CC BY
36
Nouns used to denote a person's occupation in Russian and Chinese: teaching how to present word formation patterns in the course of russian as a foreign language
The article explores the suffixal methods of representing word formation patterns denoting a person's occupation in Russian and Chinese. The structural and semantic features of the word formation paradigm are projected onto the educative and communicative area of the course of Russian as aforeign language for Chinese students. The general and idiosyncraticfeatures in word formation patterns are analyzed based on the conceptual essence of suffixed nouns denoting a person's occupation.
Key words: derivational models, suffixed nouns with the meaning of a doer, Chinese half-suffixes with the meaning of a person, ways of representing suffixes in teaching Russian as a Foreign Language.
(Статья поступила в редакцию 25.03.2019)
н.н. котельникова
(волгоград)
социальная реклама в коммуникативном пространстве современного китайского города как индикатор внутренней политики кнр*
С позиций медиаурбанистики изучается социальная реклама КНР как средство коммуникационной связи между государственными органами власти и обществом, обеспечивающее информационную поддержку проводимой внутренней политики.
Ключевые слова: Китай, медиаурбанистика (urban communication), социальная реклама, внутренняя политика.
Современный город является открытой, динамично развивающейся системой, постоянно преобразующимся социально-культурным феноменом, требующим разностороннего из-
* Исследование выполнено при поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 17-29-09114.
учения специалистов различных областей научного знания. В последние годы в развитии современной урбанистики, как справедливо отмечает С.С. Аванесов, «все более очевидной становится исследовательская тенденция, направленная на комплексное изучение города как культурно-коммуникативного пространства» [1, с. 10]. Город как особая информационная среда, открытое коммуникативное пространство, служащее площадкой для взаимодействия большого количества людей, вбирает в себя множество дискурсов, которые, пересекаясь между собой, формируют язык города.
Интерес к изучению языка современного города спровоцировал появление нового направления лингвистических исследований -медиаурбанистики, исследующей различные аспекты человеческой коммуникации в городской среде. Настоящая статья, написанная в рамках проекта РФФИ «Язык большого города: медиаурбанистический дискурс в России и КНР», который предполагает всестороннее исследование коммуникативного пространства современного китайского города, посвящена изучению текстов китайской наружной социальной рекламы как неотъемлемой составляющей медиаурбанистического дискурса.
Предполагается, что медиаурбанистиче-ский дискурс формируется под влиянием двух разнонаправленных процессов - коммуникации «сверху», т. е. от руководства страны и официальных СМИ, и «снизу», т. е. от инициативных индивидуумов и социальных групп. Социальная реклама является ярким примером потока коммуникации «сверху».
Термин гуни гуангао (^^Л^), который используется в Китае для обозначения социальной рекламы, можно дословно перевести как «реклама общественных интересов». Среди многочисленных определений этого понятия классическим считается определение гао пина, автора первой книги о социальной рекламе в Китае: «социальная реклама - это некоммерческая реклама, обслуживающая общественные интересы, распространяющая какие-либо общественно полезные идеи с помощью высказываний рекомендательного, наставляющего либо предостерегающего характера и способствующая строительству социалистической духовной цивилизации» [18, с. 11]. Более подробное определение этому виду массовой коммуникации дал Пань Цзэхун: «Социальная реклама - это реклама, ориентированная на широкую общественность, направ-
О Котельникова Н.Н., 2019
ЯЗЫ1КОЗНАНИЕ
ленная против актуальных социальных пороков и вредных привычек, которая в короткой, доступной форме и при помощи оригинальных выразительных приемов привлекает общественный интерес к определенной проблеме, дает полезные наставления и рекомендации, формирует новые социальные установки, влияет на общественное мнение, приводит общественное поведение в соответствие с определенными нормами, целью которой является защита общественной морали и нормального функционирования системы, а также достижение устойчивого развития общества в гармонии между человеком и природой» [22, с. 4]. Вполне исчерпывающее представление о том, что понимается в КНР под термином гуни гу-ангао, дает нам определение этого явления, приводимое во Временных положениях о развитии социальной рекламы и управлении ею (^йГ^^Р^Ш^Т^): «Социальная реклама - это некоммерческая реклама, которая направлена на распространение основных социалистических ценностей, пропагандирует нормы позитивной морали, способствует формированию у граждан высококультурных качеств и повышению уровня цивилизованности общества, защищает и отстаивает государственные и общественные интересы» [19]. Временные положения были разработаны Государственным промышленно-торговым административным управлением совместно с другими центральными ведомствами в 2016 г. и в настоящее время являются основным официальным документом, регламентирующим деятельность в сфере социальной рекламы в КНР.
Историю социальной рекламы в Китае нельзя назвать долгой. В нынешнем ее понимании она впервые появилась в 80-е гг. ХХ в. [24, с. 36]. Однако благодаря активной государственной поддержке социальная реклама в КНР получила стремительное развитие. Обновленный закон КНР «О рекламе» в редакции 2015 г., который является базовым нормативным актом, регулирующим правоотношения в сфере рекламы, обязывает всех рекламодателей размещать социальную рекламу (ст. 74) [25], а частота публикаций социальной рекламы была определена еще в 2003 г. в циркуляре, принятом Отделом пропаганды ЦК КПК и рядом государственных ведомств (в том числе государственным промышленно-торговым административным управлением и государственным управлением по делам прессы и печати Китая), который устанавливал, что во всех СМИ Китая, включая сайты Интернета, количество социальных реклам-
ных объявлений не должно быть меньше 3% от количества коммерческих рекламных объявлений [15, с. 16].
Социальная реклама в КНР является дей-ственныминструментомценностныхиидейных трансляций от государства обществу. В документе «Руководящие рекомендации по стимулированию развития рекламной отрасли», изданном государственным промышленно-тор-говым административным управлением КНР в 2008 г., социальная реклама рассматривается как важное средство распространения социалистической духовной культуры [20]. О значимой роли социальной рекламы в популяризации государственной политики, пропаганде идей Коммунистической партии Китая, распространении информации о законоположениях и способствовании «строительству социалистической духовной цивилизации» говорят и китайские ученые-социологи [21, с. 127; 23, с. 212; 16, с. 75]. Гао Лихуа и Лэй Лэй, рассматривая модель функционирования социальной рекламы в КНР, характеризуют ее как «управляемую правительством» (^М^^МШ^) и определяют правительство страны как «инициатора и вдохновителя, который направляет, поддерживает и стимулирует развитие социальной рекламы» [17, с. 85]. В настоящей статье мы будем рассматривать именно тот пласт социальной рекламы, которую в отечественной науке определяют как «государственную рекламу», т. е. рекламу от лица государства, которая имеет своей целью развитие экономического и человеческого потенциала на благо нации и государства, способствует формированию благоприятного имиджа власти (государства) в обществе, нацелена на продвижение стратегических и приоритетных идей государственной политики, идей, связанных с интересами государства в сфере деятельности конкретных государственных институтов [5, с. 126; 6, с. 35]. Социальная реклама, акцентирующая внимание на ценностях государственной политики, присутствует в КНР в виде рекламы в прессе и Интернете, радио- и телерекламы, а также наружной рекламы. Особый интерес в контексте нашего исследования вызывает наружная социальная реклама йГ^), представленная в Китае в основном в виде крупногабаритных плакатов, баннеров и растяжек, поскольку она является не только органичной частью городского информационного пространства, но и одним из основных визуальных факторов, определяющих облик города, а визуальная среда окружающего пространства неизбежно влияет на сознание лю-
дей. Изучение совокупного контента наружной социальной рекламы, с помощью которой государство информационно поддерживает реализуемые управленческие решения, позволило нам определить некоторые направления социальной политики, которые власти страны считают наиболее значимыми, актуальными, требующими привлечения общественного внимания.
Демографическая политика. В конце 2015 г. в Китае было принято решение о полной отмене демографической политики «одна семья - один ребенок», проводимой более 35 лет, которая позволила создать благоприятные демографические условия для быстрого экономического развития в годы реформ, но вместе с тем привела к серьезной диспропорции в возрастной и половой структуре населения [10, с. 22]. Сокращение доли населения трудоспособного возраста и гендерный дисбаланс в настоящее время стали серьезным препятствием на пути дальнейшего хозяйственного развития страны. С 1 января 2016 г. началась реализация новой политики «одна семья -два ребенка» (^W — ^^^), главным объектом которой стали жители городов, поскольку жителям деревень при соблюдении ряда условий и раньше было позволено иметь двоих детей. Однако резкого ускорения темпов роста населения не произошло. И хотя, по данным Национального бюро статистики КНР, рождаемость за 2016 г., первый год «разрешенной двухдетности», выросла на 7,9% по сравнению с 2015 г., принципиально это «демографический портрет» Китая не меняет [4, с. 87].
Результаты многочисленных социологических опросов говорят о том, что большинство китайских городских семей не хотят заводить второго ребенка. В китайских семьях, особенно городских, фактически сформировалась «культура однодетности», определенная модель репродуктивного поведения, при которой выбор в пользу рождения даже единственного ребенка делается только при уверенности в том, что и ему, и родителям будет обеспечен высокий уровень жизни. Кроме того, в Китае наблюдается рост количества семейных пар динкэ (ТЙ), сознательно отказывающихся от рождения детей. Китайское слово дин-кэ является фонетической калькой от англоязычной аббревиатуры DINK, которая расшифровывается как double incomes no kids -двойной доход без детей. Согласно данным социологических опросов, 98% семей динкэ живут в больших городах Китая, а в Пекине и Шанхае они составляют 10% всех семейных пар репродуктивного возраста [11, с. 60].
Таким образом, для того чтобы наладить демографическую ситуацию в стране, одной официальной отмены запрета на повторные рождения оказалось недостаточно. Как отмечает Ван Е, «недостаточно просто разрешить то, что долгое время запрещалось», «требуется специальная государственная пропаганда двухдетности» [4, с. 93]. Такая пропаганда осуществляется в том числе и посредством наружной социальной рекламы, тексты которой гласят: — (Эпоха двухдетности); ^Р^
¿¿^ -Ш—^р (Гармоничное общество, тотальная двухдетность); (Государство ратует за двухдетность). В приведенных примерах используется презентатив-ная дискурсивная стратегия, направленная на информирование или напоминание о рекламируемом продукте, на формирование в общественном сознании его позитивного образа. Под дискурсивной стратегией мы понимаем заранее запланированный и реализуемый в ходе коммуникативного акта особый способ выстраивания дискурса с использованием соответствующих вербальных и невербальных ресурсов для достижения определенной коммуникативной цели. По нашим наблюдениям, в рекламе, пропагандирующей новую демографическую политику, чаще всего используется дискурсивная стратегия побуждения, предполагающая очевидный посыл к совершению действия, например:
(Дваребенка - это хорошо, все вместе осуществим политику «одна семья -два ребенка»). При этом нередко задействует-ся тактика аргументирования, где в качестве аргумента могут выступать как общественные, так и личные интересы. Так, некоторые тексты рекламных сообщений апеллируют к общегражданским чувствам реципиентов, отмечая важность новой политики для развития страны:
М (Претворим в жизнь политику «одна семья - два ребенка», поспособствуем гармоничному демографическому развитию). Другие обращаются к личной заинтересованности: (Хороша политика «одна семья - два ребенка», большая семья - хорошая поддержка в старости); (И сын, и дочь - это богатство, роди еще одного для полного счастья).
языковая политика. Языковая политика КНР нашла свое воплощение в широком распространении социальной рекламы, призывающей граждан использовать общегосударственный язык путунхуа. Официальный спи-
сок народов в КНР насчитывает 56 этносов: численно доминирующая народность хань и 55 национальных меньшинств. Полиэтнический и мультикультурный состав населения Китая непосредственно повлиял на особенности его языкового устройства: общее число языков, используемых на территории КНР, по разным данным, варьируется от 80 до 300, а собственно ханьский (китайский) язык, в соответствии с основной классификацией, включает в себя 10 диалектов, при этом диалектная группа гуаньхуа охватывает около 70% всей территории КНР, и наибольшее число носителей языка среди китаеязычных граждан [8, с. 11-12]. По подсчетам на основе данных переписи населения 2010 г., китайские диалекты остаются родными для 1 млрд 100 млн чел. из общего числа 1 млрд 280 млн говорящих на китайском языке [7, с. 140]. С учетом такой сложной языковой ситуации значительное внимание правительство страны уделяет вопросам языкового планирования, направленного на поддержание стабильности в государстве, сохранение его территориальной целостности в условиях многонациональности населения. Основным приоритетом современной языковой политики КНР является стремление к гармонизации языкового сообщества страны.
Как отмечает в своем диссертационном исследовании М.Я. Каплунова, в XXI в. масштабы языковой политики в КНР приняли небывалый размах, о чем свидетельствует сложная структура государственных органов, вовлеченных в реализацию этого направления государственной политики, ежегодные аналитические отчеты и другие материалы о языковой ситуации в КНР. Принятие Закона об общегосударственном языке и письменности (^^А
от 2001 г. свидетельствует о необходимости осуществления официального контроля за процессом распространения путунхуа и стандартизованных иероглифов. Важным показателем языковой политики КНР является Долгосрочный план развития и реформ в отношении государственного языка и письменности на 2012-2020 гг. (Ш
Ш + £ Ш г§ t X % * Л & $ Р к Ж Ж
^ Щ Ф 2012-2020), подразумевающий «поощрение и регулирование использования национального общего языка, который базируется на общем построении социализма с китайской спецификой»; дальнейшее осуществление стандартизации языка; гармоничное развитие языка и снижение остроты языковых конфликтов [8, с. 15].
Свидетельством значимости языкового вопроса служат многочисленные плакаты с призывами использовать для общения нормативный язык путунхуа, например:
(Говори на путунхуа, вступай в новую эру);
(Говори на путунхуа и друзья будут во всей Поднебесной);
(Если хорошо говоришь на путунхуа, нестрашно обойти весь Китай). В текстах китайской социальной рекламы владение путунхуа и его использование в повседневном общении часто представляются как необходимая составляющая образа цивилизованного человека:
А (Говори на путунхуа, пиши стандартизированными иероглифами, используй культурную речь, будь цивилизованным человеком). В некоторых рекламных текстах путунхуа представлен как инструмент, обеспечивающий государственное единство, например: Л^ШГ^Ш
(Всеми силами распространяй путунхуа, укрепляй сплоченность китайского народа), причем нередко для этого используется метафорический образ моста: -ШШ'^'^ЙЙШШ (Путунхуа - мост между 1 миллиардом 300 миллионами сердец); -А^^ШШШ
(Путунхуа - мост, соединяющий людей). Упоминается и национальное многообразие, на фоне которого владение государственным языком является необходимостью, например:
(56 национальностей, словно 56 цветков, 56 языков сливаются в одну фразу: «Пожалуйста, говори на путунхуа»). Как можем видеть из приведенных примеров, основными дискурсивными стратегиями, встречающимися в рекламе, пропагандирующей использование путунхуа, как и в случае с рекламой демографической политики, являются презентатив-ная стратегия и стратегия побуждения.
Антикоррупционная политика. Высокий уровень коррупции практически на всех уровнях власти остается одной из наиболее серьезных проблем, стоящих перед китайским обществом на современном этапе [13, с. 307], поэтому борьба с коррупцией в настоящее время является стратегической задачей китайского партийного и государственного руководства. Начало широкомасштабной общенациональной кампании по борьбе с коррупцией было положено на XVIII съезде КПК в ноябре 2012 г. и обусловлено приходом к власти руководителя пятого поколения - Си Цзиньпи-на [14, с. 70]. Активизировалась антикорруп-
ционная борьба сразу на всех уровнях власти, была направлена на «чистку рядов» как среди крупных, так и среди мелких чиновников так называемая борьба против тигров и мух (^Й что привело к резкому увеличению количества резонансных расследований и уголовных дел против должностных лиц. Так, за время настоящей антикоррупционной кампании (с ноября 2012 г.) ревизионные и дисциплинарные органы страны всех уровней возбудили более 1,1 млн дел о коррупционных правонарушениях [14, с. 73-74]. Результативность борьбы с коррупцией в значительной степени обусловлена неотвратимостью применения достаточно жесткого антикоррупционного законодательства, в соответствии с которым за такие преступления, как взяточничество, может быть применено не только наказание в виде пожизненного лишения свободы, но и смертная казнь.
Следует отметить, что за последние несколько лет удалось добиться определенных успехов в сфере противодействия коррупции, однако, поскольку проблема в китайском обществе укоренена весьма глубоко, руководство КНР продолжает активно вести борьбу в этом направлении. Об этом свидетельствует и большое количество наружной социальной рекламы, которая призвана не только постоянно напоминать чиновникам о неотвратимости грядущего наказания за взяточничество и искоренить в обществе традицию «одаривания» должностных лиц в благодарность за помощь, но и сформировать у граждан представление о том, какое важное значение в настоящее время придается противодействию коррупции в КНР на высшем государственном уровне.
Как и в случае с популяризацией демографической и языковой политики, в дискурсе социальной рекламы антикоррупционной тематики используются презентативная стратегия и стратегии побуждения, например: КШ1М (Противодействие коррупции и поощрение неподкупности. Бескорыстие и работа над собой);
^ (Коррупция - игла, которая больно пронзает сердца простого народа);
(Сохрани честное сердце, народу не нужны лицемеры). Однако более характерной для рекламы этой тематики является дискурсивная стратегия запугивания. Запугивание представляет собой использование страха в качестве инструмента убеждения с целью изменения установки или поведения людей [9, с. 111]. О неизбежности грядущего наказания китайским чиновникам напоминают такие тексты рекламных плакатов:
(Ценность денег действительно высока, но цена жизни выше); ^
(Жадность - начало
дороги в тюрьму).
Специфика текстов наружной рекламы как креолизованных текстов подразумевает, что каждая из реализуемых дискурсивных стратегий может быть выражена с помощью как вербальных, так и изобразительных средств передачи информации. Стратегия запугивания на рекламных плакатах рассматриваемой серии находит свое воплощение в визуальных образах наручников, тюремной решетки, клетки и т. п. Примером такой наружной рекламы может служить плакат с изображением петли для повешения, узел которой держится на иероглифе ^ (алчность), и подписью ЖЩ (намертво затянутый узел). Это пример текста с полной креолизацией, в котором между «вербальным и иконическим компонентами устанавливаются синсемантические отношения: вербальный текст полностью зависит от изобразительного ряда, и само изображение выступает в качестве облигаторного элемента текста» [2, с. 127]. В китайской наружной рекламе полная креолизация текста часто достигается с помощью определенной графической обработки иероглифического знака, в результате которой образуется визуальное единство иероглифа и некого изображения. Ярким примером такого вида креолизации текста может
рис. 1. Рекламный плакат антикоррупционной тематики
рис. 2. Рекламный плакат антикоррупционной тематики
служить плакат, на котором изображен крупный иероглиф ^ (алчность), оформленный в виде лабиринта. Изображение сопровождается надписью (Не дай себе
попасть в лабиринт) (рис. 1).
Такой художественный прием, при котором иероглифический знак становится предметом художественной обработки и стилизации, мы называем «игрой иероглифов» (по аналогии с понятием «игра слов»). Он делает возможным реализацию в одном контексте семантического значения иероглифа и «картинки», созданной с помощью стилизации его внешней формы. Например, на одном из рассмотренных нами плакатов изображено два крупных иероглифа ^ (чиновник), в первом из них нижняя часть иероглифа (^) представлена в виде традиционных китайских монет, во втором - в виде наручников. Ниже расположены надписи: под первым изображением - ^^^ЖЖШ^^^^Ж (Если это твой путь чиновника) , под вторым изображением -
(То это его конечный итог) .
По нашим наблюдениям, в наружной рекламе антикоррупционной тематики прием «игры иероглифов» чаще всего основан на внешнем сходстве двух иероглифов с противоположным значением: Ц - разложение (в значении «коррупция») и Ш - честность, бескорыстие. Так, текст одного из плакатов, на котором графически выделена общая для двух иероглифов графема Г, составляющая как бы внешний контур иероглифа, звучит
так: (Кор-
рупция и честность: одинаковые снаружи, разные внутри). На другом плакате с надписью Ш—^^^ЙЙВ (Будь чист) представлен иероглиф Ш (коррупция), который после омовения водой превращается в Ш (честность) (рис. 2).
Одной из особенностей антикоррупционной кампании Си Цзиньпина является ее мо-рализаторский характер, борьба с так называемыми излишествами, большое значение уделяется формированию у государственных служащих моральных и нравственных принципов, а также повышению чувства долга и ответственности. На первом плане оказалась личная жизнь чиновников, любые обнаружения проявлений коррумпированности и моральной нечистоплотности становятся причиной разбирательств по линии партийных дисциплинарных комиссий. Чиновников обязали вести скромную, нравственную жизнь, запретили приобретать автомобили класса люкс, предаваться чревоугодию, изменять женам [12, с. 110-111]. Это нашло отражение в наружной рекламе с текстами такого содержания:
МШ (Воздержись от спиртного, разврата и жадности. Будь чист душой, справедлив и неподкупен).
Следует отметить, что в подавляющем большинстве рассмотренных нами в контексте настоящего исследования образцах рекламы в качестве речевого жанра использован лозунг, по преобладающей цели высказывания рекламные тексты представляют собой лозунги-призывы и лозунги-констатации (по классификации Х. Вальтера) [3, с. 40-41]. Нередко художественное оформление рекламных плакатов содержит государственную символику.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что социальная реклама в КНР является одним из основных способов коммуникационной связи между государственными органами власти и обществом, обеспечивает информационную поддержку проводимой внутренней политики, популяризирует реализуемые управленческие решения, акцентирует внимание граждан на актуальных для государства проблемах и предлагает пути их решения. Наружная социальная реклама КНР в контексте реализации государственной политики характеризуется использованием активных призывов и лозунгов. В этом виде рекламного дискурса в основном задей-ствуются три дискурсивные стратегии: пре-зентативная стратегия, направленная на информирование и создание положительного об-
раза рекламируемого явления, стратегия побуждения, мотивирующая к совершению или несовершению какого-либо действия посредством призыва и / либо аргументированного убеждения, и стратегия запугивания, реализуемая через демонстрацию последствий противоправных деяний. Наружная реклама рассматриваемой тематики насыщает медиаурбани-стический дискурс любого китайского города идейно-политическим содержанием и, будучи инкорпорированной в городскую среду, является постоянным информационным спутником современного горожанина.
Список литературы
1. Аванесов С.С. Визуальная семиотика города: перспектива исследования городских текстов // Праксема. Проблемы визуальной семиотики. 2016. № 4 (10). С. 9-22.
2. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003.
3. Вальтер Х. Лозунг как речевой жанр публицистического дискурса // Медиалингвистика. 2016. № 3 (13). С. 33-45.
4. Ван Е. Изменение демографической политики Китая: причины, результаты, перспективы // Народонаселение. 2018. Т. 21. № 1. С. 84-96.
5. Головлева Е.Л. Основы рекламы: учеб. пособие для вузов. М.: Главбух, 2003.
6. Ежова Е.Н. Социальная реклама как ресурс государственного управления в современном российском обществе // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2016. № 12(394). С. 34-40.
7. Завьялова О.И. Языки Китая: новейшие исследования и открытия // Проблемы Дальнего Востока. 2016. № 5. С. 139-143.
8. Каплунова М.Я. Языковая политика и функциональное развитие языков в КНР: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2017.
9. Кордуэлл М. Психология. А-Я. Словарь-справочник / пер. с англ. К.С. Ткаченко. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000.
10. Котельникова Т. В. Новая демографическая политика Китая и опыт стран региона Восточной и Юго-восточной Азии // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сб. Восточного центра. 2016. № 17. С. 22-24.
11. Куприянова ю., Янишевская А. Новая демографическая политика в Китае: «одна семья -два ребенка» // Демографическое обозрение. 2017. Т. 4. № 2. С. 53-64.
12. Михайлова А.И., Го Г. Борьба с коррупцией в Китае: опыт Си Цзиньпина // Теория и практика управления человеческими ресурсами: материалы V Междунар. очно-заоч. науч.-практ. конф. / отв. ред. И. Р. Казарян. чита, 2018. С. 107112.
13. Муратшина К.Г. Новые тенденции в борьбе с коррупцией в КНР // Китай: история и современность: материалы IX Междунар. науч.-практ. конф. Екатеринбург, 2016. С. 307-311.
14. Севальнев В.В. Правовое регулирование противодействия коррупции в Китае // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2018. № 2(69). С. 69-74.
15. Чжан Жун. Социальная реклама в Китае как инструмент государственной социальной политики // Вестн. Ун-та Рос. академии образования. 2010. № 4. С. 14-17.
16. // %. 2005. № 8. Ж75.
17. шф, ш*. ШШг^Й^ШЛ //
2016. Ж85-86.
18. ш. 'ШГ&Ш. Ä ^вшшж
1999.
19. [Electronic resource]. URL: http://home.saic.gov.cn/fgs/zcfg/ 201603/t20160308_192822.html (дата обращения: 16.02.2019).
20. [Electronic resource]. URL: http://gkml.saic.gov.cn/auto3743/ auto3753/200809/t20080922_112599.htm (дата обращения: 16.02.2019).
21.
// <£#» . 2015. № 3.
Ж127-128. 22.
ШШ±, 2001.
23. ESlt±. -ЙШ
// 2012. № 11.
Ж211-212.
24. яш. // л
Л. 2016. № 4. Ж36.
25. [Electronic resource]. URL: http://www.npc.gov.cn/npc/cwhhy/12jcwh/ 2015--04/25/content_1934594.htm (дата обращения: 16.02.2019).
* * *
1. Avanesov S.S. Vizual'naya semiotika goroda: perspektiva issledovaniya gorodskih tekstov // Prak-sema. Problemy vizual'noj semiotiki. 2016. № 4(10). S. 9-22.
2. Valgina N.S. Teoriya teksta. M.: Logos, 2003.
3. Val'ter H. Lozung kak rechevoj zhanr publicisticheskogo diskursa // Medialingvistika. 2016. № 3(13). S. 33-45.
4. Van E. Izmenenie demograficheskoj politi-ki Kitaya: prichiny, rezul'taty, perspektivy // Narodo-naselenie. 2018. T. 21. № 1. S. 84-96.
5. Golovleva E.L. Osnovy reklamy: ucheb. posobie dlya vuzov. M.: Glavbuh, 2003.
6. Ezhova E.N. Social'naya reklama kak resurs gosudarstvennogo upravleniya v sovremennom ros-
sijskom obshchestve // Vestn. Chelyab. gos. un-ta. 2016. № 12(394). S. 34-40.
7. Zav'yalova O.I. Yazyki Kitaya: novejshie is-sledovaniya i otkrytiya // Problemy Dal'nego Vostoka. 2016. № 5. S. 139-143.
8. Kaplunova M.Ya. Yazykovaya politika i funk-cional'noe razvitie yazykov v KNR: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Volgograd, 2017.
9. Korduell M. Psihologiya. A - Ya. Slovar'-spra-vochnik / per. s angl. K.S. Tkachenko. M.: FAIRPRESS, 2000.
10. Kotel'nikova T.V. Novaya demograficheskaya politika Kitaya i opyt stran regiona Vostochnoj i Yugo-vostochnoj Azii // Rossiya i Kitaj: problemy strategicheskogo vzaimodejstviya: sb. Vostochnogo centra. 2016. № 17. S. 22-24.
11. Kupriyanova Yu., Yanishevskaya A. Novaya demograficheskaya politika v Kitae: «odna sem'ya -dva rebenka» // Demograficheskoe obozrenie. 2017. T. 4. № 2. S. 53-64.
12. Mihajlova A.I., Go G. Bor'ba s korrupciej v Kitae: opyt Si Czin'pina // Teoriya i praktika uprav-leniya chelovecheskimi resursami: materialy V Mezh-dunar. ochno-zaochn. nauch.-prakt. konf. / otv. red. I.R. Kazaryan. Chita, 2018. S. 107-112.
13. Muratshina K.G. Novye tendencii v bor'be s korrupciej v KNR // Kitaj: istoriya i sovremennost': materialy IX Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. Ekaterinburg, 2016. S. 307-311.
14. Seval'nev V.V. Pravovoe regulirovanie proti-vodejstviya korrupcii v Kitae // Zhurnal zarubezhno-go zakonodatel'stva i sravnitel'nogo pravovedeniya. 2018. № 2(69). S. 69-74.
15. Chzhan Zhun. Social'naya reklama v Kitae kak instrument gosudarstvennoj social'noj politiki // Vestn. Un-ta Ros. akademii obrazovaniya. 2010. № 4. S. 14-17.
Social advertising in the communicative space of the modern Chinese city as an indicator of the domestic policy of the PRC
The article explores social advertising in the People's Republic of China from the positions of media-urbanism. The author shows that social advertising serves as a means of communication between state authorities and society, providing information support for the domestic policy.
Key words: China, media communication, urban communication, social advertising, domestic policy.
(Статья поступила в редакцию 18.03.2019)
О Мань Шу, 2019
МАнь ШУ (Челябинск)
мимикрия как стратегия в выборе прагмонимов на рынке производителей современного китая
Анализируются прагмонимы - товарные знаки китайских производителей экспортируемых по всему миру продуктов питания, одежды, обуви. Описывается исторически сформированное культурное явление, способствующее успешному продвижению поддельной продукции. Выявляются лингвистические и экстралингвистические явления, позволяющие имитировать прагмонимы, которые являются известными брендами.
Ключевые слова: ономастика, прагмонимы, мимикрия, фальсификация, бренд, шанджай, культура Китая.
Реальное положение дел на мировом рынке показывает совместное существование товаров и услуг с хорошей репутацией, которая гарантирует высокое качество (бренд), и продуктов хорошего или сомнительного качества, которые не относятся к какому-либо бренду, но стремятся быть похожими на какой-либо бренд.
Хорошая репутация товара сегодня является нематериальным активом, который существенно влияет на его спрос. Как правило, эти товары дорогие. Желание покупателей получить престижные товары высокого качества, с одной стороны, и желание производителей товаров как можно быстрее и выгоднее их продать - с другой приводят к расширению фальсификации и имитации на разных уровнях.
Под фальсификацией (от лат. falcificare -«подделывать») в настоящей статье понимается подделка, выдаваемая за настоящую вещь, изменение внешнего вида предметов. Под имитацией (от лат. imitatio - «подражание») понимается подражание, уподобление кому-или чему-либо, воспроизведение, повторение, копирование [5, с. 994].
Кроме общекультурных в мировой экономике понятий «фальсификация» и «имитация», в современной культуре Китая существует понятие «шанджай» (от кит. ьЪ^- шан-джай - «подделка») [10, с. 107-108]. Это явление постепенно эволюционирует от экономи-
