); «- Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда — тот и сильней» (х/ф «Брат 2», реж. Алексей Балабанов). Обладание правдой дарит власть распоряжаться и манипулировать другими людьми, тогда почему же она аксиологическая ценность? Если мы рассматриваем правду как правый верный путь, как праведность, то получаем суть отношения к ближнему. Правда не оценивается в отрыве от общества. Правда как некий жизненный ориентир, мерило добра и зла из поколения в поколение впитывается нами из классической литературы, произведений искусства, театральных постановок, кино, не говоря уже
о традиционном семейном воспитании и о христианской составляющей русской культуры. Выходит, правда закрепилась в сознании русского человека на экзистенциальном уровне не только как ценность, но и как безопасный и общепринятый способ детерминировать добро и зло, в рамках общесоциальных норм. С наступлением новой эпохи и стиранием границ на разных уровнях инструмент распознавания добра стал еще более необходим современному человеку, а с учетом того, что в воспитании и образовании мы по-прежнему полагаемся на базовые для российской культуры произведения литературы и искусства, у нас есть возможность черпать оттуда те изначальные понятия и ценности, которые там заложены.
Если правда неотрывна от соотнесения индивида с другим, то мы можем почти без доказательств выдвинуть утверждение, что аксиологема «правды» в русской культуре автоматически притягивает аксиолегему «соборности». Последняя настолько активно исследуется мыслителями и философами разных лет, что говорить о потере интереса к этой теме не приходится. Исторически русский человек не индивидуалист, демократия в понятии европейского человека или американца и демократия в России — это совершенно разные картины мира. Соборность сегодня — одна из ключевых характеристик организации русского сообщества — не зря это понятие формировалось философами не одно поколение и в итоге вылилось в единое целое практически на интуитивном уровне. Задуманная некогда идея соборности как некоего представления об идеальном устройстве общества при единении с Богом, как модели социальной гармонии практически не изменила своей сути и сегодня, корректируя лишь расстановку акцентов в зависимости от эпохи и интенсивности исторических потрясений. Так, в период Серебряного века в обществе была заметна явная «жажда соборности», стремление к диалогу социального и духовного, церкви и общества ради обретения нового творческого пути и национальной и культурной идентичности.
Сегодня российское общество попало под волну постсекуляризма — смену конфронтации между государством и церковью на партнерские отношения. Религия возвращается на арену публичной жизни русского человека, но тут мы видим встречную волну протеста со стороны поколения, воспитанного на социалистических и коммунистических ценностях. Тем не менее процесс возрастания интереса современного человека к духовной культуре, к идеологическим истокам или к знаковым
историческим и культурным явлениям на фоне возникновения потребности в систематизации культурного и исторического опыта, осознания своей принадлежности к окружающему социуму очевиден и заставляет некоторых современных исследователей делать оптимистичные суждения: «Демократия, как и всякая другая форма, может быть лучше или хуже в зависимости от духовного содержания, которое вкладывает в нее народ» [10, с. 578]. И как продолжение: «Народ — мы с вами, и ситуация открыта для нашего творческого усилия» [14].
Наконец, венцом выведенной нами триады является концепт «спасение», неотделимый ни от «правды», ибо правда есть средство для спасения, ни от «соборности», которую можно принять как метод спасения. Н. А. Бердяев писал: «Самая большая религиозная и нравственная истина, до которой должен дорасти человек,— это — что нельзя спасаться индивидуально. Мое спасение предполагает и спасение других, моих близких, всеобщее спасение, спасение всего мира, преображение мира» [1, с. 35].
Философ рассматривает человека как существо свободное и творческое. Человек создан Богом свободным — в чем Его трагедия,— чтобы выбирать свой путь к Богу самостоятельно, индивидуально, но только будучи в гармонии с социумом его окружающим. Праведное существование человека в социуме подразумевает его умение сосуществовать с другими людьми мирно и в благости — возлюбив ближнего своего, это соединение индивидуального и общественного в едином творческом порыве как раз и лежит в основе идеи Хомякова о соборности. Исходя из этого можно заключить, что русская идея состоит в спасении через праведность и соборность. Последнее заключение особенно интересно рассмотреть на примере Русского мира — «концепции международного трансконтинентального сообщества, объединенного причастностью к России и лояльностью к русской культуре» [13, с. 2], где слово «русский» указывает на исторические корни, а «мир» означает «всем миром» или «все люди» [16].
В этом концепте наглядно реализуются все три составляющие, которые мы сегодня рассматриваем: правда (праведность), соборность (всем миром) и спасение (во единстве).
В. Б. Храмов в своем комментарии по поводу проекта «Истоки мировой культуры», автором и ведущим которого является Б. П. Борисов, пишет: «Б. П. Борисов обосновывает нетрадиционную для идеологической составляющей российских социально-философских исследова-
ний Х1Х-ХХ столетий мысль о том, что содержание понятия „русский мир" сегодня заключает в себе прежде всего уже не „державную идею", предполагающую наличие за территориальными рубежами России некой „пятой колонны" из населения, происхождением и духовными связями своими служащего интересам российского государства, но особое морально-нравственное влияние православной по генезису своему духовности оказавшихся в условиях эмиграции русских людей на среду их социального бытия. Куда бы судьба ни забросила русского человека, он становится центром духовного к себе притяжения, истоком которого является его „исторически сформировавшаяся и сегодня уже естественная" духовность» [15].
Оценка исторического воплощения русской идеи
Такие русские мыслители, как Чаадаев, Хомяков, Данилевский, Достоевский, Соловьев, Бердяев и др., видели миссию России в осуществлении социальной правды в мире. Они были убеждены в том, что слово, которое Россия скажет миру, будет иметь не научно-техническое, а религиозно-нравственное содержание [8, с. 327]. Смысл истории Русского мира может быть определен как «стремление к всеобщему постижению абсолютного мировоззрения и построению на его основе идеального общества» [8, с. 329-330].
Некоторые современные исследователи критически подходят к мнению славянофилов, по мысли которых, «назначение России в том, чтобы явить собой пример соборного мироустройства Западу, деградирующему от рационализма, атеизма и социализма» [8, с. 324]. Например, С. Н. Кочеров считает, что «Русский мир не довел до адекватного воплощения ни одну из возвышенных идей, которые он с неподдельным воодушевлением пытался реализовать в то или иное историческое время» [8, с. 325]. «... Такие идеи осуществимы только в метаисторической перспективе»,— резюмирует он [там же].
Более того, история XX века явила феномен массового отказа от идеала, веками хранимого Русским миром. Однако, по мнению некоторых русских мыслителей, такая смена ценностных ориентаций не всегда означает дискредитацию отвергнутых ценностей. Например, Н. А. Бердяев писал: «Идея России остается истинной и после того, как народ изменил своей идее, после того, как он низко пал» [2, с.10]. Причины, из-за которых случился столь крутой идеологический поворот, по мнению
С. Н. Кочерова, лежат в плоскости истории, с каждым веком вызывавшей «все большую аберрацию идеальной цели», что способствовало массовому отказу от идеала и породившей его идеи [8, с. 328].
М. А. Семенчук, последовательно рассматривая весь исторический ряд «культовых макетов» русской идеи («Москва — Третий Рим», панславизм, почвенничество, народничество, вселенская теократия, большевизм, вестерн), вообще нарекает их утопическими «мечтаниями», не нашедшими своего осуществления в истории России, и ставит задачу «создания адекватной духовной основы российской жизни, способствующей достойному национальному существованию» [12, с. 36].
Когда мы говорим о русской идее, необходимо принимать во внимание ее христианскую антропологическую аксиоматику, позволяющую формировать более широкий горизонт социального мышления по сравнению с тем, который был открыт в контексте западной социальной философии и еще на старте Нового времени отказался от целостной христианской концепции человека. «Изначально постулируя двойственность человеческой природы в истории как одновременно носительницы „образа и подобия Божиего" и как носительницы греховного начала, русская социальная философия изначально выходит из ложного круга проблем, связанного с европейским конструктом „естественного состояния"»,— пишет С. Г. Волобуев [3, с. 336].
В силу присущего русскому народу эсхатологического начала, Русский мир все свои усилия направил на утверждение своей триады ценностей (правды, соборности и спасения), забыв о своем земном обустройстве [см. 8, 325]. А. С. Панарин также характеризует идеологический пафос русских как «пафос долженствования», «тогда как остальные народы могут обходиться без особого пафоса, довольствуясь спокойным чувством наличного» [11, с. 479].
Какая судьба может ожидать Россию, если произойдет фундаментальное и окончательное изменение в ее традиционном ценностном ряде в сторону принятия западных идеалов? Л. Н. Гумилев, например, полагал, что ценой такой идеологической интеграции России с Западной Европой будет не только полный отказ от отечественных традиций, но и «последующая ассимиляция» [5, с. 293]. Его прогноз созвучен словам Н. Я. Данилевского, который писал: «... с общей культурно-исторической точки зрения Россия не может считаться составною частью Европы ни по происхождению, ни по усыновлению; ... ей предстоят только две
возможности: или вместе с прочими славянами образовать особую, самостоятельную культурную единицу, или лишиться всякого культурно-исторического значения — быть ничем» [6, с. 573].
Заключение
Русская национальная идея являет собою систему ценностей, призванных обеспечить выживание и развитие Русского мира. Для россиян они — необходимая идеологическая консолидирующая основа общества.
Аксиологический аспект русской идеи представлен рядом ценностей, характеризующих духовные основания Русского мира: «правдой», «соборностью», «спасением». Они представляют собой явления, фундаментальные для русской культуры. Своеобразие их для российской истории состоит не столько в уникальности и специфичности, сколько в оригинальном понимании и взаимном сочетании. В силу этого, их необходимо возводить в разряд фундаментальных ценностей, ведь, проявляясь в русской культуре, они обеспечивают культурное преемство и связь современной России и России прошедших эпох. Все это видится необходимым в деле восстановления национальной и идеологической идентичности русских людей.
Литература
1. Бердяев Н. А. О назначении человека. М.: Республика, 1993. 383 с.
2. Бердяев Н.А. Судьба России. М.: Эксмо, 2007. 640 с.
3. Борисов Б. П. «Русский мир» как ядро идеологии и понятие социальной философии // Русский мир: материалы международной научной конференции, посвященной 20-летию журнала «Казачье самообразование». Краснодар, 2015. С. 6-13.
4. Волобуев С. Г. К вопросу об идеале солидарного общества // Творческое наследие И. А. Ильина: вопросы общенациональной политики и культуры / отв. ред.-сост. Ю. А. Закунов. М.: Институт наследия, 2015. С. 334-340.
5. Гумилев Л. Н. От Руси до России: очерки этнической истории. М.: Айрис-пресс, 2008. 320 с.
6. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Де'Либри, 2015. 768 с.
7. Ильин И. А. Наши задачи. Статьи 1948-1954 гг.: в 2 тт. Т. 1. М.: Айрис-пресс, 2008. 528 с.
8. Кочеров С. Н. В поисках русской идеи. Русская идея как философская проблема: концептуальный, философско-исторический и аксиологический анализ. Saarbrucken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2012. 364 с.
9. Лякин В. Е. Поиски правды в русской религиозной философии // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2013. № 24. С. 280-291.
10. Новгородцев П. И. Восстановление святыни // Сочинения. М., 1991. 578 с.
11. Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М.: Эксмо, 2003. 544 с.
12. СеменчукМ.А. «Русская идея» в современном мире // Новое в психолого-педагогических исследованиях. М.: Издательство Московского психолого-социального университета, 2011. № 2. С. 27-37.
13. ТишковВ. А. Русский мир: смысл и стратегии. 2007 [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://mdn.ru/articles/v-a-tishkov-russkij-mir-smysly-i-strategii (дата обращения: 21.02.2018).
14. Хорунжий С. С. Идея соборности: ее православно-славянофильские истоки и ее перспективы в современном постсекулярном мире: доклад на Международном научном собрании «Соборность и демократия». Требинье (Босния и Герцеговина), 13-16 июня 2012 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://royallib.com/ book/horugiy_sergey/ideya_sobornosti_ee_pravoslavnoslavyanofilskie_istoki_i_ ee_perspektivi_v_sovremennom_postsekulyarnom_mire.html (дата обращения: 22.02.2018).
15. Храмов В. Б. Постмодернистский дух концепции конференц-проекта «Истоки мировой культуры» // Культура и время перемен. 2017. № 3 (16) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://timekguki.esrae.ru/pdf/2017/3(18)/291.pdf (дата обращения: 21.02.2018).
16. Христианская цивилизация: система основных ценностей. Мировой опыт и российская ситуация. М.: Научный эксперимент, 2007. 124 с. [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://rusrand.ru/library/reports/seminar/gnivtrg/vypusk-3 (дата обращения: 21.02.2018).
References
• Berdyaev N. A. Sud'ba Rossii. M.: Eksmo, 2007. 640 s. [in Rus].
• Berdyaev N. A. O naznachenii cheloveka. M.: Respublika, 1993. 383 s. [in Rus].
• BorisovB. P. «Russkij mir» kak yadro ideologii i ponyatie social'noj filosofii // Russkij mir: materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, posvyashchennoj 20-letiyu zhurnala «Kazach'e samoobrazovanie». Krasnodar, 2015. S. 6-13.[in Rus].
• Danilevskij N. Ya. Rossiya i Evropa. M.: De\'Libri, 2015. 768 s. [in Rus].
• GumilevL. N. Ot Rusi do Rossii: ocherki etnicheskoj istorii. M.: Ajris-press, 2008. 320 s. [in Rus].
• Horunzhij S. S. Ideya sobornosti: ee pravoslavno-slavyanofil'skie istoki i ee perspektivy v sovremennom postsekulyarnom mire: doklad na Mezhdunarodnom nauchnom so-branii «Sobornost' i demokratiya». Trebin'e (Bosniya i Gercegovina), 13-16 iyunya 2012 g. [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: https://royallib.com/book/horugiy_ser-gey/ideya_sobornosti_ee_pravoslavnoslavyanofilskie_istoki_i_ee_perspektivi_v_ sovremennom_postsekulyarnom_mire.html (data obrashcheniya: 22.02.2018) [in Rus].
• Hramov V. B. Postmodernistskij duh koncepcii konferenc-proekta «Istoki mirovoj kul'tury» // Kul'tura i vremya peremen. 2017. № 3 (16) [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://timekguki.esrae.ru/pdf/2017/3 (18)/291.pdf (data obrashcheniya: 21.02.2018) [in Rus].
• Hristianskaya civilizaciya: sistema osnovnyh cennostej. Mirovoj opyt i rossijskaya situ-aciya. M.: Nauchnyj eksperiment, 2007. 124 s. [Elektronnyj resurs]: Rezhim dostupa: http://rusrand.ru/library/reports/seminar/gnivtrg/vypusk-3 (data obrashcheniya:
21.02.2018) [in Rus].
• Il'in I. A. Nashi zadachi. Stat'i 1948-1954 gg. T.1. M.: Ajris-press, 2008. 528 s. [in Rus].
• Kocherov S. N. V poiskah russkoj idei. Russkaya ideya kak filosofskaya problema: konceptual'nyj, filosofsko-istoricheskij i aksiologicheskij analiz. Saarbrucken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2012. 364 s. [in Rus].
• Lyakin V. E. Poiski pravdy v russkoj religioznoj filosofii // Vestnik Kemerovskogo gosu-darstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. 2013. № 24. S. 280-291 [in Rus]..
• NovgorodcevP. I. Vosstanovlenie svyatyni // Sochineniya. M., 1991. 578 s.
• Panarin A. S. Pravoslavnaya civilizaciya v global'nom mire. M.: Eksmo, 2003. 544 s. [in Rus].
• SemenchukM. A. «Russkaya ideya» v sovremennom mire // Novoe v psihologo-peda-gogicheskih issledovaniyah. M.: Izdatel'stvo Moskovskogo psihologo-social'nogo universiteta, 2011. S. 27-37 [in Rus]..
• Tishkov V. A. Russkij mir: smysl i strategii. 2007 [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: https://mdn.ru/articles/v-a-tishkov-russkij-mir-smysly-i-strategii (data obrashcheni-ya: 21.02.2018) [in Rus].
• Volobuev S. G. K voprosu ob ideale solidarnogo obshchestva // Tvorcheskoe nasledie I. A. Il'ina: voprosy obshchenacional'noj politiki i kul'tury / otv. red.-sost. Yu. A. Zakunov. M.: Institut naslediya, 2015. S. 334-340 [in Rus].
