CC BY
177
УДК 316
DOI 10.23672/d8036-8750-8833-m
Боднарук Иван Иванович
аспирант социологического факультета, Государственный академический университет гуманитарных наук bodnarukivanl 1 @gmail.com
Социальная память:
проблематика определения понятия в контексте подходов я. ассмана и а. ассман
Ivan I. Bodnaruk
Graduate Student
of the Faculty of Sociology,
State Academic University of Humanities
bodnarukivanl 1 @gmail.com
Social memory: the problem
of defining a concept
in the context of the approaches
of j. assmann and a. assmann
Аннотация. В статье обсуждается проблема определения понятия «социальная память» и разграничения данного понятия с понятиями «коллективная и культурная память». Автор рассматривает подход М. Хальбвакса как одного из основоположников исследований коллективного аспектам памяти и акцентирует внимание на выделенных М. Хальбвак-сом различиях между индивидуальной и коллективной памятью. Далее автор обращается к работам Я. Ассмана и рассматривает предложенные им критерии различия между двумя выделенными типами коллективной памяти - коммуникативной и культурной. После этого, автор рассматривает системный подход к памяти А. Ассман, выделяющей признаки для разграничения понятий «нейронная, социальная и культурная память». В завершении на основе выделенных М. Хальбваксом, Я. и А. Ассман критериев автор статьи предлагает свое определение социальной памяти, отделяющее её от понятий «культурная и индивидуальная память».
Ключевые слова: коллективная память, социальная память, коммуникативная память, культурная память, групповая идентичность, memory studies.
Annotation. The article deals with the problem of defining the concept of social memory and differentiating this concept with the concepts of collective and cultural memory. The author examines the approach of M. Halbwachs as one of the founders of research into the collective aspects of memory and focuses on the differences between individual and collective memory highlighted by M. Halbwachs.Further, the author turns to the works of J. Assmann and examines the criteria proposed by him for the distinction between the two distinguished types of collective memory - communicative and cultural. After that, the author examines a systematic approach to the memory of A. Assmann, highlighting the features for distinguishing the concepts of neural, social and cultural memory. At the end based on the selected M. Halbwachs, J. and A. Assmann criteria, the author of the article offers his own definition of social memory, separating it from the concepts of cultural and individual memory.
Keywords: collective memory, social memory, communicative memory, cultural memory, group identity, memory studies.
Значительно возросший в последние годы спрос на исследования памяти в области социально-гуманитарного знания, формирование и масштабная институциализация исследовательского поля memory studies породили множество подходов к интерпретации понятий «коллективная память» и «социальная память». Исследование феномена коллективной памяти связано с использованием множества различных понятий и их определений, часто определяемых дисциплинарной принадлежностью самого исследователя. Так, например, историки, втом числе в рамках направления исследований «oralhistory», определяют понятия «приватная память», «локальная память», «историческая память», и соотносят его с понятиями «историческое сознание», «история» и др. [1; 2]. Исследователи в области культурологии, в свою очередь, обращаются к исследованию функций и процессов конструированиякультуры и используют понятие «культурной памяти» [3]. Кроме этого, расхождения часто связаны с различными подходами к формированию памяти (как
процессу в рамках политики памяти), образовательной системы, дифференциации национальной и коллективных памятей.
Социологическое исследование памяти, в первую очередь, связано с понятием «социальная память» и ориентировано на изучение социальных механизмов актуализации прошлого (в том числе, коммуникативных и комемморативных практик), на изучениепроцессов конструирования групповых идентичностей и групповых представлений о прошлом, а также особенностей«перехода» информации о прошлом из состояния коллективного нарратива в культурную память (например, с помощью мифологизации).
Однако, определяя в качестве объекта социологического исследования социальную память, ис-следователисталкиваются с множеством теоретико-методологических подходов, развивающих-основные идеи основоположника исследований коллективной памяти М. Хальбвакса.
Исследователивынуждены решатьпроблему разграничения следующихтипов памяти: индивидуальная, приватная, коллективная, коммуникативная, «живая», историческая, социальная, культурная, национальная, официальная, публичная.
В связи с этим, автор данной статьи предлагает рассмотреть основные подходы к исследованию коллективной памяти наиболее часто цитируемых и значимых исследователей памяти, начиная от впервые опубликованного концепта о коллективной природы памяти М. Хальвакса до работ популярных современных обоснований Я. Ас-смана и А. Асссман, развивающих и трансформирующих идеи М. Хальваксав рамках современного социально-гуманитарного дискурса.
Один из наиболее значимых подходов к определению понятия «социальная/коммуникативная память» представлен в исследованиях культурных антропологов Яна и Алейды Ассман. Обратимся к основным концептам этих подходов.
В первую очередь, для понимания подходов Я. Ассмана и А. Ассман необходимо обратиться к работам одного из основоположников направления «тетогувШ^еэ» М. Хальбвакса. Представитель социологической школы Э. Дюркгейма, французский социолог Морис Хальбвакс в своей работе «Социальные рамки памяти» [4] впервые обращается к темамколлективной памяти и социальной обусловленности индивидуальной памяти .
Хальбвакс рассматривает воспоминание как социальную практику, результатом которой является включение индивидуального опыта в «рамку» коллективной памяти своей группы. В его понимании формирование и поддержание памяти происходит с помощью внутригрупповой коммуникации между индивидами, только в процессе взаимодействия, интеракции. По его мнению, индивид не может иметь индивидуальных воспоминаний вне своей группы, которая ограничена в пространстве и времени.
Также, важен тезис Хальбваксао реконструктивном характере памяти - память для него не точное отображение прошлого опыта, а его репрезентация на основе текущего опыта в настоящем. Воспоминания напрямую связаны с настоящим, являющимся «социальными рамками» памяти.
Развивая свои идеи в статье «Коллективная и историческая память» [5], французский социолог выделяет следующие формы памяти:
- индивидуальная (автобиографическая) память, которая рассматривается как исключительно личные воспоминания, принадлежащие только индивиду;
- коллективная память - основанная на личном опыте членов группы память сравнительно небольших групп, которая связана с процессами устной передачи информации и прошлом, «живой» историей.
- историческая память, под которой понимается память достаточно больших групп, для
которыхиндивидуальные воспоминания уже не является релевантными. Основным инструментом такой памяти будут являться письменные источники. Актуализация данной формы памяти происходит после того, как живыеносители информации о прошлом, сохраняющие и передающие эту информацию, перестают существовать.
В своей статье Хальбвакс акцентирует свое внимание на том факте, что «коллективная память не совпадает с историей [исторической памятью] ... История - это, несомненно, собрание тех фактов, которые заняли наиболее важное место в памяти людей. Но, будучи прочитанными в книгах, изучаемыми и заучиваемыми в школах, события прошлого отбираются, сопоставляются и классифицируются, исходя из потребностей или правил, которые не были актуальными для тех кругов, которые долгое время хранили живую память о них. Дело в том, что история обычно начинается в тот момент, когда заканчивается традиция, когда затухает или распадается социальная память» [6].
П одводя итог, можно сформулировать следующие критерии различия коллективной памяти и исторической памяти по М. Хальбваксу:
1. Размер группы, который связан с содержанием воспоминания и с временными рамками воспоминания.
2. Характер воспоминания.
3. Вид передачи информации о прошлом.
Кроме того, М. Хальбвакс выделяет и четвертое значительное различие коллективной и исторической памяти: историческая память, которая присуща большим группам едина после того, как была отобрана из «мозаики» воспоминаний индивидов и «зацементирована» в письменных источниках, в отличие от памяти коллективной, которых может существовать несколько - по одной для каждой отдельной группы. В отличие от исторической памяти, которая ориентирована на поиск общих черт и сходств памяти индивидуальной, коллективные памяти могут демонстрировать собственные различия между собой - коллективная память каждой группы построена собственным особенным образом.
Использовав идеи, предложенные М. Хальбвак-сом, качестве базиса для собственной теории культурной памятинемецкий египтолог и историк культуры Ян Ассман четко отделяет индивидуальную память от коллективной, а коллективную предлагает выделять два различных её формы: коммуникативная и культурная. Переходя с уровня коммуникации, на котором делал акцент М. Хальбвакс, Я. Ассман вводит понятие «социальные институты памяти», которые выступают основными акторами коммеморативных процессов. В таком случае коммуникация существует не посредством личного общения индивидов в группе, а опосредованно с помощью долговременных институтов памяти. Второй тезис М. Хальбвакса, используемый для развития собственной концепции Ассмана, посвящен «фигуре воспоминания». По мнению Я. Ассмана,
Хальбвакс под этим понятием понимает не только информацию о каком-то конкретном событии, но и форму его сохранения и адаптацию в социальном контексте, что позволяет его характеризовать как феномен социального мира.
Развивая идеи М. Хальбвакса, Ян Ассман в своей работе «Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности» [7] использует понятие «дрейфующая лакуныа(«Ше Аоа^пддар»), предложенное Я. Вансиной. Согласно этому подходу, «...историческое сознание работает только на двух уровнях: время истока и недавнее прошлое. Граница между ними продвигается вперед со сменой поколений.» [8]. Пустота между обоими уровнями и была названа Я. Вансиной «дрейфующей лакуной». Однако, по мнению Я. Ас-смана, подобные «лакуны» имеют место быть в исследовании истории, при рассмотрении коллективной памяти оба уровня прошлого соединяются между собой без всякого шва. Оба этих уровня, по мнению исследователя, соотносятся с соответствующими контекстами памяти - культурной и коммуникативной памятью, и имеют существенные различия.
Под коммуникативной памятью подразумевается совокупность воспоминаний, связанных с ближайшим прошлым. Показательный пример - память поколения. Такая память возникает во взаимодействии носителей в конкретном времени и сменяется новой памятью, когда её носители погибают. Подобные рамки воспоминания задаются индивидуальными воспоминаниями каждого члена группы и их совместным коммуникативным опытом и соответствуют примерно 3-4 поколениям.
Ян Ассман выделяет два модуса коллективной памяти:
- обосновывающее воспоминание - модус о происхождении группы, связанный с различными знаковыми системами, поддерживающими воспоминания и идентичность группы. То, что в последствие П. Нора назовет «местами памяти» [9];
- биографическое воспоминание - модус о непосредственном опыте и контексте, в котором он находится, который может опираться только на социальные интеракции.
По мнению Я. Ассмана, обосновывающее воспоминание чаще учреждается, «укрепляется» и дополняется в различных устойчивых формах, чего нельзя сказать про воспоминание биографическое, там ситуация прямо противоположна.
Формирование культурной памяти, в отличие от коммуникативной, происходит в социуме с помощью социальных институтов. Прошлое в культурной памяти с помощью таких институтов трансформируется в символические фигуры - посредством воспоминания история трансформируется в миф. При этом она не становится менее реальной, наоборот, она становится реальностью, нормирующей и формирующей социум.
Различие между коммуникативной и культурной памятью заключается также в том, что Я. Ассман называет «структурой причастности». Причастность группы к коммуникативной памяти распределена, пусть и неоднородно, но между всеми её членами. Возможность влиять на коммуникативную память появляется у каждого индивида в процессе повседневной коммуникации. А вот доступ к формированию, поддержанию и дополнению культурной памяти значительно ограничен. Культурной памяти присущи особые носители - так называемые уполномоченные знания: жрецы, ученые, высокопоставленные должностные лица, которые могут влиять на формирование и дополнение культурной памяти. Граница группы таких «избранных носителей» обычно фиксируется с помощью неких квалификационных требований, например, знания ритуала, владения соответствующими формами коммуникации.
Кроме этого, причастность к культурной памяти нельзя считать общедоступной, так как культурная память, в отличие от коммуникативной, не распространяется самостоятельно и требует определенной деятельности для своего формирования и распространения, что влечет за собой контроль, а значит и принуждение к участию с одной стороны, и исключение из участия с другой.
Таким образом, Ян Ассман выделяет следующие критерии различий коммуникативной и культурной памяти:
1. Содержание: коммуникативная память содержит в себе индивидуальный исторический опыт, тогда как культурная основана на мифической предыстории.
2. Форма: коммуникативная память более неформальна и естественна, слабо оформлена и возникает в процессе коммуникации, культурная более оформлена, учреждена.
3. Средства: коммуникативная память использует устные рассказы и непосредственный опыт, а культурная основана на устойчивых формах объективации, символических структурах.
4. Временная структура: коммуникативная память - сдвигающийся временной горизонт в 3-4 поколения (80-100 лет), культурная память - абсолютное прошлое мифической древности.
5. Носители: носители коммуникативной памяти -все современные члены социума, а у культурной -специалисты-носители традиции.
Продолжая развивать идеи М. Хальбвакса и Я. Ассмана, значительный вклад в определение и разграничение необходимых нам понятий внесла Алейда Ассман. В своей работе «Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика» [10] исследовательница предлагает понимать различные виды памяти через её измерения: индивидуальное, социальное, культурное.
По её мнению, несмотря на значимые различия, ни одно из этих измерений не может существовать без других. Таким образом, только изучив
особенности взаимодействия между измерениями и переходы между уровнями, мы можем понять каждый уровень.
Первое измерение памяти - биологическое. Основой для появления памяти и воспоминаний -это центральная нервная система организма индивида и его мозг. Но необходимо понимать, что нейронная система не автономна и не может существовать и развиваться без двух «полей интерактивности»:
- социальной сети, поддерживаемой посредством коммуникации;
- культурного поля, реализуемого посредством материальных объектов (текстов, визуальных образов) и символических практик (ритуалов, праздников).
В социальном измерении у памяти отсутствует устойчивая форма, она представляет собой постоянный процесс, направленный на согласование и сопоставление индивидуальных воспоминаний, в то время как для культурного измерения памяти характерна устойчивость формы, закрепленная с помощью социальных институтов.
В процессе припоминания на каждом их трех уровней памяти используются сразу все три компонента: нейронная система, социальная интерактивность, символические посредники.
Различие состоит в том, какие роли в процессе припоминания эти компоненты занимают.
Первый уровень, уровень нейронной (индивидуальной) памяти, существует с помощью сети нейронов, соединенных синапсами, передающими некоторые нервные импульсы. Но она стимулируется как процессами межличностной коммуникации между индивидами, так и материальными текстами или визуальными образами.
Социальная память, память второго уровня, формируется и поддерживается процессами речевого общения и социальной коммуникации. Но она также невозможна без нейронных систем индивидов и опору на визуальные и вербальные носители информации.
Уровень культурной памяти основывается на символических медиаторах, но поддерживается с помощью межличностной коммуникации и усваивается нейронными системами индивидов.
По мнению А. Ассман, процесс формирования памяти происходит под воздействием следующих факторов:
- носителя;
- среды;
- опоры.
Нейронная память в качестве носителя использует человеческий мозг, в качестве среды - рамки памяти социального окружения индивида, а в качестве опоры - медиальные тексты и образы и
комеморативные стратегии (например, повторение или анектодизация).
Носителем социальной памяти является социальная группа, которая имеет общий ресурс воспоминаний. Средой для функционирования социальной памяти выступают индивиды, регулярно обменивающиеся вариантами информации о прошлом. Опорой же будут являться используемые такими индивидами символические медиаторы.
В качестве носителя культурной памяти А. Ассман рассматривает культурные артефакты, символы, а также, медиаторы, их практики и формируемые ими социальные институты, которые обеспечивают транспоколенческий характер передачи и сохранения значимости воспоминаний. Средой этой памяти является социальная группа, определяющая и поддерживающая собственную идентичность с помощью данных материальных объектов и символических практик. А конкретные индивиды, осваивающие и использующие данные символические объекты, являются её основой.
Также, для более детального понимания границ понятий необходимо рассмотреть особенности переходов между уровнями памяти. По мнению А. Ассман, переход от нейронной памяти к социальной достаточно расплывчат. Индивидуальная память всегда смешивается с воспоминаниями других, выходит за свои границы, поглощая и присваивая чужие воспоминания в качестве своих. Важным индикатором перехода от одного уровня к другому, в таком случае, является увеличение собственного опыта с помощью опыта других индивидов и его «перспективизация» через призму воспоминаний социального окружения.
Однако переход между социальной и культурной памятью совсем не диффузен, тут происходят значительные изменения: производится разрыв между памятью и опытом, создается их новый набор. Расширение горизонта культурной памяти происходит посредством символических объектов, предоставляющих долговременное основание памяти. Во-первых, носители культурной памяти репрезентируют «развоплощённый» опыт, который заимствуется и усваивается индивидами, которые такого опыта не получили. Во-вторых, временной период жизни культурной памяти может стремиться к бесконечности, т.к. зависит не от продолжительности жизни индивида, а от продолжительностисуществования символов, укрепленных материально и институционально. В-третьих, такие долговременные знаки и символы культурной памяти обязательно согласуются и усваиваются с живой памятью. Таким образом, принимая данные символические конструкции и идентифицируя себя с ними, каждый индивид производит культурную самоидентификацию.
При переходе от социальной к культурной памяти увеличивается набор её носителей, временной диапазон и, в целом, её долгосрочность. Так, социальная память - это согласованная друг с
другом память отдельных индивидов, которая поддерживается территориальной близостью, процессами коммуникации и формирующимися дискурсами. В то время как коллективная и культурная память - это память, основанная на ресурсе знаний и опыта, который в процессе перехода отделяется от её живых носителей и пере-носитсяна материальные носители, и, в отличие от социальной памяти, не изменяется со сменой живых её носителей и имеет долгосрочный характер.
Формулируя данные различия между уровнями памяти А. Ассман также обращается к вопросу об оправданности применения популярного в «memory studies» понятия «коллективная память», введенного М. Хальваксом. По её мнению, недопустимо рассматривать коллективную память как аналог индивидуальной памяти. Метафоричное использование термина «память», в основе которого лежит исключительно личный опыт, для понимания коллективной памяти невозможно. Группы или коллективы в независимости от их размера и охвата не имеют собственной памяти, так как она конструируется ими посредством символов и знаков и формирует, таким образом, их собственные идентичности,считает А. Ассман.
Благодаря определению измерений и компонентов памяти, мы можем достаточно точно определять и разграничивать уровни памяти: индивидуальную, социальную, культурную. Но, определив их, становится понятно, что дефиниция «коллективная память» расплывчата и не позволяет разграничить один уровень памяти от другого, так как коллективная приобщенность присуща и социальной памяти (так как, выступая в качестве памяти определенной группы, она выходит за границы индивидуальной памяти) и культурной памяти, создающей общность в неограниченном временном горизонте. Таким образом, коллективной памятью можно назвать любой уровень памяти, связанный с процессами формирования групповой идентичности, по большей части, с политической или национальной памятью.
Рассмотрение описательных и содержательных характеристик коллективной памяти в данных концептах позволяет нам наиболее точно определить феномен социальной памяти в рамках социально-гуманитарного исследовательского поля и сформулировать модель, описывающую основные характеристики данного феномена.
Подводя итог, можно говорить о том, что М. Халь-бвакс в своих работах впервые развивает тезис о реконструктивном характере процесса воспоминания. Его труды послужили основой для появления и развития теории коллективной памяти в социально-гуманитарном дискурсе, а также, для
Литература:
1. Рюзен Й. Утрачивая последовательность истории (некоторые аспекты исторической науки на перекрестке модернизма, постмодернизма и
выделения разных её уровней - коллективной и исторической памяти (история).
Развивая тезис М. Хальбвакса о коллективном характере памяти, Ян Ассман впервые предлагает рассмотреть коллективную память в рамках двух модусов - биографического и обосновывающего воспоминания, которые представлены в виде коммуникативной и культурной памяти. Проводя границу между данными типами памяти, Я. Ас-сман вводит такие критерии их различия, как содержание, форма, средства, временная структура, носители, а также, детально обосновывает различия по каждому из признаков.
А. Ассман продолжает развивать подходы М. Хальбвакса и Я. Ассмана и представляет память в виде единой системы с тремя уровнями (нейронная, социальная, культурная), каждый из которых состоит из трех компонентов (носитель, среда, опора) и содержит в себе три измерения (органическое, социальной, культурное).
Таким образом, существенные признаки в виде критериев (содержание, форма, средства, временная структура, носители), компонентов (носи-тел ь, среда, опора) и измерений (органическое, социальное, культурное), выделенные М. Халь-ваксом, Я. Ассманом и А. Ассман, позволяют нам четко сформулировать описательную модель понятия «социальная память» и провести четкие границы с другими схожими понятиями.
С точки зрения нашей описательной модели, социальную память можно определить, как память, согласованную всеми членами социальной группы, и функционирующую посредством внут-ригрупповой социальной коммуникации и поддерживаемую устойчивыми формами объективации и символическими структурами. Существование социальной памяти ограничено плавающим временным горизонтом продолжительностью 3-4 поколения или 80-100 лет.
Социальная память доступна всем членам сообщества, однако, она не имеет постоянной формы и постоянно изменяется в границах более долговременных символических структур, с одной стороны, и индивидуального опыта каждого индивида, с другой.
В свою очередь, данная модель определения понятия «социальная память» позволяет зафиксировать не только теоретико-методологические границы индивидуальной, социальной и культурной уровней памяти, но и позволяет гораздо точнее определить существенные признаки, особенности и основных акторов социальныхпроцессов, связанных с переходами от индивидуальной к социальной памяти, от социальной к коллективной.
Literature:
1. Ryusen J. Losing the sequence of history» (some aspects of historical science at the crossroads of modernism, postmodernism and discussion about
дискуссии о памяти) // «Диалог со временем». Альманах интеллектуальной истории. Вып. 7. М. : Едиториал УРСС, 2001.
2. Ле Гофф Ж. История и память / Ж. Ле Гофф; Пер. с франц. К.3. Акопяна. М. : РОССПЭН, 2013.
3. Лотман Ю.М. Память культуры / Ю.М. Лотман // Семиосфера. Статьи, исследования, заметки. СПб. : Искусство-СПб., 2010.
4. Хальбвакс М. Социальные рамки памяти / М. Хальбвакс. М. : Новое издательство, 2007.
5. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память / М. Хальбвакс // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3(40-41). С. 8-27.
6. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память / М. Хальбвакс // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3(40-41). С. 14.
7. АссманЯ. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Я. Ассман; Пер. с нем. М.М. Сокольской. М. : Языки славянской культуры, 2004. 368 с. (Studiahistorica).
8. Vansina Jan M. Oral Tradition as History / M. Vansina Jan. Madison : University of Wisconsin Press, 1985.
9. Нора П. Проблематика мест памяти / П. Нора // Франция-память. СПб., 1999. С. 26.
10. Ассман А. Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика / А. Ассман; Пер. с нем. Б. Хлебникова. М. : Новое литературное обозрение, 2014. 328 с.
memory) / J. Ryusen // «Dialogue with time.» Almanac of intellectual history. Iss. 7. M. : Individual URSS, 2001.
2. Le Goff J. History and Memory / J. Le Goff; Transl. from French K.3. Akopyana. M. : ROSSPEN, 2013.
3. Lotman Y.M. Memory of culture / Y.M. Lotman // Semiosphere. Articles, studies, notes. SPb. : Art-St. Petersburg, 2010.
4 . Halbwachs M. Social memory framework / M. Halbwachs. M. : New publishing house, 2007.
5. Halbwachs M. Collective and historical memory / M. Halbwachs //Inviolable reserve. 2005. № 2-3 (40-41). P. 8-27.
6. Halbwachs M. Collective and historical memory / M. Halbwachs // Inviolable reserve. 2005. № 2-3 (40-41). P. 14.
7. Assmann J. Cultural memory: Letter, memory of the past and political identity in the high cultures of antiquity / J. Assmann; Transl. from German M.M. Sokolskaya M. : Languages of Slavic culture, 2004. 368 p. (Studia historica).
8. Vansina Jan M. Oral Tradition as History / M. Vansina Jan. Madison : University of Wisconsin Press, 1985.
9. Nora P. Problems of places of memory / P. Nora // France-memory. SPb., 1999. P. 26.
10. Assmann A. Long Shadow of the Past: Memorial Culture and Historical Politics / A. Assmann; Translation from German B. Khlebnikova M. : New Literary Review, 2014. 328 p.
