CC BY
91
© 2014
М. Р. Цицкиева
СОСТАВ И СТРУКТУРА ИСКОННЫХ И ЗАИМСТВОВАННЫХ ИНГУШСКИХ ЛИЧНЫХ ИМЕН В РОМАНАХ И. БАЗОРКИНА «ИЗ ТЬМЫ ВЕКОВ» И А. БОКОВА «СЫНОВЬЯ БЕКИ»
Статья посвящена изучению системы поэтонимов в текстах исторических романов И. Базоркина «Из тьмы веков» и А. Бокова «Сыновья Беки». Анализ различных по происхождению литературных антропонимов производится с учетом семантических и этимологических характеристик.
Ключевые слова: литературная антропонимия, заимствованное имя собственное, исконное имя собственное, этимологический комментарий
Ингуши являются коренным населением Северного Кавказа, имеющим самобытную историю. К числу наиболее известных ее исследователей относятся П. К. Услар, Н. Ф. Яковлев, Е. М. Крупнов и др. ученые. Ингушская народность включается в кавкасионский антропологический тип, относящийся к балкано-кавказской семье большой европеоидной расы. Ингушский язык «вместе с чеченским и бацбийским составляет нахскую группу иберийско-кавказской семьи языков»1.
Этноним «ингуши» обязан своим происхождением русским ученым и офицерам, часто посещавшим ингушское селение Онгушт (Ангушт), расположенное к юго-востоку от г. Буро (совр. Владикавказ), жителей которого называли «ангуш-товцы» или «ингушевцы». Впоследствии данное этническое наименование трансформировалось в «ингуши». Самоназвание ингушей (автоэтноним) — «г!алг!ай». По мнению большинства исследователей, слово «г1алг1а» означает «житель башен»2.
Антропонимическая система ингушского языка формировалась в течение длительного времени. Ее исследованию посвящено довольно много работ как русских (П. А. Флоренский, Л. В. Успенский и др.), так и вайнахских (ингушских и чеченских) исследователей (Н. С. Бибулатов, А. Г. Мациев, И. Ю. Алироев и др.).
Современный ингушский антропонимикон представляет интерес прежде всего с точки зрения неоднородности своего состава, наличия большого числа личных собственных имен, относящихся к разным языковым пластам.
Исторически сложившиеся этнические связи и этнокультурные контакты ингушей как с соседними, так и с территориально отдаленными народами нашли отражение в современном ингушском именнике. Таким образом, ингушская ан-тропонимия формировалась не только за счет результатов собственного народного творчества, но и за счет заимствований из других (арабского, персидского, русского) языков.
Цицкиева Мадина Руслановна — соискатель кафедры общего языкознания Института филологии и журналистики Тюменского государственного университета. E-mail: mzizkieva@yandex.ru
1 Суперанская 1987, 79.
2 Дешериев 1973, 15.
В именник ингушей входят:
1. Мсконно ингушские (чеченские) имена собственные;
2. Восточные имена арабского, иранского, тюркского происхождения: Аскер (араб.), Акболат (тюрк.);
3. Имена, заимствованные из русского языка и через посредство русского языка: Светлана, Бэла.
В ингушском языке имеется группа собственных имен, которую лингвисты с уверенностью относят к исконным: это «те личные мужские и женские имена, которые теоретически могут быть объяснены средствами языка данного народа»3.
Первыми поселениями ингушей были горные области Северного Кавказа (основными видами деятельности было землепашество и охота), что объясняет наличие в ингушском языке онимических единиц, образованных от названий животных и птиц, пресмыкающихся, растений, географических объектов. Такие единицы относятся к наиболее древнему слою антропонимов. В настоящее время они составляют сравнительно небольшую долю личных имен, поскольку вытеснены арабско-мусульманскими. По мнению исследователей, в эпоху, предшествующую массовому распространению ислама на Северном Кавказе во второй половине XVIII и первой половине Х1Х в., численность исконно вайнахских имен была несравненно больше. Это подтверждается данными фольклора всех этнических групп вайнахов и генеалогии многих вайнахских семей, — записями, произведенными в 20-х и 30-х гг. XX столетия. «Вопрос о социальной природе собственных имен привлекает внимание ономастов на протяжении многих десятилетий. За продолжительный период времени относительно указанной проблемы получены существенные выводы, касающиеся социальной дифференциации личных имен и их социально-культурных коннотаций, а также в значительной мере затрагивающие лингвокультурный и логико-философский аспекты»4.
Мотивы наречения новорожденных зависят от общих законов развития ан-тропонимии народа и от конкретных обстоятельств рождения человека. Относительно специфики наречения новорожденных у ингушей И. Ф. Грабовский писал: «У ингушей нет раз и навсегда установленных имен для наречения новорожденных. Чаще всего в этих случаях даются магометанские имена, но иногда ингуш любит назвать своего ребенка каким-нибудь предметом, например: борз (волк), оалхазал (птица) и т.п.»5
1. Исконно ингушские имена
Исконный ономастикон вайнахов довольно разнообразен и позволяет выделить следующие семантические группы имен:
1.1. Личные имена, образованные от названий животных и птиц.
Исконно ингушские мужские и женские личные имена, образованные от названий животных и птиц: Борцук (ингуш. «барсук»): «...А у Борцука мясо пока в котле...»6 (количество употреблений — 1); Пхарказ (ингуш. «щенок-кобель»): «Не уходил бы! — искренне сказал Пхарказ»1 (количество употреблений — 184);
3 Ахриев 1975, 174.
4 Соколова 2008, 152.
5 Грабовский 2000, 46.
6 Базоркин 1991, 268.
7 Базоркин 1991, 184.
Чаборз (ингуш. «медведь-волк»): «Не зря у тебя такое имя — Чаборз! Одолел ты его!»»8 (количество употреблений — 415).
Имена с «животной» семантикой почти не используются в современном имен-нике вайнахов. Причиной их появления и широкого распространения в древности стали тотемные верования ингушей и их убежденность в том, что люди с такими именами будут наделены качествами этих животных.
1.2. Личные имена, отражающие физические, возрастные и личностные качества, социальное положение, место рождения человека.,
Калой (ингуш. «молодец из Кели») (аул в нагорной Ингушетии, ныне не существующий): «Так пусть тому, который, впервые открыв глаза, увидел над собой не отчий кров, а голубое небо и этот камень, будет имя — Калой!»9 (количество употреблений — 2036);
Малсаг (вероятно, от ингуш. «малх» — «солнце» и «саг» — «человек»; «солнечный человек»): «Шурин мой, Малсаг... Отец его с детских лет уповал на то, что сыну уготовано стать вторым Уцага Малсагом»10 (количество употреблений — 93).
Данная группа представлена в основном мужскими именами. Отметим, что у ингушей издревле существовал культ мужчины-героя и кодекс чести, нарушение заповедей которого в народе не прощалось. Къонах: «къо» (сын, ингуш.) + «нах» (народ, ингуш.), то есть «сын народа», истинный мужчина — так говорят в народе о храбром, благородном, мужественном человеке. В романе И. Базоркина «Из тьмы веков» таким благородным и храбрым человеком является главный герой Калой-Кант, который наделен всеми чертами мужчины-героя: «Яне стану тебе рассказывать, что было, но ты должна запомнить: он (Калой — М.Ц.) хоть и молод, сердце в нем богатырское. Он спас меня... Он все может.»11.
Фитоморфные имена собственные — «содержащие корневую морфему, обозначающую название растения»12 — не были немотивированными: мужчинам давались имена с семантикой «сила, прочность», а женщинам — имена, подчеркивающие внешнюю красоту и нежность.
Анализ древних ингушских антропонимов позволяет сделать вывод о том, что имена, в основе которых лежит «животная» семантика, а также имена, созданные на основе прилагательных, ушли в историю. До настоящего времени важным мотивом наречения остается благозвучность, легкость произношения, положительная семантика.
В силу ряда историко-культурных причин исконные ингушские антропонимы сохранились в малом количестве. Одной из таких причин явилось принятие ислама, который вытеснил значительную долю «первоначальных» ингушских имен, культивируя иноязычные онимы преимущественно арабского, персидского и древнееврейского происхождения.
2. Восточные имена арабского, иранского, тюркского происхождения у ингушей.
8 Базоркин 1991, 58.
9 Базоркин 1991, 39.
10 Боков 1999, 184.
11 Базоркин 1991, 79.
12 Подольская 1988, 144.
Как известно, ни одна народность не существует изолированно; взаимовлияние культур происходит на всех этапах развития этнических групп. Взаимодействие культур отражается и в процессе лексических заимствований между различными родственными и неродственными языками. Собственные имена, как и апеллятивы, переходят из одного языка в другой, постепенно адаптируясь к особенностям языка-преемника. Большая часть антропонимов каждого народа заимствована у других народов или полностью состоит из заимствованных личных собственных имен.
Заимствованные имена «не переводятся, они относятся к международной лексике и одновременно принадлежат ко многим языкам. Поэтому изучение имен собственных тесно связано с проблемой заимствования слов, и шире — с проблемой взаимодействия языков»13. Самым многочисленным пластом заимствованных ингушских имен являются имена арабского и персидского происхождения. Антропонимия арабского происхождения охватывает обширный ареал, соответствующий историческому распространению ислама. Но «по восприятию структуры и внутренней формы имени существует принципиальное различие между исходным центром этого ареала (арабские страны) и его периферической зоной, где господствуют тюркские, иранские и полинезийские языки»14. Если имя Джамал в арабском языке воспринимается как имеющее определенную коннотацию, то на остальной части ареала это осмысление отсутствует, и единственное, что препятствует данному имени стать абстрактным знаком, — это его восприятие как относящегося к слою арабоязычных по своему звучанию и происхождению имен.
В тюркские, в том числе в языки среднеазиатских тюрков, арабские имена проникали в основном через посредство персидского языка. Затем в заимствующих языках происходила закономерная фонетико-морфологическая трансформация антропонимов. Так, сочетания [см], [шм] в казахском языке давали [сп], [шп]; в тюркских языках прослеживалось оглушение конечных взрывных согласных: ср. казах. Ахмет (от Ахмад), Эсет (от Асад) и др.
Заимствованные имена характерны не только для ингушей, но и для других народов Северного Кавказа. Большинство из них могут быть разъяснены на исконной (арабской) тюркской почве: «Мехти — от арабского «махди», что означает «направляемый Аллахом». Сначала это был почетный титул мусульманских правителей, который потом стали употреблять как личное имя. В Дагестане имя популярно у всех народностей, но употребляется в разных формах: у аварцев и даргинцев в форме, близкой к арабской, — Махди, у лезгин — Мехти, у лакцев — Магди»15..
Ряд заимствованных личных имен в процессе их фонетического освоения сильно изменился, и эти изменения можно отчетливо увидеть в исследуемых текстах. Арабское Маджид перешло в Мажит, что объясняется стремлением к упрощению сочетания дж в ж: «А в башню Калоя пришла радость. Дали подарила сына-Мажита »16.
13 Никонов 1974, 87.
14 Бибулатов 1991, 80.
15 Сафаралиева 1987, 153.
16 Базоркин 1991, 100.
Заимствования арабо-тюрко-персидского происхождения можно условно разделить на два типа: эпитеты пророка, некоторые из которых упомянуты в исследуемых нами текстах, и двухкомпонентные заимствованные имена собственные.
2.1. Мужские однокомпонентные личные имена собственные арабского происхождения в ингушском языке.
Ази (араб. «непобедимый»): «Словно из-под земли вырос Ази»17 (количество употреблений — 143); Ахмад / Ахмет (араб. «хвалимый, достохвальный»: <Ах-мет, или Амайг, как чаще его называли родные и друзья, — единственный сын Мурада»18 (количество употреблений — 147); Касим (араб. «разделяющий»): «Касим вдруг как бы вышел из оцепенения и побежал к шалашу»»19 (количество употреблений — 221).
2.2. Двухкомпонентные мужские личные имена с арабскими, персидскими, тюркскими элементами в ингушском языке.
С лексическим компонентом Абдул (араб. «раб Божий»).
Абдул-Муталиб (Абдул, араб. «раб Божий» + Муталиб, араб. «взыскивающий»): «Абдул-Муталиб и без нее понимал, что в этом деле ему не удастся остаться в стороне»20 (количество употреблений — 3).
С морфологическим компонентом -дин (араб. «религия»).
Зяуддин (Зяуд, араб. «рост, развитие религии» + дин, араб. «религия»/' «Наших дома нет — ни Абдул-муталиба, ни Зяуддина»21 (количество употреблений — 8); Сайфутдин (Сайфи, араб. «вооруженный мечом, клинком» + дин, араб. «религия»): «Что там горит, Сайфутдин? — спросил Саад, указывая кнутовщику в сторону леса»22 (количество употреблений — 15).
С морфологическим компонентом Солта (араб. султан — «власть, покровитель, властелин, повелитель»).
Солтамурад (Солта, араб. «власть, покровитель, властелин, повелитель» + мурад, араб. «желанный, предмет желания»): «Старшая женщина была женой Зяламха, вторая — женой его погибшего брата, Солтамурада»23 (количество употреблений — 2); Солтагири (Солта, араб. «власть, покровитель, властелин, повелитель» + гири, араб. «сильный, могущественный»): «Солтагири — друг командира полка»24 (количество употреблений — 27).
С лексическим компонентом Хаджи (араб. «мусульманин, совершивший паломничество (хадж) в Мекку и Медину»).
Торко-Хаджи (Торко — вероятно, от торки — название тюрк. племени; имеет два значения: «тюрок» и «сила, власть»): «С годами Торко-хаджи снискал огромное уважение и почтение в народе...»2,5 (количество употреблений — 221); Эда-Хаджи (Эда — значение не установлено + Хаджи, араб. «мусульманин, совершивший паломничество в Мекку и Медину»): «Узнав о запрете, старый Эда-
17 Боков 1999, 271.
18 Боков 1999, 375.
19 Боков 1999, 151.
20 Боков 1999, 382.
21 Боков 1999, 407.
22 Боков 1999, 536.
23 Боков 1999, 434.
24 Базоркин 1991, 130.
25 Боков 1999, 405.
хаджи решил сам идти с отарой в лес»26 (количество употреблений — 2); Эдал-би-Хаджи (Эдалби — значение является неясным + Хаджи, араб. «мусульманин, совершивший паломничество в Мекку и Медину»/' «В Кескеме для ускорения дела свяжитесь с Эдалби-хаджи...»21 (количество употреблений — 4).
С морфологическим компонентом бек (у тюркских народов Кавказа бек — повелитель)
Асланбек (тюрк. аслан «лев» + тюрк. бек «повелитель»): «Из Чечни приехал один Асланбек Шерипов»28 (количество употреблений — 1).
К категории многокомпонентных имен относятся ингушские гибридные антропонимы (имена, состоящие «из лексических или морфологических элементов двух или более языков»29), в состав которых входят арабские и тюркские, а также тюркские и персидские компоненты. Например:
1. Личное имя Сафарбек представляет собой соединение двух компонентов: араб. сафар (путешествие, поездка) + тюрк. бек (повелитель).
2. Личное имя Эльмурза состоит из двух компонентов: др.-тюрк. существительного эль («страна») и перс. нарицательного имени мурза («потомок повелителя»). Таким образом, именование Эльмурза можно трактовать как «сын правителя государства». Вероятно, родители назвали ребенка Эльмурза, желая, чтобы он добился высокого положения в обществе. Впоследствии потомок человека, которого звали Эльмурза, получил фамилию Эльмурзаев.
В ингушском именнике наиболее широко представлены однословные, а также двухкомпонентные имена данной группы, образованные по модели имя + имя или имя + титул, реже титул + титул. Указанная структура создается за счет компонентов сложного имени Бек, Хан, Султан, которые располагаются после основного. Исключением является титул Шах, встречающийся только в начале антропонима.
Отметим, что в настоящее время подобные онимы являются «полноценными» в семантическом отношении и используются без «титульных» компонентов.
3. Ингушские имена, заимствованные из русского языка и через посредство русского языка.
Социально-исторические контакты ингушского и русского народов не могли не отразиться на ингушской антропонимической системе, пополнившейся именами русского происхождения. В особенности этот процесс затрагивает 20-е гг. XX в., период после Октябрьской революции. Мы не можем говорить о внедрении столь большого количества антропонимов, связанных со сменой идеологии, как в Древней Руси, однако следует упомянуть о появлении у ингушей имен Оксана, Елена, Денис, Михаил. Некоторые из них употреблялись только в сокращенной форме (Лена, Миша и нек. др.) и были в таком виде зафиксированы в документах, удостоверяющих личность. Заимствование русских имен в гипоко-ристической форме, вероятно, обусловлено тем, что взаимодействие ингушей с русским населением происходило уже после их переселения на плоскостные земли и ограничивалось в большинстве случаев неформальным общением, в котором
26 Боков 1999, 295.
27 Боков 1999, 406.
28 Боков 1999, 447.
29 Подольская 1988, 48.
чаще используются сокращенные формы имен, нежели полные. В подтверждение вышесказанного обратимся к текстам исследуемых романов: « — Паша зовет тебя... <...> жена звала его Пашей, и близкие подражали ей»30.
Встречается в романе «Сыновья Беки» и диминутивная форма имени: « — Нюрка, напои коней...»31.
На основе анализа ингушских личных собственных имен с точки зрения их происхождения можно сделать вывод, что вайнахский антропонимикон, формировавшийся на протяжении длительного времени, — явление сложное и многоплановое. Именник ингушского народа обогащался двумя путями:
1. За счет использования внутренних ресурсов ингушского языка;
2. В результате заимствований из других языков (преимущественно арабского, персидского, тюркского, русского).
Исконные ингушские имена собственные, разнообразные в семантическом отношении и являющиеся культурным наследием этноса, на сегодняшний день почти утеряны ингушским народом (в особенности это касается женских имен). Однако иметворчество с использованием средств ингушского языка всегда будет неоценимым источником для установления мировоззренческих основ и реконструкции языковой картины мира ингушей.
Заимствованные личные имена можно условно разделить на две группы:
1. Заимствования, которые проникли в ингушский язык с принятием ислама в XIX в. На сегодняшний день они уже не воспринимаются как иноязычные, а гармонично вписываются в эстетический контекст ингушского именника;
2. Заимствованные личные имена (такие как Елена, Оксана, Денис, Михаил), проникшие в ингушский язык в середине 20-х гг. XX в. через посредство русского и не получившие широкого распространения.
ЛИТЕРАТУРА
Ахриев Н. Г. 1975: Исконные имена чеченцев и ингушей // Сборник статей и материалов по вопросам нахского языкознания / Ю. В. Алироев (ред.). Грозный, 199-213.
Базоркин И. 1991: Из тьмы веков: Роман. Назрань.
Бибулатов Н. С. 2003: Роль языка в формировании и становлении нахской антропонимики // Роль русского языка в жизни народов Северного Кавказа и развитии их литературных языков / А. С. Куркиев (ред.). Грозный, 60-65.
Боков А. 1999: Сыновья Беки: Роман. М.
Грабовский Н. Ф. 2000: Экономический и домашний быт жителей Горского участка Ингушского округа // Избранное. Назрань, 200-325.
Дешериев Ю. Д. 1973: Сравнительно-историческая грамматика кавказских языков и проблемы происхождения и исторического развития горских кавказских народов. Грозный.
Ибн Мирзакарим ал-Карнаки (сост.) 2010: Мусульманские имена. Словарь-справочник. СПб.
Крупнов Е. И. 1971: Средневековая Ингушетия. М.
Мациев А. Г. 1962: Очерки лексикологии современного чеченского языка. Грозный.
Никонов В. А. 1974: Имя и общество. М.
30 Боков 1999, 247.
31 Боков 1999, 258.
Подольская Н. В. 1988: Словарь русской ономастической терминологии. М.
Сафаралиева Э. Я. 1981: Как тебя зовут? Махачкала.
Соколова Е. Н. 2008: Из истории изучения древнерусской антропонимической системы // Вестник Челябинского государственного университета. 21, 147-156.
СуперанскаяА. В. (ред.) 1987: Справочник личных имен народов РСФСР. М.
Услар П. К. 1888: Кое-что о словесных произведениях горцев // Этнография Кавказа. Чеченский язык. / П.К.Услар (ред.) Тбилиси, 82-98.
Успенский Л. В. 1972: Ты и твое имя. Имя дома твоего. Л.
Флоренский П. А. 1998: Имена. М.
Яковлев Н. Ф. 1925: Ингуши. М.
COMPOSITION AND STRUCTURE OF INGUSH NATIVE AND BORROWED PROPER NAMES IN THE NOVELS OF I. BAZORKIN "FROM REMOTE ANTIQUITY" AND A. BOKOV "THE SONS OF BEKI"
M. R. Tsitskeyeva
The article deals with the study of poetonyms in the texts of historical novels "From Remote Antiquity" by I. Bazorkin and "The Sons of Beki" by A. Bokov. The analysis of literary anthroponyms is carried out with regard to semantic and etymological characteristics.
Key words: literary anthroponomy, borrowed proper name, native proper name, etymological commentary
© 2014
А. В. Нагорная
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ
ИНТЕРОЦЕПЦИИ
В статье определены методологические подходы к исследованию сферы интеро-цептивных (внутрителесных) ощущений в рамках лингвокогнитивной парадигмы. Исходя из специфики объекта исследования, установлены требования к методологии и обоснована правомерность и эффективность использования теории воплощенного значения. Автор излагает основные постулаты теории и показывает степень их релевантности для изучения интероцептивного словаря.
Ключевые слова: интероцепция, когнитивная лингвистика, теория воплощенного значения, когнитивное моделирование, вербальная репрезентация
Интероцепция — это процесс восприятия сигналов, поступающих из внутренней среды организма и характеризующих его физиологическое состояние. Примерами таких сигналов, именуемых интероцептивными ощущениями, являются покалывание в области подреберья, чувство тяжести, распирания или опу-
Нагорная Александра Викторовна — кандидат филологических наук, доцент кафедры западноевропейских языков и переводоведения Московского городского педагогического университета. E-mail: alnag@mail.ru
