CC BY
74
ИВАНОВ Алексей Викторович
Кандидат исторических наук, доцент кафедры общей и экономической истории
Уральский государственный экономический университет
620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, 62/45 Контактный телефон: (343) 254-13-78 e-mail: ivanovav55@yandex.ru
Социально-экономическая политика Временного областного правительства Урала (август-ноябрь 1918 года): к истории изучения проблемы1
Ключевые слова история России; XX век; социально-экономическая история; историография; Урал; Гражданская война; Временное областное правительство Урала; рабочий класс; трудовые конфликты.
Проанализированы социально-экономическая политика Временного областного правительства Урала (август-ноябрь 1918 г.) и ее оценка историками начиная с 1920-х годов. Сделан акцент на регулировании правительством трудовых отношений и попытках разрешения конфликтов в этой сфере на основе классового сотрудничества, взаимных уступок работодателей и работников. Подчеркивается актуальность такого пути решения проблемы в современных условиях.
Временное областное правительство Урала было создано в Екатеринбурге 19 августа 1918 г. на волне антибольшевистских восстаний, охвативших в тот период практически весь Урал. По замыслу его руководителей новое правительство должно было контролировать территории Пермской, Уфимской, Оренбургской губерний, а также часть Вятской. Однако из-за соперничества с другими государственными образованиями Восточной России (Временным Сибирским правительством и Комитетом членов Всероссийского Учредительного собрания), а также из-за отсутствия необходимых финансовых средств и военной силы его реальная власть распространялась лишь на три уезда Пермской губернии - Екатеринбургский, Красноуфимский и Кунгурский, а также на Невьянский район, Кыштымскую и Каслинскую волости [1. С. 40]. Уральское областное правительство просуществовало очень недолго: уже 10 ноября 1918 г. оно прекратило свою деятельность, передав полномочия Временному Всероссийскому правительству (Директории). Тем не менее даже за столь короткий промежуток времени оно сумело оставить заметный след в истории нашего региона.
Изучение деятельности Временного областного правительства Урала советские историки начали еще в 20-е годы прошлого века, но освещали ее весьма тенденциозно, замалчивая или искажая «неудобные» факты. Например, А. Ослоновский и А. Орлов, стремясь доказать антирабочую направленность политики правительства, в брошюре, изданной к 10-летию революции, изложили лишь отдельные фрагменты его декларации (преимущественно те, что касались восстановления частной собственности), а их утверждения об отмене 8-часового рабочего дня и ликвидации социального страхования вообще не соответствуют действительности 2. С. 54-59]. Приписывать антирабочий
1 Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 12-11-66004).
© Иванов А. В., 2013
курс правительству, в котором 4 из 8 его членов были социалистами (два эсера, один народный социалист и один меньшевик) абсолютно неправомерно. Факты свидетельствуют об обратном: взяв под контроль тот или иной город или завод, уполномоченные правительства совместно с военным командованием сразу же организовывали проведение собраний представителей профсоюзов, дабы официально заручиться поддержкой рабочих. В свою очередь, профсоюзы, осознавая свою силу, оказывали прямое давление на правительство, на выработку его политического курса. Сложность ситуации состояла в том, что наряду с имевшим место давлением слева на правительство оказывали серьезный нажим и правые круги в лице крупной уральской торгово-промышленной буржуазии. Их интересы, по крайней мере экономические, были прямо противоположны интересам рабочих. Опираясь на солидные финансовые средства и влияние в военных кругах, уральские горнопромышленники стремились ликвидировать органы рабочего контроля и восстановить единоличное управление предприятиями.
Правительство было вынуждено лавировать между двумя мощными социальнополитическими силами, что нашло выражение в отдельных статьях декларации областного правительства, принятой 27 августа 1918 г. Оно, в частности, подтвердило свое стремление всемерно способствовать развитию производительных сил и промышленности края, основываясь на соблюдении и охране прав частной собственности. Однако полностью удовлетворить притязания буржуазии без риска пойти на конфронтацию с рабочим классом и всем социалистическим партийным блоком правительство, конечно же, не могло. Поэтому оно провозгласило, что примет меры по возвращению заводов их прежним владельцам, но сохранит право оставлять их за собой в необходимых случаях. Правительство декларировало учреждение государственного контроля над производительностью труда и максимумом прибыли. Восстанавливались частные банки при контроле государства за их деятельностью. Правительство подтвердило право рабочих на 8-часовой рабочий день, оговорив это положение условием выполнения норм выработки. Подтверждалось право рабочих на трудовой договор с предпринимателем. При этом за властями закреплялось право вмешательства во взаимоотношения работодателя и работника в случае, если зарплата будет установлена ниже прожиточного минимума или станет «влиять на понижение производительности труда» [3. Л. 92].
Но компромисс не может быть вечным. Известный уральский историк А. П. Таня-ев убедительно показал, что, добившись восстановления права частной собственности, буржуазия начала принимать меры, направленные на закрепление ее господствующего положения в системе производства. Так, 10 сентября 1918 г. Уральское областное правительство утвердило инструкцию своим уполномоченным по управлению заводами, в которой конкретизировались пункты декларации, касающиеся рабочего вопроса. Основные положения этой инструкции сводились к следующему: 1) предприятия управляются единолично; вмешательство рабочих в управление не допускается; 2) рабочий контроль хозяйственного, технического, финансового и административного характера упраздняется, как упраздняются и органы этого контроля, созданные при советской власти; 3) наем и увольнение рабочих и служащих - прерогатива администрации, которая вправе решать эти вопросы самостоятельно, без вмешательства профсоюзов; рекомендации биржи труда не носят обязательного характера для администрации; 4) в случае нарушения администрацией трудового законодательства рабочие имеют право только указывать на это, не требуя смещения администрации; 5) устанавливается сдельная оплата труда [4. С. 36].
Новые установления областного правительства нанесли сильный удар по интересам рабочих, поскольку лишили их права контроля над производством, распределением и деятельностью администрации. Хотя, подходя к вопросу объективно, следует признать, что положения инструкции направлены на ликвидацию анархии на предприятиях, укрепление дисциплины, на устранение некомпетентного вмешательства
в руководство, на стабилизацию управленческого звена и в конечном итоге на вывод экономики из состояния глубокого кризиса. Правительственную антикризисную программу всесторонне проанализировали современные исследователи О. Ю. Никонова, Е. П. Сичинский и С. С. Дмитриева 5. С. 150-152; 6. С. 168-169; 7. С. 140-142]. Рассмотрим ее основные направления.
Во-первых, осуществление денационализации предприятий, взятых большевиками в государственную собственность. Однако проведение в жизнь этого пункта неожиданно для правительства происходило очень медленно. В условиях политической нестабильности и продолжающейся Гражданской войны заводовладельцы не спешили возвращаться на предприятия и брать на себя ответственность за их судьбу. Поэтому правительству пришлось взять на себя руководство промышленностью, назначив на предприятия своих управляющих.
Во-вторых, введение единоначалия на производстве. Оно предполагало упразднение деловых советов, коллегий по управлению и рабочего контроля, изъятие из ведения профсоюзов и передачу администрации права приема и увольнения рабочих и служащих.
В-третьих, отказ от поддержки нерентабельных предприятий. Решение о проведении санации было абсолютно оправданным, однако осуществлялось непродуманно. Административное вмешательство в процесс ценообразования (правительство установило явно заниженный максимум цен на промышленную продукцию при свободных ценах на товары, ввозимые из-за пределов региона) привело к резкому снижению рентабельности. В результате к концу 1918 г. в Южно-Екатеринбургском горном округе не работало 125 предприятий из 205 [8. С. 203].
В-четвертых, введение сдельной заработной платы. Решение этой, казалось бы, рутинной проблемы было связано с наибольшими трудностями. Причем историки расходятся во мнениях, когда описывают реакцию рабочих на это нововведение. Например, В. М. Рынков отмечал, что рабочих Урала вполне устроили сформулированные правительством условия перехода к сдельщине и они приняли их вполне спокойно [1. С. 166].
А. П. Таняев характеризовал настроения рабочих совершенно иначе. По его описанию, введение сдельной заработной платы при повышении норм выработки до предреволюционного уровня с одновременным снижением тарифных ставок до уровня февраля 1918 г. (по решению Уральского промышленного комитета в декабре 1918 г.) вызвало бурные протесты, поскольку, по мнению рабочих, представляло собой покушение на их революционные завоевания [4. С. 45-50]. А. П. Таняев доказывал, что новая система оплаты труда привела к снижению уровня жизни трудящихся, и его слова подтверждаются данными таблицы 9. С. 50].
Динамика заработной платы рабочих уральских заводов, р.
Завод Размер поденной заработной платы
Май 1918 г. Март 1919 г.
Ревдинский завод 8-16 6-12
Шайтанский завод 7,6-15,2 6-12
Ильинский завод 9-14,2 7,5-12
Верх-Исетский завод 8-14,4 8-16,6
Заводы Сысертского округа 4,8-8,16 1-11,1
Действительно, мы наблюдаем снижение номинальной заработной платы по абсолютному большинству заводов. В чем причина? Ведь цитируемые Е. П. Сичинским документы свидетельствуют, что областное правительство, устанавливая сдельные расценки, исходило из «нормальной производительности при условии продолжительности рабочего дня, установившейся после февральского переворота и до октябрьского», т. е.
8-часовой. При этом ставки предполагалось установить такие, чтобы рабочий мог заработать не меньше получаемого при советской власти поденного вознаграждения. Учитывалось и мнение цеховых комитетов 6. С. 168]. Дело в том, что А. П. Таняев, как и все советские историки, выполнял политический заказ по легитимации существующей социально-экономической системы и умолчал о некоторых «неудобных» фактах. Как известно, с приходом к власти большевиков и установлением распорядительного рабочего контроля на предприятиях сдельная заработная плата была упразднена как «гибельная для пролетариата по своим последствиям» и создающая «в рядах рабочего класса нездоровую конкуренцию и разъединение» [1. С. 165]. Была введена поденная система оплаты с одновременным резким повышением тарифов (по сведениям
В. М. Рынкова - «в несколько раз» 1. С. 165 ). Архивные документы свидетельствуют: в период нахождения у власти большевиков падение производительности труда на уральских заводах составило 30-40%, однако зарплата продолжала расти 3. Л. 9].
Свержение советской власти и возвращение предприятий в руки прежних владельцев, как указывалось выше, сопровождалось восстановлением старой, сдельной системы оплаты труда, прежних норм выработки. Но при этом производительность оставалась на «советском» уровне, что и приводило в конечном счете к падению заработной платы. Это воспринималось рабочими крайне болезненно: отвыкнув за период советской власти работать с полной отдачей сил, они не могли сразу адаптироваться к новой ситуации. Восстановление экономически обоснованных форм оплаты труда воспринималось как наступление на права рабочего класса, как возвращение под гнет капитала. Вот пример, подтверждающий, что далеко не всегда возврат к старым формам оплаты означал рост степени эксплуатации. На Березовском прииске произошла забастовка, вызванная установлением оплаты труда из расчета 16 р. за 1 золотник добываемого золота, что соответствовало в среднем добыче примерно 16 пудов руды. Зарплата рабочих резко упала, так как при советской власти их выработка составляла 10 пудов руды в день, причем независимо от содержания золота, и рабочие зачастую предъявляли просто пустую породу. До революции же норма выработки составляла 16-18 пудов в день, при этом рабочие в зависимости от содержания в руде золота зарабатывали до 20 р. в день [3. Л. 9].
Конечно, на ряде предприятий заводовладельцы пытались в прямом смысле ограбить рабочих, устанавливая противоречащие здравому смыслу правила, например, покупку рабочими за свой счет инструментов и взрывчатки для производства горных работ 9. С. 45]. В Сергинско-Уфалейском округе попытка установить заработную плату рабочих ниже официального минимума вызвала забастовку, и минимум зарплаты был поднят до узаконенных 9 р. в день 3. Л. 8]. Но это - единичные факты.
Следует отметить, что в конфликтных ситуациях Временное областное правительство Урала, как правило, старалось погасить конфликт мирными средствами, поиском компромисса между рабочими и предпринимателями при посредничестве воссозданных «примирительных камер», в работе которых принимали участие представители администрации предприятий и трудовых коллективов. В этом отношении очень знаменательно высказанное на междуведомственном совещании по рабочему вопросу, проходившем 19 декабря 1918 г. в Екатеринбурге, особое мнение руководителя Главного управления труда. Вот что говорилось в обращении к совещанию, подписанном заместителями (в терминологии того времени - товарищами) главного управляющего труда Н. Обуховым и С. Хреновым: «Потрясенное правосознание народа никогда еще так не нуждалось в регулировании правовых отношений посредством договоров и соглашений... Тем более государство не должно само нарушать тех соглашений, в которых оно является одной из сторон...» 3. Л. 13].
Правительством была разработана социально ориентированная программа в сфере трудовых отношений. На основе установленных норм прожиточного минимума
были определены минимум (для чернорабочих - 8 р.) и максимум (для высококвалифицированных рабочих - 20 р.) заработной платы за 8-часовой рабочий день при условии выполнения установленной нормы выработки [10. С. 381-383]. Создавались биржи труда, организовывались общественные работы для безработных. Правительство ввело даже уголовное преследование предпринимателей за нарушение законов об охране труда (закон Уральского областного правительства от 24 сентября 1918 г.) [5. С. 156-157].
Однако многие благие намерения правительства остались лишь декларациями. Так, например, придя к власти, оно заявило, что будет регулировать цены на продовольствие и товары первой необходимости, не допуская их безудержного роста. Определенные меры в этом направлении действительно были приняты: против спекулянтов осуществлялись репрессии вплоть до полной конфискации товара и заключения в тюрьму. Однако избежать роста цен не удалось: с августа по декабрь 1918 г. цены на продукты питания выросли в среднем на 20-25% [4. С. 49 , а заработная плата из-за невыполнения рабочими норм выработки упала на большинстве предприятий на 12-20% [4. С. 50]. Это вызывало недовольство политикой властей, особенно среди тех слоев населения, которые не имели других источников доходов, кроме заработной платы. Советская власть с ее системой распределения товаров первой необходимости и продуктов питания на уравнительных началах и по твердым ценам теперь казалась рабочим более привлекательной и приемлемой, чем белый режим.
Правительство ясно осознавало это, как и то, что высокие темпы инфляции обесценивают денежные доходы рабочих. Поэтому с его стороны имели место попытки наладить централизованное снабжение заводов потребительскими товарами, однако их хронический дефицит и отсутствие необходимых финансовых средств не позволили осуществить этот план в полном объеме. Прогрессирующий распад денежной системы и расширение объемов бартерных сделок приводили к тому, что все чаще среди экономических требований рабочих звучало не повышение денежной оплаты труда, а предоставление иных материальных благ - топлива, одежды, обуви, предметов домашнего обихода и продуктов питания [1. С. 173, 294].
Сложная экономическая ситуация подталкивала рабочих к организованным формам протеста, среди которых преобладали забастовки. Правда, все исследователи отмечают, что на Урале количество стачек было в разы меньшим, чем в соседних регионах, например, в Поволжье или Сибири. В советской историографии принято было объяснять это низким уровнем классовой сознательности уральских рабочих, рассредоточенных по изолированным горнозаводским округам и поселкам. Такое толкование вряд ли можно признать удовлетворительным. Окружная система управления горными заводами, безусловно, сказывалась на групповой психологии рабочих, но несколько по-иному. Во-первых, она порождала определенный патернализм во взаимоотношениях администрации с всецело зависящими от нее работниками. Во-вторых, и это наиболее важно, абсолютное большинство рабочих горных заводов были вовлечены в поземельные отношения - имели кроме усадебной недвижимости сенокосные и пахотные угодья и потому были привязаны к месту жительства и работы. Зачастую они довольствовались скромными денежными доходами, дабы не рисковать наличием рабочего места.
К тому же нельзя судить о реальных доходах уральских рабочих по их заработной плате. Особенно это относится к занятым в отраслях, осуществлявших добычу полезных ископаемых и первичную переработку сырья. По данным М. А. Фельдмана, 71-72% рабочих уральских заводов были владельцами земельных участков, превышающих по площади 0,5 десятины 11. С. 106-107]. Для некоторых это было жизненной и производственной необходимостью. К примеру, вспомогательный рабочий, занятый доставкой на завод руды или топлива, должен был содержать не менее трех лошадей, для
прокорма каждой из которых в условиях Урала необходимо не менее одной десятины покоса, итого - не менее трех десятин [12. С. 231]. Но и те, кто был занят непосредственно на цеховых работах, как правило, держали скот и имели не только огороды, но и сенокосные угодья. Впрочем, доходы многих рабочих не ограничивались аграрным сектором. Значительная их часть в свободное от основной работы время занималась кустарным производством предметов домашнего обихода и простейших сельскохозяйственных орудий с целью их продажи крестьянам близлежащих деревень.
Вовлеченность рабочих в поземельные отношения создала дополнительные трудности Временному областному правительству в реализации его социально-экономической программы. Дело в том, что земли, входившие в состав горнозаводских дач, согласно Декрету о земле были национализированы, часть их передана в пользование заводским рабочим и окрестным крестьянам. Объявление всех законоположений советской власти недействительными породило со стороны заводовладельцев требования о возвращении отторгнутых угодий, что создавало серьезную социальную напряженность. Однако правительство вновь продемонстрировало свою приверженность идее общественного согласия принятием в сентябре 1918 г. компромиссного решения: земли сельскохозяйственного назначения остались в руках их фактических пользователей, а остальные (лесные, заболоченные и прочие неудобные участки) возвращались прежним владельцам.
Анализ изложенных фактов позволяет сделать вывод, что социально-экономическая политика Временного областного правительства Урала была достаточно взвешенной, направленной на достижение социального компромисса, и характеристика ее советской историографией как антирабочей является неубедительной. Современные исследователи склоняются к тому, что разработанная правительством программа могла быть реализована лишь при условии классового сотрудничества, взаимных уступок рабочих и заводовладельцев, отказа сторон от максималистских требований. Однако этого не произошло. Предприниматели, ощущая себя потерпевшей стороной, зачастую требовали полного восстановления не только дооктябрьских, но и дофевральских порядков, что было невозможно в принципе. В то же время угроза утраты революционных завоеваний толкала рабочих к протестным действиям, носившим не столько экономический, сколько политический характер. Их требования, предъявлявшиеся правительству, зачастую были невыполнимы и неприемлемы в условиях продолжавшейся Гражданской войны. Перманентно обострявшийся социальный конфликт в итоге разрешился не в пользу антибольшевистского режима.
Опыт деятельности Временного областного правительства Урала в обстановке острого социального конфликта, без сомнения, актуален и в современных условиях.
Источники
1. Рынков В. М. Социальная политика антибольшевистских правительств на востоке России (вторая половина 1918-1919 гг.). Новосибирск, 2008.
2. Ослоновский А., Орлов А. Десять лет борьбы и строительства советов на Урале. 1917-1927. Свердловск, 1928.
3. Центр документации общественных организаций Свердловской области. Ф. 41 (Документы Свердловского (Уральского) истпарта). Оп. 1. Д. 120 (Письма, телеграммы, копии протоколов заседаний Областного правительства Урала).
4. Таняев А. П. Колчаковщина на Урале (1918-1919). Свердловск ; М., 1930.
5 Никонова О. Ю. Социально-экономическая программа «демократической контрреволюции»: июнь-ноябрь 1918 года // Проблемы социально-экономического и политического развития Урала в ХУШ-ХХ веках. Челябинск, 1997.
6 Сичинский Е. П. Из истории Временного областного правительства Урала // История СССР. 1992. № 1.
7. Дмитриева С. С. Промышленность Урала летом-осенью 1918 г.: программа выхода из кризиса от «демократического» правительства // Индустриальная Россия. Вчера. Сегодня. Завтра : материалы Всерос. науч. конф. (Екатеринбург, 3 декабря 2012 г.). Екатеринбург, 2012.
8. Гражданская война и иностранная интервенция на Урале. Свердловск, 1969.
9. Колчаковщина на Урале (1918-1919 гг.): в документах и материалах. Свердловск, 1929.
10. Рабочий класс Урала в годы войны и революции: в документах и материалах : в 3 т. Свердловск, 1927. Т. 3.
11. Фельдман М. А. Рабочие крупной промышленности Урала в 1914-1941 гг. Екатеринбург, 2001.
12. Пажитнов К. А. Положение рабочего класса в России. СПб., 1906.
