CC BY
327
DOI 10.24411/2499-9679-2018-10213 УДК 32:008.2
Л. А. Тюкина
https://orcid.org/0000-0002-5676-2325
Индивидуальные и коллективные воспоминания как основа формирования культуры
В статье рассматриваются теоретические вопросы изучения индивидуальных и коллективных воспоминаний как основы формирования культуры современного общества. Индивидуальные воспоминания формируются у каждой отдельной личности благодаря ее участию в культурных процессах. Субъектом памяти и воспоминания всегда остается один человек, но он зависим от «социальных рамок» коллектива, организующих его память. Человек помнит только то, что может сообщить и для каких воспоминаний может найти место в рамках коллективной памяти. Материалом для анализа служат труды отечественных и зарубежных философов, культурологов и социологов. Дается краткая характеристика индивидуальных воспоминаний и их корреляции с понятием коллективной памяти с точки зрения отечественных и зарубежных исследователей. Затрагивается роль памяти и воспоминаний в процессах формирования общественного сознания и национальной идентичности того или иного народа. На примерах трудов историков и философов представлены функции коллективной и индивидуальной памяти. Кроме того, выделяется отдельное понятие «коммуникативная память». Рассматривается вопрос влияния на структуру памяти различных событий, происходящих в обществе: изменения в политическом строе, общественный уклад, традиции и т. д. Прослеживаются трансформации, происходящие в структуре коллективной памяти народа, в разных поколениях. Кроме этого, объясняется взаимосвязь между коллективной и культурной памятью народа. Особое внимание уделяется тому, что память живет благодаря коммуникации. Если исчезает общение, связь между поколениями, неизбежно наступит забвение, несущее тяжкие последствия для народа в целом. Поэтому в статье объясняется необходимость исследования культуры индивидуальных воспоминаний и коллективной памяти на современном этапе.
Ключевые слова: индивидуальные воспоминания, коллективные воспоминания, культура, память, механизмы формирования, М. Хальбвакс, Я. Ассманн, И. Г. Дройзен, А. Варбурга.
L. A. Tyukina
Individual and Сollective Memoirs as a Basis for Forming Culture
The article discusses the theoretical issues of studying individual and collective memories as the basis for the formation of the culture of modern society. Individual memories are formed by each individual through its participation in cultural processes. The subject of memory and memories is always one person, but he is dependent on the «social framework» of the team that organizes his memory. A person remembers only what he can tell and for what memories he can find a place within the collective memory. The material for the analysis is the works by domestic and foreign philosophers, cultural studies and sociologists. A brief description of individual memories and their correlation with the concept of collective memory from the point of view of domestic and foreign researchers is given. The role of memory and memories in the processes of formation of public consciousness and national identity of a particular people is affected. The examples of the works of historians and philosophers present the functions of collective and individual memory. In addition, a separate notion of «communicative memory» is highlighted. The question of the influence on the memory structure of various events taking place in society is being considered: changes in the political system, social structure, traditions, etc. The transformations taking place in the structure of the collective memory of the people, in different generations, are traced. In addition, due to the relationship between the collective and cultural memory of the people. Particular attention is paid to the fact that memory lives through communication. If communication, particularly communication between generations disappears, oblivion inevitably occurs, with grave consequences for the people as a whole. Therefore, the article explains the need to study the culture of individual memories and collective memory at the present stage.
Keywords: individual memories, collective memories, culture, memory, mechanisms of formation, M. Halbwachs, J. Assmann, J. G. Droysen, and A. Warburg.
Главной функцией культуры является обеспе- скольку не природа человека является создателем
чение человечеству не только долгого, но и без- культуры, а, напротив, культура налагает свой от-
опасного, комфортного существования. Вместе с печаток на то или иное человеческое сообщество. тем последствиями культурной эволюции являют- Проблемы выстраивания эффективных меж-
ся войны, экологический кризис, эпидемии и мно- культурных коммуникаций актуализируются на
гие другие неблагоприятные факторы. Только основе социального опыта, хранящегося в исто-
культура и определяет человеческое бытие, по- рическом сознании людей той или иной страны.
© Тюкина Л. А., 2018
Важной особенностью в данном случае представляется механизм формирования культуры коллективной памяти. Помогая удержать события прошлого, коллективная память служит, прежде всего, целям и задачам построения культуры современного государства, что оказывается достаточно сложным в условиях быстрых изменений в обществе, политике, экономике.
В последнее время наблюдается повышенный интерес к данной проблематике. Отправной точкой в разработке культуры индивидуальных воспоминаний и коллективной памяти стали труды зарубежных авторов М. Хальбвакса, Я. Ассманна, И. Г. Дройзена, А. Варбурга [12; 13; 1; 17; 25]. В отечественной науке данная тема находится в центре внимания исследователей Ю. М. Лотмана, Л. П. Репиной, Н. В. Гришина, В. Н. Бадмаева и многих других [2; 6; 7; 11; 4].
В середине XIX в. немецкий историк И. Г. Дройзен сформулировал мысль о том, что воспоминания проявляются как сущность и потребность человека и общества, и в этом смысле -предмет и признак истории [17, с. 19]. Французский философ и социолог М. Хальбвакс, продолжил тему воспоминаний в истории, отметив, что в общественном сознании манифестируются коллективные воспоминания, суть которых обусловлена современностью реконструкции прошлого. Воспоминания могут рассматриваться как коллективный социальный феномен (М. Хальбвакс называет это «коллективной памятью»), необходимый для жизни и выживания общества, будучи тем общим, что конституирует общество как таковое, является залогом его идентичности [13, с. 8].
Немецкий историк искусства А. Варбург интерпретировал произведения искусства как «изобразительные символы» культуры, созданные в «определенном кругу» и манифестирующие «свою культурную идентичность» с ним в определенную эпоху [25, с. 56-57]. Для А. Варбурга исходным пунктом постановки проблемы была «деталь», благодаря которой создавалось представление о вещи или явлении в целом, и его целью было обоснование науки о «средствах выражения», об «изобразительных проявлениях» смысла культуры на основе изучения таких «деталей». Автор рассматривал искусство в неразрывной функциональной связи с религией, и этот «антропологический аспект» истории искусства служил ему средством познания «основополагающих структур истории человечества» [25, с. 84].
Таким образом, значение теорий «коллективной памяти» философа М. Хальбвакса и «социальной памяти» историка искусства А. Варбурга -при том, что они по-разному формулировали ис-
следовательскую проблему - состоит прежде всего в том, что они вывели проблему конституиро-вания и континуитета надындивидуального «знания», «памяти» из области биологии в сферу культуры.
Понятия «память», «воспоминания» подразумевают значительную степень субъективности, поскольку выбор того, что и как запомнить из событий прошлого, обязательно включает оценочные суждения. Соответственно, коллективная память потенциально играет функциональную роль в обществе, что делает ее не только популярным орудием во время политических дебатов о роли различных событий, но и является опасным орудием преднамеренного искажения или фальсификации истории.
Необходимость исследования культуры индивидуальных воспоминаний и коллективной памяти на современном этапе вызвано, по мнению немецкого исследователя С. Моллер, тремя основными причинами [19]:
— процессами исторической трансформации роли памяти в результате смены поколений;
— быстрой сменой медиатехнологий (влиянием на людей технических, электронных и цифровых революций в XX веке);
— научно-историческими факторами формирования памяти (в частности, использованием постмодернистских теорий), то есть теми воспоминаниями, которые память актуализирует. Память в данном смысле имеет виртуальный и реальный уровень. Восприятие внешних воздействий приводит к возникновению процесса возбуждения в коре головного мозга, формируя определенные образы в сознании человека [19]. В этом случае возникает не столько рациональная, сколько эмоциональная оценка прошлого [4, с. 18]. Память избирательна, выделяя одни факты, она предает забвению другие [2, с. 78]. Тем самым, в исследованиях памяти важно выделять типы памяти, связанные с индивидуальным и коллективным характером формирования культурных воспоминаний.
Для того, чтобы коллектив мог сохранить свои воспоминания навсегда и передать их, он должен иметь возможность полагаться на носителей памяти, которые обладают как компетентностью, так и возможностью данный слабый поток рассеянных различных групповых воспоминаний трансформировать в «фиксированный, прочный» поток организованных и совместных воспоминаний [1, с. 11]. Данный процесс оказывается чрезвычайно важным, если свидетели не могут быть включены в коммуникативную передачу новому поколению сведений. Согласно Я. Ассману, культурная па-
мять формируется в качестве парадигмы коллективной памяти, следовательно, культурно-сформированные воспоминания отличаются тем, что они всегда относятся к группе («это мы» или мы «мы не такие») и реконструированы с точки зрения настоящего [1, с. 11].
Выделяя взаимосвязанные между собой индивидуальную память, основанную на личном опыте, и память коллективную, М. Хальбвакс впервые обратил внимание на изучение памяти в рамках коллективного (социального) измерения, а не только индивидуального автобиографического опыта. Исследователь отмечал в своих работах отсутствие статичности сохранения и постоянной трансформации образов прошлого группы. Он первым предложил трактовку памяти как социально обусловленного элемента общественного сознания и коллективной идентичности. М. Хальбвакс считал, что нельзя рассматривать память как нечто, присущее лишь «сугубо индивидуальному телу или сознанию», что существует совершенно уникальный культурный феномен формирования группового сознания, исследование которого требует междисциплинарного подхода.
Вместе с тем следует остановиться на формировании индивидуальных воспоминаний, которые являются первоосновой коллективных воспоминаний. Индивидуальная память формируется в процессе социализации - через коммуникацию и культурное взаимодействие в рамках социальных групп. Субъектом памяти и воспоминания всегда остается один человек, но он зависим от «социальных рамок» коллектива, организующих его память. В том случае, если коммуникация прекращается или изменяются референциальные рамки коммуникативной реальности, возникает феномен забвения. Человек помнит только то, что может сообщить и для чего может найти место в рамках коллективной памяти. Коллективная память в данном случае является уникальной комбинацией индивидуальных воспоминаний, вместилищем событий, связанных с культурой той или иной группы.
С. Моллер отмечает, что для культуры формирования исторической памяти важны три процесса:
1) «забвение прошлого» (потеря возможности воспроизведения, а иногда даже узнавания ранее запомненного);
2) различные интерпретации фактов и событий;
3) актуализация (воспроизведение и узнавание) прошлого, связанная с текущими культурными проблемами.
Каждый человек является потенциальным свидетелем. Неважно, когда и где он родился, он уже
является участником исторического процесса. Личный опыт отдельно взятого человека может стать первоосновой определенного этапа современной истории [16, с. 15]. Событие, которое переживается несколькими людьми одновременно, не будет запоминаться единообразно. Каждый человек по-своему воспринимает реальные события, формируя их смысл на основе предыдущих социальных переживаний [20, с. 333]. Процесс запоминания является столь же избирательным, как и восприятие, систематизируя воспоминания в сознании человека [20, с. 350].
М. Хальбвакс предложил использовать такие понятия как «акт воспоминания в истории», «коллективные воспоминания», объединяя их в «коллективную память». Коллективная память, согласно позиции исследователя, рассматривается как общественный феномен, необходимый в социальной практике для выживания общества. Коллективная память является, с точки зрения исследователя, залогом идентичности общества. Предлагая свою концепцию памяти, он исходит из того, что индивиду доступны два вида памяти - индивидуальная и коллективная. Используя «коллективные представления» Э. Дюркгейма, автор переносит изучение памяти в окружающий индивида социально-культурный контекст. С одной стороны, воспоминания человека вписываются в рамки его личной жизни, с другой - он способен вести себя как член группы, вызывая в памяти воспоминания, затрагивающие его группу. Данные виды памяти часто проникают друг в друга, но не смешиваются. Индивидуальная и коллективная память развиваются по собственным законам. Первая может опереться на коллективную, когда необходимо уточнить какое-либо воспоминание. Если индивидуальные воспоминания попадают в коллективную память, они меняются и уже не являются сознанием личности [13, с. 8].
М. Хальбвакс эти два типа памяти называет и по-другому: внутренняя, личная, автобиографическая и внешняя, социальная, историческая [12, с. 7]. Первая, безусловно, использует вторую, так как жизнь человека - это часть истории, вторая -шире первой и более суха, и схематична. Чтобы уточнить разницу между двумя видами памяти, ученый обращается к феномену социально-культурного времени [13, с. 10]. «Наши жизни расположены на поверхности обществ, они повторяют их движение и испытывают на себе последствия их сотрясений. Но то или иное событие занимает свое место в ряду исторических фактов лишь через некоторое время после того, как оно происходит. Стало быть, мы можем привязать различные фазы нашей жизни к событиям нацио-
нального масштаба лишь задним числом» [13, с. 10]. Важно отметить, что никогда не будет двух человек, которые занимают одинаковые позиции в одних и тех же сообществах социальной памяти.
Функция коллективной памяти заключается в объединении как материальных, так и нематериальных символов, усиливая взаимодействие между индивидуумом и группой. События далекого прошлого на самом деле не так удалены от современности, просто существует два разных типа памяти, коммуникативная и культурная. Коммуникативная память имеет отношение к событиям последних 80-100 лет, она жива, пока живы свидетели событий. Это по большей части устная история, которая слабо организована, экспертов в ней нет. Культурная память имеет явную структуру, выражается в искусстве, праздниках, обрядах. У этого вида памяти есть свои «профессионалы»: в более примитивных обществах это шаманы или барды, в более современных их роль играют писатели, художники и ученые. Культурная память хранит в себе историю происхождения и вообще древние сведения [1, с. 52]. Впрочем, в современных обществах граница пролегает не так жестко, как в некоторых древних.
Дж. К. Олик считает, что культура как основа социальной памяти, выраженная в публичных практиках, символах и объектах, является ядром коллективной памяти [20, с. 338]. Индивидуальные воспоминания, которые были собраны и обобщены - будь то в контексте устного обзора истории или репрезентативного опроса на национальном уровне - включены в область собранной памяти, потому что в данном случае культура выступает в роли категории субъективного описания смысла. Данный контраст собранной и коллективной памяти также отражает терминологическое различие в коммуникативной и культурной памяти.
Воспоминания являются формой и выражением коммуникаций. Коммуникации не являются ситуациями, которые откладываются, они постоянно меняются [16, с. 19]. Коммуникативная память, согласно Я. Ассману, это память, которая охватывает нынешнее прошлое - период, который все еще присутствует через свидетелей и их воспоминания. Этот период, в котором человек может поделиться своими биографическими воспоминаниями со своими современниками, управляем. Это эквивалентно трем-четырем поколениям (как было отмечено выше, около 80 лет) и поэтому называется «кратковременной памятью общества» [1, с. 21].
Коммуникативная память основана на социальном взаимодействии. Предпосылкой его передачи является «окружающая среда простран-
ственной близости, регулярное взаимодействие, общие формы жизни и общие переживания» [1, с. 22]. Если такие условия соблюдены, то данная форма воспоминания в какой-то мере устанавливается независимо от повседневного общения. Для того, чтобы человек понял другого человека в своем индивидуальном мышлении и его индивидуальной памяти, нужно поставить его в зависимость от разных групп, к которым он принадлежит одновременно, и для определения местоположения в каждой группе. Таким образом, коллективная память не обязательно должна пониматься как метафора или как своего рода коллективная психика. Субъектом памяти и памяти всегда является индивид, так же как индивидуальная память всегда является социальным явлением. Уникальным в каждой отдельной памяти является тот факт, что никогда не будет двух человек, которые занимают одинаковые позиции в одних и тех же сообществах культурной памяти.
Память индивида структурируется и включается в память той общности, к которой человек принадлежит и ее атрибутам. К их числу относятся памятники - архитектурное наследие, стиль которого воздействует на индивида на протяжении всей его жизни; пейзажи; даты исторических событий и исторические личности, о которых человек постоянно слышит; традиции и обычаи; различные правила общения; фольклор; музыка и даже гастрономические привычки.
М. Полляк считает, что можно понимать эти различные атрибуты-ориентиры как определенные эмпирические индикаторы коллективной памяти каждой группы, памяти «структурированной и иерархизированной, памяти, которая, определяя то, что объединяет в группу и одновременно отличает ее от других групп, порождает и закрепляет чувство причастности, принадлежности к группе, дает почувствовать наличие социокультурных границ» [9, с. 191]. Коллективная память играет позитивную роль в усилении социальной сплоченности не путем принуждения, а через эмоциональную аффективную групповую связь.
В своей работе «Память, забвенье, молчанье» М. Полляк анализирует коллективную память в свете политических событий в разных странах мира в XX веке. Он выделяет ряд этапов в развитии и изменении коллективной памяти. В частности, он отмечает, что «извержение информации, дотоле сдерживающейся под спудом памяти, ... молчание ... невинных жертв, лишенных социальных опор, насильственно мобилизованные воспоминания» - все это «свидетельства замечательной живучести в течение десятилетий, если не веков, индивидуальной и групповой памяти.
Противостоя наиболее узаконенной, институционализированной национальной памяти, эти воспоминания скрываются в недрах семьи, в ассоциациях, ячейках общения, аффективного и/или политического» [9, с. 203].
Границы между зонами молчания, забвения и бессознательного отталкивания образов памяти неопределенны, размыты и к тому же постоянно смещаются. Запрещенные, невыраженные и постыдные воспоминания передаются по неформальным групповым каналам общения, так как общество в целом их не замечает. При этом воспоминания претерпевают изменения в зависимости от ожидаемой реакции окружающих, материальных условий передачи информации (письменно, официально, закрыто) и характера отношений, установившихся между поколениями.
Если говорить о коллективной памяти на уровне отдельного индивида, то «сконцентрированная индивидом история общества поддается множеству способов представления в зависимости от контекста, в котором рассказ находится» [9, с. 213]. При описании долгих периодов жизни, когда один и тот же человек много раз обращается к ограниченному числу событий, это явление фиксируется даже в интонации [21, с. 15]. В каждом жизнеописании есть твердое ядро, путеводная нить, лейтмотив [5]. Пересказывая свою жизнь, каждый индивид пытается все упорядочить с помощью установления логических связей между ключевыми событиями (которые тем самым приобретают все более застывшую или стереотипи-зированную форму), а также восстановить непрерывность хронологического порядка. С помощью такой реконструктивной деятельности, направленной на самого себя, «человек пытается определить свое место в обществе и взаимосвязи с другими людьми» [5].
Память, базируясь на символах, служит для социальной группы формой самоопределения и ориентиром на будущее, стала важным интеллектуальным достижением, которое с 1980-х гг. расширило наше представление о культуре и процессах ее трансформации. Итак, культура создает транспоколенческое пространство знаний и систему координат, посредством которых носители этой культуры оформляют собственный опыт. Поэтому история не есть нечто окончательно ушедшее и интересующее только историков. Как показал исследователь мозга Э. Кандель, «память, сообразуясь с раздражителем, сработавшим в прошлом, помогает справиться с задачами настоящего, чтобы выжить в будущем» [16, с. 16]. В культуре память также «обеспечивает ориентацию в настоящем ради будущих действий» [16, с. 75].
Исследователям неизвестна культура, которая не формировала бы тем или иным способом стратегию и практику своей культурной памяти. У западных культур существует разделение труда применительно к прошлому, которым занимаются такие институции, как библиотеки, архивы и музеи, чтобы использовать прошлое как духовное богатство, художественный ресурс, объект познания и предмет различных дискурсов. Личное воспоминание и забвение всегда интегрируются в более широкие контексты памяти и забвения. Не только каждый индивидуум выбирает для себя, что он желает или не желает помнить, но и члены социальной группы сообща решают, что должно сохраниться для будущего, оставаясь доступным потомкам. В этом смысле постоянно определяется и будет определяться будущее памяти, какие события следует оставить в памяти. Принятие селективных решений культурной памяти обычно берет на себя меньшинство, однако в демократическом обществе этот процесс сопровождается публичным обсуждением.
Подводя итоги, отметим, что коллективная память представляет собой массив информации, основанной на индивидуальных воспоминаниях. Индивидуальная память формируется в каждой отдельной личности благодаря ее участию в процессах коммуникации. Память живет благодаря данному процессу. Если коммуникация прекращается или изменяются рамки коммуникативной реальности, то следует забвение. Человек помнит только то, что может сообщить и для чего может найти место в рамках коллективной памяти.
Поскольку индивидуальная память является уникальной комбинацией индивидуальных воспоминаний, а коллективная память, в свою очередь, - это такая человеческая способность, которая позволяет человеку создавать и поддерживать социум, то коллективные воспоминания накладываются на воспоминания индивидуальные, обеспечивая нам гораздо более удобный и надежный контроль над последними; но для этого необходимо, чтобы уже существовали личные воспоминания. В таком случае индивидуальная память действовала бы впустую.
Таким образом, абстрактное понятие «культурная память» подразумевает широкий спектр культурных практик - консервация следов, архивирование документов, коллекционирование произведений искусства и антикварных предметов с возможностью их реактивации посредством медийной репрезентации и педагогической работы. Культурная память является не только пассивной накопительной памятью, она включает в себя реактивацию прошлого и возможность его широкого
усвоения активной функциональной памятью. Важную роль играют при этом структуры перцепции, благодаря которым действуют вторичные процессы индивидуального и культурного восприятия. Все это отличает культурную память от абстрактного фонда энциклопедического знания, которое обладает универсальной значимостью, но не соотнесено с конкретной идентичностью. Однако в условиях демократии партиципация является скорее опцией, нежели обязанностью. Партиципация осуществляет переход от «Я» к «Мы», формируя множество различных социальных групп. Сложность данного феномена отражена в религии, философии, литературе, искусстве.
Библиографический список
1. Ассман, Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности [Текст] / Я. Ассман. - М. : Языки славянской культуры, 2004. - 368 с.
2. Бадмаев, В. Н. Ментальность и историческая память [Текст] / В. Н. Бадмаев // Вестн. Калмыц. унта, 2012. - Вып. 1 (13). - С. 78-84.
3. Васильев, А. Мемориализация и забвение как механизмы производства культурного единства и разнообразия [Текст] / А. Васильев // Фундаментальные проблемы культурологии: сб. ст. по материалам конгресса / отв. ред. Д. Л. Спивак. - М., 2009. - Т. 6: Культурное наследие: От прошлого к будущему.
4. Гришина, Н. В. Школа В. О. Ключевского в исторической науке и российской культуре [Текст] / Н. В. Гришина. - Челябинск : Энциклопедия, 2010. -288 с.
5. Емельянова, Т. П. Коллективная память в контексте обыденного политического сознания [Электронный ресурс] / Т. П. Емельянова. - URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2012/4/Emelianova_Collective-Memory/
6. История и память: историческая культура Европы до начала Нового времени [Текст] / под ред. Л. П. Репиной. - М. : Кругъ, 2006. - 768 с.
7. Лотман, Ю. М. Память в культурологическом освещении [Текст] / Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1 : Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллин : Александра, 1992. - С. 201-203.
8. Нора, П. Проблематика мест памяти [Текст] / П. Нора // Нора П., Озуф М., Ж. де Пюимеж, Винок М. Франция-память. - СПб. : Изд-во С. Петерб. ун-та, 1999. - С. 17-40.
9. Полляк, М. Память, забвенье, молчание [Текст] / М. Полляк // Психоанализ и науки о человеке / под ред. Н. С. Автономовой, В. С. Степина. - М. : Прогресс-Культура. - С. 191-216.
10. Рикер, П. Память, история, забвение [Текст] / П. Рикер. - М. : Издательство гуманитарной литературы, 2004. - 728 с.
11. Репина, Л. П. Категория «историческое сознание» в историко-историографическом исследовании
[Текст] / Л. П. Репина // Чтения памяти М. А. Барга / под ред. М. С. Бобкова. - М. : ИВИ РАН, 2006. -С. 158-168.
12. Хальбвакс, М. Коллективная и историческая память [Текст] / М. Хальбвакс; пер. с фр. М. Габовича // Память о войне 60 лет спустя: Россия, Германия, Европа - М. : Новое издательство, 2005. -108 с.
13. Хальбвакс, М. Коллективная и историческая память [Текст] / М. Хальбвакс // Неприкосновенный запас. - 2005. - № 2-3. - С. 8.
14. Хальбвакс, М. Социальные рамки памяти [Текст] / М. Хальбвакс; пер. с фр. и вступительная статья С. Н. Зенкина. - М. : Новое издательство, 2007. - 348 с.
15. Vgl. Aleida, Assmann, Gedächtnis, Erinnerung, in: Klaus Bergmann u.a. (Hrsg.), Handbuch der Geschichtsdidaktik, Seelze-Velber, 1997. - S. 33-37
16. Droysen J. G. Historik / Hg. v. P. Leyh. Stuttgart. - Bad Cannstatt, 1977.
17. Giesecke D., Welzer H. Das Menschenmögliche. Zur Renovierung der deutschen Erinnerungskultur. Hamburg, 2012.
18. Vgl. Hans Günter, Hockerts, Zugänge zur Zeitgeschichte: Primärerfahrung, Erinnerungskultur, Geschichtswissenschaft, in: Aus Politik und Zeitgeschichte B 28/2001. - S. 15-30.
19. Moller, S. Erinnerung und Gedächtnis, Version: 1.0, in: Docupedia-Zeitgeschichte, 12. 4.2010. - Режис доступа:
http ://docupedia. de/zg/Erinnerung_und_Gedächtnis.
20. Jeffrey K., Olick, Collective Memory: The Two Cultures, in: Sociological Theory 17 (1999). - S. 333-348.
21. James W., Pennebaker, Becky, L. Banasik, On the Creation and Maintenance of Collective Memories: History as Social Psychology, in: James W. Pennebaker/Dario Paez/Bernard Rimé (Hrsg.), Collective Memory of Political Events: Social Psychological Perspectives, New Jersey 1997. - S. 3-19.
22. Vgl. Siegfried J., Schmidt, Gedächtnisforschungen: Positionen, Probleme, Perspektiven, in: ders. (Hrsg.), Gedächtnis. Probleme und Perspektiven der interdisziplinären Gedächtnisforschung, Frankfurt a. M. 1991. - S. 9-55.
23. Daniel L., Schacter, Wir sind Erinnerung. Gedächtnis und Persönlichkeit, Reinbek bei Hamburg 1999.
24. Siehe Howard Schuman/Jacqueline Scott, Generations and Collective Memories, in: American Sociological Review 54 (1989). - S. 359-381.
25. Warburg A. Ausgewдhlte Schriften und Wrdigung-en / D. Wuttke (ed.). 2nd edn. Baden-Baden, 1980.
26. Harald Welzer, Die Medialität des menschlichen Gedächtnisses, in: Bios 21 (2008). - S. 15-27.
Reference List
1. Assman, Ja. Kul'turnaja pamjat'. Pis'mo, pamjat' o proshlom i politicheskaja identichnost' v vysokih kul'turah drevnosti = Cultural memory. Writing, memory of the past and political identity in the high cultures of antiquity
[Tekst] / Ja. Assman. - M. : Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2004. - 368 s.
2. Badmaev, V. N. Mental'nost' i istoricheskaja pam-jat' = Mentality and historical memory [Tekst] / V. N. Badmaev // Vestn. Kalmyc. un-ta = Bulletin of Kalmykia university 2012. - Vyp. 1 (13). - S. 78-84.
3. Vasil'ev, A. Memorializacija i zabvenie kak me-hanizmy proizvodstva kul'turnogo edinstva i raznoobrazi-ja = Memorilization and oblivion as mechanisms to produce cultural unity and variety [Tekst] / A. Vasil'ev // Fundamental'nye problemy kul'turologii: sb. st. po mate-rialam kongressa = Fundamental problems of culturology: collection of articles on materials of the Congress / otv. red. D. L. Spivak. - M., 2009. - T. 6: Kul'turnoe nasledie: Ot proshlogo k budushhemu.
4. Grishina, N. V Shkola V. O. Kljuchevskogo v is-toricheskoj nauke i rossijskoj kul'ture = V. O. Klyuchevsky's school in historical science and Russian culture [Tekst] / N. V. Grishina. - Cheljabinsk : Jenciklopedija, 2010. - 288 s.
5. Emel'janova, T. P. Kollektivnaja pamjat' v kontek-ste obydennogo politicheskogo soznanija = Collective memory in the context of ordinary political consciousness [Jelektronnyj resurs] / T. P. Emel'janova. - URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2012/4/Emelianova_Collective-Memory/
6. Istorija i pamjat': istoricheskaja kul'tura Evropy do nachala Novogo vremeni = History and memory: historical culture of Europe prior to the beginning of Modern times [Tekst] / pod red. L. P. Repinoj. - M. : Krug#, 2006. - 768 s.
7. Lotman, Ju. M. Pamjat' v kul'turologicheskom os-veshhenii = Memory in culturological presentation [Tekst] / Ju. M. Lotman // Lotman Ju. M. Izbrannye stat'i: V 3 t. T. 1: Stat'i po semiotike i tipologii kul'tury = Lot-man Yu. M. Selected articles: In 3 v. V. 1: Articles on semiotics and typology of culture. - Tallin : Aleksandra, 1992. - S. 201-203.
8. Nora, P. Problematika mest pamjati = Perspective of memory places [Tekst] / P. Nora // Nora P., Ozuf M., Zh. de Pjuimezh, Vinok M. Francija-pamjat' = Francememory. - SPb. : Izd-vo S. Peterb. un-ta, 1999. -S. 17-40.
9. Polljak, M. Pamjat', zabven'e, molchanie = Memory, oblivion, silence [Tekst] / M. Polljak // Psihoan-aliz i nauki o cheloveke = Psychoanalysis and sciences about the person / pod red. N. S. Avtonomovoj, V. S. Stepina. - M. : Progress-Kul'tura. - S. 191-216.
10. Rikjor, P. Pamjat', istorija, zabvenie = Memory, oblivion, silence [Tekst] / P. Rikjor. - M. : Izdatel'stvo gumanitarnoj literatury, 2004. - 728 s.
11. Repina, L. P. Kategorija «istoricheskoe soznanie» v istoriko-istoriograficheskom issledovanii = Category «historical consciousness» in a historical and historiographic research [Tekst] / L. P. Repina // Chtenija pamjati M. A. Barga = Readings in memory of M. A. Borg / pod red. M. S. Bobkova. - M. : IVI RAN, 2006. - S. 158-168.
12. Hal'bvaks, M. Kollektivnaja i istoricheskaja pamjat' = Collective and historical memory [Tekst] / M. Hal'bvaks; per. s fr. M. Gabovicha // Pamjat' o vojne 60 let spustja: Rossija, Germanija, Evropa = Memory of the war 60 years later: Russia, Germany, Europe. - M. : Novoe izdatel'stvo, 2005. - 108 s.
13. Hal'bvaks, M. Kollektivnaja i istoricheskaja pamjat' = Collective and historical memory [Tekst] / M. Hal'bvaks // Neprikosnovennyj zapas = Neprikosno-venyj zapas - 2005. - № 2-3. - S. 8.
14. Hal'bvaks, M. Social'nye ramki pamjati = Social framework of memory [Tekst] / M. Hal'bvaks; per. s fr. i vstupitel'naja stat'ja S. N. Zenkina. - M. : Novoe izdatel'stvo, 2007. - 348 s.
15. Vgl. Aleida, Assmann, Gedächtnis, Erinnerung, in: Klaus Bergmann u.a. (Hrsg.), Handbuch der Geschichtsdidaktik, Seelze-Velber, 1997. - S. 33-37
16. Droysen J. G. Historik / Hg. v. P. Leyh. Stuttgart. - Bad Cannstatt, 1977.
17. Giesecke D., Welzer H. Das Menschenmögliche. Zur Renovierung der deutschen Erinnerungskultur. Hamburg, 2012.
18. Vgl. Hans Günter, Hockerts, Zugänge zur Zeitgeschichte: Primärerfahrung, Erinnerungskultur, Geschichtswissenschaft, in: Aus Politik und Zeitgeschichte B 28/2001. - S. 15-30.
19. Moller, S. Erinnerung und Gedächtnis, Version: 1.0, in: Docupedia-Zeitgeschichte, 12. 4.2010. - Rezhis dostupa:
http://docupedia.de/zg/Erinnerung_und_Gedächtnis.
20. Jeffrey K., Olick, Collective Memory: The Two Cultures, in: Sociological Theory 17 (1999). - S. 333-348.
21. James W., Pennebaker, Becky, L. Banasik, On the Creation and Maintenance of Collective Memories: History as Social Psychology, in: James W. Pennebaker/Dario Paez/Bernard Rimé (Hrsg.), Collective Memory of Political Events: Social Psychological Perspectives, New Jersey 1997. - S. 3-19.
22. Vgl. Siegfried J., Schmidt, Gedächtnisforschungen: Positionen, Probleme, Perspektiven, in: ders. (Hrsg.), Gedächtnis. Probleme und Perspektiven der interdisziplinären Gedächtnisforschung, Frankfurt a. M. 1991. - S. 9-55.
23. Daniel L., Schacter, Wir sind Erinnerung. Gedächtnis und Persönlichkeit, Reinbek bei Hamburg 1999.
24. Siehe Howard Schuman/Jacqueline Scott, Generations and Collective Memories, in: American Sociological Review 54 (1989). - S. 359-381.
25. Warburg A. Ausgewdhlte Schriften und Wrdigungen / D. Wuttke (ed.). 2nd edn. Baden-Baden, 1980.
26. Harald Welzer, Die Medialität des menschlichen Gedächtnisses, in: Bios 21 (2008). - S. 15-27.
Дата поступления статьи в редакцию: 09.09.2018 Дата принятия статьи к печати: 11.10.2018
