CC BY
3
УДК 316:37; 371.014 DOI: 10.53315/1995-0713-2024-63-3-189-196
ББК 60.80
С.А. Храпов, А.Н. Ковылин
Астраханский государственный университет им. В.Н. Татищева ЧОУ «Школа разговорных языков», г. Санкт-Петербург
СОЦИАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ: ФИЛОСОФСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫЕ ПОДХОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
В статье рассматриваются проблемы исследования феномена «социальная память» в знании в контексте философских и социально-гуманитарных подходов. Это позволяет говорить о том, что структура и содержание социальной памяти находятся как в материальных, так и в идеальных формах, а также могут проявляться как на неосознанном, так и на актуальном уровнях. Социальная память во многом обусловлена динамикой развития общества и вектором социогенеза, фактически она является феноменом, тесно связанным с механизмами, определяющими развитие человека, культуры и общества в целом. В современном мире важное значение имеют такие процессы, как технологизация социальной памяти, что позволяет говорить об онтологическом переходе от социально-антропологической к техно-антропологической форме ее существования.
Ключевые слова: социальная память, философские подходы, социально-гуманитарные подходы, общество, социогенез, технологизация, социально-антропологическая форма, техно-антропологическая форма.
S.A. Khrapov1, A.N. Kovylin2
'Astrakhan state University named after V.N. Tatishchev 2St. Petersburg's "School of Spoken Languages"
SOCIAL MEMORY: PHILOSOPHICAL AND SOCIO-HUMANITARIAN APPROACHES OF RESEARCHES
The article discusses the problems of studying the phenomenon of "social memory" in knowledge in the context of philosophical and socio-humanitarian approaches. This suggests that the structure and content of social memory exist in both material and ideal forms, and can also manifest themselves in both unconscious and actual levels. Social memory is largely determined by the dynamics of the development of society and the vector of sociogenesis. In fact this phenomenon is closely related to the mechanisms that determine the development of man, culture and society as a whole. In the modern world, such processes as the technologization of social memory are important, which allows us to talk about the ontological transition from the socio-anthropological to the techno-anthropological form of its existence.
Key words: social memory, philosophical approaches, socio-humanitarian approaches, society, sociogenesis, technologization.
Прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны друг с другом. Общество, проживая все эти стадии, накапливает опыт, который передается от поколения к поколению. Каждый индивид, социальная группа в определенное время используют свои схемы сохранения опыта из прошлого и передают его в будущее через постижение в настоящем. Хранилищем этого опыта выступает социальная память. Сама по себе она есть весьма сложный социокультурный и социально-когнитивный феномен, создающий множество мнемических продуктов. Одним из главных ее механизмов
является способность воспроизводить ценности в области материальных и духовных ресурсов общества. Еще одним важным моментом функционирования социальной памяти является использование ею своих особых механизмов сохранения, обработки и трансляции в будущее опыта прошлого. Социальная память представляет, по сути, из себя сложную систему социокультурного взаимодействия и набор уникальных способов сохранения вещественных, вербальных, письменных и иных артефактов.
Феномен социальной памяти анализировался многими философскими концепциями, пытавшимися выстроить и осознать фундаментальные понятия в структуре ее устройства и принципах ее деятельности через понимание текущих процессов в современности на основе анализа процессов прошлого. Понимание этого действия выражено в идеях Н. Лумана, считавшего общество способным описывать себя само и в описаниях отличать себя от других социальных уровней и систем социального бытия [12].
Одна из первых попыток осмыслить понятие социальной памяти -феноменологическое направление в философской мысли и идеи Э. Гуссерля [14]. Его взгляды прежде всего были направлены на изучение проблем сознания. Феномены индивидуального и социального сознания, по мнению Э. Гуссерля, базируются в сознании самого человека. По сути дела, в этом аспекте сознание представляло из себя особый тип реальности, который связывает самого человека и его «я» с внешним миром. Восприятие этого мира зависит от самого сознания и его содержания, по сути человек сам формировал этот мир вокруг себя. Этот мир во многом создан мной и моими потребностями. Такой механизм, по мнению философа, с необходимостью должен иметь механизмы для регистрации и сохранения образов субъективной реальности [14].
Философские концепции Э. Гуссерля впоследствии оказали большое влияние на развитие философской мысли. Соотношение памяти и сознания было, в частности, актуально для российской школы последователей феноменологии. Например, видный ее представитель В. И. Молчанов усматривал суть социальной памяти в анализе соотношения сознания индивида и его личного опыта, считая, что опыт индивида прежде всего отталкивается от свойственного только ему, а значит личности, понимания времени [14].
Феноменология понимает под социальной памятью не явление, тождественное индивидуальной памяти человека, но и как феномен, тесно связанный с актуализацией знаний из прошлого в происходящем настоящем, то есть как процесс, который существенно влияет на социогенез и развитие человека.
Еще одной группой идей, о которых следует упомянуть, являются идеи Карла Поп-пера о «третьем мире», как специфическом мире, который существует вне сферы человеческого мышления и находится вне объективного мира вещей [16]. Эта мысль базируется на идее, что социальная память и ее основные принципы и содержание не только определяются познающим субъектом, но и существуют вне его тоже, то есть носят в том числе и объективный характер. Эта объективная реальность наполнена информацией, имеющей разную степень актуальности для индивидуального сознания индивида. Периодически в ней наблюдаются процессы актуализации и деактуализации имеющейся информации, а также трансформации ценностей в зависимости от того, какие изменения происходят в обществе.
Это и есть то, о чем советский и российский исследователь Б.С. Илизаров говорил как о связи социальной памяти с процессами документирования [8].
Эти процессы в современном обществе приобретают особое значение. По мнению другого современного российского ученого Ефременко Д.В., «важнейшие институты социальной памяти - библиотеки, архивы, музеи - в эпоху тотальной цифровизации
сталкиваются с фундаментальными вызовами, ответы на которые в настоящий момент далеко не очевидны, хотя общая социокультурная динамика делает неизбежным поиск этих ответов, а сами ответы как выбор определенного направления трансформации, чреваты глубокими и необратимыми последствиями» [7, с.2].
Социальная память в понимании Я. К. Ребане представляется хранилищем информации, которую воспринимают в социокультурном аспекте и мыслят «как накопленную в ходе социально-исторического развития информацию, зафиксированную в результатах практической и познавательной деятельности, передаваемую из поколения в поколение с помощью социокультурных средств и являющуюся основой индивидуального и общественного познания на каждом конкретном этапе исторического развития» [17, с.106]. Обобщая его идеи, можно сделать вывод о том, что социальная память - некий полный объем информации, накопленный социумом в ходе его генезиса.
Другой философ Колеватов В. А. считает важнейшим свойством общества как системы способность аккумулировать в себе и сохранять информацию [9]. Это свойство - главный признак наличия у общества памяти. По сути, он говорит, что это свойство является для общества фундаментальным. Эта память, называемая социальная память, для всех социальных групп, из которых состоит общество - непременное свойство и условие функционирования. Колеватов В. А. понимает под социальной памятью работу особых способов и методов сохранения важных когнитивных наборов знаний, имеющих абсолютное значение для нормальной жизни общества и обеспечения деятельности индивидов, социальных групп и социальных институтов в нем. Но в зависимости от исторических особенностей жизни социума различаются, конечно, средства и способы сохранения социальной информации, а также неповторимость смысловой интерпретации этих сведений. Все это позволяет сделать вывод о гносеологической природе социальной памяти, принимая во внимание такие аспекты социальной памяти, как схемы познания, оригинальность стиля изложения, а также принятые в общественной сфере парадигмы сознания.
Социальная память всегда обусловлена динамикой и вектором развития общества, и в ней явно выделяются актуальный и неосознанный уровни. Социальная память на неосознанном уровне понимается как всеобщее бессознательное в обществе, тесно связанное с менталитетом. Социальная память на актуальном уровне - социальная информация, которая является важной в данный момент жизни общества или новой в рамках короткого периода времени ее появления. Социальная память влияет на общественное сознание и определяет вектор ее развития.
В понимании социальной памяти важным является теория «коллективного бессознательного» Карла Юнга. В центре философии Карла Юнга располагается так называемое бессознательное, которое разделяется на коллективное и индивидуальное [22]. Коллективное бессознательное - обобщенный опыт всего общества, который появился у человечества в процессе его развития. Он выражается через специфические реакции психики на обстоятельства жизни. Индивидуальное бессознательное - это образование, в котором находятся факты, вытесненные из сознания человека переживаний комплексов и знаний. Коллективное бессознательное представляет собой, по сути, один из уровней социальной памяти.
Еще один аспект социальной памяти отражен в идеях А. Бергсона. Центром его философской концепции является интерпретация прошлого, понимаемая в двух аспектах: естественная память и личные образования. Естественная память образуется в ходе формирования привычек и рефлексов, когда действуют механизмы повторяемости в ходе жизненных процессов, а второй аспект - личный, который впитывает в себя особенности жизнедеятельности каждого конкретного индивида в разное время [4].
Особенностями этого подхода является понимание индивидуальной памяти как способа для сохранения и воспроизводства информации и социального опыта, а также как механизма для определения векторов ее развития, особенностей процесса динамики общества сквозь призму будущего времени.
Концепции повседневности, разработанные в работах социальных философов П. Бурдье, П. Бергера и Э. Гидденса в качестве средств сбора, сохранения, описания и воспроизведения социальной реальности, берут в свою основу принцип хабитуляции. Habitus - это совокупность базирующихся в социальной жизни общества предраспо-ложенностей и вкусов, формирующихся в результате практики в процессе социогенеза. Как независимый феномен, хабитуляция осуществляет конструирование окружающей действительности для индивида, способствует его социализации в обществе. Хабитуляция действует на индивидов неявно, так как является следствием практической жизни общества и базой для функционирования в будущем времени. Это, в свою очередь, делает основополагающим влияние хабитуляции на опыт членов социума, являясь базовой структурой для него и давая уверенность в том, что эти мысли и действия будут зафиксированы в нужном виде и применятся на практике в установленном порядке и понимании [5].
Развитие социально-гуманитарных наук с конца XIX века (социология, культурология, психология) существенно расширило методологические и эмпирические возможности исследования социальной памяти. Она приобретает актуальный характер для научного исследования и рассматривается в контексте парадигм психологического, культурологического и социологического взгляда на мир.
Социальная память в контексте психологии прежде всего рассматривается с точки зрения механизма своего функционирования и пытается дать ответ о его природе. Здесь следует отметить таких ученых, как Александр Лурия, Жан Пиаже, Алексей Леонтьев и других [13]. Их исследования затрагивали такие моменты, как социально-историческая предопределенность индивидуальной памяти, анализ понятия «дух народа» и феномена, фиксирующего поведение индивидов и коллективные представления членов социума.
Социальная память в понимании культурно-антропологического похода представлена в трудах К. Леви-Стросса, Э. Эванса-Причарда, Л. Леви-Брюля [10]. Социальная память формируется в процессе развития общества и человека, а также в процессе формирования познания на ранних этапах развития человека. Множество форм культуры предопределяет многообразие смыслов, а это позволяет говорить о социальной памяти как многоуровневом понятии.
Социальная память в понимании Ю. М. Лотмана - культурное пространство -коллективная память. Эта память предопределена существованием общих текстов. Но тексты эти становятся понятными и применимыми на практике, если есть культурный код. Интерпретация текстов и их смыслов возможна только в свете определенного культурного поля. Культурная память напрямую зависит от особенностей и принципов культурного пространства и его составных частей - диалектов, из которых и образуется оригинальность и неповторимость всего образа коллективной памяти [11].
В работах же Я. Ассмана описываются два вида памяти. Одну он определяет как коммуникативную память, другую называет культурной памятью. Коммуникативная память носит актуальность в течение одного поколения индивидов, а культурная ассоциируется с культурно-историческим опытом всего социума [3]. Из этого можно сделать вывод, что культурный и антропологический уровни сознания общества и социальной памяти находятся в созависимом единстве и полной взаимосвязи.
Принципы социальной памяти Э. Дюркгейм понимал сквозь призму социологии. Это позволило ему сделать выводы о том, что коллективные представления в любом обществе на любом уровне его развития представляют собой ассоциации, порожденные жизнедеятельностью индивидов. При этом процесс формирования ассоциаций носит характер причинно-следственных связей. Жизнь порождает ассоциации, имеющие один смысл, через некоторое время старые ассоциации исчезают, а представления начинают жить своей жизнью. Эти представления есть важный регулятор поведения индивидов в социуме. В прямом смысле Э. Дюркгейм не говорит о социальной памяти, но однозначно согласен, что в любом социуме существуют механизмы, при работе которых представления не пропадают навсегда, а направляют социум по новым векторам развития. Он называет их «системой принуждения» и включает в нее обычаи, нравы, верования индивидов. Они объективны по своей природе и определяют социализацию индивидов и ее особенности [6].
Продолжателем идей Э. Дюркгейма стал М. Хальбвакс. У него определялась взаимосвязь и зависимость между такими категориями, как индивидуальная, групповая и коллективная память. Из-за этой взаимосвязи существует порядок в обществе. Любой социум, по его мнению, не мыслит своего существования без коллективных воспоминаний. Общее прошлое, память о котором хранит общество, является одной из причин его динамики.
Особое место у М. Хальбвакса занимает такое понятие, как социальное забвение. Его суть состоит в том, что любые индивидуальные воспоминания человека обязательно исчезают, если не используются регулярно. При включении индивидуальных воспоминаний в коллективные этот процесс значительно замедляется, так как теперь индивидуальные факты фиксируются социальными и культурными механизмами сохранения памяти в социуме. М. Хальбвакс считал, что при помощи рамок социальной памяти индивид вызывает в памяти свои личные воспоминания и использует их при конструировании персональной реальности бытия [19].
Важной концепцией является теория А. Моля. Он вводит понятие «память мира». Она у него есть знания и информация, формирующаяся в ходе развития культуры. В процессе социализации индивид перерабатывает информацию через свою сущность, а оценочные суждения происходящих событий и явлений остаются сохраненными. «Память мира» состоит из письменных источников и вообще информации. Именно это определяет коллективную культуру социума, формируя затем, в свою очередь, культуру индивидуальную [15].
Зависимость социальной памяти от развития общества и исторического процесса обнаруживается в философских идеях Э. Тоффлера. Он определяет два вида памяти: память индивидуальную и память общую. Динамика развития общества и ее успешность как процесса зависит от того, как сохраняется, передается и актуализируется информация в социальной памяти. Социальная память для Э. Тоффлера предстает самой важной силой в деле развития общества и его прогресса. Воззрения Э. Тоффлера строятся на том, что они постулируют необходимость социальной памяти как некой системы взаимодействия с информацией, а методы и способы работы этой системы определяются особенностями социогенеза. Э. Тоффлер в своих идеях делает вывод, что на современном постиндустриальном этапе развития общества соотношение и взаимодействие социальной и индивидуальной памяти очень изменилось.
В деле размышления над прогрессом общественного развития для Э. Тоффлера было очевидно, что существует, с одной стороны, память индивидуальная, присущая
каждому конкретному человеку и вместе с тем память общая, прямо влияющая на динамику социального развития. Эта социальная память есть движущий механизм социоантропогенеза [18].
Социальная память становится неким важным «общественным хранилищем» информации. Она абсолютно взаимосвязана с общественным сознанием и представляет из себя информационное поле, формирующее главные принципы жизни социума на всех его этапах.
Одним из ограничений социальной памяти являются человеческие способности в познании, а также сам механизм хранения и восприятия информации. Еще одним ограничением является короткая продолжительность жизни человека, если сравнивать ее с длительностью жизни общества. Содержание социальной памяти зависит от самого человека, а его аксиологические ориентиры формируют то, какая информация актуализируется, а какая уходит на второй план, то есть деактуализируется.
Социальная память включает в себя опыт человеческой цивилизации, зафиксированный в культурных ценностях, менталитете, групповой и индивидуальной памяти, а также в индивидуальном опыте каждого конкретного человека.
При этом социальная память и общественное сознание не одно и то же [21]. Общественное сознание получает информацию из социальной памяти, при этом передавая в нее свою, создавая с ним взаимосвязанную систему. Само общественное сознание -это огромный перечень феноменов, сгенерированных и закрепленных обществом в ходе своего развития. Таким образом, общественное сознание и социальная память постоянно изменяют свою структуру, подвергаясь воздействию друг друга.
И. Ю. Алексеева, рассматривая принципы развития исторической памяти, говорит, что «историческая память человека и общества стала объектом целенаправленных воздействий множества субъектов (коллективных и индивидуальных), проводящих те или иные «политики памяти», преследующих разные цели и действующих в рамках ценностно-нормативных систем, весьма отличных от тех, которыми регулируется работа ученого-историка» [1, с.129].
Особое внимание должны вызвать попытки интерпретации образов и событий, имеющие ключевое значение для российской истории. Технические возможности Интернета, социальных сетей, кино и медиатехнологий позволяют актуализировать в социальной памяти любые исторические образы, но к тому же в нужном контексте [20]. Девальвация ценностей в современном обществе, разрушение этических преград и установок значительно ускорили эти процессы. Эти события могут либо ставиться под сомнение как важные для истории, либо оцениваются в другом культурно-историческом контексте.
Д.А. Аникин утверждает «не только о расширении способов передачи представлений о прошлом и чисто количественном увеличении мемориальных практик, но и о формировании нового дискурсивного поля, построенного на принципе конкуренции исторических нарративов. Конкуренция мемориальных практик подразумевает большее количество способов взаимодействия альтернативных трактовок прошлого - от политического давления (государственная политика памяти) до многообразных форм культурного влияния и экономического взаимодействия (туристические маршруты, коммеморации символически значимых событий)» [2, с.302].
Коммуникацию социальной памяти и общественного сознания необходимо рассматривать сквозь призму гносеологии. Индивидуальная память есть процесс психики человека, основными механизмами которого являются механизмы кодирования,
хранения и воспроизводства информации в мозге человека. Все это имеет как материальную, так и идеальную сторону. Материальная сторона памяти опосредована нейрофизиологическими процессами в голове индивида. Идеальная сторона характеризуется познавательными аспектами постижения информации сквозь призму индивидуальных особенностей личности человека.
Из этого можно сделать вывод, что социальная память представляет собой сложный социокультурный и социально-когнитивный феномен. Содержание информации в социальной памяти находится в постоянной динамике в процессе социогенеза. Этот процесс носит значительные объективные черты и подвержен корреляции с содержанием общественного сознания. Человек, как индивид, обладает ограниченными, в познавательном смысле, способностями по переработке и хранению социальных знаний, чему виной относительно короткая продолжительность его жизни по сравнению с длительностью социогенеза и другими причинами. Это, в свою очередь, требует особого изучения механизма действия социальной памяти, особенно в аспектах его формирования и функционирования. Если говорить о современном историческом этапе, то значение социальной памяти существенно возросло, и это влияние, скорее всего, не уменьшится в ближайшем будущем.
Социальная память в своей социально-антропологической форме выступает как хранилище смыслов, значений, принципов устройства общества, определяет его настоящее и формирует его будущие стратегические направления динамики. Это было действующим принципом жизни социума во все исторические эпохи, и его исследования являются актуальными для распознавания законов общественного развития. При этом вызывает серьезные опасения доминирование техно-антропологической формы социальной памяти, опосредованной цифровизацией современного общества.
Список литературы
1. Алексеева И.Ю. Историческая память в информационном обществе // Сборник материалов Всероссийской конференции «Практическая философия: от классики -до информационного социума» (Астрахань 27-28 сентября 2018 г.) / Под науч. ред. Л.В. Баевой и К.А. Маркелова. Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2018.- С. 128-132.
2. Аникин Д.А. Травмы исторической памяти: особенности медиа репрезентации в условиях сетевого общества // Сборник материалов Всероссийской конференции «Практическая философия: от классики - до информационного социума» (Астрахань 27-28 сентября 2018 г.) / Под науч.ред. Л.В. Баевой и К.А. Маркелова. Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2018.- С. 300-304.
3. Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом политическая идентичность в высоких культурах древности / Я. Ассман; пер. с нем. М. М. Сокольской. - М.: Яз. Слав. культуры, 2004. - 363. с.
4. Бергсон А. Творческая эволюция: Материя и память / А. Бергсон; пер. с фр. -Минск: Харвест, 1999. - 1407 с.
5. Бурдье П. Социальное пространство: поля и практика / П. Бурдье; пер. с французского и послесловие Н. А. Шматко. - СПб.: Алетейя, М.: Ин-т эксперимент. социологии, 2005. - 576 с.
6. Дюркгейм Э. (1995). Педагогика и социология // Дюркгейм Э. Социология. Её предмет, метод, предназначение / Пер. с фр. А. Б. Гофмана. М.: Канон.- С. 244-264.
7. Ефременко Д. В. Институты социальной памяти и проблемы перехода к цифровому обществу / Д. В. Ефременко // Информация и инновации. - 2020. - Т. 15, № 3. - С. 21-26. -БО! 10.31432/1994-2443-2020-15-3-21-26. - ББМ вКОХЛИ.
8. Илизаров Б. С. Социальная память и архивы: историографический и практический аспекты / Б. С. Илизаров // Отечественные архивы. - 2021. - № 4.- С. 18-31.
9. Колеватов В. А. Социальная память и познание / В. А. Колеватов. - М.: Мысль, 1984. - 190 с.
10. Леви-Стросс К. Структурная антропология / К. Леви- Стросс; пер. с фр. В. В. Иванова. - Москва: Академический проект, 2008. - 554. с.
11. Лотман Ю. М. Семиосфера: Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Ст. Исслед. Заметки (1968-1992). - СПб.: Искусство-СПБ, 2004.
12. Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории; под ред. Н.А. Головина; пер. с нем. И. Д. Газиева. Санкт-Петербург: Наука, 2007.- 641с.
13. Лурия А. Р. Язык и сознание / Под ред. Е. Д. Хомской. 2-е изд. - М.: Изд-во МГУ 1998. - 336 с.
14. Молчанов В.И. Исследования по феноменологии сознания/В .И. Молчанов. - М.: Территория будущего, 2007. - 453 с.
15. Моль А. Социодинамика культуры / А. Моль; пер. с фр. - Москва: Изд-во ЛКИ, 2007. - 404 с.
16. Поппер К. Логика и рост научного знания: Избранные работы / К. Поппер; Составление, общая редакция и вступительная статья В.Н. Садовского. - Москва: Издательская группа «Прогресс», 1983. - 606 с. - ББМ 82в8вУ
17. Ребане Я.К. Социальная детерминация познания: комплексная проблема исследования/ Я.К. Ребане//Общественные науки. - 1980. - №4. - С. 105-112.
18. Тоффлер Э. Третья волна/ Э. Тоффлер. - М.: АСТ, 1999. - 784 с.
19. Хальбвакс М. Социальные рамки памяти.- М., 2007. - 346 с.
20. Храпов С. А., Баева Л.В. Феномен памяти в условиях цифровизации образования: создание модульной системы безопасности цифровой образовательной среды // Вопросы философии. 2023. № 5.- С. 61-69.
21. Храпов С. А. Взаимодействие социальной памяти и общественного сознания: социально-философский подход // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 7: Философия. Социология и социальные технологии. 2010. № 2 (12). -С. 38-44.
22. Юнг К. Г. О психологии бессознательного / К. Г. Юнг; пер. с нем. В. Бакусаева // Психология бессознательного. - М.: Канон+, 2003. - С. 9-126.
