CC BY
85
Г. И. Коларов
СОЦИАЛ-РЕФОРМИЗМ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ: ЧИЛИЙСКИЙ УЛЬТРАЛЕВЫЙ СОЦИАЛИЗМ И БРАЗИЛЬСКИЙ ТРАЙБАЛИЗМ
Социал-демократическое наступление в Латинской Америке охватывает разные процессы, связанные между собой. Это наступление реализируется в специфических условиях. Самое главное из них — это процесс демократизации региона, в котором социал-демократические правительства пришли на смену военным диктатурам. Кроме того, социал-демократическое влияние вошло во все сферы жизни латиноамериканцев. Это касается и политической и профсоюзной борьбы, культурной деятельности, экономики.
Ключевые слова: Латинская Америка, идеология, социализм, политический процесс.
В некоторых латиноамериканских странах, таких как Аргентина и Чили, социал-демократические партии существуют еще с конца XIX в. В начале XX в. они теряют часть своего влияния из-за сотрудничества с правыми правительствами. Тогда в них начинается размежевание. Под влиянием Октябрьской революции левые фракции отделяются и образуют коммунистические партии. С другой стороны, правые социал-демократы становятся еще правее. Между коммунистами и социал-демократами начинается непримиримая борьба за влияние на рабочее движение. Социал-демократы, так же как и коммунисты, недооценивают национальные проблемы в своих странах и теряют еще больше приверженцев, которые ориентируются на национал-реформистские партии и фронты.
К середине XX в. социал-демократические партии уже практически исчезли в Латинской Америке как независимые политические силы. Они слились с национал-реформистскими партиями и составили их левое крыло. Только после Кубинской революции латиноамериканская социал-демократия стала возрождаться благодаря быстрой радикализации масс, и прежде всего пролетариата. Социал-демократические партии быстро восстанавливают свою независимость, из-за востребованости обществом.
Социал-демократическая партия, которая оставила в латиноамериканской истории самый значительный след, — это Чилийская социалистическая партия. Надо отметить, что она не была однородной. До переворота 11 сентября 1973 г. в ней преобладало ультралевое течение с лидером Клодомиро Алмейда, которое определяло большинство партийных решений. В результате социалистическая партия стояла левее коммунистической, выступала про-
© Г. И. Коларов, 2008
тив союза со средними слоями, считала самым приемлемым для победы социализма создание рабочего фронта. Умеренное течение, чьим лидером был Сальвадор Альенде, оставалось в тени. Однако у него был самый неоспоримый авторитет среди чилийских левых политиков, которые объединили свои партии во Фронт народного единства. Этот Фронт выдвинул кандидатуру Альенде в президенты при поддержке широких слоев народа.
С приходом к власти чилийских левых перед страной открылись перспективы мирной, демократической революции, которая могла привести в будущем к построению социалистического общества с демократическим обликом и привлечь к себе внимание самых мощных отрядов мирового левого движения, в том числе еврокоммунистов Франции и Италии, увидевших в ней возможности и резервы для себя. Тогда главным гарантом мирного развития страны была армия, которая занимала лояльную позицию в отношении Фронта народного единства. Его правительство успешно проводит национализацию крупной промышленности, создает на ее основе сильный государственный сектор, проводит аграрную реформу, национализирует банки, бросает огромные средства на жилищное строительство, здравоохранение, образование. Эта политика, однако, встречает сопротивление как со стороны олигархии и североамериканских инвесторов, так и со стороны ультралевых в стране, которые считали, что процесс реформ идет очень медленно и что сопротивление против оппонентов надо подавить насильственным способом. Ультралевые утверждали, что в принципе нельзя осуществить союз между эксплуатируемым пролетариатом, крестьянством и маргиналами, с одной стороны, и средними слоями — с другой, из-за принципиальных различий в интересах. Хотя у этой точки зрения имелись известные основания, которые подтвердились на практике, в целом чилийский опыт показывал, что союз между всеми левыми силами для строительства демократического социализма возможен. По пути к нему, однако, надо искать, хотя и временное, единство с этими промежуточными и колеблющимися прослойками, которые по какой-то причине желают реформу старой системы. Это положение было осознано чилийскими социалистами, которые повели идеологическую борьбу с ультралевыми по вопросу форм и методов перемен и о союзниках и движущих силах. События развивались так, что Движение революционных левых (МИР) выдвинуло лозунг «Народная власть, независимая от правительства» (см.: Соп/а1ап, 1978, с. 164).
Подобные лозунги и соответствующие действия объективным образом стесняли социальную базу Фронта народного единства и саботировали его политику. Реформы продолжали развиваться,
прежде всего, благодаря союзу между социалистами и коммунистами. Во Фронте присутствовали еще социал-демократы, радикалы, христианские левые и независимые левые. Коммунистическая и социалистическая партии достигли единства и согласия по главным вопросам, хотя социалисты под влиянием Клодомиро Алмейда (который стал министром иностранных дел) часто оказывались левее коммунистов. Они пытались повернуть в свою пользу существующую революционную ситуацию в сочетании с национальным кризисом, который вылился в уличные манифестации, забастовки, оккупации. Однако эти акции вкупе с подрывной деятельностью ЦРУ повели страну к настоящему хаосу. Начала очерчиваться социально-политическая изоляция Фронта народного единства. В тот момент уже не было возможности продолжать реформы. Тогда уже и репрессивные государственные органы повернулись против него. В обстановке опасности военного переворота правое крыло из Социалистической партии, при поддержке коммунистов, решило продолжить «мирную революцию» в стране и не предприняло никаких мер для ее защиты (о чем потом глубоко сожалело). Как утверждает известный российский марксист и исследователь мировой левой Александр Бузгалин, «в большинстве случаев правящий класс будет защищать свою власть от побеждающих социалистических сил путем насилия, и в этом случае никакие демократические механизмы не могут помочь социалистическим силам удержаться у власти, что в полной мере продемонстрировал пример расстрела демократического правительства Альенде Пиночетом». Он подчеркивает, что США спровоцировали государственный переворот именно тогда, когда силы социализма стали побеждать и развиваться вполне демократическим путем. По его мнению, это финальный этап жесткого сопротивления империализма социалистическим тенденциям еще со времен Гражданской войны в России (Бузгалин, 2003).
В дальнейшем социалисты вошли в коалицию с правящей Хри-стианско-демократической партией во имя завершения перехода к демократии и ее стабилизации, образовав Союз партий за демократию. Предтечей коалиции были именно Группа 24, а потом объединение 17 партий, выступивших под лозунгом «Нет — Пиночету!». Именно тогда при поддержке социалистов в 1990 г. президентом был избран христиан-демократ Патрисио Эйлвин.
В середине 1980-х годов Социалистическая партия уже распалась на 20 группировок, среди которых возникло (прежде всего, за счет старого правого крыла), а впоследствии развилось обновленческое течение, консолидировавшееся в конце 1980-х годов в Партию за демократию. По словам ее лидера и главного идеолога Ри-
кардо Лагоса, ставшего потом президентом страны, были три основные предпосылки для его появления:
1) большие перемены в социально-политическом облике страны в годы диктатуры — модернизация, исчезновение полуфеодальных отношений, уменьшение относительной доли пролетариата;
2) массовая эмиграция чилийских специалистов и взгляд по отношению к Чили, переломленный через призму социал-демократии и «реального социализма»;
3) возможность в эпохе слабой политической активности изучать теорию, работать над такими классиками, как Маркс, Энгельс, Ленин, Грамши, Лукач.
В результате осмысления опыта Фронта народного единства напрашиваются выводы, противоположные тем, к которым пришла группировка вокруг Клодомиро Алмейда, считавшего, что ошибка состояла в недостаточной глубине перемен, в излишнем уважении к демократическим институтам, в отказе от непосредственных форм народной власти и в вере в нейтралитет армии. Обновленцы решили, что самая глубокая причина поражения прячется в порочности традиционной конфликтной политической культуры левых сил, которая привела к тому, что страна оказалась разделена, правительство не смогло выработать единый национальный проект, в котором отразились бы интересы всех слоев общества, и предвидеть механизмы их сочетаний. Они пришли к выводу о самоценности демократии и о необходимости национального согласия. Обновленческое течение значительно усилило свое влияние в 1980-х и 1990-х годах и, в конце концов, привело к победе на президентских выборах своего лидера Рикардо Лагоса. Оно относилось отрицательно к линии коммунистов, левых социалистов, МИР и других левых сил на свержение диктатуры насильственным путем и считало, что это достижимо только демократическими методами. Поэтому и вступила в созданный в 1993 г. Демократический союз, основой которого являлась Христианско-демократическая партия. Под ее влиянием этот союз уделял значительное внимание социальным проблемам и снижению уровня бедности, а также поддержанию и развитию социальных связей, улучшению повседневной жизни. Во многом благодаря ей и другим партиям союза в Чили не потерялась традиция активности гражданского общества 1960-1980-х годов, и типичная для страны культура солидарности достигла своей кульминации.
Приверженцы Клодомиро Алмейда вместе с коммунистической партией и МИР сформировали 17 октября 1988 г. Широкую социалистическую левую партию (ПАИС), которая записала в своей программе, что будет бороться за настоящую демократию, за народный суверенитет, проведение прогрессивных преобразований, за
ликвидацию экономических основ диктатуры, за наказание виновных в репрессиях. Однако для Клодомира Алмейда и его последователей, на фоне распада социалистического лагерья, постепенно стала ясной иллюзорность максималистских представлений коммунистической партии о быстрой военной победе над Пиночетом и о массовой поддержке борьбы.
В декабре 1989 г. Широкая социалистическая левая партия разделилась, и социалисты объединились со своими бывшими одно-партийцами в Социалистическую партию Чили, которая стала третьей политической силой в стране и завоевала 14% мест в нижней палате парламента и 11% — в сенате. Победный ход продолжился вплоть до избрания в 2000 г. Рикардо Лагоса президентом и вхождения его в историю Латинской Америки.
Во имя восстановления социальных завоеваний чилийского народа и недопущения поворота вправо социалисты пожертвовали единством левых сил, соединив левоцентристские, центристские и правоцентристские настроения в обществе, и оказались правы. Сейчас президентом Чили стала также их представитель — Мишель Бачелет, выграв 53,49% голосов. Впервые в истории страны женщина заняла президентский пост, до этого сумев побывать на постах министра здравоохранения и министра обороны. Она проводит политику экономической модернизации и благодаря развитым структурам гражданского общества, ослабляет социальные противоречия. Перспективы перед ее правлением оптимистические. Часто говорит, что хочет быть президентом всех чилийцев. Ее умеренные левые взгляды позволяют ей играть роль посредника на территории Западного полушария между руководством США и такими радикальными лидерами, как Кастро, Чавес и Моралес. В этой роли она встречает поддержку со стороны президентов Бразилии, Аргентины, Уругвая и Перу. Так за 30 лет Латинская Америка, которую образно называют «южным конусом», превратилась из диктаторского в социал-демократический регион.
В этом плане особенно важную роль играет президент Бразилии — Луис Игнасио Де Сильва (по кличке «Лула»), Более чем двадцатилетняя военная диктатура оставила заметный отпечаток в народной психологии бразильцев. До переворота, который был осуществлен в 1964 г., бразильское левое революционное движение было сильным и оказывало влияние на развитие политической и социально-экономической ситуации в стране. С другой стороны, по традиции, Католическая Церковь пользовалась авторитетом среди бразильских граждан. Этот фактор в значительной мере помог военным разоблачить коммунистов и остальных левых как «еретиков»
и «грешников», которых надо покарать еще на земле, хотя Господь Бог потом все равно всем воздаст по заслугам. Опираясь на консервативную католическую социально-экономическую доктрину, они после переворота стали наступать на завоеванные права рабочих. Поэтому, хотя с 1969 по 1973 г. в Бразилии темп экономического роста доходил до 10%, все же он приводил к социальным проблемам, которые обострились после 1973 г., когда быстро образовался огромный внешний долг, началась галопирующая инфляция, приведшая потом к многократному увеличению нулей на банкнотах. Темпы экономического развития заметно упали. Социально-экономические противоречия усугубились и, естественно, привели к политическим. Кроме рабочих в оппозицию перешли и средние слои, которые с ностальгией вспоминали те времена, когда их благосостояние быстро повышалось. Напряжение привело к массовым забастовкам, одним из руководителей которых был Луис Игнасио Де Силва. С тех пор датируется его кличка — «Лула» и огромная популярность среди бразильского пролетариата, поскольку в те времена организация забастовок была довольно опасным делом. До 1985 г. он работал в основном в профсоюзах, пока не создал Партию трудящихся Бразилии. Лула стал ее бессменным лидером и кандидатом в президенты. После трех безуспешных попыток (выигрывая около 30% голосов избирателей) он избирался президентом в 2002 г. и переизбирался в 2006 г. Исследователь его коммуникационной стратегии Ольга Хриптулова цитирует бразильские СМИ, которые называют Лулу «первым президентом рабочего класса» и «первым социалистическим президентом» Бразилии (Хриптулова, 2006). Его победа была обеспечена верой и надеждой на изменение коррумпированного управления страной, которое слишком усугубило проблемы по «трем основным направлениям: защита суверенитета, установление национальной демократии и экономическая трансформация» (Там же, с. 18). Левые и центристы хотели сократить социальное расслоение в стране. Они поверили его обещанию победить голод и обеспечить каждому бразильцу трехразовое питание в день. Он объявил программу социальных реформ — борьба с бедностью, с голодом и за уменьшение социального неравенства. В своей первой избирательной президентской кампании «сменил привычный имидж популиста-радикала на умеренного реформатора, пекущегося о нуждах и бедняков, и среднего класса» (Там же). Лула заручился поддержкой 650 лидеров национального бизнеса, медиа-магнатов, региональных руководителей. Как подчеркивает Ольга Хриптулова, «хозяйственной элите была обещана защита интересов национального производителя в условиях мировой глобализации» (Там же). Российский латиноамериканист Кива
Майданик указывал, что после победы «администрация Лулы заручилась поддержкой крупнейшей центристской партии — партии Бразильского демократического движения, которая ни при какой власти в оппозицию уходить не намерена» (Латинская Америка, 2003, с. 41). Его первая избирательная президентская кампания контрастировала с заявлениями действующего тогда президента — бывшего леворадикала Фернанду Энрики Кардозу (проводившего глобалистскую и антиэтатистскую линию во время обоих своих мандатов), — что в стране нет голода, а только «недоедание». Хотя ведущий российский исследователь бразильской политической истории и действительности Людмила Окунева считает, что «с именем Кардозу связан ряд немалых достижений — успешная антиинфляционная реформа, приведшая к реальному падению инфляции и укреплению национальной валюты, шаги по реформированию государства с целью ослабить его влияние в экономике и сосредоточить усилия на решение социальных вопросов, несомненная консолидация демократии, решение кардинальных задач национального развития на основе достижения консенсуса» (Россия и ибероамериканский мир, 2006, с. 117), тем не менее она указывает, что на практике оказались несовместимыми компоненты его концепции, «которая совмещала бы в рамках одного политического курса неолиберализм в экономике, с одной стороны, и реализацию широких социальных программ — с другой» (Там же). В результате «собственно социальная составляющая забуксовала» (Латинская Америка, 2006а, с. 19).
Это привело к массовым проявлениям недовольства во время его второго мандата. Стремление «использовать преимущества глобализации» и сохранить лояльность перед зарубежными партнерами и международными финансовыми институциями, по выражению Кивы Майданика, привело к падению темпов экономического роста и ухудшению социальных показателей. Страна стала более зависимой от внешнеэкономических влияний, которые привели ее на грань финансовой катастрофы (Латинская Америка, 2003, с. 42). Неподъемная внешняя задолженность и огромная ставка учетного процента поставили ее в зависимость от притока зарубежного капитала. Как отмечал Кива Майданик, «ощущение же массами невозможности этого решения в рамках курса, проводимого администрацией Кардозу, и стало одной из главных причин их отказа поддержать продолжение и продолжателей данного курса» (Там же). Таким образом, после его второго мандата, Партия бразильской социал-демократии проиграла выборы и уступила место Партии труда во главе с Лулой, который завоевал 61,3% голосов избирателей.
Имея в виду, что, занимаясь только наукой, Кардозу сам выдвигал бескомпромиссные требования к бразильской элите и к Международному валютному фонду, которые повторял и после того, как Партия бразильской социал-демократии выдвинула его кандидатом в президенты, становится понятным, что в современной Бразилии президентом можно стать только путем провозглашения радикальных лозунгов и экстремистских обещаний, однако нельзя их придерживаться во время управления страной. То же самое сделал и новый, самый левый президент в истории страны.
Лула поставил перед собой грандиозную цель — одновременно накормить бразильцев и соблюдать контракты, выплачивать проценты по внешнему долгу, то есть сочетать стабилизацию с радикальными преобразованиями. Поскольку достижение обоих целей одновременно практически невозможно, эта политика привела к заметному замедлению темпов экономического роста. Хотя его разумная политика компромиссов привела к тому, что многие обездоленные бразильцы стали сами себе обеспечивать нормальный доход путем производственной деятельности. В отличие от радикальной оппозиционной программы, став президентом, Лула сориентировался на современное решение острейших социальных проблем страны. Например, его правительство стало выплачивать «продовольственные стипендии» семьям, чьи дети регулярно посещают школу. Таким образом, решение проблемы голода связывается с решением проблемы гуманитарного развития, имея в виду, что образование является ключевой предпосылкой для развития современной экономики. Эта его политика уже дала заметные результаты и повысила его популярность.
Исследователь политической биографии Лулы Екатерина Тара-сишина определяет его как «воплощение честного политика» (Латинская Америка, 20066, с. 32) в начале действия его первого мандата и указывает на коррупционные скандалы, которые помешали ему выиграть убедительным образом еще на первом туре президентских выборов в 2006 г. Его имидж пострадал в результате многих случаев злоупотребления властью и темных связей между управляющими и бизнесом, в которых были замешаны члены правящей Партии труда. Самым серьезным из них был арест в середине сентября 2006 г. члена его партии и известного адвоката, также бывшего политика, с крупной суммой денег (800 тыс. долл.), которые были предназначены для оплаты компромата против оппозиции. Хотя Лула сразу отмежевался от этой аферы, все-таки его рейтинг сильно пострадал. Оказалось также, что он не прочь выпить, и это обстоятельство, вместе с критикой со стороны левого течения Партии труда (его лидер — сегодняшний премьер-министр Дилма
Русева — это бывшая террористка болгарского происхождения), тоже отрицательным образом повлияло на его предвыборную кампанию в 2006 г.
Компромиссы, которые должен был делать Лула в течение своего первого президентского мандата, являются следствием как внешнего нажима, так и внутренней неоднородности его партии и поддерживающей его коалиции. В ней встречаются как ультралевые, так и центристские тенденции. Среди ультралевых можно перечислить разные социалистические, коммунистические, троцкистские организации, Левые католики или Теологи освобождения (классик теологии освобождения — Фрай Бету — долгие годы был его советником). Здесь стоит специально отметить Движение безземельных крестьян, которое Кива Майданик определял как «прославленное», при этом оно «обладает мистикой, импульсом, вкусом к массовым действиям, боевыми кадрами, связями с массовыми организациями, которых потихоньку лишается институционализирующаяся Партия труда» (Латинская Америка, 2003, с. 48). Во время президентства Лулы, Бразилия стала центром альтерглобалист-ского движения в мире. В городе Порту-Алегри регулярно проходят всемирные встречи антиглобалистов, так называемый «Социальный форум». На нем встречаются левые радикалы всех мастей и обсуждают проблемы «мировой революции». Одна из важнейших фигур среди них — бразильский эколог Жоау Педру Стедиле.
Самая большая, после США, страна Западного полушария занимает все более активную позицию в противостоянии «новому мировому порядку», который великий северный сосед распространяет по всему миру. В результате между президентами обоих государств не сложились дружественные отношения. Лула стал посредником между Латинской Америкой и всем остальным миром, играет «старшего брата» по отношению к другим латиноамериканским президентам. Не зря его венесуэльский коллега Уго Чавес сказал после второго тура президентских выборов (на которых Лула одержал убедительную победу), что его второй мандат будет стимулировать латиноамериканскую интеграцию.
Бразилия как самое большое государство к югу от экватора приобретает все более возрастающую геополитическую значимость, и ее влияние быстро расширяется. Если Лула и его окружение будут и во время второго мандата проводить такую же внешнюю политику, страна превратится в один из мировых полюсов силы, который по своему могуществу сможет сравняться с такими гигантами, как Россия, Китай, Индия и т. д. Поскольку к Бразилии естественным образом будут тяготеть остальные латиноамерикан-
ские государства, в перспективе именно она может превратиться в самого опасного соперника США, лишив их «заднего двора», то есть дешевой ресурсной и промышленной базы и огромного рынка для сбыта своих товаров. Именно неудержимый, всесторонний подъем Бразилии может положить конец североамериканскому мировому господству. Тогда период правления Лулы останется в истории как начало перемен в полюсах силы.
Литература
Бузгалин А. Анти-Поппер: Социальное освобождение и его друзья. М.: УРСС, 2003.
Латинская Америка. 2003. № 5.
Латинская Америка. 2006а. № 6.
Латинская Америка. 20066. № 7.
Россия и ибероамериканский мир в XXI веке: горизонты развития и сотрудничества. М., 2006.
Хриптулова О. Коммуникационная политика президента Бразилии Лулы де Силвы. М., 2006.
Corvalan L. Chile: 1970-1973. Sofia: Sofia-Press, 1978.
9ТОЯЗШЭ%С- 2008. Mom 4. № 4
