CC BY
53
УДК 930 (470.64)
UDC 930 (470.64)
СОСТОЯНИЕ КОММУНАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА В РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПРОВИНЦИИ: ТЕРСКАЯ ОБЛАСТЬ В 19171920 ГГ
Гапеева Марина Сергеевна к.и.н.
Северо-Осетинский государственный педагогический институт,
Владикавказ, Россия
Статья рассматривает проблему разрушения коммунального хозяйства в провинции в условиях революционных трансформаций 1917-1920 гг. в России, что стало следствием экономической разрухи и неспособности местных властей быстро решать возникающие проблемы
Ключевые слова: КОММУНАЛЬНОЕ ХОЗЯЙСТВО, ОТОПЛЕНИЕ, ТРАНСПОРТ, ГОРОДСКОЙ ВОДОПРОВОД, КАНАЛИЗАЦИЯ, ЗАБАСТОВКА, ЭПИДЕМИЯ ТИФА И ХОЛЕРЫ, ДОМОВЛАДЕЛЕЦ, ОБЩЕСТВЕННАЯ БАНЯ.
COMMUNAL ECONOMY IN REVOLUTIONARY PROVINCE: TERSKAJA OBLAST IN 1917-1920
Gapeyeva Marina Sergeevna Cand.Hist.Sci.
North Ossetian State Pedagogical Institute, Vladikavkaz, Russia
The article considers the problems of destruction of the communal economy in province in conditions of the revolutionary transformations in 1917-1920 in Russia, that was the result of the economic ruin in the country and inability of the local powers to settle the arising problems quickly.
Keywords: COMMUNAL ECONOMY, HEATING, TRANSPORT, URBAN WATER SUPPLY SYSTEM, SEWERAGE, STRIKE, EPIDEMIC OF TYPHUS AND HOLERA, HOME OWNER, PUBLIC BATHHOUSE.
В настоящее время интерес к революционной повседневности в исторической науке неуклонно возрастает. Объектом исследования историков становится то, что является необходимыми социальными потребностями человека, а именно: потребность в еде, жилище, одежде, безопасности и т.д. А в кризисные моменты жизни эти потребности становятся определяющими для каждого обывателя, и борьба за них порой отодвигает на второй план любые политические и идеологические идеи и цели.
Повседневный быт относится к наиболее консервативным сферам человеческого существования. Человеку свойственно создавать для себя комфортную среду и заботиться об ее неизменности. Быт мало зависим от политических перемен, и если уж они коснулись быта, то, значит, действительно были глубокими и определяющими.
Состояние домашнего быта в период революций и Гражданской войны можно охарактеризовать с нескольких позиций. Прежде всего, конечно же, это вопросы коммунального хозяйства, общие жилищные проблемы, от
решения которых зависит собственно комфортное и безопасное существование человека и его семьи.
Революция стихийно «ворвалась» в квартиры горожан, ущемляя их коммунальные удобства. Проблемой для жителей было значительно ухудшившееся санитарное состояние. Были разрушены или парализованы системы вывоза мусора и нечистот, повсеместно закрылись бани, некому было убирать улицы. Города утопали в грязи, мусоре и нечистотах.
В начале ХХ в. протяженность владикавказских улиц составляла примерно 33 км. Из них замощено было 18 км или чуть больше трети. Зимой мостовые и тротуары покрывались льдом и для удобства прохожих и проезжих их посыпали золой и рублеными гвоздями. Летом такой же проблемой становилась пыль, а весной и осенью даже центральные улицы утопали в непролазной грязи.
Канализационные трубы были проложены только в центре, а на окраинах их заменяли обычные канавы. К тому же и трубы и канавы постоянно засорялись, что способствовало появлению гигантских луж после каждого дождя.
Во Владикавказе в начале ХХ в. был пущен электрический трамвай. Трамваи состояли из одного или двух вагонов. Революционные события стали своеобразным испытанием для владикавказского трамвая. Перебои с электричеством, разрушенное депо привели к тому, что движение трамваев было сокращено до 19 часов, а сами трамваи ходили с перебоями: «В настоящее время движение трамваев происходит слишком нерегулярно, -сетовали горожане, - большей частью вагоны идут друг у друга в хвосте, передние переполнены, а задние - пустые. Благодаря этому пассажирам приходится по четверть часа ожидать вагона». [1] Крайне затруднительно было попасть в трамвай, битком забитый военными. Если раньше солдатам запрещалось ездить в трамваях, то теперь они заполняли вагоны, и ездили
бесплатно, это было оговорено в приказе начальника Владикавказского гарнизона.
Поэтому самым распространённым видом транспорта в городе оставался гужевой. Извозчики, пользуясь транспортными затруднениями, подняли таксу за провоз пассажиров: «за час 2 рубля с 2-х пассажиров, за конец в центральной части, т.е. не далее Госпитальной, Шоссейной, Михайловской; за пределы же этих улиц - 70 коп. за конец». [2] В результате повышения цены на услуги извозчиков даже не все представители среднего класса теперь могли позволить себе этот транспорт. Все чаще люди перемещались пешком.
В г. Грозном население составило к 1917 г. свыше 20 тыс. человек. Это показатель, конечно, меньше, чем во Владикавказе, но для маленького Грозного и такой прирост составлял серьезную проблему. Что касается благоустройства, то в этом отношении Грозный выглядел достаточно прилично. К 1917 г. в городе уже существовал телефон и электрическое освещение, центральные улицы и площадь были замощены булыжником. Трамвая в городе не было, но к услугам жителей было 65 экипажей, готовых везти пассажиров в любой конец города.
Гораздо хуже обстояли дела в малых областных городах. Примером может служить Кизляр: десять тысяч населения, пятьдесят собак и 34 арбы. [3,125] Ни водопровода, ни ассенизационного обоза, а на улицах, как в старину, горят керосиновые фонари. Еще более традиционными были другие города - Моздок, Георгиевск, Пятигорск. Последнему еще повезло, что он оказался российской здравницей. В 1916 г. возникло акционерное общество «Курорты и культура», целью которого было устройство санаториев, гостиниц и пансионатов. [4,209] Сюда стекались разные люди, вокруг города крутились большие деньги, что отражалось и на самом городе. В других городах жизнь, казалось, заснула.
С первых же дней революции коммунальное хозяйство города Владикавказа, как, впрочем, и других городов области, стало разваливаться. Одной из причин этого была непродуманная ротация состава Городской думы: «Люди, совершенно незнакомые с городским хозяйством, в особенности с сущностью городских финансов, люди временные, случайные, совершенно незаинтересованные в судьбе родного нам города, взялись за чуждое для них дело, и в результате целый ряд учреждений был варварски разрушен без нужды для завоеваний революции. Начали расходовать скромные городские средства, учреждали целый ряд должностей, совершенно ненужных, создаются синекуры...». [5] Сравнивая расходы на благоустройство города (очистка и поливка улиц, площадей) с содержанием исполнительных комитетов и содержание правительственных учреждений, приходится констатировать, что последнее значительно превосходит городские нужды. Первым грозным предостережением такого способа руководства стал дефицит по смете в 530 тыс. руб. за 1918 г.
Наряду с такими приметами цивилизации, как телефон, водопровод, трамвай, фонарное освещение, на городских окраинах сохранялось и то, что придавало городам Терской области скорее сельский колорит. Среди городских улиц имелись небольшие лужки, на которых паслись коровы и лошади. Во Владикавказскую городскую управу неоднократно поступали жалобы на то, что «на городских лугах днем и ночью пасутся чьи-то табуны лошадей, каковые лошади, проникая на бульвар, пугают проходящую публику и загрязняют бульвары, а также ломают молодые деревья». К этому добавлялись сезонная перегонка (дважды в году) отар с гор и обратно: «В виду приведения в полный порядок бульвара по Фельдмаршальской улице, покорнейше прошу, - взывал к
скотопромышленникам городской голова Г.В. Баев, - на время перегона
установить на этом бульварчике дежурство и организовать прогон баранты по Вревской улице до Купеческой на Чугунный мост». [6] Неблагоустроенное состояние городов в революционную смуту всё более ухудшалось. Улицы убирались плохо, а затем и вовсе перестали убираться, пыль над городом стояла постоянно. Причин этому было несколько. Непрерывно в центрах городов проходили бесконечные митинги и шествия, что только усугубляло положение, добавляя грязь и пыль. К тому же дворники, по-своему понимая завоёванную свободу, не спешили приступить к своим непосредственным обязанностям, предпочитая им разговоры о «текущем моменте». За многочисленными скверами и бульварами не было должного ухода.
Не останавливаясь на всех фактах, характеризующих разруху, можно лишь указать, что большинство промышленных предприятий бездействовало; значительная часть домового фонда была разрушена; трамвайное движение к 1921 году, ввиду полного износа всех его элементов и отсутствия возможности снабжать трамвай электроэнергией, прекратилось. Электростанция, имея крайний износ агрегатов, резко сократила выработку электроэнергии. Улицы утопали во тьме. Зелёные насаждения не возобновлялись. На многих улицах мостовые превратились в груды камней. Тротуары перестали существовать. Улицы Владикавказа были в крайне запущенном состоянии, а на окраинах «после дождя представляли сплошную реку, которую приходилось, чуть ли, не переплывать». [7] Особенно нуждался в очистке район Верхне-Осетинской слободки, ибо во время дождей, благодаря уклону, навоз и нечистоты вместе с дождевыми водами устремлялись к центральной части города и в реку Терек. Подъездные пути к центральным свалкам на северо-восточной окраине города были в неисправленном состоянии. В районе Курской слободки образовалась низина, которая во время дождей представляла собой сплошное топкое болото, препятствующее движению людей и экипажей.
Врач Митник дал суровую характеристику санитарному состоянию города Владикавказа. «Неудивительно, - говорил он, - что в ясную тихую летнюю ночь невозможно выйти на лучшую улицу - Александровский проспект, чтобы не задохнуться от ужасного запаха выгребов». «Если прибавить помои, всякого рода отбросы, в особенности с мясных и рыбных торговых рядов, - заявил он, - то станет понятным, как загрязняются базарные площади, и как эта грязь разносится по всему городу и загрязняет почву, в особенности во время дождей и ливней». [8]
Еще одна проблема, связанная с неблагоприятным состоянием улиц, вскоре приобрела характер настоящей катастрофы. В короткий срок Владикавказ оказался буквально затоплен нечистотами. Вопрос этот был больным давно и связан с отсутствием в городе централизованной канализации. В богатых домах уже были установлены ватерклозеты, но все заканчивалось все той же примитивной выгребной ямой. Домовладельцы могли собственными силами заниматься очисткой отхожих мест, а при желании, за особую плату, прибегнуть к услугам ассенизационного обоза. Наряду с муниципальным обозом, обслуживающим большую часть города, действовал еще тюремный обоз, в составе которого трудились арестанты, осужденные на незначительные сроки.
Пресекать слив нечистот в неположенных местах было обязанностью полиции, и штрафы за это были велики. Тем не менее, на свалки вывозилась лишь % отходов, т.к. «городская управа постановила повысить плату за вывоз мусора и нечистот (за открытую бочку - 5 руб., за закрытую - 4.50). Остальное сливалось бесконтрольно, и, в итоге, попадало в р. Терек. Однако уже в начале 1918 г. владикавказские власти бьют тревогу: «Город положительно утопает в нечистотах. Ямы переполнены, вонючие ручьи вытекают из дворов на улицы». [9]
Рабочие ассенизационного обоза дважды в год объявляют забастовки, требуя повышения заработной платы до 60 руб. в месяц при готовой
квартире и содержании. Домовладельцы, пользуясь исчезновением полиции, предпочитали сами сливать нечистоты в ближайший темный переулок. Начальник городской милиции был вынужден по этому поводу специально обратиться к властям: «Прошу неукоснительно исполнять все требования старой власти, направленные на улучшение санитарного состояния и поддержания порядка в городе: производства очистки отхожих мест, помойных ям, скалывания льда с тротуаров и посыпки их песком, очистки крыш от снега и прочее». [10]
К чести владикавказских властей, они пытались найти выход из этого положения, правда, без значительного результата. В марте 1918 г. город был поделен на 3 санитарных участка. В каждом из них жителям предлагалось выбрать из своей среды попечителя и его помощников. На них возлагалась обязанность следить за санитарным состоянием дворов и улиц, и в случае необходимости, штрафовать домовладельцев.
По данным санитарного бюро на начало 1918 года в разных частях города валяется 51 павшая лошадь. «Все трупы начали разлагаться и издавать зловоние. Санитарное бюро не в состояние их вывезти, так как перевозка всех трупов обойдётся не менее 1200 рублей». [11] Ещё в 1917 году Городская управа предложила начальнику милиции обратить внимание домовладельцев на очистку улиц и тротуаров от мусора и грязи.
Эти обстоятельства не могли не способствовать развитию в городе эпидемических и прочих болезней.
Борьба с эпидемиями велась в теснейшей связи с профилактическими мероприятиями санитарно-гигиенического и противоэпидемического характера. Предметом заботы стало общее санитарное состояние города и других населённых пунктов. Владикавказский Ревком в целях
оздоровления города постановил предложить медико-санитарному отделу разбить город на семь районов (по числу пяти милицейских участков, одного заводского Алагирского и одного железнодорожного). Для
приведения каждого из этих районов в удовлетворительное санитарное состояние, медико-санитарным отделом была установлена следующая трудовая повинность:
1) очистка и уборка каждой усадьбы, не имеющей особого загрязнения и населённой не слишком тесно, - возлагается на жильцов её;
2) особенно загрязнённые усадьбы, базарные площади, всякого рода казармы и прочие жилища, тесно населённые, - должны были быть очищены и убраны особыми рабочими отрядами.
В рабочие отряды было мобилизовано население в возрасте от 16 до 45 лет, за исключением инвалидов и больных. На 6-ти часовой рабочий день людям для вывоза сухих и землистых отбросов были предоставлены телеги, арбы и фургоны с потребной живой тягой. Всю работу планировалось закончить в течение недели. [12]
В 1918 году все домовладельцы в «количестве до 800 человек» были вызваны к комиссару города Зайцеву для предупреждения о необходимости «содержать в чистоте улицы и дворы под страхом штрафа: 1 раз - 100 рублей, 2-й - 300 рублей, 3-й - 500 рублей, словом, вплоть до расстрела». [13,187-188] В обязанность домовым комитетам вменялось также производить посыпку песком или пеплом тротуары во время гололёда, дабы уберечь население от увечий.
В целях решительной борьбы с эпидемиями сыпного и возвратного тифа и в целях широкого привития в населении навыков чистоты, Исполком Советов Терской области 19 октября 1920 года издал приказ о передаче в ведение местных коммунотделов всех бань общественного типа и пользования, возложив санитарный контроль за последними на наркомат здравоохранения и его местные органы. Означенной передаче подлежали все бани, находящиеся в городе и обслуживающие единовременно не менее 80 человек каждая. [14]
Приказом № 1 от 24 июля 1920 года Особой Чрезвычайной комиссией по борьбе с холерными заболеваниями предлагалось милиционерам зорко следить за тем, чтобы вывозимые за город сухие нечистоты немедленно сжигались. Всем заведующим столовыми вменялось в обязанность поднять на должную высоту работу общественных столовых. А все учреждения военного и гражданского характера, фабрики, заводы, «всякого рода публичные увеселительные места должны во всякое время иметь достаточное количество остывшей кипяченой воды». [15]
До революции водопровод в городе функционировал, однако он обслуживал меньшинство населения. Поэтому жители окраин набирали воду в колодцах или прямо из Терека, где вода имела сомнительное качество. Однако водопровод постепенно выходил из строя и жители центральных районов (бывших буржуазных) стали страдать еще больше, чем жители окраин. Добыть нормальную воду было трудно. Лишь в 1920 году Владикавказский ревком принял срочные меры к проведению водопроводных труб и электрического освещения на окраинах города и обнадёжил население тем, что «в скором времени слобожане будут иметь у себя электричество и им не придётся носить воду на себе». [16]
Конечно, при желании домовладельцы могли подключиться к водопроводу. Однако, из-за частых перебоев в его работе, желающих было немного. В период революционной смуты работа водоочистительных сооружений была поставлена плохо, и населению приходилось пользоваться водоразборами или прямо добывать воду из Терека. По этой причине ванная в квартире была роскошью, а мылись обыватели в банях. Во Владикавказе существовало 5 бань: «Персидская», Басиева, Андреева, Караханова и Береславцева. С притоком населения в город оборудование бань не выдерживало повышенной эксплуатации и часто случались поломки. Так, днем 26 августа 1917 г. в бане Береславцева внезапно кончилась вода. «Публики, пришедшей в баню, была масса. По двору к
кассе тянулся длинный ряд ожидающих очереди. Многие выстояли в хвосте продолжительное время. Ввиду того, что вода стала идти слабо, в кассе была прекращена продажа билетов. Это многим не понравилось. В толпе преобладали женщины с детьми. Раздались крики, что «буржуазия все нарочно делает», что «баню нужно разгромить» и т.д. Толпа разошлась лишь через несколько часов. [17]
Этот эпизод очень показателен с точки зрения характеристики общественных настроений. Сугубо бытовая проблема мгновенно обрела политический характер. В том, что в бане кончилась вода, оказались виноваты все те же «буржуи». Преобладающей формой поведения масс становится бездумная агрессия, которая могла быть направлена на кого угодно.
Не лучшим образом обстояло дело и с тем, что определяло комфортность жилья - отоплением. Вместе с кризисом водоснабжения отягчал жизнь горожан и топливный кризис. Если промышленные потребители использовали минеральные виды топлива, то для обывателей главным видом оставались дрова. При этом поставкой дров в города до революции занимались частные лица. Революция, усложнившая ситуацию, отбросила существующие планы по поставке топлива и объективно привела к перебоям и непредвиденным трудностям в данной отрасли. Деятельность многих частных лиц по поставке дров была свернута. Дрова обыватели покупали в городских дровяных конторах. Стали вводиться ограничения на количество продаваемых дров - по 1 % саженей на квартиру, а доставка дров, которой также должна была заниматься дровяная контора, растянулась на 2-3 недели с момента их покупки. Нехватка дров привела к массовой вырубке пригородных рощ. В самом городе неизвестные люди стали разбирать заборы и пустующие деревянные строения.
Отопление квартир в предреволюционное время было трех видов: при помощи центрального отопления, отапливавшихся печами и смешанное,
когда при центральном отоплении в квартире были специальные кухонные плиты, отапливавшиеся отдельно дровами. Перебои в поставке дров и их вздорожание, таким образом, не только снижали температуру внутри помещения, но и могли серьезно затруднить приготовление пищи. Если жилец снимал квартиру у домохозяина вместе с отоплением (плата за отопление входила в наемную плату за квартиру), то именно домохозяин обязан был поддерживать в доме определенную температуру, причем городская дума, по новому квартирному закону, могла устанавливать для наймовца минимальную температуру жилых помещений, которая не должна была превышать 13 ° по Реомюру (16,5° Цельсия). [18,6] Отапливавшим самим свою квартиру жильцам приходилось закупать дрова в большом количестве и хранить их где-то в доме.
В вихре революционной стихии сильной деформации подвергся транспорт. Наряду с извозчиками во Владикавказе в начале ХХ в. исправно работал трамвай. Трамваи состояли из одного или двух вагонов. Первый вагон -моторный, тащил за собой прицеп. Начало войны привело к некоторым переменам в городском транспорте. Прежде всего, это коснулось некоторого свертывания строительства новых вагонов в результате переориентации экономики на военный лад. С началом войны начала обнаруживаться нехватка вагонов, увеличилось время ожидания трамвая. Как следствие - возросла нервозность и нетерпимость пассажиров. Долгое ожидание на остановках трамвая, а затем езда в переполненных вагонах озлобляло людей. Число перевозимых пассажиров увеличилось за счет солдат, которым до революции запрещалось ездить в трамвае. За проезд они не платили и, учитывая, что большая часть времени у них была свободна, они целыми днями катались в трамваях.
Местные власти пытались, насколько это было возможно в создавшихся условиях, решить проблему городского транспорта. Предлагалось увеличить скорость прохода трамвая за счет ликвидации некоторых
остановок, усилить одни линии за счет других и др. Однако, несмотря на эти издержки именно трамвай становился истинно народным.
Значение трамвая как общественного транспорта возросло в сознании горожан в процессе революционных катаклизмов. В данный период он приобрёл социально-психологическое значение, заключавшееся в стирании неких социально-экономических сословных и классовых различий между горожанами, которые пока ещё не воспринимали трамвай как естественную часть повседневной жизни.
Таким образом, развал и разложение коммунального хозяйства был следствием экономической разрухи и слабости местных властей. Такое состояние коммунальной жизни есть показатель разрушения общественных структур, вызывающих нарастание классового и индивидуального эгоизма.
Пристатейный библиографический список
1. Терский вестник. 1917. 25 мая
2. Терский вестник. 1917. 9 июня
3. Хубулова С. А. Крестьянская семья и двор в Терской области в конце XIX - нач. XX вв. СПб., 2002. 215 с.
4. История Ставропольского края от древнейших времён до 1917 года / Под ред. В.П. Невской. Ставрополь, 1996. 539 с.
5. ЦГА РСО-А. Ф. 211. Оп.1.Д. 180. Л. 57 об.
6. ЦГА РСО-А. Ф. 211. Оп.1.Д. 192. Л. 5
7. Коммунист. 1920. 20 июня.
8. Цит. по: Плышевский В. Канализация (город Орджоникидзе прежде и теперь) // Социалистическая Осетия. 1960. 25 сентября
9. Терский казак. 1918. 10 июня
10. ЦГА РСО-А. ФР. 85. Оп. 1. Д. 9. Л. 3.
11. Горская жизнь. 1918. 18 января
12. Коммунист. 1920. 24 апреля
13. Полгода во Владикавказе. Отрывки из анонимного дневника 1918-1919 // Дарьял. -2000. - № 2. С. 185-197.
14. Листок приказов. 1920. 23 ноября
15. Коммунист. 1920. 24 июля.
16. Коммунист. 1920. 6 мая.
17. ЦГА РСО-А. ФР. 56. Оп. 1. Д. 3. Л. 74.
18.Новый квартирный закон (Постановление Временного правительства об установлении предельных цен на квартиры и другие помещения). М., 1917. С. 6
