CC BY
37
дах детского декоративно-прикладного искусства.
Из стен школы вышли десятки известных художников, резчиков по дереву, промысловиков, которые довели свое мастерство до профессиональных вершин. Село стало центром проведения выставок, конкурсов резьбы по дереву, в том числе и международных фестивалей. Работы Е. Аванькина, П. Рябова, А. Рябова, В. Киушкина, И. Водясова и др. на выставках занимали первые места и известны далеко за пределами Мордовии — в Эстонии, Финляндии, Москве, Петербурге и т. д.
Обращение к народному искусству вновь и вновь открывает страницы этнической культуры, мир религиозных воззрений, его отражение в символах декора, кодификации мира в знаках, принятых в этнической среде эрзи и мокши.
В связи с этим многие знаковые образы, передающие генетическую информацию поколений, раскрывают этнические закодированные символы в образах людей, животных и их среды обитания в
деревянных скульптурных композициях, в движущихся игрушках.
Народный мастер своим миропониманием, переданным из поколения в поколение, составляет модель бессознательного архетипа, формы гротескного образа.
Творческие задачи художественных ремесел вытекают из народного искусства с его устойчивыми традициями, найденными формами и стилем. Многие высшие учебные заведения в части подготовки специалистов по прикладному искусству берут за основу программного обучения изучение традиционных народных промыслов с перспективой его развития и сохранения неповторимости художественного образа в его локальных особенностях. Важно то, что национальное достояние в области народного творчества сохраняется и развивается в профессиональную направленность в системе высшего образования.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 См.: Шибаков Н. И. Мастера из Подлесной Тавлы / И. И. Шибаков. Саранск, 1983. С. 84.
Поступила 07.10.06.
СОЦИАЛИЗАЦИЯ И ИИ КУЛЬТУ РАЦИЯ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА В МОРДОВСКОЙ СЕМЬЕ
О. В. Лобанова, аспирант отдела теории и истории культуры НИИ гуманитарных наук при Правительстве РМ
История мордовской семьи в общих чертах шла тем же путем, что и у других восточных финнов. И здесь современным формам, которые созданы христианством, действующим каноническим правом и выработавшимися на этой почве понятиями, предшествовали иные, архаические, формы.
Примечательно, что в мордовских языках отсутствует слово «семья» в современном его значении. В обыденном употреблении этому понятию соответствует слово э. куд, м. кудо «дом». В
народной традиции дом воспринимается не только как жилище или весь двор, но и как сообщество, объединяющее людей по родственному признаку. Его членами обязательно являются родители и все их дети. В традиционном быту, как правило, семья (дом) называлась именем предка или его прозвищем, которое передавалось из поколения в поколение: «Мордва в прошлом вместо слова семья или фамилии употребляла родовой знак, тавро, например колесо, косу, зерно. Для отличия отделившихся членов этого тав-© О. В. Лобанова, 2006
ра использовались дополнительные меты, производные от него: лишняя спица, двойная ручка и т. п.»1.
Семья у мордвы, как и у других народов, прошла сложный путь развития, начиная от классических форм, существовавших на стадии разложения родового строя. Для мордовской семьи была характерна смена матриархальных устоев патриархальными, поскольку институт отцовства возник и сформировался гораздо позже материнского. В научной литературе данное положение объясняется тем, что первобытное мировоззрение признавало лишь биологическую связь между матерью и ребенком и игнорировало роль отца в акте зачатия2. Эти мифические представления широко отражены и в устном творчестве мордвы.
Первые видоизменения матриархального порядка возникли на почве захвата женщин чужого рода. Насильственно введенная в дом, связанная номинально с ребенком молодая женщина была фактически достоянием взрослых членов семьи и главы дома — отца. С возникновением индивидуальных прав мужчин на женщину изменяется и отношение детей к родителям. Преобладающее влияние переходит к отцу — владыке матери.
К периоду развившегося патриархата относится купля девушки, заменившая у мордвы ее похищение. Отец продает дочь, как свою собственность, жених или его род покупает ее, как вещь, которой может распоряжаться по своему усмотрению.
Сохраняя до настоящего времени остатки своего права на личность детей, отец, естественно, является для них авторитетом во всех житейских сферах. Вопрос о границах отеческой власти у мордвы довольно обстоятельно разработан в известной книге В. Майнова «Очерки юридического быта мордвы».
Одно из главных назначений семьи — продолжение человеческого рода. Репродуктивная функция предусматривала не только количественное воспроиз-
водство, но и качественное, что связано с социализацией, приобщением детей к общественной жизни, культурным и нравственным ценностям, позволявшим им полноправно функционировать в данном социуме. Народное мировоззрение ставило значимость семьи в зависимость от качества детей. Хорошее потомство поднимало статус рода, семьи, родителей. «Семья обычно „воспроизводит” себя в детях не только физически, но и духовно: характер личности, отношение человека к другому полу, к старшим, к обществу, его нравственные черты, как правило, во многом повторяют соответствующие элементы структуры той семьи, в которой человек рос и воспитывался» — отмечает А. Г. Харчев3.
Традиционная семья, как большая, так и малая, представляла собой стабильный, нравственно здоровый и сплоченный коллектив. Она обладала такой системой передачи социальной информации, которая позволяла детям осваивать ее с максимальной заинтересованностью, полнотой и быстротой. Важную роль играли стиль жизни семьи, взаимоотношения между ее членами. Многое из семейных отношений, уникальное и неповторимое, способствовало формированию различных свойств и черт характера. Они служили также ориентиром на будущую жизнь.
В традиционной мордовской семье в деле воспитания отец и мать признавались равноправными партнерами. В тех вопросах, в которых была компетентна жена, ей принадлежало первенство. В ряде других проблем приоритетное значение имел отец. Народная мудрость настаивала на преемственности и взаимодополняемости отцовского и материнского воспитания как сыновей, так и дочерей, а нравственная опека со стороны родителей никогда не прекращалась.
Таким образом, жизнь семьи— это особый мир, микрокосм, в котором непосредственно сочетаются индивидуальные и коллективные начала. Семья, яв-
ПРИМЕЧАНИЯ
ляясь первичной ячейкой общества, служит одновременно биологическим и социальным источником жизни людей, формирующим нравственные качества ребенка, представления о характере межличностных и социальных связей. В ней закладываются нормы и правила поведения целых поколений.
1 Майнов В. Очерк юридического быта мордвы / В. Майнов. СПб., 1885. С. 152.
2 См.: Серебрякова М. Н. Функциональная роль магии в обрядах деторождения у современных турок / М. Н. Серебрякова // Мифы, культы, обряды народов Зарубежной Азии. М., 1986. С. 205.
ъХарчев А. Г. Быт, семья, досуг / А. Г. Харчев. М., 1969. С. 22.
Поступила 20.10.06.
РОМАН П. ТЕРУ «БЕРЕГ МОСКИТОВ» И АМЕРИКАНСКАЯ КУЛЬТУРА КОНЦА XX в.: ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Н. Л. Комлева, старший преподаватель кафедры иностранных языков для естественно-научных и инженерных специальностей МГУ им. 77. 77. Огарева
Как известно, под термином «филология» подразумевается совокупность наук, которые изучают духовную культуру народа, выраженную как в языке, так и в литературном творчестве. Быть филологом — значит не только и не столько уметь хорошо говорить на родном или владеть иностранным языком, но и знать, какие богатства он скрывает.
Филологическое образование позволяет не только расширить наше представление о культуре своей страны, но и больше узнать о культурной жизни других народов и стран. Безусловно, этому способствует и то, что неотъемлемой частью образования на филологических факультетах вузов является изучение иностранного языка.
На современном этапе иностранный язык играет огромную роль в жизни общества и обретает исключительное значение в работе специалиста-филолога. Знание иностранного языка помогает открыть новые страницы еще не изученного, предлагая таким образом обширное поле деятельности для исследовательской работы, глубокого изучения того или иного направления в филологии.
Поскольку эта отрасль человеческого знания включает и литературу, вполне
правомерным можно считать мнение о том, что именно литература лучше всего помогает изучить историю и сущность духовной культуры того или иного общества.
В данной статье мы обратились к исследованию культуры США через призму взглядов американского прозаика Пола Теру, произведения которого изданы на английском языке и не имеют русских переводов (за исключением трех романов). Его имя не упоминается в учебниках вузовской программы для филологических факультетов, хотя, несомненно, знакомство с творчеством писателя обогащает знание русского читателя по вопросам не только литературы, но и американской культуры.
Творчество Теру приходится на последние десятилетия XX в., когда американская цивилизация претерпевает самый настоящий кризис — «кризис осуществленной утопии, вставшей перед проблемой своего продолжения и устойчивости»1. Утопия, какой изначально виделась всем Америка, трансформируется в антиутопию, уничтожившую все подлинные ценности и вызвавшую смерть культуры. Таким образом, негативное отношение к явлениям, сопутствующим
Ш Н. Л. Комлева, 2006
