CC BY
232
Политология
УДК Макарова Людмила Сергеевна
Makarova Lyudmila
СОЦИАЛЬНАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ КАК ПЕРЕХОДНЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
SOCIAL AND POLITICAL STRATIFICATION AS TRANSIENT POLITICAL PROCESS
Статья посвящена социальной и политической стратификации. Раскрыты важные моменты, характеризующие стратификацию как процесс. Обоснованы смешанные типы стратификации, характерные для России, проанализированы стратификационные процессы в Китае и США
This article is about social and political stratification. It shows important aspects describing stratification as a process. Mixed types of stratification typical for Russia are substantiated, stratification processes in China and the USA are analyzed
Ключевые слова: политические процессы, политиче- Key words: political processes, political stratification, strati-ская стратификация, стратификационные процессы в fication processes in China and the USA Китае и США
Политическая стратификация имеет определенные социальные ранги и неразрывно связана с социальной стратификацией. Социальная стратификация выражает социальную неоднородность общества, существующее в нем неравенство, неодинаковость социального положения людей. Под социальной стратификацией понимается процесс и результат дифференциации общества на различные социальные группы (слои, страты, классы), отличающиеся по своему общественному статусу. Критерии подразделения общества на страты могут быть самыми разнообразными, притом как объективными, так и субъективными. Но чаще всего выделяются профессия, доход, собственность, участие во власти, образование, престиж, самооценка личностью своей социальной позиции. По
мнению исследователей, средний класс современного индустриального общества определяет стабильность социальной системы и в то же время обеспечивает ей динамизм, поскольку к среднему классу относятся, прежде всего, высокопродуктивные и высококвалифицированные, инициативные и предприимчивые работники. России присущ смешанный тип стратификации, ибо средний класс находится на стадии становления. Этот процесс имеет ключевое значение для формирования новой социальной структуры. Исследование социальной стратификации методом самооценки в 17 странах Европы, Северной Америки и в России позволяет сравнить "среднеарифметическую" структуру этих стран и Российской Федерации: низший класс - 10,1 % (18,0 % в России), нижний средний класс - 23,5 % (30,4 %),
средний - 58,9 % (48,8 %), верхний средний -7,5 % (2,8 %). Очевидно, что Россия заметно отличается доминированием низкостатусных стратификационных слоев от других стран, где от 60 % и более приходится на долю среднего класса. По объективным критериям на долю среднего класса в России приходится 10...15 %.
Определяя целевые группы, специалисты по медиапланированию используют социальную стратификацию. В каждой европейской стране разработана своя система, которая затрудняет планирование в международном масштабе. Существует новая сегментация, разработанная специально для использования в нескольких странах.
В Великобритании, например, специалисты градуируют следующие классы общества: ABC1 - домохозяйки, C2DE - покупатели. В основе всей системы лежит традиционный подход к социальной стратификации - разделение людей на работников физического и умственного труда, «белых» и «синих» воротничков. В других европейских государствах существуют свои стратификационные системы, в том числе ориентированные на международные стандарты по демографии. По данным политического журнала, со ссылкой на Центр по народонаселению ООН - «Россия к 2050 г. должна потерять 38 млн и в ней останется чуть больше 100 млн. Китай к этому моменту приблизится уже к 2 млрд».
Попытки унификации систем социальной стратификации людей с разной культурой и социально-экономическим статусом в Европе предпринимались неоднократно. ESOMAR представил систему, основанную на уровне образования и профессии, которая используется в EMS (европейском медиа-маркетин-говом исследовании) с 1996 г. Последняя попытка международной классификации была предпринята компанией BMRB в ее глобальном исследовании потребителей Target Group Index (TGI). Целью ставилось обеспечение системы социальной стратификации, применимой ко всем странам TGI (которых на настоящий момент более 50). Респонденты TGI
сгруппированы по четырем социальноэкономическим уровням. В каждой стране вся генеральная совокупность TGI (все взрослые) распределяется дополнительно: наибольший сегмент включает 40 % населения, затем следует группа из 30 % респондентов, затем 20 и 10 %. Распределение осуществляется по всем рынкам, и рейтинг для каждого уровня неодинаковый для разных стран.
Группы TGI могут быть использованы для планирования многих задач в международных исследованиях. Потребление определенных товаров и торговых марок может быть проанализировано в каждой стране. Данные показывают, что доля покупок такого товара, как джинсы Levi's, примерно одинакова для каждой социальной группы в США; в Великобритании она также приблизительно равна для двух верхних слоев, а на рынке Индии она выше средней только в «первой десятке» и значительно ниже средней в нижней группе из 40 %.
Тот же принцип может быть применен к сегментации читательской аудитории. В США журнал Cosmopolitan больше привлекает средние слои, а в Китае - исключительно высокодоходные. В Великобритании и России Cosmo привлекает людей с доходами выше среднего, кроме низших слоев.
Что касается политической стратификации, то это отношения политического неравенства, вытекающие из различного положения различных групп в системе властных институтов, различной возможности этих групп оказывать влияние на принятие политических решений. Политическая стратификация, существующая в любом обществе, является одним из важнейших источников политики. Политическая стратификация не является статичной, она может изменяться, развиваться за счет того, что те или иные социальные группы меняют свое положение в иерархии властных отношений, возникают новые способы и каналы влияния на власть и основные политические институты. Так, значительные сдвиги в политической стратификации западных обществ произошли на протяжении XX в., когда
новые социальные группы вошли в состав правящей элиты, резко возросла численность бюрократии и аппарата управления разных уровней, увеличилась политическая роль менеджеров крупных, в том числе государственных корпораций.
Основой политической стратификации является разделение на политических лидеров, политические элиты, государственную бюрократию и массовые группы, занимающие подчиненное положение в системе властных отношений. При этом к представителям политических элит, которые находятся на вершине пирамиды властных отношений, обычно относят лидеров основных политических партий, представителей высших органов исполнительной, законодательной и судебной власти, высших представителей местных органов власти, высшее военное руководство (генералитет), владельцев и руководителей тех средств массовой информации, которые оказывают заметное влияние на политическую жизнь общества. Вместе с тем, государственная бюрократия, которая формально занимает подчиненное положение по отношению к политическим элитам, также оказывает значительное влияние на процессы реализации принятых политических решений. Важную роль в политической стратификации играют также отношения клиент - патрон, при которых клиент находится в личной зависимости от своего покровителя. В условиях распространения кли-ентелизма государственная власть и политическая система функционируют неэффективно, поскольку нарушаются правовые и политические нормы, а в процессе принятия политических решений значительную роль играют личные связи и интересы.
Социальная и политическая стратификация в условиях переходных политических процессов имеет особенности. Многообразные тенденции развития социальной структуры в разных странах мира определяют динамику политических отношений, порождают множественные формы организации власти, активно влияют на внешнеполитические связи и кон-
такты государств. Наиболее яркие и принципиальные различия в политических последствиях социальной дифференциации можно видеть в высокоразвитых, стабильных демократических государствах.
Как показывает опыт последних десятилетий, в развитых индустриальных демократических странах социальная стратификация осуществляется, прежде всего, на основе общего роста материального благосостояния населения, повышения уровня его жизни, усиления ценностных ориентаций людей в пользу свободного времени и освоения культурных достижений и ценностей. Существенным показателем социальной динамики, оказывающим самое позитивное влияние на динамику политических отношений в этих странах, является и возрастание уравновешенности межнациональных и расовых отношений.
В то же время на фоне этих общих положительных тенденций усложняется положение «негативно привилегированных» групп, например, молодежи, женщин, неквалифицированных слоев и некоторых других, для которых характерны наибольшие расхождения между ожиданиями, социальными притязаниями и реально достигнутыми в обществе результатами. Такие группы с большим (нежели другие группы) трудом встраиваются в социальноэкономические отношения, достигают среднестатистических жизненных стандартов и собственных целей.
В результате усиления и развития мирохозяйственных связей между странами, формирования региональных и межгосударственных рынков труда практически во всех западных странах образовалась весомая страта иностранных рабочих. С одной стороны, это способствует экономической интеграции и упрочению политических связей и контактов между стратификация рабочую силу и конкурируя с местным населением на рынке труда, иностранные рабочие способствуют увеличению безработицы, а следовательно, и усилению политической напряженности. С другой стороны, статус иностранных рабочих нередко про-
воцирует нарушение их прав со стороны работодателей, вызывает дискриминацию по национальному и демографическому признаку. Не случайно, во многих странах действуют экстремистские группировки, требующие ограничения въезда иностранцев, лишения эмигрантов права на работу. Нередко регулирование такого рода конфликтов также выходит на политический уровень и даже вызывает обострение межправительственных отношений соответствующих стран. С 70-90-х гг. ХХ в. в ряде стран (Канаде, США, Германии, Швеции и некоторых других) неуклонно растет численность дееспособного населения, существующего благодаря социальной помощи со стороны государства (учащиеся, пенсионеры, инвалиды, безработные и т.п.). Такая внутренняя политика, означая расширение перераспределительных функций государства и сочетаясь с ростом затрат на различные социальные программы, реализацию проектов и целей, направленных на повышение народного благосостояния, однозначно способствует упрочению и стабилизации политических порядков в этих странах.
В условиях такой социально направленной политики государства, на основе роста благосостояния населения, расширения возможностей информационных и культурных контактов между населением разных стран, стимулирующих постоянный поиск новых стилей жизни, в этих странах наблюдается значительный рост разнообразия социокультурной специфики в жизнедеятельности групп. Формирование соседских общин, конфессиональных и нонконформистских объединений молодежи, досуговых объединений граждан, непрерывных культурных экспериментов в сфере свободного времяпрепровождения и иные аналогичные процессы влекут за собой образование множества различных устойчивых групп, различающихся по ценностным и стилевым особенностям жизни.
В последние десятилетия появился ряд работ, авторы которых пытаются объяснить социальные позиции стилем жизни и выделя-
ют на этой основе различные социокультурные группы. Ярким примером такой позиции является типология социостилей французского исследователя Б. Катля, положившего в основу своей типологии различия в условиях жизни и системах ценностей, определяющих, по его мнению, социальный выбор. В каждый из выделенных пяти типов социально-культурного менталитета автор включает представителей различных социально-статусных групп.
В переходных государствах социальная дифференциация общества складывается под влиянием целого ряда противоречивых, а зачастую и взаимоисключающих тенденций и факторов. В самом общем виде наибольшую роль здесь играют две противоположных тенденции. Одна из них связана с социальными последствиями становления и развития рыночных отношений, появлением нетрадиционных источников роста доходов и завоеванием людьми новых статусов в обществе, структурной перестройкой экономики, дальнейшей урбанизацией, расширением хозяйственных и культурных взаимосвязей с другими странами, а также рядом других аналогичных факторов. В целом их действие способствует усилению вертикальной и горизонтальной социальной мобильности, укреплению открытости социальной структуры, а также распространению и укоренению в общественном сознании либерально-демократических ценностей.
В переходных обществах формируются три типа стратификационных противоречий, которые вызывают наиболее значимые политические последствия. К ним относятся, прежде всего, социальные конфликты внутри традиционной стратификации, т.е. унаследованные от прежних общественных отношений противоречия между группами внутри дотационной сферы; внутри новой, рыночной стратификации (например, между группами крупного и среднего капитала), а также между этими двумя типами социальности (к примеру, между мелкими торговцами и работниками государственной сферы обслуживания). В контексте взаимодействия этих трех типов противоречий
отношения равенства и неравенства одновременно способствуют и усложнению социальной дифференциации, например, за счет возникновения противоречий между работниками, занятыми в разных отраслях и сферах, и упрощению социальной структуры, связанному, в частности, с формированием бедных и богатых слоев.
Наличие противоречивых тенденций ведет к маргинализации общества, образованию множества промежуточных социальных слоев, существующих не как устойчивые общности, а как размытые множества не определившихся со своим положением людей. В силу этого стратификационные процессы сопровождаются множественными кризисами идентификации, освоения людьми новых ценностей и целей. В конечном счете, такие социальные процессы неизменно усиливают политизацию общественной жизни, способствуют нарастанию несбалансированности групповых отношений и росту политической нестабильности.
Одна из тенденций социального развития западных стран, наблюдавшихся примерно до 80-х гг., — тенденция сокращения социального неравенства и разрыва уровня жизни различных слоев населения, характерная для экономического общества. В настоящее время наблюдается противоположная тенденция: усиление дифференциации доходов и социальной поляризации. Новый социальный раскол формируется между новым высшим классом и низшим.
Для социальной структуры посткоммуни-стических обществ также характерна значительная динамика, оказывающая существенное влияние на массовое сознание, политическое поведение и участие. Среди основных тенденций можно выделить следующие: значительное социальное расслоение и образование «новых богатых» и «новых бедных»; несформированность среднего класса; значительное перераспределение занятости по отраслям экономики; высокая социальная мобильность и нестабильность социальной структуры в целом; массовая маргинализация.
Как отмечают некоторые исследователи, основным критерием статусности в России и во многих других посткоммунистических странах является в настоящее время (и, вероятно, будет являться в ближайшем будущем) обладание капиталом или уровень дохода.
Политическая стратификация связана с учетом различного статуса государств. Китай объявил об увеличении своих военных расходов на 12,6 %. И, тем не менее, представители китайского руководства говорят о "мирном" подъеме Китая и его "мирном развитии". Такие эксперты, как Джон Мирсхаймер из Чикагского университета, напрямую указывают, что подъем Китая не может быть мирным и что, вероятно, между США и Китаем начнется интенсивное соперничество со значительной вероятностью развязывания войны.
Оптимисты напоминают, что с 90-х гг. Китай проводит политику добрососедства, уладил приграничные конфликты, активнее стал участвовать в международных институтах и понял все преимущества soft power. Пессимисты, наоборот, считают, что Китай лишь ждет, пока его экономика создаст основы для будущих гегемонистских устремлений.
Экономический рост Китая на уровне 8...9 % в год в последние два десятилетия XX в. привел к утроению ВВП. Однако перед Китаем лежит еще долгий путь, перед ним стоит много препятствий. Экономика США примерно в два раза мощнее китайской. Если американская экономика ежегодно будет расти всего на 2 %, а китайская - на 6, то где-то после 2025 г. они могут сравняться. Но даже тогда они не будут равны. В Китае по-прежнему будут огромные недоразвитые сельские районы, а доход на душу населения сблизится с американским не раньше 2075 г. Китай далек от того, чтобы бросить вызов американскому превосходству. Кроме того, китайская экономика страдает от неэффективности государственных предприятий, нестабильной финансовой системы и неразвитой инфраструктуры.
Из-за этого Китай будет казаться своим соседям все более опасным и усложнять аме-
риканские инициативы в Азии. По прогнозам, в 2015 г. военные расходы Китая будут более чем в шесть раз превышать военные расходы Японии.
Какими бы точными ни были оценки военного роста Китая, последствия будут зависеть и от того, что будут делать США и другие страны. В информационный век военная сила зависит от высокоскоростных компьютеров и "интеллектуального" оружия, а также от способности собирать, обрабатывать, распространять и интегрировать данные сложных космических систем наблюдения. Китай и другие страны смогут приобрести те или иные возможности, однако многие военные эксперты считают, что Китай быстро не догонит США. Неспособность Китая конкурировать с США на глобальном уровне, однако, не означает, что он не сможет бросить США вызов в Восточной Азии или, что война из-за Тайваня невозможна.
Произошел поворот в сторону Востока, ибо Китай удвоил наукоемкость ВВП. Аскар Акаев в статье «Геополитика и экономические циклы» отмечает: «Число научных работников в Китае приближается к 1 млн чел. (больше только в США - 1,3 млн). Высокие темпы роста китайской экономики - в среднем 10 % в год -
1. Фролова, М.А. Политическая стратификация [Текст]/М.А. Фролова. - М.: Аспект Пресс, 1995. - 175 с.
2. Анурин, В.Ф. Политическая стратификация: Содержательный аспект [Текст] / В.Ф. Анурин // Социологические исследования, 1996. -№ 12. - С. 10
3. http://www.oprave.ru/Cosial/cos-008.html [Электронный ресурс] (Гуменюк В.В.).
Коротко об авторе____________________________________
Макарова Л.С., аспирантка, Читинский государственный университет (ЧитГУ)
8-914-439-9955
Научны интересы: внешняя и внутренняя политика США, политические процессы в современном мире и в России
за последние 15 лет привели к важным количественным и качественным последствиям. Достигнут исторически масштабный эффект -Китай стал четвертой экономикой мира. Ставится задача к 2020 г. стать «инновационноориентированным обществом», а к 2005 г. -мировым лидером в сфере науки и технологий». Очевидно, что Китай вышел в тройку лидеров мировой экономики вместе с США и Японией по затратам на научноисследовательские и конструкторские работы (НИОКР).
Политическая стратификация обусловлена социальной стратификацией: социальной диспропорцией классовых групп, фиксирующих политическую активность. Стратификация как ранговая дифференциация проявляется в подвижности политических институтов, в ранжировании политических акторов, влияющих на политические решения. Изменение каналов влияния на власть усугубляется не только внутренней, но и внешней стратификацией. Особое положение США в современном мире базируется на реализации собственных интересов. Стратификация, как переходный политический процесс, приводит к изменению миропорядка и усилению Китая.
____________________________________Литература
4. http://www.alestep.narod.ru/middle/middle confer. htm [Электронный ресурс] (А.И. Степанов).
5. Акаев, А. Геополитика и экономические циклы [Текст]/А. Акаев //Политический класс. -2008. - № 10 - 4 окт. - С. 108
6. Кобяков, А. Нас засасывает в воронку рецессии [Текст] // Политический журнал, 2008. -№ 13 - 1 дек. - С. 18.
____________________________Briefly about author
Makarova L., graduate, Chita State University (ChSU)
Scientific interests: the USA internal and foreign policy, political processes in the modern world and in Russia
