CC BY
47УДК 101.3.34 ББК 87а
А. А. Сомкин
социальная справедливость как главное условие преодоления оппозиционности личности и общества и сохранения их единства
Ключевые слова: социальная философия, социальная справедливость, личность, общество, социальная группа, общественное благо, нравственность, социальное единство, социальная оппозиционность, ценностная система, социальная дезинтеграция, антагонизм.
В статье предметом рассмотрения выступает одна из важнейших категорий социальной философии «социальная справедливость», чьи требования влияют на всю систему социальных ценностей в обществе. Социальная справедливость трактуется автором как реальное воплощение принципов общественного устройства, направленных на укрепление социального единства (пропорционального распределения социальных благ и др.) и предотвращение возникновения отрицательной оппозиционности и антагонистических противоречий. Выделен и классифицирован (по сферам жизнедеятельности личности) комплекс критериев для оценки социальной справедливости в отношении общества и личности. Определяющую роль в этом комплексе играют государственно-правовой, социально-нравственный и финансово-трудовой критерии. Отмечается ослабление роли государства в урегулировании отношений между личностью и социумом в российском обществе. В первую очередь автором это связывается с процессами экономического расслоения некогда единого ««советского общества»» и резкой поляризацией в доходах, ростом нищеты и бедности. Преодоление антагонистических противоречий и усиления социальной оппозиционности видится в переходе российского общества к реальным (а не декларативным) демократическим формам управления на основе принципов справедливости и правового равенства, в основе которых должны лежать, прежде всего, духовно-нравственное воспитание и созидание новой гуманистической системы социальных ценностей.
A. A. Somkin
the social justice as the main condition of overcoming the negative oppositeness between person and society and saving of their wholeness
Keywords: social philosophy, social justice, individual, .society, social group, a public good, moral, social cohesion, social opposition, value system, social disintegration, antagonism.
In the article the subject of investigation is one of the most important categories of social philosophy - the term ««social justice»», whose requirements impact on the entire system of social values in society. Social justice is interpreted by the author as a real embodiment of the principles of social organization aimed at strengthening of social cohesion (proportional distribution of social benefits and others.) and preventing the emergence of negative opposition and antagonistic contradictions. The author identities and classifies (by fields of life of a person), a set of criteria for the evaluation of social justice in relation to society and an individual. The decisive role in this complex plays the state-legal, the social and moral, the financial and labor criteria. The author notes weakening of the state's role in regulating of relations between individual and society in the Russia. The first of all the author connects this with the processes of economic stratification of the before united ««the Soviet society»» and the sharp polarization of income, increased poverty. The overcoming of antagonistic contradictions, and strengthen the social opposition is seen in the transition of the Russian society to
the real (not declarative) democratic forms of governance based on the principles of justice and legal equality, which should be based, above all, spiritual and moral education and the creation of a new system of humanistic social values.
Справедливость является величайшею из добродетелей.
Аристотель
Справедливость - такой же необходимый для жизни продукт, как хлеб.
К. Берне
Справедливость в нравственном смысле есть некоторое самоограничение, ограничение своих притязаний в пользу чужих прав; справедливость является, таким образом, некоторым пожертвованием, самоотрицанием.
В. Соловьев
Одним из важнейших понятий социальной философии является понятие «социальная справедливость». Ее реальное воплощение влияет на всю систему социальных ценностей, обеспечивая единство личности и общества. Проблемы справедливости возникают, когда появляется необходимость в оценке деятельности социальных институтов, уравновешивающих легитимные конкурирующие интересы и притязания членов общества, т. е. когда права и обязанности людей приходят в противоречие.
Справедливость имеет исторический характер и коренится в условиях жизни социума. Истоки зарождения данного понятия восходят к натурфилософским и мифологическим представлениям. Оно одновременно охватывало и природные процессы, и общественные взаимосвязи. Символизируя собой естественный закон, означающий мировой порядок, справедливость выступала в роли универсального внутреннего принципа вещей, объединявшего в одно целое и сущее, и должное. Его исполнение связывалось, прежде всего, с признанием абсолютной незыблемости правил первобытного строя: справедливость есть следование установленным свыше правилам, нарушение которых жестоко каралось (институт родовой мести).
Позже в древнегреческой философии категория «справедливость» приобретает социальное содержание. От того, на кого был направлен поступок (на врагов или друзей), зависело, справедлив он или нет. Справедливость выступала критерием оценки действий личности сквозь призму групповых интересов, их полезности или вредности для общества или его доминирующих слоев.
Одним из первых, кто использовал понятие справедливости для обоснования существующего социального порядка, был Платон. Он исходил из ее всеобщности, неизменности и незаменимости для гармонизации функционирования социальных институтов. Справедливым он признавал такое общество, в котором каждый человек в полной мере мог бы реализовать свои данные ему от рождения способности. Для утверждения в обществе принципов справедливости, обеспечивающих достойную жизнь граждан полиса, Платон полагал необходимым исходить из двух видов равенства: первое - «равенство меры, веса, числа» (уравнивающее «неравных людей»), второе, - равенство «воз-дания» при котором «большему... уделяет больше, меньшему - меньше, каждому даря то, что соразмерно его природе» [26].
Развивая идеи Платона о двух видах равенства, другой древнегреческий философ - Аристотель - предложил два вида социальной справедливости - уравнительную и распределительную. Суть первой он видел в обеспечении равенства всех перед нравственными и правовыми нормами, означающего, что правила, одинаковые для всех, должны всеми обязательно выполняться (безусловный универсальный характер). Данный вид справедливости предполагает воздаяние равным за равное, эквивалентного восстановления попранных кем-либо прав человека. Вторая в трактовке Стаги-рита исключает равенство. Соответственно этому принципу блага распределяются не поровну между людьми, а по достоинству каждого. Распределительная справедливость не имеет универсального характера, зависит
от общественного устройства и принятых в обществе норм и ценностей. Главным образом, она применяется в сфере распределения имущества, почестей и других принадлежащих всем гражданам благ по достоинству, т. е. с учетом заслуг [2].
Наилучший способ предупреждения социальных конфликтов, возникающих из-за разной трактовки справедливости в различных сословиях, Аристотель видел в том, чтобы в одних случаях руководствоваться количественным равенством (уравнительной справедливостью), а в других - геометрическим равенством (распределительной справедливостью). Он полагал, что равенство в отношении к благу равных людей справедливо, но также справедливым является и неравенство неравных, т. е. справедливость, по Аристотелю, диалектична.
Считая социальное неравенство в рабовладельческом обществе справедливым и моральным, Аристотель, тем не менее, выступал против чрезмерных контрастов в материальном положении людей, когда одна часть граждан чрезмерно благоденствует, а другая, - пребывает в нищете. Для исправления такой несправедливости государство должно «...либо сблизить неимущих с состоятельными, либо усилить средних граждан -последнее средство ведет к прекращению внутренних распрей, возникающих на почве неравенства» [2].
Выявлением земных истоков происхождения социальной справедливости отличаются и этические воззрения еще одного древнегреческого философа - Эпикура. «Справедливость, - утверждал он, - не есть нечто само по себе, но в сношениях людей друг с другом в каких бы то ни было местах всегда она есть некоторый договор о том, чтобы не вредить друг другу и не терпеть вреда» [20]. Идеи Эпикура о договорном происхождении справедливости, о необходимости определить для нее объективный и всеобщий критерий, а также указание на зависимость понятия справедливости от «индивидуальных особенностей страны и других каких бы то ни было обстоятельств» [9], впоследствии нашли отражение в теориях общественного договора как источнике социальной справедливости, служащей средством консолидации и развития гражданского общества.
Свое дальнейшее развитие категория справедливости получила в рамках богословия. На протяжении средневекового периода она была включена в структуру теологического мировоззрения и ассоциировалась в общественном сознании с выражением воли Бога, который «воздает каждому по делам его». В этических системах раннехристианских мыслителей (Августин Блаженный, Фома Аквинский) идеал справедливого общественного устройства усматривался в «Царстве Божием», начинавшемся на грешной земле и несовместимом с социальным неравенством и угнетением, частной собственностью и антагонистическими отношениями между властью и простым народом [1; 4]. Причина всех земных несчастий и страданий лежит в том, что люди, обладая свободой воли, отошли от предначертаний Творца. Источник несправедливости, с одной стороны, заключался в поляризации бедности и богатства, в результате которого меньшая часть населения вела паразитический образ жизни, а с другой, - в неверии, в несоблюдении евангельских заповедей.
Вместе с тем следует отметить, что в христианских представлениях о социальной справедливости нашли отражение и развитие идеи древнегреческих философов. Например, одна из основополагающих заповедей о «любви к ближнему своему как самому себе» представляет собой не что иное, как отрицание эгоцентрических установок Платона и аристотелевское уважение к «чужому благу»; а в «воздаянии каждому по заслугам» прослеживается принцип соразмерности Аристотеля и т. д.
В целом же в Средние века представления о социальной справедливости закрепляли сложившийся сословный порядок, объясняемый как «богоданный», в котором каждый социальный субъект занимал свое заранее предуготовленное ему место. Августин Блаженный в своем труде «О граде Божьем» прямо указывал: «Повелевается рабам Христовым терпеть и не ненавидеть царей, князей, судей, воинов, богатых, ...сносить, ежели нужда того требует, ...и сим терпением в .небесном обществе знаменитое себе приуготовляет место» [1].
По мере развития капиталистических отношений на смену теоцентризму приходит
рационализм. В Новое время мыслители все больше акцентируют внимание на связи справедливости с существующими социальными институтами. Происходит кардинальная смена ориентиров: то, что раньше приписывалось исключительно Богу (всемогущество, креативность, свобода, справедливость), стало рассматриваться как принадлежащее Человеку. Соответственно изменилось и отношение человека к миру в целом, обществу и своему месту в нем. Результатом указанной трансформации стала разработка теорий естественного права и «общественного договора» (Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Г. Гроций, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, Б. Спиноза и др.). Социальная справедливость в них рассматривалась уже с утилитарно-правовых позиций как предмет соглашения между свободными и равными индивидами по поводу взаимного признания прав и свобод, что соответствовало индивидуалистическому мировоззрению представителя западной культуры [16, с. 16].
Итоги философского развития идеи справедливости в XVI-XVШ вв. были подведены в трудах И. Канта, который впервые различил моральный и правовой ее виды. Для него справедливость реализуется в таком общественном строе, где господствует признание категорического императива: критерием поступка является приемлемость стоящего за ним универсального принципа, подходящего для всего человечества. В отличие от И. Канта, Г. Гегель считал справедливость предметом философии права. Он делает акцент на уравнительной ее стороне, исключая при этом из договорных отношений вопрос о государственной власти. В марксизме (К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин и др.) справедливость - идеологическое выражение существующих экономических отношений, чье содержание и состояние зависят от принятого способа производства. Следовательно, все, что ему не соответствует, - несправедливо.
Начало современных размышлений о справедливости связывают с выходом книги американского философа Дж. Роулса «Теория справедливости» [45]. Она послужила мощным катализатором философских споров и дискуссий, затронувших как проблемы метода, так и весьма широкий пласт социально-политической проблематики.
Эта работа содержала радикальный проект переустройства общества на эгалитарных началах на основе традиционной идеи общественного договора. Ключевым для этой концепции является принцип «максимина»: требования максимизации социального минимума как условия достижения справедливости: 1) каждый человек должен иметь равные права в отношении наиболее обширной схемы равных основных свобод, совместимых с подобными схемами свобод для других; 2) социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, чтобы: а) от них можно было бы разумно ожидать преимуществ для всех; б) доступ к положениям и должностям был бы открыт всем [46, с. 166].
В последние годы акцент в изучении сместился с темы социальной справедливости в сторону так называемой этнокультурной (межкультурной - по А. В. Прокофьеву) справедливости. Это обусловлено тем, что вопрос социально-экономического разделения в наше время уступает место важности культурной идентификации в условиях мультикультурных обществ. Однако прояснение концептуальных оснований данной теории межкультурной справедливости до сих пор представляет собой значительную теоретическую трудность (не в последнюю очередь, связанную с провалом европейской «политики мультикультурализма», вызвавшей рост националистических настроений среди коренных европейцев как следствие наплыва эмигрантов с Ближнего Востока и беспомощности европейских государств эффективно противостоять террористическим атакам (о чем ярко свидетельствуют последние события в Бельгии)).
Наряду с этнокультурной справедливостью большое значение имеет глобальная или международная справедливость. Нерешенность этой проблемы представляет главный источник угроз и нестабильности в современном мире, в том числе и для самого Запада. (Не случайно З. Бжезинский выступил с резкой критикой внешней политики администрации Буша-младшего, призвав Америку к радикальной смене приоритетов: от борьбы с международным терроризмом перейти к созданию более справедливого мироустройства [3].)
Современная трактовка справедливости в первую очередь полагает ее как представление о должном, соответствующее определенному пониманию сущности человека и его прав.
В зарубежной социальной психологии и философии (см., например, работы Г. Дей-ли [8], Г. Ю. Канарша [13; 14], Дж. Майерса [21], Ю. П. Соломатина [34] и др.) четко признано, что в культурах Запада и Востока сложились принципиально разные по смыслу характеристики понятия «социальное» и как следствие - исходные принципы справедливости и единства личности и социума.
В античной Греции и Древнем Риме, которые были колыбелью средневековой западной цивилизации, сформировался индивидуалистический стереотип поведения, обусловивший приоритет личных целей перед интересами социальной группы и, как следствие, самоидентификацию на основе персональных атрибуций, а не через отождествление себя с коллективом. Традиционные восточные цивилизации отдают преимущество групповым (коллективным) ценностям, которые довлеют над индивидуальными потребностями - человек идентифицирует себя, прежде всего, с определенным социумом.
Отсюда исторически сложились и два полярных подхода к определению взаимоотношений человека и общества.
Индивидуалистический подход исходит из того, что неравенство выступает мощным стимулом для социальных преобразований, развития отдельных людей, социальных групп и в целом государства, а равенство (пресловутая «уравниловка») - это застой, иждивенчество, губительное для прогресса. В самой общей форме это утверждение того, что в человеке доминируют биологические, точнее - эгоистические свойства (сильный «поедает» слабого, «неконкурентоспособного» - в цивилизованной терминологии). Ведущим принципом общественных отношений выступает борьба за выживание.
Так, Дж. М. Кейнс, один из основоположников рыночной экономики, утверждает, что человечество якобы всегда выбирает между «неравным распределением богатства» (капитализм) и «равным распределением нищеты» (социализм), забывая при этом то,
каким образом создается это богатство (в частности, через неэквивалентный обмен и чудовищную эксплуатацию (совершенно неприемлемую для государств «золотого миллиарда») дешевой рабочей силы в слаборазвитых странах).
Сегодня многие либеральные философы, социологии, экономисты приходят к выводу, что равные возможности не порождают способность индивида улучшить свое социальное положение. Вертикальная социальная структура стала более жесткой, «чужаки» все реже попадают в состав имущего класса. (Один из самых читаемых в 1960-е гг. социологов неолиберального направления Р. Миллс с привлечением богатого статистического материала показал процесс углубляющейся ригидизации социальной структуры в США [23, с. 176]. Спустя полвека мы можем констатировать, что то же самое происходит сегодня в российском обществе.)
Коллективистский подход основан на том, что именно равенство есть главное свойство человеческого общества. В биосоциальной природе человека преобладает, в случае должного воспитания и контроля, его социальная, а не животная ипостась; социум в человеке не только может, но и обязан взрастить благородный альтруизм в противовес природным инстинктам.
Подобные утверждения с некоторыми оговорками находят все больший отклик и среди сторонников либеральной точки зрения. Например, один из еретиков «свободного мира» американский экономист Г. Дей-ли, утверждает, что устойчивая экономика «нуждается меньше в ресурсах окружающей среды, однако гораздо больше в моральных ресурсах» [8] .
Философы-коммунитаристы (А. Макин-тайр, А. Сен, Ч. Тейлор и др.) крайне негативно оценивают ситуацию в современном западном социуме. По их мнению, главная угроза для существования западного общества в том, что либералы заменили общее благо правом в качестве универсальной основы социального бытия. Общество, как отмечает А. Макинтайр, они понимают «как «собрание чужаков», для которых собственный интерес представляется единственно значимым» [22, с. 339]. Коммунитаристы же, напротив, исходят из того, что личность име-
ет социальную сущность. Подобно Платону, они убеждены, что решающее значение имеет не столько индивидуальное право, сколько общее благо, поэтому задача государства -поддержать и защитить ту социальную практику, которая может обеспечить путь к человеческому совершенству в рамках социума. По их убеждению, коллективные ценности, например: стабильность, сохранение общественных связей, безопасность, приоритетнее либерального пристрастия к индивидуальной свободе и автономии личности [22, с. 339; 33, с. 71; 42, с. 226].
Таким образом, представление о справедливости отражает, прежде всего, образ справедливых человеческих отношений. «Критерий справедливости, - подчеркивает В. Н. Кудрявцев, - вообще представляет собой достаточно точный и очень чуткий эталон для оценки степени соответствия той или иной нормы общественным нуждам и интересам» [19, с. 8].
И здесь мы подходим к одному из ключевых вопросов в современных дискуссиях о справедливости: а существует ли вообще единый для всех культур принцип справедливости или каждое общество исповедует свой особый специфический принцип справедливости? Утвердительный ответ на данный вопрос дается в рассмотренной выше теории Дж. Роулса, разработавшего универсальную концепцию справедливости для любого общества, построенного на рациональных основаниях [45]. Трудность реализации на практике роулсовских положений заключается в том, что, по существу, невозможно определить для конкретного социума, в чем состоят принципы справедливого неравенства. Апологетом же ультралиберального понимания справедливости выступил Ф. А. Хайек, писавший об иллюзорности социальной справедливости и абсолютной невозможности достижения какого-либо ее консенсуального принципа [43].
Выход из такого положения предлагает Н. Плотников в разрабатываемой им концепции «культур справедливости». Понятие «культура справедливости» сформулировано им по аналогии с понятием «правовая культура», или «политическая культура», и обозначает комплекс факторов, с помощью которых формируется и воспроизводится
представление о справедливости в рамках определенного сообщества. С одной стороны, анализ этого комплекса факторов позволяет утверждать, по мнению Н. Плотникова, что не существует универсального принципа справедливости, поскольку он варьируется каждый раз в конкретных культурных сообществах. С другой стороны, неверно говорить, что эти сообщества совершенно замкнуты и непроницаемы друг для друга. Они не настолько различны, чтобы можно было утверждать, что соизмеримых критериев справедливости вообще не существует, как полагает философ.
К такого рода факторам, формирующим разные культуры справедливости, он относит искусство, литературу, религию, философию и науку. Это те символические системы, в рамках которых члены данного культурного сообщества формируют некие общие представления о справедливости. При этом у него речь не идет об измерении объективных социальных показателей, как, например, индекс бедности, где мы берем ряд заранее заданных объективных показателей и говорим, что это общество бедно, а это богато. Культура справедливости - это нечто промежуточное между общими и индивидуальными (личностными) представлениями о ней. С одной стороны, это объективно измеряемая вещь, поскольку концепты справедливости выражаются не только в виде индивидуальных представлений, но и в виде символических систем общества: искусстве, религии и т. д. Но, разумеется, эти концепты имеют также и субъективное измерение, поскольку в них фиксируется рефлексия конкретных индивидуумов по поводу социальных отношений в рамках данного сообщества.
Комплекс представлений и символических систем, выражающих и воспроизводящих культуру справедливости, не является однородным и содержит в себе различные дискурсы о том, что в данном сообществе признается справедливым и несправедливым по отношению к социальным проблемам (в образовании, экономике, здравоохранении и т. д.). Эти проблемы находят концептуальное выражение и становятся не только предметом политической борьбы, но и темой рефлексии, с помощью которой различные социальные процессы и явления
классифицируются в качестве справедливых или несправедливых [27].
Таким образом, мы снова возвращаемся к тому, что социальное содержание справедливости раскрывается по отношению как к ее происхождению, в качестве продукта сознания людей, так и к основным функциям (нравственному обеспечению приемлемого для общества порядка разрешения общих для него дел, использованию в качестве критерия естественных прав человека).
В связи с этим приходится признать неудовлетворительным понимание механизма сохранения единства личности и общества, предлагаемое как в западных (либерально-демократических), так и в отечественных (социоцентристских) концепциях [40]. В первых акцент смещается в сторону обеспечения социальной справедливости для отдельной личности в ущерб общим интересам. Во вторых во главу угла помещается идеал общественной справедливости для всех, вопреки индивидуальным интересам и потребностям. Такое положение не только не способствует преодолению негативной оппозиционности между личностью и обществом, но, напротив, стимулирует ее усиление [38].
Современное направление общественного развития требует гармоничного сочетания индивидуальных и социальных интересов на основе принципов социальной справедливости, которая включает в себя ряд аспектов:
- психологический - восприятие распределения прав и обязанностей среди членов социальной группы или общества как справедливого («по заслугам»), обеспечивающее психологический комфорт и сплоченность в противовес ситуации социальной аномии и атомизации как следствие отвержения утверждаемого властью порядка вещей;
- правовой - законодательное закрепление справедливых социальных отношений в праве (гражданском, административном, уголовном и др.) в сочетании с эффективным механизмом контроля их соблюдения: все равны перед законом в противовес избирательной правоприменительной практике на основе общественного положения или финансового состояния;
- социально-экономический - предполагает равномерное распределение благ в
обществе, как общей оценки состояния социума (т. е. предоставляющее минимально достойный уровень материального обеспечения для всех без исключения граждан страны на основе перераспределения благ в пользу основного числа обездоленных).
Предметная область последнего аспекта, включающая в себя государственный уровень функционирования, предполагает:
- горизонтальный баланс (горизонтальная справедливость) - характеризует политику выравнивания уровня благосостояния регионов;
- вертикальный баланс (вертикальная справедливость) - понятие о справедливом распределении бремени социальных расходов между федеральным и региональным правительствами;
- распределительный - честное распределение благ между всеми членами общества.
Рассмотрим их соотношение подробнее. Традиционное, обыденное понимание справедливости наиболее прочно связано с правом, поскольку она является одним из главных факторов, под влиянием которого последнее возникает, формируется и изменяется. На их тесную связь и взаимопроникновение указывает и первоначальное значение слова «справедливость». Считается, что немецкое Gerechtigkeit («справедливость») произошло от Recht («право, правильный»), так же, как в русском языке слово «справедливость» произошло от слова «право» («правый, правда»), а в латыни justitia («справедливость») от jus («право»). «Во всех случаях не только этимологически, но и понятийно справедливость... производна от права и является его абстрактным выражением» [41].
Методологическое значение для справедливости имеет внутреннее противоречие права, которое по своей природе может состоять лишь в применении равной меры и одновременно при этом должно быть неравным. Русский философ и правовед И. А. Ильин отмечал в начале ХХ в.: «Если люди различны по своим реальным свойствам, то они равны по своему человеческому достоинству. Поэтому справедливое право не поддерживает естественное неравенство людей, если от этого может пострадать их духовное равенство. Справедливое
право есть право, которое верно разрешает столкновение между естественным неравенством и духовным равенством людей, учитывая первое, но отправляясь всегда от последнего» [11, с. 94].
Их антагонизм снимается только в правовом государстве, где «закон защищает те же самые интересы, за которые бьется чувство справедливости, - защищает опосредованно, действуя через всю систему общественных отношений. Попытка же непосредственно прорваться к справедливости разрушает социальную ткань и... ведет... к олигархической тирании» [10, с. 10].
Очевидно, что между правом и справедливостью есть неразрывная связь. Однако выдвижение правового аспекта в качестве ведущего в определении сущности справедливости, на наш взгляд, не совсем верно. Дело в том, что право, закрепленное в законах, есть внешняя форма выражения внутренней сущности справедливости как одной из главнейших социальных ценностей. Оно является формальным закреплением выработанной в обществе системы ценностных ориентиров. Справедливость или несправедливость права основана на принятых в данном конкретном социуме принципах социальной справедливости.
Необоснованной также представляется попытка тотально увязать сущность социальной справедливости с экономическим аспектом. В этом смысле показательным является определение известного американского социального психолога Дж. Майерса: «Справедливость (equity) - это состояние, при котором «доход» каждого участника взаимоотношений пропорционален его «вкладу» [8] (т. е. исходя из такого понимания, доходы учителей и врачей в России однозначно указывают на «ничтожность» их вклада в общественное развитие страны, или ... ?). Однако характер экономики, как известно, выстраивается на общественной системе ценностей, как регулирующем ее механизме: «разруха поселяется сначала в головах», а потом воплощается в жизни и начинает воспроизводить самое себя в качестве определенных социальных и экономических устоев.
Более адекватное определение социальной справедливости, по нашему мнению, исходит из первичности ее моральной зна-
чимости. При таком подходе она трактуется как обобщенная нравственная оценка общественных отношений, характеризующая как сами эти отношения в целом, так и отношение общества к индивиду, выступая одновременно общечеловеческим идеалом социального устройства. А вот осуществление принципов социальной справедливости основывается на равенстве всех граждан перед законом, на создании правовых, политических и социально-экономических гарантий жизнедеятельности человека, на обеспечении высокого уровня его социальной защищенности и мобильности и является одной из основных задач социальной политики любого государства.
Понимаемая таким образом, социальная справедливость включает в себя соответствие по следующим основным пунктам:
- государственно-правовой критерий (соответствие между гражданскими правами и обязанностями личности);
- социально-нравственный (между конкретным поступком и общественным мнением);
- религиозно-нравственный (между деянием и воздаянием);
- социально-статусный (между социальной принадлежностью и социальным положением);
- профессионально-статусный (между профессиональной деятельностью и ее общественным признанием);
- административно-статусный (между практической ролью в жизни трудового коллектива и занимаемой должностью);
- финансово-трудовой (между трудом и материальным вознаграждением);
- семейно-бытовой (между семейно-бытовыми правами и обязанностями);
- гендерный (между социальным положением мужчин и женщин);
- возрастной (между социальным положением взрослого населения, молодежи, детей и стариков).
Поэтому проблема социальной справедливости тесно связана с вопросом социального равенства и неравенства людей в конкретных исторических условиях. «В человеческой душе заложено глубокое стремление к равенству, в ней еще первобытным каменным топором была высечена нестирае-
мая надпись: «все поровну». Однако желание отличиться, выделиться, получить больше тоже свойственно человеческой натуре. Сложно организованное общество, основанное на разделении труда и социальной иерархии, порождает моральные представления, которые санкционируют неравенство людей, вытекающее из различий между ними. Противоречивое соотношение равенства и неравенства составляет сердцевину. справедливости [24, с. 214].
Модель общественного устройства, в которой бы можно было реализовать полное равенство, невозможна. Это - утопия (воплощение которой в жизни, как показывает история нашей страны еще и чревато серьезными революционными катаклизмами). Очевидно, что от рождения люди обладают разными задатками и способностями. Талант - в значительной мере не личное, а общественное достояние. Вместе с тем он имеет полное право на большее вознаграждение. Вопрос в том, как должны вознаграждаться одни, с их одаренностью, предприимчивостью, инициативой, и другие - те, у кого этого нет.
При этом неправомерно смешивать социальную справедливость с социальным равенством. «Справедливость - это доступность для всех слоев и отдельных граждан государства образования, медицинской помощи, продуктов питания, учреждений культуры, баз отдыха и т. п. Но доступность всего перечисленного (воистину справедливая по своей сути) не означает и не может означать всеобщей уравниловки!» [32]. Подлинный расцвет и высокий уровень благосостояния граждан во все времена базировались на ином представлении о социальной справедливости. Созидательный императив поведения человека призывал его быть тем, кто он есть и должен быть от природных способностей и приобретенных знаний и умений. Вся культура и все достижения человечества создавались благодаря неравенству в одаренности людей и притом именно творчеством «высших способностей» (по И. А. Ильину).
Социальная справедливость в значительной степени предоставляет возможности для самореализации личности в данных общественных условиях, что приводит к достижению социальной гармонии. В первую очередь этому способствуют гражданско-правовое
устройство государственной системы (защита прав и свобод граждан - государственно-правовой критерий), высокие морально-нравственные качества членов данного общества (социально-нравственный критерий) и адекватная система распределения социальных благ в соответствии с вкладом (финансово-трудовой критерий).
Таким образом, социальная справедливость выступает как категория, с помощью которой характеризуется объективно обусловленная уровнем материальной и духовной зрелости общества мера равенства и неравенства в жизненном положении различных социальных общностей и индивидов. Справедливость, соотнося людей и их поступки, определяет, в чем и как они непременно должны выступить как равные друг другу и в чем и как должны отличаться. Как писал русский философ И. А. Ильин, «справедливость есть искусство неравенства. В основе его лежит внимание к человеческой индивидуальности и к жизненным различиям» [12, с. 35].
Однако надо помнить, что равенство может быть источником конфликтов и несправедливости, а неравенство - согласия и справедливости. «Практика показывает, что эти два явления необходимо рассматривать и исследовать в тесной взаимосвязи, взаимозависимости и взаимодействии: одно без другого не существует» [6]. Дело в том, что справедливость и несправедливость (равно как и равенство и неравенство) влияют на процессы, определяющие существование и функционирование социальной системы - единства (как стремления к справедливости) и оппозиционности (увеличение несправедливости). Их соотношение носит динамический характер, т. е. попеременное преобладание то одного, то другого полюса [36]. Поэтому современное понимание проблемы социальной справедливости и равенства, на наш взгляд, основывается на изучении процессов социальной интеграции и дезинтеграции.
Социальная интеграция понимается как процесс гармонизации отношений между различными социальными группами и составляющими их индивидами, обеспечивающий единство и устойчивое существование, и развитие социальной системы в целом на принципах справедливости. Абсолютизация
интеграции, придаваемое ей исключительное значение, приводит к нивелированию социальных противоречий, понимаемых как патологическое явление. При этом упускаются из вида движущие силы общественного развития. Акцент делается на согласованности и гармонии элементов общества (традиция идет от Платона и получает развитие в трудах Т. Гоббса, О. Конта, Э. Дюркгейма, Т. Парсонса и др.).
Социальная дезинтеграция рассматривается как процесс распада социальных связей, атомизация личностей и социальных групп вследствие усиления оппозиционности элементов социальной системы. Наиболее частые ее формы - утрата единых социальных ценностей, общей социальной организации, институтов. Полная социальная дезинтеграция разрушает систему (ярким примером является распад СССР как результат утраты советским обществом общих социальных ценностей - переориентация передовой его части от идеалов коммунизма на идеалы свободного гражданского общества и рыночной экономики). Большинство философов и социологов используют этот термин в смысле относительного снижения социального контроля или, по крайней мере, снижения влияния общепринятых правил социального поведения (У Томас, Ф. Знанецкий и др.). Этим понятием часто обозначается и отступление от норм организации и эффективности, т. е. принятого институционального поведения, со стороны индивидов и социальных групп, стремящихся к переменам. Тогда понятие социальной дезинтеграции по содержанию становится близким к понятию «аномия» и способствует развитию социальных конфликтов.
Социальная интеграция в любом обществе базируется на различных формах принуждения и стихийной солидарности. Соотношение этих моментов весьма существенно. Если в обществе слабо развита солидарность, то возможность рационализировать общественные отношения, невзирая на внешнее давление, ограничена, а тенденции к дезинтеграции значительно усиливаются.
Таким образом, на основе всего сказанного под социальной справедливостью мы будем понимать реальное воплощение принципов общественного устройства, на-
правленных на укрепление социального единства (пропорционального распределения социальных благ; гражданско-правового устройства государственной системы, высоких морально-нравственных качеств членов данного общества и др.) и предотвращение возникновения отрицательной оппозиционности и антагонистических противоречий. Ее осуществление связывается с изменением ценностной системы в направлении признания приоритета общечеловеческих гуманистических ценностей [38].
Одним из препятствий на пути строительства общественной организации на принципах социальной справедливости являются так называемые институциональные ловушки - неэффективные, но устойчивые социальные институты или нормы поведения. В сфере социальной справедливости можно выделить две такие ловушки, обусловленные российской культурной традицией и исторически сложившимся менталитетом нашего человека.
■ Ловушка равенства (уравниловки). При ее рассмотрении необходимо делать четкое различие между равенством и социальной справедливостью. Социальная справедливость не то же, что равенство в доходах или накопленном богатстве. Скорее, это создание ситуации равных возможностей, где личные усилия и инициатива, а не происхождение, принадлежность к касте, расе или полу формируют различия между экономическими достижениями людей (при обеспечении минимально достойного уровня жизни основной части населения).
■ Ловушка государственного патернализма. За почти семидесятилетнюю историю СССР многие люди привыкли к тому, что государство должно и дальше бескорыстно защищать и помогать [28; 39].
Однако, избавляясь от одних ловушек, доставшихся от советского строя, российское общество попало в другую - ловушку неравенства, когда имущественное расслоение между различными группами населения приобретает хронический характер, как в рамках одного, так и последующих поколений. Таким образом, неравными оказываются сами возможности развития человека. Подобное положение снижает мотивацию к индивидуальному самосовершенствованию
и инновациям, а также замедляет прогресс цивилизации в целом. Система, увековечивающая неравенство, «цементируется» благодаря дискриминационным экономическим, политическим и социально-культурным механизмам. Можно сказать, что в основе социальной несправедливости лежит способ организации общественных отношений.
Очевидно, что при переходе к новой общественному устройству (на рыночных принципах) нельзя было бросаться из одной крайности в другую: от уравниловки и патернализма - к нищете и неравенству. В уже упомянутом докладе Всемирного банка показано, как значительное неравенство внутри отдельно взятой страны - как материального, так и неравенства возможностей - приводит к растрачиванию человеческого потенциала, и во многих случаях, к снижению темпов устойчивого экономического роста.
Безусловно, проблема социального неравенства имеет конкретно-историческое звучание, привязана к национальной специфике, особенностям исторического развития той или иной страны. Исключением не является и современная Россия. Глобальные тенденции своеобразно преломляются на нашем социальном пространстве. Если рассматривать трансформацию как необходимый и неизбежный процесс, то очевидным становится отсутствие теоретически и практически обоснованной политики по социальной реконструкции России, в силу чего она происходила и в значительной мере происходит стихийно и непоследовательно [15]. Это подтверждают и исследования социальной структуры российского общества, проведенные в последние годы, фиксирующие ее крайнюю неустойчивость, аморфность, неопределенность. Безусловно, такие тенденции, отражаясь в общественном сознании, рождают массовое ощущение несправедливости происходящего, что не может не дискредитировать политику реформ.
Тенденции трансформации социальной структуры в России определяются следующими ключевыми факторами:
- преобразованием институциональных основ, прежде всего появлением (посредством грабительской приватизации) частной собственности и развитием на ее базе предпринимательства;
- глубокими переменами в системе занятости (система планового формирования, распределения и использования рабочей силы уступает место не просто свободному, но «дикому» рынку рабочей силы);
- снижением уровня жизни подавляющей части населения;
- социальной аномией (разрушением одной ценностно-нормативной системы (коллективистские ценности советского общества) и несформированностью (а во многом и неприятием) другой (либерально-рыночной));
- социальной депривацией (т. е. ограничением или лишением доступа к материальным и духовным ресурсам, необходимым для удовлетворения основных жизненных потребностей, например рост цен на продукты питания, платные образование, медицина и т. д.).
По мнению лауреата Нобелевской премии по экономике Л. Клейна, это стало результатом того, что в России в ходе реформирования был проигнорирован ряд важнейших условий микроэкономической стабильности:
- справедливое распределение доходов и собственности;
- обеспечение населения основными видами социальных услуг;
- создание необходимой инфраструктуры;
- поддержание высокого уровня занятости [29].
Известный отечественный философ и социолог директор Центра социально-философских исследований Института философии РАН А. С. Панарин, связывал такое состояние, по сути, абсолютного игнорирования общенародных интересов, в первую очередь, с фундаментальными процессами разложения «социального (советского. -А. С.) государства» и выхода правящей элиты («новых русских») из национального консенсуса [25], означающее в перспективе угрозу распада самого российского социума.
При этом необходимо понимать, что процессы «дикой капитализации», происходившие в нашей стране, были бы просто невозможны в развитых странах, которые были выбраны в качестве политических и экономических ориентиров. Так, один из видных американских экономистов-теоретиков XX
века профессор Дж. К. Гейлбрейт еще в самом начале реформ, характеризуя «профессиональный уровень» российских реформаторов, в интервью газете «Известия» от 31 января 1990 г. откровенно и резко заявил: «Те, кто говорят... о возвращении к свободному рынку времен Смита не правы настолько, что их точка зрения может быть сочтена психическим отклонением клинического характера. Это то явление, которого у нас на Западе нет, которое мы не стали бы терпеть и которое не могло бы выжить» [5] (курсив наш. - А. С.).
Хотя вот уже почти четверть века российская власть убеждает народ в том, что главная задача государства - обеспечить экономическую свободу собственников и конкурентоспособность. Однако еще Аристотель отмечал, что высшая ценность для человека и общества - не экономическая свобода и конкурентоспособность, а именно справедливость. Все остальные ценности действуют во благо стране и народу лишь при условии, что не противоречат справедливости. «Понятие справедливости, - писал античный мудрец в своем трактате «Политика», - связано с представлениями о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения» [2, с. 26].
Поэтому первостепенной задачей современной социальной политики, в условиях углубляющегося кризиса и продления санкций, является забота о том, чтобы формы неравенства не превышали некие «нормальные» пределы, выход за которые грозит конфликтами и дезинтеграцией общества. «Норма» в данном случае «выступает как оценка того неравенства, которое соответствует условиям, когда практически все экономически активное население имело бы возможность полностью реализовать свой потенциал, а остальной части населения был бы обеспечен вполне приемлемый уровень жизни» [44, с. 57]. Нормальное неравенство создает стимулы для продуктивной конкуренции и эффективного использования ресурсов социально-экономического развития.
Поэтому конечная цель происходящих в нашей стране социально-экономических преобразований - повышение качества жизни не только в среднем, но и всех слоев и
групп населения, каждого гражданина, и, прежде всего тех, кто находится за пределами достойных условий существования. Базой достижения этой цели является интенсивный экономический рост в рамках структурных реформ. Социальная реструктуризация активизирует экономическое развитие в первую очередь путем повышения качества рабочей силы, включая улучшение ее физического, психического и социального здоровья, а также высокого интеллектуального и образовательного потенциала, духовности и нравственности. Существенное значение приобретают социокультурные факторы поддержания сложившегося в стране престижа высокого уровня образования и участия в творческой деятельности. Интеллектуальность и духовность все еще достаточно значимы для большинства населения страны [17; 30; 31].
Для характеристики положения социальной системы существует понятие «общественное благосостояние», понимаемое как ее внутренний потенциал к устойчивому существованию, функционированию и воспроизводству, и включающее в себя следующие показатели:
- здоровье природы (среды жизнедеятельности людей);
- здоровье общества (некоторая ограниченная мера распространения социальных болезней - нищеты, бедности, аномии и т. д.);
- здоровье этносов (их полнокровное оздоровление и омоложение);
- здоровье человека (продолжительность жизни, физическое здоровье, психическое состояние);
- материальное благополучие.
Если по всем параметрам, кроме последнего (материальное благополучие), отмечается ухудшение показателей, то каков бы ни был прирост уровня жизни, можно однозначно утверждать: общество переживает состояние упадка.
Поэтому в последние десять лет теоретики и практики экономической политики ряда развитых стран противопоставляют государству благосостояния (the welfare state) социальное государство (the social state). «Сам по себе рынок не обеспечивает социальной справедливости и равенства. Есть два способа обеспечить социальную
защищенность большинству: государство или само перераспределяет общенародное богатство, финансируя социальные программы, или обеспечивает человека возможностью самому заработать себе на старость, на случай болезни или пожара, обеспечивая заодно и право выбора той или иной социальной услуги на рынке. Крайний вариант государства первого типа - СССР; классический вариант второго типа - США» [7].
В основе перехода к открытому обществу должны лежать, прежде всего, духовно-нравственное реформирование и созидание новой гуманистической системы социальных ценностей [35; 37]. Это поможет нашей стране сохранить свою самобытность и самостоятельность, православное лицо и принципы коллективизма и соборности, развиваясь не только в политико-экономическом, но и в научно-техническом и культурно-нравственном отношениях.
Библиографический список
1. Августин Аврелий. О граде Божьем / Августин Аврелий. - М. : АСТ, 2000. - 1296 с.
2. Аристотель. Политика [пер. с древнегреч.] / Аристотель. - М. : АСТ, 2012. - 393 с.
3. Бжезинский Зб. Стратегический взгляд. Америка и глобальный кризис / Зб. Бжезинский. - М. : АСТ, 2013. - 285 с.
4. Бородай Т. Ю. Вопрос о вечности мира и попытка его решения Фомой Аквинским / Т. Ю. Боро-дай // Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). -М. : Кругъ, 2010. - С. 107-121.
5. Гейлбрет Дж. К. Почему правые не правы / Дж. К. Гейлбрет // Известия. - 1990. - 31 янв.
6. Гофман А. Б. Мартовские тезисы о социологии равенства и неравенства / А. Б. Гофман // Социс. -2004. - № 7. - С. 23-27.
7. Гутник В. Социальное государство : тупик? Возможность обновления? [Электронный ресурс] /
B. Гутник. - Саранск, [2009]. - Режим доступа: http://ps.1september.ru /1999/35/5-2.Мт. -Загл. с экрана.
8. Дейли Г. Поза зростанням. Екож^чна теорiя сталого розвитку / Г. Дейли. - Ки!в : 1нтелсфера, 2002. - 298 с.
9. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Диоген Лаэрт-ский. - 2-е изд., испр. - М. : Мысль, 1986. - 570 с.
10. Доррендорф К. Осторожно: справедливость / К. Доррендорф // Век ХХ и мир. - 1989. - № 9. -
C. 10-12.
11. Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве (фрагменты) / И. А. Ильин // Правоведение. -1992. - № 3. - С. 93-99.
12. Ильин И. А. О справедливости / И. А. Ильин // Народное образование. - 1993. - № 1. - С. 34-45.
13. Канарш Г. Ю. Социальная справедливость как духовная основа современного российского общества / Г. Ю. Канарш // Знание. Понимание. Умение. - 2004. - № 1. - С. 146-153.
14. Канарш Г. Ю. Социальная справедливость : философские концепции и российская ситуация / Г. Ю. Канарш. - М. : Изд-во Моск. гуманитар. ун-та, 2011. - 236 с.
15. Кистанов С. В. Власть и политические организации на территории Мордовии в XX в.: динамика политического противостояния / С. В. Кистанов // Гуманитарий : актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. - 2012. - № 1. - С. 107-115.
16. Козлов М. И. Социальная справедливость в контексте русской традиции / М. И. Козлов. - Архангельск, 2010. - 201 с.
17. Колодий А. Ф. К переосмыслению содержания и функций категории «социальная справедливость» / А. Ф. Колодий // Вестник МГУ Серия 12. - 1991. - № 6. - С. 18-27.
18. Константинова Л. Модель социального государства [Электронный ресурс] / Л. Константинова. - Саранск, [2009]. - Режим доступа: http://www.pmuc.ru/jornal/number3/ konstant_art.htm. - Загл. с экрана.
19. Кудрявцев В. Н. Механизмы социальной деформации / В. Н. Кудрявцев // Вопросы философии. -1989. - № 11. - С. 3-13.
20. Лукреций. О природе вещей / Лукреций. - М. : Худож. лит., 1983. - 384 с.
21. МайерсДж. Социальная психология / Дж. Майерс. - 7-е изд. - СПб. : Питер, 2010. - 794 с.
22. Макинтайр А. После добродетели : исследования теории морали / А. Макинтайр. - М. : Академ. проект ; Екатеринбург : Деловая книга, 2000. - 384 с.
23. Миллс Р. Властвующая элита / Р. Миллс. - М. : Иностр. лит., 1959. - 543 с.
24. Оганесян А. К. Равенство и справедливость (Концепции Д. Роулса и Д. Белла) / А. К. Оганесян // Этическая мысль : науч.-публицист. чтения / редкол.: А. А. Гусейнов [и др.]. - М. : Политиздат, 1990. - С. 214-229.
25. Панарин А. С. Народ без элиты / А. С. Панарин. - М. : Алгоритм, 2006. - 352 с.
26. Платон. Государство / Платон. - M. : Книга по требованию, 2011. - 286 с.
27. Плотников Н. FAQ: Культура справедливости [Электронный ресурс] / Н. Плотников. - Саранск, [2016]. - Режим доступа: http://postnauka.ru/faq/31188 4/14. - Загл. с экрана.
28. Полтерович В. М. Институциональные ловушки и экономические реформы / В. М. Полтерович // Экономика и мат. методы. - 1999. - № 2. - С. 1-37.
29. Пчелинцев О. С. Двенадцать лет преобразований экономики России: правильно ли был поставлен диагноз? / О. С. Пчелинцев // Проблемы прогнозирования. - 2003. - № 3.
30. Римашевская Н. М. Социальное положение и уровень жизни населения России / Н. М. Рима-шевская. - М., 2000.
31. Римашевская Н. М. На пути к социальному государству. Концепция социального государства АТ и СО / Н. М. Римашевская. - М., 2003. - С. 31-37.
32. РогалевА. В поисках социальной справедливости [Электронный ресурс] / А. Рогалев. - Саранск, [2009]. - Режим доступа: http://7days.belta.by/7days.nsf/last/51161CB1F16E 3F9E422569A1004 EE1C8? OpenDocument. - Загл. с экрана.
33. Сен А. Развитие как свобода / А. Сен. - М. : Новое изд-во, 2004. - 260 с.
34. Соломатин Ю. П. Социальная справедливость : что это такое? (Всемирный контекст глобализации прав на природные ресурсы) [Электронный ресурс] / Ю. П. Соломатин. - Саранск, [2009]. - Режим доступа: http://www.anti-glob.ru/st/sprav.htm. - Загл. с экрана.
35. Сомкин А. А. Актуальные концепции «целостной личности» в современной социальной философии / А. А. Сомкин. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2006. - 121 с.
36. Сомкин А. А. Учение А. Дж. Баама о целостной личности и современном обществе / А. А. Сомкин. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2008. - 84 с.
37. Сомкин А. А. Трехкратная смена идеологической парадигмы в понимании единства личности и общества в отечественной философии ХХ века / А. А. Сомкин // Гуманитарий : актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. - 2010. - № 1. - С. 9-18.
38. Сомкин А. А. Целостная личность и современный социум: единство и оппозиционность: дис. ... д-ра филос. наук / А. А. Сомкин. - Саранск, 2011. - 334 с.
39. Сомкин А. А. Новые формы отчуждения личности и пути их преодоления в современном демократическом обществе / А. А. Сомкин // Гуманитарий : актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. - 2014. - № 2 (26). - С. 93-102.
40. Сомкин А. А. Парадигмальный подход в современной философии / А. А. Сомкин, А. Н. Сомки-на // Наука и культура России. - 2014. - Т. 1. - С. 115-117.
41. Социальная справедливость и право: исторический и социально-философский аспект (Свод законов) [Электронный ресурс]. - Саранск, [2009]. - Режим доступа: http://alldocs.ru/zakons/ index.php? from=5334. - Загл. с экрана.
42. Тейлор Ч. Пересечение целей: спор между либералами и коммунитаристами / Ч. Тейлор // Современный либерализм: Ролз, Берлин и др. / пер. с англ. Л. Б. Макеевой. - М. : Прогресс-Традиция, 1998. - С. 219-248.
43. Хайек Ф. А. Дорога к рабству / Ф. А. Хайек. - М. : Новое изд-во, 2005. - 264 с.
44. Шевяков А. Ю. Экономический рост и неравенство / А. Ю. Шевяков // Общество и экономика. -2004. - № 2. - С. 56-68.
45. Rawls J. A theory of justice / J. Rawls. - Cambridge, 1971. - 607 p.
46. Rawls J. A Kantian conception of equality / J. Rawls // Cambridge Review. - 1975. - Febr. -P. 94-577.
References
1. AvgustinAvrelij. O grade bozh'em / Avgustin Avrelij. - M. : AST, 2000. - 1296 s.
2. Aristotel'. Politika [per. s drevnegrech.] / Aristotel'. - M. : AST, 2012. - 393 s.
3. Bzhezinskij Zb. Strategicheskij vzgljad. Amerika i global'nyj krizis / Zb. Bzhezinskij. - M. : AST, 2013. - 285 s.
4. Borodaj T. Ju. Vopros o vechnosti mira i popytka ego reshenija Fomoj Akvinskim / T. Ju. Borodaj // Intellektual'nye tradicii antichnosti i srednih vekov (Issledovanija i perevody). - M. : Krug#, 2010. -S. 107-121.
5. Gejlbret Dzh. K. Pochemu pravye ne pravy / Dzh. K. Gejlbret // Izvestija. - 1990. - 31 janv.
6. Gofman A. B. Martovskie tezisy o sociologii ravenstva i neravenstva / A. B. Gofman // Socis. - 2004. -№ 7. - S. 23-27.
7. Gutnik V. Social'noe gosudarstvo : tupik? Vozmozhnost' obnovlenija? [Jelektronnyj resurs]. - Saransk, [2009] / V. Gutnik. - Rezhim dostupa: http://ps.1september.ru /1999/35/5-2.htm. - Zagl. s jekrana.
8. Dejli G. Poza zrostannjam. Ekonomichna teorija stalogo rozvitku / G. Dejli. - Kiïv : Intelsfera, 2002. - 298 s.
9. Diogen Lajertskij. O zhizni, uchenijah i izrechenijah znamenityh filosofov / Diogen Lajertskij. - 2-e izd., ispr. - M. : Mysl', 1986. - 570 s.
10. Dorrendorf K. Ostorozhno : spravedlivost' / K. Dorrendorf // Vek XX i mir. - 1989. - №2 9. - S. 10-12.
11. Il'inI. A. Obshhee uchenie o prave i gosudarstve (fragmenty) / I. A. Il'in // Pravovedenie. - 1992. -№ 3. - S. 93-99.
12. Il'in I. A. O spravedlivosti / I. A. Il'in // Narodnoe obrazovanie. - 1993. - № 1. - S. 34-45.
13. Kanarsh G. Ju. Social'naja spravedlivost' kak duhovnaja osnova sovremennogo rossijskogo obshhestva / G. Ju. Kanarsh // Znanie. Ponimanie. Umenie. - 2004. - № 1. - S. 146-153.
14. Kanarsh G. Ju. Social'naja spravedlivost' : filosofskie koncepcii i rossijskaja situacija / G. Ju. Kanarsh. - M. : Izd-vo Mosk. gumanitar. un-ta, 2011. - 236 s.
15. Kistanov S. V. Vlast' i politicheskie organizacii na territorii Mordovii v XX v. : dinamika politicheskogo protivostojanija / S. V. Kistanov // Gumanitarij : aktual'nye problemy gumanitarnoj nauki i obrazovanija. - 2012. - № 1. - S. 107-115.
16. Kozlov M. I. Social'naja spravedlivost' v kontekste russkoj tradicii / M. I. Kozlov. - Arhangel'sk, 2010. - 201 s.
17. Kolodij A. F. K pereosmysleniju soderzhanija i funkcij kategorii «social'naja spravedlivost'» / A. F. Kolodij // Vestnik MGU. Serija 12. - 1991. - № 6. - S. 18-27.
18. KonstantinovaL. Model' social'nogo gosudarstva [Jelektronnyj resurs] / L. Konstantinova. - Saransk, [2009]. - Rezhim dostupa: http://www.pmuc.ru/jornal/number3/ konstant_art.htm. - Zagl. s jekrana.
19. Kudrjavcev V. N. Mehanizmy social'noj deformacii / V. N. Kudrjavcev // Voprosu filosofii. - 1989. -№ 11. - S. 3-13.
20. Lukrecij. O prirode veshhej / Lukrecij. - M. : Hudozh. lit., 1983. - 384 s.
21. Majers Dzh. Social'naja psihologija / Dzh. Majers. - 7-e izd. - SPb. : Piter, 2010. - 794 s.
22. Makintajr A. Posle dobrodeteli : issledovanija teorii morali / A. Makintajr. - M. : Akadem. proekt ; Ekaterinburg : Delovaja kniga, 2000. - 384 s.
23.MillsR. Vlastvujushhaja jelita / R. Mills. - M. : Inostr. lit., 1959. - 543 s.
24. Oganesjan A. K. Ravenstvo i spravedlivost' (Koncepcii D. Roulsa i D. Bella) / A. K. Oganesjan // Jeticheskaja mysl' : nauch.-publicist. chtenija / redkol.: A. A. Gusejnov [i dr.]. - M. : Politizdat, 1990. -S. 214-229.
25. Panarin A. S. Narod bez jelity / A. S. Panarin. - M. : Algoritm, 2006. - 352 s.
26. Platon. Gosudarstvo / Platon. - M. : Kniga po trebovaniju, 2011. - 286 s.
27. Plotnikov N. FAQ: Kul'tura spravedlivosti [Jelektronnyj resurs] / N. Plotnikov. - Saransk, [2016]. -Rezhim dostupa: http://postnauka.ru/faq/31188 4/14. - Zagl. s jekrana.
28. Polterovich V. M. Institucional'nye lovushki i jekonomicheskie reformy / V. M. Polterovich // Jekonomika i mat. metody. - 1999. - № 2. - S. 1-37.
29. Pchelincev O. S. Dvenadcat' let preobrazovanij jekonomiki Rossii: pravil'no li byl postavlen diagnoz? / O. S. Pchelincev // Problemy prognozirovanija. - 2003. - № 3.
30. RimashevskajaN. M. Social'noe polozhenie i uroven' zhizni naselenija Rossii / N. M. Rimashevskaja. -M., 2000.
31. Rimashevskaja N. M. Na puti k social'nomu gosudarstvu. Koncepcija social'nogo gosudarstva AT i SO / N. M. Rimashevskaja. - M., 2003. - S. 31-37.
32. Rogalev A. V poiskah social'noj spravedlivosti [Jelektronnyj resurs] / A. Rogalev. - Saransk, [2009]. -Rezhim dostupa: http://7days.belta.by/7days.nsf/last/51161CB1F16E 3F9E422569A1004 EE1C8? OpenDocument. - Zagl. s jekrana.
33. Sen A. Razvitie kak svoboda / A. Sen. - M. : Novoe izd-vo, 2004. - 260 s.
34. Solomatin Ju. P. Social'naja spravedlivost' : chto jeto takoe? (Vsemirnyj kontekst globalizacii prav na prirodnye resursy) [Jelektronnyj resurs] / Ju. P. Solomatin. - Saransk, [2009]. - Rezhim dostupa: http://www.anti-glob.ru/st/sprav.htm. - Zagl. s jekrana.
35. Somkin A. A. Aktual'nye koncepcii «celostnoj lichnosti» v sovremennoj social'noj filosofii / A. A. Somkin. - Saransk : Izd-vo Mordov. un-ta, 2006. - 121 s.
36. Somkin A. A. Uchenie A. Dzh. Baama o celostnoj lichnosti i sovremennom obshhestve / A. A. Somkin. -Saransk : Izd-vo Mordov. un-ta, 2008. - 84 s.
37. Somkin A. A. Trehkratnaja smena ideologicheskoj paradigmy v ponimanii edinstva lichnosti i obshhestva v otechestvennoj filosofii ХХ veka / A. A. Somkin // Gumanitarij : aktual'nye problemy gumanitarnoj nauki i obrazovanija. - 2010. - № 1. - S. 9-18.
38. Somkin A. A. Celostnaja lichnost' i sovremennyj socium: edinstvo i oppozicionnost' : dis. ... d-ra filos. nauk / A. A. Somkin. - Saransk, 2011. - 334 s.
39. Somkin A. A. Novye formy otchuzhdenija lichnosti i puti ih preodolenija v sovremennom demokraticheskom obshhestve / A. A. Somkin // Gumanitarij : aktual'nye problemy gumanitarnoj nauki i obrazovanija. - 2014. - № 2 (26). - S. 93-102.
40. Somkin A. A. Paradigmal'nyj podhod v sovremennoj filosofii / A. A. Somkin, A. N. Somkina // Nauka i kul'tura Rossii. - 2014. - T. 1. - S. 115-117.
41. Social'naja spravedlivost' i pravo: istoricheskij i social'no-filosofskij aspekt (Svod zakonov) [Jelektronnyj resurs]. - Saransk, [2009]. - Rezhim dostupa: http://alldocs.ru/zakons/index.php? from=5334. - Zagl. s jekrana.
42. Tejlor Ch. Peresechenie celej: spor mezhdu liberalami i kommunitaristami / Ch. Tejlor // Sovremennyj liberalizm: Rolz, Berlin i dr. / per. s angl. L. B. Makeevoj. - M. : Progress-Tradicija, 1998. -S. 219-248.
43. HajekF. A. Doroga k rabstvu / F. A. Hajek. - M. : Novoe izd-vo, 2005. - 264 s.
44. Shevjakov A. Ju. Jekonomicheskij rost i neravenstvo / A. Ju. Shevjakov // Obshhestvo i jekonomika. -2004. - № 2. - S. 56-68.
45. Rawls J. A theory of justice / J. Rawls. - Cambridge., 1971. - 607 p.
46. Rawls J. A Kantian conception of equality / J. Rawls // Cambridge Review. - 1975. - Febr. -P. 94-577.
Поступила в редакцию 17.12.2015.
Сведения об авторе
Сомкин Александр Алексеевич - доктор философских наук, профессор кафедры английского языка для профессиональной коммуникации ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева». Сфера научных интересов: социальная философия, концепция целостной личности. Автор более 140 научных и учебно-методических работ.
Тел.: 8-927-19-52-249
E-mail: alexsomkin@mail.ru
Somkin Alexander Alekseevich - doctor of philosophical sciences, professor of the chair of English language for professional communication Ogarev Mordovia State University. Research interests: social philosophy, the conception of the integrated personality. The author of more than 140 scientific publications.
