CC BY
757
В.А. Толстик
Толстик Владимир Алексеевич — доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД России
Состав юридического факта как разновидность юридической конструкции
Понятие юридической конструкции является одним из ключевых не только в юридической технике, но и юриспруденции в целом. В качестве отправного понимания анализируемого явления в данной статье будет использоваться определение, сформулированное А.Ф. Черданцевым. По его мнению, «юридическая конструкция — это модель урегулированных правом общественных отношений или отдельных элементов, служащая методом познания права и общественных отношений, урегулированных им»1.
Цель настоящей статьи — обосновать положение о том, что состав юридического факта есть не что иное, как фактический состав и, как следствие, разновидность юридической конструкции. Доктринальная проблема обусловлена тем, что очевидность приведенных положений разделяется далеко не всеми учеными. Так, в юридической литературе состав юридического факта не столько отождествляется с фактическим составом, сколько противопоставляется ему. Далеко не все ученые ставят знак равенства между юридическими конструкциями и фактическими составами2.
Достижение поставленной цели предполагает постановку и решение ряда исследовательских задач.
Каково соотношение понятий «юридический факт» и «состав юридического факта? Что представляют собой элементы состава юридического факта? Это признаки (элементы) одного факта или это совокупность самостоятельных юридически значимых фактов? Являются ли факты, входящие в фактический состав, самостоятельными юридическими фактами?
Соотношение понятий «юридический факт» и «состав юридического факта наиболее наглядно можно рассмотреть на примере таких базовых понятий юриспруденции, как «правонарушение» и «состав правонарушения».
Несмотря на кажущуюся простоту, этот вопрос в юридической науке не имеет однозначного решения. Рассматривая соотношение понятий «правонарушение» и «состав правонарушения», М.А. Рожкова пришла к выводу, что данные понятия тесно связаны, но не тождественны. Связь понятий «правонарушение» и «состав правонарушения» — это связь, аналогичная той, которая объединяет понятие «юридический факт» с понятием «состав юридического факта»3. Если при этом принять во внимание, что правонарушение представляет собой не что иное, как юридический факт, а состав правонарушения — суть состав этого юридического факта, становится очевидным, что М.А. Рожкова по поводу соотношения рассматриваемых категорий, по сути, ничего конкретного не сказала.
Интересные точки зрения относительно соотношения понятий «преступление» (юридический факт) и «состав преступления» (состав юридического факта) высказаны представителями науки уголовного права.
Одни ученые — представители уголовно-правовой науки — считают, что понятие о явлении должно включать в себя все признаки явления, в то время как состав преступления отражает лишь их часть, самые типичные черты преступлений определенного вида4. Аналогичную позицию занимает специалист в области общей теории государства и права В.И. Гойман, считающий, что отождествление понятий правонарушение и состав правонарушения недопустимо в силу того, что происходящее в действительности правонарушение «выступает во всем многообразии своих объективных и субъективных признаков... включает как признаки, образующие состав правонарушения, так и признаки, не имею-
у** _ _ _ _ _ 5
щие значения для привлечения к юридической ответственности и лежащие за пределами состава»5.
1 Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. — Екатеринбург, 1993. — С. 131.
2 См.: Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. — Саратов, 1980. — С. 28.
3 См.: Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве // Приложение к ежемесячному юридическому журналу «Хозяйство и право». — 2006. — № 7. — С. 72.
4 См.: Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В.С. Комиссарова. — СПб., 2005. — С. 145; Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. — М., 2002. — Т. 1: Учение о преступлении. — С. 176—167.
5 Гойман В.И. Правонарушение и юридическая ответственность // Общая теория права и государства / Под ред.
В.В. Лазарева. — М., 1994. — С. 197.
В данном случае, очевидно, речь идет о таком признаке правонарушения, как наказуемость, который действительно не входит в его состав и отсутствие которого не позволяет говорить о правонарушении в собственно юридическом смысле этого слова.
Есть мнение о том, что состав преступления представляет собой научную или законодательную абстракцию, своего рода модель реального преступного деяния; согласно данному мнению, соотношение между составом преступления и преступлением является соотношением абстрактного и конкретного, содержания и формы1.
Согласно другой концепции, конкретное преступление ставится в соответствие философской категории единичного, норма права, устанавливающая ответственность за его совершение, — философской категории общего, а состав преступления — философской категории особенного, которая представляет собой промежуточное, переходное звено между общим и единичным2.
Наиболее распространенным является мнение, в соответствии с которым преступление выступает в роли явления объективной действительности, а состав преступления — в роли понятия об этом явлении3.
В.С. Прохоров прямо писал: «...конкретное преступление и его состав относятся друг к другу как явление и понятие о нем»4. С таким подходом согласиться нельзя. Значительно более убедительной представляется позиция А.Ф. Черданцева. Полемизируя с В.С. Прохоровым, он отметил: «Конечно, любое явление богаче, разностороннее и глубже понятия. Любое понятие — результат обобщения, абстракции. Но понятие не единственная форма, не единственный результат абстракции. Таким результатом является и идеальная модель»5. В контексте перехода от понятия «юридический факт» к понятию «состав юридического факта» имеет место не обычная смена понятий, а переход от одной формы абстрагирования, отражения к другой — посредством модели, когда формулируется не просто понятие явления, а путем анализа вычленяются идеально его структурные составные части (элементы) и из них конструируется идеальная модель (юридическая конструкция). Состав юридического факта — это не просто понятие, а модель, отражающая сложное структурное строение юридических фактов. Отношение между конкретным юридическим фактом и его составом есть отношение между явлением и его идеальной моделью6. Предложение рассматривать состав в качестве идеальной модели видится конструктивным и в дальнейшем может выступить методологической предпосылкой для правильного понимания категориального статуса фактического состава в юридической науке.
Традиционным для юридической науки является понимание состава правонарушения как совокупности установленных законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние в качестве конкретного правонарушения.
По мнению Н.Г. Александрова, состав юридического факта представляет собой «совокупность признаков, при наличии которых соответствующий жизненный факт ... должен влечь те или иные юридические последствия для лиц, которых данный факт касается»7.
В связи с приведенными точками зрения особого внимания заслуживает позиция А.Ф. Черданцева. Анализируя понятие и роль юридических конструкций в юридической науке и практике, он пришел к выводу, что юридическими конструкциями не являются понятия или определения правоотношения, правонарушения и тому подобное, ибо в них не отражается структурно-системное строение исследуемых объектов. Название «состав» уже указывает на то, что изучаемый объект сложен, составляется, складывается из каких-то частей, включает в себя определенные элементы. Поэтому применительно к юридическим конструкциям (составам) следует употреблять не обороты типа «состоит из признаков», а выражения «состоит из элементов», «складывается из элементов» и т. п. Можно говорить о признаках преступления, сделки. Между тем в нашей юридической литературе часто происходит смешение понятий «элемент» и «признак»: вместо термина «элемент» употребляют термин «признак» и наоборот8.
На этот момент неоднократно обращал внимание О.А. Красавчиков. В частности, он писал: «.поскольку юридический факт — явление реальной действительности, постольку он не может состоять из признаков, которые представляют собой идеологическое отражение тех или других свойств, сторон, качеств данного явления. Состав юридического факта тот же, что и у всех других фактов реальной
ч./ ч,/ 9
действительности — это явления и процессы, но не признаки явлений и процессов»9.
1 См.: Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. B.C. Комиссарова. — СПб., 2005. — С. 146.
2 См.: http://ru.wikipedia.org/wiki /
3 См.: Российское уголовное право: B 2 т. / Под ред. А И. Рарога. — М., 2003. — Т. 1: Общая часть. — С. 88—89.
4 Курс советского уголовного права. Часть общая. — Л., 1968. — Т. 1. — С. 257.
5 ЧерданцевА.Ф. Юридические конструкции, их роль в науке и практике // Правоведение. — 1972. — № 3. — С. 14.
6 См. там же.
7 Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. — М., 1955. — С. 174.
8 См.: Черданцев А.Ф. Юридические конструкции, их роль в науке и практике // Правоведение. — 1972. — № 3. — С. 13.
9 Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. — М., 1958. — С. 199—200.
В связи со сказанным следует заметить, что в отношении понятий признак и элемент в юридической литературе сложился некий дуализм, при котором термины «признак» и «элемент» применительно к составу юридического факта используются в качестве синонимов. При этом при определении понятия «состав юридического факта», как правило, используется термин «признак» (говорят — состав состоит из признаков), но когда речь идет о структуре состава, практически все авторы употребляют термин «элементы» (элементами структуры состава являются.). Конечно, термины «элемент» и «признак» не тождественны друг другу. В толковых словарях «признак» определяется как та сторона в предмете или явлении, по которой его можно узнать, определить или описать, которая служит его приметой, знаком. «Элемент» составная часть чего-нибудь1. Поэтому корректно говорить о признаках понятия юридического факта и об элементах его состава.
При таком подходе понятие состава правонарушения следовало бы сформулировать как совокупность объективных и субъективных элементов, характеризующих общественно опасное деяние в качестве конкретного правонарушения. Вместе с тем, как отмечается в свободной энциклопедии — Википедии, «в менее строгих науках слово «признак» употребляется как описание фактов, позволяющих (согласно существующей теории и т. п.) сделать вывод о наличии интересующего явления»2. Таким образом, можно сделать вывод, что вследствие стереотипа, сложившегося в том числе в юридической науке, вопреки формально-логическому значению термина «признак», произошло наделение этого термина иным, дополнительным смысловым значением. Он стал употребляться в отдельных случаях в качестве синонима слова «элемент».
Следующий существенный вопрос, что представляют собой элементы состава юридического факта? Это признаки (элементы) одного факта или это совокупность самостоятельных юридически значимых фактов?
В.Б. Исаков, рассматривающий составы правонарушений в качестве особой разновидности сложного юридического факта, считает, что главное отличие фактического состава от сложного юридического факта состоит в том, что состав — это система юридических фактов, а сложный юридический факт — система признаков факта3. В подтверждение своей позиции он ссылается на О.А. Кра-савчикова, который совершенно справедливо, по его мнению, отмечает: «Под элементом юридического состава следует понимать отдельный юридический факт (событие или действие). Под элементом юридического факта следует понимать явления, составляющие событие или действие»4.
М.А. Рожкова также полагает, что в состав юридического факта в качестве его элементов входят отдельные признаки, свойства, качества, характеристики или их совокупность, относящиеся к самому реальному обстоятельству, его субъектам или объекту5.
Так чем же является то, что большинство ученых называют признаками, свойствами, качествами, — характеристиками самого реального обстоятельства, субъекта, объекта или же указанные явления, с точки зрения их юридической значимости, представляют собой относительно самостоятельные обстоятельства, каждое из которых можно признавать в качестве самостоятельного юридически значимого факта?
Если юридический факт — это само обстоятельство, а все остальное его признаки, свойства и так далее, тогда непонятно, чем является само обстоятельство? Где грань между этим обстоятельством и его признаками? Попытаемся ответить на поставленные вопросы на примере такого юридического факта, как правонарушение.
Сделаем вполне логичное на первый взгляд предположение — самим обстоятельством — юридическим фактом (правонарушением) является деяние, то есть действие или бездействие. Тогда все остальные элементы состава будут выступать в качестве его признаков. По сути, как было показано, именно такое понимание сегодня доминирует в юридической науке и, заметим, не создает сколько-нибудь существенных проблем для юридической практики.
Вместе с тем, стремление обеспечить доктринальную корректность побуждает обратить внимание на два момента.
Во-первых, в приведенном выше понимании почему-то игнорируется то обстоятельство, что состав правонарушения, как уже отмечалось, обычно в доктрине определяется как совокупность установленных законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние, в качестве конкретного правонарушения. При этом само деяние рассматривается в качестве лишь одного из элементов объективной стороны правонарушения.
1 См., например: Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. — М., 2004. —
С. 590, 910.
2 ИИр://ги.ш1к1реС1а.огд/ш1к1/%Р0%9Р%Р1%80%Р0%В8%Р0%В7%Р0%ВР%Р0%
3 См.: Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. — Саратов, 1980. — С. 27.
4Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. — М., 1958. — С. 57.
5 См.: Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве // Приложение к ежемесячному юридическому журналу «Хозяйство и право». — 2006. — № 7. — С. 11.
Во-вторых, одно и то же юридически значимое поведение в зависимости от различных обстоятельств может рассматриваться либо в качестве правомерного, либо в качестве противоправного. Так, занятие предпринимательской деятельностью, осуществляемой в установленном законом порядке, — общественно полезная деятельность, то есть правомерный юридический факт. Занятие той же деятельностью, но без соблюдения установленных законом требований квалифицируется как преступление. В гипотезе части 1 статьи 171 УК РФ установлено: «Осуществление предпринимательской деятельности без регистрации или с нарушением правил регистрации, а равно представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения, либо осуществление предпринимательской деятельности без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, если это деяние причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере».
Возникает вопрос, разве отсутствие регистрации или лицензии является признаком деяния или это самостоятельные юридически значимые обстоятельства? Думается, что ответ очевиден. Еще меньше оснований называть признаком, свойством или качеством деяния субъекта правонарушения возраст и вменяемость, позволяющие признать лицо деликтоспособным, а следовательно, субъектом правонарушения, — это не признаки деяния, а самостоятельные условия (факты), без которых деяние (преступление) не может иметь своего юридического значения.
Полагаем, что в юридической науке сложилась парадоксальная ситуация. При характеристике состава правонарушений такие фактические обстоятельства, как возраст, вменяемость и другие называют признаками деяния, а во многих других случаях, например, назначении на должность, назначении пенсии и тому подобное, — самостоятельными юридическими фактами — элементами фактического состава.
По нашему глубокому убеждению, подобно тому, как гипотеза правовой нормы указывает на конкретные жизненные обстоятельства, при наличии или отсутствии которых норма права начинает действовать, нормативная модель любого юридического факта (его состав) включает в себя совокупность элементов — фактических обстоятельств. При этом каждое из таких обстоятельств в отдельности, не являясь самостоятельным юридическим фактом (он должен порождать правовые последствия), представляет собой не что иное, как несамостоятельный юридически значимый факт. На примере структуры состава правонарушения можно утверждать, что и элементы объективной стороны (как основные — деяние, последствие, причинная связь, так и факультативные — время, место, способ, обстановка) и элементы субъективной стороны (вина, цель, мотив), и элементы субъекта (возраст, вменяемость и другие) и объекта представляют собой факты, нуждающиеся в самостоятельном доказывании (либо их наличие презюмируется) в тех случаях, когда они входят в соответствующий конкретный состав правонарушения.
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что элементы состава юридического факта — это не признаки, свойства, качества юридического факта, а самостоятельные юридически значимые факты, которые в своей совокупности образуют фактический (юридический) состав любого самостоятельного юридического факта, способного породить то или иное юридическое последствие.
Здесь уместно привести мнение профессора В.К. Бабаева. Он обратил внимание на то, что в литературе по логике различают необходимые и достаточные основания условных суждений. Условия считаются необходимыми для данного действия, если в каждом случае, когда оно происходит, имеют место и эти условия. Достаточными они будут тогда, когда их наличие непременно вызывает это действие1. А далее сделал следующий вывод. В гипотезах юридических норм законодатель предусматривает необходимые и в то же время достаточные условия их реализации. Так, в уголовном праве элементы состава преступления являются необходимыми условиями для привлечения правонарушителя к уголовной ответственности. При этом все «элементы состава преступления равноценны в том смысле, что все они одинаково необходимы для признания лица ответственным за совершенное им конкретное преступление»2. Каждый из элементов состава преступления, следовательно, является необходимым условием действия юридической нормы, но достаточной будет лишь предусмотренная законом их совокупность. Если гипотеза правовой нормы является сложной, то достаточным основанием для ее действия служит лишь совокупность всех условий, предусмотренных в ее гипотезе3.
В качестве рабочего можно предложить следующее определение понятия «состав юридического факта» — это предусмотренная нормами права совокупность юридически значимых фактов, выступающая основанием для возникновения правовых последствий. Если при этом принять во внимание мнение немецкого ученого Л. Эннекцеруса о том, что понятие фактического состава изначально было
1 См.: ГорскийД.П. Логика. — М., 1963. — С. 133.
2 ТрайнинА.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. — М., 1951. — С. 93.
3 См.: Бабаев В.К. Советское право как логическая система: Учебное пособие. — М., 1978. — С. 159.
создано именно наукой уголовного права и уже оттуда перешло в цивилистику1, появляются более чем веские основания для отождествления состава юридического факта и фактического состава. Уместно заметить, профессор О.С. Иоффе фактический состав рассматривал в качестве своеобразного аналога понятия состава преступления в уголовном праве2.
Таким образом, состав юридического факта не что иное, как фактический (юридический) состав.
В связи со сказанным в определенном уточнении нуждается позиция О.А. Красавчикова, который, характеризуя юридический состав (в его понимании — совокупность самостоятельных юридических фактов), отмечал, что элементы юридического состава не следует смешивать с элементами юридического факта и наоборот3. В частности, он указывал, что вред и вина, не являясь сами по себе юридическими фактами, являются элементами юридического факта. Вред и вина действительно не являются самостоятельными юридическими фактами, но при этом всякий раз, когда они предусмотрены конкретным составом, их следует квалифицировать как самостоятельные юридически значимые факты, которые в своей совокупности образуют не что иное, как фактический состав этого юридического факта. В подтверждение сказанного можно привести позицию авторитетного ученого М.М. Агаркова, который вину называл элементом фактического (юридического) состава, а не самого юридического факта4.
По указанной причине следует уточнить и вывод М.А. Рожковой о том, что «все признаки, условия, характеристики и т. д., относящиеся к входящим в состав юридического факта жизненным обстоятельствам, рассматриваются как относящиеся к юридическим фактам и самостоятельного юридического значения не имеют»5. Верным в данном случае явилось бы утверждение, что они не являются самостоятельными юридическими фактами. Но юридически значимыми они, безусловно, являются. Иначе просто быть не может.
Предлагаемый вариант понимания фактического состава как совокупности юридически значимых фактов, имея немало сторонников, тем не менее, в юридической науке на сегодняшний день не является доминирующим. Значительно чаще фактический состав понимается как совокупность самостоятельных юридических фактов.
При этом суть различия между составом юридического факта и фактическим составом видят в том, что понятие «юридический (фактический) состав» позволяет раскрыть связь между самостоятельными юридическими фактами и наступлением юридических последствий. В свою очередь, понятие «состав юридического факта» объясняет связь между конкретным жизненным обстоятельством и условиями его наступления, которые самостоятельными юридическими фактами не являются6.
Таким образом, вопрос, являются ли факты, входящие в фактический состав, самостоятельными юридическими фактами, приобретает определяющее значение.
Не случайно В.Б. Исаков, исследовавший фактический состав, вынужден был задаться вопросом, являются ли элементы фактического состава юридическими фактами? Ведь в ходе предыдущего изложения им неоднократно предполагалось, что элементы состава — самостоятельные юридические факты.
Если исходить из того, что юридическими фактами называются явления действительности (события и действия), с которыми нормы права связывают правовые последствия — возникновение, изменение, прекращение правоотношения, нетрудно заметить, что не все элементы фактического состава удовлетворяют этому определению. Накопление элементов состава (за исключением завершающего) не влечет ни возникновения, ни изменения, ни прекращения правоотношения. Указанное обстоятельство не могло остаться без внимания со стороны ученых и послужило основанием для вывода: «До тех пор, пока юридический состав не завершен в своем объеме и содержании, до тех пор и составляющие его элементы остаются только фактами. Юридическими эти факты становятся только тогда, когда количественные изменения (накопление) в составе окончены и следуют изменения качественные... Отдельный факт не может быть рассматриваем как юридический, так как он является частичкой, стороной общего состава, который в силу своей незавершенности еще не обладает юридическим характером»7.
Иную позицию занимает С.Ф. Кечекьян. По его мнению, юридическим фактом в фактическом составе следует считать только замыкающий этот состав факт. «Пока этот состав неполон, юридические
1 См. ЭннекцерусЛ. Курс германского гражданского права. — М., 1950. — Т. I. — Полут. 2. — С. 77.
2 См.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. — Л., 1949. — С. 117.
3 См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. — М., 1958. — С. 57.
4 См.: Агарков М.М. Обязательства по советскому гражданскому праву. — М., 1940. — С. 141.
5 Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве // Приложение к ежемесячному юридическому журналу «Хозяйство и право». — 2006. — № 7. — С. 18.
6 См. там же. — С. 12.
7 Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. — М., 1958. — С. 62. См. также: Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. — М., 1958. — С. 161 —163; Комиссаров К.И. Правоприменительная деятельность суда в гражданском процессе // Советское государство и право. — 1971. — № 3. — С. 73.
последствия не наступают. Появление факта, делающего этот состав законченным, вызывает осуществление в данном конкретном случае нормы права и влечет возникновение, изменение или прекращение правоотношений»1. Таким образом, он полагает, что юридические последствия связываются лишь с замыкающим состав фактом. И, следовательно, только он и является самостоятельным юридическим фактом.
В.Б. Исакову такое решение вопроса о юридическом статусе элементов фактического состава представляется спорным. Вот его аргументация.
Во-первых, в составах с неопределенным порядком накопления (а речь идет именно о них) завершающим в принципе может стать любой элемент. И наоборот, ненакопление любого элемента имеет правопрепятствующее значение. Следовательно, любой элемент состава этого вида потенциально является юридическим фактом. Элементы состава, построенного на основе первого типа основных структурных отношений, могут быть названы потенциально юридическими фактами.
В подтверждение своей позиции он ссылается на О.А. Красавчикова. Термин «потенциальноюридические факты» принадлежит ему2. Однако приведенная аргументация не представляется убедительной. Вполне очевидно, что потенциально юридические факты не значит юридические. Дело в том, что каждый в отдельности факт, независимо от того, какой он (промежуточный или завершающий), юридическим (способным породить правовые последствия) сам по себе не становится. Таковым можно признать только совокупность фактов (состав), которая и является юридическим фактом (моделью, закрепленной в праве). Что касается понятийного статуса фактов, входящих в состав, то их, причем как в процессе формирования состава, так и в случае его завершения, значительно более корректно называть юридически значимыми фактами.
Во-вторых, в тех случаях, пишет В.Б. Исаков, когда элементы состава связаны юридически значимым порядком накопления, появление очередного элемента влечет промежуточные, правовые последствия, в частности, открывает юридическую возможность накопления следующего элемента3. С нашей точки зрения, в данном случае речь может идти о двух принципиально различных ситуациях. В одной ситуации действительно может иметь место фактический состав, и тогда, как было уже отмечено, образующие его факты будут являться не самостоятельными юридическими фактами. В другой ситуации могут иметь место самостоятельные юридические факты (их составы), и тогда, как верно отметил сам В.Б. Исаков, «каждый «шаг» правового регулирования связан с движением фактической основы, с появлением новых юридических фактов и фактических составов. В свою очередь, возникновение фактов открывает возможность для следующего «шага» правового регулирования и т. д.»4.
Процесс правового регулирования общественных отношений можно рассматривать как пошагово, так и комплексно. При этом в зависимости от того, какую систему координат мы будем задавать, будет иметь место различная квалификация одного и того же факта либо в качестве самостоятельного юридического факта, либо в качестве юридически значимого (несамостоятельного), выступающего элементом соответствующего фактического состава. Для иллюстрации возьмем процесс привлечения к юридической ответственности.
При последовательной пошаговой модели будут иметь место два самостоятельных сложных юридических факта (с присущими им составами). Во-первых, это сложный юридический факт — состав правонарушения (фактический состав), который является фактическим основанием для привлечения виновного к юридической ответственности. Это значит, что он порождает право и обязанность соответствующего субъекта правоприменения вынести соответствующее правоприменительное решение. Здесь конкретный юридический факт влечет конкретное процессуальное правовое последствие. Именно поэтому его обоснованно в данном контексте рассматривать в качестве самостоятельного сложного юридического факта. В свою очередь, вынесение субъектом правоприменения решения о назначении соответствующего наказания есть самостоятельный юридический факт, имеющий свой состав и порождающий новое материальное правовое последствие — собственно привлечение к юридической ответственности, выражающееся в обязанности лица претерпевать установленные для него неблагоприятные последствия.
Опираясь на представленную модель правового регулирования общественных отношений, отдельные ученые пришли к выводу о том, что фактических составов в том виде, в каком они традиционно понимались в юридической науке, вообще не существует. Право на существование, по их мнению, имеют лишь сложные юридические факты5.
При комплексном восприятии процесса правового регулирования рассмотренный выше процесс привлечения к юридической ответственности будет выглядеть несколько иначе. Зададим вопрос, ка-
1 Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. — М., 1958. — С. 160—161.
2 См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. — М., 1958. — С. 65.
3 См.: Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. — Саратов, 1980. — С. 37.
4 См. там же. — С. 12.
5 См.: Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. — М., 2007. — С. 37.
кие факты необходимы для привлечения лица к юридической ответственности? Ответ очевиден. Необходим состав правонарушения (фактическое основание) и решение о назначении наказания (правоприменительное основание)1. Каждый из этих фактов в отдельности не может повлечь такое материальное правовое последствие, как привлечение к юридической ответственности. Требуется их совокупность. При этом в структуре комплексного юридического факта (привлечения к юридической ответственности) и состав правонарушения (его элементы), и решение о назначении наказания будут выступать не в качестве самостоятельных юридических фактов, а в качестве юридически значимых фактов, в совокупности влекущих соответствующее правовое последствие.
На первый взгляд выделение комплексной модели юридического факта может показаться излишним. Однако при ближайшем рассмотрении становится понятным, что цельное восприятие процесса правового регулирования не только не является излишним, но в ряде случаев оказывается необходимым, поскольку позволяет обеспечить целостное регулирование общественных отношений. Не случайно комплексная модель достаточно активно используется законодателем. Так, например, для назначения на должность федерального судьи требуются такие юридически значимые факты, как возраст, высшее юридическое образование, гражданство РФ, отсутствие гражданства иностранного государства, дееспособность, состояние здоровья, стаж работы, квалификационный экзамен, рекомендация квалификационной коллегии судей, представление председателя соответствующего суда о назначении рекомендуемого лица на должность судьи, указ Президента РФ о назначении на должность (полный перечень юридически значимых фактов и процедура назначения на должность различных судей определены Законом РФ от 26 июня 1992 года № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации»)2. Смысл комплексного юридического факта назначения на должность состоит в том, что только данный факт (фактический состав) способен породить итоговое материальное правовое последствие — назначение на должность судьи. Аналогичная ситуация имеет место при заключении брака, договора купли-продажи недвижимого имущества и в целом ряде других случаев.
Не акцентируя внимание на промежуточных положениях, отметим, что сказанное не оставляет сомнений в обоснованности понимания состава юридического факта как фактического состава, который по своей сути является моделью урегулированных правом общественных отношений, а следовательно, особой разновидностью юридической конструкции.
1 Заметим, что в науке выделяют еще одно основание — нормативное. Однако с доминирующей на сегодняшний день в юриспруденции позиции норма права юридическим фактом не является. Хотя есть и иные точки зрения. Так, С.А. Зинченко обосновывает существование нормативного юридического факта. См.: Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. — М., 2007. — С. 39—47.
2 Российская газета. — 1992. — 29 июля.
